Утопленница

УТОПЛЕННИЦА
Комедия с детективным оттенком

Действие происходит на берегу озера ночью, основные действующие лица – подростки лет 15-ти

Моня Твист: И всё же мне предпочтительнее термин экологи, а не расхитители государственного имущества!
Раф Оганесян: Какая разница, если всё, что нам сегодня попадётся, очень скоро превратится в деньги?
Моня Твист:  Рафаил Оганесян! Милостивый государь! Извольте всё же обратиться к своему благородному началу, авось оно и взыграет! Мы очищаем наше озеро!
Раф Оганесян: Самое благородное начало, Моня, уже давно во мне играет. Это деньги. С них всё самое благородное и начинается.
Моня Твист: Да уж, всенепременно на самое благородное дело идём! Из озера, в которое наш кормилец, алюминиевый завод всякую пакость сбрасывает, собираемся достать лом цветного металла, дабы сдать его нечистым приёмщикам и деньги получить халявные.
Раф Оганесян: Какая халява, слушай, потом и кровью деньги добываю, потом и кровью!
Моня Твист: Что за кровь?
Раф Оганесян: Пальчик поцарапал.
Моня Твист: Помилуйте! А потом и не пахнет – холод неимоверный, скажу я вам.
Раф Оганесян: Хорошо, что потом не пахнет, значит, гигиена на уровне. А ты давай верёвки и крючки!
Моня Твист: Моня Твист подай, Моня Твист отдай. Сколько Моня Твист может быть альтруистом?
Раф Оганесян: Моня, иногда бывают моменты, когда мне лучше не возражать.
Моня Твист: И что?
Раф Оганесян: А то, что этот момент настал! Пошли, цветмет не ждёт!
Моня Твист: Уплывёт ли он, что ли?
Раф Оганесян: Уплывёт. В руки дыбенковских.
Моня Твист: О да! Достопочтенные жители села Дыбенково! Капулетти для нас, достопочтенных жителей соседнего для них села  Сажино. Оставьте, батенька!
Раф Оганесян: А что? Придут шоблой и отберут добычу!
Моня Твист: Что ж, люди гибнут за металл. Особенно за цветной. Вперёд?
Раф Оганесян: На прииски!
Моня Твист: Нет, Раф, это не Клондайк. Это гораздо хуже. Идём.

                Уходят. Тут же появляются Глеб Чугурин и Арсений Русак.

Глеб Чугурин: Вот так она и сказала. Самая красивая девчонка во всём нашем родном Дыбенково бросила меня и так сказала.
Арсений Русак: Прямо так?
Глеб Чугурин: Ага. Я – прекрасный, замечательный парень, я обязательно найду себе девушку, которая оценит меня по достоинству! Но прости,  давай останемся хорошими друзьями! Кто!? Кто придумал, что парень после этого успокоится как удав? Кто забил им, девкам, в их дурьи кочаны эту реплику?!!
Арсений Русак: А их в школе тайком научили. Помнишь, биологичка девчонок отдельно на урок собрала? Вот, брат! И система образования против мужчин!
Глеб Чугурин: Да не, она им тогда про месячные рассказывала.
Арсений Русак: И тем не менее… Что же ты теперь делать будешь?
Глеб Чугурин: Водку пить. Тёплую. С утра. Из консервной банки. На улице. Возле   мусорного контейнера. Дворничиха будет  меня ругать матом, а бомжи просить бутылку.
Арсений Русак: Радужно…
Глеб Чугурин: И нет во мне сердца более! Оно разорвалось на части и …
Арсений Русак: И все, кто были рядом, получили осколочные ранения.
Глеб Чугурин: Ну, надо же было эмоции выплеснуть.
Арсений Русак: Но руку Федьке не надо было ломать.
Глеб Чугурин: Какое нежное существо наш Федька! Это ему приданое на свадьбу с ней.
Арсений Русак: На свадьбу?
Глеб Чугурин: Какая разница? Фигово мне, Арсений! Ничто мне не поможет. Разве что суицид. Или вытащить из озера цветмету кг так на 80…
Арсений Русак: Тоже неплохо. Крюки взял?
Глеб Чугурин: Ага. Пошли-ка вон туда поднимемся, а то здесь, на берегу место дохлое, ловил уже.

                Уходят. Тут же появляются Моня Твист и Раф Оганесян.


Моня Твист: Не голоса ли мне, грешному послышались в ночи?
Раф Оганесян: Глюконавт!
Моня Твист: Давай отдохнём. Не могу больше тянуть.
Раф Оганесян: Может за помощью в село съездить?
Моня Твист: Ага, и делись, Моня Твист, со всякими грузчиками! А может, там коряга просто?
Раф Оганесян: Ага, коряга. Кг на сто, а то и на 120 чистого алюминия.
Моня Твист: Право?
Раф Оганесян: Говорю. Сам видел, как сбрасывали, слушай!
Моня Твист: Тогда мы её вытянем, всенепременно вытянем. Вставай.
Раф Оганесян: Поехали.
 
         Начинают тянуть верёвку. Появляются Глеб Чугурин и Арсений Русак.

