Предназначение. Глава 10, Авария

 Алексеев возвращался из командировки в прекрасном настроении. Договор после длительных уточнений и кропотливой работы над ним подписали. И на очень выгодных условиях для «Эдельвейса», а дома его ждала самая лучшая женщина на свете – его невеста.
     Надо же, ещё три недели назад он даже не знал о её существовании, а теперь не может без неё и трёх дней. Он специально придирчиво искал хоть что-нибудь, что ему было бы в ней неприятно, и не мог найти. Народная молва гласит, что идеальная жена должна быть в доме – хозяйкой, на кухне – кухаркой, в постели – б..., на работе – королевой. Это про неё. Если ещё добавить сюда её очаровательную женственность, доброту, тактичность, чувство юмора, идеальную фигуру и восхитительное тело – портрет будет завершён. И эта женщина любит его! Господи, да он не достоин мизинца на её ноге...
     Плавный ход приятных мыслей Валерия Ивановича в очередной раз прервал его сосед по самолёту болтун немец, представитель фирмы-поставщика. Его направили в Москву вместе с Алексеевым для обеспечения приёмки, растаможивания и доставки до объектов ценного оборудования, и за два дня он страшно ему надоел. В самолёте Валерий Иванович имел неосторожность угостить его коньяком, купив у стюардесс, развозивших по салону косметику и спиртное, после чего язык у немца, как пел Владимир Высоцкий, как шнурок развязался, и теперь отделаться от него не было никакой возможности. Причём беседовал тот исключительно на русском, считая себя знатоком этого языка, но говорил на нём даже хуже, чем Валерий Иванович на немецком.
- Я хотеть говориль только по-русски, - предупредил он сразу своего партнёра, - чтобы улучшать мой знаний этот язык. Ви меня поправляйт, пожалюст, как я говорить что-то не карашо.
     Валерий Иванович сначала добросовестно пытался «поправляйт» его, но, поскольку, это надо было делать чуть ли не через слово, вскоре отказался от этой затеи. Слава богу, терпеть осталось немного – в аэропорту их встречает приехавший из отпуска Толик, и он ему сдаст представителя дружественной фирмы с рук на руки. Пусть теперь Савин «поправляйт» немца.
     А Хайнц – так звали немца – пустился в пространные сбивчивые рассуждения о том, «какой шён... м-м... прекрасный русский девочк», и как он рад, что едет в Россию, потому что он ещё пока холостой, как он сказал «не кольцован», и хочет там найти себе «спутник быта».
     Валерий Иванович вежливо кивал, подливая ему коньяк, в надежде, что напиток, в конце концов, сморит его,  и вскоре добился желаемого. Любитель русского языка, наконец, задремал, и Алексеев вернулся к прерванным размышлениям. Ужасно не терпелось поскорее увидеть Ветку, обнять её, прижать к себе, прильнуть к её губам и утолять, утолять свою жажду! А может снять её с работы? – его думы дали крен. Зачем ей вся эта суета, нервотрёпка: дебет – кредет, сальдо – бульдо... Пусть рожает ему детей – он всегда мечтал иметь много детей – ухаживает за ними и мамой, встречает его после работы радостная и счастливая. Может, действительно простить последний раз Нину Петровну, взять ей в помощники нового бухгалтера, но самому с неё не спускать глаз...
- Уважаемые господа пассажиры, - раздался из динамиков хорошо поставленный баритон стюарда, - мы подлетаем к аэропорту Шереметьево. Просьба сесть на свои места и пристегнуть ремни, выключить мобильные телефоны и компьютеры. Спасибо.
