Лунный чеснок

Лунный чеснок
1
«Началось в колхозе утро»
Народная хронометрическая мудрость
Гикториан проснулся от громкого «бум». Даже очень громкого «бум».
Открыв глаз, он даже успел заметить, как моргнула и погасла лампочка наружного освещения в туалете.
«Пукнул раз и свет погас» - гордо всплыла в уме фольклорная мудрость.
Однако, принюхавшись, Гик понял, что мощный «бум» был не его производства.
Жена Гикториана, которого все в Лекисе за глаза звали Губка Боб Квадратные Шары, была уже девятнадцатый год беременна. И Гик по этому поводу сильно страдал, и хоть вслух этим очень сильно хвалился, но в тайне подумывал о смене ориентации.
Гик продефилировал по закоулкам дома, проверяя выключатели и работоспособность всех электрических приборов. В процессе аудита холодильника он, незаметно для себя, употребил оральным способом внутрижелудочно полбатона колбасы, литр сметаны и пятнадцать пирожков с вареньем.
Потом он вышел на крыльцо, почесал свою промежность, и, зажмурившись от бьющих в щёки лучей утреннего солнца, громко выдохнул: «ой как хорошо!»
Через минуту Гик открыл глаза и до него дошло, что как-то всё не так. Обычно курицы, клюющие и гадящие у него во дворе, разбегались только при его приближении. Гик считал, что это происходило от его строгой осанки и тяжелого шага. Злые языки же утверждали, что из-за гикторианского запаха.
Внимательно осмотрев двор, Гик понял, что курицы зашугались и попрятались задолго до его появления. Конкурировать с Гиком по части зловонья мог только бомж Белештейн, но его присутствия не наблюдалось.
Втянув широкими ноздрями густой утренний смог, Гик ощутил новый, нарастающий с каждой секундой аромат. Он вышел из-за дома на дорогу и увидел, что с западной стороны Лекиса появилась огромная, высотой не менее 300-х футов, гора, столь разительно преобразив равнинный ланшафт. Легкий западный ветерок разносил по деревне запах, от которого прятались куры, молкли и переставали доиться коровы, дохли полевые мыши, просыпались от ужасных снов бомжи.
Гикториан двинулся в сторону горы, пейзаж которой так напоминал ему картинки про Швейцарию из старого журнала «Вокруг света», но далеко уйти ему не довелось. Во дворе дома председателя местного колхоза Полууха во всю уже разворачивались драматические события.
Председатель Полуух стоял в семейных труселях на крыльце. Рядом сидел и от отчаяния молча рвал волосы на бороде и истерил, тщательно скрывающий своё иудейское происхождение бомж Белештейн.
Солировал же Хомуальд:
«у меня полные холодильники запасами еды! Если не будет света, вся еда пропадёт и я умру с голода!»
«Что делать, шеф! Усё пъопало!» - вторил странным акцентом Бел.
«Спокууха, бляха-мууха» - ответил Полуух, достал из кармана ракетницу и выстрелили в воздух четыре раза.
Это бы сигнал к сбору всех вертикально ходящих и трезвых людей Лекиса.
2
«Ашан – удар по ушам!»
Рекламный слоган.
(сеть гипермаркетов «Ашан» - спонсор 2-ой главы этой книги)
Через час все кто мог ходить или самостоятельно мог держаться на ногах, собрались за столом в доме у Полууха.
Докладывал председатель колхоза.
«Всё очень просто» - вещал Полуух – «всем нам писдец!»
В этот момент раздался удар двух тупых предметов. Это Белештейн ударился головой о деревянную столешницу. Толи уснул, толи предпринял попытку суицида.
«Гигантский плюх, или, как тут выражаются некоторые, «буум»» - продолжал председатель – «это ничто иное как выброс продуктов метаболизма со стороны спутника нашей планеты, вызванный влиянием физических сил, аналогичных силам воздействующим на приливы. Как известно, на Луне расположены огромные пастбища крупнокопытных пород скота, молоко от доения которых поступает на Землю по стальному молокопроводу «Луна – Задрищенск» на местный перерабатывающий комбинат. Так вот, по данным метеорологических наблюдений, огромные куски навоза отваливаются от Луны и летят к нам на Землю. Именно такой кусок прилетел к нам в Лекис сегодня на рассвете, прихлопнув линию электропередач».
Тут дверь конторы распахнулась и в помещение вкатился на самокате пышнобровый и длиноусый Ванидзе, выходец из штата Джорджия.
