Рассказы для детей. Изобретение вавилонского жреца

Время играло большую роль в жизни древних народов.

Достаточно вспомнить хозяйственный быт Египта, расположенного в долине плодоносного Нила.

Вся жизнь египтян зависела от ежегодных разливов реки, приносившей с гор Абиссинии, вместе с оттаявшими снегами, необычайного свойства грязь. Эта грязь, оседая на полях страны, граничащей с пустыней, делала почву изумительно плодородной. Нил был благодетелем жителей Египта. К его разливам готовились, точно определяя их наступление, как к великому народному празднику.

Греческий историк Геродот, путешествовавший по Египту за пять веков до н. э., оставил описание этого события:
«Во всей природе, пожалуй, не найдется более оживленного зрелища, чем разлив Нила. День за днем величественно катит он свои мутные волны через необъятные пустыни сухого, жаждущего влаги песка… Вся природа ликует от радости. Мужчины, дети, стада диких быков резвятся в освежающих водах Нила, широкие волны которого влекут за собой стаи рыб, сверкающих чешуей, а всевозможные птицы тучами вьются над ними. Лишь только плодоносная вода смочит песок, как Нил уже кишит миллионами насекомых. Наводнение достигает Мемфиса или Каира за несколько дней до начала лета. Самый разгар его и убыль воды начинаются около нашего летнего равноденствия. Приблизительно к началу нашей зимы Нил возвращается в свои берега и снова приобретает голубой цвет. В течение этого периода разлива Нила совершаются все посевы. С весны начинается уборка жатвы…»

Египтяне начинали свой год с разливом Нила, происходившим так же регулярно, как восходы солнца или смены фаз луны. Они могли точно сосчитать число дней от одного разлива до другого. Более шести тысяч лет назад жители Египта знали уже, что год состоит из 365 дней.

Наблюдая за небесными светилами, изучая восхождение звезд, египетские астрономы создали календарь, по которому год делился на 12 месяцев по 30 дней в каждом. Месяц состоял из трех декад. В сутках – день и ночь. А день и ночь дробились еще на часы.

Деление суток на часы позаимствовали египтяне у вавилонян.
В плодородной стране, к востоку от Средиземного моря, между реками Тигром и Евфратом, жил некогда народ, рассказы о котором дошли до наших дней. Междуречье - так теперь называют эти места. Город Вавилон был столицей.

Вавилоняне были богаты и предприимчивы. Они строили дома и целые города за высокими стенами из высушенных на солнце кирпичей. Многие искусства и ремесла были им хорошо известны. Ученые и маги собрали уже много знаний о силах природы и умели пользоваться некоторыми из них.

Солнце они почитали главным богом, а месяц и звезды - младшими богами. Жрецы изучали движение солнца и других светил и видели, что они совершают свой путь в некоей закономерности, появляясь через определенные промежутки времени.

Первобытный человек конечно заметил, что луна то уменьшается, становясь тонким серпом, то растет и растет, делаясь совсем круглой. Есть даже старые сказки о небесном волке, который пожирает луну. Может быть, первобытный человек научился уже считать время от полной луны до полной луны. Но жрецы Вавилона точно высчитали сроки этих изменений. Они заметили также, что солнце поднимается на востоке не всегда в одном и том же месте: оно показывается над горизонтом то северней, то южней. Они высчитали также длину солнечного дня. В их южной стране она менялась меньше, чем у нас, на севере.

Но они все еще думали, что земля круглая и плоская, как положенное на землю колесо, а небо - словно большой котел, опрокинутый над землей. Они изучили, однако, движение небесных светил по этому «своду» и даже нарисовали его на большом папирусе. Они нарисовали карту звездного неба и все, что знали о перемещениях солнца, луны и звезд. Эту карту назвали зодиаком, она была похожа на колесо с разными фигурами на нем. В центре колеса находилось солнце, поодаль луна и т.д.

Жрецы считали, что год делится на 12 лун или месяцев. День и ночь они делили на 12 часов каждый; значит, в сутках по их счету было 24 часа. Час делили на 60 минут, а минуту на 60 секунд. В их записях мы впервые встречаем эти цифры.

Вавилонские жрецы жили за несколько тысяч лет до нашей эры. Но они уже довольно хорошо знали счет. Жрецы не случайно выбрали цифры для счета времени. Нет числа меньше шестидесяти, которое делилось бы на такое множество других чисел. Если посмотреть на циферблат часов, то видно, как удобно делится он на 5- и 10-минутные промежутки и на четверти часа. Древние маги, которые оставили нам такое деление, придумали неплохо.

