Я сталкер

За секунду невидимые глазу тучи развеялись, и небо озарилось миллиардом звезд. И даже полный диск луны, по-осеннему крупный, показался на небосклоне. А ведь сегодняшняя ночь началась кромешной темнотой, благодаря которой сталкерам удалось оторваться от преследователей.  Теперь бандиты толпились на старом шоссе, бряцали оружием, подбадривали себя неясными возгласами. Лучи нашлемных фонарей хаотично мелькали, выхватывая из тьмы разнообразные подробности зонного  пейзажа: насквозь проржавевшую остановку, замшелые кирпичные руины старой фермы, стволы унылых полузасохших тополей с редкой желтой листвой.
То, что было невозможно было увидеть в тусклом свете звезд и фонариков, Думу, бывавшему здесь не один раз, дорисовывало воображение. Оно же подсказывало, что преследователи боятся Зоны. Думу казалось, что он  ясно чувствует их страх. Сталкер был уверен, что  никакая сила не заставит их свернуть  с безопасной, как им казалось,  дороги и цепью прочесать «карман». Здесь, где совсем рядом с дорогой расположились аномалии, переливаясь зеленовато-багровыми всполохами, бандиты даже не решались стрелять.
    Но  знали ли они, что беглецы угодили в «карман» -   заросший колючими кустами крошечный овраг, окруженный скоплением аномалий?   Сам Дум, понял  это, только сделав круг на брюхе  и потратив остававшиеся болты. И чего ждали теперь? Толи они просто остановились там, где их застала ночь, толи ждали опытного проводника, что бы, все-таки достать беглецов.
 Дум лежал на сырой земле, придерживая рукой колючую ветку мутировавшего шиповника, и пристально наблюдал за бандитами, стараясь разобрать речь.  Между ними было не более пятидесяти метров, но до сталкера доносились только отдельные слова. Мелкий моросящий дождь, который сыпал с неба весь прошедший день, казалось, остался висеть в воздухе влажным прозрачным туманом, который неприятно забирался под воротник, под манжеты перчаток, мешал вздохнуть полной грудью. Мокрые пальцы, закоченели от холода.
Дум, поежившись,  осторожно отпустил ветку, и, придерживая левой рукой автомат, задом сполз вниз, на дно неглубокого оврага.  Здесь, на двух тощих рюкзаках полулежал Сопляк. Было слышно, как он  шумно дышит сквозь зубы,  хрипит и булькает, стараясь сдержать рвущийся наружу кашель. В лунном свете, наспех перебинтованная голова, с выпученными глазами металась из стороны в сторону, отсвечивая белым. 
 - Ты – выдохнул Сопляк, и закашлялся в голос. – Дум, я думал ты …
 - Заткнись, береги силы, – оборвал  его Дум. – Стоят на дороге, даже стрелять боятся, - поделился он наблюдениями.
 - Ты не бросай меня здесь, - прохрипел Сопляк, - вытащи.
Дум, вздохнул. Вспомнились слова Ворона, произнесенные перед самым выходом. «С Сопляком пойдешь, парень, - медленно, взвешивая каждое слово, словно решая, стоит ли, сказал тогда командир,- смотри, пулю в задницу не поймай». Долго думать, о чем предупреждал старший не приходилось. Сопляк - старый наемник, но за ним ходила дурная слава. Поговаривали, что он мог бросить своих в момент опасности, ради спасения собственной шкуры, или же, польстившись на жирный куш, выстрелить в спину. Правда, доказать этого никто не мог. А Дум вдруг понял, что все, даже самые отвратительные слухи о Сопляке – правда. Раз уж он допускает мысль о том, что Дум может его бросить здесь умирать. Словно прочитав его мысли, Сопляк по удобнее перехватил автомат.
- Глотни, - Дум протянул ему флягу с водкой, - и заткнись.
Сопляк вцепился в руку протягивающую флягу, и потянул Дума на себя. При этом, автомат с тихим лязгом выпал из его рук
- Ты сопляк, Дум, - громким шепотом заговорил Сопляк, - даже не можешь  себе представить ГДЕ я был! Все мертвы:  Штопор, Коготь, Флинт…  Я – нет! Вытащи… Всё  врут…
Сопляк выпустил руку Дума и бессильно откинулся на рюкзаки. Флягу с водкой он не взял.
- Ворон, сука, молодой. Моложе меня. Настроил вас всех…- в голосе наемника чувствовалась ненависть.