Глеб Чугурин: Опа!
Моня Твист: Что за оказия? Уж не сплю ли я? Дыбенковские собственными неприятными персонами здесь! Глеб Чугурин! Пресвет вашей милости! Арсений Русак! Сердечно рады!
Глеб Чугурин: Сажинские! А что это мы тут трёмся на нашей территории?
Раф Оганесян: Не имею понятия, что вы тут трётесь на нашей территории.
Глеб Чугурин: Да эту территорию забил ещё мой покойный дед!
Раф Оганесян: А может, тебя к деду отправить?
Моня Твист: Ага, за бумагами официальными!
Глеб Чугурин: А мне не надо бумаг, я руки вам переломаю.
Раф Оганесян: Ломалку не сломаешь?
Моня Твист: Как это, сломать ломалку?
Глеб Чугурин: Короче, вы пойманы с поличным, поэтому всё добытое вами я национализирую. Всё принадлежит теперь народу, то бишь, нам с Арсением.
Моня Твист: Раф, я посмотрел, их только двое.
Глеб Чугурин: Да тебе, жидёнок, и меня одного хватит!
Моня Твист: Коммунист и антисемит!
Глеб Чугурин: А вот матов не надо! Арсений, хватай их верёвку, тащим добро кулацкое!
Раф Оганесян: Стоять.
Глеб Чугурин: Отвали, лицо кавказской национальности!
Моня Твист: Расист!
Глеб Чугурин: Я тебе сказал, не надо матов!
Раф Оганесян: Моня отбирай верёвку!

                Парни начинают тянуть друг у друга верёвку.

Моня Твист: Тихо! Стоп! Кажется, пошла родимая! Тянем, тянем, господа! Ей-богу пошла!
                Все вместе тянут и в итоге вытаскивают из озера ч т о - т о.
Глеб Чугурин: Что это вы такое зацепили?
Раф Оганесян: Не вижу явных металлических очертаний!
Моня Твист: Извольте, осмотрю-с.

Подходит к добыче, куче водорослей, рыбацких сетей и тряпок. Распутывает и внезапно отпрянывает.
Моня Твист: Кто тут хотел добро национализировать? Прошу.
Глеб Чугурин: Чё там? Шняга?
Моня Твист: Вы и не представляете себе, господа, какая…
Глеб Чугурин: (идёт посмотреть) Да чё там? (увидев) Блин. Блин! Блин!!!
Раф Оганесян: (приблизившись) Покойник!
Моня Твист: Не просто покойник. Девушка. Утопленница.
Глеб Чугурин: Спасибо, нам всем сразу стало легче! Чё делать-то будем?

                Арсений Русак падает в обморок.
Раф Оганесян: О! Второй покойник.
Глеб Чугурин: Арсений! Очнись, не время, на фиг, для истерик. Нервы!
Моня Твист: Надо что-то с ней делать.
Глеб Чугурин: Откуда достали, туда её и закинуть!
Моня Твист: Изувер!
Глеб Чугурин: Да надоел ты мне с матами своими! А что ещё? Давайте домой её увезём! Куда? К нам или к вам? Пусть нас потом по милициям таскают!
Моня Твист: Отвезти домой её нужно в любом случае.
Глеб Чугурин: Ага! Посадим её ко мне в коляску!
Раф Оганесян: Нет, давай я её на своей одиночке сзади повезу!
Глеб Чугурин: Да ты чё? Я к ней и не притронусь!
Моня Твист: Что это вы, батенька, никогда покойников не трогали?
Глеб Чугурин: Не трогал! И комплекса от этого не испытываю! Не повезу.
Раф Оганесян: Иногда бывают моменты, когда мне лучше не возражать.
Глеб Чугурин: И чё?
Моня Твист: Этот момент настал, Глебушка!
Раф Оганесян:  Надо определить, чей покойник! На этом озере только наши сёла! Кто у нас в последнее время тонул?
Глеб Чугурин: У вас – не знаю, у нас бабка три месяца назад. До сих пор не нашли.
Моня Твист: Ну, эта на старушку не похожа, молодая совсем.
Глеб Чугурин: Фиг знает. Вообще мой покойный дед говорил, что в нашем озере вода целебная, омолаживающая.
Раф Оганесян: Что, вода тебе мертвеца омолодила?
Моня Твист: Скажи уж тогда, братец, что она сейчас оживёт, встанет и пойдёт! Аллилуйя!
Арсений Русак: (очнувшись) Пацаны, не пугайте, а?

В это время утопленница поднимается и медленно ползёт к парням. Глеб оглядывается и быстро поворачивается обратно.
Глеб Чугурин: Слышьте, народ. Там (показывая в сторону ползущей) стоял телевизор?
Раф Оганесян: Глюконавт, что ли? Какой ещё телевизор?
Глеб Чугурин: А чего она тогда ползет как из телевизора?
Моня Твист: Кто? А! Он «Звонков» насмотрелся.
Глеб Чугурин: А вы гляньте назад.

Все четверо оглядываются назад и видят подползающую утопленницу. С громким криком они подскакивают и разбегаются, остаётся один Арсений. Утопленница поднимает голову, Арсений падает в обморок. Воскресшая поднимется на ноги и уходит. Появляются Соня Чернова и Виталина Пак.