- Температура в Москве плюс шестнадцать градусов, идёт небольшой дождь, - добавил уже приятный женский голос
     «Ну вот, - подумал Валерий Иванович, - в понедельник Полинке идти «первый раз в первый класс», а погода испортилась. Каждый первый день учебного года для него всегда был как жизненная реперная точка, сулящая впереди что-то неизведанное новое, волнительное и приятное. Это был своего рода праздник, но не суетной, грохочущий оркестрами и слепящий прожекторами и флагами, как государственные праздники, или плещущий неудержимым весельем и бесконечными поздравлениями, как в день рождения, а праздник завуалированный, тихий, какой-то очень личный и мало кому понятный, но от этого не менее радостный. Каждый год первого сентября ему казалось, что вот теперь его жизнь обязательно изменится к лучшему: он каждое утро будет делать зарядку и обливаться холодной водой, станет серьёзнее относится к учёбе, начнёт вести личный дневник, смело подойдёт к девочке, которая ему очень нравилась и пригласит её в кино... И поначалу так и было. Но постепенно благие намерения притухали (не даром говорится, что ими вымощена дорога в ад), зарядку он делал всё реже и урывками; домашняя работа с учебниками заменялась новым, внезапно вспыхнувшим увлечением, и хорошие оценки в дневнике появлялись исключительно благодаря его отличной памяти и внимательности на уроках; в личный дневник заносились записи уже не ежедневно, а потом и вообще о нём забывалось; к девочке он так и не решался подойти...
     И, несмотря на это, даже когда он кончил учиться и стал совсем взрослый, всё равно очень любил первое сентября. Он специально в этот день выходил на работу пораньше и с удовольствием любовался нарядными мальчишками и девчонками, спешащими в школу с такими одухотворёнными лицами, как будто они знают что-то такое, что не ведомо другим, и это знание переполняет их, заставляя светиться глаза и покрывая румянцем возбуждения щёки. И каждый раз очень хотелось, чтобы в этот день была хорошая погода.
     А в этом году... Такой был замечательный август! Больше трёх недель – тепло, даже жарко, и почти без дождей, и вот на тебе. Бедная Полинка! Она так готовилась к этому первому в её жизни учебному году! Ну, ладно, ещё полтора суток, может погода сжалится над учащимися...
     Мысли Валерия Ивановича переключились на дочку Светланы. Какая чудесная девочка! И мыслит не стандартно. С ней очень интересно. Он её уже полюбил как родную дочь, да и Полюшка, похоже, признала его за своего. Чувствовалось, что ей не хватало общения. Когда он приходил к ним, она, с детской непосредственностью усаживаясь у него на коленях, заводила с ним серьёзную беседу о том, почему мальчишки не уважают девочек и обижают их, или почему мама не позволяет ей завести собаку, которая скрашивала бы ей одиночество, когда мама на работе. «После свадьбы надо будет первым делом удочерить её, - тепло подумал Алексеев, - а то ещё объявится её биологический папочка, и потом не отвяжешься от него. Надо будет...
     Но в этот момент проснулся Хайнц, и додумать Валерию уже не удалось.
- Валери, - спросил он охрипшим со сна голосом, - ми уже садиться?
- Нет, взлетаем, - без тени улыбки ответил Валерий Иванович.
     Глаза немца полезли из орбит. Он несколько мгновений соображал, потом глянул в окно и громко, так что вздрогнула впереди сидящая дама, расхохотался.
- А, я понять, это такой шутка?! Я тоже любить юмор.
     Он ударил Валерия по колену и решил, что пора переходить на «ты»
- Я же тебе не успеть договорить тот пикантный... э-э, как сказать... происшествий с той фрау, который жить против моё окно и вечер перед спать гулять комната при светло...
- При свете...
- Яа, при свете в «ню», ну ты понимать – без одежда, а штора не... не закрыть...
- Не задёрнута...
- Яа, яа, а я... э... бевундерн...
- Любовался...
- Да, любовался с бинокль... А потом делать фото... А она видел и смеётся! А? Ферштейст? И тогда я...
     Алексеев обречёно втиснулся глубже в кресло, готовясь выслушать очередную скабрезную историю на ломаном русском языке, таком ломанном, что иногда беседа принимала вид шарады. К счастью, самолёт вскоре приземлился, и волнительная история так и осталась недосказанной.