Жрецы Вавилона очень хорошо знали также, что знание дает им силу и власть над людьми. Народ верил, что жрецам открыты разные тайны, что они могут творить чудеса, знают прошлое человека и могут предсказать его судьбу. Все охотно жертвовали на храмы.

Жрецы знали счет времени и научили ему народ.
Они заметили, что солнечные часы не всегда показывают точное время. Ведь солнце поднималось то северней, то южней, - тень от иглы солнечных часов падала не всегда на одно и то же место. Круг солнечных часов разделили на 12 частей (часов), но тень ложилась то впереди, то позади отметок.

Жрец по имени Бероз придумал, как избежать этого неудобства.
Он сделал циферблат солнечных часов в виде чашки, которая точно повторяла видимую форму небесного свода, чтобы в нем точно отражалось движение солнца по небу. На конце иглы насадили маленький шарик, тень которого отмечала час. Движение солнца по небесному своду точно отражалось в чаше, и тень иглы, которая поднималась над краями чаши с поперечным указателем и шариком на нем, двигалась по кругу. Берозу удалось так распределить отметки на своих часах, что они во все времена года показывали солнечное время правильно.

Часы Бероза были самым точным указателем времени довольно долго. Спустя двести лет ими пользовался знаменитый оратор Цицерон. Найдены такие часы и в развалинах Помпеи.

Но, к сожалению, часы показывали время только в солнечную погоду. В дождливый, туманный или облачный день и по ночам солнечные часы не могли указывать время.
А людям нужно было знать время уже всегда. Менялось человеческое общество, вырастали его потребности. В том числе и потребность в точном времени.

Первым ученым древности, который разделил сутки на 24 равные части, был Клавдий Птоломей – греческий геометр, астроном и физик, живший в Александрии в первой половине II в. до н. э.

В наиболее известном труде Птоломея «Великое собрание», состоящем из 13 книг, изложены открытия этого ученого в области астрономии и тригонометрии.
Как и вавилонские астрономы, Птоломей делил окружность на 360 равных частей. Диаметр же, то есть поперечник окружности, он разделял на 120 частей. Их, в свою очередь, он дробил на 60-е, или первые части, и 3600-е, или вторые части. На латинском языке первые части назывались partes minutae primae, а вторые – partes minutae secundae. В переводе это означает: первая малая часть (целого) и вторая малая часть. В дальнейшем эти названия превратились в минуты и секунды новейших европейских языков.

В повседневную жизнь минуты и секунды проникли только через тысячелетия. В древности же мерой точного времени пользовались только ученые, жрецы, правительственные чиновники, именитые граждане. Простолюдин продолжал довольствоваться дедовским делением суток. Он говорил: «Когда солнце встало», «Перед тем, как начался базар», «На заходе солнца».

Но уже в ту пору существовал какой-то инструмент для определения времени, несколько похожий на наши часы, установленные на площадях для общественного пользования. Об этом мы можем судить по литературным и историческим памятникам той эпохи.

Так, некий Тимон, живший за триста лет до н. э., повествует об одном человеке, который ходил по домам и сообщал за плату точный час дня. В различных городах Древней Греции богатые граждане возлагали на специальных рабов обязанность следить и сообщать им наступление каждого нового часа дня.
Из рассказа поэта Махона, жившего более двух тысяч лет назад, мы узнаем любопытную историю об одном враче и тяжело больной женщине Филоксене. Однажды врач сказал ей:
; Поспешите распорядиться своим имуществом, ибо вам осталось жить только до семи часов!
Что же это был за инструмент, позволявший так точно узнавать время? Солнечные часы.

Лучи солнца, проникая через листву, широко разветвленного дерева, оставляют на земле причудливые узоры, зыбкие, как колеблемая ветром поверхность озера или реки. Но освещенный солнцем шест, воткнутый в землю, или острый выступ на стене дома отбрасывает ровную полоску, кажущуюся неподвижной.
Стоит, однако, понаблюдать за этой полоской тени, и окажется, что она медленно движется, соответственно движению солнца на небе. Утром она наиболее длинная, затем укорачивается и вовсе исчезает, когда солнце стоит над самой головой. И когда дневное светило начинает клониться к закату, тень удлиняется, но уже в ином направлении.

Тень, отбрасываемую шестом, воткнутым  землю, можно было измерить ступнями ног, приставляя ступню к ступне. Числом ступней можно было обозначить различные отрезки тени, падавшие в ту или иную часть дня. От восхода до полудня – 12 ступеней и столько же от полудня до заката. Для определения времени человек мог пользоваться и тенью, отбрасываемой его собственным телом.