Виталина Пак: Ну что, джульетта, убедилась? Свидание здесь у твоего еврейчика было.
Соня Чернова: Нет, Виталина, не может быть.
Виталина Пак: Не может быть! А с кем он, Сонечка, сейчас на мотоцикле рванул? Пеликану ясно – с Фофановой! Что они тут делали, а? Тряпки какие-то мокрые лежат.
Соня Чернова: Подожди, а мотоцикл-то ведь был Рафа!
Виталина Пак: Ой, ну попросил он мотоцикл у Рафа, свидания ради. Ты как маленькая, а!
Соня Чернова: С другой стороны, почему он не имеет права с Фофановой встречаться? Моня ведь не знает о том, что я…
Виталина Пак: О том, что ты должна его послать подальше и выкинуть на фиг из головы.
Соня Чернова: Из сердца…
Виталина Пак: Да я бы всех пацанов у себя из печёнки выкинула! Давно они там у меня сидят. И, кстати Раф, этот хачик тоже, задолбал приставать! Есть может, нормальные кексы где-то, с бабками и всё такое, не наши обормоты. Так ведь путние на земле не валяются. О! Русак лежит!
Соня Чернова: Заяц, что ли?
Виталина Пак: Нет, Арсений. Пьяный, что ли?
Соня Чернова: Надо его поднять, холодно же.
Виталина Пак: Тихо! Слышишь? Кто-то идёт. Вернулись, наверное, любовнички. Сонька, прячемся!
Соня Чернова: Зачем?
Виталина Пак: Факт зафиксируем. Быстрее!
 
                Девочки прячутся. Появляется Глеб Чугурин.
Глеб Чугурин: Арсений! Арсений, ты где? (увидев лежащего Арсения) Друг! Что она с тобой сделала?!
Арсений Русак: Кто?
Глеб Чугурин: Утопленница.
Арсений Русак: Слышь, не пугай, а!
Глеб Чугурин: Кто пугает-то? Вставай, брат, уходим из этого проклятого места!
Арсений Русак: А как же покойница? Мы же её в село хотели везти.
Глеб Чугурин: Ничего, пешком дойдёт. У ней получается. Скорее!

                Из укрытия выходят девочки, но парни их не видят.
Виталина Пак: (громко) Чугурин и Русак!
Глеб Чугурин: Она и фамилии наши знает!
                Арсений Русак падает в обморок.
                Пак? Чернова? Вы чё здесь?
Виталина Пак: А вы чё?
Глеб Чугурин: Девчонки, уходим! Здесь покойники ходят!
Виталина Пак: Покойники? Прикольно. А Монечка Твист с Фофановой здесь случайно не ходят?
Глеб Чугурин: С кем? Не, вы не понимаете! Валим отсюда побыстрее! Арсений! Не время для истерик, поднимайся!
Виталина Пак: Да ты чего такой нервный-то?

                Появляются Моня Твист и Раф Оганесян.

Раф Оганесян: Это что за дискотека в обители зла?
Моня Твист: Да, местечко для раутов, прямо скажем, неудачное. (Глебу) Арсений живой?
Глеб Чугурин: Живой, но нервы – никуда. Вы где были?
Моня Твист: Да с перепугу на мотоцикл и домой по газам, потом вспомнили, что этот остался.(девочкам) А дамы здесь откуда?
Виталина Пак: Прогуливались.
Моня Твист: 11 километров от села?
Раф Оганесян: Такой хороший девушка не должна так далеко ходить!
Виталина Пак: Чего?
Раф Оганесян: Разрешите с вами пообщаться!
Виталина Пак: Что? О Господи! Пообщаться? Со мной? Ты что, дурак?
Моня Твист: А для общения с вами это обязательное условие?
Виталина Пак: Да пошли вы все! (уходит)
Раф Оганесян: Зачем девушку обидел?
Моня Твист: Так ведь она хамит!
Раф Оганесян: Не хамит, а кокетничает! (вслед Виталине) Эй, подожди! (убегает)
Глеб Чугурин: Слышь, я на него ( о Арсении) тряпку мокрую выжал, а тряпка от трупа была!
Моня Твист: Ради Бога, всполосните руки в озере.
Глеб Чугурин: Так ведь она и в озере лежала!
Моня Твист: Ну извините, дистиллированной воды я вам здесь не куплю!
Глеб Чугурин: Ладно. (уходит)
Арсений Русак: Пойду, мотоцикл разогрею.
Моня Твист: (Соне Черновой) Ну а вы, мадам, что?
Соня Чернова: Нормально я.
Моня Твист: В люльку сядете?
Соня Чернова: Куда?
Моня Твист: В коляску мотоцикла?
Соня Чернова: Зачем?
Моня Твист: Ну, например, таким образом мы сможем вас домой добросить.
Соня Чернова: У моей старшей сестры была свадьба. Когда они с женихом выходили из ЗАГСа, гости кидали в них зерном. Одно зёрнышко мне попало в глаз, под веко. Мне его хирург вытаскивал.
Моня Твист: Что ж, любопытно.
Соня Чернова: Поэтому на свадьбе моей средней сестры зерном уже не кидали. В неё с женихом пускали мыльные пузыри. Один пузырь залетел мне в другой глаз и я всю свадьбу ходила с красным глазом.
Моня Твист: Хм…А, собственно, Моня Твист здесь каким интересом?
Соня Чернова: Вы здесь были одни? В смысле, только парни и всё?
Моня Твист: Да нет, пришлось здесь увидеться с одной дамой. Честно скажу, это было потрясающе. Такой дамы я в жизни не видел.
Соня Чернова: Значит, всё же это правда… Пока! (убегает)

                Появляется Раф Оганесян.
Раф Оганесян: И ту не догнал, и эта куда-то понеслась! Бегают, озорницы!
Глеб Чугурин: (появляясь) Ну что, братва, пора дёргать отсюда?
Арсений Русак: А до сих пор было не пора?

