Часть седьмая. властитель

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ.                ВЛАСТИТЕЛЬ   
               
ГЛАВА I

ОХ, УЖ ЭТИ ДЕВУШКИ. 2021 ГОД

В NASA не было карточек – пропусков. Машина читала сетчатку глаза и прочие показатели, и открывала автоматически дверь – все в пару секунд. У наружного входа все-таки стояло двое негров-охранников. Они со скучающим видом пропускали мимо себя толпу этих высоколобых людей, которые здоровались друг с другом, перебрасывались репликами и шутками, подначивая друг друга. Вдруг машина не пропустила девушку. Нашлась работа и стражам порядка – они тут же встали по бокам растерянной и сердитой программистки, отвели ее в комнату рядом для разбирательства – с чего это она пожелала пробраться в святая святых NASA и Америки? Русская шпионка? Китайская? Хотя ругается, как американка.
Катрин досадовала. Вчера она купила с премиальных дорогостоящую краску для волос с необыкновенным легким зеленым оттенком и сегодня, стоя перед зеркалом, сказала себе, как учит психотерапевт: «Хороша. Очень хороша, девочка. Ты моя самая красивая и обаятельная и замечательная.»
Она предприняла этот демарш, чтобы покорить своего шефа Хогарти. А это непросто – у него работало сотни таких программисток. Она даже не знала, женат ли он, но по его занудству решила, что женат. Это называлось «размочить сухаря». Такая уж манера была у этих красивых девчонок – завоевать, победить что-то неудобоваримое. Джордж Хогарти был высоким, с рыбьими холодными глазами карьериста, узкими губами и длинным носом. Да, только на пари или ради карьеры и денег можно было покорить такую вершину.
Ухаживания Пола – высокого ирландца, сидящего за соседним компьютером, ее не волновали. Заранее все известно – китайский ресторанчик, кофе у нее или у него и… скучно. И вот она нацелилась на шефа, просто из прихоти.
– Я – Катрин Оберли, из отдела программирования. – Она с досадой назвала имя своего шефа. Охранник недовольно связался с Джорджем Хогарти – шеф с еще более недовольным лицом спустился к ним – пускать вовнутрь неустановленное лицо было категорически запрещено.
Вместо того, чтобы оценить прелести Катрин, шеф устроил ей взбучку. Никто не понимал, почему так отреагировала машина, совершенное создание.  Катрин наконец догадалась.
– Я перекрасила волосы, – пролепетала она.
– Ах, вот оно в чем дело, – сказал с досадой Хогарти, он даже не заметил перемены в ней.
Машину перекодировали на другой цвет волос. «Боже, – подумала с отчаянием Катрин, – краска такая дорогущая, нестойкая. Какой я стану через две недели? Вопрос.». Она попала в ловушку – «Теперь придется краситься всегда. Да еще и за перекодировку вычтут.».
– За перекодировку у вас вычтут, – Катрин потерянно молчала, – из премиальных, – услышала она голос шефа. Весь ее азарт покорительницы ледяного сердца шефа выветрился, кураж, прекрасное утреннее настроение пропали.
– Привет,  Катрин! Что за переполох? – ласково спросил Пол.
Она пожала плечами. Как объяснить ему эту дикую историю – ее не пустили на работу. И из-за чего! Из-за нового цвета волос!
– Какая ты сегодня красивая. А волосы! Просто светятся.
«Заметил », – хмыкнула про себя Катрин, настроение её улучшилось.
Но героем сегодняшнего дня оказалась не она, а Пол. Вдруг он удивленно поднял брови. Кто-то в секретнейшей программе «Хранители тайны» - какие-то древние знания, расшифрованные шифровальщиками NASA – целым зданием машин для дешифровки, – знания, которые опередили настоящие на сто лет минимум, жаль, что они разрозненные, – кто-то взломал защиту. Самому Полу известно было немного, что естественно – всё знали только человека три в этом большом здании. Их теперь называли «Хранители тайны» – кодовое название – кто-то догадался о ключе – свастике.
Да, эту секретнейшую программу с десятью степенями защиты некто взломал и скачивал секретнейшую информацию. Пол вскочил на ноги и помчался к Джорджу.
– Кто-то сломал защиту «Хранителей», сэр.
;– Не может быть.
Хогарти помчался к компьютеру, вперился в его экран. Да, это было правдой. Работа разведки? Русские? Китайцы? «Аль-Кайда»? Бедная Америка. Все против нее.
Немедленно была созвана тройка «Хранителей», разработана новая, более изощренная защита секретной информации.
Эти пластины, над которыми столько лет ломали голову лучшие дешифровщики NASA, дешифровальные машины, попали в послевоенную Америку вместе с архивом секретного отдела оккультистов при гестапо, и назывался архив «Наследие предков». Это были древние тайны Европы, но американцы оставались прагматиками и настолько не понимали сути вопроса, что один из Хранителей был негр – племя Хамово, а другой еврей – племя Симово, только третий – ирландец – европеец.  Речь же шла о тайнах ариев...  Из всех материалов гестапо, эти оказались самые секретные. Расшифровка одной из пластин дала в результате оружие Гитлеру -  ракеты ФАУ. Вот почему Гитлер так надеялся на какое-то мифическое секретное оружие, которое обещали ему ученые, но было известно, что он прикрыл эксперименты по разработке атомной бомбы – видимо, ждал чего-то более быстрого в применении и эффективного. Возможно, ему обещали расшифровать пластины Атлантов.
Но Россия смяла его армии и ученые не успели создать это оружие, на которое надеялась германская армия.
Через три дня и эта совершенная защита была взломана словно играючи. А ведь ее придумали лучшие умы программистов NASA. Кто мог это сделать? Такая программа не имела права на ошибку, на сбой – иначе погибнет вся планета. Она рассчитана на абсолютную точность. Используя самые древние знания, наконец-то расшифрованные, хотя и не полные, несмотря на какой-то варварский язык, похожий на русский, и странный шифр.  Это было потрясающе, можно было достичь... Такой программы не знал мир, теперь стало ясно – за ней охотятся русские и, конечно, китайцы, «Аль-Кайда». Причем, вполне возможно, все это граждане Америки, что особенно обидно. Они все равно преданы своему Китаю, России, арабам, пусть там не соблюдаются права человека, и вообще нет ничего хорошего.  Азия, выучившаяся в лучших университетах Америки и Европы, задирает нос, не отстает и Индия, ведь в этих древних «Ведах» что-то там зашифровано похожее, есть намеки, но люди утратили знания и ничего не понимают. Все эти проблемы обсуждались в узком кругу, куда не только Пол и Катрин, но и Джордж не был допущен.
Этот неизвестный хакер свел на нет все их усилия – философские, технические, разведывательные. Придется остановить программу, ведь любая нечаянность может привести не к победе Великой Америки, которую в последнее время зовут страной толстяков, а просто к самоуничтожению. Ведь жрецы майя предсказывали, что 23 декабря 2013-го года это человечество будет уничтожено. А сегодня на календаре 25 ноября 2010-го года. Недолго осталось, господа.
Да, это был невидимый, неслышимый, но страшный переполох в умах и душах тройки «Хранителей тайны».
… Негритенок Мэт выиграл приз за самое большое потребление «Кока-колы», мальчик-смертник получил поощрение своего учителя-шахида, девочка Алиса в далеком Лондоне  выучила еще десять японских слов, грустный мальчик Вячеслав привычно искал файл «Хранители тайны» – самое увлекательное занятие. Словом, планета взрослых жила своими проблемами, а планета детей – своими.

***
Катрин Оберли ужинала в китайском ресторанчике со своей подругой Магдой Стоун.
– Ты представляешь, – жаловалась подруге программистка Катрин, – я выкрасила волосы, решила немного поменять имидж, а эта чертова машина у входа меня не пропустила – неполная идентификация. Что теперь делать? Краситься – дорого. Волосы растут быстро, замучаешься.
– Ты походи так, потом  выкраси волосы в свой цвет, у тебя чудный цвет волос, да и перекодируй  это чудовище.
– А ты знаешь, сколько стоит эта перекодировка? Не могу опомниться от сегодняшнего начисления.
– А когда это было?
;– Да утром. Потом  Пол бегал куда-то. Наверное, к Джорджу. Сказал мне комплимент насчет волос – мол, аж светятся, такие роскошные, и вдруг пробормотал: «Черт возьми! «Хранители тайны»!» -  и помчался к шефу. А потом вернулся,  говорит сквозь зубы: «Настоящий переполох!». Что там случилось, ума не приложу.
– А что это за «Хранители тайны»? – поинтересовалась Магда, отставляя чашку с недопитым кофе.
– Не знаю, что-то секретное. Ах, не интересуют меня эти секреты, никакой жизни нет. Якобы кто-то, как я поняла, взломал защиту. Так как ты считаешь, надо выкрасить волосы в свой цвет и перекодировать машину?
– Непременно, – рассеянно откликнулась подруга.
Магда – красивая мулатка с длинными ногами, стройной фигурой, с черными широко распахнутыми глазами и пухлыми губками, куда-то заторопилась. Подруги расплатились – каждая за себя – что было у них в обычае, при выходе нежно расцеловались, сели в разные машины одинаковой марки, отнюдь не шикарной. Они работали в NASA, только в соседних залах.

***
Русская разведчица под псевдонимом  «Темная красавица» докладывала в центр: «Взломан сверхсекретный файл с десятью степенями защиты «Хранители тайны».
Китайская разведчица – голубоглазая скандинавка – докладывала – «Внимание: Секретная программа «Хранители тайны». Искать!»
Разведчик «Аль-Кайды» – негр-охранник, мусульманин, докладывал: «Катрин Оберли – разведчица неизвестного пока государства говорит о «Хранителях тайны».
Саид, араб-программист отдела кадров NASA, скидывал сообщение по интернету своей дочке, отдыхающей в Каабе –“Привет, малышка! Я купил тебе игру “Хранители тайны”. Оперативный дежурный Моссада тут  же доложил  наверх о новой информации  от  “Шейха”.
В ФСБ, получив эту информацию, удивились. О такой программе они совершенно ничего не знали. Следующее требование к «Темной красавице» – узнать все о программе «Хранители тайны».
В Центре поразились: кто мог взломать такую сложную защиту? Сотни людей во всем мире кинулись искать этого смельчака, этого гения или организацию, сумевшую это сделать. Американцы включились прежде всего. Через  полчаса они уже знали, что их разведчики ни в России, ни в Китае, ни в Иерусалиме, ни на Ближнем Востоке не обладали никакой информацией об этом…

СПАСИТЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Акимыч, грешная душа, признался Дмитрию, что пропал дневник его деда. Да ведь был в папке, где лежит сценарий, и вдруг… пропал. Куда?
– Ладно, – проворчал Дмитрий. – Ищи, ищи, Акимыч.
Тот горестно покачал головой. Половину текста он прочел, дневник ему очень понравился, потому и захватил с собой  -  читать  в перерывах съемок.
Дмитрий принес на съемки сериала «Похитители тайны» дискету – это была неполная информация, которую нашел Славчик, но он решил проверить свои подозрения. Консультант впился цепкими, длинными пальцами в эту дискету, но Дмитрий отодвинул ее.
– Работа моего сына что-то да стоит.
– Конечно, конечно, – засуетился Мирча Сулейманович, и в очередной раз стал безуспешно обыскивать самого себя.
;– Аура, киска, ты не одолжишь мне пару долларов? – обратился он к жене. Та надула губки – дай ему, так уж никогда больше обратно не получишь.
– Откуда у меня деньги? – возмутилась она.
Консультант тяжелым взглядом посмотрел на хозяина студии,  вынул из бумажника деньги.
– Сколько? – спросил он кратко.
;– Да хотя бы тысяч десять… евро, – твердо сказал продюсер. Он хотел проверить кое-что.
Консультант переглянулся с Мирчей, отсчитал деньги. Неслыханно! Вот что это была за информация!
Аура стала рыться в своей сумке, где лежала ее парфюмерия, пилочки для ногтей и прочая ерунда,  и вдруг посыпались листки – это был дневник Петра Головина.
«Но зачем Ауре нужен был дневник? Она вовсе не похожа  на интеллектуалку», – это пронеслось в голове Дмитрия, а Аура впервые смутилась. Она была в трудном положении  -  взяла дневник по просьбе Мирчи, но забыла выложить его из сумочки дома! Растяпа!
Всех опередил Мирча, он буквально вырвал из рук Ауры этот дневник, сверкая глазами. Та стояла красная и потрясенная.
– Я, – сказал Мирча, – издам эту книгу. Вот прочту, дам рецензенту,  -  он кивнул на Консультанта, – и найду деньги, хотя времена сейчас трудные. Трудные  времена.
Дмитрий нахмурился – он не знал, что делать. Вот растяпа Акимыч, так и не понял, с кем имеет дело! Акимыч стоял виноватый, жалко улыбался.
Дмитрий пожал плечами.
– Если не покажется интересной, верните, Мирча Сулейманович, – только и сказал он.
– Непременно, непременно, – откликнулся тот, очень довольный.
Консультант взял дискету, а Мирча, заглядывая ему в глаза, как побитая собачка, заспешил за ним.
;– Аура, домой! – бросил он на ходу.
 Вскоре Дмитрий убедился, что сериал был только ширмой.  Мирча куда-то пропал. Дмитрий перестал тратить деньги, остановил съемки. Наконец, от Мирчи пришел охранник  Муса и злорадно процедил:
– Кина не будет. Хозяин уезжает, и уже продал студию Галкину.
– Быстро, – сказал Дмитрий.  Он почему-то и ожидал такого финала, все к этому шло, а Арнольд побледнел – все его мечты рухнули, они остались без работы.
– А!… Пропади оно всё пропадом, – завопил Акимыч, и разорвал на мелкие кусочки сценарий.
– Слушай, Акимыч, - сказал вдруг Дмитрий, – ты не падай духом, а садись и пиши нормальный сценарий, ты же талантливый человек. Тут жизнь такие сюжеты подкидывает. К черту всякие половые извращения! Пиши то, что знаешь и что на душе наболело. А ты, Арнольд, садись и твори с ним.  Да и актриса у тебя есть. Алиса Головина.  Слышал? Найди ее, Арнольд.
– Здорово! – просиял Арнольд. – Только согласится ли она? Наша фирма… - он не нашел слов.
;– Если будет хороший сценарий, согласится. Дело за вами. И все просчитаем, чтобы было недорого, но здорово.  Картину я продам, это моя забота.
Творческая группа смотрела на него, как апостолы на Спасителя.
– Хватит халтуры. Поработайте в библиотеке. Зарегистрирую фирму, будем делать кино.
Что он говорит? С ума можно сойти! Но ведь все они ничего больше не умеют, да и это делают плохо, а все-таки жаль бросать свое дело, что-то сняли – природу, Куничу.  Один Ричард чего стоит – пригодится. Об этом думали все.
Что ж, «Мирчиада» приказала долго жить. Дмитрий, вздыхая, поехал в банк, чтобы узнать с какой суммой бросил их на произвол судьбы хозяин.
Там он встретил Анжелику и Костина. Несколько похудевший и побледневший после года судов, потерявший на пищевых добавках и китайских стимуляторах последние накопления, Кощей тем не менее был полон оптимизма.
– Пусть нас с Мирчей Сулеймановичем рассудит Бог, – сказал он вместо приветствия. – Вроде бы человек с такой деловой репутацией и на тебе!
– А в чем дело? – удивился Дмитрий.
– Да ведь я ссудил ему 20 тысяч евро  под 20 процентов, а оказалось, что он эти деньги оформил, как спонсорские,  пустил все на ваш фильм… – Костин даже слегка заикался.
– Да? – ещё больше удивился Дмитрий. Как продюсер, он ничего об этих деньгах не слышал. – Очень сочувствую… – только и мог сказать Дмитрий. Пора было разбираться со своими делами – на счету оказалось всего сто долларов, которые Мирча, видимо, не успел снять…
... Сам Кощей брал потребительский кредит. Банки раздавали кредиты направо и налево прямо по предъявлению паспорта. – у них тоже был план набора кредитов– так требовал Всемирный Банк развития. Идея была простая – поймать массу доверчивых, непуганых халявщиков-обывателей на крючок благополучия, а там …
Тщательным, каллиграфическим почерком бывшего конструктора Костин расписался за 300 тысяч леев.
– А кто поручитель? – спросил Дмитрий.
– Анжелика. Залог – её квартира..
Анжелика смотрела своими карими глазами с легкой тревогой и надеждой.
– А почему её, а не ваша? – удивился Дмитрий. «Как легковерны женщины», – подумал он.
– Свою я уже заложил. Дело в том, что я сотрудничаю с инновационной компанией из Москвы. Для меня, как для ученого, это близко. Проекты будущего развития энергетики ближневосточного региона.  Кстати, как ваш фильм. Готов часть этого кредита вложить в ваш проект, – сказал  Кощей Дмитрию, засовывая кредитную карточку в потрепанное портмоне.
– Думаю, пока  воздержитесь, – осторожно отказался Дмитрий….
Они раскланялись. « В конце концов, Костин взрослый человек, – подумал Дмитрий, – должен  в жизни разбираться».
Но Дмитрий не знал, что Кощей время от времени содержался в психбольнице, чем и объяснялись его отлучки. На это время он сдавал свою квартиру знакомому адвокату-стажеру, который вел его дела. Благодаря справке из психбольницы,  Костин отбился от суда и от своего кредитора-сослуживца. Сейчас был период ремиссии, поэтому деятельный и хитроватый Кощей, увидевший накануне рекламный ролик о потребительском кредите, взял утром кредит и, вернувшись в свой уютный уголок в больнице, стал ждать.  Анжела права – зачем работать на будущее, когда можно взять все от жизни сегодня. Это было правильно. Вскоре к больнице стали подъезжать фургоны с итальянской мебелью новейшей марки, с телевизором, холодильником и прочими достижениями человеческого гения. Расставляя мебель и вешая вещи в шкафы, Кощей чувствовал себя совершенно счастливым…
Главврач психбольницы, Вероника Сердюк, схватилась за голову, увидев фургоны и услышав слова Костина о потребительском кредите.
Она схватилась за телефон.
Однако крики Вероники Потаповны о том, что Костин – её пациент, нисколько не смутили клерка из банка.
– Я вас предупредила, – и в досаде она бросила трубку. – И кто здесь сумасшедший  в наше время, спрашиваю я вас?…