Так родились солнечные часы, просуществовавшие много веков.

В Петербурге на Дворцовой площади перед Зимним дворцом стоит величественная колонна, вытесанная из цельного куска гранита. Она поставлена в память победы над врагом в Отечественной войне 1812 года, когда была разгромлена армия Наполеона и ее остатки изгнаны из России.
Удивительна форма этого памятника. Когда на площади возвышается скульптурная группа или фигура какого-либо великого деятеля, тогда, понятно, это изваяние своим видом напоминает о делах минувших дней. А тут только одинокая колонна, которая совсем не похожа на обычные памятники.

Подобного рода сооружения имеются не только в Петербурге. Есть они и в Москве и во многих других европейских городах.

Обычай ставить колонны на площадях заимствован у древних народов. Чуть ли не пять тысяч лет назад люди стали ставить на площадях каменные столбы. Но ни вавилоняне, ни египтяне не ставили украшений просто так, ради одной красоты. Эти колонны и обелиски были им нужны.

Вот как, например, в комедии, написанной греческим драматургом Аристофаном 2300 лет назад, афинянка Праксагора говорит мужу Блепиру:
— Когда тень будет в десять шагов, умасли себя благовониями и приходи ужинать.
Праксагора указывает время, когда будет готов ужин, но велит измерять его шагами. Странный способ! Но ведь часов тогда не было. Вместо них на площадях стояли высокие столбы. Тот, кто хотел узнать, который час,— шел к столбу и мерил его тень шагами.
Утром тени от предметов длинные, к полудню они укорачиваются, а к вечеру опять удлиняются. Измеряя длину тени, узнавали время.

Очевидно, около дома, в котором жил Блепир со своей супругой Праксагорой, стоял такой столб, и его тень служила указателем времени.
В древней Греции столбы, указывающие время, назывались гномонами, что значит: «знающий».

В последующие века, когда были изобретены более удобные часы, гномоны продолжали ставить, но уже не для того, чтобы узнавать время, а по привычке: без гномона площадь казалась пустой и неуютной. Гномон превратился в обелиск или колонну, служившую памятником или просто украшением площади.

Вот и стоит в наши дни в Петербурге колонна — по¬томок египетских и греческих гномонов. Но сейчас в Петербурге никому и в голову не придет воспользоваться Александрийским столпом, чтобы узнавать время, измеряя его тень. Теперь эта колонна служит памятником Отечественной войны 1812 года и отчасти памятником той эпохи, когда люди мерили время шагами.

Гномоны были очень громоздки и поэтому неудобны, — их можно было ставить только на площадях. А тем, кто жил далеко от городского гномона, приходилось ставить собственный и делать его, разумеется, поменьше.
Со временем древние ученые усовершенствовали гномон. Его превратили в солнечные часы с циферблатом. Ведь тень от гномона в течение дня не только укорачивается или удлиняется, но, кроме того, она поворачивается вокруг гномона, как стрелка нынешних часов.

Неизвестные мудрецы Вавилона догадались разметить площадку вокруг гномона часовыми делениями. Гномон приобрел циферблат и стал солнечными часами. Стрелкой служила тень, а механизмом — весь земной шар, который, вращаясь вокруг оси, создает кажущееся движение солнца по небосводу.
Изготовление самодельных солнечных часов особых трудностей не представляет. Однако для этого надо знать начатки геометрии и географии не хуже, чем знали эти науки вавилоняне, египтяне или древние греки.

В те далекие времена люди умели намечать на местности полуденную линию и делить циркулем окружность на шесть равных частей. Это же придется вспомнить тем, кто загорится желанием построить солнечные часы. Устройство их совсем несложно.

Солнечные часы не могут, конечно, соперничать с механическими часами в равномерности хода. Даже если очень аккуратно их сделать, они неизбежно будут расходиться в показаниях с обычными часами. Причина этого заключается в неравномерности кажущегося движения солнца вокруг Земли.

Хотя древние ученые и не имели точных механических часов, но неравномерность движения солнца была замечена и ими.
Чтобы добиться от своих часов большой точности, древние астрономы старались делать их покрупнее. В Индии, например, их строили из камня, и высотой такие часы были почти с двухэтажный дом. Часов в обсерватории было несколько, и вершины их каменных ступенчатых указателей служили астрономам площадкой для наблюдения светил.

Во Флоренции был поставлен гномон высотой в 92 метра, то есть этот гномон немногим уступал по высоте мачтам современных радиостанций.