                Появляется утопленница.
Утопленница: Хе-хе!
Глеб, Моня и Раф: Арсений не падать!
Арсений Русак: А кто это, парни?
Моня Твист: Никого хорошего.
Глеб Чугурин: Да что мы, братва, четверо амбалов с одной мумией не справимся?

Парни хватают палки и собираются обороняться, но Утопленница, взмахивает рукой, и палки выскальзывают из их рук и взлетают в воздух.
Утопленница: Ну вот, взрослые дяденьки на бедную девочку вчетвером, с дубинками! Ай-яй-яй!
Глеб Чугурин: Чё тебе надо от нас?
Утопленница: А вот всё тебе расскажи. Вот, поднялась, душа не успокоившаяся, с того света, хочу кого-нибудь попреследовать, попугать.
Раф Оганесян: Так пугай другого кого-нибудь!
Утопленница: И здрасте! А кто меня из озера выволок? Кто бренные кости потревожил?
Глеб Чугурин: Говорил, её обратно закинуть надо было.
Утопленница: Ну, нет. Сам теперь туда ныряй, здесь теплее, да и развлечений побольше.
Моня Твист: Любезнейшая, позвольте, но согласитесь: покойник вылез из воды потусоваться и погреться – это всё же как-то…
Арсений Русак: Не радужно. Нужно, чтобы у ней душа успокоилась и вознеслась.
Глеб Чугурин: Точно! Нам нужен осиновый кол!
Моня Твист: Гестаповец!
Глеб Чугурин: Ты сегодня прекратишь материться?
Утопленница: Нет, давайте не будем мне в грудь ничего заколачивать. А то я и покусать могу.
Арсений Русак: Тогда мы сами мертвецами станем.
Раф Оганесян: Ну, это смотря как покусает.
Моня Твист: Она потому встала, что… А как ты умерла?
Утопленница: Бульк…
Моня Твист: Сама бульк или тебя бульк?
Утопленница: Бульк…
Моня Твист: Хорошо, когда ты…бульк? (молчание) Откуда ты? (молчание) Кто ты?
Утопленница: Луговая.
Раф Оганесян:  Или всё же озёрная?
Моня Твист: Не тупи, это фамилия.
Утопленница: Луговая. Александра.
Моня Твист: Прекрасно. Замечательно. Александра, Сашенька, голубушка, если вы нам расскажете о себе, возможно, мы вам сможем помочь! Пожалуйста, говорите!
Утопленница: Бульк! (уходит)
Моня Твист: Ну что ж, тоже юмор.
Глеб Чугурин: Не, а чё у нас с крышей, пацаны? С покойниками знакомимся…
Моня Твист: Дело, государи мои, в следующем: либо она покончила с собой, что очень плохо для неё и не так плохо для нас, нужно просто отмолить рабу Божью Александру в церкви. Но если её кто-то утопил, значит она хочет мести убийце.
Раф Оганесян: Так нам что, нужно её убийцу мочкануть?
Моня Твист: Нет, если мы мочканём её убийцу, то убийца может и сам подняться из могилы и кого-нибудь попросить, чтоб те мочканули нас.
Глеб Чугурин: Точно. А потом мы восстанем из мёртвых.
Арсений Русак: Это всё никогда не кончится.
Раф Оганесян: Что же делать?

                Появляется Шура Луговая.
Шура Луговая: Привет, пацаны! Вы с какого села?
Парни: Привет. Сажино. Дыбенково.
Шура Луговая: Ещё раз.
Парни: Сажино. Дыбенково.
Шура Луговая: Нет, так у нас ничего не получится.(Моне) Давай, ты
Моня Твист: Д-дыбенково… то есть Сажино.
Шура Луговая: Это вы так шутите, что ли?
Моня Твист: Нет-нет, я, Соломон, можно просто Моня и Раф, мы из Сажино. А господа Чугурин Глеб и Русак Арсений из Дыбенково.
Шура Луговая: Всё ясно. (Моне и Рафу) Спасибо мальчики! Мне нужно в Дыбенково. Такая история, я сама в районе живу, а родня жила когда-то в Дыбенково. А я тут как раз реферат готовлю. Исследование родовых корней. Поехала на тачке в Дыбенково, расспросить, узнать у старожилов про предков, значит, моих. А водила-чертила сломался по дороге. Я до вечера парилась, ждала пока наладится, а потом послала его, пошла пешком. А темно, на фиг, дороги не знаю, а тут ваши мотоциклы увидала, потом голоса услышала. Чё, добросите? Пацаны, у меня только стольник.
Глеб Чугурин: Да ладно. А у тебя кто в Дыбенково родня-то?
Шура Луговая: Да их сейчас там нет никого, вы вряд ли помните. Ну, на всякий случай скажу: Луговые.
Моня Твист: Как, простите?
Шура Луговая: Луговые. Я сама Луговая. Шура меня зовут.
Глеб Чугурин: Повтори…
Шура Луговая: Луговая! Александра Луговая. А что?