«Да это, мля, гамно!» - громко сказал он и плюхнул на стол пакет с логотипом «Ашана». Все поняли, что внутри образцы космических пород.
От Ванидзевского плюха проснулся Хомуальд, который, завидев пакет со знакомой надписью, радостно потянул к нему ручки: «ооо! Еда!»
«Какая, нах, еда!?» - возмутился Ван – «говорю же – гамно!»
Но Хом уже засунул голову в пакет и начал рассуждать: «да нет же… это фарш… просто испортился чуть-чуть… перележал…»
«Нет, Хом, это всё-таки гамно» - задумчиво вторил Ванидзе Гикториан. Он сидел в одиночестве на своём краю стола. Гик думал, что народ не садится рядом с ним из-за его запаха, но судя по тому, что народ всё же садился рядом с Белештейном, амбре которого более чем достойно конкурировало с амбре Гика, дело было не в ароматах, а в том, что жена Гика уже двадцать лет беременна, и все опасались навязчивых объятий Гика и слухов о его переориентации.
«Но всё же есть варианты выхода!» - продолжил речь Полуух – «первый вариант: использовать опыт украинского шахтера Стаханова, вооружиться кирками и лопатами, и прорубить тоннель в пике Вонизма (так я называю нашу лекисовскую гору) и реанимировать линию электропередач».
«Вариант номер два: спасти Лекис, а заодно и всё человечество, путём организации полёта лунного челнока к Луне, установке на ней ядреного взрывателя, который ***нув в назначенное время, отодвинет орбиту Луны на безопасное от Земли расстояние, и сделает невозможным падение новых гамносодержащих осадков. Хомуальд подготовил прототип системы».
Тут же Хомуальд поставил на стол квадратную дощечку, с одной стороны которой были прибиты два гвоздя. На двух гвоздях висела привязанная резинка от трусов. Судя по тому, как смущенно улыбался и ёрзал на стуле Хом, это была резинка от его трусов.
«Вот так этот макет будущей системы работает» - сказал Полуух, достал из правой ноздри большущую козюльку, быстро и умело смастерил из неё аккуратный шарик, и по принципу рогатки с помощью хомуальдовского прототипа запустил этот предмет в полёт. Пролетев через комнату, шарик благополучно прилип на висевшую на стенке карту Луны, где-то в районе моря тупости.
«На поле Лекиса растут два трёхсотлетних дуба, мы натянем между ними резину, вставим в неё наш летательный аппарат с экипажем и ядреной бомбой, и отправим их на Луну» - закончил Полуух.
«А как же стена срача?!» - начал критику руководящего решения Бел, даже забывший от волнения закартавить, напоминая всем про главную достопримечательность Лекиса – «она же как раз за этими двумя дубами».
«Ха-ха-ха» - обрадовался Полуух – «всё уже продумано». С довольной улыбкой он достал из кармана палочку с надписью «Ашан. Следующий покупатель», которую ему удалось-таки спионерить на прошлой неделе при посещении одного известного гипермаркета.
«Вот это» - Полуух показал всем на волшебную палочку – «стена срача». Он положил её недалеко от двух хомуальдовских гвоздиков. «Теперь повторим эксперимент» - и Полуух достал уже из левой ноздри материал для производства второго шарика. «Изменим угол натяга резинки» - с этими словами он запустил шарик в полёт поверх имитационной ашановской стены срача. Шарик повторил благополучное прилунение, но уже в районе океана дебилоидов.
«Но где мы возьмём столько резинок для трусов?!» - продолжал верещать Бел, понимая по смущенному взгляду Хома, что эти трусы его были последними.
«И у нас нет навигационной практики!» - перешёл в конце на визг ассимилированный индус.
«Ха-ха-ха три раза» - продолжал Полуух – «на южной окраине Лекиса есть склад военной амуниции, там этих трууусилей хоть жопой ешь!»
От этих слов вождя глаза Хомуальда загорелись и он радостно заёрзал на своей табуретке.
«Что касается твоего второго вопроса, то у нас в Лекисе есть такие компетенции! Пусть пингвины отрабатывают, зря что ли мы им помещение предоставили?» - ответствовал Полуух и посмотрел на полногрудую Энджин и усатого Ванидзе, который сегодня был без усов. Именно их жилище было отдано пингвинскому экипажу авиалайнера, следовавшего рейсом Мадагаскарск – Жопадрищенск, и совершившему аварийную посадку на окраине Лекиса.