     В аэропорту их действительно встречал Савин. Как-то не сговариваясь, Валерий и Анатолий сердечно обнялись, как будто между ними и не было того злосчастного разговора.
- Ну, ты, как негритос, - смеялся Валерий Иванович, любуясь другом, - как можно за неделю так загореть! И посвежел! Прямо помолодел! Где отдыхал?
- На Мальте.
- Почему именно там?
- Подруга захотела. Она там раньше отдыхала, и у неё сохранились о том времени своеобразные воспоминания. Хотела их улучшить и, как говорил М.С. Горбачёв, углУбить.
- Так ты не с семьёй был?!
Савин отрицательно покачал головой.
- Ну, ты даёшь! Ладно, расскажешь потом...
- Да, - спохватился Валерий Иванович, - позволь тебе представить: Хайнц Крюгер, представитель фирмы «Шутц». Направлен к нам для помощи в растаможивании и сборке оборудования. А это – мой первый заместитель Савин Анатолий Александрович, - в свою очередь представил он Анатолия Хайнцу. – Прошу любить и жаловать!
     При этом глаза Алексеева время от времени бегали по сторонам, явно кого-то высматривая.
- Да здесь она, здесь, - шепнул ему на ухо Анатолий, - в машине тебя ждёт, не хотела здесь светиться.
- Ну, тогда я вас оставлю, - сразу расплылся в счастливой улыбке Валерий. –  А ты знаешь, что мы подали заявление в загс?
- Иди ты?!
- Да! Расписываемся в следующую субботу в четыре. Чтоб был, как штык!
- С кем?
- С кем пожелаешь – это твоё дело, здесь указывать я тебе не могу. Сам думай! Подробности позже.
- Хайнц, - обратился он к немцу, - энтшульдиген зи битэ, я очень тороплюсь. Оставляю Вас на попечение герра Савина. Ауф видерзеен, он обо всём позаботится.
- Ты меня не видел, - тихо бросил он Анатолию и, пожав руки обоим, тут же исчез.

     Светлана сидела в машине, припаркованной прямо у тротуара недалеко от выхода из здания аэровокзала («И как это удалось Николаю получить разрешение на это у местных блюстителей порядка?!» - на ходу подумал Валерий) и радостно улыбалась ему. Увидев приближающегося шефа, Николай предупредительно вышел из машины и тактично отошёл немного в сторонку. Рванув на себя дверцу, Валерий Иванович сходу втиснул Светлану глубже внутрь автомобиля и, схватив её в объятья, стал покрывать жаркими поцелуями её губы, щёки, глаза...
- Сумасшедший! – счастливо хохотала девушка, шутя отбиваясь от него, - на нас же смотрят!
     И вдруг сама прильнула к нему своими мягким влажными губами в сладчайшем поцелуе. Мягкое покашливание Николая вернуло их в реальность. В следующую минуту Николай сел за руль и включил двигатель, а от их машины отошёл человек в милицейской форме, засовывая себе что-то в карман.
- С приездом, Валерий Иванович, - глядя в зеркало заднего вида, улыбнулся ему водитель, - куда едем?
- Здравствуй, Коленька! Домой, конечно, домой. Надо хоть немножко себя в порядок привести. Коль, а сколько ты ему дал?
- Кому? – сделав вид, что не понял, спросил Николай.
- Ему, - кивнул головой Валерий Иванович в сторону удаляющегося милиционера.
- Да, ерунда, не обращайте внимания.
- Нет, так дело не пойдёт. Мы с тобой договаривались, что все штрафы за мой счёт.
- А это не штраф. Я ему просто уплатил как за платную стоянку – мы с ним заранее это обговорили. Здесь же парковаться категорически запрещено.
- Ну и всё-таки, сколько?
- Валерий Иванович, ну давайте не будем мелочиться!
- Видала бессеребренника? – обратился он к Светлане, как бы ища у неё поддержку. – Ну, хорошо, а если я тебе сегодняшний день закрою по двойному тарифу, это компенсирует твои затраты?
