I. 1 о календарном хронотопе сюжета сказки

 О КАЛЕНДАРНОМ ХРОНОТОПЕ СЮЖЕТА СКАЗКИ.


С полной версией книги  можно ознакомиться, пройдя по ссылке:



или:

http://www.scribd.com/doc/75867476


Русская волшебная сказка: миф, сказка, поверье.

При огромном разнообразии в сказках сюжетов, персонажей, мотивов русский исследователь волшебных сказок Владимир Пропп в работе «Морфология сказки» \I.7\ высказал мнение, что в текстах сказок наблюдаются как переменные ве¬личины, так и определенный набор постоян-ных, инвариантных единиц и структур, переходящих из одних сказок в другие. Любой анализ текстов становится возможным только после выявления этих подмножеств.  Однако первая проблема, с которой столкнулся и он сам и его последователи, была связана с неоднозначностью критериев отбора таких элементов. Так, его анализ основы¬вался на выделении основных доминирующих формальных качеств героев, их функций. Выделив из всего многообразия тексто¬вых элементов 31 основную функцию и 7 основных персонажей в любой сказке, Владимир Пропп построил формальную методику анализа и систематики русских волшебных сказок. В итоге он пришел к выводу, что все русские волшебные сказки - это раз-личные версии одной универсальной сказки. Согласно автору, «ход» сказки, её развертывание начинается с некоторого момента «недостачи, потери» и заканчивается после борьбы и победы её возвращением. Весь ход сказки, её развертывание дробится на условные части по их функциям и строится некоторая условная формула рассматриваемого сюжета.

Дальнейший анализ сводится к различным операциям с полученной фор-мулой.
Клод Леви–Строс в специальной работе, посвященной  форма¬лизму В.Я.Проппа \I.8\, подтвердил мнение его о том, что в основе сказки лежит определенный миф, который должен рассказы¬ваться в определённое время суток или года, т.к. связан с ритуалом или поверьем, однако высказал сожаление, что автор не придал этому факту должного значения. Он отметил также, что предложенный Проппом  метод не был способен учитывать этот момент сказки. Согласно Леви-Стросу, сказки в отличии от мифа менее логичны, космологичны, метафизичны. Сказки пересказывают не только древнейшие, уже забытые этносом космологические и космогонические мифы об основателях мира и культурных героях, но работают с той же культурной субстанцией, что и актуальные мифы. Только перерабатывают её иначе. Это в основном чужие, заимствованные мифы, адаптированные в фольклоре. Сказки –это мифы в миниатюре, где те же самые оппозиции (или структуры) переданы в меньшем масштабе. Они основаны на более слабых, чем миф, оппозициях, допускают большее разнообразие в конструировании хода повествования, в индивидуальных качествах персонажей. Требование слушателей к сказке менее строги, это вольный пересказ некоторого религиозного, ритуального родового мифа или обряда инициации. При таком вольном пересказе какие-то эпизоды мифа могут пропускаться, но общая структура, количество ходов (ниже называемых  циклами) сохраняется.

Миф, сказка (эпическое повествование) и поверье дополняли друг друга и создавали устойчивое равновесие в фольклоре. С исчезновением эпических мифов положение сказки пошатнулось, она становится более авторской, устойчивые текстовые структуры стали разрушаться. Миф разделился на науку и литературу, и сказка лишается опоры в самом язы-ке. С другой стороны, авторская лите¬ратура – в сущности ещё более опрощенная, эклектическая  версия тех или иных мифов, когда исходные мифологические структуры едва просматриваются и сами тексты уже вообще не привязаны к каким либо ритуальным обрядам. 
Возвращаясь к основной теме, нужно отметить, что в функциональном анализе волшебных сказок Владимира Проппа (по мнению Леви-Строса) остаётся много нерешенных вопросов. Так, например, не решена проблема утроения некоторых функций в сказках, не совсем разработана проблематика мотивировок некоторых действий персонажей, не совсем прозрачны истоки цикличности сюжетов. И в целом, ограничиваясь анализом внешних, формальных особенностей текстов сказок, формой, метод не позволяет вскрыть особенности внутренних, содержатель-ных свойств сказки, их структуру. Но именно требование сохранения структуры той или иной сказки иногда и может выступить мотивировкой включения того или иного эпизода в текст, появление в нём того или иного дополнительного персонажа. Также его функциональный  метод не по¬зволяет учитывать принципиально важные временные и топографические особенности сказок. Добавим, что в истоках  вывода  автора «Морфологии сказки» о принадлежности всех русских волшебных сказок к одному морфологическому структурному типу может лежать возможная нечувствительность  предложенного им метода  к тонкостям такой структуры или использованная автором выборка сказок (всего 50) оказалась недостаточной. Но дело, насколько мы понимаем, гораздо серьёзней.

С нашей точки зрения, структурный метод самого Клода Леви-Строса слишком абстрактен, формализован, мало конструктивен в плане использования его для применения в восстановлении текстов и при написании сказок. А это и является главным критерием любой теории – она должна не только дать метод ана¬лиза текста, но и предложить правила, алгоритм для написания новых текстов, для воспроизводства текстовой, языковой  субстанции, исследование которой даст ей новое развитие. Без такого внутреннего саморазвития все остается на уровне гипотез, предположений, предпочтений отдельных исследователей (последнее особенно характерно для литературоведения).

