Глава 4. Предсказатель

Когда небо на востоке окрасилось в алый цвет, оповещая всех о наступлении утра, командиры башен практически в полном составе собрались в кабинете Морена. Не было только Монга, Шариз и самого командира центральной башни. Монг сейчас был вдали от границы и с каждой минутой удалялся все глубже на восток. Шариз справлял дела во Мзирутуф, на время отсутствия его командира. А вот о местонахождении Морена никто ничего не знал. Никто не мог вспомнить успел ли командир вбежать в башню, когда дракон их атаковал.
Опечаленные командиры сидели и молчали, ожидая сменщиков. Неожиданный стук в дверь заставил их обернуться. В комнату влетел всклокоченный стражник-гном. Его борода была растрепана и лишь наполовину заткнута за пояс. Он был ужасно взволнован. При виде глав башен, он склонился в поклоне. Бедный воин уже хотел было сообщить причину своего появления, но не успел сказать и слова. В дверях кабинета показался Шариз. Он присоединился к остальным и приготовился выслушивать объяснения несчастного гнома.
-  Ну-с, мы слушаем? – поторопил его Шариз, который и без того устал до ужаса.
-  Простите, что беспокою. - ответил стражник, теребя свою бороду между пальцев. – Я надеялся увидеть здесь командира Морена.
-  Его здесь нет. – ответил Велес, старший из собравшихся гномов. – Мы сами его дожидаемся.
-  Вы его не видели еще? – удивился стражник.
-  Нет. После битвы мы его еще не видели. – грустно ответил командир.
-  Извините за дерзость. Меня зовут Валиан и я бился рядом с командиром. А когда все побежали в укрытие, он бежал последним и мой друг Талескрип остался дожидаться его у дверей башни. В это самое время дракон ударил огнем. И я боюсь, что они оба… погибли. – сообщил огорченный Валиан и намеривался уже уходить, но командиры башен его остановили.
-  Постой. – сказал Велес. – В какую дверь они входили? Ты покажешь?
-  Да, да! Пойдемте. – ответил Валиан, обрадовавшись решению командиров.
Гномы последовали за стражником. Коридор, по которому они шли, вывел их к полуразрушенной комнате. Скудная мебель валялась в полном беспорядке. На стенах чернели следы копоти. Дверь со стороны Ренкоруоса была выбита и подгорела. Видимо не выдержали давления петли. Но никого живого в комнате не было видно. Дракон наверняка метился в командира Морена. Гномы, привыкшие к подобным утратам, покачали головой и направились к выходу.
-  Убери здесь, Валиан. – приказал Велес, выходя из комнаты. – Возьми в помощь столько воинов, сколько тебе нужно. И… сообщи всем, что их командир и твой друг погибли смертью героев.
Велес вышел, не дожидаясь ответа. А у Валиана не нашлось слов, чтобы бросить их вслед бессердечному командиру. Он не мог понять, как можно смириться с гибелью самого Морена, великого из великих воинов Талласа. Лично он, обычный тюремщик, будет долго скорбеть о гибели великого гнома. И даже в мирное время, если такие времена наступят, сложит сказание о подвиге Морена.
Бедняга Валиан не мог смириться с такой потерей. Силы оставили его и он рухнул на колени перед вывороченной дверью. Ему было очень жаль несчастного Талескрипа, который был настолько предан своему командиру, что пытаясь спасти его, сумел погибнуть вместе с ним. И в то же время стражник завидовал ему. Его друг умер героем. О нем тоже будет сложена легенда, которую будут передавать от поколения к поколению.
-  Бедняга Талескрип. – пробормотал Валиан. – Бедный командир Морен. Такая ужасная участь. О, бедняга Талескрип и несчастный командир башни Анидерес. Вы сгинули в самой страшной битве за Таллас.
Пока Валиан причитал о гибели гномов в комнату вошли несколько воинов, которые были посланы командиром Велесом. Они уже знали о случившемся. И знали о том, что погиб лучший друг стражника, и он теперь не утешим. Они подняли несчастного гнома и усадили на стул. Затем четверо воинов подняли тяжелую дверь и.… Все увидели, что командир Морен и Талескрип не были ни чуточку обгоревшими. Увидев их, все воины склонились в похоронном поклоне.
Минуту спустя воины уже было собрались продолжить разбирать комнату от завалов, Валиан их остановил. Он приказал им вначале отнести Морена и Талескрипа в кабинет командира центральной башни. Воины быстро согласились на это. У них было две причины на то, чтобы подчиниться приказу. Во-первых, Валиан был назначен главным в этой работе. А во-вторых, они слишком любили своего командира, чтобы не удостоить его почетным захоронением. Еще через минуту они внесли отрез крепкой материи и положили на нее погибших.
Траурную процессию замыкал сам Валиан. Они поднялись на верхний ярус и внесли несчастных в кабинет Морена, где собрались командиры башен в ожидании эльфов, которые должны были подойти с минуты на минуту. Гномы были удивлены появлению воинов. Они уже не надеялись увидеть останки своего главнокомандующего. Теперь они хотя бы смогут предать их тела земле с достоинством. Как-то плохо представлялось, что командир башни Анидерес мог быть погребен одним и тем же пламенем, что и гоблины. Пусть даже пламенем дракона. Эта смерть означала огромную потерю для Талласа.
Вслед за процессией в кабинет влетел всклокоченный Тандел и впопыхах освободил стол начальника от бумаг, чтобы воины могли уложить трупы на него. Так и было сделано. После чего все преклонили колени в траурной почести. Именно в этом положении их и застали эльфы. Велес быстро пересказал Филу и остальным о ночной битве и о том, как погиб и был найден Морен. А также о том, что теперь они собираются с почестями его и его несчастного спасителя похоронить. Но Фил был мудр и решил удостовериться в смерти гномов. Он прикоснулся к щеке командира центральной башни и отпрянул.
