Искушение. 5. Соблазн. окончание

               Отгремела веселая свадьба. Начались тягостные для Эмилии дни, она сразу же поняла, что Дмитрии ее не помнит. Для него это был очередной эпизод с красивой девушкой, для нее, напротив, это был праздничный фейерверк, который она помнила все последующие годы, теперь же Эмилия чувствовала, что дикая страсть к молодому человеку  постепенно захватывала ее душу, исподволь подчиняя мысли и поступки. С каждым днем ей все труднее и труднее было отказаться от  желания находиться рядом с ним. Хорошо, что Дмитрии этого не замечал, он был сильно увлечен своей молодой  женой.

              В доме все просыпались рано. Чуть прозвенит будильник, поднималась Эмилия. Проводив корову в стадо, она уже не ложилась. Застелив постель, шла на кухню готовить завтрак. Делала она это с большим удовольствием.

              Следом за хозяйкой дома, вставал Дмитрий. Он ходил на работу к семи часам утра. Вероника не торопилась, ей нужно было успеть в школу ко второму уроку, поэтому она продолжала нежиться в  постели.

              Накрывая на стол, хотя лучше было бы, если бы это делала Вероника, женщина прислушивалась к звукам, разносившимся по дому: «Опять целуются». Эти поцелуи доставали до самого сердца Эмилии. Но вот Дмитрий, со скрипом притворив дверь спальни, прошел  в ванную комнату и включил воду.

              Эмилия с нетерпением ожидала, когда он закончит умываться, чтобы пройти мимо раскрытой двери, и в этот момент, как бы случайно, подать ему полотенце. Это было тоже надо каждый раз делать Веронике, но...
              - Спасибо, мама, — благодарил зять, а ей слышалось: «Спасибо, Миля».

              Дмитрий еще на свадьбе назвал свою тещу мамой, как было принято во всех селах района. Оно легко слетало с его уст и действовало на Эмилию несколько отрезвляюще.
Лучше бы называл по имени,   отчеству, думала она.

              Далее Эмилия улавливала сдерживаемый смех из комнаты  молодых  и тихий  шепот:
              - Тише,  мама  услышит. Она на кухне,  посудой гремит.
              Через некоторое время, иногда оно тянулось, как ей казалось, дольше обычного, Дмитрий с довольной улыбкой приходил на кухню, где Эмилия ждала его с завтраком.

             Какое наслаждение кормить любимого человека, подкладывая ему на тарелку лакомые кусочки. Как много теряла в такие минуты Вероника, но мать и не стремилась подсказать молодой, только набирающей опыт женщине, как привязать к себе супруга, не учила свою дочь простой житейской мудрости. И Вероника постепенно превращалась в соперницу, хотя для окружающих это было неприметно.

             - Я пошел. До вечера, — раздавалось у двери достаточно громко, чтобы услышала Вероника.
             - Пока, — попрощалась она.
             — Счастливого дня, удачи тебе, — неслышно произнесла  Эмилия , и пошла к окну, чтобы посмотреть, как Дмитрий уходит на работу.

     - Вероника, тебе давно пора вставать, — бросила она дочери, проходя в свою спальню. Перед уходом заглянула  к ней в   комнату.
             - Ты все лежишь?  Завтрак на столе.     По-моему,  ты лишнее время  проводишь в   постели.
             — Куда спешить. Успею и поесть, и одеться.

             — Если придешь пораньше, то поставь тушитъ мясо. Нарежь его кусочками, луку побольше. Оно к тому времени разморозится, я достала его из морозилки. Гарнир сделай по своему вкусу. « А не сделаешь, то я приду с работы и сварю то, что любит Дмитрий»,  мысленно продолжила Эмилия.

             В больнице медсестра Новикова с головой погружалась в работу, стараясь выбросить все мысли о Дмитрии. Иногда это сделать было очень трудно, просто не под силу, и она корила себя за увлечение своим зятем, по ничего  не могла с  собой поделать.

             Наступили холода. Дел  во дворе прибавилось. Дмитрий по своей воле, стал вставать одновременно с тещей, чтобы помочь ей управиться с большим хозяйством. Змилия выходила во  двор вместе с ним. Сначала показывала, где  взять корм, как правильно накормить   скотину.
 