«А что, кстати, по этому поводу думает наша молодая надежда и опора Энджин?» - наконец спросил Полуух.
«ааа… эээ… у меня муж фотограф… у него вооот такой объектив… обещал меня сфотографировать обнаженной, измазанной шоколадной пастой и прокатить в тележке от «ашана»… не подскажете который час?» - закончила свою мысль Энд.
«тааак… около шести» - протянул вооруженный лупой Белештейн, перегнувшийся через стол и разглядывающий в эту самую лупу содержимое энджиного декольте. Глаза его смотрели в разные стороны и никто не понял, о времени он говорил, о  размере, или о состоянии своей потенции.
«Давай я за тебя подержусь, чтобы ты не упал» - заботливо приложил потную ладонь к очку Белештейна Гикториан. Прикосновение к дряблой конечности бомжа напомнило Гику о том, что уже прошёл двадцать один год беременности его супруги.
«А когда полетим?» - смысл всего сказанного наконец-то дошел до Пеле, выходца толи из Бразилии, толи из Швеции.
«Ночью» - красноречиво ответил председатель.
«А почему ночью?» - не унимался однофамилец футболиста.
«Ты чё, глупый?» - удивился Полуух – «днём луны нету».
3
«с помощью лома и какой-то матери»
Выписка из инструкции строителей космических аппаратов.
Построение и ограбление склада с трусилявыми резинками было назначено на обеденное время.
Было принято решение не звать на дело Йалдыка, ибо и без него было кому пописдоболить, но в любом случае он откосил, сославшись на борьбу с фекальным трубопроводом.
Решили не брать на дело и Пеле, а привлечь его потом в качестве якоря для челнока; один фиг, в силу своей тормазнутости он так ничего и не понял; его было проще убить, чем научить.
Пингвины же отмазались, рассказав про начавшийся с утра брачный период и необходимость высиживать яйца, которыми они и потрясли перед носом Полууха.
На ограбление военного склада была командирована группа во главе с Гикторианом.
Гик не преминул возможностью и подготовил ещё до обеда матрицу ответственности, стратегический и бюджетный планы, диаграммы Гантта и Исикавы, свот-анализ и пресс-релиз.
Согласно плану Гика, Белештейн должен был залечь около забора в точке предполагаемого проникновения на территорию базы, и своим смрадом отпугивать сторожевых собак.
Сам же Гик должен выполнить роль тумбочки-подставки для обеспечения перебежек через забор двух лёгких центрфорвардов: Энджин и Хомуальда. Их основной задачей было схватить и перекинуть через забор несколько мешков с трусилями.
Транспортировку мешков в штаб-квартиру Лекиса должен был обеспечить Ванидзе, как единственный обладатель передвижного устройства в виде самоката.
Всё прошло по плану, Бел даже не успел толком выспаться под забором, как была дана команда уползать.
И только когда на председательском чердаке начали вскрывать мешки то выяснилось, что были украдены 2 мешка с картошкой, 3 мешка с банками сгущенного молока, 4 мешка с сухариками «три корочки» и 5 мешков сахара.
«Вы чё, охренели что ли?!!!» - разорялся и рвал последние волосы на затылке с помощью решфедера Полуух, отвешивая с левой руки смачную затрещину Энджин  – «вы чё припёрли?!!»
«Я не виноватая» - наматывала сопли на кулак пострадавшая – «мне Хомуальд говорил какие мешки брать, я их и тащила».
Хом, в отличие от Энджин, был абсолютно спокоен, и даже что-то жевал. «А что такого?» - удивлялся он полууховой реакции – «дорога предстоит дальняя, нужно запастись провиантом».
Тут не выдержал Гикториан и важно заголосил в сторону Хома: «я, как менеджер этого проекта, со всей ответственностью заявляю, что ты, Хомуальд, обосрался».
И не избежать, казалось бы скандала, но тут в комнату ввалился Ванидзе, таща на загривке 6 мешков с трусилями.
«Как тебе это удалось?» - восхищенно поинтересовался Бел.
«Я выменял их у охраны склада на фотографии обнаженной Энджин» - сознался Ван – «правда, я на 10 мешков договаривался, но, слава богу, хоть 6 дали, больно уж страшные фотографии».