***
Однажды вечером  в дверь позвонили, Анастасия пошла открывать.
– Кто это? Кого вам нужно?
Случалось всякое, жители привыкли не доверять.
– Простите, – понимая это, сказал вежливый молодой мужской голос, - здесь живет… Вячеслав Дмитриевич Головин?
;– Да,– удивилась Настя и открыла дверь. Двое мужчин топтались у порога.
– Извините, нам нужно с вами поговорить.
– Проходите, – недоуменно сказала она, пропуская их в комнату.
Муж и сын смотрели телевизор – шел хоккей.
;– Еще раз извините, вы Вячеслав Дмитриевич Головин? – обратился к Дмитрию мужчина в синем плаще.
– Нет.  Я – Дмитрий Михайлович  Головин, а  это мой сын – Вячеслав. С кем  имею честь?
Они протянули свои удостоверения – один был сотрудник российской разведки, другой –  колонел молдавской, армейской. Головины оторопели – вот это ночной визит!
«Неужели этот мальчишка? Сотни людей по всему земному шару искали его, решали такие кроссворды, а тут – лицеист!» – пронеслось в голове у российского разведчика, а коллега посмотрел на него – видимо, та же мысль потрясла и его. Наконец, опомнившись, они приступили к разговору.
– Садитесь, пожалуйста, – взяла себя в руки и Анастасия. – Я сейчас чайку, – она не знала, как себя вести – гости не гости.
– Спасибо, спасибо, а впрочем, – ответил россиянин. – Итак, молодой человек, чем вы занимаетесь?
– Учусь в лицее.
– А сколько вам лет?
– Шестнадцать.
;– А компьютером давно увлекаетесь? В интернет давно шастаете?
– Вот уже год, – небрежно ответил мальчик.
– Как же вы вышли на программу «Хранители тайны»?
– Я ее поймал однажды, а потом мама отправила меня  спать, а на следующий день я стал ее искать. Целых полгода искал. А потом папа подсказал ключ – свастику.
;– И нашли?
– Да, но там пошел непонятный текст. А потом какие-то чертежи, потом более понятный.
– Что значит – непонятный?
– На каком-то другом языке, но не на английском, я английский знаю, мама со мной учит.
– И что вы сделали?
;– Папа и дядя Вадим, он археолог, посоветовали мне в качестве шифра свастику.
– Свастику? – переглянулись разведчики. Над этой программой столько ломали голову, поймав, наконец, только часть – она вся шла под грифом совершенно секретно, но свастика… символ плодородия ариев?
– Ну, я и попробовал. Сначала ничего не получалось. Но я с ней повозился, тогда и пошел этот текст, чертежи, схемы. Одна схема напоминала устройство компьютера. Я не мог расшифровать и, как папа посоветовал, скинул все на дискету.
– На дискету? – ошеломленно повторили ночные гости.
– Ну, я не мог сразу же все понять, стал скидывать на дискету.
;– А где эта дискета? – охрипшим голосом осторожно осведомились в один голос посетители.
Вячеслав тут же стал искать эту дискету среди других, с разными программами.
– Да вот же она. Я так и обозначил «Хранители тайны». И нарисовал свастику – для памяти.
Разведчики не притронулись к чаю – происходило нечто невероятное – секретнейшие материалы валялись среди всякой ерунды, которую, как все в его возрасте, записывал лицеист. Секреты NASA можно было просто положить в карман.
– Пожалуйста, но можно мне скинуть все это на другую дискету? Мне так интересно. Я целый год ловил эту программу, не так это было просто ее добыть.
;– Еще бы. Мы вам верим. Но отдать дискету не можем. Но не беспокойтесь, она в надежных руках.
Ночные гости, уже  не доверяя друг другу, растворились в темноте ночи, а Вячеслав обиженно надул губы – старался, старался, так ничего и не успел расшифровать, как уже и унесли. Им не откажешь. Вряд ли отдадут.
– Как ты думаешь, папа, они вернут дискету?
;– Ох, сынок, боюсь, что тут  что-то серьезное.
– Ничего, папа. Я скинул файл Серёжке. Он тоже корпит над «Хранителями».
– Что-то я слышал о «Хранителях тайны» от отца, но тот сказал, что во время войны часть пластин была утеряна, у него осталась часть и медальон со свастикой – хорошо, что не проговорился, а наши пластины  у дяди Вадима. Я когда-то думал, что этот медальон немецкий, так, отец хранит на память о своем отце, который жил в Германии, потом воевал, был полковым разведчиком, переводчиком при штабе. И мы с дядей  Вадимом в шутку показали тебе эту свастику, там что-то древнее было написано и сама свастика не совсем такая, как фашисты носили. На что-то ты такое вышел…
– А мама все время мне мешала…
;– Боже мой, – ошеломленно ответила Настя. – Наверно, мы никогда и не поймем, что произошло.
– Видимо, так, - согласился и муж. – Да успокойся ты, маленький гений, тайн на твою жизнь хватит. Спать пора.
Двенадцать тысячелетий генетический код Слава, жреца атлантов, шел через время, сквозь войны и невзгоды, сохраняя  фамильные черты – широко расставленные светлые глаза, гордую посадку головы, великолепную лепку рук и ног, но в ХХ веке он дал сбой – радиация изменила его, и Вячеслав унаследовал его в ущербном виде. Наследник уров был гениален, но тело было поражено и изуродовано, из фамильных черт сохранились только широко расставленные светлые глаза, гордо посаженная голова, но высокий лоб был несоразмерен остальным чертам лица.
Выпили чаю, чтобы успокоиться, а тут звонок – из Италии. Звонила Тоня – двоюродная сестра  Насти. Выяснилось – нужны деньги. Тоня нашла своего мужа в итальянском захолустье в больнице для бедных, без документов, без денег, без памяти. Его избили неизвестные. Ограбили. Но Тоня была рада, что хотя бы нашла его – неизвестность хуже всего.
Стали по родне собирать деньги, послали. Тоня с большим трудом добилась у консула  Молдавии  выдачи новых документов  и увезла мужа в Куничу. Постепенно память возвращалась к нему. Но долго еще он оставался вялым и безразличным ко всему на свете.
……………..

ГЛАВА II

ВЛАСТИТЕЛЬ  МАГИЧЕСКОГО КРУГА

Премьер-министр Индии  Радж Ганди увидел сегодня в интернете тайные знаки. Засобирался – через две недели все Хранители тайны должны были собраться в Стамбуле. Сказано – лететь самолетом в Стамбул. Радж размышлял. Он понимал смысл собирания Хранителей тайны, но никак не мог понять, почему Стамбул. Он всю жизнь, как себя помнит, занимался разгадкой тайны, которую ему передал по наследству дед, как раз перед его убийством. Никто не знал истинной причины его смерти, хотя Радж, уже став известным политическим деятелем, догадался…    
Дед говорил, что эту тайну передавали из рода в род. Если от Трои, то сколько же поколений прошло!? Настал предсказанный час икс.
Радж, предупредив с вечера своих телохранителей, рано поутру заехал в поместье деда. Оставив всех наверху, он спустился в подвал. По дороге в аэропорт Радж ещё раз открыл шкатулку – внимательно рассмотрел медальон и пять давно потемневших, но на свету словно оживших пластин. Вздохнув, он повесил медальон на шею. Почему он едет, он не знал, но знал, что в назначенный час будет в Стамбуле.

***
Студент Берлинского университета Фридрих Дитрих увидел в интернете сообщение. Он узнал этот странный медальон, который всегда тщательно прятал, так как был убежденным антифашистом, и хранил просто как память о своем деде Фридрихе фон Дитрихе, у которого он, наверно, остался от войны. Дед воевал в России, а где-то в Бессарабии оставил свою невесту, романтическую и красивую девушку Миранду. Валялись в кабинете в столе и какие-то свинцовые пластины. Он об этом никогда не задумывался. Последнее время его сводила с ума своим непостоянством Марта – не поймешь, в кого она влюблена. То с одним ходит в кафе, то с другим. Разве может быть будущий врач такой легкомысленной! Встретиться в Стамбуле. Очень интересно. Оказывается, это не фашистский медальон.
Он  не мог  не сказать, важничая, этого Марте. Ее голубые глаза на веснушчатом лице зажглись. Да, её это заинтересовало – он победил!
;– Я поеду с тобой! – твердо сказала Марта.
– Ну… не знаю… а деньги?
– Даст отец.
Хотя все это казалось Фридриху мурой, он был доволен – Марта ехала с ним. Он только для вида дал ей понять, что сомневается – место ли ей там? Черт подери, где бы почитать что-то об этих Хранителях тайны? Но компьютер ничего не давал на эту тему.
Ого! Значит, это важно.

***
Серб  Зорич откликнулся на сообщение не сразу – он отдыхал в горах после лечения. Там он и узнал о созыве всех Хранителей. Он был всего лишь телохранителем бизнесмена и был ранен. Помнил, что отец показывал ему медальон, какие-то пластинки. Они так и остались в доме отца, а кто там теперь живет, албанцы? Никого из родных не осталось. Придется ехать в Косово, искать кого-то, просить разрешения пройти в дом – все это в тайнике. Вряд ли кто-то его вскрыл. Неведомая сила влекла его в Стамбул.

***
В Москве студентка МГУ Вера Орлова вспомнила, что такой медальон у них хранился в доме и  пластины. Но язык их был непонятен, и они лежали в письменном столе отца. Отец давно с ними не жил, теперь предстояло его найти. Она чувствовала – это нужно. И начала поиски. Мама о нем ничего не  рассказывала, и тем более о том, что лежит в столе. Спросила маму, та злобно ответила, что это и есть отцовское наследство. Теперь ей нужно было или отыскать отца, или ехать самой.
Вера Орлова очень мало знала о своем деде – Сергее Пантелеймоновиче Орлове. Не ведала и о том, что американская разведка вычислила его в концлагере в Германии и вывезла в Америку вместе с другими.
Война только что кончилась поражением Германии, нацистов, казалось бы, искали во всем мире, чтобы привлечь к ответу за преступления, но в Америку срочно вывозили немецких ученых и разведчиков, в числе их был и Орлов, занимавший высокий пост в абвере,  хотя немцы не всегда ему доверяли, как русскому по происхождению
Немецкие ученые в Америке работали теперь над  созданием атомной бомбы, разрабатывали космические программы, а разведчики делились секретами  абвера. Американцы вывозили на правах победителей многое из Германии, а особенно нужных людей.
Работая в абвере,  Сергей с удивлением узнал, что гестапо не только знает о пластинах, но и вылавливает Хранителей, даже имеет список, возможно, неполный, и еще большее удивление у него вызвал тот факт, что американцы продолжили эту работу по расшифровке с еще большим рвением и немцы-ученые из особого отдела гестапо, занимавшегося восточной эзотерикой, теперь трудились вместе с ними.
Орлов это понял, когда встретил в кулуарах немецкого инженера Вернера фон Брауна, который бредил космосом, а теперь заглядывал к тем, кто занимался пластинами. Стал этим заниматься и сам Орлов, делая вид, что впервые узнал об этой проблеме. Судьба его собственных табличек была ему неизвестна.
Пластины остались в тайнике в бистро «У Елены», но Париж был разрушен, да и когда он еще туда попадет? Только теперь Орлов понял, что эти пластины важны для его времени, а может быть – и для будущего.  Он внимательно прислушивался к разговорам, пытался понять эти символы, знаки, алфавит.
Конечно, шел период тотальной проверки всего и всех. Надо было выдержать эту постоянную слежку, негласные обыски, улыбаться как ни в чем не бывало. Немцы, спасенные от трибунала, вели себя спокойно, много работали, в свободное время играли в теннис и словно совсем не вспоминали свое прошлое, женившись на американках и начав новую жизнь. У всех теперь были другие имена. Только Орлов решил не менять свое, мотивируя тем, что у него везде родственники. Теперь многие из рода Орловых осели в Америке.
Сергей Пантелеймонович по виду сотрудничал охотно, сказал американцам, что, мол, война кончилась, коммунисты победили, и он аристократ, а не коммунист и хранить верность Германии ему ни к чему, он должен подумать о себе. Логично. Так что он потихоньку делился секретами, но как потом выяснилось, отнюдь не всеми.
Однажды среди сотрудников центра Орлов встретил своего довоенного знакомца – Иоганна.  Встреча не вызвала шока – среди его американских коллег было много бывших гестаповцев и разведчиков из абвера.  Иоганн также узнал Орлова и подошел первым. Сергей Пантелеймонович сделал вид, что  рад встрече… Пошли в кафе, отметили  встречу…
Однажды в том же кафе на территории разведшколы Иоганн познакомил Орлова со «своей младшей сестрой Эльзой». Эльза на первый взгляд была молода и строила глазки графу. Но Орлов знал этих прелестниц, как они насиловали  арестованных мужчин из французского Сопротивления, увозили под видом нянь неизвестно куда детей, как выполняли всякую грязную работу. Эльза мило говорила по-английски, превозносила американские ценности и следовала слегка небрежной американской моде. Орлов не обратил бы внимания на это знакомство, но вдруг его пронзило воспоминание о фразе «моя младшая сестра Эльза» и ему вспомнился довоенный Берлин, роман Петра Головина с некой Эльзой, «младшей сестрой» того же Иоганна, пропажа у Головина пластин... И как его избили…
Ага!  Она работает в отделе по расшифровке древностей! Но та ли это Эльза? Ведь до войны той было уже лет тридцать.  А этой? Но женщины умеют омоложиваться…
Орлов решил держаться от этой парочки подальше. Он понял, что в его самом близком окружении появился личный враг. Надо держать ухо востро ¬ Иоганн прилипчив. Под маской покровительства он влез когда-то в личные друзья Петра Головина....

………….

Славик сидел за компьютером, когда показались знакомые знаки и пошел текст – на английском, на русском, на немецком и на каких-то еще незнакомых языках. Он позвал отца. Оба впились в экран.
– А пластины у Вадима!
Отец стал звонить в Москву.
– Знаю, знаю, – откликнулся Вадим. – Пусть Славик едет к нам, мы поедем вместе. Я кое-что могу рассказать вам и там тоже, если понадобится, сделать доклад. Это, как мозаика. Я жду Славика!

***
Иван Васильевич Сарматов всегда был как-то на особинку в Куниче среди Донцовых, Подлесновых, Федоровых, Солонцовых, Семеновых. Откуда взялась такая фамилия в старообрядческом селе – никто не знал, но Сарматовы жили здесь, – так говорили старики, – еще до того, как старообрядцы поселились. Вроде волхв был такой сармат. Но нигде это документально записано не было, а работал Иван Васильевич агрономом, свой, сельский, старообрядец, женат на своей, старообрядке, вырастил своих шестерых детей и двоих детей безвременно погибшего брата.
Сейчас он жил с женой, дети все уже обзавелись семьями, хотя Иван Васильевич был еще не стар – шестьдесят пять лет, а жена и того моложе, - он женился рано и детей завел сразу.
Ивану Сарматову весть о сборе Хранителей не принес никто. Да и за всю его жизнь никто этим не интересовался, кроме настырного киношника с золотыми зубами, но не ему же было открываться, сразу видно, что чужой человек.
В его кладовке, в большой коробке, доставшейся еще от деда, была записана эта дата и даже названо место – Четал Гуюк, 7520 год от Сотворения мира. Что значила эта дата, Сарматов не знал, но летописи он читал, историю свою изучил хорошо. Но еще  до этой истории где-то там затерялся в тысячелетиях его предок  -  жрец сармат, а может быть,  он иначе назывался, но от него и пошла фамилия Сарматов, и сейчас пришло время выполнить его завет. Так он понимал свою миссию.
Он поговорил с женой, что решил навестить старшего сына в Турции – прости, Господи, но как ей расскажешь то, чего и сам до конца не понимаешь? – и стал оформлять документы, а жена готовить соленья-варенья, где ей было знать, что никаких продуктов через границу возить нельзя, – и продал машину. Жена не возражала. Позвали сыновей и дочек, которые жили поблизости, те отца одобрили, собрали денег и пожурили – зачем машину продал?
– Ничего, тятя, приедешь, дай Господи, свою отдам. Собираюсь новую покупать, – сказал Алеша, младший сын.
В общем, как обойдешься без сбора родни, проводов – дело привычное. Надавали советов и всего, чего Иван Васильевич и везти не собирался.
Он был одним из немногих Хранителей, которые понимали, что это значит. И пластины упаковал, и медальон на шею повесил. Видно, пришло время. Кунича спала в тумане поздней осени, когда сын Алеша отвозил его на своей машине в Кишинев.
Не удивился и Иван Сарматов, когда в аэропорту Стамбула увидел молодого человека с табличкой в руках «Хранители тайны». Отцы наши все знали. Не зря он полетел в такую даль. Да и сына повидает.

ГЛАВА III

НОВЫЙ СВЕТОЗАР

Юрко Петрович Светозаренко  проснулся в своей двухкомнатной хрущевке на окраине Киева рано, и в дурном настроении. Шел уже 2010 год и столько, казалось,  было перемен, только его жизнь и жизнь соседей почему-то мало поменялась. Жена Оксана встала еще раньше, надо внучку собирать в школу, в первый класс. Сын, невестка и сама внучка еще спали. Юрко нехотя побрился, оделся и вышел на кухню, где хлопотала жена.
Дед Юрко в пору  Народного Руха был достопримечательностью Киева. Одевался в роскошную рубаху из скрыни тетки Христи, в синие шаровары и красный кушак. По правде говоря, так наряжались только всякие там артисты из ансамблей народного танца, но дед Юрко и сегодня любил так вырядиться и выйти на Крещатик, хотя стукнуло ему уже далеко за шестьдесят. Словно ожил легендарный гоголевский Тарас Бульба, а снимал тогда деда Юрко кто ни попадя.
Квартире требовался ремонт, но ходили слухи, что землю под домом кто-то купил и собирается дом сносить, так что было неизвестно, что будет завтра…
Как пролетели годы! Когда-то батько его воевал с немцами, а брат его, бандеровец, сидел в лесах еще лет пять после войны, пока не убили его энкавэдешники. При советах были школы украинские, а писателей развелось сколько!  И вот в незабвенные 90-ые  вышли все эти писатели на трибуны, стихи читали, к свободе звали. Флаги Степана  Бандеры  развевались сначала робко, а потом уже и во всю силу на ветру. Стоял тогда уже заматеревший Юрко в ликующей толпе, в синих шароварах, был активистом Народного Руха, шел впереди  с жовто-блакитным флагом. Боролся за самостийность Украины. Крепко стоял.
Когда-то Гоголь писал об украинском говоре, он воспел свою любимую Украину, как никто, но гений его от Малороссии позвал в Великую Русь, и в поисках той Святой Руси, великого русского дела, он и прожил свою короткую и трагическую жизнь.
Дед Юрко встал тогда в ряды Народного Руха за этот милый украинский мир. Но стояли рядом с ним и «западенцы» с ненавистью в глазах, настроенные непримиримо антирусски. И откуда они только взялись?
Теперь о Рухе и его завоеваниях забыли. Прошли уже и другие революции.
Спросил вечером Юрко у своего сына  –  мол, чего хлопцы бузят? Сам дед сидел как мышь на своей окраине.
– Понимаешь, батько, – ответил  сын устало, – если «оранжевые» выиграют, мы попадем в Европу,  по шенгенской визе  можно будет туда свободно на заработки ездить, а то все  нелегально, а это – то высылают, то хозяин без оплаты выставит. Всякое бывает.
– И ты хочешь поехать? – прямо спросил сына.
– Хочу. Жинка все ночи грызет – как мы живем, как живем…
Прошла и «оранжевая» революция. Победила. Но в Европу Украину не взяли. Не готова. До сих пор готовится.
А дед в душе и доволен – сын остался дома,  молодежь за границу не рванула. Рванула, и давно, но не в таком количестве.
Жена ворчит – много ты от своей власти получил?
Собираются старые «руховцы» в скверике около здания, где размещается Рух. Теперь это уже какая-то партия. Вначале-то выборы выиграли, а потом рейтинг упал. Переименовались. Так слышал дед Юрко. Здание новое, красивое. И охранник у входа. Им, старым «руховцам», туда  ходу нету. Вход по пропускам. На сходки руховцев и теперь дед Юрко надевал свои синие шаровары с красным кушаком, но и как усы уныло они висели. А друзья над ним посмеивались: где тот праздник?
Стали они собираться в скверике. Обидно. Горько. Душа горит –  написать бы об этих днях, да правду! Вдруг пошел слух – кто-то из грамотных написал. Новая мифология. Он ведь, дурень, как говорит жена,  из-за этой «борьбы» техникум бросил, не доучился. Ходил на всякие кружки. Сын тоже только школу кончил, но уже по другой причине – надо иметь евро, конкурсы и тесты всякие пройти, а где гроши? Так и остался водителем автобуса,  и то старый «руховец» устроил.
Деды сидели и беседовали. Что им за дело до новых революций? Вспоминали былые дни незабвенной руховской встряски.
– Вы посмотрите на эту хату! Охранники! Разве тогда так было? Тьфу! Штаб открыт круглосуточно, хоругви, водка «Русская» – хоть залейся, колбаса нарезанная, пиво в банках заграничное, хлеб и сало.
– Стяги и трезубцы на фабрике заказывали.
– А кто ж платил?
– А кто ж его знает? Запад помогал. А девчата яки крутились там…  юбки попу не закрывают.
– А сколько нас фотографировали, в кино,  помню, снимали. Иностранцы интервью брали.
– А теперь никому не нужны!
Старые националисты вздохнули. Дед, который еще при Советах сидел, покачал горестно головой.
– Да, булы ляхи, булы немци, булы  москали, но таких злодиев, как наша банда, – свет не бачив.
– Да, – погрустнели, – так, если сказать среди своих, то правда.
– Побиглы жиды в Израиль, от москалей стали независимы, а что теперь? Где та чиста Украина с ридной мовой?
Опять завздыхали.
– Ляхи кругом лезут, помогают нашим язык конструировать.
– Опять ляхи! Что ж, своих ученых нет?
– Сочиняют такое, таких слов понапихали, что ни черта не разберешь.
– А чтоб не по-русски было!
– А чтоб по-польски? Они нас за быдло считают. Да и Ватикан объявил только католицизм подлинной церковью Христа…
Опять завздыхали.
– Президент на всякие саммиты  в Москву ездит, целуется там со всеми, а стол какой! Коньяки разные.
– Да, вся молодежь в Московии этой работает.
;– Что делать, платят гр;;ши.
– Не все. Какой хозяин…
– У нас тут эти конторы, «Лукойлы» эти, «Сан-доллар» и опять Фогельсон и компания. Ну, как вам это нравится?
– Инвесторы, – говорит дед, у него сын работает в университете.
– Инвесторы, так их мать.
;¬  А эти узкоглазые? А чернозадые? На каждом шагу.
– Портят наших девок.
И прикусили языки – у одного дочка вышла за чернозадого, внук коричневый.
– Молодежь…
Где ж найти этот чистый, ридный сердцу, украинский мир? Где? Только пойдешь в бар с пенсии со своей компанией и посидишь, а там в углу обязательно чернозадый сидит, пьет украинское пиво, кривится. Так иди в свой американский бар и пей свое американское пойло. Кругом все написано по-американски, вам этого мало? Только в сердце и остается уголок для милого, неистребимого украинского мира. Только в сердце.
Прослышали про книгу, собрали по две гривны, вскладчину купили. Читали-читали – такая брехня! Ни Юрко там нет, ни дедов. «Мы были первыми» – называлась книга. Новая власть создавала новую мифологию… о себе.
– Хто ж это писав? – спросил дед Юрко соратников.
– А хто ж его знает, – горестно ответили ему.
– Брехня одна.
;– Детки пишут яки у власти, в партии, и в Раде.
– Да, детки о своих отцах, а мы тут ни при чем.
Часть верхушки партии сбежала давно за границу, хапнув, кто что мог, другую разыскивал Интерпол, третью свои поубивали – борьба за власть, так что в книге написано было, учитывая сегодняшний момент.
Не знал Юрко Петрович, что трагична судьба революционеров и борцов за правое дело. Еще Великая Французская революция вывела формулу: «Революция пожирает своих детей».
А как мучился с этой проблемой великий революционер Сталин? Великая Октябрьская революция прошла в один день, а на второй день уже в Смольном появились энергичные молодые люди в кожанках, и портфели были все уже распределены. А со всех сторон огромной империи ехали с каторги, из тюрем и ссылок еще революционеры – спеши-спеши: но ведь пока их начальство догадалось выпустить – такого декрета не было в первый день, не до того, – пока они дотащились, а места-то заняты. Ну, потыркались они, потыркались, потом вождь глубоко задумался – старые, больные – каторга не санаторий, но мыслящие люди, сто лет пропагандой занимались, громкие имена, выстроил им дом, и дал кремлевское питание – всем и внукам тоже – заказывай, что хочешь в стране победившего коммунизма. Блаженствуй, заслужил. Не так уж сытно другие-то живут.
Но эти теоретики, мыслители, философы, журналисты стали сначала между собой встречаться и рассуждать – как это во главе государства стоит боевик? Где наша ленинская гвардия? Кто такой этот Коба? Откуда он взялся? Это мы сидели по тюрьмам, это мы пропагандой занимались, а тут какой-то заурядный боевик, ограбивший сухумский банк, пусть для революции, вдруг возглавил страну? Ну, был он в ссылке, в Туруханском крае, имел там незаконнорожденного сына. Мы его грамоте учили, философии, революции, книги давали читать, воспитывали. Теперь он вождь. Об этом доносили Сталину. Везде у него были уши…
«Пусть старики поговорят, душу изольют. Пусть вспомнят свою ушедшую революционную молодость», – так думал Сталин.
Но мало им этого было.
Стали на досуге не только вспоминать, но и писать воспоминания. И в этих писаниях вождя революции вообще не было. Они, они делали революцию, свет несли народу, а откуда взялся этот Коба? Кто он такой? Намеки. Реплики.
Вот этого вождь не стерпел.
Тут такие важные вопросы страна решает, коллективизация, индустриализация, столько хлопот, а эти теоретики, завистники подрывают основы. И в одну ночь решил эту проблему. Вспоминай теперь кремлевское питание.
Никто не заметил. Потом, конечно, внуки стали писать воспоминания. Но дело сделано. Ходи теперь мимо дома в центре,  езжай к себе в Чертаново.
Так что не знал Юрко Петрович этих терзаний и обижался – как стяг нести, с милицией драться – так Юрко, а как должность в Раде или где, так повылазили юристы, журналисты и все старое партийное коммунистическое руководство туда же перекинулось, а уж их детки все сориентировались.
Грустно, но надо молчать.
Обсуждали книгу, спорили, крик, гвалт подняли – и тут полицейский подошел.
– Доброго здравия, батьки;! Чего шумим?
– Руховцы мы! – с гордостью сказали борцы.
Полицейский был молодой, и подумал: «Не новая ли какая организация? – правительство приказало регистрировать».  Переписав все фамилии и адреса,  побежал докладывать начальству.
На следующий день было пасмурно, да и настроение этой книжной брехней испорчено, и батьки; сидели по домам, но на следующее утро клуб открылся вновь. Тут к ним вальяжной походкой подошел господин из Дома партии, как они его окрестили, пригласил идти за ним. Там им устроили экскурсию, накормили благотворительным обедом. За обедом  -  пламенная речь в их честь и  тост за их незабываемую борьбу. Выпили стопку горилки иностранной, хорошенько пообедали. Настроение стало получше. В заключение их призвали голосовать за родную им партию.