                Арсений Русак падает в обморок
Глеб Чугурин: Так это что, ты утонула?
Шура Луговая: В смысле?
Раф Оганесян: Не, не она. Та на эту не похожа.
Глеб Чугурин: А покойники в воде меняются. Разложение и всё такое.
Раф Оганесян: Нет, ну та тоже симпатичная. Просто не похожа на эту.
Глеб Чугурин: Покойница симпатичная? Тебе уже покойники нравятся?
Моня Твист: Чудаки! Как эта девушка может быть утопленницей, если она вот она, перед нами стоит?
Глеб Чугурин: Та тоже перед нами стояла. Да и Луговая же, Александра!
Шура Луговая: Мальчики, вы знаете, я, пожалуй, сама, пешочком дойду. Большое спасибо.
Моня Твист: Постой, мы не сумасшедшие. Мы тебе всё объясним и обязательно добросим до села, стольника не нужно. Скажи, у тебя материалы по твоему реферату с собой?
Шура Луговая: Да.
Моня Твист: Пожалуйста, разреши взглянуть.
Шура Луговая: Ну, ладно (даёт бумаги)
Моня Твист: Отлично. Так… не то… не то… вот! Так, так, какое сегодня число?
Арсений Русак: (очнувшись) 4-е мая.
Моня Твист: А год?
Глеб Чугурин: Что, клинит? 2004-й.
Моня Твист: (читает) «4-го мая 1904-го года моя прабабушка, Луговая Александра Петровна каталась на лодке по Чудновскому озеру близ села Сажино со своим мужем, Луговым Афанасием Логиновичем. Случилось несчастье, перевернулась лодка. Прадедушке удалось выплыть из холодной воды, но его супруга утонула, оставив мужа с грудным ребёнком на руках. Тело моей прабабушки, Луговой А.П. найти так никому и не удалось...»
Арсений Русак: Сто лет на дне озера… Радужно.
               
               


Конец первой части





Часть вторая.
          Место действия то же. На сцене – Соня Чернова и Виталина Пак.

Соня Чернова: Дура! Дура! Дура! Чего я психанула, помчалась куда-то! Теперь он обо мне как о полной идиотке думает!
Виталина Пак: Чего? Думает? Забавно! Моня Твист думать умеет! Да он сам полный идиот.
Соня Чернова: Нет, у Мони есть ум!
Виталина Пак: С которого он очень давно сбежал. Что, не слышала этот бред, про утопленницу?
Соня Чернова: Меня это всерьёз беспокоит. Не произошло бы чего плохого…
Виталина Пак: Есть о чём беспокоиться! Чего ж хорошего – клиника наркологическая!
Соня Чернова: Да прекрати уже! Чего в конце концов тебе Моня плохого сделал? Ты вся такая, словно тебе каждый как-нибудь да жизнь испортил!
Виталина Пак: Ты – влюблённая дурочка и поэтому не в состоянии трезво оценивать ситуацию, а у меня голова холодная.
Соня Чернова: И сердце…
Виталина Пак: У меня скоро ноги будут холодными. С бирочкой на большом пальце. Доведут, уроды!
Соня Чернова: Ну, вот ты всё говоришь-говоришь, а потом же мы слышали, не было там никакой Фофановой.
Виталина Пак: Фофановой не было. А гомыра какая-то с сумкой припёрлась. Чё ей там надо? Ещё и по берегу всей толпой с ней пошли. Предлагаю следующее: проверочка на вшивость.
Соня Чернова: Ай, достали все проверки! Что я в самом деле как дура! Пусть живёт как он хочет!
Виталина Пак: Ты погоди. Всё проще. Я прибегаю к ним и… тихо! Пошли, отойдём!

                Появляются Глеб, Раф, Арсений, Моня и Шура.

Шура Луговая: Пацаны, но если всё это прикол, тупой розыгрыш…
Раф Оганесян: Мы не могли знать, что ты к нам подойдёшь.
Моня Твист: Это гениально! Прабабка и правнучка встречаются через сто лет. Может быть она передать тебе что-то хочет?
Глеб Чугурин: Точно! Где золото спрятано!
Шура Луговая: Откуда у моей прабабки было золото? Крестьянка.
Моня Твист: Ну, мало ли… Судя по последним событиям твоя прабабка крайне неординарный человек.
Шура Луговая: Да нет, не то.
Глеб Чугурин: А может, она колдуньей была? Теперь ей нужно дар передать кому-то…
Раф Оганесян: Здравая мысль. Сама-то хоть не боишься?
Шура Луговая: Я пошла ночью одна в какую-то чужую деревню, я согласилась, чтоб меня до неё довезли какие-то четверо сумасшедших. Повтори вопрос.
Раф Оганесян: Нет вопросов.
Глеб Чугурин: В бабушку, блин, пошла.
Арсений Русак: По-любому, нам нужно её найти. Вам необходимо встретиться.
Шура Луговая: А вам что за большой прикол?
Моня Твист: Ну, во-первых, прах потревожили мы, во-вторых, она так просто от нас не отстанет, а в-третьих…уж не знаю уместно ли здесь, но…да прикольно, господа!
Раф Оганесян: Между прочим. Мы ходим по берегу уже почти час, а толку нет. Мы её не встретим. И знаете, почему?
Моня Твист: Рафаэль Оганесян, вы гениальнейшее творение! А мы - дураки.
Глеб Чугурин: Это почему?
Арсений Русак: Если бы ты был её мёртвой бабкой, которая хочет поговорить с внучкой, как бы ты это сделал?
Раф Оганесян: Наедине или в присутствии четырёх хмырей?
Шура Луговая: Я об этом подумала, вас обижать не хотелось.
Глеб Чугурин: Какие все умные! В туалет не проситесь только! Ладно, идём к мотоциклам, покурим. (Шуре) А ты, если что, кричи. Чтоб мы уехать успели. Шучу.

