***

КЛОТО

Девчонка лет семи - восьми – пучеглазое растрёпанное существо с удивительно синими глазами и копной волос, изначально бывших пшенично – золотого цвета (более качественное определение цвета затрудняли: большая нашлёпка грязи мертвенно-болотного цвета, вусмерть склеившая всю правую сторону головы, прелые прошлогодние листья и сосновые иголки, появившиеся на макушке  после тесного общения с деревьями, и пр. и др....) – упрямо пыхтела, уже в десятый раз выталкивая свой заляпанный грязью велосипед из кювета, где последний застрял после попытки проехать по узкой улочке на заднем колесе.
 Колесо, впрочем, пока держалось – когда девчонкина упёртость дала свои плоды и «велик» был водружён в самой высшей точке улицы, хозяйка тщательно (видимо, копируя кого-то из взрослых) поколотила по нему ногой, обутой в загвазданную кроссовку, кивнула сама себе и  оседлала своего «железного коня». Огласив воздух диким взвизгом, по-видимому, долженствующим означать  радость, девчонка направила велосипед вниз...

* * *
- ...не смотри! Смотри мне в глаза! – разорялась крупная плечистая особа, фактурой тела и лепкой лица чем-то неуловимо смахивающей на гренадёров Её величества. Но, несмотря на устрашающий вид, тётя Хесси была сама доброта, пока ... не замечала, как что-то меняется в привычной картине мира. Нет, она никогда никого (насколько я знаю) даже пальцем не тронула, но её дурацкая привычка делать внушения, одновременно похлопывая по ладони своим здоровенным циркулем, жутко доводит...
Вот и сейчас – видно, я замечталась, и – тётушкин циркуль оказался в непосредственной близости от моего носа.
- Молодая леди! Я вам говорю: ваше поведение недопустимо!
(Да-да, конечно, недопустимо; тоже мне, большая проблема – забыла прялку на подоконнике и засмотрелась на симпатичного соседа слева!.. Ну, уронила нечаянно прялку на пол – так ведь она электрическая, слава богу, не в древности живём, ничего с ней не будет (вроде бы?), так из-за чего шум поднимать?)
...Ну, всё, вроде процесс закончился...  Пора за работу. Крутись, крутись веретено, тянись-тянись нитка... а это что такое? Та-а-к, узелок... – проляпс, барышня, фиговое дело, надо исправлять, главное, чтобы бабушка Ата не видела, а то старая максималистка прицепится: «Чаво это тут опять накрутила, давай-ка, обрежем!..», и, не успеешь вякнуть, как  - «чик-чик» ножницами и всё!.. в смысле, заново! Перспективка, однако, не греет – лучше распутаю, вон какой комок, целая ветка...




* * *
..., предательски высунувшая свой осклизлый комель, вцепилась в спицы велосипеда и – дёрнула, остановив его на всём скаку. Железный друг застонал, как живой, но сумел выдраться из цепких объятий, а вот тормоз – нет! Он так и остался висеть на виновнице катастрофы...
Впрочем, катастрофы пока не прошло: мелкая гонщица сумела вывернуть руль и притормаживала левой кроссовкой, пытаясь остановить велосипед. И вроде бы всё нормально – ну, поругает мама за окончательно «убитые» кроссовки! - но  что-то (видимо, судьба, как бы выспренно это ни звучало) не срослось:  перекрёсток, на который  нацелилась пацанка, величественно пересекал огроменный грузовик с цистерной, на боку коей красовалась надпись «ОГНЕОПАСНО»...

* * *
... о таком говорить с этими старыми девами! Ну, им-то хорошо,  бабушка Ата уже, наверно, девятый десяток разменяла, тётушка тоже не одуванчик в смысле возраста... А мне-то всего ничего, и мысли бродят всякие!.. Нельзя, мол, привязываться к «пациентам», как их достаточно ехидно называет их бабуля (ну, про высказывания тётушки Хесси говорить не будем, сие – достаточно трудоёмкий процесс – от всяких «катарсических клаузул» и «процессов деструктуризации» голову сломишь!), но  что я могу поделать...
Вот опять перед глазами, как на экране перемазанная мордаха  девчонки с причёской «я упала с сеновала», и так  она заливисто хохочет,  у меня даже непроизвольно улыбка появилась!..