Между тем атмосфера в Лекиса сгущалась в прямом и переносном смысле. От вновь образованного предмета обожания альпинистов, а в Лекисе был один такой по имени Ванидзе, несло таким ванидзем, что можно было стоять рядом с Белом и Гиком и не чувствовать их запаха. Единственно, не стоило забывать при  проведении данного эксперимента, что жена Гика уже двадцать два года была беременна.
Первыми не выдержали инопланетного запаха и улетели на юг все утки, гуси и курицы. Потом ушли через лес на восток к продуваемым всеми степными ветрами, а потому естественно кондиционируемым, равнинам все коровы, быки, овцы (за исключение Энджин), козлы (за исключением Йалдыка), свиньи (за исключением опять же Энджин) и бараны (за исключением всех остальных). Только пингвины никуда не улетели (у них были проблемы с федеральной миграционной службой), они ходили поголовно в респираторах и потому было не слышно, как они матерятся.
Единственные, кто был рад экологическому катаклизму, так это навозные мухи. Они быстро отъедались на халявном хавчике и уже были замечены некоторые, особо отожравшиеся, особи размером с питбуля.
Но, как бы то не было, к вечеру системный проект лунного челнока был готов. А к наступлению тёмного времени суток, был готов и сам первый опытный, он же промышленный, образец космического ушельца.
Пилотируемый аппарат был сделан на основе трехместного туалетного сооружения, спионеренного с пингвинского огорода. Туалет оббили металлическими листами, списженными там же с пинвинского сарая.
Экипаж был сформирован из самых легковесных, и от того не обладающих возможностью оказать сопротивление, жителей Лекиса. В качестве командира корабля за руль, сделанный из деревянного стульчака, был усажен Хомуальд. Бессловесная тварь в лице Белештейна была назначена на должность инженера-бортмеханика. А Гикториан, в виду наличия у него отсутствия никаких компетенций, кроме украденной засвеченной плёнки с обнажёнкой Энджин, был назначен на должность балласта.
«А как мы назовём наш корабль, командир?» - впервые за время своего существования подал умную мысль усатый Ванидзе, фанат грубы «Губы».
«Лунный чеснок!» - после 10-минутного раздумья мгновенно отреагировал Хом.
Услышав эту фразу, Ванидзе зеленым лаком для ногтей, списженным, как все поняли, у Энджин, начал писать соответствующую надпись на борту.
«А почему лунный, командир?» - спросил Ван.
«Это моё любимое растение» - парировал домашней заготовкой Хом.   
И вот, когда над стеной срача засветились первые звёзды и ясная темная ночь обнажила бело-голубой лунный диск, на резинках, протянутых между древними дубами (настолько древними, что на скамейке перед тогда ещё молодыми деревцами была оплодотворена своей беременностью жена Гикториана), висел готовый к старту космический аппарат, а Ванидзе уже разогрел свой самокат, готовый к натягу резинок с челноком, из гавнолюка, а ныне сопла, раздался озабоченный глас Хомуальда: «а как же мы назад вернёмся?!»
«Ой, бля, чууть не забыл!» - хлопнул себя по лбу Полуух. Он взял молоток, подошел к космолёту и несколькими сильными ударами сделал на стене выебину.
«Слушай, Хом! Благодаря этой выебине вы сможете закрепить корабль на молокопроводе Луна – Мордоприщенск и спуститься по нему на Землю. Главное, на высоте 500 метров от поверхности не забудьте оторваться от трубы, выпустить закрылки и спокойно приземляться. Для посадки используйте рельеф местности, а если говорить проще – плюхайтесь прямо в новую навозную кучу, потому что посадочной полосы, один хрен, в Лекисе нет».
«На протяжении всего пути следования функционирует устойчивая сотовая связь» - продолжал инструктаж экипажа председатель – «за счёт установленных на молокопроводе ретрансляторов. Как понял, Хомуальд, приём?!»
«хрум-хрум… ням-ням…» - раздался из сопла голос Хома – «вас понял, рубите швартовы».
«Ван, стартууй» - закричал Полуух – «только когда будешь рубить канат не кричи «Ёп твою мать»! Не потому что это вырежут цензоры, а потому что эта фраза уже запатентована, и я не хочу иметь проблем с авторским агентством!» И председатель покосился на приготовивших для записи камеры на мобилах Йалдыка, Пеле, Энджин и даже слепошарого Белештейна, который звонки на своём сотовом идентифицировал только по персонально назначенной мелодии, поскольку не видел номера даже в очках и с лупой, а когда, по неимению слуха забывал или путал мелодию то громко кричал в трубку «ктой это?!!!», чтобы первыми заснять и выложить туалетный запуск на ю-туб.