-  Да он жив! – воскликнул эльф.
-  Жив!? – удивились и обрадовались все.
-  Простите за дерзость, господин эльф. – обратился к нему Валиан. В его голосе звучала мольба. – Но вы не скажете: мой друг Талескрип тоже жив или же…
-  Он жив! – заверил его Фил, дотронувшись до щеки стражника. Затем он обратился к командирам башен. – Вам необходимо отнести раненых в замок Доретеля. Для этого возьмите с собой этого гнома – он указал на Валиана. – и еще кого-нибудь. Если у вас все, то советую поторопиться, иначе ваш командир может погибнуть.
Гномы не стали медлить и совсем скоро они уже поднимались по талласской дороге. Бедняга Валиан только и успевал оглядываться по сторонам. Этой дорогой он никогда не ходил. Простым воинам нельзя было подниматься на Таллас. Там бывали только командиры баше. Когда же они добрались до самого дворца создателя, у стражника аж дух захватило от восхищения. Шариз даже подшучивал над ним, говоря, что ни одному гному, даже самому умелому, не под силу такой дворец построить. Его сотворил сам создатель. А это значит, крепче здания, чем это не сыскать во всем Талласе, и пока жив Доретель и будут жить и творения его рук.
Валиан, хотя и оглядывал все вокруг весьма внимательно, но все же не забывал о своем погибающем друге и не притормаживал процессию. Вскоре они уже пересекли залу со статуями и поднялись в тронный зал, где их ожидал создатель. Старик, как и прежде, находился в глубоких раздумьях. Он смотрел в окно и о чем-то размышлял, иногда кивая самому себе. Видимо, он отвечал на какие-то важные вопросы, которые сам себе и задавал.
Гномы тем временем уложили раненых туда, где обычно складывали оружие, и расселись по тронам. Только Валиан, Велес и двое воинов остались стоять. Стражнику не было понятно, чего ждут командиры башен. Велес мялся с ноги на ногу, совершенно не зная, что говорить и как поступить. Потом он обернулся на Морена, и увидев его почти умершим, решил-таки дерзнуть и заговорить с создателем, как это делал Монг. Он снова посмотрел в спину старика, прокашлялся и опять онемел. Слова не хотели выходить из его горла. Валиан нервничал. Его друг умирал, а командир ничего не хочет сделать. Тогда стражник подошел прямо к окну, где стоял Доретель, и привлек на себя его внимание.
-  Извините, создатель, что отвлекаю вас от раздумий, но у нас нет времени. Командир центральной башни и мой друг, стражник Талескрип, сейчас умирают и не могут ждать, пока пройдут привычные церемонии. Их необходимо спасти прямо сейчас.
Пока Валиан говорил, Доретель внимательно его слушал, а остальные гномы перепугано оглядывались друг на друга. Стражник говорил так уверено, как никогда не говорил сам Морен. Они ожидали, что создатель рассердится и выгонит их прочь, даже не выслушав. Однако, старик не оправдал их ожиданий. Он посмотрел на Валиана и подошел к раненым. Они были страшно бледны, словно уже распрощались с жизнью. Доретель наклонился и положил руки им на лбы командира центральной башни и его стражника. Их кожа мгновенно обрела естественный оттенок. Они зашевелились, приходя в сознание.
-  Ну вот и славно. – сказал создатель, когда гномы открыли глаза. Он встал и занял свой трон. – пусть пострадавшие сядут и расскажут о произошедшем.
Командиры тут же освободили места для Морена и Талескрипа. Они начали рассказ. Говорил в основном командир центральной башни, но иногда приходилось добавлять подробностей и стражнику. Это были сведения о бегстве гоблинов из подземелий башен и битве на территории Талласа. Доретель слушал внимательно и не перебивал, не задавал вопросов, не встревал в очередность повествования.
-  Вот так все и произошло. – закончил Морен. Лицо создателя отражало только глубокую задумчивость. То, что произошло этой ночью, озадачило его очень сильно.
-  Итак, понятно. – подытожил он, вставая с трона. – Значит, у Холдинии есть это крылатое огнедышащее существо – дракон. У нас, как я понимаю, пока нет ничего, кроме, разумеется, преданной армии гномов и эльфов. Но она, к сожалению, слишком мала, чтобы победить еще и дракона. Если удастся продержаться еще два дня, то у нас может появиться шанс победить врага. К тому же, я уверен, что дракон – это отнюдь не Воин Тьмы, которого пророчили его создания. Это я вам могу сказать точно. Так что держитесь, ребята. Осталось два дня. Будем надеяться, что за эти два дня нападений не будет. Вам итак досталось несладко.
-  Я сомневаюсь, что нападений удастся избежать, создатель. – ответил на это Морен, уже совсем оправившись от травмы. – дракон летает быстро. Намного быстрее, чем ходят гоблины. Во много раз быстрее. А это значит, что Холдиния, скорее всего, знает о поражении уже сейчас. Возможно, что нового нападения можно ждать уже сегодня. В лучшем случае завтра.
-  Да. – вздохнул старик, вновь садясь на трон. – Печально. Однако, раньше, чем через два дня Воин Света готов не будет. Придется держаться. И надеяться… надеяться, что Холдиния промешкается с войной. Она знает, что мы не станем нападать. У нас есть небольшой шанс на то, что она будет медлить.