Сопляк замолчал. Дум оставил его и вновь стал карабкаться наверх.
На шоссе стало тихо. Пролежав минут двадцать, Дум рискнул включить ПДА. Преследователи ушли. Теперь ночную жизнь наполняли обычные звуки: потрескивала «электра», расположившаяся под покосившейся опорой ЛЭП, где-то на западе, на грани слышимости, стая слепых псов затеяла свару, а ещё что – то кипело и тихонько  хлюпало варясь в адском котле аномальных полей.
С Сопляком плохо получилось. Формально, он был старшим в группе, а Дум должен был охранять его, обеспечивая тем самым успешное выполнение задания. Но, на обратном пути на базу, когда из кустов сирени, оплетенных каким - то мутировавшим вьюнком, выскочил здоровенный секач, с ходу наподдавший Сопляку под дых клыком, Дум и разу не успел выстрелить. Кабан, не останавливаясь, скрылся в лесу, а отлетевший к дереву Сопляк  с пробитой головой и сломанными ребрами угодил одной ногой в «газировку». Теперь правая стопа и часть голени Сопляка была похожа на  бесформенный клубень, и определить,  где кончалась штанина и начинался ботинок было невозможно. Дальше Дум тащил его на себе. Уже в сумерках, бандиты, увидев в них легкую добычу, стали преследовать, загнали в «карман», но получив отрезвляющую очередь, лезть вслед за ними не рискнули.
Дум полежал еще немного, вглядываясь в ночь. Теперь, без мельтешения фонариков,  дорогу стало виднее. Постепенно глаза привыкали к темноте. К привычному чувству тревоги, добавились новые ощущения. Голову словно сжало обручем, сдавив виски, неприятно засосало в животе, а тело пронзил озноб, словно от внезапного порыва  ветра, хотя вокруг по-прежнему было тихо. Так сталкер чувствовал приближение Выброса. Становилось ясно, почему ушли бандиты, и что отсидеться в кармане до утра не удастся. Нужно было срочно уходить, искать убежище. Из головы не выходили слова напарника   
Дум вернулся к Сопляку.
- Флинта видели потом, - сказал он, закуривая, и наклоняясь к раненному,- он на стоянку сталкеров в Рыжем лесу умирать выполз.
Сопляк, казалось, не слышал его. Его открытые глаза смотрели в небо, а дыхание стало ровнее. В ночном небе теперь звезд видно не было. Заметно потемнело, и только на севере занималась багровая заря.
- Куришь…ушли…выброс будет - спустя несколько минут с невнятной интонацией прохрипел Сопляк и надолго замолчал. Было непонятно, спрашивал он или утверждал.
- Мы искали какую–то заброшенную лабораторию, не знаю, - вдруг ровным голосом заговорил Сопляк. Дум вздрогнул – из  голоса наемника исчезли хрип и боль -  казалось, Сопляк на базе перед сном рассказывает историю на ночь, а не искалеченный лежит в окружении аномалий. -  В Лиманске. Спустились в подвал… Штопор был старшим… Потом… У нас был план помещений, ключи доступа. Им нужны были какие– то документы, я не вдавался в подробности, они даже знали где они лежат, какой вес…  Там было страшно. Куча аномалий. Стены облезли, кафель обвалился, отовсюду капало и воняло сыростью и какой-то химией… И горел свет. И ещё следы… Кто – то бился там с нечеловеческой силой. Крушил всё: мебель, аппаратуру, двери между кабинетов…. Но это было давно… Всё покрыто толстым слоем пыли. Мы решили, что это мутант искал выход, потому что видели клетки с  погнутыми решетками…
Дум закурил новую сигарету, еще одну вложил в руку Сопляку. Тот, казалось, не обратил на неё внимания.
- Мы уже взяли заказ -  жесткий диск, и вдруг в тишине зазвонил телефон, - Сопляк глубоко затянулся, медленно выпустил дым. – Такой…  советский,  валялся  в углу. Я вздрогнул… да все испугались, Штопор разнес его из дробовика, а Флинт упал… Понимаешь, он словно  впал в кому, мы не смогли его разбудить,  Коготь даже колол ему что-то из аптечки… Мы не собирались его бросать… Просто от туда не было выхода!  Мы обошли всё трижды… Два уровня лабораторного комплекса: тюрьма, операционная, вычислительный центр. Мы даже не нашли того места, где мы прошли…
- Врешь ты всё, - зло оборвал его Дум. Он отбросил окурок и резко встал на ноги. – Лаборатория, телефон… Драпали  от Долга, вот он  и влез в «холодец», а ты хабар снял, а пристрелить рука не поднялась. Потому что, Сопляк!