4
«звёзды пьяные смотрят вниз»
«с неба до земли достаём из солнца лучи»
Утренние песни российских наркологов.
На следующую ночь все обладатели телескопов, и все, кому не спалось и кто пялился на ночное светлейшество в лице круглой луны, заметили на её поверхности вспышку ядрёного взрыва.
После этого в течение часа последовательно выходили из строя все ретрансляторы мобильной связи, расположенные на молокопроводе Луна – Жопарванск.
Это «Лунный чеснок» возвращался, выполнив свою историческую миссию, сбивая по ходу всё установленное на трубопроводе коммуникационное оборудование.
Ещё через час Лекис огласил ещё один громкий «бум».
«Лунный чеснок» приземлился прямо в пик Ванизма, орошая фекальными брызгами весь колхоз.
На этом бумы для Лекис не закончились.
Не успел ещё экипаж космического аппарата вытряхнуть остатки навозных ингредиентов из ушей и других складок организма, как ещё два «бума» почти синхронно огласили Лекис появлением двух новых навозных куч, по высоте и запаху не уступавшей первой. Таким образом, Лекис оказался внутри треугольника, образованного тремя пиками Вонизма.
Если бы в колхозе работало телевидение, то его жители узнали бы, что вся Земля была подвергнута навозной бомбардировке, катализатором которой стал ядреный взрыв команды «Лунного чеснока». И теперь вся земная поверхность напоминала немытое лицо Даши Мельниковой из рекламы по борьбе с черными точками.
Так вот, о чём не знали в Лекисе, но что неповторимым способом потрясло весь мир.
Удары навозных куч в Северной Корее, приняли за ракетную атаку со стороны Южной Кореи, и в ответ Ким Чен Ир запустил в Японию свои ядрёные боеголовки. Но опять что-то у северокорейских друзей не срослось, и все их ракеты попадали в море в непосредственной близости от японского побережья. В результате массового глушения рыбы и прочих морских гадов, японские матросы и крестьяне собирали улов даже не выходя в море, всенощно благодаря за эти дары своего бога ***кну.
Бедные и малообеспеченные народы Африки тоже рационально подошли к свалившемуся с неба благоденствию. Они начали производить из нападавших навозных куч жареные лепёшки, чем не только решили проблему обеспечения продовольствием на своём континенте, но и начали экспортировать его в страны юго-восточной Азии.
В Индии же, поскольку огромные дары неба были очевидно коровьего производства, есть небесную манну не стали, а прорубили внутри новых навозно-горных образований туннели и ходили в массовом количестве туда молиться.
Похожим образом поступили с лунными подарками и в Египте. Предприимчивые египтяне присыпали навозные кучи песком и количество объектов культурного пирамидоидального наследия фараонов, таким образом, увеличилось в три раза.
Пингвины в, естественно, Антарктиде, подумали, что пришёл русский новый год, и начали развлекаться катанием на горках.
В США под ударами навозных бомб пали: белый дом, пентагон, реставрированные башни-близнецы, Голливуд, Санта-Барбара, Спайдермен, Доктор Хаус и другие очаги культурного поражения населения. У народа наступило массовое прозрение, была отменена частная собственность, США переименованы в Социалистические Штаты Америки, и началось строительство коммунизма в отдельно взятой некогда английской колонии.
И лишь бывший президент Малоросии с апельсиновым лицом, проснувшись с перепоя у кучи навоза, и не помнящий ни фига прошедшей ночи, ужаснулся тому, что его снова отравили, и, в этот раз, внутри-желудочно.
В Лекисе же было решено увековечить память героям, покорителям лунного шара. Поскольку бюджет на сооружение памятника трём покорителям космоса был ограничен, а их застывшие и окаменевшие в навозной корке останки предстали в таких выразительных позах, председателем было принято решение, вместо погребения, установить естественным образом сформировавшиеся статуи Хомуальда, Белештейна и Гикториана на центральной площади Лекиса.
…
И вот как-то утром, когда минул двадцать третий год беременности жены Гикториана, пришедшие на площадь Лекиса люди увидели, что памятники героев-лунатиков покрыты, словно ёжики, молодой свежей зеленой порослью.
И им не нужно было быть знатоками ботаники, чтобы понять, что за растение проросло на протянутых дланях и обращенных к луну и солнцу лицах героев.
Это был чеснок.