Однако промедления не было. В эту же ночь на талласские башни вновь напал дракон. Теперь один. Без армии гоблинов. Видимо последние прибудут как раз к появлению Воина Света. Дракон прилетел неожиданно, но не застал эльфов врасплох. Они обстреляли чудовище из луков и даже ранили его в крыло. Едва удерживая высоту, он повернул на Ренкоруос. Кто знает, может быть, несчастным гномам повезет, и нападения в их следующую смену не будет.
Гномы вновь заступали на караул. Фил с некоторым восторгом рассказывал о том, как на них напало крылатое чудовище и дышало огнем на крыши и стены башен. Оно металось от башни к башне и совсем не ожидало получить отпор от нахальных, но напуганных существ Талласа. Ожидания дракона оказались неоправданными, и это привело его к ранению. Стрела одного из эльфов прорвала перепонку на правом крыле чудища. Ему ничего не оставалось, как отступить. Летать он больше не мог. Отправиться к черной королеве он сможет только на лапах, а это было намного дольше, чем на крыльях.
Когда гномы пришли на смену, начался дождь. Густая дымка поднималась над берегами Комлека. Было тихо и мерзко. Даже беззаботные олавены перестали петь. Только дробь капель о крыши и хлюпанье сапог гномов нарушали утреннюю тишину. Многие из отряда Морена вспоминали сейчас о бедняге Монге, который сейчас колесит Таллас. И хотя он был в безопасности, гномам все равно его было жаль, потому что он был совсем один и возможно мок под проливным дождем. Ему повезло только в том, что он был вдали от этой ужасной войны.
День прошел в тщательной подготовке к новой атаке. В середине дня погода наладилась, выглянуло солнце, и работать гномам стало легче. Они перестали ловить себя на мысли, что каждую минуту ждут нападения. Валиан, Талескрип и еще несколько гномов, которые побывали на горе создателя, даже и думать забыли о войне. Они рассказывали всем о том, какой красивый замок у Доретеля и какой его хозяин необычный и высокий. Они не могли скрыть восхищения. Они просто расхаживали по крепостям и радовались жизни. В конце концов, у них есть повод для радости. Они живы, они видели самого великого создателя и его владения. Они не собираются погибать и будут стоять за страну света до последней капли крови. Постепенно их настроение передалось всем воинам Анидереса и других башен. Они были готовы ринуться в бой прямо сейчас. Но приказа атаковать Ренкоруос не было, и гномам необходимо было ждать, когда гоблины нападут на них сами.
Гоблины заставили талласцев подождать, но все же явились. Их было не так много, как во время предыдущей атаки. На этот раз они не были столь отважны и уверены в себе. За их спинами уже не было грозного дракона. Он отправился зализывать раны в замок Холдинии. Злобные существа шли осторожно, стараясь избегать ловушек, которые гномы вновь установили. Однако многие из них все же не смогли избежать смерти в этих ловушках. Кого-то придавливали камни, кто-то проваливался под землю и натыкался на острые орудия, в кого-то попадали стрелы и копья. А те, кому довелось добраться до границы живыми, вступили в схватку с воодушевленными талласцами. Это сражение закончилось для большинства гоблинов смертью. Половине из тех, кто остался жив, удалось бежать, а остальных гномы пленили.
Настроение у гномов поднималось еще больше. Темницы вновь наполнились арестантами, дракон был ранен, а уже утром им на помощь придет Воин Света. Атак ночью больше не предвиделось, а все, что должно было произойти позже, мало их волновало. Они были уверены в том, что смогут победить армию Холдинии, даже если появится ее знаменитый Воин Тьмы, в существование которого уже мало кто верил.
Ночь прошла спокойно. Гоблины больше не нападали на башни. Дракон сейчас, наверняка, зализывал раны, где-то в глубинах Ренкоруоса. Утро пришло с радостным бликом солнечного света. В воздухе вновь порхали олавены, оглашая начало нового дня своим пением. Гномы, хотя и жутко устали, беззаботно радовались этому дню. У них появилась надежда. Воин Тьмы так и не появился, дракона они почти победили, а гоблинов было не так уж и много, чтобы бояться их атак. День, который только зарождался где-то на востоке, обещал стать отличным днем: без тревог и печалей.

*****

У подножия горы Таллас уже на рассвете стали собираться разные существа. Сначала их было немного и Доретель, который глядел, как обычно, в окно и наблюдал за их прибытием, был опечален тем, что их было слишком мало. И к тому же они совершенно не были готовы к войне. Их удел – тихая и спокойная жизнь в своих поселениях, далеких от битв, а не сражение за этот образ жизни. Однако, спустя всего два часа после восхода солнца, талласскую долину почти до самой границы заполонили жители страны света. Их было не счесть. Пока Монг и его воины навещали все новые и новые поселения, весть и просьбу, которую они несли, уже успела облететь всю страну света. И талласцы стали собираться на войну даже раньше, чем гномы добирались до новых поселений.
К полудню часть командиров гномов и командиров эльфов поднимались на гору, в замок Доретеля. У подножия горы уже развернулись целые лагеря с поселениями, прибывших на подмогу, жителей. Фил и Морен, проходя мимо этих поселений, только довольно переглянулись и продолжили шествие. Что ж, все не так уж  плохо, как думали всего пару дней назад гномы. С такой армией, как у Талласа, вполне можно победить Холдинию. Разве что она тоже соберет всех жителей своей черной страны и создаст еще несколько драконов. И Воин Тьмы ей тоже пригодится. Сейчас они чувствовали себя непобедимыми.