...Утром  раздался звонок в дверь.
– Извините, Юрко Петрович  Светозаренко здесь проживает?
–А кто его спрашивает?
;– Если позволите, я войду и все вам расскажу.
Юрко Петрович был дома один – сын и невестка на работе, жена тоже, внучка в школе. Как впустить чужого?
– Да вы не волнуйтесь…
– Я не волнуюсь, я пенсионер, что с меня взять? У меня одна старая рухлядь.
;– Да что вы, Юрко Петрович.
Минут пятнадцать препирались, наконец, решился старый боец. Так Сашок – как он представился – оказался на кухне у руховца. После пустых расспросов гость вкрадчиво осведомился.
– Не имеется ли у вас такой медальон  и такие тусклые пластины? Там что-то нацарапано.
Показал на ксероксе рисунок. Помнил Юрко этот медальон. Как в 80-м году при обыске у него нашли все это барахло и как прицепились – не немецкий ли это орден его батьку выдали? Хорошо, что гэбист был украинец, посмотрел и сказал, что не похоже на немецкую свастику, а дед Юрко добавил – так це ж ще от первой мировой осталось. Так и отбрехався. А теперь этот.
– А на що вин вам?
Откуда ж узнали про него? Странно.
– Мы крупная антикварная фирма – вот удостоверение. Просим продать за приличную сумму.
Здорово! В первую минуту обрадовался – не знаешь, где клад лежит, а потом подумал – за такое барахло и крупную сумму – а может, чужая разведка? Может, родину просят продать?
– Что-то я, пан хороший, не пойму. На что вам это?.. Это большая ценность, а вдруг вы за границу увезете? Мало с Украины всего вывезли за эти годы!
Полчаса бился с ним Сашок, наконец вынул удостоверение – украинская, своя, разведка, СБУ.
Разведчик более властно заговорил. Дед пошел искать. А, Родина… Если б фирма – так заплатили, а Родина – отдай, дед, все бесплатно! Невестка все свое барахло из сэконд хенда по всем стульям развешивает, внучка все раскидывает, жена вечно генеральные уборки устраивает – ничего не найдешь. Все-таки, с пыльных антресолей вытащил коробку, обтер и подал со вздохом гостю – прощай, антиквариат!
Гость накинулся на нее, как собака на кость.
– Это, да, это. Мы вам вернем.
С тем и простились.
Вспомнил дед Юрко почему-то недавнюю историю.
Под Киевом, в селе, вырезали целую семью староверов. Бедную семью. Что искали? Люди непьющие, компаний шумных не водили. Что унесли грабители – непонятно. В доме всё было перевернуто вверх дном, но цело. Следователи всё-таки вышли на убийц, только заказчик остался в тени. И оказалось, что искали они евангелие на бересте, оправленное в серебряный оклад и получившее от этого название «Серебряное Евангелие».
Конечно, никто не знал, что это было то самое Евангелие, которое ещё во времена языческой Киевской Руси писал на бересте монах Александр, а потом его в серебро, для сохранности и красоты, оправили. Известное было Евангелие, но затерялось во времени. Теперь оно стоило сотни тысяч долларов, задержали его на границе таможенники. Всю эту информацию передавали по телевидению. Может, и его медальон и таблички – не барахло? Может, они больших денег стоят? Что теперь поделаешь! С державой не поспоришь. Теперь это державна тайна.
Через три дня «разведка» встретил его около дома и пригласил в кафе. Юрко Петрович с любопытством оглядывался. Там «разведка» культурно предложил по кофе, а потом заказал и стаканчик батьке.
– Юрко Петрович, – начал он издалека, – наш разговор сугубо конфиденциальный, то есть секретный. Не хотели бы вы побывать в Турции?
Дед смотрел в корень.
;– А где взять гроши? – хорошо бы, конечно, нигде не бывал.
– Это не ваша забота. Билеты купим.
– А питание?
– Обеспечим.
– А как я скажу жене?
– Поехали в санаторий, под Киевом.
;– Ага. А кто путевку дал?
–Собес. Как борцу за самостийность Украины, заслуженному человеку.
–Ага. Это можно сказать? Друзьям? У меня есть люди, вместе казаковали.
– Можно им тоже.
– Вот уж позавидуют!
Сказал жене. Она захлопала в ладоши, стала барахло его перекладывать, собирать. Оказалось – лишнее.
Утром приехал «разведка» и куда-то повез. Там, в магазине – бутик называется – Юрко Петрович тщательно выбирал себе костюм, а особо ботинки – последний шанс, чтоб носились лет десять. Выбрали ему и белую рубашку с бабочкой, и другие рубашки, попроще, трусы, майки, носки - и все модное, сложили в новый чемодан и подали Сашку, а тот в машину.
– Итак, Юрко Петрович, вы экипированы. Завтра в шесть утра я за вами и заеду. Никакой горилки с друзьями. Аэропорт, проверяют.
– Добре. А як же шаровары?
– Потом, по приезде.
Выпили, правда, вечером с сыном по сто грамм горилки.
;– Вот, видишь, сыну, помнят нас, в санаторий посылают.
– Пиши, батю, чтоб мать не волновалась.
Поговорили от души. Рад был сын за отца. Эх, сказать бы ему!
В шесть утра подъехала машина с Сашком. Жена как увидела, расплакалась.
;– Вспомнило это проклятое правительство о заслугах. Так скажи, Юрко, что живем мы в двухкомнатной квартирке, внучка вже большая, молодым жить надо. Квартиру проси, квартиру!
Хотел он ей ответить, что разведка квартир не дает, но прикусил язык – державная тайна.
– Ладно, все скажу. Разве я не понимаю. Ну, не скучай, малышку к себе в комнату возьми.
Поехали. Заскользили в иномарке, мягко, вкрадчиво. Все прошло гладко – досмотр таможни – все документы Сашок подавал сам, звал батькой – такая вежливая молодежь.
В самолете принесли поднос – пакетики, коробочки всякие. Сашок коньячку еще налил, все пакетики открыл, коробочки развернул – и оказался отличный закусон, такого дед Юрко давно не видел. Выпил за благополучное приземление, хорошо откушал, с аппетитом. Жизнь неожиданно стала походить на рай.
Вот и Стамбул, встречает какой-то парень их, туда двинулся Сашок, чемоданы получил, все благополучно, куда-то повезли в небольшой машине.
В каком-то городке, в большом красивом здании Юрко Петрович потерял Сашка. Его в другую комнату поместили, он крутил, крутил головой. Немного обеспокоился. Предъявил медальон, пластины  – сколько добра-то они ему принесли, жаль, что никому нельзя рассказать. А там еще оказалось, что вызвали его первого, и во главе стола посадили.
– Светозар, вы первый возглавляете список.
Дед был ошарашен – не знал о киевском знаменитом когда-то волхве Светозаре, который умер от укуса змеи, а боярин  Волчий Хвост через семь лет нашел убийцу и вернул и медальон, и сундучок волхвам. Ох, видел же он этот сундучок – продали его за мешок пшеницы тетке Христе, его крестной. Надо бы вернуть, зачем он ей? Она там нитки и иголки держит. Объяснил бы «разведка» как следует, он бы и подготовился к поездке – а то, батя, не пей горилку. Вон оказывается он откуда – из волхвов. Вона как все поворачивается. Каждого называли и на свое место садили. Все фамилии что-то такое особое значили. Кто бы мог подумать, что веснушчатый мальчишка, этот Рысек – Хранитель тайны, из великого рода, как сказал Властитель.
Но чудеса только начинались.
Посмотрел дед Юрко – ни одного жида, ни одного узкоглазого, ни чернозадого – все светлые, голубоглазые – удивительно. А ведь родной этот мир всю жизнь воюет между собой, если правду-то сказать.

***
Вацлав Лисовский, уважаемый в городе человек, юрист, конечно, ничего не знал об этом зове Хранителей, но зато его внук Рысек Лисовский сразу обнаружил – на английском языке, потом на русском – оба языка он учил в школе. А главное – он увидел медальон! Этот медальон он нашел в коробке деда, где хранились его награды.
Дед рассказал ему, что когда-то спрятал медальон, чтобы играть с ним, а дядя Витольд и мама Ядвига его искали. Потом дядя Витольд погиб, мама сошла с ума, его растила тетя. Но он помнил, куда дядя Витольд прятал какие-то  железки, и когда подрос, то пошел в то здание, где когда-то было поместье родителей, а потом штаб русской дивизии, а потом контора. Но он помнил этот тайник – такой простой – под пятой дощечкой пола в комнате отца, и взял эти пластинки, сам не зная для чего – уже как память о родителях.
– Дед, посмотри, твой медальон!
Рысек знал историю и думал, что медальон этот немецкий.  Он хотел отдать его в школьный музей и прославиться – уникальная вещь, говорил и дед, но тот не позволил. Теперь нужен был медальон. Дед ему сказал – храни тайну. Но хранить тайну, и не похвастаться другу – что за радость в такой тайне!
Дед принес свою шкатулку, в полной уверенности, что медальон там, но Рысек был смущен.
Оказалось, что Рысек дал его Ганке – подружке и соученице.
;– Позвони немедленно Ганке! – разгневался дед. – Ничего тебе нельзя доверить!
Рысек позвонил Ганке, но та смущенно сказала, что медальон у Марыси.
– Марыся! – простонал Рысек. – Это же первая болтушка в школе!
– Так тебе и надо! – взорвался дед. – Доверить тайну девчонкам!
Рысек был обескуражен. Медальон искали долго, но к вечеру большая компания сидела на диване – Ганка, Марыся, ее сестра, Михась, в общем, не соскучишься.
Медальон был приобщен к потускневшим от времени  пластинам, смазанным  воском.
– Я поеду в Стамбул! – торжественно объявил Рысек.
– Если разрешат папа и мама, - поправил дед.
Еще через день дом посетил сотрудник польской разведки – отец Марыси – оказалось, что медальон и пластины преспокойно лежат в коробке из-под конфет. Дед рассказал какую-то запутанную историю и в результате в Стамбул полетели польский разведчик и Рысек Лисовский, как последний в роду Хранитель тайны.

* * *
В ФСБ тоже увидели эту странную информацию.  Немедленно были подняты архивы и, действительно, нашли коробку с медальоном и какими-то пластинами. Это был архив пражского гестапо. Не из за него ли в конце войны и была оккупирована Прага?
Кроме этого, были фотокопии  пластин, присланные когда-то из Америки  разведчиком по кличке «Аристократ». Тогда на них не обратили внимания, а сейчас их копировали, изучали археологи, физики, расшифровывали шифровальщики – словом, взялись всерьез. Работа «Аристократа» пригодилась.
В Стамбул был отправлен русский разведчик с непонятным заданием, с медальоном и коробкой с пластинами.

* * *
В NASA тут же выловили эту информацию – понятно, это провоцируют русские. Пластины у них были  почти расшифрованы, но медальона не было – пускать на тайное заседание должны были только с медальоном. Уже мастера стали делать этот медальон, уже дано задание найти  настоящий, где бы то ни было.
В Стамбул полетели один ирландец, негр и еврей – самые секретные сотрудники NASA, избранные высшим руководством  в Хранители тайны. Трофейное гитлеровское «Наследие предков» было их козырем.

***
Егор Захаров, русский разведчик, летевший самолетом Москва-Стамбул, сидел рядом с Верочкой Орловой и размышлял – кто же это собирает всех Хранителей, что это за тайная организация, о которой не слышало даже ФСБ? Контора ему казалась такой осведомленной, что просто не верилось, что ей может быть что-то неизвестно. Да  ведь и валялся семьдесят почти лет этот медальон и дощечки. Была еще «Велесова книга», и ее отыскали и признали. Пошли публикации ученых – вдруг да обнаружатся еще Хранители? – так решила его всесильная контора.
Он был в Кишиневе и отыскал этого мальчика Вячеслава Головина, не подозревая, что это малая часть видимого айсберга. Тайна, очевидно, пахла древностью. Целый отдел работал теперь над темой «Хранители тайны», любая деталь передавалась ему. Жизнь, судьба России, человечества высвечивалась другими гранями. Информация оказалась обширной – работали ученые всех направлений –  писатели, археологи, химики, физики, математики, программисты, чекисты, не было такой специальности, которая не была бы задействована в этом отделе.
Егор Аркадьевич не сомневался, что и в Америке творилось то же самое – эх, обменяться бы информацией! Пассажиры самолета были очень разнообразными – бабушки, дети, старики, черные, белые, евреи, немцы, и он, русский, но почти во всех было что-то общее. Он хорошо знал, что именно – хотя бы половина летевших были разведчики.
«Разведчики всех стран, соединяйтесь!» – усмехнулся он, и они соединились в этом самолете. Уже одно это было крайне любопытно. «Вычтем детей и посмотрим, что за публика». Исследование  дало интересные результаты.
В аэропорту Стамбула среди обычной суеты стоял молодой человек с плакатом на пяти языках «Хранители тайны» и, как ожидал Егор Захаров, почти все пассажиры его самолета потянулись к этому отнюдь не выдающемуся плакату. Молодой человек выждал минут двадцать, когда все получили багаж, оформили документы, прошли таможню, любезно сделал знак идти за ним – большая разношерстная компания двинулась, поглядывая друг на друга – видимо, молодой человек встречал не один рейс. Автобус повез их в Стамбул.
Егор Аркадьевич с любопытством смотрел на пейзаж, обдумывая, что значит это собрание.
«Стамбул, Стамбул, – размышлял он, – но ведь это и Константинополь. Что-то же это значит? Мы вступаем в область мистики.» Карта Турции лежала у него в кармане, но он не решился ее вытащить. Стремился запомнить названия городков, чтобы на досуге проанализировать этот маршрут. Заметил внимательные взгляды других, улыбнулся. Только Верочка рядом щебетала, вглядываясь в пейзаж, он изредка шутил с ней, поддерживая ее болтовню, но мозг привычно работал. Вынуть карту и свериться с ней – нет, это было бы ошибкой. Если есть в маршрутке хоть один разведчик, в чем он не сомневался, его сразу вычислят. Он здесь выступает, как любитель истории, сотрудник известного журнала.
Когда-то, в молодости, Егор Аркадьевич, назвавшись Сережей, встречался с Сергеем Пантелеймоновичем Орловым, старым русским разведчиком, не подозревая, что судьба свела его с Хранителем. Он интересовался судьбой своего друга друга Петра Головина. Он пообещал ему тогда, что Россия будет стоять вечно. И все эти годы работал на нее.
Теперь он ехал с его внучкой – Верочкой Орловой.
Верочка тут же рассказала Егору Аркадьевичу, что ее дедушка был граф Орлов Сергей Пантелеймонович, а бабушка княжна Ольга, а папа- музыкант  теперь живет в Париже.
– А мама?
– Мама... – немного смутилась она, – работает продавщицей в Елисеевском магазине.
– Наверное, красавица, если у нее такая дочь.
– Да ... пожалуй, – Верочка никогда не задумывалась над этим. – Папа покупал у нее колбасу и влюбился. Но потом он уехал на гастроли и не вернулся. У меня был отчим, хороший человек, но мама и с ним поссорилась.

ГЛАВА IV.