            Шура Луговая остаётся одна, но ненадолго. Вскоре возникает Утопленница.

Шура Луговая: Вы…ты… такая молодая…
Утопленница: А кто ж после смерти стареет? Хе-хе.
Шура Луговая: Но тело, лицо…
Утопленница: Что делать! Слежу за собой, слежу. Оно понятно, 117 лет, но, знаешь, так не хочется морщин! Есть, конечно, круги под глазами: редко на свежий воздух выходила в последнее время! (смеётся)
Шура Луговая: А ты приколистка, бабушка!
Утопленница: Это что! Ты бы видела рожи этих мальчишек, когда я на них поползла! (хохочет) Все коленки пообтёрла кстати.
Шура Луговая: (также смеётся) Могу представить! Бабушка! Откуда в тебе столько жизни?
Утопленница: Оттуда же, откуда и в тебе.
Шура Луговая: Но, извини меня, я ведь живая, а ты – мёртвая.
Утопленница: Конечно. Но там всегда по-настоящему мертво, где нет любви, где нет (показывает в небо) Его. А я тебя люблю, внучка… внучка… ровесница моя, понимаешь!
Шура Луговая: Я тебя тоже люблю, бабушка… ровесница! Но ведь, ты мне что-то, наверное, хотела сказать?
Утопленница: Вот так внучка! Что значит «сказать»? Да я поболтать с тобой хотела, и не 5 минут. Что скажешь?
Шура Луговая: Пошли, прогуляемся!
Утопленница: Айда! Хе-хе!

                Уходят. Появляется наша старая компания.

Моня Твист: Надеюсь, девушку на тот свет не утащили.
Глеб Чугурин: Не думаю. Девушка крепкого сложения, где покойнице с нею справиться!
Раф Оганесян: По-любому, придётся ждать. Тем более, что я мотоцикл завести не могу.
Глеб Чугурин: Счастлив, что вы такие энтузиасты!
Моня Твист: Кто там про маты замечания делал?

                Прибегает Виталина Пак.

Виталина Пак: Мальчики, Моня! Помогите! Я не знаю, что делать. Я шла домой, вдруг Сонька меня обгоняет и дальше бежит. Я за ней рванула, да где мне! Она же районный чемпион по бегу. Остановилась отдышаться, вижу: мимо меня машина проезжает, полная мужиков, пьяных, по-моему. Издалека увидала, как Сонька их тормознула, и они её подобрали. Господи! Что теперь делать-то?
Моня Твист: Господа, это я что-то не то ей сказал. Я когда с ней говорить начал, как-то почувствовал – свой человек стоит, хотел ей про утопленницу рассказать, мне показалось, что поверит, не засмеёт. Только начал – убежала… Раф, ты смог завести  свой мотоцикл?
Раф Оганесян: Извини, Моня…
Моня Твист: Глеб, голубчик, сделай милость!
Глеб Чугурин: Братан, я не могу.
Моня Твист: Глеб…
Глеб Чугурин: Не могу я тебе дать мотоцикл! Он не мой. Меня порвут за него!
Моня Твист: Моня Твист не любил угонять мотоциклы, но некоторые ситуации…( быстро уходит)
Глеб Чугурин: Эй!
Арсений Русак: Глеб, не время для истерик!
Виталина Пак: Блин! Почему он рванул за ней? Он не должен был! Не должен!
Раф Оганесян: Почему, красавица?
Виталина Пак: Да потому что все вы, пацаны – сволочи! Вы не способны совершать что-то стоящее! Вас просто природа к этому не приспособила! Я хотела этой дуре влюблённой доказать, что Твист и не почешется из-за неё, а он… Ненавижу!!!
Глеб Чугурин: О чём это ты?
Виталина Пак: О чём? Да вы, идиоты. Поверили в этот бред про Чернову, а это просто наш план был. Но он сорвался. Всё равно я ещё всем докажу!  (убегает)
Арсений Русак: Радужно.
Глеб Чугурин: Если она говорит, что Чернова никуда не бегала, то где тогда Чернова?
Арсений Русак: Самое главное, куда Моня поехал?
Глеб Чугурин: Не дай Бог, он что-нибудь с мотоциклом сделает!
Раф Оганесян: Обязательно сделает.
Глеб Чугурин: Не говори так!
Раф Оганесян: Как ты думаешь, почему Моня Твист никогда не угонял мотоциклы?
Глеб Чугурин: Нет…
Раф Оганесян: Потому что Моня Твист никогда не водил мотоциклы!

                Появляются Костлявый, Поцик и Хандра.
Костлявый: Где он? А! Вот он.(идёт к Глебу)
Глеб Чугурин: Здорово, Костлявый! Привет, братва!

