Giacomo

dedicato ragazzo dai capelli rossi da Firenze, ha preso i miei capelli*






Это случилось рыжим августом рыжего лета,
на рыжем от неизменно висящего солнца адриатическом берегу.

Губы, изъеденные солью, не умели любить,
живот был ежедневно наполняем инжиром из сада,
волосы молча сползали по спине.

Одним из излюбленных вечерних удовольствий было восседание на перевернутых лежаках,
неподалеку от бассейна,
сопровождаемое поеданием утащенных с ужина нектаринов в ожидании преферанса.
(какое вымученное предложение)

Одним словом, мы сидели и ели нектарины,
а у него было 10 минут,
что бы пройти мимо отвернувшись,
но, черт побери, эти итальянские мамаши - они вечно лезут не в свое дело!

В результате, я гордо окинула взглядом молодых ребят и шепнула влюбленной подруге: так уж и быть, беру рыжего.

Джакомо был сплошь покрыт веснушками,
ярко-красные волосы торчали ежом,
зеленые глазищи смеялись.

Он говорил только по-итальянски,
и нам вполне хватило двух дней,
что бы попрыгать в море с пирса,
понырять за морскими огурцами,
попадать на кусты,
покрутится на карусели,
посмеяться над собой и друзьями.
А ещё это чертов макаронник украл первый поцелуй, прямо под оливковым деревом,
ночью: здесь были и звезды, и запахи, и вода.

На такой закваске можно было бы создать удивительную и романтичную историю,
летнюю и легкую.

Но я вернулась в город, и с собой привезла только себя.

А потом, волосы стали разговаривать.
Они вспомнили, как он пропускал через пальцы пряди, накручивал их на шею, нашептывал им свои итальянские сказки.
Теперь они душили меня по ночам, залезали в рот, в нос, в уши. 
Они плавали в супе и рассыпались по полу,
цеплялись за прохожих и забивались во все щели.
Их сбивчивый шепот наводил на странные, неестественные для девчонки мысли - будто вся мудрость тосканских бродяг вливалась мне в уши и давала ростки.
Безумие было недолгим.
Через полгода я заплела своё горе в косу и срезала. 
А ещё через пол года,
одним рыжим августом рыжего лета, обрезанные волосы порыжели.





*посвящается рыжему мальчику из Флоренции, забравшему мои волосы