Ершов. Дом у Парка. Ч. 6

Этот рассказ — не просто воспоминание. Это прощальный взгляд на мир, который навсегда ушёл.

Представьте себе, уважаемый мой читатель: тёплые летние вечера, когда центральные аллеи наполняются молодёжью.
Нетерпение в глазах — все ждут танцев, этих самых «вечеров отдыха молодёжи». В восемь начинает играть музыка, но настоящая магия начинается позже — в сумерках, ближе к десяти. Тогда парк оживает по-настоящему. До одиннадцати, а по выходным — до половины двенадцатого.

А лавочки?!
Эти скромные деревянные стражи аллеи, выкрашенные в синий или тёмно-зелёный, — будто молчаливые свидетели времени. Вечерами на них не найти свободного места. Здесь и сплетни, смех, первые признания — целая жизнь в тени деревьев.

Я хорошо помню первую танцевальную площадку — низкую, с деревянным полом, огороженную высоким забором. И радиолу, этот удивительный гибрид приёмника и проигрывателя.
А на пластинках — чужая, завораживающая музыка: «Рио-Рита», аргентинское танго, румынские мелодии (помнишь, читатель, «Марину»?).
Как это контрастировало с советской действительностью!

Потом пришли перемены. В 1966-м году появился Кандельян (начальник Ершовского отделения Приволжской железной дороги) — человек, решивший превратить Ершов в «маленький Ереван». И парк преобразился: монументальные кирпичные ворота, похожие на древнеримскую триумфальную арку; железобетонные статуи Геракла и «Девушки с веслом»; фонтан со скульптурной композицией; асфальтированные аллеи, обсаженные самшитом.
Всё такое величественное, такое… вечное?

Но самое удивительное я увидел на старом фото, попавшем ко мне случайно. Начало пятидесятых. У фонтана — оплечный бюст А.С. Пушкина на узком постаменте. У входа в центральную аллею за фонтаном — пионерка со знаменем и пионер с горном. Целый скульптурный ансамбль, о котором уже никто не помнит. Куда всё это исчезло? Кто решил, что это больше не нужно?

А вазоны с цветами, разноцветные анютины глазки, благородные левкои, душистый львиный зев и другие?
Их постоянно ломали местные варвары.
Приходилось подмазывать их цементным раствором. Как символично: хрупкая красота, которую снова и снова приходится склеивать.

И финал этой истории — трагический. Амбарцум Кандельян, человек, вдохнувший в парк новую жизнь, убит в 1993-м, в должности начальника Армянской железной дороги.
Как и многие мечты той эпохи, парк — разбит, уничтожен, забыт.

Этот парк — метафора времени. Он рождался, расцветал, менялся, разрушался.
И теперь остался только в моей памяти и моих сверстников — и в этих словах, и в старых фотографиях, в отзвуках мелодий, которые когда-то наполняли аллеи жизнью.

На фото: бюст А.С. Пушкина.

Продолжение: http://www.proza.ru/2011/03/18/1031.