Мы не склонны также поддаваться очарованию формул структурных методов с их многоуровневым, морфологическим, лексическим, семантическим, синтаксическим и многоплановым анализом. В настоящей работе предпринимается попытка воссоединить разъединенное: в рамках космогонических концепций мифологической школы получить общую структуру повествования, хода сказки. Структурные элементы - бинарные оппозиции и тернарные корреляции (хотя автор склонен думать, что скорее всего это самостоятельные  диалектические триады оппозиций в структу-ре мифа \I.10\, \I.9, Э. Кёнгас-Маранда, стр. 197\, а не корреляты\) могут быть вскрыты в результате исследования обнаруженной синтетической структуры текста.

С нашей точки зрения более полный метод анализа сказки должен учитывать все три составляющие основной фольклорной триады (миф\ сказка \поверье). Миф, отражая космогонические представления \ метаструктуру текста\, составляя метаконтекст, формирует структуру сюжета, повествования; сказка расцвечивает её, разукрашивает, делая её интересной для слушателей; поверье (являясь опрощенной версией сказки \см. I.9,  А.Дандис, стр. 192\)  привязывает сюжет к месту и времени, актуализирует его для ритуальной обрядности.

Отметим, что любой анализ может начинаться только после того, как, определена базовая выборка основных элементов множества (структурных единиц), и определены начальные условия. Так, Владимир Пропп использовал в качестве базовой выборки функции персонажей; К.Леви-Строс ограничился множеством бинарных оппозиций типа (да\нет), (субъект\предикат) при социологическом анализе; К.Брето и Н. Заньели \I.9\ рассматривали в качестве основных единиц  диады (связи между раз-личными парами  персонажей).
Мы стремимся раскрыть динамику изменения основных оппозиций в сказке, привязав  повествование, последовательность событий в тексте к определенному условному календарному хронотопу.


*    *    *

Структура сюжетов сказок формируется хронологической последовательностью выявленных в их текстах событий, происходящих в фиксированной точке условного пространства-мира и в четко фиксированных  моментах текстового и сакрального или топографического времени. Близкое к такому пониманию текста было использовано в работе С.Фотино и С. Маркуса \I.12\ при анализе структуры румынских сказок о Шандоре-витязе.  Согласно методике авторов, выделенные сегменты-события в повествовании (так называемый первый этап непосредственного восприятия сказки) затем группируются в нарративные сегменты, которые формируют поле семантических единиц (выделяются семантические признаки нарративных сегментов) в рассматриваемом подходе. Дальнейший анализ текста происходит на уровне операций с нарративными сегментами. Третий этап исследования – выделение в нарративных сегментах отношений эквивалентности и выявления основной функции, характеризующей этот сегмент. На четвертом этапе исследования строится порождающая грамматика над выделенным словарем основных функций.

Авторы вводят также понятие длины нарративного сегмента, как количество выделенных в нем событий. К главным недостаткам предложенной авторами методики можно отнести неоднозначность в формировании на втором этапе нарративных сегментов, в отсутствии хоть каких-то критериев для отбора событий. В настоящей работе предлагается подход, основанный на определенной системе критериев формирования  последовательности нарративных сегментов (полуциклов, в терминологии автора).

Согласно Владимиру Проппу \I.7\, структура сказки предстает в виде хронологической последовательности качественно различных функций, каждая из которых образует независимый «род». В сказках нет единого пространства-времени. Об этом в 1904 году писал известный русский философ Евгений Трубецкой \I.20\. В них существует Мир дома, Мир деревни, Мир города, Мир леса, Подводный мир, Мир подземный и другие. Каждый со своим календарем (не всегда двенадцатимесячным), со своей пространственной ориентацией (север\юг, восток\запад). В пределах одного сюжета эти изолированные друг от друга Миры выстраивают структуру изменяющихся в процессе развертывания сюжета оппозиций (добрый\злой, сильный\слабый, победил\проиграл, поте¬рял\приобрел и т.д.) качеств или свойств героев.

             СЕВЕР               
           9  10  11               
        8      .    12               
ЗАП.___7_____  ._____  0_____ВОСТОК               
               .      1               
        6      .     2               
           5   4   3               
               ЮГ               

Древний календарь фиксируется на плоскостях событий осями (вертикальные – север\юг, горизонтальные – восток\запад). Условные месяцы расположены по кругу (12 месяцев, отчёт начинается с апреля). Условный календарный год разбивается на Летний (нижняя часть календаря) и Зимний (верхняя часть) циклы, по 6 месяцев. Структура основного календаря близка к солнечному календарю зороастрийцев. Отсчет месяцев указан стрелкой
               
Рис.I.1

Структура подавляющего большинства текстов сказок дробится на эти циклы. В пределах одной сказки сюжет может выстраиваться в соответствии с одним, двумя или несколькими различными годовыми календарями (солнечным, лунным, охотничьим, земледельческим, пастушеским, рыболовным, птичьим и др.) с единым общим центром и одной ориентацией.

На Рис.I.1  приводятся и другие древние и дохристианские календари: скотоводческий календарь (кельтский, мусульманский), согласно которому лето начинается в мае и заканчивается в начале ноября (красные линии);  середине зимнего периода соответствует  конец января (курбан-байрам, День жертвоприношений), а на середину лета попадает день Перуна (или День Кришны).  Летний период лунного календаря заканчивается Днем навий (конец октября, Дмитрова суббота). Там же приводится и средиземноморский (греческий) календарь, разбитый на три части: весна-лето (март-июнь), лето-осень (июль-октябрь) и зимы (ноябрь-февраль) – зеленые линии.

Сравнительный анализ структур различных календарей дохристанского периода древних индоевропейцев см. в Приложении-3.  Материалы этого Приложения можно рассматривать, как основу для проведения сравнительного анализа различных версий сказок и мифов. Целесообразно перед прочтением каждой гла-вы возвращаться к материалом этого Приложения.