                Костлявый присаживается на корточки

Костлявый: Садись, поговорим.
Глеб Чугурин: (присаживаясь) А чё случилось-то?
Костлявый: Мы тебе моцик давали?
Глеб Чугурин: Ну…

                Костлявый поднимается и бьёт Глеба кулаком по голове.

Костлявый: Поцик, что скажешь?
Поцик: Мы по-человечески.
Костлявый: Правильно. Хандра, хорош щёлкать!
Раф Оганесян: Тебя как зовут?
Костлявый: Яша.
Раф Оганесян: Хулиган ты, Яша.
Костлявый: А чё он поцику моцик покоцал?
Раф Оганесян: Глеб, ты моцику поцик покоцал?
Костлявый: Да не, он поцику моцик покоцал.
Глеб Чугурин: Да кто вам его коцал?! Целый ваш моцик. Просто, человек на нём до села поехал.
Хандра: Какой человек? Может, тот, что неподалёку отсюда на обочине лежит рядом с покоцанным моциком, который ему дал поцик?
Парни: Что?!!
Хандра: Ну, мы мимо ехали, смотрим: наш моцик катит, а на нём этот ваш. Мы хотели тормознуть его, спросить, где ты, почему чужому моцик дал, а он – раз! – и в кювет, не справился с управлением, вылетел из моцика. Лежит там в луже.
Раф Оганесян: И вы его там бросили?!
Костлявый: Бросили? Да я в скорую позвонил. (достаёт сотовый) Хандра! Хорош щёлкать!
Глеб Чугурин: как он у тебя работает? До города же далеко?
Костлявый: А мне чё город? Вон вышка стоит.
Раф Оганесян: Мы сейчас сотовую связь обсуждать будем? За Моней! Быстро!
               
                Глеб Чугурин, Арсений Русак и Раф Оганесян убегают

Костлявый: Не, ну дали новый моцик! А он, блин, покоцал. Хандра, хорош щёлкать! Поцик, что скажешь?
Поцик: Абсолютно новый моцик! Хандра, отдай эту фигню сюда!

                Появляется Соня Чернова.
Соня Чернова: А где пацаны? (молчание) Скажите, где пацаны? Моня Твист? Знаете его?
Костлявый: Хандра, хорош щёлкать!
Соня Чернова: Ну, чего молчите-то?
Хандра: Сейчас, я все дела брошу, буду тебе справки давать!

                Парни приносят на руках Моню.

Соня Чернова: Моня! Монечка! Что с ним?
Глеб Чугурин: А ты беги, Лола, беги! Из-за тебя он разбился!
Соня Чернова: Моня, прости меня! Моня, вставай! Я люблю тебя!

У Сони Черновой истерика, она кидается к Моне, её оттаскивают, затем Глеб Чугурин хватает её в охапку, держит, та трясётся в рыданиях.
Раф Оганесян: Он хоть живой?
Глеб Чугурин: Не знаю, не шевелится.
Костлявый: А что с моциком покоцанным решать будем?
Раф Оганесян: (подходит к нему) Садись, поговорим!
Костлявый: Ладно. Решим этот вопрос позже. Идём, братва! Хандра! Хорош щёлкать! (уходят)
               
                Большая грустная пауза
Глеб Чугурин: М-да… Доигрались с покойниками, с любовью всякой. Знаешь, Арсений, хорошо, что подруга меня бросила. Она бы как ты, Сонька не убивалась по мне. Сто пудов. Как говорил мой покойный дед…
Моня Твист: (хрипло) Кто сегодня ещё хоть слово скажет про покойников, тот съест кошку… Дохлую, дохлую кошку!
Все: Моня!!! Живой!!!
                Арсений Русак падает в обморок.

Моня Твист: Нет, я воскрес, как госпожа Луговая. Разумеется, живой. Чернова цела?
Соня Чернова: Моня, прости меня! Я больше никогда тебя не буду проверять! Я – полная идиотка!
Моня Твист: Ты на себя наговариваешь. Ты – не полная, ты очень стройная и симпатичная идиотка. Ой, блин, подняться не могу. Спросите у утопленницы, как это у ней получалось.
Раф Оганесян: Это потому, брат, что ты – живой! Переломанный, но живой! Подумаешь, утопленница воскресла! Вот – настоящее чудо!
Соня Чернова: Моня, я с тобой!
Моня Твист: Как же вы меня, братцы, до дому-то?
Глеб Чугурин: Братан, сейчас скорая приедет. Блин! Да где же она?

                Появляются Доктор и медбрат.
Доктор: Скорая всегда там, где надо. Что, допрыгались, экстремалы, ёкорный бабай! Всё, вы мне надоели! Завтра в детскую комнату милиции пойду, пусть вопрос поднимают!( на этих словах Арсений Русак вскакивает)
Моня Твист: Доктор, они ни причем, я сам…
Доктор: А ты лежи, шумахер, ёкорный бабай! Чего вы сюда его приволокли? У него переломы повсюду! Здесь больно?
Моня Твист: Где?
Доктор: Здесь.
Моня Твист: А-а!
Доктор: Ясно.
Глеб Чугурин: А он в луже лежал. Что, пусть бы у него кроме переломов ещё и воспаление лёгких?
Доктор: Айболит, ёкорный бабай! (медбрату) Давай носилки! Ложи его.
Моня Твист: А-а!
Доктор: Терпи, коза, а то мамой станешь. А вас, каскадёры, ёкорный бабай, я ещё припеку! Поехали.
Раф Оганесян: Мы все с ним!
Доктор: Да вы что? А я сюда как таксист, ёкорный бабай, приехал за вами, ага?
Глеб Чугурин: Ну пусть хоть ( о Соне Черновой) она с ним поедет.
Моня Твист: Доктор, нижайше умоляю!
Доктор: Ладно, неженка, возьмём тебе сиделку. Це! Ромео и Джульетта, ёкорный бабай.