В Греции солнечные часы иногда изготовляли в виде куба. На гранях мраморного куба размечали циферблаты для разных времен года. Когда замечали, что солнечные часы начинают ошибаться, куб переворачивали нужной гранью вверх, а гномон вынимали из его гнезда и вставляли на новое место в заранее высверленное отверстие.

Арабы делали солнечные часы в виде трости или посоха. Только такой посох-часы был не круглый, а гранёный, как карандаш. На каждой грани были нанесены часовые деления и высверлено отверстие для указателя. Указатель—палочка определенной длины — висел сбоку на шнурке.

Отправляясь в путешествие или на пастбище, араб брал с собой часы-посох. Когда нужно было узнать время, владелец часов вставлял палочку в отверстие, соответствующее текущему месяцу, приподнимал посох, чтобы он висел совершенно отвесно, и смотрел, на какое деление падает тень от указателя.

С развитием астрономических знаний, когда все осо¬бенности движения солнца стали понятны, солнечные часы были усовершенствованы; от них добились значительной точности, но зато обращение с такими часами усложнилось.

С изобретением механических часов солнечные часы почти перестали употреблять. Последние в мире солнечные часы, изготовленные с практической целью, были сделаны в XVIII веке в России. Тогда прокладывали шоссе из Петербурга в Царское Село и солнечные часы, отлитые из чугуна, установили на всех верстовых столбах по этому шоссе.

Путешественник, подъезжая к городу, узнавал, сколько верст осталось и сколько времени он едет.

Древний грек садился за стол к обеду, когда длина тени составляла ровно 12 ступней. При длине тени в 6 ступеней он совершал омовение. Ступнями, - что соответствовало часам, - он стал мерить свою жизнь. Эти обозначения времени вошли в быт.

Изобретательная мысль человека сделала первые, еще достаточно примитивные солнечные часы настоящим инструментом измерения времени, внеся некоторые усовершенствования. Гладкая поверхность, на которую падала тень от шеста, изрезывалась линиями, которые точно вычислялись. Определенные точки на этой поверхности, называемой кадраном, обозначались цифрами. Можно было уже не мерить тень ступнями. Переходя от линии к линии, от цифры к цифре, тень указывала час дня. Кадран – поверхность, исчерченная линиями, - служил вместо циферблата нынешних наших часов.

Древний историк грек Плутарх рассказывает в своих знаменитых «Жизнеописаниях» о сиракузском тиране Дионисии, построившем солнечные часы в форме пирамиды. А по сообщению Диогена Лаэрция, первый гномон в Греции воздвиг философ Анаксимандр примерно за пять веков до н. э. Его часы тоже имели форму пирамиды. Другой греческий философ Анаксимен внес усовершенствование  – он устроил ряд отметок на мраморной доске, соответствовавших часам дня.

«Прежде голод был для меня лучшими и наиболее верными часами, - говорится в комедии римского поэта Плавта, - а сейчас я могу есть только когда это угодно солнцу. Надо считаться с его ходом, весь город полон часов…»
Солнечным часам придавалась разная форма: линейки, треугольники, пирамиды, обелиски.

Обелиск – высокий, суживающийся кверху столб. По величине отбрасываемой им тени египтяне судили о времени. Один из египетских обелисков – обелиск из Луксора – стоит сейчас на площади в Париже. Наполеон вывез его из страны пирамид, как один из трофеев завоевательного похода в Египет.

Греческий астроном Аристарх подарил современникам гномон, имевший форму чаши или полушара. Аристарх Самосский, этот «Коперник древнего мира», первый из астрономов дал учение о движении земли вокруг солнца. Точные астрономические расчеты были положены им в линии, начертанные на кадране его часов.

Изобретателем гномона-паука был астроном Эвдокс. Его солнечные часы имели сложную сеть линий, напоминавших паутину. Эти линии были нацарапаны на камне или сделаны из тонкой проволоки.

Многие математики и астрономы древности стремились сделать солнечные часы переносимыми. Один из таких гномонов был найден в 1755 году при раскопках в Геркулануме. Маленький кадран из посеребренной меди имел форму окорока. На поверхности были начертаны семь вертикальных прямых линий, пересеченных семью кривыми линиями. Острием гномона служил свиной хвостик. Окорок подвешивали за колечко. Его поворачивали до тех пор, пока тень от хвостика не падала на определенное место, обозначающее данный месяц. По линиям определяли час дня.