События  в тексте повествования выстраиваются в порядке движения по кругу вокруг оси данного Мира (Дома, Леса,  и пр.) в соответствии с выбранным для него условным календарем помесячно. Одной из попыток такого выстраивания событий в тексте можно рассматривать работу \I.21\, где использовался 8-месячный годовой календарь. Условный месяц – основной временной масштаб между двумя событиями в повествовании (иногда, в пределах одной сказки используются различные календари, а также  и различные временные масштабы для этих календарей (и усл.месяц, и усл.день, и усл.год). Об ощущении текстового времени в событиях в литературе и фольклоре сказано в работе Дмитрия Лихачева \I.32\, который рассматривал время не как календарное, а через соотнесённость событий. В нашем подходе мы эту соотнесённость делаем ка-лендарной и тем самым вводим определённую меру времени, единицу измерения (например - условный месяц).

Вся совокупность событий в сказках образует условное пространст-вовремя событий, в котором  фиксируется начало координат и условные оси направлений. Через начало координат и ось перехода весна\лето (на Рис.I.1 это горизонтальная прямая, ориентированная  с востока на запад) проходят все плоскости различных текстовых хронотопных Миров с фиксированным для каждого такого Мира собственным календарным кругом и последовательностью событий в пределах условно-годового цикла. Все календарные круги ориентированы одинаково – с севера на юг - и при совмещении плоскостей Миров их единичные круги совмещаются.

Из всех возможных текстовых элементов (знаки, слова, элементы предложения, образы, герои, их качества, связи, функции, действия и т.д.) мы в качестве базисных элементов, в качестве основной выборки, выбираем «события». Все события в тексте сказки считаются равнодостойными:  человеческие, и природные, и волшебные, и связанные с богами\I.31,стр.360\, и протекающие за равные отрезки времени (равновременные).

Нерасчлененное в домифологическом сознании единое пространство-время здесь уже дифференцируется на условноравные части без разделения индивидуального и коллективного, частного и социального, земного и неземного, вымысла и реальности. Однако на этом уровне сознания всё ещё сохраняется единство событийного времени и вечного. Здесь индивидуальное и конкретно-историческое совпадает с социально-общественным (типическим) и эпическим.

В таком событийном пространстве всё участвует в сюжете, всё дви-жется, всё активно и всё активно внешне, всё является ответом на внешний вызов. Даже начало и конец в событийной цепочке могут быть продолжением или продолжаться…  Здесь прошлое, настоящее и будущее одинаково активны и равновелики и будущее известно так  же хорошо, как и прошлое.
Предлагаемый в настоящем подходе пространственно-временной субстант-анализ сводится к анализу последовательности таких равнодостойных и равновременных событий в тексте (первый этап по термино-логии С.Фотино и С. Маркуса, I.12 ).
Отметим, что и сам Леви-Строс при  анализе мифов вводил события-мифемы, понимая под ними всю совокупность данного события в раз-личных версиях этого мифа \I.8, Структурная антропология\.

Мы так подробно остановились на формулировке исходных положений и описании свойств вводимого условного ориентированного пространства событий, потому что с нашей точки зрения убедительность и корректность в этом пункте нашего похода служит гарантией заинтересованности читателя.

Мы последовательно проводим принцип календарного пространст-венновременного разбиения сказочного повествования на отдельные цепочки событий (циклы), используя для этого  сюжетные хронотопы в условном пространстве событий сказки.
После работ Михаила Бахтина в современном литературоведении и искусствоведении под хронотопом произведения понимают упорядоченный пространственно-временной континуум (событий), пространственно-временная структура его фабулы \I.31\, основной сюжетной цепочки событий, их пространственно-временная организация. Это - ядро, внутрен-ний каркас текста, на который нанизывается сюжет и который определяет сюжетные линии в произведении. В отношении сказок – он выступает в большинстве проанализированных случаев сюжетообразующим ядром повествования (что и является основной причиной устойчивочти текстов сказок).

Если Михаил Бахтин ограничивался рассмотрением только основных сюжетно-узловых хронотопов перехода, то в сказках вся совокупность событий может быть структурирована в рамках единого хронотопа. Хронотоп – это не только выделение в тексте времени и места событий, но и выявление систем внутри- и межсобытийных, внутри- и межцикловых оппозиций, сближений и совпадений. Именно эти системы раскрывают первые художественные планы,  историко-религиозный контекст и мифо-космологический метатекст.

*   *    *
Как отмечено выше, величина интервала между событиями определяется числом событий в цикле (в календарном круге-периоде). Полуциклы начинаются и заканчиваются на оси переходов. Таким образом,  полуциклы являются законченными эпизодами \I.15, Ян Мукаржовский, стр.89\ повествования. В каждом полуцикле может быть не менее пяти событий. Полуциклы нанизываются в основном один на другой, сцепляются с помощью проходных персонажей. В каждом полуцикле наличествуют парадигмы (часть бинарной  оппозиции при отсутствии другой, типа герой\ … ) и синтагмы. Переход от одного полуцикла к другому определяется разрешением определенной парадигмы. Цепочка событий в пределах полуцикла дает картину развертывания определенной синтагмы (полной бинарной оппозиции).  В цикле (два полуцикла) развертывается бинарная оппозиция, связанная с парадигмой. Для начал сказок характерен, например, такой сюжет: в первом полуцикле из основных оппозиций наличест-вуют  парадигмы:  (потеря\….), (уход\… ), но в результате развития сюжета по втором полуцикле бинары восстановливаются  (потеря\приобретение), (уход\возвращение).
Близкое представление о динамике хода повествования  развивались в работах Евгения Мелетинского \I.28, стр.174\, где фабула представлялась как последовательность сменяющих друг друга «блоков» ценностей и действий («событий» в нашей трактовке).