***
... откуда-то сбоку надвигалась громада колеса (ростом с пацанку!) и та, из последних сил упираясь ногой, в безнадёжном порыве отвернуть, не веря в происходящее, из последних сил заорала: «ПОМОГИТЕ! Помогите мне!..

***
... почудилось?.. Да нет, я явственно слышала голос... Я даже помотала головой: что это со мной? Обычно в таких случаях тётушка вспоминает про «женские хвори» и отправляет в спальню, предварительно заставив съесть кусок рафинада, на который капает коньяком (м-м-эрзость дикая!)... Да нет, я действительно слышу!.. Чёрт,  это же давешняя девчонка!..

Клото ещё мотала головой, не  в силах справится с волнением, а пальцы, как бы сами по себе, быстро и уверенно теребили пряжу, распутывая большой комок шерсти, неведомо как попавший в тоненькую ниточку, быстрее, ещё быстрее...
- А чем это ты тут занимаешься, разреши узнать? – на пороге комнаты, как валькирия, внезапно появилась тётушка, да не одна – по лестнице слышались уверенные шаги: значит, бабушка Ата тоже решила заняться воспитанием...
- Да так, пряжу распутываю... – как можно беззаботнее ответила Клото.
- Пряжу? Распутываешь? Да как ты... – подоспевшая бабка, булькая, как перекипевший самовар, всем своим видом выражала отвращение. Хесси, решив, что на первый раз хватит, подошла и более спокойным тоном сказала «Дай-ка посмотреть!», одновременно доставая из кармана знаменитый циркуль, но ...
Старушонка, видать, посчитав себя несправедливо обиженной, подошла и, безапелляционно заявив «Неча тут смотреть!», чикнула испорченную нитку неведомо как появившимися ножницами... Клото закричала...

***
... кажется, громче и громче... Краем глаза заметив, что к ней бегут люди, девчонка понимала, что они не успеют, что ничего уже сделать...

***
...нельзя же так убиваться! Ну, подумаешь, нитки!» - присмиревшая Ата утешающе гладила по голове отревевшуюся Клото. Вопреки всеобщему мнению (навеянному просмотром телесериалов) после потока слёз у Клото не появилось восхитительной бледности, а, наоборот, покраснел нос, а глаза напоминали две смотровых щели (опасно опухших, к тому же). Клото, шмыгая носом, вдруг повторила «Нитки... ну, конечно – нитки!»... Оставив ошарашенную старушку, она рванула к прялке и, вытеребив каким-то неуловимым жестом ранее не поддающийся комок, стала лихорадочно связывать тонкие волоконца, соединяя их одно за другим, что-то шепча...

***
... «Помогите!  Ну, помогите же! Ну, кто-нибудь...» И, словно в замедленной съёмке девочка наблюдала, как в нескольких сантиметрах от её ноги, словно отвечая на такое горячее  желание, колесо этой махины стало приостанавливать...

***
... работу. Пальцы уже не чувствовали ничего, но Клото упрямо связывала, связывала, связывала..., не отвечая или односложно огрызаясь на вопли бабушки и подоспевшей тётки... Она не осознавала, что вокруг неё появилось какое-то поле, которое не даёт настырным родственницам вырвать у неё из рук нитку и...