У Доретеля они были недолго. Они сообщили ему о своей маленькой победе над большим чудовищем и о своем намерении победить Ренкоруос. Также они сообщили о прибытии подмоги со всего Талласа. Создатель, молча, слушал их доклад, и он был доволен от услышанного. Когда командиры закончили отчитываться он велел им выделить из войска несколько толковых воинов, чтобы обучить кое-каким приемам прибывших на границы. К сожалению, ему пришлось сообщить своим подчиненным о том, что Воин Света все еще не готов и им нужно еще какое-то время защищать Таллас самим. Сам же создатель задумался над тем, каким будет оружие для каждого из существ.
Вот тут-то ему и пришла в голову Доретеля идея о создании горных гномов, которые почти ничем не отличаются от военных гномов. Разве что характер у горных гномов был более мягким, чем у военных. Они буду уметь создавать надежное, крепкое, но при этом простое и удобное для любого существа страны светы. Еще они были искусными копателями в горных породах. Они были сейчас просто необходимы. Новым существам нужно было хоть чем-то сражаться, к тому же старое оружие воинов давно потеряло пригодность. Многие секиры и топоры проржавели, луки сломались или изогнулись, мечи затупились. С таким оснащением, даже те, кто умеет сражаться, не смогут воевать в полную силу, а те, кто прибыли сегодня и вовсе не смогут взять в руки.
К вечеру, умелые ирумбы наскоро соорудили кузницы, в которых сразу начали трудиться горные гномы. Новые существа неустанно пребывали к талласской горе. Вскоре их число перевалило за сотни тысяч. Маленькое поселение быстро превратилось в огромный город. Ирумбы возводили домики для прибывающих в лагерь. На границах и башнях тоже было оживленно. Все были заняты восстановлением укреплений. Работа кипела ключом. Нападения пока не предвиделось.
Еще целую неделю сохранялась благоприятная обстановка, а потом и Морен и Фил, будто сговорившись, забеспокоились. Что-то слишком долго не было никаких следов гоблинов. И дракон и войско Ренкоруоса должны были давно добраться до Холдинии. Однако своего беспокойства и тревоги они выдавать не стали. Они просто предупредили  армию, что расслабляться рано и что Холдиния может напасть неожиданно. Разведчики по-прежнему приносили одинаковые вести. Ничего не происходит. Следов гоблинов и других тварей страны тьмы нет. Дым дракона ушел далеко на запад и уже давно не вызывал никаких ощущений у талласцев.
Гномы и эльфы, приходящие к горе Доретеля с отчетом, каждый раз удивлялись тому, как Монгу и его воинам удалось за столь короткое время собрать такую силу. Оставалось узнать, где же сами вестники. Поток существ со вчерашнего дня стал убавляться. Правда, радовались этому одни ирумбы. За неделю они отстроили столько помещений, сколько за всю свою жизнь не строили.
В обед в Талласе – так был назван город – стало немного оживленнее, чем утром. По словам вновь прибывших к вечеру должен был подъехать и сам гном Монг, который собрал их здесь. А вместе с ним и остальные гномы должны были приехать. Готовились так, словно встречали самого Доретеля.
-  Дедушка Серас, сегодня мы снова увидим воина-гнома? – спросил, оживленный происходящим, его внук Ириб. Он был самым любопытным из троих сыновей его сына Коресака, который когда-то принимал у себя в доме гнома Монга, уставшего и отягощенного вестями. Других его внуков звали Салеран, Корт и маленькая Лура. Лура была надеждой старика. Он видел ее будущее и говорил, что она вырастет красивой и смелой.
-  Что егозишь? – ворчливо ответил старик.
-  Дедушка, сегодня приедет гном Монг. – не унимался Ириб. – Так все говорят.
-  Кто все? Один сказал и все поверили. Я тебе говорю, что тот, кого вы ждете еще очень далеко и будет только через два дня.
Ворчливый Серас докурил трубку и уселся поудобнее в своем кресле-кочалке, которое он привез из Брума. Он строго взглянул на внука и, что-то бормоча себе под нос, незаметно уснул.
-  Дедушка! – шепнул Ириб. Серас не шевельнулся. В комнату вошел отец мальчугана, когда тот пытался проверить, в самом ли деле спит старик, зажав ему нос.
-  Что это ты делаешь, проказник!? – воскликнул строго Коресак и схватил виновника за ухо. Дедушка шмыгнул носом и поправил плед, чуть-чуть приоткрыв правый глаз.
-  Ай-ай-ай! – пропищал Ириб.
-  То-то! – погрозил пальцем отец и отпустил сына. – Шел бы лучше посмотрел, как готовятся к встрече гнома Монга. Он будет рад тебя видеть.
-  Но дедушка сказал, что он приедет только через два дня. – жалостливо пропищал мальчик.
-  Последние путники быстроходы сказали, что видели его и других гномов всего в нескольких часах езды отсюда. Так что уже за ужином он будет делить трапезу вместе с нами. А это значит?.. – Коресак вопросительно посмотрел на сына, который, увидев этот взгляд, понял, что никакие уговоры и убеждения тут не помогут и отправился к остальным жителям Талласа, которые вовсю готовились к встрече путешественников. Они готовились не просто с радостью гномов встретить, а с размахом.
-  Это значит, что ты идешь ко всем. – сказал ирумб, подытожив сказанное. Ириб поплелся туда, где растягивали золотистые гирлянды и развешивали шары, словно готовился пир, а не война. Серас покряхтел в кресле и вновь засопел. Коресак тоже решил присоединиться к празднующим.
-  Значит, ты решил, будто старик врет? – неожиданно спросил дедушка, остановив сына, который уже выходил из домика.