Для любого календаря мы выбираем  названия в соответствии с названиями месяцев в основном условном годовом календаре. Так фрагмент повествования типа:  идет Ваня год, идет другой, или – идет он месяц, идет другой, или - идет он день, идет другой мы формально приводим к формуле: идет он усл. месяц, идет он другой усл. месяц. Это позволяет выстроить равномерную цепочку событий в условном пространстве событий. Другое дело, что для различных календарей число событий в годовом круге может быть различным. В большинстве случаев их 12. Для календаря вызревания пшеницы их девять, как и для календаря рождения телят. В этом случае длительность усл. месяца больше. Такая трансформация времени в повествовании позволяет перейти от описания конкретной реальности  к текстовой реальности, к внутритекстовому времени повествования.
Если в бытийной реальности (внетекстовое, актуальное время) события быстро сменяются, интервалы между ними короткие или большие и действие либо напряженное, либо замедленное, то внутритекстовое время определяется просто фиксацией факта наличия интервалов между событиями и это время течет равномерно через условно выбранный интервал.

Само событие рассматривается в настоящей работе как фиксированная точка в пространстве событий. Переход от одного события к другому обозначается линией. Законченный фрагмент повествования (от от-правления  героя до его возвращения) изображается замкнутой кривой (окружностью или спиралью – если в итоге герой возвращается не только с похищенным, но и преображенный, или с дарами, или с невестой и друзьями, т. е. с дополнительным качеством). Под хронотопом мы под-разумеваем развертываемую в условном пространстве причинно-следственную цепочку  событий повествования.

В реальном мире это определенная, привязанная к реальному (годичному) календарю последовательность обрядовых  (ритуальных) действий в сакрализованном, привязанном к календарному кругу священных дат вращением по кругу относительно Оси Мира, например: культового центра Деревни, или местности, пространстве священных мест рассказчика и слушателя. В рассматриваемом изображении мифа событие  (например: возвращение героя через речку) привязывается к востоку (к западу при его отъезде) от центра календарного круга, а в реальном мире деревни это соответствует  священному месту (родник на востоке деревни, река, или согласно древней традиции - погост) и апрелю месяцу (октябрю, при отъезде).

В пространстве Деревни (местности) выделяются священные места и запретные области. В священных местах актуализируется световая (весенне-летне-осенняя) обрядность, в запретных - все ритуалы, связанные с оказанием помощи культурному герою во враждебном иномирье \I.18\. Зафиксированный в европейской литературе пример выделения в селении такого участка земли наблюдался в Шотландии - поле доброго человека \I.17, стр. 483\.
Здесь же проходил и обряд инициации молодежи. Детали всего этого, конечно, утеряны, но результаты дальнейшего анализа вы-страивают именно такую схему. В основном, запретные места расположены на севере местности и отделены естественной границей. Время обряда – вечер или утро (начало соответствующего полуцикла) в дни новолуний  ( или полнолуний – в зависимости от поверья). Истоки  Карнавала (Дня переодеваний, Дня смеха, Дня любви, Прощание со старым и встреча нового года) также и в том, что в момент смены года (или лунного ме-сяца, или смены Правителя) снимается, разрушается порядок в сакрализованном, упорядоченном, иерархически-структурированном мире, он смешивается с миром мифическим. Наступление нового года, времени порядка, обеспечивается очищением его перед очередным творением этого мира из хаоса \I.18, стр. 171\.

Важным моментом в актуализации мифа является ориентация пространства. Выделение осей восток\запад или север\юг и ориентация всех обрядовых ритуалов по этим выделенным направлениям наблюдается во всех древних религиях \ I.17, стр.490; I.18\. В большинстве поверий с востоком связаны  (свет\ жизнь\ рождение), т.е. мир горний, а с западом – (мрак\ смерть\ разрушение), т.е. мир сей, мир человеческий, мир борьбы со злом. Особое отношение к направлению восток\запад зафиксировано и в африканских культурах \I.18, стр. 110\, где восток рассматривается,  как место зарождения мира и где даже спят головой на восток.

На важность пространственных ориентаций как в космогонических, так и в героических мифах о культурных героях в скандинавских мифах  указывает и Евгений Мелетинский \28, стр.158\
Двоичная классификация и бинарные оппозиции широко распространились в архаичных культурах и очень устойчивы. Селения южноафри-канцев до сих пор выстраиваются с востока на запад; юг, восток, правое, мужское, верх, Солнце ассоциируется у них с жизнью, здоровьем, а север, запад, левое, женское, низ, Луна – со смертью, болезнями, катастрофами. На восточной половине деревни жили представители рода Солнца, на западной - рода Луны. Солнцепоклонники - зороастрийцы поклонялись востоку. Иудеи при той же ориентации - западу (видения Иезекииля). Так же поклонялись и первохристиане (иерусалимская церковь). К IV-му веку утвердилась традиция обращаться на восток. Так, при крещении новообращенного ставят сначала лицом на запад и заставляют отречься от сатаны и тьмы, а затем он, обращенный к востоку, принимает присягу верности Христу, свету от света Божия. В дальнейшем все его молитвы обращены только к востоку. В нашем  понимании плоскости всех миров (в том числе и плоскость реального мира) одинаково ориентированы.

Главным итогом предлагаемого определения события является то, что положение точки на линиях в условном ориентарованном пространстве событий, организованном описанным выше образом, с точки зрения наблюдателя в реальном мире определяет и место действия, и время  действия в рамках годового (или суточного) календарного круга. Миф актуализируется в определенным образом организованном реальном пространстве. Это и есть его сакрализация \I.18\.