НА  БЕРЕГУ ЭГЕЙСКОГО  МОРЯ

Вот и небольшой уютный городок Чапаккале, они остановились на площади.
"Да ведь это рядом с древним городом Четал Гуюк, где когда-то торговали стеклом вулканического происхождения, обсидианом. И сейчас это стекло применяется хирургами для тонких операций на глазном хрусталике", – подумал Захаров.
Молодой человек восточной наружности пригласил их в большое, красивой архитектуры, здание. Там в фойе шло нечто вроде регистрации. Все предъявляли паспорта и медальоны. Без медальона человека вежливо отстраняли и проводили в другое помещение. Были и такие. Затем тех, кто прошли, провели в большой зал. Здесь вышел молодой человек и пригласил проходить вот через эту дверь – дверь отворилась. Егор заметил в толпе и Вячеслава – мальчик с палочкой шел к двери. Проходя дверь, Егор увидел человека за столом. Он назвал свою фамилию, ее искали в каких-то списках, но – увы – не нашли. Ему показали на другую дверь и он вышел в комнату, где стояли кресла и на журнальных столиках прохладительные напитки. Он сел в кресло и выпил воды. Стало получше. Сказывалось напряжение дня. В комнату стали прибывать люди, но Вячеслава и Верочки среди них не оказалось.
Через полчаса церемония, видимо, была закончена – им предложили сдать пластины. Служащий собрал это все на поднос и исчез.
Они ждали продолжения – их повели на обед – вкусный, легкий, вино, виски – по желанию. После обеда к ним вышел другой молодой человек и вежливо – было три переводчика, на разных языках переводящих каждое его слово – объявил, что к Властителю, главе церкви  «Новый Орион», допускаются только истинные Хранители тайны. Остальные свободны. Разведчики переглянулись – они остались с носом. Их обвели вокруг пальца. Они зашумели, но молодой человек с переводчиками выскользнули в дверь. Всех вывели из здания, и у порога их ждала знакомая маршрутка. Но, конечно, они не привыкли сдаваться. Прилетев сюда разными рейсами, они собрались в час икс, чтобы быть на острие событий, теперь их отправляли обратно. Где-то были списки истинных Хранителей, кто-то следил за ними во времени и теперь собрал, чтобы завладеть тайнами. Они все отказались ехать, поселились в отеле неподалеку, спустились в бар, не знакомясь друг с другом, но понимая, какого они все поля ягоды. Шифрованные отчеты полетели во все стороны.
Все отделы «Хранители тайны» собирали сведения о Властителе, главе церкви  «Новый Орион». Никто о нем не слышал. Оставшиеся делали вид, что остались случайно – посмотреть Турцию. Глазели, фотографировали, изображали туристов. Ловили обрывки разговоров, но было ясно – никто по сути ничего не знает. Истина затерялась во тьме тысячелетий. Сотни людей искали таинственную церковь. Но информация была скудной. К вечеру разведчики получили информацию, но никто ни с кем и не думал делиться. Все якобы жили своей независимой жизнью.
Проникнуть в здание, где они недавно были, не представлялось возможным. Все искали пути. «Мы прямо, как братья и сестры», - думал насмешливо Егор Захаров. «Однако, кто-то очень хорошо все понял, отделил овец от козлищ. Ловко.» Молодая англичанка улыбнулась ему – она изображала журналистку. Не очень оригинально, он был тоже журналист.
– Хэлло! – улыбнулась англичанка, обнажая десны. – Как вам это нравится? Ничего не понимаю. Ах, простите, я не представилась – Рут Скотт.
– Захар Аркадьевич, – поклонился и он. – Сотрудник журнала «Русский архивариус».
¬Захар Егоров! – обернулся высокий седой человек с моложавым лицом. – Позвольте представиться – Вадим Петрович Скобелев – внештатный сотрудник этого журнала, всегда с удовольствием читаю ваши статьи, рад случаю познакомиться.
– А я тоже знаю ваши статьи.
Егор Аркадьевич интересовался историей и в качестве хобби писал в журнал под псевдонимом «Захар Егоров». Оказалось, что у него есть поклонник. Приятно. В последний момент контора решила на это имя сделать ему удостоверение сотрудника «Русского архивариуса» - любимого им журнала и как удачно – его личность подтверждена. Да, полетят информации во все концы – разведка везде действовала одинаково. Правда, его узнал Вячеслав, но он тоже знает его, как Егорова, правда разведчика, но мальчик только улыбнулся ему, он понимает, что такое разведка – это тайна. Он ему показал глазами – понимает, мол, будьте спокойны. Где он теперь, что там происходит? Он, оказывается, истинный Хранитель тайны.
Мужчины из вежливости по отношению к даме перешли на английский. Тема была все та же – что же это происходит? Что это за Властитель?
– Властитель круга? Глава секты ассасинов? Какой-то новой церкви? – переспросил Вадим Петрович. – Да ведь это, друзья, Индия, горы Индии. Гималаи. Информация об этой секте  относится к… лет этак пять-шесть тысяч назад, а может и больше.
– Да? – раскрыла глаза англичанка. – А не Ливан XIII века? Надо срочно послать информацию в свою газету. Она небольшая, но сумела собрать средства, чтобы послать меня сюда.
Англичанка развернулась. Мужчины переглянулись.
– Очень приятно с вами познакомиться, я давно хотел, – сказал Вадим Петрович.
– Мне тоже, – улыбнулся Егор.
– Я приехал сюда с племянником – Славиком Головиным. Его оставили, а меня вот отстранили.
;– Что вы намереваетесь делать?
– Не знаю. А вы?;;– Любопытство держит меня здесь, – сказал Егор Захаров. – Но не знаю, сколько тут буду торчать. Боюсь, что этот мифический Властитель будет долго нас мариновать.
– Я предполагаю, что будет сделана попытка расшифровать таблички. Я пробовал.
;– Это интересно, – оживился Захаров. – Каковы успехи?
– Никаких. Они зашифрованы. Тут нужен целый коллектив, дешифровальные машины, знание древних языков.
– Возможно. Наверно, у этого Властителя есть шифр, есть и понятие об этом неизвестном алфавите.
«А где же американцы?» – подумал Егор Аркадьевич.
– А вот и американцы, – словно угадывая его мысли, ответил Вадим Петрович. – Сидят насовцы. А рядом охрана.
Егор Аркадьевич тоже отметил безразличные лица обедающих за соседним столом.
– Так… один из них европеец, с восточной кровью /действительно, у ирландца была бабка японка, след оккупации Японии американцами/, другой негр – племя Хамово, третий – еврей, племя Симово. А ведь, насколько я понимаю, речь идет об арийской расе, следовательно европейской, а они тут ни при чем. Я видел, как они в прибор ткнули свои медальоны и зажглась красная лампочка – им вернули их подделки.
– Американцы и не нашли настоящих?
– Удивительно, но факт.
–Неужели они не могли их попросту сделать?
–Боюсь, Захар Аркадьевич, что это орихалк, он – внеземного происхождения. Его – увы – не подделать.
–Итак, мы – наследники вечности?
–Выходит так. Жизнь каждого человека коротка, но тем не менее встроена в цепь мировых событий, берущих начало где-то в предистории нашей…
Насовцы прилетели на собственном самолете, с охраной и со всеми современными видами связи. Сверхзасекреченные, сверхобразованные специалисты экстра-класса, они были в полной растерянности. Пластины были изъяты, а сами они остались за бортом, хотя какие-то дети, подростки сидят т а м. Как это понимать? Конечно, пластины были сканированы, изучены, дешифрованы, и все-таки, с ними обошлись весьма ловко. Это их оскорбляло. На них работали тысячи людей. Что т а м происходит? Это занимало умы назначенных Хранителей тайны. Но вокруг витали только какие-то слухи о каком-то Властителе. Бред какой-то. Что за высшая раса арийцев, когда все давно знают – высшая раса – это американцы!
Среди американцев была и девушка. Впрочем её возраст было трудно определить. Одета девица была в обтягивающие брюки бледно-салатового цвета до колен, желтый топ,  который открывал её мускулистый гладкий живот. У пупка виднелся пирсинг – золотые сердечко и ключик – банальные символы её родины. Когда она очаровательно улыбалась, на верхнем зубе красовался небольшой бриллиант. Студентка, да и только! Лицо без морщин, светлые кудряшки волос – само очарование! Однако мужчины были с ней сдержанно любезны. Иногда они даже посматривали  на неё с сомнением и суеверным ужасом.
– Ваш скотч, мисс Эльза, – вежливо говорил физик негр, и та сверкала своим бриллиантом в ответ. Выпить она любила.
Коллеги не задавали себе вопроса, как некогда граф Орлов, сколько лет этой леди, доктору биологических наук Эльзе Шмитт, так как доподлинно знали это. Ей, урожденной в далеком 1912 году, недавно исполнилось уже 101 год. Многие из них праздновали в узком кругу её столетие.
Попав после войны в Америку, Эльза посвятила себя биологии и расшифровке каких-то артефактов, которые сама же и обнаружила в одной из экспедиций. Никто не знал, что речь шла о пластинах, выкраденных ею  из тайника Петра Головина. Кто-то поговаривал о каком-то эликсире бессмертия.  Шептались, что ей удалось расшифровать тексты, составить необыкновенный рецепт атлантов… Сама Эльза смеялась, что сок тыквы по утрам, гимнастика Цигун и оптимизм позволили ей дожить до этого светлого дня.
Её братья-близнецы Иоганн и Вольфганг не дожили. До последнего дня она скрывала свою тайну, чем вызывала у них страшную зависть и раздражение.  Они были жертвами первого, неудавшегося варианта эликсира…
Насовцы пожимали плечами – какой-то балаган – белая и черная магия, астрология и хиромантия, стоило ли лететь сюда, когда в Америке этого добра на каждом шагу. Несерьезно.
– Эра Властителя круга! Эра бессмертных!! Что он себе воображает! – сказал с досадой еврей.
– Вспомни 11 сентября 2001-го года. Ведь так и неизвестно до конца, кто напал на Америку и с какой целью. Ты помнишь, что кроме видимой атаки самолетов, сработали еще и взрывные устройства внутри? - возразил ирландец.
– Нельзя все взваливать на ислам, - подчеркнул негр-мусульманин.
– Кто говорит об этом! Однако, где мы находимся? Какой-то захудалый городок Чапаккале. Слава Богу, есть хоть эта гостиница, – сказал задумчиво еврей.
– Рядом с Анталией – курортом. Рядом с Константинополем.
– Нет, тут что-то другое, – отмел их предположения ирландец.
– Но что? Какой-то кусок территории…
– Шлиман… Раскопки Трои… Это ничего вам не говорит, господа?
Они ходили кругами в своих рассуждениях и уперлись в Трою.

* * *
Атмосфера в этом зале была такая, что мысли словно бы передавались от одного человека к другому, уже работали компьютеры, набирался материал. Некоторые сведения приносили какие-то клерки, а иногда высокий человек с черными вихрами и глазами, с золотыми фиксами. Звали его чудно – Мирча Сулейманович. Он сидел за столиком с консультантом и журналистом из Румынии /сотрудником румынской разведки/ и разглагольствовал о том, как возродит мир Властитель. И это имя запорхало по залу. Он же слушал разговоры всей этой крайне недовольной братии и все улыбался, улыбался. У его ног лежал великолепный пес – доберман Ричард. Насовцам сказали и эту версию – об эре Властителя.
– Смехотворно! – отрезал ирландец.
;– Эра Америки! – провозгласил еврей.
– Не сбрасывайте со счетов ислам, – парировал негр.
– И в первую очередь еврейский капитал, – напомнил еврей.
– Но все-таки, это не наше дело. Мы – технари. Это дело политиков, - проговорил ирландец.
Зал гудел разноязычно и взволнованно. Сведения, поставляемые сценаристом из Молдавии, как представился Мирча Сулейманович, и его Консультантом, хотя и казались фантастической бредятиной, но настораживали. Слишком все было продумано и организованно для мистификации. Кроме как от загадочного  Мирчи Сулеймановича, информации  больше не поступало никакой.
– Простите, – вежливо обратился к нему Вадим Петрович Скобелев, – там у меня племянник, Славик Головин.
– О, чудный парень! Учится жить по-новому, как все. Вы увидите дивные результаты! – и понесся к другому столу в сопровождении румынского журналиста, который знал и английский язык.
Властитель магического круга  стал мировой новостью номер один.
Румын фотографировал, снимал на видео, записывал на диктофон Мирчу Сулеймановича – эксклюзивное интервью. Тут же он факсом куда-то затырил его. Остальные «журналисты» кинулись по следам шустрого румына фотографировать Мирчу – новую мировую знаменитость. Мирча на этот раз слегка хромал.  Хотя он и гордился своей предприимчивостью и сообразительностью, но частенько попадал в нелепые ситуации. Так в это сумасшедшее жаркое лето он из экономии решил сам докрасить в воскресенье батареи. В одних трусах, на корточках, он мирно красил, а голодный кот Маркиз все настойчиво мяукал.  Муса отвез Ауру в село навестить родителей, а Мирча не озаботился о корме для кота.
Вдруг Маркиз дико завопил и в одно мгновение прыгнул и вцепился в мужское хозяйство Мирчи. Обзывая кота матом на всех ему известных языках, бросив ему кусок колбасы, Мирча позвонил в «скорую», которая тут же прибыла. Пока санитары несли Мирчу со второго этажа его особняка, он рассказывал им свою историю. Санитары стали хохотать и выронили больного. Как сказал врач – праздничная работа впрок не идет. В больницу «Скорой помощи» он прибыл с трещиной в ноге. Сестра, делая укол обезболивающего, тоже давясь от хохота, вколола не туда. Мошонка распухла, нога болела неимоверно, а кругом еле сдерживаемый хохот. Все навещающие больного начинали хохотать по новой, когда тот рассказывал свою историю.
Маркиз тоже был наказан – пока не прибыла Ауа, он сидел голодный и дико вопил.
Нога почти зажила, но Мирча ходил с палочкой.
Если Платон писал свои знаменитые  «Диалоги», передавая мудрость греков на века, Сенека – свои «Письма к Луцилию», размышляя о смысле человеческой жизни, а Александр Пушкин своим гусиным пером  выводил  «Я вас любил…», то в  двадцать первом  веке Мирча  Сулейманович, обладая сотовым телефоном, умеющим  ответить на все человеческие потребности – сфотографировать, записать номер, сказать время, взорвать бомбу,  связать с любой точкой мира, кричал своему далекому партнеру: «Ты, козел, я сказал тебе – продавай за сто баксов! Убъю, когда приеду!». Утро делового человека, поставившего все технические достижения человечества себе на службу…
Насовцы были в шоке. Они привычно думали, что миром правит великая Америка, а тут появился неожиданный соперник. Куда смотрит конгресс? Зациклились на этих русских. Их «журналист» уже фотографировал Мирчу, приносил им на стол свежую информацию.
Зал шумел, звонили телефоны, пейджеры, мир словно проснулся – появилась новая сила. Или это просто розыгрыш? Какие-то таблички, свастика, ерунда?
Пили, спорили, получали информацию от своих центров.  Так прошел месяц, но все оставалось на мертвой точке – от тех, кто ушел от них, не было ни звука. Вадим Петрович Скобелев улетел в Москву, Егор Захаров еще держался – служба – но без энтузиазма, а Мирча Сулейманович пил турецкое пиво, плевался – он был патриотом Молдавии и  молдавского вина – и разглагольствовал, какие фильмы он снимал у себя на родине, имея  в виду халтурную продукцию своей "Мирчиады".  Но кто здесь об этом знал! Как он помогал расцвету национального искусства, и как все возродится в эру Властителя нового мира.
– Мы, горцы, делаем историю. Никто этого не знает, а если проанализировать… Посмотреть под этим углом… О… – говорил он и утыкался носом в салат. Иногда он куда-то звонил и голос его менялся.
– Да, киска, – говорил он, – да никаких баб, никаких. Жди меня. Где я? Государственная тайна. Жди. Целую, твой зайчик.
Насовцы думали, что попали в сумасшедший дом, но начальство их все ещё держало в этой захудалой гостинице и в этом паршивом городке.

***
Мирча, как большой знаток и любитель женского пола, заметил очаровательную Эльзу, и попросил своего приятеля румына представить его этой милой девушке, заметно выделяющейся своей молодостью и непосредственностью среди журналисток и ученых дам.
– Мисс Эльза, позвольте вам представить киносценариста, владельца киностудии «Мирчиада» Мирчу Мунтяну, – с гордостью представил тот своего приятеля.
– Мы давно ищем актрису для главной роли в сериале «Похитители тайн» и вы – в самую точку, – подхватил Мирча.
– Эльза  Шмитт, доктор биологических наук…
– Мисс-вундеркинд? – удивился Мирча.
– Что-то в этом роде. – кокетливо улыбнулась мисс.
– Не пора ли нам освежиться? – вежливо осведомился Мирча и Эльза прошла со своими спутниками в бар.
И все-таки, отлучась на минутку,  Мирча позвонил Юлию.
– Познакомился с ученой дамой, на вид лет…двадцати. Утверждает, что доктор биологии.
– Ну, женщины так умеют выглядеть, как нам мужчинам не снится. И все-таки, это странно. Пожалуй, надо сделать анализ крови, или кожи…
– Будет сделано.
Подавая даме стакан со скотчем, она любила крепкие напитки, Мирча как будто нечаянно чиркнул по руке перстнем, и тут же приложил к царапине свой белоснежный носовой платок.
– Пардон, – якобы смутился он.
И вскоре Сержиу Юлий Браду вертел в руках результаты анализа крови несравненной Эльзы – анализ показывал, что у Эльзы заблокированы гены старения. Процесс был остановлен.
 «Бессмертная? – удивился мысленно Юлий, - Неужели Властитель нарушил договор?»

***
... Он вспомнил Рим, дом Лутация, старика, который многому его научил, рецепт, который он добыл у жреца бога Замолксиса Деценея. Жрец хранил его десятки лет, но так и не догадался о том, что было у него в руках. Да и сам Юлий потратил целый год жизни прежде, чем догадался о смысле пластины со змеей. И стал пить эликсир бессмертия.
Юлий так и остался римлянином, что называется, до мозга костей. Раз в сто лет он возвращался в Вечный город и поражался его величавой дряхлости и юному обновлению. Во дворце, где он родился и жил с Лутацием, менялись хозяева, но он сохранился, именно в нем, в ту пору резиденции Бенито Муссолини, он встретился с Гитлером.
И благодаря ему кое-чего достиг в поисках пластин, поставив  на службу своим интересам государственную машину.
Какие женщины цвели в Вечном городе! Смесь национальностей давала удивительный взрыв красоты. Они передавали от матери к дочери свое очарование. Сколько влюбленностей и незабываемых ночей осталось в его памяти. Но он еще тогда, в начале, решил, что его авантюрная душа должна быть свободна, да и невозможно было хоронить своих жен, детей, внуков… Нет, это не для него!
Один только раз Юлий чуть было не женился. Это было в Киеве, когда на престоле сидел Владимир Красное солнышко. Тогда он влюбился без памяти в Арину-плясунью. Она была женой конуга Ингвара и нужна была отчаянная смелость, чтобы застать ее наедине и объясняться. Гордая киевлянка его презрительно отвергла. Он даже вернулся из Византии в киев, сватался, но Арина осталась верна памяти мужа и растила его сына. Такая женщина могла быть только женой.
Он вспомнил и то, как его ограбили и избили на границе Византии и пластины ушли в неизвестном направлении. С травмой головы он долго лежал тогда в военном госпитале ромеев. Когда он пришел в себя, и кинулся искать Фарса, то хотя и нашел его дом, но смог только узнать, что тот убит. Кем, когда – было неизвестно. И он вернулся в Киев. Когда спустя несколько лет Арина вышла замуж, он отправился в свои странствия.
Двести лет назад, где-то в 1812 году, он стал доверенным лицом Наполеона. Опять же, помогло ему лекарское искусство. Именно с его подачи Наполеон стал стремиться в Персию и Индию, туда, где по его предположению обитал Властитель. Снова Юлий хотел свои интересы навязать государственной машине, вернее махине. Но Наполеон был полон честолюбивых планов покорить Россию – огромную и непредсказуемую. В горящей Москве Юлий вспоминал цветущий Киев и жреца Светозара, которому были открыты пути Руси. Дух этого народа был непоколебим, язык красочен и точен. Сейчас он ему пригодился. В Кремле Юлий искал кипарисовый ларец царя Алексея Тишайшего. От иезуитов, с которыми он был когда-то близок, в 1665 году он услышал о ларце царя и поручил Арсению Греку принести его, но тот оставил его в Варшаве и следы затерялись. Однако кое-что он все-таки нашел – древние списки на незнакомом языке.
Именно из неразберихи горящей Москвы, когда ничего не понимающий Наполеон психовал и приказывал искать поджигателей, Юлия выкрали неизвестные люди вместе со списками. Сначала, когда его везли в какой-то повозке с завязанными глазами, он думал, что это люди русского царя Александра 1 везут его в Санкт-Петербург, но потом он осознал, что путь лежал на юг, когда ему развязали глаза.
Горели деревни, опустели села, было трудно с продовольствием. Люди от них прятались, на дорогах разбойничали неизвестные. Двигаясь то рано утром, то ночью, они оказались в златоглавом Киеве. Юлий с любопытством оглядывался и даже вздрогнул – по улице шла Арина-плясунья, только в другом наряде. Сколько ни живи, а женщины все те же встречаются на пути.
Только нет на высоком холме нарядного храма богини любви Лады, нет святилищ, нет, наверно, и дома Светозара, а на их месте стоят христианские храмы. Это был подарок судьбы! Юлий забыл о Наполеоне. Хорошо зная его гороскоп, он потерял к нему всякий интерес.
Когда они двинулись дальше из Киева, передохнув и накормив коней, на них напали неизвестные люди, хотя конвой Юлия не был одет в мундиры французской армии. Юлий в походных условиях сделал операцию начальнику его конвоя, неразговорчивому горцу, вылечил руку. Теперь они стали вроде бы друзьями и тот открыл ему, что едут они в горы, в Гималаи, к главе секты ассасинов. Юлий никак не ожидал такого поворота и его разбирало любопытство. Интересно было знать, что ведает о нем Властитель? Пора было встретиться с ним, с этим, как он подозревал, бессмертным. Ведь недаром он провалялся с проломленным черепом в Византии. Недаром пропала пластина со змеей.
Он понимал, что начальник его конвоя знает мало, да и  говорил он на каком-то горском наречии, но и его жестов и слов было достаточно Юлию.
– Я не стану убегать, я еду к Властителю, – пытался он объяснить горцу.
Властитель, будучи бессмертным, заметил, что в Европе появился лекарь, который начинал мелькать в хрониках, становился знаменитым, а потом  исчезал, то снова был прославлен, как ученый муж. Он не боялся появляться там, где косила людей чума, оспа, лечил неизлечимые болезни – так гласили легенды. Он оказывался рядом с сильными мира сего. Властитель заказал разным художникам в разные времена его портрет и в течение трех веков ему привозили портрет явно одного и того же человека. Властитель заинтересовался. Человек этот был всегда молод – лет тридцати. Бессмертный? Нашел способ омолаживания?
По незнанию Юлия выкрали без его сундучка, но тем не менее в беседе со Старцем он выяснил, что того интересует не только рецепт бессмертия, но и омоложения
Юлий знал древний рецепт римских куртизанок, который делал волшебным образом лицо сияюще молодым в течение 24 часов, но мазь эта не воздействовала на внутренние органы.
Она открывала лекарю самые изысканные салоны, все венценосные старухи Европы приглашали его в свои королевства, чтобы снова блистать на балах. Под большим секретом, осторожно Юлий давал эту мазь, чаще подменяя ее на снадобья, улучшающие кожу, пользуясь благосклонностью дам. Только влюбляясь, он мазал иногда свою возлюбленную этой мазью, чтобы вернуть ей облик, который заставил биться его сердце сильнее.
Юлий понял проблему Властителя – тысячелетняя старость. Старика мучили бессонница, боли в почках, хрупкость суставов, трясение головы, общая дряхлость, провалы в памяти. Омолаживание лица на 24 часа не решало этой проблемы.
Но кроме этой мази у Юлия ничего не было. Властитель поделился и своими секретами, но никакие лекарства не могли вернуть молодость.
Они заключили договор о том, что никому не отдадут рецепт бессмертия и будут искать по свету средство омоложения.
Он провел с Властителем Агасием год и уехал обратно в Европу человеком, следящим за тем, чтобы люди оставались  смертными.
Да, много чего случалось за две тысячи лет! Сейчас он прежде всего решил навести справки об Эльзе, понять – посвященная она или случайный человек. Это было сложно, Эльза относилась к людям засекреченным.
Когда Юлий пришел к Властителю с этой информацией, тот переполошился…
– Бессмертная? Не может быть!
– Может.
– Но мои люди бдительно следили за тем, чтобы никто больше не знал секрета пластин.
– Она не совсем обычный человек. Немецкая разведчица. Ей на руку такая внешность, чтобы никто не мог ее узнать. К тому же условия нашего договора нарушены. Если бессмертных хотя бы трое, значит, будет и больше. Это может стать эпидемией. На нашей Земле начнется хаос.
– Сейчас это не имеет такого значения. Скоро все изменится.
– Что же произойдет?
– Прилетят наши.

