Fehler

Примечания:
1) Fehler (нем.) - ошибка
2) Написано под впечатлением от фильма "50 таблеток" и британского эротического шоу.

Ты сидишь на окне и сжимаешь в руках чашку остывшего кофе с молоком. Да, оно больше не согревает твои дрожащие руки, которые немного огрубели от берлинских морозов. Дышишь на стекло, водишь по застывшему туману пальцем. А получается только несколько букв "Энгель". Что же за наваждение такое? Остервенело стираешь это имя, пытаясь выбросить из памяти забавного рыжего мальчишку. Сколько ему было? Четырнадцать? Пятнадцать? С ужасом понимаешь, что не знал ни его возраста, ни фамилии. Только лишь имя.
Энгель.
Всегда такой забавный паренёк. Часто после школы он забегал в твой университет посмотреть на картины, нарисованные студентами.
У него были линзы из-за плохого зрения. Фиолетовые. Такие яркие, что даже бликов в глазах как-то больше становилось. А ты ходил мимо него и жаждал нарисовать это забавное веснушчатое лицо, растрёпанные вихри огненно-рыжих волос, худенькие плечи... Да, даже то тряпьё, которое он носил, тебе нравилось. Простенькая рубашка с крохотным пятнышком под воротником, лёгкие, совсем застиранные, а от того выцветшие джинсы, протёртые на коленках и белые кеды, увешанные маленькими смешными значками.
"Признайся, Иво, ты влюбился в него. At the first eyed, как говорят американцы"
Так и есть. Мальчишка был совершенством. Ты хотел его всё больше и больше. Это хрупкое бледное тело, губы, растянутые в вечной улыбке...
А потом ты подошёл к нему. Он сначала зажимался. Ну, конечно, кто же в столь юном возрасте согласиться позировать для откровенной картины. Но ты настоял, пообещал денег, хотя тогда был студентом и много дать ему бы не смог... Глаза паренька заблестели под линзами. Казалось, даже веснушки стали более яркими. Он кивнул.
Его звали Энгель.
Странное старое имя, но ты не удивился. Конечно, ведь твои родители тоже соригинальничали, назвав тебя Иво (1). Интеллигенты, черт бы их побрал!
Хотя, не важно.
Вот сидишь и вспоминаешь, роняя пепел от сигареты в дурацкий сладкий кофе, комкая плед и ощущая себя до крайности паршиво...
А руки всё ещё холодные.
Уже несколько месяцев как...
...Энгель неспешно стянул с себя рубашку, оголяя грудь с напряжёнными сосками, обнажая тонкую полоску волос от пупка до паха.
- Красивое тело.
- С...спасибо...
- Иво, - подсказал ты ему. Указал пальцем на джинсы.
Мальчик совсем зарделся и пристыжено дотронулся руками до облезлого кожаного ремешка.
- Ну?..
Энгель вздрогнул от твоего грубоватого тона и рванул джинсы, которые даже с ремнём легко сползали с узких бедёр. Парень так старательно дёрнул, что сорвал даже забавные боксеры с нарисованными на них мультяшными кошками.
И ты увидел...
Увидел бархатную кожу.
Совсем худенькие ноги.
Узкие, ещё мальчишеские бёдра, впалый живот.
Тонкую длинную шею...
А когда он повернулся, чтобы кинуть вещи на софу, твоим глазам открылась страшная картина -  клеймо на его затылке "Missgeburt" (2), выжженное очень усердно, до красноты.
- Откуда...? - начал ты.
- Не важно, - буркнул Энгель, натягивая на шею шарф, который ты до этого и не заметил. - Если не устраиваю, не рисуй.
- Да нет, всё хорошо.
Мольберт, три карандаша, большой ластик, тушь, перо, пару кистей и полусухая акварель. Вроде, ничего не забыл.
Ты сел напротив холста и сделал пару набросков лица, очерчивая его в мельчайших деталях - не приукрашивая, но и не уродуя. Тонкие линии светлых бровей, пушистые ресницы, нос с небольшой горбинкой, высокие скулы, натянутая улыбка, большие  глаза, под которыми пролегали лёгкие тени... Ну и веснушки, конечно.
А дальше было тело.
Отрывистые движения карандашом по холсту, почти на грани оргазма. У тебя чуть ли не стоял, когда ты его бёдра вырисовал с выступающими косточками.