***
...повернуть! Шофёр, конечно, выворачивал в сторону, но колесо упрямо продолжало своё движение...


***
...замедлились, но Клото в каком-то ожесточённом усилии заставила свои уже сведённые судорогой пальцы завязать последний узелок и торжествующе повернулась к испуганным женщинам.
- Ну, вот и всё, а вы боялись, – немного ехидно проговорила Клото. Правда, потом, всмотревшись в обречённо-печальные лица  тётушки и бабушки, испугавшись, спросила:
- Вы чего?
Тётя Хесси протянула вперёд руку - не встретив давешней преграды, она подошла к испуганной, но пытавшейся храбриться, племяннице, обняла её и сказала:
- Ты храбрая девочка. Немного взбалмошная, но это от возраста, это должно пройти... Жаль, что мы этого уже не увидим...
Клото в испуге отпрянула.
- Почему?
- Потому что нельзя шутить с судьбой. Есть закон и по этому закону мойра,  изменившая чью-то нить, должна уйти из этого мира...
При последних словах голос тётушки прервался и она, всхлипнув, продолжила:
 - Прощай, моя девочка. Мы любили тебя, но, видно, так предначертано...
 Бабушка Ата,  уже не скрываясь, плакала, раскачиваясь на стуле и сморкаясь в свою парадную шаль (в другое время Клото бы над этим вволю похихикала...). Но сейчас она ещё теснее прижалась к тётушке, и тоже предательски зашмыгала носом. Перед глазами – говорят, так всегда бывает  перед концом – начали проплывать, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, цветные картинки: вот тётя готовит обед, а маленькая Клото потихоньку трудится над нарядом для волшебной феи, который целиком вырезается из занавесей в гостиной; вот бабушка, по своему обыкновению, ворчит, но потом соглашается рассказать и – Клото в который раз погружается в мир сказочных богов и героев; вот... Картинки неожиданно пропали. Клото ощутила удар воздуха в лицо и зажмурилась: «Я не открою глаза. Пусть это случится с закрытыми глазами, тогда всё будет как бы ненастоящим, невзаправду – как в детстве», повторяла она про себя. Воздух сгустился, подхватил её и Клото понесло...

***
... на дорогу! Ты что, совсем, а? Да я тебя... – мужчина средних лет  яростно тряс в воздухе, как грушу, ту самую девчонку. Странно, что та совсем не сопротивлялась – просто висела как куль и тихонько подвывала от пережитого ужаса. Через минуту, немного успокоившись, мужчина раздражённо поставил виновницу ДТП (грузовик, чудом разминувшись с головой этой..., этой...,  не смог отвернуть от садовой беседки  на территории дома  какого-то почтенного бюргера), поддал ей под ... условно, спину могучего леща, придав таким образом необходимое ускорение,  и, пнув окончательно «убитый» велосипед, пошёл разбираться с подъехавшими служителями закона.

Девчонку перестало трясти где-то в конце квартала (детская психика, как говорила тётушка Хесси,  очень пластична). Помотав головой, чтобы прогнать какие-то странные мысли, девчонка подошла к своему дому. Тихонько открыв калитку, она постаралась незаметно проскользнуть  в дверь чёрного хода, но была остановлена строгим голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
- Шарлотта – Франсуаза, где вы были, разрешите узнать?..
И тут Шарлотта, забыв про предстоящее наказание (а наказание было очень суровым: лишение всех компьютерных игрушек, велосипеда и – самое страшное! – необходимость написать в толстой тетради фразу «Я НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДУ ЕЗДИТЬ НА ВЕЛОСИПЕДЕ  ПО ПРОЕЗЖЕЙ ЧАСТИ » сто раз), бросилась на шею маме и...
Дальше было всё по плану: слёзы, мамин ужас, лихорадочное ощупывание дочки, «добавка» к «лещу» шофёра, вызов доктора и – как апофеоз всего – непременное после всех санитарно – гигиенических процедур стояние в углу.
Лотти тупо ковыряла стену в любимом углу, обнаруживая, что обои, оказывается, если их ме-е-едленно тянуть, отрываясь, оставляют на стене следы, похожие на кометы, вдруг замерла и стала к чему-то прислушиваться.
- Всё-таки это было невзаправду. – безапеляционно заявила она достаточно изуродованной стене.
Потом обернулась  и – вместо обычных васильковых глаз глянула на родителей очами глубокого фиалкового цвета.
 Глазами взбалмошной (но это от возраста, это пройдёт...) и самой смелой  во всех мирах  девчонки – мойры Клото.

Примечание: Мойры – пряхи судьбы – всегда изображались втроём: Клото (самая юная) пряла нити судьбы,
 Лахесис (средних лет) отмеряла волшебным циркулем количество прожитых лет,
Атропос (самая старшая) перерезала нити...


26.03.09                Н. Загребельная