Гномоны, конечно, не могли быть таким универсальным прибором для измерения времени, как наши современные часы. Уже древний архитектор Витрувий заметил, что тень, отбрасываемая гномоном, имеет различную длину в Афинах, Риме, Александрии или ином городе. Тень изменяется в зависимости от расположения того или иного места на земле. Прежде чем установить гномон в городе, нужно было много думать над делениями «циферблата» – той поверхности, куда падает полоска тени от острия солнечных часов. Эти математические расчеты были тем более сложны, что от одного дня к другому изменяется положение земли по отношению к солнцу.

Шпиль – острие – это основная часть гномона, отбрасывающая тень. В течение веков шпиль прекрасно выполнял свою службу времени. Но люди задумались: нельзя ли тень, отбрасываемую на доску с цифрами, сделать более четкой. Нашлись изобретатели. Они стали устраивать на верхнем конце шпиля металлический диск с небольшим круглым отверстием посредине. Солнечные лучи, проходя через отверстие диска, стлались на измерительной доске гномона светлым пятном, точно солнечный зайчик, отраженный зеркалом. Полосы тени, отбрасываемые шпилем на это светлое поле, можно уже было различить даже на большом расстоянии. Это открытие привело к изменению форм гномонов. Не обязательно оказалось ставать высокие иглы или шпили на открытом воздухе. Можно было устроить отверстие в своде здания. Пройдя через это отверстие, лучи солнца отражались на полу или стене.

В городах строятся гномоны нового типа. В XV в. Паоло Тосканелли соорудил подобный гномон во Флорентийском соборе, а монах Игнатий Данте в XVI в. – в церкви св. Петрония в Болонье. Гномоны появляются в Парижской обсерватории, в Версальском дворце и во многих других местах.

Так солнечные часы из античных времен перешли в средневековье и даже в новое время. Широкое распространение они получили в странах Европы, в Америке и далеко на Востоке. Над устройством солнечных часов трудились и астроном, и ученый-математик, и архитектор. Нередко солнечные часы достигали гигантских размеров и представляли собой сложные сооружения.

Китайский император Кошу Кинг воздвиг в 1278 г. в Пекине гномон в 40 ступней. А в 1430 г. внук знаменитого Тамерлана астроном Улугбек соорудил в Самарканде солнечные часы высотой в 175 ступней – это высота свода грандиозного храма Софии в Константинополе.

Любопытный гномон был построен в начале XVI в. в австрийском городе Бру. Шпиль на этом гномоне был заменен… живым человеком. Человек становился на длинной плите – своеобразном циферблате с заглавными буквами двенадцати месяцев года. Буквы были расположены двумя параллельными линиями.
Человек становился близко к букве, показывающей текущий месяц. Тогда тень его тела падала на одну из цифр – внизу, представлявших собой 24 гравированных каменных куба. Цифры означали точные часы дня.

Ученые, изобретатели, строители ломали себе голову. Как бы еще больше усовершенствовать инструмент для измерения времени. В этих исканиях много было от пытливости человека, совершавшего открытия в механике, в химии, в астрономии и других областях, чтобы применить эти открытия в жизни, в хозяйстве, в быту. Но нередко поиски ученых диктовались заказом правителей. Терпеливый изобретатель подчас годами корпел над каким-нибудь механическим фокусом или хитрым прибором для забавы королей, для украшения дворцов.

В средние века можно было встретить немало гномонов, представлявших собой очень драгоценные изделия. Они имели круглую форму, или были заключены в квадратные, шестигранные, восьмиугольные коробки. Кадраны этих переносных часов делались из золота или слоновой кости, украшались драгоценными камнями. Мода на эти красивые инструменты для измерения времени сохранилась до середины XVII века. Ими пользовались для регулирования изобретенных уже в ту пору механических часов, которые были не совсем точны.

По заказу папы Климента XI в 1701 г. Франциск Бианчини построил в Риме гномон, поражавший своим великолепием. Он был украшен блестящими фигурками, представлявшими собой инкрустированные в мраморе знаки Зодиака и позолоченные бронзовые звезды.

Забавное применение гномону нашел герцог Шартрский для развлечения зевак. По герцогскому повелению механик Ренье заставил солнечные часы трезвонить. Для этого он использовал целую систему гномонов, приспособив их к пробуравленным дискам. Отверстия в дисках были снабжены оптическими стеклами особой формы. Солнечные лучи, проходя через эти стекла, собирались в определенном уголке прибора, где находилось несколько зернышек пороха. Усиленные стеклами, солнечные лучи воспламенили порох, и газы его приводили в движение  пружины, соединенные рычажками и колесиками с колоколами. Ровно в полдень на площади поднимался трезвон на потеху толпы.
Но механика Ренье затмил мастер Руссо. Он заменил колокола не чем иным, как пушкой. Гномон заставлял пушку стрелять.