Возбуждение.
Практически нервный срыв от удовольствия...
А ты всё сидишь на подоконнике в надежде согреться, закутывая ноги в плед, ловя эфемерное тепло от батареи.
Но это всё не то.
Бесчувственные предметы не скажут: "Я люблю тебя, Иво"
Ты их не сможешь потрогать. В конце концов, они даже взаимностью не ответят.
Твари.
А Энгель был совсем другим. Искренним и добрым. Вроде, ты даже привязался к нему...
...Ты буквально подлетел к мальчишке, оставляя незаконченный набросок на совесть мольберта и холста. Он сопротивлялся недолго и быстро поддался тебе, давая фору. Ласкать его тело было невероятным наслаждением, вылизывать каждый сантиметр молочной кожи. Ты словно тонул в мягком бархате, накрывался нежной органзой, дотрагивался до тафты или шёлка.
Идеально.
О, боже!
Как ты был безумен, когда занимался с Энгелем любовью. Порывы страсти, прерываемые поцелуями и нежными словами о любви.
- Люблю тебя, Иво.
Но ты не ответил. Просто вжал мальчишку в кровать, в смятые простыни, наслаждаясь запахами юного тела, зарываясь носом в растрепанные рыжие волосы.
...Подоконник не греет. Холодный кофе тоже. Сигареты тем более. Травишь себя никотином в надежде сдохнуть красиво, чтобы изо рта приятно пахло мятным дымом. Да, ты уже с шестнадцати лет портишь свои лёгкие ядом, приближая смерть, которая итак ходит слишком близко.
Со всеми.
А с Энгелем она вообще дружбу завела. Больно понравился ей этот яркий мальчуган из неблагополучной семьи.
А ты, урод, сидишь на своём ****ском подоконнике и ноешь о том, кого вернуть уже не сможешь.
Чего рыдать?
Жалко самого себя? Или бездушную тварь внутри?..
...Энгель тяжело заболел туберкулёзом. Родители были не в силах помочь, так как пропили все деньги. Узнал ты об этом только спустя месяц, когда мальчика было уже не спасти.
Ты пришёл к нему в больницу. Вид, что открылся твоему взгляду, был ужасающим: тело совсем истощилось, под глазами были кошмарные синяки, а руки исколоты трубочками.
- Иво... Прости... Люблю.
- Тшш... молчи.
Но целовать ты его не стал. Туберкулёз ведь передаётся воздушно-капельным путём. Даже маску надел.
Мразь предусмотрительная.
То время, когда еще мальчику можно было помочь, ты развлекался во Франции.
Целый месяц. Провёл свою выставку, разбогател и почти забыл рыжего натурщика...
...Энгель закашлялся. Он дико страдал.
Облегчить ли его муки?
Вопрос стал ребром, но думать ты и не собирался. Просто схватил с тумбочки нераспакованный шприц, разорвал целлофан, бумагу и потянул поршень на себя.
В двадцатиграммовом шприце поместилось много кубических сантиметров воздуха. По медицинским меркам.
Энгель широко распахнул глаза.
- Ты что?..
- Для твоего же блага.
И ты вколол ему воздух в вену. Раз-два-три.
Энгель умер, а тебя оправдали. Подкуп судей - не такое уж большое дело. Приплели к расследованию ни в чём неповинную медсестру, а ты до сих пор на свободе.
...Холод волной скользит по венам, когда ты засаживаешь иглу. А в шприце - ничего. Воздух. Азот и углекислый газ. Решаешь попробовать на вкус смерть... Но быстро останавливаешься и выдёргиваешь иглу.
Слабый, бесхребетный трус.
Урод.
Ты жалок. Даже нормально с собой покончить не можешь, хотя столько способов. Но ты боишься этой грёбаной смерти, трусишь.
И просто тупо рыдаешь взахлёб, утопая в слезах.
Ха! Жалкий убийца, разрушивший жизнь ни в чём неповинного мальчика. Оборвал тонкую нить.
Нет тебе теперь больше дороги. Только если в Никуда.
А лучше сразу в ад.
Там тебе самое место.
И ты роняешь кружку кофе. Кружку отравленного кофе...
Примечания:
(1) Имя "Иво" и "Энгель" достаточно старые и почти забытые. Иво переводится, как "тисовое дерево", а "Энгель", как "ангел".
(2) Missgeburt (нем.)-урод

16.03.2011