                Доктор и медбрат уносят Моню, Соня Чернова уходит с ними.
Арсений Русак: Спасибо, Господи! Спасибо, Господи! Спасибо, Господи!
Раф Оганесян: Присоединяюсь.
Глеб Чугурин: Да. А где девчонка-то?

               Появляется Шура Луговая и загробным голосом: Я здесь!

Глеб Чугурин: Ну, что, Александра, рассказывай!
Шура Луговая: Я не Александра больше! (хватает Арсения Русака за горло и хохочет)

                Раф Оганесян и Глеб Чугурин падают в обморок.
Шура Луговая: Да вы что, я пошутила!
Арсений Русак:  А чё вы, пацаны, прикольно же.
Глеб Чугурин: (приходя в себя) Шуточка, что называется в тему!
Раф Оганесян: Новости не слышала? Моня разбился.
Шура Луговая: А я знаю.
Парни: Знаешь?!!
Шура Луговая: Знаю, знаю. И что у него всё в порядке, кроме рёбер переломанных, знаю. И что подружка у него появилась. Пацаны, вы не представляете, сколько всего я знаю!
Глеб Чугурин: Так говори!
Шура Луговая: Мы ошиблись! Бабушка пришла с того света не из-за меня! Я просто случайно попалась. Но зато я теперь напишу абсолютно новый реферат, как говорится, из самых прямых источников! Она мне столько рассказала! Слушайте! Мой прапрадед, Афанасий Луговой бросил свою жену Александру ещё беременной, он уехал в какой-то город и там его следы навсегда теряются. Но Бог с ним, не о нём речь. Состояние моей бабушки на тот момент, думаю, вы представляете. Но скоро судьба ей улыбнулась, она повстречала другого мужчину, тот в неё влюбился по уши, она – ещё глубже. Когда она родила, молодые ещё не были обвенчаны, но дело шло к тому, они часто катались на лодке по озеру. Вот, одна из таких прогулок и закончилась трагически. Молодой человек, какой-то мелкий купец, спасся, но прожил недолго, умер через полмесяца от горя и бронхиальной пневмонии – вода была очень холодной. Вот такая история.
Глеб Чугурин: Нет, история, конечно, неплохая. Истина где-то рядом и всё такое. Но…
Шура Луговая: К чему всё это я? Держитесь крепче! Молодого купца, про которого мне рассказала бабушка звали Исаак. Исаак Твист.
Раф Оганесян: Вах!
Шура Луговая: Да-да-да! Прадед Мони! Понимаете, что это значит? Мы с вами, живые, мечемся, суетимся, и ничего реального протолкнуть в жизнь не можем. А бабушка смогла мёртвой лежать и думать если не о счастье любимого. То о счастье его потомка!
Глеб Чугурин: Значит, Моня должен был встретиться с Черновой? Ошизеть!
Арсений Русак: Радужно. Не, правда! Спасибо, Господи!
Шура Луговая: И значит, всё живёт, потому что самое мёртвое там где нет любви, где нет Его! А Он с нами! Ну, что, надо срочно пострадавшего навестить! Меня кто-нибудь подвозит?
Раф Оганесян: Как сказал бы Моня, мадемуазель, экипаж подан!
Глеб Чугурин: Эй, а мы?
Раф Оганесян: А вы – обломки вашего танка собирать.
Глеб Чугурин: Нет, ну нормально, а! Арсений, я так и знал, что этим кончится!
Раф Оганесян: Моя одиночка вас не вытянет!
Глеб Чугурин: А где мы тебе ночью машину поймаем? Блин, одно слово – сажинские!
               
                Все уходят. Появляется Виталина Пак.
Виталина Пак: Уроды, все уроды. Так и знала, что они меня не довезут до дома! Хамы! Отстой, а не сильная половина человечества!

                У неё за спиной появляется Утопленница.
Утопленница: Бульк!
Виталина Пак: Мамочки!
Утопленница: Ты очень злая и нехорошая. Я тебя, пожалуй съем!
Виталина Пак: Не-неннадо!
Утопленница: Надо!
Виталина Пак: Нет!
Утопленница: Тогда успокойся уже, на фиг! Бульк! (уходит)
Виталина Пак: Утопленница? Живая утопленница? Как интересно…ха-ха… я – плохая и злая..ха-ха-ха! Да нет же, я – птичка! Маленькая премаленькая. И в голове у меня птички! Как они поют на солнышке! Пи-пи-пи! Я всех крылышками обниму… Я самая добрая! Ха-ха-ха… Я – самая хорошая! Я всех люблю! (безумно смеясь, уходит)

                занавес