Горельник

Январь 1960 год. Начались зимние каникулы. В профкоме университета предложили нам бесплатные «горящие» путёвки в студенческий горнолыжный лагерь «Горельник». Мы -  четверо студенток Восточного факультета -  согласились ехать, хотя путёвки наполовину «сгорели» и мы пробыли там всего одну неделю. Эта неделя дала впечатлений на всю жизнь.
Мы молоды, нам всем примерно по 20 лет. В те далёкие времена и в Ташкенте зимы были снежные и морозные: в парке им. Горького заливали каток – это напротив сквера, а некоторые отчаянные девушки, в том числе и я (не говоря уже о юношах) катались, цепляясь за троллейбус по заледенелой улице Богдана Хмельницкого, на которой в то время было четырёх-этажное здание нашего студенческого общежития.
На самолёте долетели до Алма-Аты (благо, билеты были льготные для студентов). Денег у нас было м.б. по 20 рублей у каждой. Неприветливо нас встретила столица Казахстана, в общественном транспорте люди строго смотрели на нас, хохочущих без причины, ни за что обругали, испортили нам настроение. Кстати, большинство населения в городе было русское.
Мы разыскали дом, где жила наша сокурсница. Квартира была большая, роскошная. Нас приветливо встретили (мама  работала министром).
Из Алма-Аты мы долго добирались до Горельника: до Медео на чём-то доехали, а дальше пешком по тропинке в горах. Стало темнеть. Попался навстречу человек, спросили его, - где Горельник? Сказал, - идите прямо по этой тропинке. Потом сказал, - может встретиться медведь. Странно, почему медведь, а не волк. Уже наступила ночь, мы шли среди огромных елей, покрытых снегом. Дорога освещалась звёздами: звёзды были так близко и светили очень ярко. Мы испытывали жуть и восторг. Наконец добрались до лагеря. Нас поселили вместе. После ужина заснули сразу.
Утром объявили распорядок дня. Выдали нам горные лыжы. Я к тому времени была членом горнолыжного клуба нашего университета, и почти каждое  воскресенче зимой ездила с клубом на Чимган. Поэтому я бестрашно встала на лыжы и помчалась вниз по крутому склону. Я падала так, что подъезжал инструктор, вытаскивал меня из снега за ноги и глядя на залепленные снегом очки и рот, говорил, что так падают только чемпионы. После обеда смотрели документальные фильмы о Тони Зайлер – его прыжки и слалом. Вечером танцы на веранде. Мохнатый снег медленно кружился, лилась музыка и мы танцевали в лыжных ботинках.
Были в Горельнике  спортсмены из Прибалтики. Они шли на склоны группой.  Я подружилась с некоторыми из них. На них были красивые вязанные свитера и шапочки. Один из них, высокий блондин, взобравшись на огромный камень стал танцевать «чарльстон».
Ближе к концу нашего прибывания в лагере, все стали осторожнее кататься. Была стенгазета, на которой появились фотографии некоторых горнолыжников нашего лагеря с костылями.
Однажды вечером к нам спустились с гор альпинисты: двое юношей и девушка.  Обогрелись, поужинали и в знак благодарности стали петь альпинистские песни. Песни о красоте гор, об опасности, о дружбе. Мелодии и слова ещё долго звучали в моём сердце. Эти люди казались прекрасными незнакомцами, пришедшими из другого мира.
В один из дней мы пошли смотреть международные соревнования по гигантскому слалому. Соревнования проходили выше, в Чимбулаке. Подъёмники были только для спортсменов, так что спускались мы сидя, и летели вниз, кувыркаясь. Смеялись, как никогда в жизни, особенно, когда я потеряла одно стекло на солнцезащитных очках. Девочки, глядя на меня хохотали до упаду.
Последние дни мы просто гуляли вчетвером, наслаждались видом исполинских елей, мягким пушистым снегом.
Ах Горельник! Прекрасные воспоминания. Теперь Горельника нет, однажды селевые потоки смыли его.
Перт,19/08/2010.