Каждому из Миров, в том числе и реальному, сакрализованному Миру, использованному в сюжете сказки, соответствует отдельная плос-кость, и все эти плоскости пересекаются по одной линии – восток\запад (по оси переходов).

Так, с нашей точки зрения, происходит актуализация мифа, его привязка к условиям данной Деревни, местности. Условное ориентированное пространство событий мифа не совсем совпадает с реальным простран-ством, но является его отображением в субстанции текста и повествова-ния мифа

Мы учитываем то, что мифы и некоторые сказки начинают рассказы-вать в определенное время года (время рассказа определяется положени-ем первого события в хронотопе сюжета). Это позволяет сгруппировать события в полуциклы, а также построить визуально-наблюдаемую структуру, образованную линиями цепочек последовательных событий  (сю-жетный хронотоп или хронотопный сюжет) данного текста.

В отличие от мифа, где мир социума и мифическое пространство ещё на разделены, а сосуществуют актуально, в сказке мифическое уже воспринимается рассказчиком как иное, отделенное от реального пространства. Отсюда сказка - это частичное опрощение, демифологизация, устно-письменная условность при сохранении общей структуры исходного мифа.

В соответствии с методикой Леви-Строса мы обратились к этнографическим и литературным источникам в подборе устойчиво повторяемых в различных культурах обрядов, поверий, верований и мифологических сюжетов. В результате получилась следующая картина, полезная на пер-вом этапе разбиения повествовательного сюжета на события и  выстраивания их в циклические цепочки в различных плоскостях – «Мирах».

В основе самой возможности выстраивания такой единой цепочки событий в сказке лежит «закон хронологической несовместимости» событий в эпосе и в сказке, сформулированный Ф.Ф.Зелинским в 1896 году, суть которого в том, что в сказке невозможны параллельные события одновременно на двух театрах действий. В сказках нет описания событий, происходящих в одно и то же время в разных местах. Поэтому при их анализе нет необходимости выстраивать несколько параллельных сюжетных линий, хотя это и не является принципиальным для разрабатываемого метода. Так, если в сказке есть два персонажа, то сначала рассказывается история одного, затем включается, как продолжение, история другого и т.д. В ней не описывается, что было со вторым, когда происходили события с первым.

К основным правилам, которым подчиняется календарный хроно-топ событий многоцикловой русской волшебной сказки, можно отнести следующие, подмеченные нами при анализе текстов русских волшебных сказок и поверий,  закономерности (календарные даты даются по старому  стилю): 
1. В пределах одной сказки наблюдается совпадение горизон-тальных осей  у всех условных календарей. Именно в эти моменты годовых циклов возможны переходы из одного календаря (Мира) в другие. Это соответствует дням весеннего ( 22 марта) и осеннего (23 сентября) равноденствия. Любой полный сюжетный цикл сказок начинается и заканчивается на этой календарной оси переходов (через речку, через границу (лес\иной мир)). Это условная ось пересечения плоскостей Миров, граница  различных Миров. Она же является и областью, линией перехода (Лето\Зима), (день\ночь) в сказках в пределах одного годового или суточного цикла. 

Обратимся к мифологической основе и обрядовой традиции, лежащих в истоках первой сюжетной закономерности волшебной сказки.
1). В области перехода Лето\Зима (сентябрь\октябрь): мифический герой, отправившийся в дорогу, подходит к границе своего Мира (к речке, к опушке, к пещере, к морю). Перейти в другой Мир – это значит ещё и переодеться, изменить свой статус, приобрести новые качества, освобо-диться от старых. Иногда  даже стать другим. Перейдя в иномирье, герой должен приобрести новые свойства, получить помощь. И в деревнях в рамках обрядовой языческой традиции дети идут к погостам; приносят к домовине с прахом предков (избушка на курьих ножках) еду в горшочках, вещи; оставляют их на ночь (Духов день). В благодарность за это, герой приобретает иные, необходимые ему в новом мире качества.
Волшебное появление еды на скатерти–самобранке, оружия, или других волшебных средств в определенный сюжетный момент и есть результат обрядового действия. Там, в иномирье, герой нуждается в помощи и он её неожиданно получает (от людей, которые принесли свои гостинцы в место сакральной связи с иномирьем). И принесли их в нужный момент (в соответствии с повествованием сказки, с хронотопом её сюжета). В основном, этот обряд совершается на границе реально-мифологического мира и в моменты до или после перехода.
Получив помощь (или преобразившись), мифологический герой в иномирье спешит на поиски похитителя.

С таким представлением связан, повидимому, и обряд инициации мальчиков, посвящения их в мужчины. Они должны были совершить подвиг – выполнить роль мифологических героев-спасителей - в течение полугода или года прожив в ином мире (вне Деревни).
Обряд – это соучастие, сопричастность  к  мифу,  актуализация его сюжета в реальном мире. Миф забыт, а  красивая сказка и поверье типа: угостишь кашицей Бабушку на Духов день, весна обязательно придет! - остались.

С другой стороны, обряд (обычай) – отражение и некоторых психофизических особенностей данного этноса, его активных носителей в оп-ределенной экосфере. Так замечено, что в России суицид (самоубийства) совершаются наиболее часто весной (начало апреля: последний снег) и осенью (конец сентября: первый снег).  Смерть по поверью - способ перехода в иной, лучший мир (форма протеста).

Индоарийскую основу весенне-осенних обрядов и сюжетов можно проследить на примере древнегреческих (средиземноморская мифологи-ческая традиция привязана к географической широте средиземноморья) мифов о Персефоне и Аиде: Персефона уходит в иномирье в конце октября – элевсинские таинства,  а возвращается в начале марта, когда начинается новый год в древнегреческом календаре \I.18\. 