             Дмитрий занимался  раздачей корма корове, теленку, поросятам, приносил, воду. Она, подоив буренку, возвращалась в дом. При  этом,  у Эмилии  часто возникала мысль: был бы он моим мужем,  мы все делали бы вместе, чтобы  как можно дольше оставаться рядом, перебрасываться шутками,  обмениваться взглядами. Эмилия сдерживала себя, прогоняла навязчивую мысль, и на  душе становилось тошно от одиночества.

             Вечерами молодые оставались в спальне, иногда выходили в зал, чтобы посмотреть телевизор или просто поговорить. Темы для обсуждений были разнообразные, но основное,  волнующие всех перемены в стране и непосредственно в районе. Одно за другим закрывались предприятия, разорялись и распадались большие колхозы, началось повсеместное сокращение рабочих и служащих. Все это стало предметом обсуждений  за  чашкой  чая.
Вероника, уставшая за  день от гомона ребятишек в школе, жаждала тишины, и вскоре ей  надоедали эти разговоры, и  она  уходила  в свою комнату.

             Перемены,   происходящие   везде,   могли коснуться Дмитрия, поэтому они сильно волновали его. Ему требовалось выговориться, и  он оставался в зале с Эмилией, найдя в ней внимательного собеседника.

             Она  была готова  слушать его  бесконечно. Для нее слова  о работе  были   приятной   любовной  музыкой. Эмилия внимала ему, изредка вставляя какие-то вопросы, склоняя мужчину к дальнейшему разговору.  Она  хвалила  его за те  или иные    действия,    ненавязчиво  подсказывала, как  поступить в     том или ином случае.
 
             Дмитрий, видя заинтересованность тёщи, с удовольствием делился с ней, а   не с женой, которая не желала и не находила времени выслушивать его разглагольствования.
Мало-помалу, молодые отходили друг от друга, все дальше и дальше. В Дмитрии, как и в каждом мужчине,  внутри сидела потребность быть кому-то необходимым.  Однако он не чувствовал, чтобы его молодая жена в нем нуждается. Между тем, Эмилия искала с ним общения постоянно. Она, то не могла закрепить на столе мясорубку, хотя до этого обходилась без посторонней помощи, то вдруг возникала необходимость прибить  очередную полку или вешалку для полотенца. У нее беспрестанно тупились ножи, выходили из строя по очереди: кухонный комбайн, кофеварка, чайник, радиоприемник и так далее.
Дмитрий ни в чем не отказывал, и подолгу возился на кухне, устраняя ту или иную поломку. А рядом с ним сидела не жена, а теща.

              Постепенно, шаг за шагом,  Эмилия  завоевывала расположение  своего  зятя.   Он  стал  нуждаться  в  ее советах,  вечерами спешил  поделиться     новостями о работе.   Она  следила  за его одеждой.   Если  Вероника забывала приготовить   Дмитрию  чистую  рубашку или носки,   то  Эмилия обязательно   выговаривала   дочери, указывала на  то,  что мало внимания уделяет супругу,  только о  себе  заботится,   и  предлагала  свою  по¬мощь. Делала     она это в присутствии Дмитрия, всем видом показывая, что Вероника не достойна такого мужа.

              Все складывалось так, как нужно было Эмилии. Одно только ее беспокоило:    она не могла сказать о своей любви Дмитрию. А тот ее заботу воспринимал,   как любящий  сын опеку  матери.

              Особенно тяжело было Эмилии по  ночам, когда     в доме наступала тишина. Она  долго не могла заснуть, впитывая в себя гнетущее безмолвие. Поглядывая    на светящиеся  в темноте  электронные  часы,  она       не отдавала себе отчета, прислушивалась к тому, что творилось  за дверью,  где  спали молодые.

              Ревность  заглушала  материнские   чувства.  Женщина   любила  и  хотела,   чтобы  ее  тоже любили.   В  эти минуты она забывала о своей дочери и отдала    бы все, что у нее имелось, лишь  бы той не было в соседней  комнате.
Это она, Эмилия, обнимает и ласкает  любимого мужчину,   с  удовольствием   и наслаждением  ощущает его  прикосновения на  пылающем  теле. Нереальность  ночи  возбуждала,   обостряла  все чувства.

