Повесть вневременных лет. Глава 8

                VIII
         Царь Борис, по мнению знатоков отечественного прошлого, недаром слыл крупным деятелем и крутым администратором. Не тратя время даром и « не мотая сопли на кулак» он неплохо, по меркам той эпохи, поставил менеджмент:,  мытный cбор,  правеж и приказное сидение и мог бы долго и славно царствовать в доставшемся ему игрой ли случая, переменчивым ли настроением толпы, собственными ли талантами и интригами государстве. Однако и этого недюжинного государственного мужа, как и другого, не мене достославного в недавней новейшей истории его последователя на столь многотрудном поприще государственного управления, погубил волюнтаризм в сельском хозяйстве. Впрочем, исторической справедливости ради отметим, что не тогдашнее правительство организовало обложные дожди десять недель подряд да заморозки летом, на Ильин день, и естественным образом последовавший за этим  неурожай и страшный, доходящий до людоедства, голод на Святой Руси. Даже в наши дни, несмотря на такие выдающиеся достижения цивилизации, как атомная бомба, бытовая химия, популярная музыка, телереклама, а также интернет, всеобщее среднее образование и загрязнение окружающей среды, имеется лишь некоторая возможность, по распоряжению начальства, разгонять тучи иодистым серебром во дни официально разрешенного народного гулянья на свежем воздухе, да взорвать по недомыслию атомный реактор на электростанции. В описываемые же нами темные, непросвещенные времена правительство еще не было столь искусно в организации и последующей мобилизации всех усилий на преодоление продовольственной проблемы, как это умело в новейшей истории приснопамятное руководство партии и правительство одной шестой части суши. Мужики  в те времена еще верили в кормящую силу матушки-земли и бросали зерно  в приуготованную ему в поте лица пашню, уповая на будущий урожай, а не стояли в хвосте в универсам после отбывания восьмичасового рабочего дня. Но и кукурузу сеять в Вотской пятине Господина великого Новгорода по указанию из центра по скудоумию воевод и малограмотности черносошного мужика еще не пробовали. Полет аграрной мысли Государей в те заповедные лета  не воспарял  далее отмены Юрьева дня. Но и это малое утеснение тяглового сословия имело фатальные последствия для тогдашнего правительства, что показалось бы странным для наблюдательного нашего современника, ибо в недавние времена поголовное отсутствие паспортов у селян и ограбление, прикрытое фиговым листком лозунга о «выполнении первой заповеди земледельца», по сравнению с чем крепостное право и хазарская дань могли бы показаться милой шуткой и детской забавой, не вызывали такого всеобщего брожения умов в деревне, видимо за отсутствием там таковых после усмирения Тухачевским артиллерией с химическими снарядами тамбовского восстания в двадцать первом году и последовавшего за ним в тридцатом «великого перелома» хребта трудовому крестьянству. В описываемое же нами время, несмотря на трехлетний неурожай, библейский голод, всеобщее отощание и частичное вымирание, хребет у народа был еще цел. А по сему жила еще надежда на доброго царя и лучшие времена, наступление коих на Руси всякий раз откладывалось. Интересно, каков был бы народный отклик в 1604 году на оптимистичный прогноз о наступлении всеобщего благоденствия, сиречь коммунизма, уже в 1980 году, при том, что и оно было заменено Олимпиадой? Надобно знать, каковы были наши славные предки, чтобы понять, что и без сих провакационных прогнозов и помпезных мероприятий народ был готов взяться за топоры и рогатины.
     И вот прошел слух от Поля и с Литовской границы, что де жив царевич Димитрий, что де спасается он до поры у Короля Польского и ждет случая, дабы сесть на отеческий престол и обласкать свой народ. На Москве хаживали по рукам и читывались «прелестные письма», в которых говорилось о возможности такой песрспективы. Правительство, возможно и не без основания, полагая, что под личиной чудом воскресшего царевича скрывается беглый холоп князя Черкасского, чернец и расстрига Гришка (Юрий) Отрепьев, велело во всех храмах петь ему анафему, ругая «вором»  и последними  словами, но тщетно. Оппозиционное боярство, городская чернь, либеральная интеллигенция и прочая сволочь московская затаились, уповая на приход Самозванца.
13 октября 1604 года мнимый царевич Димитрий с небольшим польским отрядом переправился через Днепр и вошел в пределы Тридевятого царства и Московского государства. Многие северские города и толпы казаков предались ему и целовали крест.


Рецензии