В цикле о подвигах Геракла – мифологическое обоснование календаря – к концу октября относится миф о посещении Гераклом Аида (иноми-рья). В древнегреческой мифологической традиции река Стикс (в ведической традиции река Вайтарани: переплыть эту реку помогают священные черные коровы \I.17\), отделяет мир живых от мира мёртвых, проходит с востока на запад. У греков через священную реку переправлялись на лодке, у скандинавов - через мост. У скифов – в иномирье переносит священная кобыла. Наличие помощника или вспомогательного средства при таком переходе – общее явление в сказках и мифах.
В кельтской традиции отмечается аналогичный момент прорыва в наш мир  хтонических сил из иномирья в конце октября (праздник Хэллуэй)  - время перехода  лето\зима по скотоводческому календарю.  Аналогичный день перехода зима\лето  30 апреля (Вальпургиева ночь),  завершается утренним хождением по главной улице, облаченных в красное ряженых (нечисти). На приведенном выше условном календаре эти два события дохристианских культов лежат на оси 1-7 и фиксируют главные поминальные дни в различных культурах.  В Приложении-3 мы показываем, как такие дни влияют на формирование основной календарной триады в каждой культурной традиции.

В основе других поверий об актуализации нечистой силы в дни полнолуний лежит представление древних народов о Луне (или Солнце)  как о дырках в Небе \I.17\, через которые в дни полнолуний возможно про-никновение в наш мир гостей из иномирья (момент прорыва хтонических сил в древнегреческой традиции). По аналогии в это время возможен пе-реход мифологического героя в другие миры. Наибольшей силой обла-дают моменты совпадений полнолуний с днями весеннего и осеннего равноденствия (совпадение моментов смены годовых периодов и месяч-ных).
Так, рождение Иисуса Христа совпадает с таким моментом в истории, да ещё  сюда наложился момент перехода из одного зодиакального пе-риода в другой: из созвездия Овна в созвездие Рыб \I.13\. Следует учесть и попытку перехода на новое летоисчисление по «александрийскому ка-лендарю», которую в азиатских провинциях Римской империи пытались осуществить с 30 года н.э…
У восточноевропейцев принято закрывать зеркала в доме, где лежит покойник. Это, по-видимому, также связано с рассмотренным выше поверьем.
Индоевропейские основы имел и обычай, установившийся после свержения Ордынского ига и связанной с ним традиции Степи, на Руси в ХV-ХVII веках праздновать Новый календарный год  первого сентября. Считалось, что время  с этого момента года до Позимья  (октябрь) – время подготовки, перехода в новое время, в новое состояние. Да и в церковном календаре новый церковный год начинался с этого времени года.

2). В момент (в области, на границе) перехода от Зимы к Лету (март\апрель): Герой с победой возвращается домой. Но он ещё в иномирьи. Первые дни весёлой Масленицы посвящены помощи герою, спе-шащему с пропажей (Весной, Теплом, Светом). В деревнях разжигается живой огонь, с красных горок катятся горящие колеса (символ Солнышка), дети, выстроившись в линию север\юг, перетягивают канаты – символ борьбы зимы и лета. В этот период года праздновались и римские фебралии (в феврале). Зороастрийцы в Иране после недели очищения в день весеннего равноденствия отмечали Навруз – Новый год. Через неделю после него - день рождения Зороастры. Затем день Фраваши - день вернувшихся в этот Мир душ всего Сущего. Другие весенние традиции Масленицы мы приведем ниже, при анализе элементов ритуала инициации юношей в различных культурах.
Завершается разудалая древнерусская Масленица веселой встречей вернувшейся Весны, сжиганием старухи-Зимы (старого года), награждением и прославлением победителей деревенских состязаний (имитация награждения мифологического героя, вернувшегося в новом качестве Победителя, Спасителя). Отмечается начало нового Летнего цикла. И на Радуницу (конец апреля, римские лемуралии) вся деревня идет на погост или в тайные места с гостинцами благодарить предков, которые в иномирье помогли герою вернуть Весну (жизненную силу). Начинается новый сюжетный цикл. В сказках возвращающийся герой всегда преображенный (воскресший) и обладает необычными качествами – победителя.

На Руси до ХV века существовал обычай отмечать Новый год в начале марта.  Это отголосок средиземноморской традиции  и по времени был он близок ко времени Нового года (22 марта -
 День весеннего равноден-ствия) в традиции Дикого Поля, Степи (Среднеазиатская, тюркская тра-диция). Время с начала марта до весеннего равноденствия считалось временем очищения, преображения, обретения защитных качеств  для жизни в следующем летнем цикле. Это было время прилёта птиц, просыпания насекомых, медведя. После него шел месяц подготовки к лету (Пролетье, предлетье).

Именно на этот период конца марта выпадал один из главных обрядов русского народа - День березового сока (берёзозол), который можно было пить только в течении одного дня и только в особых священных рощах из старых деревьев, и, по поверью, один литр выпитого сока избавлял от многих болезней пищеварительного тракта и половой импотенции на целый год. Считалось, что этот сок давал необходимые в Новом году  защитные свойства организму.   

2.Серединам календарных полуциклов соответствуют дни летнего (24 июня) и зимнего (24 декабря) солнцестояния. С этими днями связаны моменты пропаж, похищений, поражений, побед, приобретений  и т.д. в сказочных сюжетах.