-  Отец, гонцы видели, как отряд Монга приближался к горе, и наш знакомый гном шел вместе с ними. Вечером он будет в лагере. Это известно наверняка. – ответил сын.
-  А ты уверен, что увидишь того Монга, которого принимал у себя дома?
-  Что ты хочешь сказать? Что он изменился? Возможно, ты прав, и он нас не вспомнит. Он ведь побывал во многих городах страны света, встречал многих существ, бывал во многих домах.
-  Настоящий гость запомнил каждого, а враг в обличии друга пройдет мимо, будто не узнал. И ты его оправдаешь?
-  Ты о чем? – не понял Коресак.
-  Вечером… - сонным голосом пробормотал Серас. – Вечером ты поймешь. Быть может.
Старик снова уснул. Коресак поправил ему почти упавший на пол плед. Немного занавесил окно, чтобы солнце не светило в глаза старика, пока тот будет спать. Он только и смог озадаченно покачать головой, размышляя о том, что же могли значить слова предсказателя.
Он оставил отца в одиночестве и отправился к остальным жителям талласской долины, напрочь выбросив из головы слова старика. Радость наполняла его сердце, когда он думал о предстоящей встрече. Гара и дети тоже были очень рады. Один только Ириб ходил по городку и твердил, что старик Серас обещает прибытие Монга только через два дня. Но никто его не слушал.
«Старик сумасшедший» - отвечали все вокруг. Он уже давно выжил из ума. Единственное огорчение – это то, что в последнее время его предсказания всегда сбываются. Но этот факт решили выпустить из вида даже жители Брума, не говоря уже о переселенцах из других городов страны света.
День близился к вечеру и все поняли, что на этот раз старик похоже ошибся. За час до начала ужина по дороге к талласской горе из восточной долины выехали двадцать пять гномов-воинов. Именно столько гномов отправлялось в Таллас с вестями. И Монг входил в это число. Они были уставшие и довольные, а главное голодные. Солнце еще не успело покинуть небосвод, когда отряд Монга добрался до лагеря, который уже превратился в город. Новоиспеченные жители этого города встретили их с размахом. Все гномы, несмотря на свою внешнюю суровость, были растроганы приемом до глубины души. Они начали улыбаться в ответ радостным существам. Кроме, разве что, Монга. Он был молчалив и безрадостен. Его борода стала длиннее и гуще, брови еще больше сдвинулись к переносице, а глаза стали темными и хищными. Они были какие-то неживые, как у птиц Ренкоруоса. Но особого внимания на это никто не обратил. Воины-гномы, сопровождавшие его, это заметили, но решили, что это из-за его падения с пони, которое произошло перед их встречей.
Вот тут-то у Коресака в голове и возникли слова Сераса. Что бы они могли значить, он так и не понял, но был очень удивлен, когда гном не признал в нем ирумба, который приютил его в Бруме. Вроде бы он сам совсем недавно пытался его оправдать, но теперь не мог этого сделать. Гара тоже заметила изменения в недавнем госте. Они были огорчены, и на их лицах появилась грусть. И только Ириб, смеясь, говорил всем, что Монг прибудет через два дня, а перед ними не настоящий гном. Вдруг гном схватил мальчика за плечи и взглянул ему в глаза. После этого он тоже загрустил, перестал шалить и больше не произнес ни слова за весь вечер. Да и после ужина он отказался что-либо говорить.
Когда семья возвращалась домой, старик Серас бродил по комнате с явным беспокойством на лице. Он метался из стороны в сторону и щипал жидкую бородку своими скрючившимися от работы и старости пальцами. Он никак не мог найти себе места. Дверь заскрипела, и выцветшие голубые глаза округлились от ужаса. Он обернулся и понял, что бояться нечего. Это Коресак и Гара вернулись домой с детьми. Ириб сухо поздоровался и сразу ушел спать. Это было совсем на него не похоже. Серас сразу все понял. Беспокоиться было о чем. Его внук в опасности, а вместе с ним и все жители Талласа. Новая беда нависла над страной света. Еще более страшная, чем дракон.
-  Этого-то я и боялся! – опустив голову, произнес Серас. Уставшие внуки ушли вслед за братом в свои кроватки, а родители остались хозяйничать по дому. Они уже давно отвыкли обращать внимание на выжившего из ума старика. Только они сами не заметили, как в их доме поселилась печаль. Коресак все время вспоминал глаза Монга и начинал понимать, что они не принадлежали гному. Они больше походили на глаза коршунов с полотен его отца, которые остались в Бруме. Когда-то его отец прекрасно рисовал. Почему-то он любил изображать, как он говорил, «пророческие сцены». Может быть, так оно и было. Сначала гном-путешественник, сошедший с одной из его картин, является в их безмятежную жизнь. Теперь глаза гнома стали похожими на глаза злого колдуна с другой картины Сераса.
Наутро дедушка встал раньше всех. Он взял свою трубку и, закурив ее, отправился в подлесок, который еще не успели заполонить жители Талласа, на поиски какой-то травы, обладающей магическими свойствами. Он искал всего одну траву -  Сурак. Ее было очень трудно отыскать в это время года. Всего пару недель назад она отцвела. Маленькие розовые колокольчики высохли и опали на землю, оставив на стеблях крошечные коробочки с семенами. Хорошо еще, что таких же или хотя бы похожих зелено-голубых узких листьев нет ни у одного растения в этом крае.
Серасу повезло, и он быстро смог отыскать сурак. Он сорвал несколько листочков и положил в нагрудный карман своей коричневой куртки. Затем, опершись на посох, он отломил веточку сурака и поспешил домой. Там он сделал чай из травы, оставив нетронутыми листья, которые он положил в карман. Этот чай он разлил в две чашки. Аромат исходил просто чудесный, какой-то волшебный. Пока чай не остыл, старик разбудил Ириба и заставил его выпить напиток. Сам он тоже не отказался составить внуку компанию.