       ГЛАВА V.

ИСТИННЫЙ ХРАНИТЕЛЬ

… Их отвели в другой зал – Рысек переглянулся со Славиком – только они двое были еще подростками, остальные взрослыми.
Немецкий студент Фридрих огорченно озирался – Марты рядом не оказалось. Она отсеялась? А ведь на дорогу буквально собирала со всего курса – гордо отказалась от помощи своего поклонника, чей папаша был текстильным королём  И на тебе! Вот так приключение! Сколько они здесь пробудут? Ведь экзамены не за горами, а Марта улетит одна, а там... Что в ней такого, что все парни сходят по ней с ума? Фридрих раздумывал  –  не  оставить ли это сборище. Но любопытство взяло верх – будет что рассказать Марте!
Вышел молодой человек и объявил, что сейчас им предстоит встреча с главой ордена «Новый Орион» Властителем магического круга тысяча первым.
Перед  ними появилась … женщина. В парчовой одежде, усыпанной драгоценными камнями, на груди – черный алмаз величиной с человеческое сердце. Женщина? С первого взгляда – да, но когда «она» заговорила на незнакомом языке, хрипловатый бас был похож на мужской. Гермафродит? Молодой человек стал переводить.
– Властитель круга «Псов Ориона», глава церкви  «Новый Орион», приветствует членов Братства Хранителей тайны. Мы собрали древние таблички, чтобы узнать судьбы Мира.  Они будут разложены в определенном порядке.
Молодые люди  молча разложили прямо на столах Владыки пластины  –  по каким-то тайным признакам они перекладывали их с одного на другое место. Хранители с любопытством наблюдали за этими перестановками. Кое-где оставались пробелы. Видимо, не все Хранители  откликнулись. Было чудом, что через время эти таблички соединились в бесконечную, казалось, линию, которая вилась змейкой.
– Властитель говорит, что эти таблички в течение веков собирались им и его предшественниками по всему свету. Мудрость веков, знания атлантов, древнего человечества говорят в них. Мы будем  учиться их читать, применяя те языки, которым  владеет каждый из вас. Здесь собрались потомки ариев – у Властителя  есть все имена Хранителей тайны – они передавались из рода в род, – сказал молодой  человек.
Вся Европа собралась здесь в лице своих представителей, огромная ойкумена, не только на таблички, но и на своих соседей каждый смотрел с любопытством.
– Начинаем работу, – продолжил он, – каждый пусть читает таблички и если поймет хоть слово – скажет его.
Властитель говорил грозно, но непонятно. В его груди клокотали какие-то звуки. Но молодые люди переводили их на все языки ариев.
–Арийская раса  десятки  тысячелетий господствовала над миром. Много ей было дано. Но тысячи лет ее народы дрались между собой, истребляли друг друга. Эта раса теряет господство. Их женщины перестали рожать или рожают мутантов.
Первый раз в жизни все это слышал Юрко.  Знал только крепко – Украина превыше всего. Хотел жить в милом сердцу украинском мирке, а тут на русском языке – языке москалей – разъясняли ему что-то важное, что надо было еще осмыслить, а как это сделаешь старыми мозгами? Ох, был хотя б Сашок рядом! А как потом старикам своим, старым борцам, об этом расскажешь? Своими словами? Трудно.
Все сидели торжественные, и стояла такая тишина, только голос Властителя гремел и пел, и клокотал во впалой груди, а молодые люди слушали с напряженным вниманием и тщательно переводили. Совершалось нечто важное, это понимал даже Рысек.  Радж Ганди утвердительно качал своей умудренной лысой головой, слушая английский текст, и чудом  что-то понимая из речи Властителя. Он думал, как справедливы эти слова, в каком тупике оказалось все  человечество.
– Белая раса имеет перед человечеством  множество заслуг, – возразил  ученый  из Берлина.
– И ещё больше преступлений, – отпарировал Властитель.
– Белая раса ариев из Полинезии пришла в Америку. Легенды индейцев обеих Америк сохранили знания о том, что некогда на берега их страны высадились белые бородатые люди. Они принесли индейцам основы знаний, законы, всю цивилизацию. Они прибыли на больших странных судах с лебедиными крыльями и светящимся корпусом. Подойдя к берегу, корабли высадили людей – голубоглазых и светловолосых – в одеяниях из грубого черного материала, в коротких перчатках. На лбу у них были украшения в форме змеи. Ацтеки и тольтеки Мексики называли белого бога Кецалькоатль, инки – Кон-Тики-Виракоча, для чибча он был Бочика, а для майя – Кукулькан.
– Да, ваше шествие по миру было высоким и облагораживающим, а ныне вы потеряли свою божественную сущность, перемешались и опошлились. Время  ариев прошло, – отрезал Властитель.
Он приводил все новые и новые примеры владения миром  арийцами и постепенным вымиранием. Все сорок Хранителей переглядывались. Необыкновенные горизонты открывались перед ними, менялась привычная картина мира,  и вот своим клекотом Властитель смывал ее, как крепость, построенную на морском песке. Море Времени шумело, поднимало сердце ввысь, и смывало все. Казалось, что этот Властитель знает все о прошлом и будущем. Все слушали ошеломленные. Ученые даже не умели возразить, как положено ученым, что все это гипотезы, мифы, легенды… Сказки, одним словом.
Властитель клокотал дальше, и картина мира, такого привычного, что она казалась скучной, менялась. Они были детьми Бога, они сами были Боги. Фантастика!
– Арийская раса, – клокотал голос Властителя, – не выполнила своей миссии. Свои выдающиеся способности, дарованные Богами, она применила только для совершенствования убийства себе подобных. Она превратила  мир в мусорную свалку, она стала вырождаться от собственного эгоизма.
Эгоизм этой  расы был известен, от него страдали народы всего мира, и вот ей говорили это прямо в лицо, и те, кто никогда не думал об этом, задумались.
;– Захватив новый континент Америку, арийская раса истребила коренные народы, возомнила себе, что господствует над всем миром.
Радж Ганди думал, что все это истинная правда. Но как начать историю заново? Как пережить народам апокалипсис – очищение, откровение? Ведь ариями за тысячелетия создано так много высокого и великолепного. Страшно было подвергнуть это разрушению. Ему стало жалко созданного мира, при всех его ужасах и ущербности.
Арийская раса… Властитель обличал ее – и каждое его слово было справедливым. Но… Греция и Рим, Египет и Месопотамия, Италия и Англия,  Германия и Россия, Индия, Китай… Сколько чудес накопили они, сколько великих произведений написали их писатели, создали архитекторы, какое чудо – балет – родилось из храмовых танцев, и среди мусорной свалки XXI века, среди мерзких призраков бродячих наркоманов, мутантов, сохранялось великолепное ядро арийского чуда.
Сердце сжалось от великой муки – неужели его мир, такой любимый – погибнет? Какой мир желает создать на обломках старого этот новый властитель?
Радж Ганди был родом из страны, где касты существовали не то чтобы тайно, но просто существовали, хотя и не назывались так, и были формально отменены, родом из страны противоречий. И все-таки из самой дорогой его сердцу страны. Он среди сорока  неизвестных ему доселе Хранителей был единственным руководителем государства, мыслил другими категориями. Но сейчас он был и просто человек, которому напомнили о его древнем происхождении. Океан нищеты на его родине был всегда укором ему, брахману по рождению, существу из высшей касты. Отсюда было и чувство ответственности.
Властитель клокотал, шипел и выдвигал все новые аргументы против величия арийской расы, которая за долгий период времени исчерпала себя.
Хотя все аргументы Властителя казались Раджу вполне справедливыми, но идея исчерпанности арийской расы вызывала возмущение. Не ему, какому-то главе какой-то секты, решать судьбы мира. Это должно сделать по крайне мере ООН, необходимо собрать сессию, и там поднять эти важные вопросы. И Радж уже обдумывал эти проблемы, опять мысля,  как государственный человек. Род Зеруста продолжался в нем древней традицией.

***
… Верховный жрец Светозар  (в миру Юрко Светозаренко) принимал джакузи и вспоминал первый день своего прибытия. Разведку отсеяли, хотя и умный был хлопец, дед остался один. Большая часть людей застряла где-то в другом зале. А их, Хранителей тайны, спустили в полуподвал, где располагалась столовая – большое светлое помещение с длинными столами и лавками. Каждый садился, и ему приносили еду. В первый день это была какая-то тварь  морская. Кто-то из ученых хмырей определил, что это осьминог. Есть было как-то неловко, но голод не тетка, и дед поел – вкусно. Потом сок и хлебцы. Вот и вся еда. Потом их повели в зал, где были шкафчики для одежды, и велели раздеться, вещи повесить в шкафчики, а потом идти в душ.
Баба Любава из Белоруссии никак не хотела расставаться после душа со своим цветастым платком с люрексом, который она носила лет десять, и тапками производства местной артели. Но расстаться пришлось. Молодые люди, которые обращались к Властителю почтительно «отец», – невысокого роста, смуглые, ловкие – быстро наводили порядок.
Можно было только удивляться, как сюда попала старая белорусская крестьянка, у которой не только компьютера нет, но и телевизор после слов президента «мы все сделаем для процветания народа» вдруг мигнул и погас. Так что баба Любава все новости узнавала не из интернета, а из радиоточки, а там такие новости не передают. А приехал к Любаве журналист из Минска Микола Федюкович. Мол, пишет очерк о простой крестьянской женщине. Другие бизнесменами интересуются, а он – крестьянкой. Баба Любава обрадовалась гостю, не славе, а просто живому человеку. Соленья, варенья выставила, наливку, чайку на стол.
;– Ох, и наливочка,  Любава Власовна. И огурчики… Умеют наши женщины так приготовить – пальчики оближешь, – и между делом поинтересовался, – А нет ли у вас такой вот штучки? – и медальон со свастикой показывает – отпечатанные на ксероксе. Задумалась баба Любава.
– Может, сынок, на чердаке?
Микола ринулся на чердак, перерыл все бабкины скрыни. И нашел-таки сундучок.
– Этот, сынку? – Любава замялась. – Я бы отдала тебе, сынок, но сам видишь, сижу без телевизора, так хотелось бы за него что-то… не даром.
Сколько стоит сундучок, баба Любава не знала. Микола задумался: «Возместит ли контора? Ведь счет не предъявишь…»
;– Да, Любава Власовна, это антиквариат, – и вытащил из портмоне две сотни рублей.
Вот такой удачный выдался у бабы Любавы день – и с хорошим человеком поговорила, и деньги получила.
А через пару дней Микола снова приехал и огорошил бабу Любаву.
– Анастасия Власовна, тут такое дело. Есть возможность поехать в Турцию.
Баба Любава обрадовалась.
– Сын у меня в Турции! Муж умер, дочка в Минске, одна я. Огород обиходила. А – поеду! А деньги? – опомнилась баба Любава.
– Найдем.
Закрыла баба Любава холодную хату, и начала свое путешествие. Жаль, что Миколу отсеяли. Обходительный парень. К невесте летел.

... Сынки Властителя  сами были одеты в желтые туники.  Мужчин одели в голубые туники, а женщин – в зеленые. Необыкновенное тонкое полотно слегка холодило, освежало.
Их повели в зал, где стояли парикмахерские кресла. Парикмахер, ловкий, как кошка, быстро сбрил казацкие усы деда Юрко – его гордость, а потом принялся и за голову. Дед Юрко поморщился, но когда увидел, как эта «детка Властителя» срезает роскошные светлые волосы молодой девушки, аж зажмурился. Что хотят, то и творят. У той на глазах сияли слезинки. А другая, постарше, литовка, кудахтала на трех языках – своем, русском и английском:
– Я – доктор наук, вы не имеете права. Я обращусь в комитет по правам человека, – но хищные пальцы молодого молчаливого человека уже остригли ее густые русые волосы. Это называлось – освободиться от старой информации. Обновление.
Баба Любава, увидев это безобразие, молча так пихнула «детку Властителя», что тот отлетел в конец зала, но двое других быстренько справились, и  вытравленные гидроперитом, тронутые перманентом лохмы бабы Любавы полетели на пол, и она стала похожа на большую зеленую лягушку. От ошеломления она не могла даже кричать, а только квакала.  Дед Юрко еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, но нельзя – оскорбишь женщину. Она и так в стрессе. Мужик что? Солдат. Не это его украшает.
Юрко поглядел на невозмутимые лица мужчин – они деликатно отводили глаза от бритых женщин. Как по команде по головам прошлись машинкой и помассировали с каким-то маслом, так что дед стал пахнуть, как майская роза.
Кормили их орехами, фруктами, кашами со странным вкусом, и иногда дед с тоской вспоминал добрый украинский борщ с салом и стопку горилки. Нет, ничего нельзя. Вечером делали им массаж. Ловкие пальцы так прошлись по дедову хребту, что он аж взвыл. После массажа пили отвар. Потом их собрали в прежнем зале и перед ними выступил Властитель.
Он опять злобно говорил, что арийская раса не оправдала себя, что она владела Землей 25 920 лет, весь Великий прецессионный круг, а теперь наступила эра Властителя и его последователей. И что опять же – бабы арийской расы не рожают.
Дед Юрко думал, что жена его не хотела больше рожать, потому что «тебя посадят, а я что буду с детьми делать?». А невестка? Она бы рожала, настрой был, здоровая баба, а куда? В одну-то комнату? Квартиру никто не даст теперь. Покупай хоть дворец – свобода.
Недавно снесли рядом с ними две пятиэтажки и построили большой дом. Жильцы – сплошь молодежь с мобильниками. У них мода другая – собаки.
Один из них как-то спросил его по-соседски:
– Дед, не возьмешься за сто долларов присмотреть за  нашим  псом? В Америку по делам летим.
– А что ж? Дело нехитрое, – важно ответил Юрко, дивясь, что такие деньги платят за присмотр собаки, а сам обрадовался – собаку присмотреть – это ж пустяки.
Пригласили деда в квартиру – одна комната, как вся его квартира, другая больше еще, потолки высокие, дверь в комнату сама открывается, как только к ней подходишь, и собака, как теленок ростом. Рексом зовут. Хозяйка – стройненькая, брючки в обтяжку, ладная, деду список – какой день какие витамины давать, когда прогулки и прочее. Познакомили с псом. Целую лекцию ему прочитали.
 Благодаря псу попал дед в избранное общество – владельцев собак. Утром променад. Все с ним вежливо раскланивались.
– Привет, Рекс!
Чудно! Прошел месяц. Вернулись молодые. Довольны – Рекс здоров, вырос, в квартире все о кэй. Дали деду премию – двадцать долларов. Красота. Не удержался дед от вопроса.
;– А что ж дитенка у вас нет?
– А мы молодые, нам пожить хочется. И жена мне в бизнесе помогает, - отмахнулся от вопроса хозяин.
Во всем доме ни одного ребенка, в роскошных квартирах с новой импортной мебелью одни собаки живут. Такое время, ничего не поделаешь.
Гневно сверкал глазами Властитель и сыпал – гиперборейцы, арийцы, Рим, скифы, сарматы, кельты, геты, готы… - голова у деда Юрко пухла. Кто такие? Он о таких сроду не слыхал. А еще выходило по Властителю, что украинцы и москали, и поляки, и даже немцы – братья. Чудно!  Это все по науке – арийская раса. Еще Властитель гневался – нет одного сундучка. А не тот ли, что тетка Христя за мешок муки у Юрко купила? Где его искать? Христя померла, а сынок ее придурковатый где-то в Италии помидоры собирает. Ищи его там. Дед кроме ридной мовы никакого другого наречия не знал, да еще русский, только какой это иностранный язык? Дед рассудил так – ему судьба арийской расы до лампочки, а тут хорошо, как в санатории, признайся про тетку Христю, так вытряхнут, скажут – ищи. Надо подправить здоровье, оно прежде всего.
Утром  их поднимали вместе с солнышком, выводили в рубашонках этих одних в любую погоду на пляж, и они делали чудную какую-то гимнастику. Потом завтрак – настой трав, орехи, каша. Вроде ерунда, а питательно.
Необычную еду ели тем не менее с удовольствием, только одна женщина, с предгорья Карпат, оказалась солнцеедкой – она не пила и не ела обычной пищи, но утром стояла, протягивая руки к солнцу. Женщина сказала им, что таких, как она, на  Земле три тысячи человек. Это было так называемое на языке науки "параническое питание " солнечной эволюционной энергией.
– Это потомки жрецов атлантов,служителей Бога солнца Ра, – задумчиво пояснил ученый хмырь из Москвы.
«Детка» Властителя  немедленно исчез, а затем Властитель вызвал женщину к себе и больше они её не видели никогда. Профессор спросил у Властителя  о её судьбе, при очередном его появлении, но тот ничего не ответил.
Однако было ясно, что его заинтересовала эта женщина с гор. Они, замкнутые в этом небольшом пространстве, почти лишенные информации, не знали, что Властитель начал настоящую охоту на солнцеедов. Они-то и волновали его прежде всего. Он знал – тысячелетия жрецы атлантов, которые также мало смешивались с обычными людьми, искали ориан. Те же  так же не могли отыскать жрецов, поскольку не знали главной отличительной их черты: солнцеедение.
Наконец-то Властитель всё узнал. Он  ликовал. Его люди, владевшие всеми видами  оружия, гипноза из Ордена ассасинов, устремились на охоту за своими вековечными врагами.
Хранители ели ту  пищу, которую им давали,  и медленно превращались в ... ориан.
Жрецы, жившие дольше обычных людей, оставили целый план борьбы против грядущего нашествия, о котором и не подозревали нынешние Хранители. То, что казалось ученым игрой разума, любопытными гипотезами, было самым  насущным  знанием для жизни землян.
После завтрака шло чтение табличек.
Вдруг одно слово дед Юрко и узнал – его как раз  тетка Христя и любила ввернуть – кодыть. То есть когда-то. Все над ним гадали, а он и вспомнил. Стал дед смотреть в очки внимательней, а тут очки ему не идут. Снял – стал без очков видеть. И волосы стали отрастать на голове не сивые, а черные. Ох и чубатый он был хлопец кодысь. И вдруг почувствовал дед, что появилась у него, как все тут говорили, энергия, осмотрел он эту арийскую расу на предмет подходящей жинки. Ну, к Верочке не пробиться, на нее глазели все, вдохновлялись, Хильда – доктор наук, волосы отросли, русые, красивая стала, но неизвестно о чем с ней говорить, да и конкуренция большая, остается старая корова баба Любава. Приехала – живот дальше груди торчит, ноги слоновые, глаза голубые таращит. Настоящий колобок.
Пока дед смирялся  на бабу Любаву, она двадцать кило сбросила, волосы белокурые – свои – кудряшками отрастила, ноги постройнели. И не успел дед подумать, как какой-то ученый хмырь только свой костыль отбросил, и уже пристроился к бабе Любаве лекции о Трое читать, а она – ой, как интересно! Ой, как интересно! Дед прислушался – ну что ей, старой дуре, может быть интересно? Троя, центр арийства, Бог войны Арес, созвездие Плеяд,  Орион …
Да и как тут поухаживать за женщиной? В кафе-мороженое не пригласишь. Кофеём не напоишь и чего покрепче нет. Все – на гособеспечении Властителя.
Тут тебе не санаторий профсоюзный, танцев по вечерам нет, а сидение в библиотеке. Ну, ученые хмыри – те с радостью.
– Какие редкие рукописи. Вот это да!
– Да это же санскрит, самая архаичная форма, язык ведийских брахманов, – воскликнул ученый москаль, и Ганди, до этого со скукой глядевший на таблички – в конце концов он политический деятель, а не филолог, – с интересом взял в руки одну из табличек. Москаль переводил целыми строчками, и детка Властителя шустро их записывал.
Дед Юрко сидел в кресле и, честно говоря, дремал над книгой. Но прошло время, и нашел он записи жреца Светозара,  и стало ему любопытно – вроде бы время сомкнулось. Вот чудно! И все в этих записях понятно, а что непонятно, то есть кому объяснить. И оказалось – Киев был, а украинцев не было. Чудно! Киевская Русь была, а Украины не было. И все этот Светозар переживал за Русь, хазар каких-то обличал, с Византией спорил, мол, не будет Русь вассалом. И не был этот Волхв Светозар  москалем, тогда, наверно, и Москвы не было, а был истинным киевлянином, да еще и предком оказался, из-за которого дед Юрко и появился здесь в такой интересной компании. Узнал, что он ариец, да  и много чего удивительного. И так проникся Юрко судьбой своего предка и его мыслями, болями, что вся история ему другой предстала. Уже тянуло в библиотеку, почитать, подумать.
Преобразился он не только духовно, но и внешне. Да и все поздоровели. Парень, что ковылял, стал ходить все лучше. И как все это происходило – непонятно. Все жили на глазах у всех – спали на топчанах, под шею валики, легкое покрывало, ели орехи, морских всяких тварей,   змей и еще что-то непонятное, вроде бы ничего особенного, но все стали веселые, энергичные, работают в охотку, волосы у всех отросли. У женщин прямо гривы – одно загляденье! И никакой ни у кого седины!