Если обратиться  к фольклорным и мифологическим основам и обрядовой традиции, лежащих в истоках этой сюжетной закономерности волшебной сказки, то мы получим следующую сводку устойчивых в различных культурах обрядов \I.1-6, 17, 18\.
1) В период летних обрядовых циклов  июнь\июль: разгар лета, буйство красок, зелени, ягоды, фрукты, птенцы и зверята… И вдруг появляется первая высохшая трава, начинают желтеть злаки. Пропала жизненная сила в природе. Что-то начинает увядать.  Пропала Весна (Лель). Нужно идти её выручать. Поддержать природу живым огнём (праздник Ивана Купалы). На Ивана Купалу устраивают хоровод вокруг дерева Марины или вербы, разыгрывают похищение девушек, моются в крапивных банях, купаются в ключевой воде или в реке и прыгают через живые костры (обряды очищения). Англо-саксы считали, что на Иванову ночь духи (души) живых, которые умрут  до следующего Иванова дня собираются в одном месте и в эту ночь можно предсказать судьбу человека \I.17, стр.219\. В конце купальской недели (на Петров день, в женскую «брат-чину») последняя окличка весны – проводы Весны - топят куклу в реке и совершается первый покос травы.

Следующий за Иваном Купалой месяц начинается со дня Перуна (Ильи Пророка), с которого начинался сезон летних гроз. С древнейших времен замечено, что чем больше гроз, тем лучше урожай яровых и овощей. Поэтому совершался ритуал, посвященный Маланье-молнии, спутницы Перуна.

Сказочный древнеславянский герой отправляется за пропажей. В деревнях совершаются обряды проводов в дальнюю опасную дорогу (приходили на могилы предков, ставили угощения, пироги, вино). Раньше в некоторых местностях проходил обряд инициации (посвящения) девушек в женщины (купальская ночь, купание в ключевой воде). Потеря невинности - как поддержание животворящей силы рода.

Индоарийская основа этого элемента сюжета  о похищении прослеживается, например, в аналогичном  древнегреческом мифе о похищении Европы Быком (Зевсом в образе Быка), что отмечалось (и сегодня отмеча-ется в Испании – фиеста!) 7 июля (24 июня по старому стилю). Этому же календарно-событийному времени соответствует и похищение Гераклом Критского Быка (седьмой подвиг Геракла). После этого Геракл учреждает олимпийские игры (июль). В древнем Риме 23 июня отмечались нептуналии  - мистерии с целью предотвращения засухи в честь Нептуна (Посейдона) - покровителя коней и мореходов.

К этому сезону года относят и древний хеттский (индоевропейский) миф о боге плодородия Телепинусе, ушедшем от богов в болота и унесшем с собой семена злаков  и богиню растений, их цветения, и о Пчеле, нашедшей его и приведшей его в Мир, непрерывно жаля  (май-июнь).

Другой уже индоиранской, основой  этого сюжета может служить космогонический миф зороастрийцев, согласно которому в это космогоническое время (середина космогонического цикла сотворения Мира) появляется дух зла Майнья, похищающий бессмертие у Перво-людей. В Индии в это время также отмечался день Первого умершего человека (Ямы).

2). В период зимнего обрядового цикла (декабрь\январь): Зима на макушке. Метели, самые долгие и темные ночи. Снег – как защита от Моро-за. Но герой уже сражается с похитителем, одолевает его. Ему бы чем-то помочь. Какую-то волшебную силу. Чем-то подкрепиться. И в помощь ему в деревнях совершаются обряды, зажигается живой огонь, выносится еда в священную рощу, кладётся под священным дубом (камнем – Голо-вой) оружие. И вот на Святки в деревнях уже празднуют победу, освобождение Солнца от тьмы, рождение Огня (Солнца). Смеются над ещё хо-лодящей, но уже побежденной Зимой (Колядой, Медведем). Она уже, как побежденный Медведь, на цепи. А там, в иномирье, герой отправляется в обратную дорогу, сражается с пытающимися вернуть добычу помощниками побежденного похитителя. И герою снова необходима волшебная помощь: спрятанные в определенный момент в тайных местах по пути предполагаемого следования мифологического героя оружие, еда, одежда, или их имитации, которые рассматриваются в сюжете сказки как неожиданная, волшебная помощь герою…

В хеттской (малоазийско - индоевропейской) традиции под Новый год рассказывались мифы о борьбе и окончательной победе Бога Грозы со Змием (который перед этим победил его). Герой побеждает соперника с помощью помощника-охранителя или с помощью сына, вошедшего в доверие к Змию (поздний вариант).

В циклах подвигов Геракла начало января соответствует первому подвигу – победе над Немейским Львом.

В индоиранской космогонической традиции на это время года (начало месяца Ахура Мазды) выпадает рождение третьего, последнего пророка Саошьянти, который побеждает дэва Майнью и помогает Мазде на Последнем суде отделить тех, душам которых  уготована вечная жизнь в следующих циклах. В индийской мифологии в это время мифологического года Индра начинает свою битву с Вритрой – поглотителем вселенной. Здесь же и битва Арджуны с обратившимся в охотника Шивой (трехглавым чудищем).

В иной, древнеегипетской традиции, бог солнца Ра, плывя по подземному Нилу, каждую полночь сражается и побеждает крокодила Аппу, стремящегося проглотить Мир.

3. В различных сказочных Мирах внутритекстовое время может идти по-разному в соответствии с их внутренними условными  мифологическими календарями.   
Переходя в новый мир, культурный герой преображается и следует порядкам и нормам нового мира. То же касается и временных масштабов. В деревне он следует земледельческим календарям, в лесу – охотничьим и т. д. Течение внутриповествовательного времени определяется числом событий между выделенными моментами переходов. Среднему течению времени соответствует шесть событий в полуцикле-эпизоде. При большем их числе время течет быстрее, сюжет более напряженный, более динамичный.