После этой церемонии дедушка схватил сонного внука за плечи и потряс. Ириб никак не отреагировал. Он был похож на зомби. Тогда Серас взял мальчика за руку и опираясь на свой посох и тяжело перебирая ногами, поволок его к дороге, которая вела на гору создателя. На лице старика читался неописуемый ужас. «Только бы успеть» - повторял он про себя.
Старик невероятно быстро поднялся к замку Доретеля. Ириб плелся за ним, как привязанный. Дедушка крепко держал его руку и отпускать не собирался. Серас надеялся, что создатель знает лекарство от беды, которая их посетила. Ворвавшись во дворец, он на его красоту и убранство даже не обратил внимание. Увидев, что в первом зале никого нет, он тут же поднялся в тронный зал, где находился в раздумьях Доретель. Увидев создателя, старик не удивился ни его росту, ни его величию. Да и Доретель не был застигнут врасплох столь бесцеремонным вторжением.
-  О, создатель! -  воскликнул Серас. – Беда пришла в наши края. – ирумб упал перед Доретелем на колени в челобитной позе и подтолкнул внука вперед так, что он оказался в поле его зрения. – Злой демон похищает души наших детей и внуков. И нет лекарства, чтобы их спасти. Одна лишь надежда, что создатель знает, как вернуть обездушенных.
-  Ты знаешь то, чего не доложили мне мои воины, Серас? – спросил Доретель.
-  Да, создатель. – отвечал старик, нисколько не удивленный тем, что создатель знает его имя. – Вчера вернулся  один из твоих воинов, который путешествовал по всему Талласу в поисках армии, готовой сразиться за свободу страны света. Но этот воин не настоящий. Настоящий воин в опасности, как и все те кто смотрел в сердце безликого.
-  И кто же этот безликий? – спросил создатель, сидя на троне. – Вчера вернулись двадцать пять моих воинов. Кто же из них не настоящий? И почему он опасен? Он ведь пришел не с запада, а с востока. Не так ли?
-  Все так отвечал ирумб. – Но он пришел с запада уже давно и его никто не заметил. Демон околдовал моего внука. Он не видит и не слышит нас. Только ты можешь его спасти! Молю тебя, Доретель, спаси моего внука!
-  Встань с колен, Серас! Подойди!
Старик встал, взял Ириба за руку и подвел к творцу. Создатель закрыл глаза. Длинные бледные пальцы потянулись к голове мальчика. Его дедушка стоял позади него и держал за плечи. Руки Доретеля потеребили темные кудряшки мальчугана. Серас затаил дыхание, ожидая чуда. Его внук должен стать прежним. Он не может допустить, чтобы злой демон овладевал душами жителей Талласа. Но что сделает немощный старик, который, хоть и знает будущее, прослыл среди ирумбов сумасшедшим.
Прошло несколько долгих минут прежде, чем чудо, на которое надеялся Серас, произошло. Мальчик очень долго не шевелился, а затем, закрыв глаза, упал на каменный пол. Старик хотел было уже броситься ему на помощь, но Доретель остановил его, строго взглянув ему в глаза и покачав головой. Ириб не подавал признаков жизни еще минут десять и его дедушка всерьез начал нервничать. Почему-то в этот момент будущее отказывалось ему открываться, как бы он ни старался в него заглянуть. Создатель тоже не подавал старику надежды на выздоровление мальчика. Он неподвижно стоял в ногах распластавшегося на полу мальчика и, не моргая, смотрел на него. Его лицо, словно окаменело, и Серас даже на мгновение подумал, что и Доретель заболел этой неизвестной болезнью. Он осторожно начал подходить к создателю, когда произошло нечто необычное. Высокий старец поднял руки над мальчиком и из его ладоней прямо на ребенка опустился светящийся шар. Это был настоящий армадон. Из него состояло все в Талласе, кроме разве что Доретеля. Армадоновый шар опускался все ниже и Серас не мог даже предположить, что ему делать: пугаться или восхищаться и радоваться. Он стоял в изумлении и не мог пошевелиться. Старик закрыл глаза, осознавая свою беспомощность перед могуществом правителя талласских земель. Он уже перестал надеяться на спасение внука, но вдруг услышал веселый голос Ириба.
-  Дедуля, а где это мы? – спросил он, поднимаясь с каменного пола. Доретель отступил на шаг назад, и только теперь Серас осмелился открыть глаза.
-  Ириб! – изумился он. – Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он и, не дожидаясь ответа, обратился к великому целителю. – Спасибо тебе, о, создатель! – воскликнул Серас, вновь пытаясь пасть ниц перед спасителем внука.
-  Серас! – строго проговорил Доретель. – Встань с колен и подойди.
Серас повиновался. Жизнерадостный мальчуган недоуменно мотал головой, оглядывая то создателя, то дедушку, то убранство дворца. Он явно не ожидал проснуться среди такого великолепия. Что теперь он будет рассказывать своим друзьям?! Мальчик даже зажмурился, представляя картины своего триумфа. Он уже видел, как дворовые мальчишки носят его на руках, а девчонки охают и сопровождают восхищенными взглядами. Он уже не слышал ни дедушку, ни создателя, ни птиц за окном. Он был полностью поглощен своими фантазиями. Но это длилось недолго. Спустя пару минут, когда его воображение только набирало обороты, голос дедушки спустил его с пьедестала героя.
