Любите родителей

Я ненавижу.
Когда мне было девять, я узнал, что мой папа завел любовницу. Что могло быть более болезненным для неустойчивой психики слабого ребенка, у которого не было друзей и который находил утешение в заботе любящих друг друга и его родителей?
С того момента началось стремительное разрушение моего мозга.
В двенадцать я понял, что мама догадывается о папиных похождениях. Их ежедневные ссоры вызывали во мне ураган эмоций, превращая меня в куклу с широко раскрытыми глазами и музыкой в голове, а мою трехлетнюю сестренку доводили до слез. Но им было плевать. Три года я наблюдал эту картину: беззвучно открывавшие рты родители извергали друг на друга поток слов, которые неизменно заменял тяжелый рок у меня в ушах. Лишь потом я задумался о сестре, но было уже поздно.
Через год отец переехал к другу, оставив нас с матерью, на бессрочный «отдых друг от друга» - кажется, так он выразился. Каждое утро он исправно появлялся дома, отвозил нас в школу, привозил продукты и подарки. Делал все, что, по его мнению, было необходимо его детям. Он забыл лишь об одном – отцовской любви. Что он знал обо мне, а уж тем более о маленькой девочке с ее секретами? Ровным счетом ничего. То, как я убиваю свое свободное время, оставалось абсолютной тайной для отца, и не потому, что я был настолько скрытный. Когда я однажды смущенно поделился с ним своими сокровенными мыслями, он сказал «ясно» и поинтересовался, не нужно ли мне еще денег на карманные расходы.
Спустя еще год умер мой единственный друг. Первый и последний. Я узнал об этом в школе, от учителя, который, приняв торжественно-скорбный облик, заявил, что мы потеряли чудного товарища и прекрасного ученика… напускное.
Что-то сорвалось в груди, и текла кровь, и я умирал. У меня никогда никого не было.  Друзья, приятели, доверие – все это были мало знакомые мне вещи. Только он всегда помогал мне. Но теперь его не стало, и мне ничего не оставалось. Я не совсем помню, какие уроки были в тот день. Честно говоря, я просто перемещался из класса в класс, не думая об окружающей обстановке. Когда последний звонок дал сигнал покинуть школу, я вышел из здания, прошел метров сто и остановился. Я смотрел вперед и не видел ничего, я думал о чем-то и не соображал; меня будто парализовало. Лишь через, наверное, пару часов я понял, что стою без движения уже долгое время. С тем же пустым взглядом я направился домой и, придя, наконец, обнаружил дома ожидающего меня отца. Первое, что я услышал, было что-то вроде раздраженного «Где ты был?». Секунду я был в оцепенении, а потом я закричал, я зарыдал, как девчонка,  я сгорал, все вертелось, все проходило через меня… Было так больно, я плакал бесконечно долго, повторяя какие-то слова, повторяя, что единственный друг никогда больше не улыбнется мне. Я выложил ему все, что чувствовал, я ожидал от него хоть какой-то поддержки… Ха-ха-ха. Он сказал: «Да не переживай» и добавил, что ему нужно ехать по делам. Прощальным «пока» он добил меня. Так я окончательно убедился в его бесконечном равнодушии ко мне, своему собственному сыну. Он никогда не заговаривал об этом случае. Сомневаюсь, помнит ли он о нем вообще.
Моя депрессия длилась около года, а родители ничего не замечали или не хотели замечать. Мать давно уже, пользуясь положением «свободной женщины», похорошела и стала ежедневно шляться по ресторанам в обществе своих подружек, которые всегда вызывали у меня только раздражение. Отец все так же приезжал, все так же шутил и все так же плевать хотел на меня и сестру. Больше всего на свете я хотел спать; меня ничто не занимало. Никто не интересовался моим состоянием, и меня это вполне устраивало. До тех пор, пока во время школьного медосмотра, визита к психиатру, врач с волнением не сообщил мне, что у меня мало того, что неустойчивая психика, так еще и развивается какая-то идиотская болезнь, которая в своем расцвете заставляет человека биться в истериках и эмоционально изматывает. Дома был скандал. Мать орала, что я сам довел себя до болезни; отец нервно мерил комнату шагами, время от времени вставляя в непрерывную ругань матери  невнятное бормотание. Мне было все равно, я лишь хотел, чтобы они поскорее закончили. Но они не умолкали, а раздражение росло внутри меня, и, в конце концов, я взорвался, что было совершенно не характерно для моего тихого характера. Тогда впервые со мной случился припадок.
Позже выяснилось, что моя сестра также страдает некоторыми расстройствами ее детской несформировавшейся нервной системы. Мать собрала чемоданы и укатила куда подальше, заявив на пороге, что не намерена терпеть двух детей-психов, в чьих проблемах виноваты лишь они сами и их отец. Последний пожал плечами и выбрал лучшую, на его взгляд, тактику – сделал вид, что ничего не произошло. Мне отказали в поступлении в университет из-за болезней, и я пустился во все тяжкие: один мой знакомый приторговывал наркотиками по дешевке, чем я и воспользовался. Все закончилось не так уж и плачевно: отец скоро нашел порошок у меня в рюкзаке и избил меня, разумеется, отобрав дурь, которую, как я подозреваю, сам и вынюхал позже. Пару недель жутких болей и страданий – и все нормализовалось, насколько вообще это слово можно было употребить в отношении моего здоровья. Потом наступили черные дни меланхолии и нескончаемых склок с отцом. Во время одной из моих истерик я высказал ему все, что думал о нем на самом деле, и он, особенно и не вникнув, но отыскав повод оскорбиться, забрал сестру и переехал в соседний квартал. Я остался один. По соседству поселилась премилая пара с двумя ребятишками, любящая семья. Наблюдая за ними, я проклинал судьбу и тщетно пытался понять, почему на мою долю не выпало естественной заботы родителей. Я так мечтал о невозможных маме и папе с полным комплектом родительских инстинктов и рефлексов.
А сейчас меня вновь везут на процедуры. Я нахожусь на лечении в психиатрической больнице уже в течении трех лет. Иногда сюда заезжает моя сестра - на беседы для людей с неустойчивой психикой. Я вижу ее, такую маленькую, хрупкую, робко ищущую нужную дверь. Однажды мы столкнулись в коридоре. Помня бесконечный ужас в ее глазах, я стараюсь больше допускать этого.
Я понятия не имею, что случилось с моими родителями. Наверное, создали новые семьи, родили детишек, обзавелись собаками и по воскресеньям ходят на пикник. Они на самом деле хорошие люди, мои родители. Мама – красавица, умница, образованная и начитанная обаятельная женщина. Папа – дипломат, предприимчивый и успешный человек, в то же время способный рассмешить своими шутками любого. Никому в жизни они не причинили зла. Что брать в расчет парня-анорексика и маленькую девочку?! Всего лишь две никчемные жизни, обреченные на провал.
Я ненавижу. Ненавижу. Но все, что я могу – лежать здесь и сгнивать. Никто не вытащит меня отсюда. Никто обо мне не позаботится. Кто-то лишь равнодушно скользнет взглядом по моей истории и забудет ее через минуту. Но я прошу, я только одного прошу: если ты все же приостановил ход, чтобы прочесть мою исповедь, запомни одну вещь. Когда-нибудь ты вырастешь, и у тебя появятся дети. Так вот, никогда, никогда не лги им. Никогда никакого лицемерия, на коем была построена система отношений в нашей семье. Никогда.
…Иначе ненависть сожрет их заживо.