СТРАННИК

Сержиу Юлий Браду выходил в городок, наведывался в отель, где встречался с Мирчей, выслушивал последние новости, смотрел телевизор, общался с журналистами. Потихоньку отель пустел. Информация сначала всех заинтриговала, а потом стала однообразной.
Потом он шел с псом Ричардом в городок Чаппокале, где на окраине Властелин держал хранителей, надеясь, что они найдут для него нечто важное.
Сержиу любил бывать в этом городке, похожем на все другие на побережье. Казалось, что весь городок торговал. В лавчонках продавались роскошные ковры, шали, одежда со всех континентов, звучала речь, которую не всегда понимал даже он, знаток всех древних, мертвых и живых языков на свете. В лавчонках торговали и антиквариатом: чашки, амфоры, браслеты, статуэтки. Эта «старина» создавалась тут же в мастерских, где расторопные мальчишки двенадцати – четырнадцати лет под присмотром мастеров – отцов или старших братьев, изготовляли «древность» на сувениры. Стоило продать одно «старинное» ожерелье с богатой родословной, как тут же появлялось точно такое. Дело было поставлено на поток.
В одной лавке он увидел скульптуру слепого седовласого старца-поэта всех времен и народов – Гомера. Он купил этот бюст к великой радости грека.
Сержиу  пил кофе в кофейнях, где в отличие от старины «кофе по-турецки» был настоящий. Он был во  все времена бесподобен.
Он ходил по берегу Эгейского моря, подбирал камешки, радовался тому, что теперь не сезон и туристов немного. Он думал, что какое это чудо – сколько прошло тысячелетий, а берег, в сущности, все тот же.

***
... Он вспомнил убогое селение рыбаков, где обитали только рыбаки и торговцы, той же рыбой. Из ближних селений приносили овечью брынзу, вино, мясо, обменивая на рыбу. Сколько тогда валялось осколков амфор, находились и монеты – остатки другой цивилизации, но никто ими не интересовался. Юлий усмехнулся своим мыслям. Ныне все продавалось.
Он попал тогда в это бедное селение, спасаясь от гнева богов. Ибо, если правитель полиса гневается, то это боги насылают на человека напасти. Да, он и сам был, конечно, не подарок.
В драной тунике, побитый, он шел по берегу утреннего моря, и вдруг увидел картину неизъяснимой красоты: море и небо было одного насыщенного бирюзового цвета, золотое солнце вставало из моря, а по берегу шел высокий белокурый Аполлон в лавровом венке.
Его прекрасный мелодичный голос наполнял вселенную гимном Аполлону, его светлой туникой слегка играл ветерок, а впереди его шел коричневый с белыми подпалинами великолепный пес, сверкая на солнце серебряной цепочкой поводка.
Юлий остановился… Пес спокойно обошел его, а солнечный бог, не здороваясь, прошел мимо него, не прерывая пения. Он растаял, как чудесное видение…
Юлий вздохнул полной грудь: «О, Арес, что это было? Сам Аполлон прошел мимо меня. Это знак, который мне подают боги. Я остановлюсь здесь… Никто здесь меня не знает, слава богам».
Он прошел в селение и зашел в хижину, где собирались люди. Темноволосый хозяин сельской таверны без слов принес ему вино и овечью брынзу с лепешкой. Очевидно, это и было блюдо для всех. Юлий вынул монету – серебряную – и сказал хозяину, что открывает кредит. Хозяин весело улыбнулся – это была удача. Деньги были здесь большой редкостью.
– Нельзя ли мне найти комнату на время?
– Можно, мой господин. У нас в селении есть дом, где мы обычно
селим гостей.
– Договорились.
– А вот и хозяин дома.
В таверну вошел человек – это и был Аполлон, как окрестил его Юлий. Что-то в нем было не так.
– Приветствую тебя, Крос,–- сказал он, обращаясь к хозяину.
И тут Юлий догадался – человек был слеп, его вел пес-поводырь            
– Гомер, тут человек хочет остановиться у тебя в доме, - весело проговорил хозяин.               
– Я буду рад, – ответил Гомер, – приветствую тебя, путник.
– Арий, целитель,– представился тот, смущаясь, что туника у него разорвана. Они выпили вместе вина, дали поесть собаке, и пошли в дом слепого. Среди лачуг рыбаков это было необычное здание – из камня, по-своему красивое и нарядное. Пес уверенно вел их к нему, хорошо зная дорогу, чувствовалось, что они с хозяином друзья. Комната была светлой и просторной. В доме была еще кухня с очагом, комната Гомера и еще бабушки. Второй очаг находился в самой дальней комнатке для жертвоприношений. Так сказал Гомер, но бабушка уже умерла. Позднее, когда они подружились, Арий признался, что он тайный жрец бога Ареса, культ которого уже два века был запрещен. Гомер заинтересовался. Видимо, его гость был издалека. На закате солнца они ходили по берегу Эгейского моря и беседовали.
– Ты родился в этом селении? – спросил как-то его новый друг.
– Не знаю. Бабушка как-то сказала, что меня привезли сюда малышом. Я рос с бабушкой. Она была большая, теплая, у нее был ласковый голос, она хорошо пахла. Она учила меня всему. И мы так хорошо жили.
– И ты узнал, кто ты?
– Нет, бабушка не говорила. Но она рассказывала о разных городах, людях. А потом мы стали ссориться с бабушкой.
– Почему?
– Ко мне стала приходить девушка, Тия. А бабушка сердилась. Говорила, чтобы она не приходила, что она мне не пара. У Тии был такой легкий шаг, она хорошо пахла и такой чудесный голос. Она пасла свою козу, и приходила к нам отдыхать.
– И ты стал писать стихи? – догадался Арий.
– Да. До этого я писал только гимны богам. Потом Тия перестала приходить, ее отдали замуж. Я так скучал по ней, а бабушка подарила мне щенка – Поло. Это его сын. Мы с ним большие друзья. Он – мои глаза.
Арий позже нашел эту женщину, возлюбленную всех песен Гомера. Это была обычная рыбачка с миловидным лицом, широкими бедрами, с пятью ребятишками и мужем – мужественным и немногословным рыбаком. Они сидели наедине, и она смущенно заулыбалась, когда он спросил ее о Гомере.
– Мама моя рассказывала, что его привезли сюда слепым малышом какие-то люди, выстроили самый большой в нашем селении дом, и оставили жить с женщиной. Он называл ее бабушкой, она его – внуком, но кто они были на самом деле, осталось загадкой. Женщина его очень любила, иногда к ней приезжал всадник и ночевал у них, играл с мальчиком и оставлял денег. Все в селении любопытствовали и я тоже. Мы подружились, но отец и думать мне о нем запретил. А сейчас я приношу ему иногда рыбу и пироги, но он об этом не знает. Ему многие приносят. Он на ощупь научился плести сети, он старается быть полезным.
Арий улыбнулся. Поэт старается быть полезным – как это знакомо. Он и сам уже лечил все селение, потянулись к нему из соседних местечек. Он давно бы покинул эту бухту, но ему были интересны беседы с Гомером. Арий, найдя такого благодатного слушателя, увлекался, начинал рассказывать об этих самых местах, где они сейчас жили, где он когда-то сидел в осаде. Он рассказывал про Трою, о причинах какой-то давней войны на этих берегах, о том, как он появился со своими родичами – ахейцами из Одиссы.
На острове Итака он увидел пастушку. Она была так наивна и слушала его, разинув по-детски рот. Он рассказывал ей о своей родине – Одиссе, а она сама назвала его – Одиссей.
На самом деле его звали Улисс- Julius - Юлиус...  Но как  здорово она его назвала ¬ по имени его родины!
Говорил о долгом и опасном путешествии, как они подплыли по голубому Дунаю к этрусскому морю, как потерял своих друзей и корабль, пел ей песни своей родины.
Под дубом устроил ложе, потом вокруг этого ложа построил дом, а потом и царство. Как ему хотелось стать главой большого рода, чтобы царство его росло, как хотелось ему жить с женой. Стать патриархом. И он делился этими мечтами со своей юной женой. И она родила ему сына, Телемаха. Счастье его было полным, таким, какое может пожелать человек, мужчина, которому исполнилось тридцать лет.
– Неужели ты был так счастлив?
– Да, Пенелопа была чудесной девушкой, я решил создать свой дом, свое царство, свою семью. Но тут?
Объяснить, ему, человеку ни разу не повидавшего своего поселка, что авантюрное сердце мужчины требует завоевания, что ему тесно и в счастьи, что ему казалось – он покидает свой дом на короткое время.
Так он попал в эти места, где когда-то процветал город Троя или Иллион. Эти рассказы так вдохновляли Гомера, что он перестал петь гимны Аполлону, петь о своей неразделенной любви, у него родились первые стихи «Иллиады». Арий удивился.
–  Тебя будет знать вся Эллада, Гомер.
Гомер не видел этот мир, но у него была потрясающая память, слух, голос, чувство ритма. И вот первые строки Арий спешно стал записывать веточкой на песке, а поэт смеялся.
– Не бойся, приятель, я все помню.
Но Арий решил записать эти стихи на глиняных пластинках. Он записывал их двадцать лет. Он писал: «Одиссей, бессмертный…».  Те, кто переписывал и читал эти строки позднее, не обращали на этот эпитет внимания, трактуя это так: что сами произведения Гомера стали бессмертными. Но Арий это  писал о себе!
Слушая Ария, Гомер поражался, как подробно пересказывает давнюю троянскую войну Арий, а ведь она была две сотни лет назад и не осталось никаких следов ни от самого города, ни того народа, который сражался в Трое и который ее завоевывал. Минойская цивилизация ушла в небытие.
– Послушай, Арий, все ли герои троянской войны погибли?
– Нет, остался Нестор, и…Одиссей, - сказал задумчивый Арий.
И тогда Арий признался Гомеру, что он-то и есть Одиссей, бессмертный. Гомер не удивился, ведь боги бессмертны, возможно они кому-то и дарят бессмертие. Он и без этого признания решил, что Арий человек необыкновенный, он так много знает о мире, который скрыт от его очей. Арий рассказал своему другу приключения Одиссея. Как на 12 кораблях тот отправился из Трои в марте, месяце бурь, попал на остров кикнов. Как на острове лотофагов  он потерял память, выпив напиток забвения из лотоса. Удивительные, жуткие события ждали его и спутников на острове циклопов, где он ослепил Полифема, сына бога Посейдона, который расценил это как оскорбление.
Он повествовал и об острове Кирки, дочери бога Гелиоса, о волшебнице Калипсо. Понадобилось десять лет, чтобы рассказать о Сцилле и Харибде, о ветрах и бурях, о гибели последнего корабля и соратников, о возвращении на Итаку, где он превратился в нищего старика, чтобы понять, что его ждет.
Но, кроме приключений, он поведал и о беде Одиссея. Он вернулся, он победил женихов со своим сыном, и снова стал тридцатилетним, таким, каким он встретил Пенелопу, строил дом и царство. Он был молод, а Пенелопа состарилась. Казалось, что счастье вернулось в дом, но гармония была нарушена. И она всем сердцем поняла это. От этой сердечной раны через два года после возвращения мужа, верная Пенелопа скончалась. Великая скорбь наполнила сердце Одиссея. Он покинул Итаку и по легенде где-то погиб.
Какое счастье, что он мог рассказать это все своему другу, гениальному поэту. Не тщеславие, а боль подвигла его на эту единственную в его бесконечно долгой жизни исповедь, которая растянулась на столько тысячелетий. Ведь царство на Итаке было его первой и последней попыткой создать семью.
Списки «Иллиады» и «Одиссеи» были переписаны на пергамент. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как Арий был выброшен штормом в своем суденышке на этот берег. Он стал задумываться – а что дальше? И придумал. Привезти слепого певца в Афины на……когда-то…..игры самим Орфеем. Последним самым знаменитым певцом был Орфей, он погиб где-то на реке Данастр, а после него поэтов было много, но такой громкой славы не удостоился никто.
Перед морским путешествием в  Афины они принесли в жертву черного козленка в очаге Гестии в честь бога Посейдона.
Арий, Гомер и пес Поло отправились в этот порт. Море было тихое, корабль надежный.
– Мне кажется, я вспомнил,–- взволнованно сказал поэт, – это качание корабля, этот ветер…меня привезли сюда морем…
– Может быть…– Арий с интересом смотрел на друга. В самом деле, кто он? Может быть бастард, сын какого-нибудь архонта? Все может быть. Мир так сложен.
Гомер никогда еще не покидал своего селения, но с удовольствием ощущал на лице морской ветер.
– Надеюсь, что Посейдон примет нашу жертву ,–  сказал Гомер.
– Боишься гнева богов, боишься повторить приключения Одиссея,– улыбнулся Арий.
– Немного боюсь. Хотя Поло спокоен.
…Они добрались благополучно. Афины были молодым, большим и шумным портом, Поло держался Ария, он плохо знал здесь дорогу. Арий был рад сменить обстановку, он понял, что соскучился по городской толчее, по разноязыкой толпе.
Перед Форумом они зашли в храм Аполлона, помолились богу, покровителю поэтов, выпили вина в таверне, где им улыбались девушки.
Настал день турнира поэтов. Сколько тут известных всей Греции имен! Но вот вышел Гомер – в новой тунике и сандалиях, светлые волосы до плеч, чуть заматеревший Аполлон. Над Форумом поплыл его мелодичный сильный голос. Но главное было не это, главное то, о чем пел. Это была песнь о неизвестной войне, ее героях – Ахилле и Гекторе, о хитроумном Одиссее, все было так мастерски сочинено, словно Гомер сам сидел в палатках под Троей, сам мечтал вернуться на Итаку, сам переживал поражения и победы. А приключения Одиссея? Такого Эллада еще не знала. под несмолкаемый шум трибун ему возносили на голову лавровый венок победителя.
Гомера стали узнавать на улицах, как победителя состязания.
Списки поэм  Арий потом увез в Египет, в храм Осириса. Писцы переписали их, чтобы списки находились в разных местах.
Арий возобновлял их каждое столетие, переводил на другие языки. Разве знал Арий, что слава Гомера переживет века, что он станет воистину бессмертным, хотя могила его давным-давно затерялась в бедном селении на берегу Эгейского моря…

*  *  *
«Где-то здесь,» – подумал Юлий, «надо бы поискать. Так, для себя, не для сенсации».
Современные  литературоведы ломали голову над тем, как мог Гомер, который жил несколько столетий спустя после троянской войны, так подробно, во всех мелочах знать мифологию, тайны Троянской войны, чтобы выражение «троянский конь» вошло во все языки мира, как образ опасного дара, минойскую цивилизацию, от которой в его эпоху уже не осталось и следа, да и о Гомере бытуют одни легенды. Чудом сохранились пергаменты со списками его бессмертных творений. Загадочно осталась в истории сама личность автора, который никак не мог записать поэмы из-за своей слепоты.
Юлий носил «Иллиаду» и «Одиссею» с собой, был у него сохранен и подлинник на пергаменте, тот, который он сам писал, читал он и работы литературоведов три тысячи  лет спустя. Он бы мог легко ответить на все их вопросы, но кто ему поверит?
Так уж устроены люди, что история, которая скрупулезно записана древними, названа ими мифом, сказкой, а как же карта Александра Македонского? Она была сделана ариями с высоты птичьего полета, может быть, с птицы ариев Гаруды, а может быть, с высоты корабля атлантов. Она была создана ариями еще до гибели Атлантиды, о которой ему когда-то рассказывала Правь!
Именно эту карту дал спутникам жрицы Прави Славу и Деметру жрец ариев Зеруст, чтобы они не плутали и смогли вернуться домой. Ведь их лукавый проводник Цынган, получив дары Зеруста, пошел искать свое племя, чтобы прославиться своими подвигами. Он сочинил эпос о своей храбрости и находчивости, о приключениях, о встрече с царем шумеров Бильга-месом, об опасном путешествии с жрицей Правью, Славом и Деметром, о гибели Прави, но кто ему поверил? В сказки для малых детей превратили люди этот эпос, исказили в позднейших списках, назвали мифом.
Но карта – вещественное доказательство! И все-таки человечество  отмахнулось от этого артефакта.
– Да, я не подарок человечеству, – думал с усмешкой Юлий, – да, я был катализатором многих и трагических порой событий, у меня всегда была своя личная цель, я – абсолютный эгоист, но я люблю этот мир, мне не надоело жить, я привык уходить от опасностей чаще, чем сражаться. Сколько в мире забавного, сколько лицедейства, лжи, все это так, но Властитель  сказал: «Скоро будут наши. Кто это? Неужели существа племени сиу, о которых говорила когда-то золотоволосая Правь? Жрица тогда рассказала мне многое, она подарила мне рецепт бессмертия, не подозревая об этом, ведь этому рецепту тогда уже было почти тридцать тысяч лет».
Сейчас Юлий вместе с Хранителями пытался расшифровать пластины. Собственно говоря, он занимался этим всю жизнь. После разговора с Властителем, еще активнее. О теле Вритры говорил Властитель, об этом было написано на одной из пластин. Юлий вспомнил об Индре, о его тысяче воплощений. О конце времен, когда наступит последнее воплощение. Просто ли это миф о бессмертном боге или зашифрованное знание, и пришла пора его понять, разгадать? Так ли уж много он сочинил тогда о приключениях Одиссея? Ведь момент посещения Одиссеем царя Алкиноя и соревнования, в которых участвовал Одиссей, совпадает по времени с Дельфийскими играми, где бег, борьба, прыгание, кулачный бой, метание диска и были основными испытаниями. Да и все путешествие отражало мифологическое представление о многомерности мифологической реальности, о сопряжении действительных событий и культовых.
Ведь Елена Прекрасная, из-за которой началась Троянская война в мифологической традиции считалась покровительницей растительной природы. И война шла тогда за хлебную монополию из бассейна Черного моря.
Но Гомер отверг тогда эту прозаическую версию, о которой ему толковал Арий, а воспел борьбу мужчин за любовь прекрасной женщины. Ох, уж эти поэты! Гомер и многое другое сочинил, влюбившись в мир, который открыл ему Арий. Как он гордился лавровым венком, полученным в Афинах на Форуме, не подозревая о своей бессмертной славе. Земляки его гордились этой славой, а Тия до самой своей смерти приносила ему рыбу и пироги, и никогда ничего не говорила, а потом приносила ее внучка, весело болтая, т Гомеру чудилось, что его навещает юная Тия.
Юлий отмерил несколько шагов от бывшего дома Гомера, теперь здесь стояла небольшая гостиница, и припомнил место, где похоронен его друг, но на этом месте высилась мечеть – чужие боги заняли это место, все изменилось. Ведь здесь, неподалеку была и Троя.