-  Ириб! – строго произнес он. – Ириб! Хватит мечтать! Пора домой! – он еще раз обернулся и отвесил поклон создателю. – Спасибо тебе, о Великий создатель!
Серас взял внука за руку и отвел его вниз, в зал повелителей. Дедушка был доволен тем, что сумел вовремя спасти внука. А Ириб радовался жизни просто так. Он шел вприпрыжку за Серасом и задавал вопросы. Старик даже не пытался найти ответы на его вопросы. Настолько они были сложны для понимания десятилетнего ребенка. Он интересовался, кто на самом деле тот старец, к которому они ходили и что он с ним делал? Почему дедушка был так напуган и постоянно благодарил создателя? И почему последнее, что он помнит перед тем, как появиться во дворце Доретеля, это то, что Монг схватил его за плечи и посмотрел в глаза. 
В глазах гнома было темно и безжизненно. Какая-то непонятная энергия бурлила в его взгляде. Мальчик видел в них картины разрушения. Дракон летал над разрушенными домами и изрыгал пламя. Он сделал несколько кругов над городком и повернул в сторону Ириба. Еще один выдох пламени, прямо в Ириба, и он лежит на полу в замке создателя. Что это было, Серас так и не смог объяснить. Однако этот рассказ о драконе он выслушал внимательно.
Не успел старик вернуться домой со здоровым внуком, как снова отправился в путь, на гору Доретеля. Видимо ему было необходимо поведать создателю о произошедших событиях с новыми подробностями.
В недавно образовавшийся город прибывали все новые и новые существа. День тем временем клонился к вечеру, и на узеньких улочках быстро растущего поселения стало немного просторнее. Гномы, эльфы, ирумбы, феи и множество других существ уже не толкали друг друга локтями и не уходили в стороны, недовольно, ворча. Настроение у всех было такое, словно они приехали не на войну, а на празднество по какому-то весьма радостному событию. Никто, кроме семьи Ириба, не заметил изменений в гноме Монге, который надел на лицо суровое выражение и ходил мимо строящихся домов. Сделав обход, он вновь возвратился в свою башню на границе, не произнеся и слова. Впрочем, это его поведение не вызвало ни у кого негативных чувств и каких-либо подозрений. Близко гнома знали только командиры башен, но и они были уверенны, что Монг повредил что-то, падая со своего пони. Поэтому они почти не задавали вопросов, да и некогда было их задавать. Дел было по горло, так что тратить время в пустую не хотелось никому.
Монг оставил командование башней одному из своих лучших воинов, а сам стал заниматься укреплением тыла. Он встречал народы, следил за их расположением в лагере и все время что-то зарисовывал. Он по несколько раз возвращался в свою башню и вновь оказывался в лагере. Он ни с кем не заговаривал и никому не смотрел в глаза. За всем происходящим он наблюдал, молча и чаще всего со стороны. От всех попыток местных и приезжих талласцев поговорит он уходил, причем в буквальном смысле.
Так незаметно прошли эти два дня, которые пророчил Серас. Сам же старик эти два дня проводил на горе Таллас, в замке создателя. Он приходил поздно вечером и вставал рано утром, чтобы успеть в замок Доретеля вместе с воинами страны света, которые спешили с докладом. Он рассказал создателю о своих ведениях и предрек стране света очень много испытаний. В конце концов, эти испытания разделят свет и тьму, но они все равно навсегда будут вместе. Этих слов не понимал даже сам Серас, но он точно знал, что они верны. Он понятия не имел, откуда ему известна судьба талласских земель, но он считал своим долгом поведать все это создателю, чтобы он мог противостоять силам зла. Если, конечно, он сам не знает будущее своей страны. Но к большому удивлению старого ирумба, Доретель и в самом деле не знал того, о чем рассказал ему Серас. Видимо и среди создателей, которыми являлись Доретель и Холдиния, дар предвидения был редкостью. Этот дар, видимо, давался какой-то еще более высокой силой, которой был создан Таллас и Ренкоруос, которая наделила их повелителей силой, чтобы потом наблюдать за их действиями. Эта мысль пришла не только Серасу в голову, но и высокому старцу в тронном зале, который до сегодняшнего утра был единственным и самым высоким существом Талласа, пока из далекого города не пришли жарсы. По дороге они подобрали израненного гнома, который был похож на зомби. Именно с этим гномом Серас и явился во дворец Доретеля, когда туда же шли Фил и его отряд эльфов. Эльфы сразу же узнали раненого и сильно удивились. Ведь еще утром этот гном был здоров и принимал пост в башне Мзирутуф. А сумасшедший старец – так его прозвали на границе за его нелепые предсказания и пророчества – утверждал, что гнома принесли с противоположной стороны.
Серасу повезло, что Монг шел самостоятельно, и его не пришлось тащить на плечах. У него на брови и лбу темной корочкой запеклась кровь. Глаза его были пустые и безжизненные. Они напоминали ему глаза Ириба, когда тот заболел неизвестным недугом. Монг был похож на зомби, как был похож внук ирумба после встречи с самозванцем.
Серас довел его до дворца значительно раньше, чем туда явились эльфы, несмотря на то, что воины начали подъем раньше старика. Он держал гнома за локоть, а другой опирался о свою палку, чтобы легче было идти. Раненый не сопротивлялся тому, что его бесцеремонно тащили куда-то в гору. Он вообще не подавал признаков жизни, если не считать того, что он двигался, дышал и шел с открытыми глазами. Старик резко распахнул тяжелые двери и быстро прошагал по коридору, вдоль рядов высоких статуй, прямо к лестнице в тронный зал. За два дня он выучил эту дорогу отлично. Гном по-прежнему плелся за ним.