- Сука ты, Дум, как и Ворон ваш,  – усталым тихим голосом сказал Сопляк.   
Они надолго замолчали. Дум с тревогой слушал ночь. Карман карманом, но выброс здесь не переждать. А Сопляк казалось спал.
Где-то совсем рядом,  завыла собака. Сопляк встрепенулся, и, нащупав ремень автомата,  подтянул  и положил его себе на грудь, придерживая обеими руками.
-Слышишь, Дум, у меня тайник есть, давай выберемся, он твой будет. Хочешь, скажу где?
- Я тебя сюда на себе допёр, и тут не бросил, а для тебя, Сопляк,  ничего святого кроме денег нет и не будет никогда.
- А ты знаешь, какие они деньги то? – От волнения Сопляк снова стал задыхаться и шумно задышал сквозь зубы.  – Такие, чтоб ничего не надо было… и Зону эту не топтать… и на хрен послать всех можно… было б…Тайник… скажу… 
Наверное, кончалось действие анальгетика – речь Сопляка всё больше напоминала бред.            
Оставаться здесь дальше было нельзя. Дум залез в карман к напарнику и пересыпал болты себе. Затем взвалив рычащего от боли Сопляка на плечо, стал аккуратно выбираться из «кармана», провешивая дорогу болтами. Если Дум все правильно помнил, то в руинах, которые он заметил, следя за бандитами, был подходящий погреб. Пройти требовалось всего сто – сто двадцать метров. Но эти метры дорого обошлись сталкеру. Раненный напарник то терял сознание от боли, наваливаясь на Дума всем телом, то, приходя в себя, старался ему помочь, отталкиваясь здоровой ногой, а ещё он хрипел в ухо: «Рюкзак, рюкзак!», и старался свободной рукой нащупать контейнеры в рюкзаке на спине, и этим еще больше мешая.
Когда в сарае Дум разбрасывал сваленные в кучу для маскировки старые трухлявые фанерные ящики, чтобы освободить ход, небо, видимое в многочисленных дырах шиферной крыши, вовсю полыхало багровым. Головная боль становилась невыносимой, Дума тошнило, а Сопляк лежал  без сознания в лужи собственной рвоты.
К счастью, подвал не облюбовали мутанты. Да и следов недавнего пребывания сталкеров заметно не было. Из последних сил, Дум спустил обмякшее тело наемника и захлопнул крышку. И тут их накрыло по-настоящему. От нахлынувшей волны невыносимой боли и животного ужаса, разум покинул беззащитное перед стихией тело.
Лишенный чувств Дум, опустился на твердый земляной пол рядом с покалеченным товарищем.
Прошло какое-то время, может быть час, а может,- день. Сознание медленно возвращалось в измученное тело. В полной темноте Дум облизал шершавым языком пересохшие губы, и стал шарить рукой по поясному ремню. Фляги с водой не было. Внезапно вспыхнул электрический свет. Дум инстинктивно заслонился рукой.
-Держи флягу, Дум,- послышался хриплый голос старого наемника.- Спасибо, включай фонарь, теперь можно.
Дум жадно припал к фляге губами. На разговоры сил  не было, да и не о чем ему было разговаривать. 
- Не понимаю, я, Дум, как ты в наёмники попал? Ты же мужик,  - после паузы снова заговорил Сопляк, - тебе бы на Свалке с Корейцем бандюков гонять. Сталкер.
- Да, - Дум вдруг разозлился. – Я – Сталкер. Именно поэтому ты остался жив, а не из-за своего поганого тайника.    
- Знаешь Дум, я давно не видел  таких людей. Я думал, что их вообще не осталось.- наёмник мучительно закашлялся. - Мне теперь одна дорога – на одной ноге по Зоне не поскачешь. Я теперь от Ворона завишу. Захочет, - отправит за кордон. А нет, - даже не знаю. К вольным мне точно путь закрыт. И на базе  мне Флинта припомнят, не простят. Я ведь всё-таки бросил его тогда, не поверил, что выберется и заговорит.
Дум молчал. Ему неприятно было общество человека переступившего через жизни своих товарищей. И будет невыносимо быть в обществе людей, которые терпели такого в своём кругу. Ведь знали же! Для себя он твердо решил уйти из группировки на вольные хлеба.
«Я не наёмник, я – сталкер», как заклинание повторял он.