... Ученый Генрих Шлиман, первооткрыватель Трои, когда искал это место, буквально следовал тексту «Иллиады», используя карту древней Эллады и следуя по культовым местам бога Ареса.
Раз в столетие Юлий приезжал в эти места и, увидев разорившегося, безумного Шлимана, который жизнь положил на поиски Трои, заговорил с ним за чашкой кофе по-турецки. Он стал вести с ним долгие беседы, и однажды показал карту древней Эллады, и, как жрец бога Ареса, показал на ней центры поклонения ему. И однажды Шлиман в изумлении воскликнул:
-Я понял! Вот же она! – и обвел городок загоревшимся взглядом.
-Немного правее, - усмехнулся Юлий.
Через год Шлиман, заняв деньги и снарядив экспедицию, раскопал мифическую Трою.

... Впрочем, это был сложный процесс – ошибки, неожиданные находки. Юлий думал об иерархии своего мира: боги - крониды были сброшены в бездну титанами, титанов победили олимпийцы, от них родились герои, потом цари – потомки героев, потом простые смертные… На этом цепочка закончилась. Или … нас сменят ориане?...

... Юлий усмехнулся своим мыслям. Писатели… Фантазия этих выдумщиков неистощима. Стоит поделиться с ними хоть каким-то воспоминанием, приключением, как они такое насочиняют…
Как-то, попав в Париж после жизни в Пармской обители, еще до революции, когда рубили головы ненавистным аристократам, разоряя их, проходя у Елисейских полей мимо дворца, он невольно остановился – заметил прелестную шатенку в окне третьего этажа. Старинный дворец аристократов был увит виноградом, лоза которого высоко тянулась, почти до этого самого окна и была узловатой и крепкой. Перед дворцом цвели розы – алые, пурпурные, чайные. Все ему казалось таким чудесным в этот июньский день.
Девушка улыбнулась ему, просто от сознания своей красоты, но его неудержимо после двадцати лет жизни в Пармской обители среди монахов тянуло туда, к ней. Сердце вдруг неистово забилось.
Под вечер он снова появился у дворца, теперь он проник через потайную калитку, в сад. Через час ожидания девушка снова появилась в окне. Кто она? Дочь хозяина дома? Прелестная пленница? Кто? И так уж случилось, что она заметила его и, как все затворницы, улыбнулась ему загадочно и нежно.
В третий раз он пришел, когда сумерки окутывали сад. Её головка снова мелькнула в окне. В окно полетел белый листочек, он подхватил его на лету. Там было два слова по-немецки: «жду вас». Он решился. Как мог он поступить иначе? Дождался в таверне полночи, а потом перелез через изгородь, попал в темный, душный сад. Приземистый дворец был погружен в сон, только в одном окне слабо мерцал отблеск свечи. Конечно, там ждет его прелестная незнакомка! Сердце его отчаянно билось… Он сорвал пурпурную розу, взял её в зубы, полез по лозе в это окно, манящее его, как ни одно окно на свете. В это мгновение ему казалось, что он никого так не желал, как эту красавицу, имени которой он не знал. Это было так безрассудно, ведь стоило ему оборваться, или зашуметь – нагрянет стража.
Окно было распахнуто. Он попал в объятия, уткнулся в ворох кружев, но кто это? Это была одна из захудалых австрийских принцесс, старая дева, никто и никогда не обращал на нее внимания. Она прекрасно поняла всю ситуацию, и постаралась воспользоваться ею.
Роза была прижата к тощей груди особы королевской крови. Такой досады он не испытывал никогда в жизни. Позорно бежал, сорвавшись с лозы со второго этажа. Больше никогда он не видел своей прелестной незнакомки.
Юлий до этого приключения жил в Пармской обители – единственное спокойное место. Он вылечил настоятеля от язв на ногах, тот стал его другом и собеседником. Обитель была богата, живописна и прекрасна, как говорили древние «для проходящих». Под покровом смирения в ней кипели страсти, плелись интриги. Юлий – брат Бенедикт – вызывал подозрение у монахов тем, что не всегда ходил к мессе, был независим, но настоятель выдвигал свое, практическое, соображение – благодаря появлению брата Бенедикта в Пармскую обитель наезжали знатные дамы. Юлий занимался врачеванием, был опытным косметологом. Но прошло более двадцати лет – пора было уходить в бурную жизнь Европы, которая была беременна революциями. Просветленные и просвещенные готовили динамит под троны императоров под лозунгом равенства. Это чувствовалось даже здесь. Здесь же, от возмущенных дам, он услышал имя Джакомо Казановы.
Он отпросился у настоятеля в Париж, для работы в библиотеки, пережил там приключение с австрийской принцессой, и купил замок в Дуксе, в Богемии. Аристократия разорялась, теряла свои фамильные замки.
Так появился граф Вальдштейн                *   *   *
…Джакомо сидел ранним утром в харчевне, простой придорожной харчевне, ел самую простую еду и пил вино. Пройдоха-хозяин обслуживал его, но весьма небрежно – нечего с ним, бедняком, церемониться.
– Доброе утро, синьор. Вы сегодня так рано… и… без дамы…
Вот наглец! Без дамы! Он и без дамы! На что он намекает?
Джакомо запахнул плащ – холодно. Хотя сентябрь в этих краях солнечный и сверкающий, но начало получилось холодное. Казанове было не по себе – он приехал в замок Гортензии, чтобы попросить убежища. Хотелось покоя, а он помнил какая она была ласковая.
Когда-то лет так восемнадцать назад она приезжала в эту харчевню тайком от старого злобного мужа в мужском костюме – об этой даме намекал хозяин харчевни Жанино. Они предавались любви и сладострастию в комнате наверху. Как она обожала его тело, как радовалось ее тело, когда он входил в нее, как клинок – мощный, сильный и неустанный. Рано утром она мчалась в свою холодную спальню. Темноволосая, синеглазая, стройная, эгоистка до мозга костей, дочь проигравшегося в пух и прах тосканского дворянина, Гортензия была дочерью своего времени – образованная и распутная тайком. Казанова как-то хвастался ей, что в нем течет древняя кровь испанских грандов. Он любил все тонкое, изысканное – вино, напитки, французское шампанское, но был мужественен, статен и храбр. Сколько дуэлей было позади! Он кочевал по Европе, иногда убегая от чумы, и везде был, как дома, зная почти все европейские языки, изучая восточные, когда судьба давала ему уединение. В последнее время это было все чаще.
Муж графини умер, она была занята судебными тяжбами с наследниками – детьми от первого брака графа. Настрадавшись с мужем-тираном, она ненавидела стариков. Растолстевшая, потерявшая всякую женскую прелесть, графиня встретила Казанову холодно и попросту выставила его вон.
Когда-то эта придорожная харчевня была скромной, а сейчас здесь сияли белизной белые скатерти, а для шампанского подавали хрустальные бокалы, но Джакомо все казалось подделкой.
И вдруг в зал вошла девушка. О, чудо с фиалковыми глазами и необыкновенной стройностью.
– А где же маленькая Жаннет? – отважился спросить Казанова.
– О, моя дорогая супруга вот уже десять лет, как умерла, тесть также скончался, а вот бабушка Джованны жива – что ей сделается.
Тут вышла и новая госпожа – мачеха Джованны. Эта деревенщина хоть и строила из себя госпожу, но громадные лапы ее красных рук и тяжелые ступни выдавали ее происхождение.
– Вас зовут Джованна, милое дитя? – холодея, спросил он. Редкое для Франции имя, а в его родной Италии – сколько угодно, да ведь его и самого зовут Джованни – Джованни Джакомо Казанова.
Хозяин смотрел на свою дочь и на Казанову, посмеивался. Вот наглец, - думал обескураженный Казанова. – Неужели он догадывается?
Казанова воистину любил женщин. Каждая женщина таила в себе для него какую-то загадку, эту загадку ее прелести он должен был разгадать сам. Так он восемнадцать лет назад увидел в этой харчевне горбунью. Милая голубка с нежными чертами лица и фиалковыми глазами. Какие чудной формы руки, какие очаровательные маленькие ножки! но кто это видит! В глазах у всех одно – ее искривленный  позвоночник. Ему захотелось развлечь, утешить бедняжку, открыть ей все прелести мира. О, он не прижал ее просто где-то в углу, принудил ему отдаться, нет, он поступал с ней, как с королевной, он ходил в соседний городок и приносил ей розы – красные до черноты. Однажды он рассыпал их по своей постели и попросил ее собрать их – мол, он не знает, откуда они взялись, а когда она, смущаясь, собрала их, он засмеялся.
– Милое дитя, это все бедный Казанова купил для вас. А знаете ли вы, что означает этот красный цвет?
– Всякая девушка это знает, сударь. Но ведь это невозможно…я простая дочь трактирщика, а вы…поэт.
О, она знает и об этом! Вот чудеса!
Что стоило ему взять эту крепость? Для него это была игра, как играет всеми цветами радуга после дождя, этой игрой ему хотелось заразить ее, чтобы это такое детское и серьезное личико улыбалось. Кто, как не он, выигравший на карнавале в родной Венеции состязание любовников, словно бой петухов, научит ее любви? Он так заворожил ее, что она покорилась его рукам, таким бережным. Ей показалось, что она в раю, когда он укладывал ее в свою пахнущую травами постель, придавая такую позу, которая бы не причинила ей зла. О, это он все умел! Как сияли его глаза, которые то светлели, то синели, а когда он снял парик, по плечам заструились темные волосы, чуть волнистые. Она забыла обо всем…  И все шло прекрасно… Казалось, что Казанова смертельно влюблен в маленькую горбунью, а Жаннет преобразилась. Все ее существо было полно жизни, счастья. Она забыла о грехе, о гневе родителей, если все откроется…
Но тут в харчевню заглянул слуга и Казанова уехал в замок графини  Гортензии. Он совершенно забыл о Жаннет, словно все уже сделал для нее, что мог, а теперь ей должно было хватить счастья на всю жизнь. Да и таков он был, ветреный любовник, воспитанный балериной Терезой в театре Парижа, своей давней любовницей. Они стали большими друзьями и, хохоча, частенько рассказывали лежа в постели друг другу свои похождения.
Граф тогда заподозрил жену, Казанова решил, что пора ему взяться за ум, уехать в Париж, написать драму для театра, засесть за роман «Искамерон» – утопический, фантастический, истинно французский. Довольно приключений!
Уезжая в Париж зашел в харчевню, увидел бледное, мученическое личико Жаннет – он о ней и забыл!
– Что с тобой, детка? – спросил он ее шаловливо, но она ответила таким отчаянным взглядом, что он смутился.
– Я беременна, сударь,– прошептала она.
Это был удар. Что делать с девчонкой? Не жениться же ему в самом деле на этой горбунье! Вот было бы смеху во всех гостиных Парижа! Можно было, конечно, просто уехать… Не побежала бы она за ним!. Он вышел из своей комнаты в зал, подозвал слугу.
– Ты, милейший, не подал бы мне кофе? И яичницу.
– Сию минуту, сударь.
– Да, кстати, ты часом не женат?
– Нет, сударь. Надо сначала хозяйством обзавестись.
– А смотри, как хороша эта девушка – фиалковые глаза, а какой совершенной формы руки…
Взгляд слуги скользнул по Жаннет, остался холоден.
– Да, ничего девчонка, только в детстве с лестницы упала, вот и горб.
– А если я дам ей в приданое сто талеров, это бы не утешило тебя? Только венчаться завтра.
Лицо пройдохи выразило искренний интерес. «О люди, о нравы! Как он холоден! Бедная малышка, но делать нечего. Надо как-то исправить ситуацию.»
– Позови хозяина.
Пройдоха убрался и вскоре вернулся с хозяином.
– Что желаете, сударь?
– Я желаю быть сватом вашей малышке Жаннет, даю сто талеров приданое.
Деньги эти он выиграл в карты, это был весь его капитал. Но сколько их было в его жизни, к деньгам он относился легко.
– Вы очень добры, сударь, - с удивлением поклонился хозяин.
Эти аристократы такие странные, никогда не знаешь, что у них на уме, но хорошо бы дочку пристроить.
Утром  он стоял рядом с заплаканной невестой, ободряюще ей улыбался. Осчастливил! Но на душе скребли кошки.
В самый разгар свадебного пира, когда пройдоха в новом кафтане по-хозяйски оглядывал харчевню, а молодая супруга робко осматривала всех, а ее отец и мать с надеждой смотрели в будущее, хотя на душе скопилась горечь – уж хозяину ли не знать своего работника! – а приодетый  Казанова поднимал бокал за новобрачных, немногочисленные гости охотно ему вторили, приехал слуга графа и бесцеремонно, громко, при всех сказал:
– Сударь, граф велел вам убираться из его графства и больше здесь не показываться. Никогда.
– Я – дворянин и свободный человек! – возмутился Джакомо.
Но и в самом деле, что ему здесь было делать? Он выпутывался из ловушек судьбы, как мог.
Слуга убрался, а Казанова еще три дня назло графу сидел в этой харчевне, однако пора было куда-то двигаться. Тут как раз подъехал приятель, спешащий в Мадрид.
– Джакомо, друг! Как я тебе рад! Что ты делаешь в этой дыре? Я еду в Испанию, там мы поставим одну из твоих опер!
Антуан де Грие был блестящим кавалером и французским шпионом, но об этой его тайной миссии Казанова не догадывался. Антуану такой попутчик – с репутацией легкомысленного повесы был как нельзя кстати.
– Ты наш выдающийся поэт, второй Фоварт. Так все говорят.
– Неужели ты читал мои стихи? – обрадовался Казанова.
– Слышал твое чтение в Париже.
Казанова забыл свои злоключения и радостно отправился с другом в Мадрид, где его ждал ошеломляющий успех и…тюрьма. Красивые темпераментные испанки, гордые донны, красота, мавританский стиль, столь экзотичный – все это пленяло Казанову, наполняло его сердце полнотой и радостью жизни. Лучшие испанские певцы пели его оперы. Богема и тут была полна свободы и очарования. Но…но…его друга расшифровали, он украл какой-то ценный документ в королевском дворце и их обоих бросили в тюрьму.
Казанова побывал когда-то в парижской тюрьме – карточный долг, бедность – испанская тюрьма была такая же дыра – похлебка, грубые оклики, а какой сброд населял ее! Со всей Европы. Казанова понял – порок однообразен. Это вселяло в сердце скуку.
Джакомо знал, что нигде со шпионами не церемонятся, их ждала виселица и приготовился к смерти. Когда-то его возлюбленная певица из Египта, нагадала ему, что он кончит свои дни в стране, язык которой он не будет понимать. Но это мало вязалось с Испанией – ее язык он знал с детства – итальянский, французский, испанский – все это были как бы родные языки. Что-то не сходилось. Казанова и сам составлял гороскопы, владел этим искусством и порой удачно оставленный гороскоп выручал его от долговой тюрьмы. Он славился, как астролог.
– Не думаю, что нас повесят, – не унывая, сказал он другу.
– Повесят, не сомневайся, – ответил тот мрачно.
Повесить-то повесят, но испанская бюрократия была не меньше            разветвленной и вездесущей, чем французская и итальянская. Она плела свои интриги. А Казанова свои. Он был мужчина во цвете лет, он умел заворожить любую женщину, пока его приятель предавался мрачной тоске смерти, он написал оду хорошенькой служанке, которая приносила им стиранное белье в большой корзине. Вместо похабных шуточек, которые отпускал весь этот сброд, к которым привыкла девушка, вдруг ода! Где воспевались все ее прелести, как новой феи. Хотя девушка не умела читать, но отнеслась к стихам благосклонно – она стала искать кто бы ей прочел. А потом он передал ей вместе с грязным бельем записочку к одной сеньоре. Герцогиня Альба вспомнила своего пылкого любовника – она была уверена, что он живет в замке в Севилье у ее вечной соперницы и вдруг он … в тюрьме. Что он мог такого натворить?
Женщины могут все. Если они того пожелают. У них нет страха, они не боятся испортить себе карьеру, ради любви они готовы на все.
Незаметно атмосфера вокруг пленников стала меняться, офицер, допрашивающий их стал любезнее, их перевели в лазарет – грязную дыру, но где все-таки можно было залечить раны. Там уже был лекарь, с которым Казанова стал делиться своими рецептами, одно из них – древнее неаполитанское средство, как сделать мужчину сильнее. Казанова и сам им пользовался.
Как бы то ни было, но выбравшись в женской одежде из тюрьмы, Казанова добыл это средство и предался пылкой страсти с герцогиней Альба. Ведь она его спасительница. Лучший любовник Европы, легендарный Казанова целый месяц ублажал герцогиню, служил ее верным рыцарем, а потом – неблагодарный – обыграл в карты ее мужа, и потихоньку убрался из Мадрида. Судьба его друга осталась ему неизвестной – с тех пор, как он бежал в платье служанки вся испанская тайная полиция искала его. Репутация ловеласа спасла от преследования Казанову.
Теперь он смотрел на Джованну и сердце его дрогнуло – его дочь. И наполнилось любовью. Но что он может ей дать… Как бы он хотел остаться рядом с ней, разговаривать, принимать из ее прекрасных рук кофе по утрам… но ничего этого не может быть. Он улыбнулся своей все еще неотразимой улыбкой Джованне, она расцвела.
– У тебя уже есть жених, красавица?
– Есть, сударь,–  смутилась она.
– Возьми от меня,–  протянул он ей талер, последний талер.
– В качестве приданого? – усмехнулся хозяин харчевни.
Что мог ему ответить Казанова? Бедность не в почете у таких, как он, а девушка счастливо улыбнулась.
Он шел по дороге, сам не зная куда, как вдруг его окликнула Джованна – она запыхалась, пока бежала за ним.
– Сударь, сударь, позвольте и мне сделать вам подарок, – и она протянула ему котенка – пушистого, очаровательного, но, боже, куда ему еще котенок! Чем его кормить! Но…подарок дочери. Он улыбнулся ей.
– Спасибо, милая.
– Правда, он прелесть!?
– Храни тебя, Господь.
О, вспомнил Господа!
И он побрел дальше, держа котенка на плече. Увидит ли он когда-нибудь свою дочь Джованну? Вся его жизнь предстала перед ним пустой и никчемной. Вот он бредет по дороге – поэт, драматург, переводчик с французского, друг композиторов, самый пылкий любовник Европы, совершенно одинокий человек.
Еще он почувствовал, что потерял всякий интерес к женщинам. Теперь он хотел иной любви, иная любовь билась в его груди – отцовская, но дочь не могла отплатить ему тем же – она не знала о его отцовстве. И никогда не узнает. Быть незаконнорожденной – это не сладко. Кто на такой женится? Будет муж попрекать этим до гроба. Лучше иметь отца-пройдоху, который свел в могилу твою мать, чем вольного человека, который всю жизнь болтался по Европе. Слезы застилали его глаза.