- С лихвой. Ещё на бутылку останется, которую мы с Вами и разопьём, - рассмеялся Николай, выезжая тем временем на шоссе и нажимая на акселератор.

Некоторое время ехали молча, поглядывая в окно. Валерию очень хотелось сжать Ветку в своих объятьях и, тиская её, целовать, целовать… Но он боялся этим помешать Николаю вести машину, невольно отвлекая его внимание. Наконец, не выдержав, он мягко привлёк Светлану к себе и, целуя её в волосы около виска, прошептал:
- Надеюсь, ты зайдёшь ко мне?
- Только ненадолго.
- А это как получится, - хитро улыбнулся он, опять целуя её куда-то в область уха. – Я же тебя целую вечность не видел!
- Во всяком случае, ночевать я у тебя не останусь. До первого сентября всего один день, а мне ещё столько надо сделать!
- Но помыться-то вместе мы успеем? – ещё тише спросил он, нежно пожимая левой рукой её плечо, а правой гладя ногу выше коленки.
     Она смущённо опустила глаза и, очень красиво зардевшись, убрала его руку со своих коленей.
- Что ты делаешь! – укоризненно прошептала она, - мы же не одни...
- Но помыться успеем? – не отставал он.
- Надеюсь, успеем, если, конечно, к тому времени у меня не...
     Она не успела договорить. Их неожиданно резко толкнуло влево и, если бы Валерий Иванович, мгновенно среагировав, крепко не прижал Светлану к себе, она бы головой ударилась о каркас машины. В следующее мгновение раздался визг тормозов, они полетели куда-то вниз, проскакали конским аллюром несколько метров и остановились.
     Одновременно с этим раздался визг ещё одних тормозов и следом сильный удар железа о железо.
- Все живы? – спросил хриплым от пережитого голосом Николай, боясь, наверное, повернуться назад.
- Все, - бодро ответил Валерий Иванович, - а как ты?
- В порядке. Даже подушка безопасности не успела сработать – остановились достаточно плавно.
- А что случилось?
- Трейлер груженный из просёлка выехал и остановился поперёк шоссе. Заглох что ли? Мы увернулись, хоть и съехали в кювет, а шедшая за нами бмвуха не успела. Похоже – всмятку! Пойдём, может помощь какая нужна...
     Они все выскочили из машины.
- Света, оставайся здесь, - крикнул на ходу Валерий Иванович, карабкаясь по откосу, - там бензобаки могут взорваться.
- Тогда тем более я с вами пойду.
- Ты остаёшься здесь! – холодно и даже через чур спокойно, но очень твёрдо приказал Валерий Иванович, так что Светлана невольно остановилась. – А кто нас спасать будет, если что? – уже мягче добавил он, сделав упор на слове «нас», и выскочил на шоссе.
     Оставшись у машины, Светлана огляделась. Только теперь она оценила весь масштаб происшествия. Съехав с шоссе, Николай с величайшим искусством удерживал джип под острым углом к шоссе, съезжая по откосу постепенно. Стоило ему взять чуть-чуть правее и они, во-первых, наверняка перевернулись бы, а во-вторых, врезались бы в растущую тут огромную берёзу. Он проехал мимо неё буквально в нескольких сантиметрах, сложив даже правое боковое зеркало. Да, тому, что они остались живы, они должны быть благодарны только Николаю, его реакции и мастерству.
     Ужасно хотелось посмотреть, что у них там происходит, но она боялась ослушаться своего возлюбленного и, по совместительству, начальника. И тут её осенило – а телефон-то зачем? Валерий ответил сразу же.
- Лерик, ну, пожалуйста, разреши мне посмотреть хоть одним глазком.
- Нечего тут смотреть, Ветка. Картина не для женских глаз, уверяю тебя. Сиди в машине, не мокни, мы скоро придём. Уже вызвали «скорую» и милицию. Только дадим показания и вернёмся.
