Часы

Я - "заяц", и теперь сижу прижав уши, в кабине - жду, когда закончится посадка пассажиров. Бортмеханик закрыл кабину огромного Ил-18-го и я тут "сам на сам пока".
Вашего покорного слугу, а тогда курсантика Кременчугского лётного училища гражданской авиации, в конце декабря, в канун Нового года, отпустили домой в краткосрочный отпуск, за «стремительно» изготовленную мойку для ног в нашей казарме.

Когда на вопрос командира роты Димы Разумного "каменщики есть?" - все замерли боясь нарваться на «трудразвёрстку», мы с соседом по койке, почти одновременно выдохнули.. "Я!"
Я выдохнул, потому, что мгновенно догадался о чём речь, вспомнив глаза Димы, примеряющегося к чему-то и шаря взором, по полу умывальника накануне.

И вот, мы с Толиком закончив работу рассчитывали на премию, а услышали на вечерней проверке «по десять суток отпуска, обоим, за качественно и быстро выполненную работу!».

Не веря своим ушам замерли и, взревев "ур-ра!" понеслись собирать манатки.

Вот лечу теперь, домой. Денег в кармане, если хорошо поискать, найти конечно можно. Вопрос – сколько? И не будет ли стыдно спрашивающему?!

Командир самолета – седой, спокойный «дед-девяносто лет» - в моих глазах конечно, увидев дрожащего как осиновый лист на московском морозе, курсача в шинельке и «мичманке», с просящим выражением лица, взмахнул "брежневскими бровями" в сторону самолёта: - Беру конечно. Вперёд, курсант!

Вот и стоим теперь, «паровозиком», в кабине - вдвоём с ещё одним, из породы «сусликовых». Лету - шесть часов. Рейс – прямой.

Нас покормила симпатичная стюардесса и отогревшись после «домодедовского» мороза, клонит в сон спасу нет.

Командир вдруг взмахнул рукой переключая что-то на верхнем электро-пульте, а я, обалдел и сразу проснулся: ..передо мной сияли невиданной красы, с огромным блестящим корпусом наручные часы. Изящный, модный браслет и циферблат усыпанный по малому кругу сверкающими звёздочками.
Никогда не видел ничего красивей на руке мужчины!


Долго не мог их забыть, а однажды - через несколько лет, когда уже летал самостоятельно, мы «присели» на маленьком вертолетике с "заказчицей" в глухом колхозе, на его окраине, у покривившейся избёнки с громким названием «Ма-га-зин».
Она смотрела свои дела, а я - составил компанию.

Вдруг, вижу на полке карманные часы с огромным хромированным корпусом, тонкого - летящего профиля, без крышки.

- Сколько это стоит?! - зазвенел чей-то знакомый голос, в котором не сразу узнал свой.

Продавщица испуганно пролепетала смехотворную цену, а я - ткнул деньги и не раздумывая забрал часы вместе с пыльной коробочкой.

Недоумение, любопытство и вопрос светились в глазах моей пассажирки, но я был далеко в мыслях: ...мозг мгновенно нарисовал необходимые дополнительные операции по «доработке часов».
И вскоре народ в эскадрилье, по прилёту домой, любовался часами на моей руке - на широком, красивом, витом кожаном ремешке.

- «Что за дивная марка? - Какие большие и красивые, плоские, тонкие; Где купил?» - допытывали меня.
Не поверили сначала, но когда я снял мою гордость с руки и показал, развели руками: неужели так просто?!

- Просто?!
Да видели бы вы меня сидящего два дня согнувшимся в три погибели над корпусом часов, с мелким «бархатным» надфильком в руках, и тоненькими свёрлышками, выклянченными у брата - инструментальщика.

Я аккуратно выпилил с боков корпуса углубления под ремешок, просверлил вручную отверстия, вставил в них обрезанные по размеру швейные иголки и продел, тщательно подобранный широкий ремешок. Заводная головка как будто специально была - «в потай». То, что надо! – как говорится.

Несколько лет ловил восхищённые взгляды на часах, мотаясь по командировкам.
А однажды, возвращаясь с похорон товарища, сгоревшего вместе со своим авиатехником и вертолетом, в горах, был мягко говоря совсем «не в форме».
Те годы оказались очень тяжелыми для нашего лётного отряда и мы слишком часто хоронили своих товарищей. Я очень тяжело переживал и сам факт катастроф и гибель коллег, будучи совсем ещё молодым.   

Мда.
«Автопилот» привёл меня тогда, в "пункт назначения", а "левак на Победе" подвозивший домой изъял вместо оплаты часы. Деньги куда-то испарились в тот момент. Жаль конечно.

Я был в трансе на утро и с трудом, но вспомнил об этом.
А деньги... лежали, почему-то аккуратно завёрнутые в носовой платок, в кармане.
- Кто их завернул и зачем? Может быть - я сам это сделал, а может быть, кто-то из коллег на похоронах, увидев моё состояние.

Сейчас - огромный выбор часов - какие душа пожелает на разный вкус и «мОшну».
Но те часы, «ручной сборки» - как шутили ребята, были самыми дорогими для меня.