Чёрта смерть

Не думал, что у мёртвого чёрта могут быть такие грустные глаза…. Совсем недавно бегал по комнате и корчил мне рожи, а теперь бездыханным лежит среди трупов, убитый новой работой. И зачем пошел в кочегары? Бегал бы беспризорником, веселил бы людей и был бы жив! И как сейчас без него? Кто бросит меня в топку? Ещё и строки наметал копытом перед смертью! И я не эгоист! Писака!

«Убитое счастье валяется в грязи и пускает кровавые слюни.  Ранее не видел его и не знал, но для кого-то оно было успокоительной линией в существовании всех клеток организма. Счастье убито, а организм стонет рядом в истерике смерти. Не знаю его, единственное, что выложено информацией о нём, так это, «Макс» на красном фоне бирки привязанной к ноге. Счастье и труп в агониях каждый своей души. Они уже не вместе, не единая форма существа и единственное, что их объединит вновь, так жар огня крематория, куда брошу их вместе и сразу, как только даем котлету.
Неужели уже весна.... Неужели лёд скоро растает, и поеду на рыбалку и скину зимнюю истому!? Непередаваемое чувство ожидание закончилось и уже можно не только скинуть истому, но и снег со своей души....
Ну и рожа у этого Макса и не подумаешь, что был счастливым человеком…. Странно о человеке говорить был! Странно говорить о том, что счастье ушло! Пусть Макс и счастье валяются отдельно! Пусть их движения затаились в смерти! В смерти…. Они едины в смерти и наверняка сущностями смотрят на себя со стороны обнявшись, пуповинами связаны с мёртвыми телами….
Ужас! За окном пошел снег! Весна обнимается с зимой! От желтых фонарей, пышет какой-то неопределённостью! Эгоизмом! Макс тоже эгоист от своей мёртвой желтизны и если и обнимает своё счастье, то только от него!
Котлету в рот, угля в топку, а эту парочку в огонь, где от жира всё затрещит и разгорится, ну а от благодати запахнет палёной шерстью….   
А потом их серою мукой в вазон на постройку пирогов с вареньем и в желудок в память об усопших единой массой, крендельком в знаках вопросов и дерьмом, истинами наружу с криком маленького, сморщенного существа к соску матери, отчего счастьем будет его появление, а телом, то во что оно превратится в дальнейшем.
Весна машет зиме до свиданием! Разгорелся в печах солнечный свет! А котлета встала комом в горле перехватив дыхание, и прищурив глаза высматривает мое счастья, и не давая возродить счастье другого, превращает меня в мёртвое тело.
Не бирки, не счастья, не жира! Не пепла, не муки, не печи! Не огня, не встречи! И снег навека на всю оставшеюся смерть, весне до свиданием в ответ».