              Утром Эмилия еле-еле вставала с кровати, на душе было муторно, хоть караул кричи. Одно радовало то, что  вместе с ней сейчас поднимется Дмитрий. Он рядом, за стенкой. Начинается новый трудовой день с их совместного выхода в сарай, чтобы накормить скотину.

              Быстро  бежали недели  за   неделями.       Истязание души и тела продолжалось изо дня в день. Эмилия похудела, стала нервной, в глазах появился лихорадочный, нездоровый блеск. Она не могла    ни с кем поделиться своими переживаниями,  ее душа не знала покоя. Тем временем узел завязывался      все туже и туже.

              Первой,   как всегда,  ненормальные     отношения    в семье Новиковых-Боженовых заметила Наталья. Не  раз она заставала свою подругу, беседующую с зятем на кухне или в зале, а  Вероника при этом оставалась в своей комнате.
Она видела, как   Эмилия   спешила помочь  дочери, когда  ей требовалась  помощь  Дмитрия,   как она    не представляла  возможности  молодым  вдвоем   посидеть у телевизора или даже на той же    кухне.  Эмилия была их  постоянной  тенью.

              Встретившись на рынке со своей дочерью, Наталья поинтересовалась у нее, давно ли видела Боженовых. Оказалось, что встречались они недавно. Все у них хорошо, только Вероника немного уставшая, чем-то недовольная. Чем? Подружка не сказала. Наверное, в школе  выматывается.

              Наталью  такой ответ не  успокоил,  она нутром чувствовала,   что  здесь   что-то не   так.
              - В воскресенье блины буду печь. Все-таки масленица. приходите с Кириллом, — пригласила она. - Позову на обед Эмилию со своим семейством, посидим.   Отец петуха   зарубит.      
               
              - Ой, мамочка, Кирилл твою стряпню так любит, так любит… Мы, обязательно придем. Привет Нике с Димкой передай. Предупреди их, что на проводы зимы  потом  пойдем, — попросила Софья. — Все, я побежала, а то  начальство ругаться будет,  что  без дела болтаюсь.

              В назначенное время все  собрались у Котляровых. Ставя на стол, дымящиеся от жара блины, обильно намазанные маслом  с яйцами,  Наталья внимательно оглядела каждого сидящего за  столом. У   нее была цель: понаблюдать за поведением Эмилии и Дмитрия, и только потом  сделать  для себя выводы.

              — Сегодня прощеное воскресенье. Так что, все просите друг у друга прощение. Я начну первая. Женечка, муж мой любимый, прости меня, пожалуйста,  если я тебя чем-то обидела.

               Наталья по очереди обратилась к каждому, получая в ответ слова: Бог  простит     и   я   прощаю. Далее она стала пристально следить за тем,  как просили прощение друг у друга все присутствующие, кто со  всей  серьезностью,   кто со смешком.

               У Эмилии, в тот момент, когда она обратилась к дочери, вдруг потекли слезы. Она почувствовала себя сильно виноватой перед ней. Не дослушав слова Beроники  о прощении, Эмилия бросилась из зала в ванную комнату.   Наталья   поспешила   следом.

               —  Тихо, тихо,  — успокаивала она подругу.  — Пойдем за стол.   Потом  поговорим.   Молодежь       сейчас поест и уйдет. На площади праздник — проводы русской зимы. Так что, они не усидят дома, им развлечения нужны, не то, что нам, старикам.  Женя отвезет их,  а     мы  останемся.
 
               - Ты специально так сделала? — прошептала Эмилия. — Ты обо всем догадалась.
               - Мы с тобой столько лет знаем друг друга. Ты только подумаешь чего-то сделать,  а я уже знаю, как ты поступишь.  Долго молчала из-за того, что самой не верилось, что такое может с тобой произойти. Но надеюсь, что успела вовремя. Ты еще не всю  дорогу  прошла?   Есть ли  маленький  перекресток,  где  можно  повернуть   в другую  сторону?

               - Да. Еще не всю… —  проронила Миля. Ей стало легче. Теперь она не одна и со всем справится.
               — Пойдем к столу. Остальное потом. Мы успеем поговорить, — повторила  Наталья, подталкивая свою подругу к выходу из ванной комнаты.

               Через неделю после масленицы,  супруги  Боженовы  сняли себе  квартиру в Черемушках.   Эмилия  сказала своим детям, что им пора быть самостоятельными.
_____.____.____