Ласточкино гнездо
Мы впервые решили работать вместе. И впервые ехали на его дачу. Я не обращал внимания на дорогу до тех пор, пока мы не въехали в лес. Дорога, извивавшаяся крутым серпантином среди сосен и других высоких деревьев, начала отвлекать мое внимание от обсуждения результатов опыта. Меня это почему-то не раздражало. Даже наоборот – как-то спокойно стало на душе.
– Миклош, ты бывал в Боржомском ущелье? – спросил я коллегу.
– Нет, а что? – удивлённо посмотрев на меня, ответил Миклош вопросом на вопрос.
– Да так, ничего, – сказал я, – просто эта дорога напомнила мне родные места.
– Когда всё зацветет, будет ещё лучше… Так вот, я говорил, что…– Миклош продолжал развивать свою мысль, следить за которой мне становилось всё труднее.
Когда мы выехали на большую шоссейную дорогу, иллюзии исчезли: все встало на свое место. Вскоре мы подъехали к его даче – небольшому дому, напоминающему скворечник, который стоял в саду.
– Пусть моя нога принесёт этому дому счастье, – сказал я, вылезая из машины, и, почувствовав внимание Миклоша, добавил, – так у нас говорят, когда впервые входят в дом.
– Хороший обычай, – медленно проговорил Миклош, - если только пожелание искреннее.
– Для чего же входить в чужой дом, если думаешь иначе? – удивился я.
– Может, ты и прав, – сказал Миклош, направляясь к дому.
Я пошел за ним через сад с голыми деревьями и сохранившимися кое-где островками талого снега, и, подойдя к дому, увидел на веранде, под самым потолком, гнездо, которое сразу напомнило мне детство. Шла война, все жили тяжело, впроголодь. А мои воспоминания о том времени были светлыми и чистыми. В тот год ласточки свили два гнезда по углам нашей веранды и все лето неугомонно щебетали. Сначала они строили гнезда. Затем самки сидели на яйцах, а самцы подкармливали их. Я и сейчас ясно вижу, с какой радостью самки встречали самцов, а вылупившиеся потом птенцы – своих родителей. Я так часто наблюдал за ними, что мог безошибочно отличить наших ласточек от чужих. Меня всё время поражала и восхищала их неутомимость, как мне казалось, вызванная заботой о ближнем, и чувство собственного достоинства. Я никогда не видел ласточек сидящими на деревьях или на перилах нашей веранды. Они всегда парили в небесах и никогда не подбирали крохи со стола, как это делали воробьи. Я плохо знаю мир пернатых, но к ласточкам питаю особое чувство.
– На что ты загляделся? Право, у нас, кажется, нет ничего, на что стоило бы смотреть, – сказал Миклош. – Вот у соседа, продавца овощей и фруктов – другое дело.
– У вас ласточки свили гнездо.
– Хорошо, что напомнил, – сказал Миклош и направился к небольшому сараю, что-то бурча себе под нос.
Вышел он из сарая с лопатой. Одно мгновенье длился жуткий звук, скрежет железа по камню, и гнезда не стало. Остался только след на стене, в форме сердца, будто взлетевшего к потолку от радости. В детстве я рисовал такие сердца на стенах, когда влюблялся.
От волнения я присел на корточки. Миклош спросил меня, что со мной. Я ответил, что заболела голова, очевидно, из-за резкой перемены воздуха. «Возможно, у нас что-либо найдется от головной боли. У жены здесь часто болит голова», – пробормотал он, направляясь в дом.
По общему признанию, мы написали хорошую статью. Вскоре она вышла в одном престижном журнале, но у меня к ней никогда не лежала душа.
Больше мы никогда не работали вместе.
Свидетельство о публикации №211031700080
Лада Арий 12.02.2017 03:26 Заявить о нарушении
Спасибо за визит и теплый отклик.
С благодарным теплом, Нодар
Нодар Хатиашвили 12.02.2017 12:31 Заявить о нарушении
Годы жизни Цицерона 106-43 до н.э.(!)
Владислав Гусаров 7 18.05.2018 11:38 Заявить о нарушении