Скамейка

                СКАМЕЙКА

Я прихожу сюда несколько раз в день уже много месяцев подряд. Маленький предбанник длинного коридора с обшарпанными стенами обычно встречал меня длинной очередью довольно разношерстно одетых людей. Все они темпераентно что-то обсуждают, при этом размахивая руками, и охраник, разместишийся в своём околотке время от времени одёргивает их, и заставляет заправить безразмерные рубахи в такие-же безразмерные штаны.
 Я тихонько, чтоб не помешать беседе, интересуюсь, кто крайний и притулившись к облущенной стенке, погружаюсь в гущу обсуждаемых событий. Вокруг снуёт очень много разных людей. Все они очень заняты этим ранним утром и как муравьи в муравейнике постоянно перемещаются в различных наравлениях, совершая очень для них нужную, но зачастую и просто бесполезную работу. Но я про себя улыбаюсь. Я понимаю, что здесь иначе нельзя. Надо всё время что-то делать, порой даже бесполезное - иначе свихнёшься!
 Как в том Еврейском анекдоте: "А что-ж ты имеешь с этого бизнеса если покупаешь и продаёшь за те-же деньги? - "Ну как что? Навр со сваренных яиц мой? - Мой! А самое главное что я ПРИ ДЕЛЕ!"
Среди снующих людей есть категория таких, которые совершенно определённо знают - что они сегодня делают. Это мастеровые. Их можно узнать по характерно выпачканной краской одежде и наличием в руках разного калибра инструментов. Все с уважением расступаются, пропуская их. Это серьёзно! Люди работают. Они так или иначе пытаются улучшить наш серый быт. В один из таких дней они всерьёз взялись за реконструкцию этого небольшого пространства. Работа кипела вовсю не останавливаясь даже в выходные дни.
Бригадой руоводил невысокий, крепко - сложенный прораб, который постоянно держал во рту пустой мундштук от сигареты. Он своё дело знал, и рабочие его слушались, уважительно соглашаясь со всеми замечаниями.
 Произошла некоторая перепланировка оффисов вдоль корридора. Были установленны новые красивые двери. На полу положили новую виниловую плитку, коорая после полировки блистала, как зеркало. Даже околоток для охранника -  сделали новый - деревянный и довольно высокий. И теперь он восседал там гордо как на капитанском мостике. Всё было хорошо и приятно радовало глаз, кроме одного. Стены, почему-то, опять выкрасили в непрониковенно тупой и тоскливый серый цвет. Ну да ладно, думал я, ну в самом деле, не розовый - же, с голубой каймой и ангелочками по периметру. Ты совсем забыл, где ты. Да , всё верно, я понимаю. Но всё - же на общем фоне всей этой красоты - это было, как бы напоминание, не дающее право на расслабление. Помни своё место!
 Я уже думал, что работы полностью закончены, как обнаружил ещё одно новшество. В коридоре появилась скамейка. Скамейка, да какая! Длинная, солидная скамья из толстых, гладко выструганных досок. Теперь, вместо того, чтобы тулиться к стене, переступая с ноги на ногу, можно было уютно расположиться на скамейке.
 Я очень полюбил эту скамейку. Приходя сюда, я садился на её нестардантно - широкую поверхность, с удовольствием вдыхал запах свежей древесины, и вожделенно гладил тёплую, гладкую поверхность, любуясь светлым, красивым узором текстуры. В один из дней, моим соседом по скамейке оказался человек, который, оказывается её построил. Он с гордостью рассказывал мне про весь процесс и я с удовольсвием его слушал. Я сказал ему, как мне нравится его скамейка. Особенно то, что она вся целиком из такого тёплого и красивого дерева. И что через несколько месяцев, естестественно - отполированная нашими штанами, она будет выглядеть даже лучше, чем отлакированная.  Ни с чем не сравнимая естественная полировка - как у ручек старинных, массивных дверей. Он радостно кивал, соглашаясь со мной, и обоим  нам было так приятно, так хорошо!
Однажды, я пришёл, как всегда, туда и - обнаружил свою скамейку...покрашенной в беспросветно-казённый серый цвет.Такой - же как стены. В моём сердце что-то ёкнуло. Мне показалось, что случилось что-то очень плохое. И да, конечно. Они убили мою скамейку! Теперь она стояла серая, обезличенная. Не было той теплоты и живой красоты, как прежде. Серая, матовая поверхность совершенно не отражала света. Они убили мою скамейку! Зачем они это сделали! Я остоожно сел на не живую серую поверхность. Опустил руки на сиденье как всегда, в желании погладить столь дорогое мне дерево и ... почуствовал мёртвую, холодную поверхность. Она не дышала, она не жила, она была мертва. Зачем они убили мою скамейку! Люди, которые сидели со мной - все молчали.
 Я не спрашивал их ни о чём. И так всё было понятно. Уже позже, мастеровой, который сделал эту скамейку, как бы оправдываясь, пытался доказать мне, что краска защитит древесину скамейки от возможного поражения жучком - шашелем, и что-то ещё. Я только посмотрел на него в упор, и сказал: "Какой Шашель? Что ты говоришь! Неужели ты не понимаешь!" - "Понимаю!" - ответил он и опустил глаза. Я продолжаю приходить туда каждый день. Прихожу, и сажусь на скамейку. Но это уже не МОЯ скамейка. Это уже другая скамейка. Нет, всё то-же. Те-же стены, те-же двери. Даже околоток для охранника тот- же. Но вот скамейка уже не та. Это уже не МОЯ скамейка. Они убили ту скамейку! И я сижу здесь, чуствуя, что потерял очень близкого мне человека. Хотя, вроде-бы. Что тут такого?  Какая - то скамейка!

               
                JPRU 09.27.10 – Baltimore 12.24.10


Рецензии