Двадцать второй этаж

На бетонно-панельной высоте, точно на безымянной горе, я сижу и смотрю в небосвод. Небо отражается в стеклах ближних домов, в текущих по улицам лужах, в стекающих с улиц прохожих. Все наполняется нездешним красивым цветом.

Или нет. Не буду обманывать. Небосклон сер, асфальт сер, в комнате темно и черно. Листы партитур и недописанных песен лижет ленивый ветер, как пес лижет руку хозяина. Как пламя будет лизать песни, комнату, этаж. Когда...

Или нет. Не буду обманывать. Всё останется в том прекрасном, статическом состоянии, в котором меня запечатлели вышние, летающие люди и разместили в своих новостях. Трансляция между небом и землей - один кадр моего синхронного существования.

Или нет. Никто не прилетал. Все ходили по домам и слетали с гор и прыгали с парашютом, не думая обо мне. Они вызывали одну единственную машину - она чем-то похожа на миксер. И эта машина прегродила мой путь, встала на конце моей потенциальной траектории.

Или нет. Самолет не врезался в мой этаж, не зацепил крылом фанерную крышу, не задел рамп сигнальных огней. Зачем же обманывать, зачем верить этому городу, хищному, алчному, мясному городу, когда... Тогда не будет.

И если я уйду красивой магниевой вспышкой, никто не заметит легкого сотрясения воздуха. Какая-нибудь домохозяйка, взбивая яйца до нормальной консистенции, внезапно обратит внимание, как маленькая молния обожгла чужой подоконник, и пропала. Она не услышит крика, не почувствует, как оздух разрывает свежую плоть и кидает её под ноги своей блудливой подруге ночи, чтобы воссоединиться с ней в ночной вакханалии.

Или да. Или так и сделать. И-льда, немного льда с каким-нибудь снадобьем, от которого вырастают крылья.

Но кто-то предусмотрительно запер окно и включил кондиционер, что равнодушным воздушным пламенем сбивал в бесформенную массу партитуру моей жизни.

Или нет?