Птичка

Она ехала в Москву, возвращаясь из коротких выходных, которые промелькнули так быстро. А там, в этой субботе-воскресенье остался ее сынок. И теперь, сидя в электричке Она глядела в окно и вспоминала все события , так быстро мелькнувших, как мелькают станции за окном.
- Мама, тут лежит птичка!
- Где?
- Посмотри, она шевелится!
- Не может быть. Нет, не бери ее!.  Мать не могла позволить взять в руки умирающую птичку.
- Мама она же живая!
Что делать, пришлось взять птаху в ладони. Она едва шевелилась и почти не открывала глаз.  Черные растрепанные перья  разделялись, обнажая красноватую кожицу  достаточно крупного птенца. Кто же это? Вороненок? Скворчонок? Мать и сын долго разглядывали эту хрупкую жизнь и не могли оставить, бросить ее на терзание кошкам. (как им это представлялось).
- Мам, нам нужна клетка для птенчика!, - прервал мысли матери сын. Его испытывающие глаза смотрели на нее своей немыслимой серьезностью.
- Милый, но зачем нам эта птичка? Давай оставим ее!
- Нет. Здесь она погибнет.
Погибнет, нет нельзя…. Пошли за клеткой.
В магазине зоотоваров мать незаметно сунула в пустую клетку птичку. Глядя на сына, сказала тихо
-Т-с-с, оставим ее здесь потихоньку, они выкормят ее.
- Нет, мама. Она погибнет.
Вот тут то накатило. «Какая я малодушная! Ну почему же сразу нельзя было сказать нет ребенку и зачем нужны эти бесконечные уступки!»- злилась на себя мать.
- Сколько стоит эта клетка?- вот  уже спрашивает она, потянувшись к кошельку, деньги в котором  просчитаны с утра и распределены на самое необходимое. В последнее время они достаются семье очень нелегко. Муж много работает. Вот и в эти выходные они не вместе.
- 450 рублей. Эта самая дешевая, - говорит продавщица, скосив глаза, на ее старенькие босоножки. – Ой, да вы ее для птенчика покупаете?
В разговор вмешивается мужчина.
- Вы его не выкормите, нужен катетер. Одно расстройство будет для мальчишки.
Однако женщины-продавцы, как более эмоциональные существа со свойственной им чувствительностью, настаивают.
- Ну что Вы, теперь бросать птенца – грех!
Грех. Это слово как-то обожгло. Слишком много его, слишком непосильно то, что и так давит на плечи. И мысль: «А ведь сыну уже почти восемь. И может он все это запомнит. И какой он вынесет из этого случая урок. Тот, что можно оставить так просто птенца ли, да просто жизнь в одинокой беде? Может и меня оставит…»
Под эти мысли покупается клетка. Кладется в нее полуживой еще птенец.
Дома их  встречает дед. Зная всю неприглядность тех ситуаций, когда человеческая жалость соседствует с обычной непродуманностью, огорченно кивает головой.
- Отпустите ее…
- Но она же погибнет!
И снова взгляд серых глаз, и упорство, которое ломает корку, защищающую сердце такого взрослого уже человека. Дедушка отводит глаза. «Может это и хорошо, что в этом ребенке нет черствости. А мать… Пусть думает сама…»
Следующий день начался светло и радостно. Птенец лежал. Но не было такой безысходности. Рыжий кот с удивление посматривал на нового жильца. Хвост кота трепетал. Однако, ни разу не видавший мыши и порой брезгливо поедавший самые лучшие кусочки мяса, не выказывал стремления познакомиться детально с пичужкой.
А день разгорался с удивительной силой и нежность чувствовалась во всей природе и в этом солнце, которое охватывает все и вся, согревая своими лучами и  уснувшего птенца  и остывшие сердца горожан.
- Мама, пошли на море, мама!
Она смотрит на своего сына. На его длинненькие ножки и ручки, на ежик его волос, думая: «Как быстро он вырос…», вдыхает его запах, обнимает его.
- Я люблю тебя сынок.
- Я тебя тоже, мама.
Они едут на велосипеде. Сын сзади, на багажнике. Ветер обдувает их лица ласково и нежно, как возможно только в июле, самом теплом месяце в Подмосковье.
Вот и пляж. Песок. Они купаются долго. Долгожданная прохлада воды. Переодевание. Велосипед. И снова дом.
- Нужно накормить птенца.
- Давай.
- Где каша? Давай кушай, кушай. Птенец почти не открывает рот.
-Мама не надо, он задохнется!
- Но вчера же у нас получилось. Пусть он съест побольше!
- Мама ему плохо! Ой, он задыхается!!!
Птенец как-то странно изогнулся в руках ребенка. И сильный крик.
-Мама! Он умер!
Мать не веря взяла птичку. Ей стало муторно от увиденной агонии. Глядя на открытый глаз птенца, который черной бусиной неподвижно застыл среди перьев, она думала, как смягчить, полученный сыном стресс.
Сын рыдал. Он покрылся пятнами. Слезы непрерывно катились по его щекам.
- Зачем ты так  сделала? Он лежит!
Мать взяла клетку и выбежала в коридор в наспех одетых  кофте и юбке. На улице она положила птенца в кусты, а сама быстро бежала к зоомагазину. Прохожие с удивлением смотрели на бегущую в тапочках  с мокрыми волосами женщину. Магазин оказался закрыт. «Не успела!», подумала она – надо завтра купить ему птичку: попугая или канарейку. Ну что сейчас делать?»
Домофон.
- Сынок, открывай.
-Да, мама.
Мать заходит улыбаясь.
- Слушай, ну что ты плачешь. Твой птенец ожил! Как только я его положила на травку. Он сразу начал водить крылышками. Он не может  жить вы неволе! Ты помнишь мы читали книжку про цыплят. Там ребята их отвезли в деревню, чтобы те выжили. Меня так долго не было, потому что я бегала в сквер. Твоему птенчику оказывается, нужна была трава. Он ее стал клевать!
Сын повеселел. Встал с кровати. Обнял мать за шею.
-Не уезжай!
- Мне пора ехать. Завтра на работу.
И вот она уже едет в электричке, думая о том, как хрупка жизнь. Как легко она может оборваться от любой погрешности, оплошности. И сердце ее сжимает страх. Тот материнский отчаянный и порой нелепый страх за своего сына. «Нет, нет, этого никогда не случится» - говорит она себе. И тогда все звезды на черном небе, которые видны из открытого окна электрички, улыбаются ей.