Если вернуться к вопросу о сакрализации мира живых, то отметим, что в некоторых первобытных культурах был распространен обычай посещать священные места  ежемесячно \I.17, стр. 271\.

В представлении некоторых народов (карены в Азии), когда солнце садится в стране «живых», оно поднимается в стране «мертвых», а когда оно садится в стране «мертвых», то поднимается в стране «живых» \I.17, стр. 288\.  Такое представление было и у древних египтян, считавших, что Ра (солнце) ночью уходит в страну теней греть предков. Это согласуется с разделением на зимние (ночные) и летние (дневные) полуциклы.
Отметим также, что в индоевропейской традиции существовало представление о священном числе 30 (тридцать братьев-близнецов женившихся на 30 сестрах) и связанным с этим мифом запретом на инцест \I.36, стр.123\. В мифе 29 братьев переспали с неузнанными сестрами, но последний старший брат их узнал и запретил им жениться. Нам представляется, что 29 братьев-близнецов можно рассматривать как 29 дней в лунном месяце. Этот эпизод имеет параллель в древнегреческом мифе о Геракле и 50 дочерях царя Диомеда.

В солнечном календаре индоиранцев (зороастрийцев) месяц содержит ровно 30 дней и это число фиксируется колличеством  божеств-Сущностей (основных и второстепенных) в их пантеоне, возглавляемом Маздой. Ровно столько же было и злых дэвов, возглавляемых Друджем.  Легко увидеть, что запрет на свадьбу, приведенный в истории с 30 братьями близнецами в этой мифологеме может трактоваться, как наложение запрета на союз между добром и злом, который налагает при творении Мира  высшая из Сущностей – Ахура Мазда.
 
*   *   *
Для удобства и лучшего восприятия различные Миры (события, происходящие в этих Мирах и, соответственно, сюжетные линии) мы изображаем различными цветами.
Приводимые выше правила разбивки текста и графического изображения сказочного повествования позволяют найти межсобытийные, внутрицикловые и межцикловые  связи, оппозиции, сопряжения и соответствия, т.е.  установить внутреннюю функциональную структуру сюжета, установить общие и индивидуальные особенности сюжетов различных текстов. Это позволяет также классифицировать по различным типам и главные персонажи в различных версиях сказки. Предлагаемый подход позволяет систематизировать различные сказки как по типам сюжетных хронотопов, так и по функциональным типам героев.


Несколько замечаний о выборе осей (север\юг) и (восток\запад):

Основные культурные центры Средиземноморской цивилизации возникли на берегах рек, имеющих вполне фиксированные ориентации (Египет возник на берегах Нила, ориентированного  строго с юга на север; Византия  возникла на берегах пролива Босфор, ориентированного с севера на юг; также ориентирована река Тибр (Рим), и река Иордан на всем протяжении древнего Израиля и Иудеи.

Всё малоазийское побережье Троады также ориентировано по направлению  север\юг, а в центре древнегреческой цивилизации Ахайя и Пелопонес отделены от  Этолии и Беотии проливом, ориентированным с запада на восток и на самом западе этого  пролива находится остров Итака.  Данайцы и дорийцы, основавшие греческую цивилизацию, пришли из региона нижнего Дуная (в древности Истр), где река также была ориентирована с запада на восток. По представленим греков, именно она отделяла Мир человека от северного мира чудовищ и богов (см. миф об аргонавтах). Если вспомнить, то и река Ганг на всём протяжении формирования центра древней индоарийской  цивилизации ориентирована с запада на восток.

Согласно реконструкции этногенеза и культуры древнейших славян, проведенной русским ученым Олегом Трубачовым \I.23\, формирование  протославян в 3-2 тыс. до н.э. проходило в районе рек Тиса и среднего Дуная, которые в этом регионе строго ориентированы с севера на юг. Любопытно, что вторичный устойчивый цивилизационный центр восточных славян (прото-русичей) в начале I тыс. н.э. возник в среднем течении Днепра, также ориентированном с севера на юг! Согласно результатам исследований  этноисторика A.Рыбакова, это район Трахтемирова городища \ I.1\. Мы думаем, что такое расположение цивилизационных  центров и связанных с ними культурообразующих водных бассейнов не случайно и напрямую связано с космогонией и мифологией. (См. также Приложение-3).

Так, например, с реками, текущими с севера на юг, связано представление о Полярной звезде – источнике жизни (воды). В этом же направлении проходит и сезонная миграция птиц. С другой стороны, в Египте сформировалась религия мёртвых, согласно которой души умерших по Нилу ночью отправлялись на север в иной мир на звёздах. По реке, текущей с запада, Ра ночью возвращался в свой Дом на востоке. Но для более подробного установления корреляции между ориентацией речных артерий и основными типами сюжетных хронотопов в различных культурах требуется глубокая проработка сравнительного этнографического материала, что в рамках настоящего исследования не представляется возможным.

В рамках модели сакрализации культурного пространства-времени важен выбор местности с определенной ориентацией основных ландшафтно-климатических зон. По-видимому, для сохранения культовой традиции необходимо соответствие природно-климатических условий (сезоны года, время и направление ветров), т.е. природного сезонного календаря с мифологическим внутренним календарем соответствующей традиции. В этом случае адаптация пришельцев среди автохтонов проходит более успешно, они психологически более совместимы, существуют в одном внутреннем ритме-времени. Идёт скорее реформа, нежели ломка основной культурной мифологемы, ядра, кода. Легко устанавливается соответствие между богами-покровителями, а одни боги – одни предки. Симбиоз культур порождает стратификацию социума, дробление на касты, многобожие - с богами, имеющими сходные функции.