Доретель, как и всегда, стоял у окна, поглаживая длинную седую бороду. Он смотрел в окно на роящихся у подножия горы многочисленных жителей страны света. Толкнув гнома вперед, Серас прошел к трону создателя. Монг стоял неподвижно, выбрав для обозрения невидимую точку перед собой. В его бороде и волосах запутались веточки и листья. Волосы чернеющими патлами опускались на лицо. Рана на лбу запеклась багровой корочкой.
Когда создатель обернулся, лицо его выглядело встревоженным и в то же время удивленным и даже, как это ни странно, довольным. Все его ожидания сбылись. Как и говорил ему старый ирумб. Настоящий Монг явился лишь через два дня после самозванца. Он был ранен и болен. Доретель покинул излюбленное место у окна и прошагал к своему трону. Он сел. Теперь зомбированный гном смотрел прямо в лицо создателю. Голубые глаза старца сузились и замерли. Взор его был направлен в глаза гнома, которые стали черными, как тьма Ренкоруоса, хотя еще совсем недавно были серыми.
Прошло минут десять, прежде чем что-то стало происходить. Тьма из глаз гнома медленно стала отступать. Серас изумленно наблюдал за этим процессом. Когда глаза Монга вновь стали серыми, он их закрыл и упал навзничь, как было с внуком Сераса. Ирумб стоял молча и не мешал выздоровлению гнома. Еще через несколько минут воин, наконец-то, вернул себе сознание и жизнь. По его виду было ясно, что он совершенно не понимает, где находится и как он здесь оказался.
-  О, великий создатель! – воскликнул гном, увидев седовласого старика, который только что спас ему жизнь. Он хотел было поклониться, но замер. – Но…. Но как я здесь оказался? Задал он вопрос, который тут же возник у него в голове. – Это сон? – предположил он.
-  Нет, мой верный воин! Это не сон. – ответил Доретель. – Ты действительно сейчас находишься во дворце на горе Таллас и разговариваешь со мной.
-  Но… но тогда как?.. – не понимало он.
-  Война началась, друг мой! – ответил создатель. Он говорил с гномом, как с равным себе. Как с другом, который пропустил изрядную долю событий по причине тяжелой болезни и теперь не понимает, что происходит вокруг него. Голос его был ровным, но в то же время печальным. – И лучше тебя нам никто не расскажет, как ты пострадал от нашего врага.
-  Я не понимаю, что значат ваши слова, создатель? – сказал Монг, все больше склоняясь к тому, что весь этот разговор ему снится.
-  Это означает, что мы бы хотели услышать о том, как прошло твое путешествие. – сказал Доретель.
-  Ах, это! Меня везде встречали с радостью и гостеприимством. Так же, как и в семье этого ирумба Сераса. – сказал гном, увидев знакомое лицо старика. – Кое-где  я слышал страшные пророчества и предсказания, но не знаю, насколько они верны. А после того, как я посетил город Брум, где жил этот замечательный старик, я неожиданно узнал еще одну строчку из пророчества. Теперь он звучит так:

«Одна звезда была тогда,
Светила в земли безо льда.
И днем, и ночью свет мерцал
В еще всевидящих глазах…
…И повелители падут
К ногам безжалостному злу.
Один способен все спасти
И сквозь несчастия пройти.
Но путь далек и скоро ль он…
…Но если воин сердцем чист…»

Монг гордо произнес слова пророчества, ожидая восхищения на лица, но Доретель только озабочено хмыкнул и кивнул, а старый ирумб стоял в ожидании продолжения пророчества.
-  Это верная строчка. – наконец, сказал создатель, обдумав услышанное. Монг едва не лопнул от гордости за честь, оказанную ему судьбой.
-  Еще бы она была неверной . – несколько раздраженно сказал Серас, опуская тем самым гнома с небес на землю. – особенно, если учесть, что пророчество прозвучало не полностью и состоит оно из большего количества строк, чем прочел достопочтенный гном.
-  Но это все, что известно из пророчества. Оно приходило по строчке разным жителям Талласа в разное время. – недоумевал Монг. Доретель тоже кивнул головой, в подтверждение слов своего воина.
-  Я знаю все пророчество! – еще больше раздражаясь, заявил Серас. – оно предсказывает судьбу страны света на тысячи лет вперед. А звучит оно так. – произнес старик и двое слушателей обратили все свое внимание на него. – Слушайте:


«Одна звезда была тогда,
Светила в земли безо льда.
И днем, и ночью свет мерцал
В еще всевидящих глазах.
Но будет день и сотни звезд
Взойдут над облаками гроз,
И все, погибшие в войне,
С вершин взглянут на земли те.
И повелители падут
К ногам безжалостному злу.
Один способен все спасти
И сквозь несчастия пройти.
Но путь далек и скоро ль он
Пробьет злодейский бастион.
И воин этот не простой,
Не будет знать он слова «бой»
И победить врага мечом
Не скоро будет в силах он.
Но если воин сердцем чист,
То не к чему былая власть,
Он и в Безмерье победит
И целый мир освободит.
Но если в сердце капля зла
От дней несчастия взросла,
Победы может он не ждать:
Под злом судьба ему пропасть.
Одна звезда была тогда,
Но через долгие года
Погибнут тысячи людей
От поражающих мечей.
И ждет всетерпящий народ,
Когда же воин тот придет»!

Серас замолчал. Присутствующие тоже не говорили ни слова. В дверях тронного зала застыли пораженные эльфы и не смели сделать ни шага вперед. Впервые они услышали Великое Пророчество целиком.