     Действительно, очень скоро послышалось омерзительное завывание милицейской сирены («Менты всегда первыми почему-то приезжают», - подумала Светлана), и мужской голос, усиленный мощным динамиком попросил всех зевак разъезжаться, и остаться только свидетелей.

     Валерий с Николаем вернулись минут через сорок мрачные и усталые. Светлана даже уже начала беспокоиться, но позвонить ещё раз побоялась. Мужчины молча мыли руки минеральной водой, оказавшейся у Николая в машине, потом также молча тщательно их вытирали.
- Ну что там? – не выдержала Светлана.
- Ну что, - нехотя отозвался Валерий, - ничего хорошего: машина всмятку, водителя спасла подушка безопасности, его отправили в больницу, а пассажир был даже не пристёгнут...
- И что, погиб?
- Да. Видимо, шли на большой скорости. Дорога от дождя скользкая... Но как ты успел среагировать? – с восхищённым удивлением обратился он к Николаю.
- Да сам не знаю. Они, видно, позже заметили. Кабина трейлера уже начала поворачивать, и мы с ней разминулись по касательной, а они шли слева и врезались в прицеп. А потом у меня шины уже зимние. Я как чувствовал, только два дня назад поменял – к вашей свадьбе готовился. У нас же климат не предсказуем! Надо мной ещё ребята в гараже смеялись. Зима, говорят, пришла – Макаров переобулся.
- Вот это да, молоток! Мы теперь твои должники. Можно сказать – заново родились.
     Николай смущённо махнул рукой.
- Но откуда этот скот взялся? - продолжал Валерий. – И представляешь (к Свете)? – сбежал!
- Как сбежал?
- Так. Выскочил из кабины и удрал в лес. Ребята бросились за ним вдогонку, да куда там! Но самое главное, покойник оказался при оружии, а в багажнике – вообще целый арсенал. Поэтому с нас так долго снимали показания. Хорошо, что у меня паспорт имелся при себе, благодаря самолёту, а то бы ещё задержали для выяснения личности.
- Вот и помогай следствию!
- А что, всё правильно. Гражданская война ещё не закончилась – передел собственности продолжается. Кому-то очень хочется без всяких усилий отхватить себе кусочек пожирнее. Вот и приходится носить с собой паспорт на всякий случай. У Николая хоть права есть, а у меня – нет.
- А у меня есть, - похвасталась Светлана и показала язык Валерию.
- Откуда?
- А, у нас была машина, пока муж её не пропил. Коль, ты дашь мне порулить на каком-нибудь спокойном участке?
- Только на очень спокойном...
- Так это что, бандюги какие-нибудь? – обратилась она опять к Валерию.
- Не знаю. Милиция разберётся. Так, а нам надо разбираться, как выбраться отсюда.
- Да чё там разбираться, потихоньку проедем немного вперёд, а там откос поменьше – выберемся. Всё-таки у нас вездеход и резина что надо! Не так ли? – за всё время после аварии первый раз улыбнулся Николай.
- Вы как хотите, но что-то тут не так, - тем временем задумчиво произнесла Светлана. – Этот грузовик, внезапно заглохший, водитель сбежавший, и машина, начинённая оружием, всё время шедшая за нами, то приближаясь, то отдаляясь. Я её заметила еще, когда мы отъезжали от аэропорта. Она выехала откуда-то сбоку и оказалась непосредственно за нами. Я ещё подумала, что она собирается нас обгонять, но она вдруг отстала, хотя мы и не очень быстро ехали. Потом вдруг снова появилась, и вот теперь...
Мужчины переглянулись.
- Ты ничего не путаешь? – спросил Николай. – Это была именно эта машина?
- Да, зелёная «БМВ». Я ещё подумала: «Какой редкий для машины такого класса цвет – фисташковый. Хорошо бы такой костюм себе сшить».
Несмотря на серьёзность ситуации, мужчины прыснули.
- Всё-таки женщина всегда остаётся женщиной, - смеясь, констатировал Валерий Иванович.
- Но очень внимательной и сметливой женщиной, - уже серьёзно добавил Николай.