*  *  *               
Однажды Юлий ехал в свой замок в Дуксе в Богемии, и вдруг увидел   старика с котенком на плече. Это было так забавно. Куда же он идет? Он остановил карету и пригласил путника в нее.
– Граф Вальдштейн,–- представился он.
– Джакомо Казанова,–- в свою очередь назвался незнакомец.
Да, это был уже не тот блестящий красавец с королевской испанской    кровью, скорее сын бродячих итальянских комедиантов, который поклялся матери никогда не выступать на сцене и сдержал слово, хотя все равно принадлежал богеме.
Юлий слыша об этом человеке, о его разных талантах: поэт, теолог, математик, астролог, алхимик, полиглот. Но больше всего он прославился своими приключениями с женщинами. Сейчас это был жалкий старик, говорят, он сидел и в тюрьме за шулерство и долги. Что ж, любопытно. Граф пригласил его в замок и назначил жалованье библиотекаря. И, откровенно говоря, забыл о нем.
Он не знал, что Казанова пишет мемуары, которые для него, по его же признанию «единственное лекарство, не позволяющее сойти с ума или умереть от гнева – от гнева из-за неприятностей завистливых негодяев, которые бок о бок со мной проживают в замке графа Вальдштейна».
В Европе прошла Великая французская революция, а Казанова сидел в богемской дыре, он совершенно всеми забыт, он пишет для себя искренне до наглости.
Ничего этого граф Вальдштейн не знал. Иногда он спускался в библиотеку и рассказывал этому знатоку и любителю женщин свои любовные приключения. Была в сердце Юлия заноза – та ночь с австрийской принцессой. Ему нужно было вырвать ее из сердца – рассказать кому-то, и он, как  шутку, как анекдот рассказал о ней.
А этот писака, который давно уже – рано заметьте – перестал быть мужчиной, стал писать именно о своих любовных приключениях, дабы возродить свою былую славу, сочиняя всякие небылицы и, главное, описав эту давнюю интрижку, как свою.
Однажды граф увидел эти записи, они позабавили его, он предложил Казанове скрасить их вечера и прочесть кое-что. Старик вроде бы нехотя, согласился. В Дуксе собиралось всякое аристократическое общество со всей Европы. Гостей смешили и старомодный парик, и ужимки, и его былая слава.
Однажды Казанова – возможно забыв, что это приключения графа, прочел главу об австрийской принцессе, даже назвав имя!
Через некоторое время в замок приехал молодой человек, который представился графу, как поклонник творчества Казановы. Он попросил оказать ему честь помогать престарелому писателю.
– Так вы хотите быть его секретарем?
– Буду счастлив, господин граф.
Так молодой человек остался в замке. А вскоре, в начале 1798 года, Джакомо Казанова скончался. А его рукописи, как и молодой человек, его секретарь, исчезли.
Уже много времени спустя, когда умерла графиня, Вальдштейн отправился в путешествие. В одном из архивов он прочитал странный документ, где некоему человеку предписывалось изъять рукописи безбожника Казановы, так как в его писаниях была задета честь австрийского королевского двора.
Революция во Франции и изобретение господина Гильотина вроде бы развеяли миф о священной королевской крови, но монархи еще сопротивлялись – королевская кровь не водица!
«Боже мой! Так это из-за его смешной истории погиб Казанова!». Юлий вспомнил, что он тогда же определил, что писатель был отравлен, но решил сам выяснить кто виновник в смерти старого греховодника, безобидного и забавного старика. И писателя с живым слогом. Так вот кого подослали, чтобы никакая тень не легла на династию австрийских императоров.
Рукописи Казановы были принесены издателю только в 1820 году. Уж Юлий постарался их раздобыть из архивов австрийских императоров, передать наследникам. С этого и началась скандальная слава Казановы. Вот уж Юлий не думал, что его выдумки переживут свое время, а само имя Казановы станет нарицательным для повес.
После смерти графини, он уехал в Египет. В это время Наполеон захватил 15 тысяч арабов и размышлял, что с ними делать.  Практический расчет говорил: кормить их – съедят все припасы, стрелять – уйдут все патроны. Выход один – утопить всех в море.   И по его приказу было утоплено 15 тысяч молодых, здоровых мужчин.  Наполеон страдал, но не из-за смерти этих людей, а из-за измены Жозефины. Тогда-то к нему и позвали Юлия, с которым он не хотел больше расствваться.  Юлий умел снимать его припадки...
Да, судьба писателей загадочна. А художников? Он прожил целое столетие в Африке, куда его продали пираты, потом каким-то чудом вернулся во Флоренцию и что же? В школе живописи изучали его рисунки, вернее Леонардо да Винчи, и учитель даже выгнал одного нерадивого ученика из класса.
А он-то уже и подзабыл время той славы и странных легенд о нем. Да что же такое бессмертие? Немецкий философ Иммануил Кант вывел свою триаду: «Бог, свобода, личное бессмертие». Дух есть то, что приобщает нас к Богу, и к высшему в нас самих, что нас преображает.
Но что бы не сочиняли философы – жить вечно – это искушение, это огромная сложность. А если бы в его душе не горел тот вечный огонь авантюризма, интереса ко всему загадочному, любви к искусству, любопытства к человеку, откуда и дар врачевания, а если бы он был заурядный человек? Вечно повторять одно и то же…
Что такое Бог? Что такое Богочеловечество? Православие отвечает – это жизнь церкви в Духе Святом. Что такое духовный человек? Это человек, познавший в себе Бога.
Он верил когда-то в богов Шумера, а потом в богов Олимпа, служил богу Аресу, он принял Христа и прислуживал папе римскому в Ватикане во времена смуты в Московии. Он верил в высшую разумную силу, управляющую миром, он был религиозен. Но, веря в то, что мир неоднозначен и человечество уходит от одних богов и приходит к другим, он был предан именно этому грешному и несовершенному миру.
Что такое свобода? Он понял, будучи рабом в Африке, на чужбине, это то чувство, которое он носил в себе и без которого не понимал, что такое счастье.
А что такое бессмертие? Личное бессмертие? Кант понимал его как совершенствование души, как бессмертие души, но есть и другое бессмертие - бессмертие богов. Тоже не так уж просто. Казалось бы – ты молод, одарен, умен, хладнокровен, прагматичен, весь мир твоя сцена, играй любую роль! Но вот что интересно – для других людей он просто человек. Бессмертны в сознании людей Гильгамеш, Гомер, Леонардо да Винчи, даже этот Казанова чего-то значит. Они – настоящие бессмертные. Но что еще любопытнее – его личное бессмертие не может существовать без бессмертия этого человечества. В самом деле – в кого же тогда влюбляться? Кому морочить голову? Плести интриги против сильных мира сего? Неужели он, свободный человек, так зависим? Он никогда об этом не задумывался. Да и кто об этом задумывается? Сейчас еще никто ничего не подозревает. Да и человеку, который живет, скажем, сто лет, какое ему дело до будущего, как-нибудь переживет настоящее. Приспособится. А кто не приспособится? Скажут: «не вписался». Правда, есть еще вопрос бытия детей, внуков. Но их будут учить приспосабливаться с малых лет. Надежды на это самое человечество нет. Герои ушли вместе с духом Атлантиды.

... Так горько он размышлял, вспоминая свою жизнь, ее самые яркие моменты. А он? Может ли он приспособиться? «Лекарь на все времена», – усмехнулся Юлий, а  попав в современный диагностический центр и не мог понять, что для чего. Впрочем, воспаление мошонки у Мирчи вылечил без всяких антибиотиков…
Ведь он всегда был самим собой, в любых обличьях, в этом и заключалась его свобода. Этим он гордился больше всего, что в самые темные, рабские времена, он хранил свою личную свободу и бессмертие. Сейчас они были под угрозой. Он никогда не страшился опасностей, порой шел им навстречу, так почему сегодня на сердце так тревожно?
Поведение старца изменилось. Что-то должно произойти.

***
Юлий, как никогда, много размышлял о Властителе. Властителю магического круга, как он себя называл, несмотря на его ничтожную внешность, принадлежало действительно нечто важное. Он был Властителем всех членов ордена «Псы Ориона», которые в Европе образовали некий магический круг. Он возглавлял жрецов церкви «Новый Орион». Теперь он желал быть обладателем –Властелином_– круга священных табличек уров, чтобы понять весь текст, который уры и семь сестер жриц расположили по большому кругу и он был почти у самой цели. Кроме того он рисовал какой-то огромный круг на карте – для чего? «Для прилета наших», – сказал как-то он. Все это требовало уточнения и осмысления.
Думай, Юлий…


***
По утрам, после душа и завтрака, появлялся Властитель. Весь сверкающий бриллиантами, в шапочке тоже с камнями и длинной шеей. Такой смешной гном из сказки, а видать сердитый. Во всяком случае, у деда Юрко он вызывал в душе смех. Но нельзя смеяться – неуместно.
Дед заметил, что ученые хмыри относились к Властителю всерьез. По утрам они задавали ему вопросы. Вечером в библиотеке они обсуждали проблемы, а утром, после завтрака, обращались с ними к этому гному, который, казалось, знал все на свете. Последнее время ученые хмыри казались озабоченными.
В табличках оказались не только история атлантов, их достижения, но описаны самым подробным образом и сами ориане, их ментальное оружие, их особенности, та пища, которая превращала людей в ориан, главное,  их слабости, уязвимые места. Древние жрецы писали для будущих поколений, бесстрашно раскрывая их тайны, ибо поняли и то, что их атаковал корабль-разведчик. Многие тысячелетия жрецы выявляли их следы на Земле, выведывали их секреты, шифровали, уничтожали самих ориан, гибли сами и передавали записи, размножая их. Они спасали  человечество, не обращенное в ориан.
В свою очередь Властитель искал не только эти таблички, которые раскрывали его тайну, но и уничтожал самих жрецов и Хранителей. Совершалось много непонятных событий, но вездесущая полиция всех стран не могла определить мотивы большинства таких преступлений. Древнее римское правило, гласившее – выясни кому это выгодно, и ты найдешь убийцу – здесь не срабатывало. Одним из присутствующих Хранителей случайно оказался испанский полицейский. Только сейчас, вспоминая некоторые из нашумевших историй, он вдруг понял их природу и изумился.
–  Старый мир будет уничтожен! – изрек Властитель.
– А как же культурные ценности? – спросил  Радж Ганди.
– Ценности? – заклохотал  Властитель, – есть только наши ценности. Жрецы церкви Властителя будут их проповедовать всем. Язычество, христианство, буддизм, ислам – ложные религии. Будет одна – всемирная религия. Наступает новая эра – эра Водолея.
Дед Юрко отвлекся, глядя на Верочку – щеки ее горели, волосы золотились – ох, красотулька! Сбросить бы еще годков двадцать! А его Оксанка тоже была добра дивчина. Огонь. Как она там? – мысли деда текли привычно. Все эти духовные ценности – дело ученых.
– А как же Россия? – взволновался ученый хмырь, москаль, который, как девочку, соблазнял своими ученостями бабу Любаву, а настоящим-то делом здесь все равно не займешься – всюду шныряют «детки Властителя», и Верочка Орлова засверкала своими синими глазищами, ох, красотулька! Как таких мамы рожают! Иван Сарматов тоже впился глазами в Властителя, да и все сорок Хранителей, которых нарыл Властитель по всему свету, заинтересовались этим вопросом. У немца, у этого Фридриха, на губах уже вопрос: «А как Германия?». Немцы, они такие, им лишь бы Германия была – Германия превыше всего! Знает дед Юрко их лозунг.
– Россия? Предрассудок! – заклохотал Властитель. – И Германия – предрассудок. Народы будут жить в мире, никаких войн. Все – русские, немцы, негры, французы, китайцы – будут работать на плантациях, рядом. Везде порядок. Никакой безработицы – работа всем, никакого голода – пища в океане есть всем. Жить в таких благоустроенных домах. Всем хорошо. Руководитель – жрец церкви  «Новый Орион».
Хранители заволновались… Как это? Ну, пусть Россия и предрассудок Европы, не поймешь что – ни Европа, ни Азия, - тоже мне арийцы, все перемешались с татарами, чудью и мерей, но, простите, Германия предрассудок? Это уж слишком! Немцы самый одаренный народ в Европе, пусть фашизм  - это был полный бред, но в XXI веке они в Европе вышли на первое место, скоро все начнут учить немецкий, как перед второй мировой войной.
«Да, заволновались Хранители», - отметил про себя дед.
– А как же Великая Украина? – важно спросил он, думая про себя, что мы, хохлы, всех пересидим, мы упрямые.
Властитель опять закудахтал, затрясся, мол, какие непонятливые эти арийцы, вымирающая раса. Она теперь годится только как материал для строительства нового мира, да и то не самый лучший. Сколько пороков придется искоренить Властителю или тому  Властителю, который придет за ним. Это не имеет значения, ведь он тот же я, но с другим телом. Мужчины, женщины – неважно!
;– Украина – тоже предрассудок, – отрезал переводчик, даже не стал переводить всё кудахтанье и клокотанье Властителя.
«Та-ак, – подумал старый руховец, – это так даром тебе не пройдет.».  Начитавшись своего предка Светозара, дед Юрко уже и к России как -то подобрел сердцем – мол, что делать, все оттуда, ладно, нехай москали братья, нехай это и не советская пропаганда, а все ж-таки пусть москали да немцы сами разбираются, а Великая Украина в этот колхоз ни ногой. Ох, жалко сынов, опять им беспокойство, опять заваруха. Нет покоя арийской расе! Отчасти дед Юрко все ж-таки себя уже мыслил арийцем.
– Сопротивление бесполезно, – прокудахтал Властитель, –  у нас в руках такое мощное оружие, о котором вы здесь, на Земле, даже  представления не имеете..
Хранители притихли. Все это казалось фантастикой, но вот он, Властитель, и вот он дом – прообраз всех будущих домов, так что они, оказывается, участники какого-то эксперимента. Не все это поняли, но сведущие в науке усекли.
– А семья? – хмуро спросил Франсуа, музыкант из Парижа.
Раз в месяц в библиотеке на столе им выкладывали открытки с марками, и все кидались писать домой. Дед Юрко убористым почерком писал добрые слова жене – соскучился по ее ворчанию и борщам, а о горилке и говорить нечего, писал невестке – мол, рожай, арийская раса вымирает, потом все объясню, а о квартире не беспокойся, мы с матерью, может, скоро ее освободим. Внучке писал ласковые слова – уж так соскучился! И все писали, и каждый почему-то улыбался. И дети – Рысек и Славик – тоже писали, заставлять не надо было, Рысек даже слезы утирал. Получать писем никто не получал, но писать давали. Семья! Вроде как и ничего особенного, идеальной семьи, наверное, ни у кого не было, а кому ты нужен, кроме своей семьи? Там тебя и обругают за то, что заносит не туда, там и тарелку борща нальют, там и похоронят с честью. А для человека все важно. Так мыслил дед Юрко.
– Семья? Предрассудок, – отрезал Властитель. – Обращенное человечество будет жить, не зная голода, безработицы, войн, мятежей, всяких идей, оно будет трудиться, правильно развиваться – мужчины отдельно, женщины отдельно. Размножаться будем мы – раса руководителей. Семья будет только в период переходной, пока будут строиться дома, мир будет преобразовываться. Будут даны возможности только для части здорового человечества. Больные, не способные мутировать,  не будут размножаться!
Вот так. Дед Юрко даже не очень понял – что это за новый мир рисует Властитель? Как это жить без жинок? Это ненормально. Мужчина должен иметь женщину. А дальше воспитывай ее по-своему. Терпи и ее  выбрыки, не без этого. И будет тебе гармоничное развитие. Надо будет написать еще невестке, пусть рожает. Тогда Властителю будет труднее справиться. Вот тебе и санаторий!
Ученые хмыри переглядывались, на английский перешли, обсуждают – они все английский знают, так что деду Юрко непонятно, что они говорят, но он твердо знает – наука это пустое. Придумают что-то, а практика и не подтвердит. И каждый имеет свое мнение… Да что там говорить! Только народ выстоит против этого Властителя, народ надо поднимать! И не надо больше там теорий – скажи просто – хлопцы, Властитель хочет наших баб поселить отдельно, и чтоб ни-ни! Не надо больше никакой агитации – весь народ поднимется.
Да, только бы выбраться отсюда, а дед Юрко знает и без этих ученых хмырей, что сказать, он тебе оратором будет не хуже своего предка Светозара, поднимет Киев, и Полтавщину, и Львовщину – мужики везде одинаковы.
Эта мысль отчасти успокоила деда Юрко. Да, может быть, и этот Сарматов старообрядец его поддержит, хоть и сам уже в возрасте почтенном, но, наверное, сынов имеет, за них постоит. Тут мысль деда пошла дальше – надо выяснить, у кого из Хранителей сыны есть, те поймут сразу мысль деда Юрко. Только надо окольно, конспиративно, как когда-то, при Народном Рухе. Забилось сердце бойца. Задачи теперь, конечно, другие, мужиков всего мира надо поднимать.
Ученые вырабатывали программу, им надо еще многое уточнить у Властителя. Многое было им неясно. Отменить государство? Этого еще хотели в XIX веке анархисты, потом марксисты, отменить деньги – тоже их идея, ничего нового. Общность жен – тоже идея социалистов, можно сказать, мечта, отменить частную собственность. Было такое. Все не ново. Так говорили ученые и приводили много примеров, имена всякие называли, в библиотеку кинулись – подтвердить научно.
Детей растить отдельно от родителей? Так в XXI веке это и так сплошь и рядом: мамаши-то работают, карьеру делают, им недосуг. Что же тут нового? А, вообще чтоб арийская раса не рожала, только избранные? Это – ново. Но, может быть, это оздоровит арийскую расу, ведь русские пьют, немцы не отстают, скандинавы колются да становятся геями, да и вообще, все не ангелы. Оздоровить человечество – пусть будет меньше, но лучше. Каждый сел изучать вопрос. Много проблем в мире, надо выработать свое отношение. Дискуссии, споры, отработка, отбрасывание ложных теорий – им предстоит большая работа. А что у них есть в этой жизни, кроме работы? Условия превосходные – библиотека под рукой, все есть, можешь заказать любые материалы, оттачивать свои мысли, тебя кормят, заботятся, ничто не отвлекает.
Дед увидел поведение ученых хмырей и понял – ищут теорию. Смешно. Тут мужиков спасать надо, а они?
Пока что всё это дед Юрко понимал слабо. Колдуньей была и тетка Христя, женщинам все гадала «любит – не любит», травы собирала. Оксанка, его жена, тетку не одобряла, но дед Юрко в обиду родственницу не давал, царство ей небесное. Может быть, потому ей и сундучок приглянулся?
Властитель продолжал клокотать дальше.
– Наступает эра Властителя магического круга. Благодаря тайнам  атлантов, мы будем владеть не капиталом, а всем миром, и  теперешние жалкие повелители мира ничто перед миллиардами наших будущих обращённых.
Властитель выпрямился, бриллианты его, казалось, засверкали зловеще.
– XXI век, век могущества Властителя магического круга? – спросил с усмешкой  Радж  Ганди.
– Не век, а Великий прецессионный круг, – уточнил Властитель.
– Мы собрали триста тридцать пять пластин. Нам осталось найти только тридцать табличек. По числу дней в земном году. Соединить все воедино. Наши люди ищут их во всем мире. Все вы принесли нам мировое господство без споров и драки. И это доказывает вашу мудрость.
«Фигу  тебе, – злорадно подумал  помолодевший дед Юрко. – Не найдешь ты заначки тетки Христи, тебе в голову не придет, куда ее придурочный сын затырил его после смерти старой хрыщовки. Может, пропил или в карты проиграл. С него станется. Конечно, если это станет известно этому хрену, то его щупальцы есть по всему миру, и его детки из-под земли сундук достанут, но эту нить он им не отдаст. А без пластин Христи ничего у  Старика  не выйдет".
От чего порой зависит судьба человечества! Но никто не знал о покойной тетке Христе, никто не знал об этом сундучке. Верховный жрец Светозар, как называл его, деда Юрко, Властитель, оказался истинным Хранителем тайны. Как его далекий мудрый предок заботился о Руси, так и он должен об этом самом земном шарике позаботиться, то есть промолчать.
Пусть Властитель поговорит, поклокочет, глазенками старыми посверкает, пусть помечтает, пофантазирует, арийская раса так просто не сдаётся.
Дед Юрко хитро прищурился: «На дурняку и лук сладкий! Однако переворот произошел не в ту сторону».
Ученые встали в кружок, чтобы «обмозговать ситуацию», как сказал хмырь, ухажер бабы Любавы, москаль. Дед сел на лавку вдалеке от них. Знали бы эти ученые демагоги, от кого зависит всё! Они привыкли думать, что от них. Пусть обсуждают, пусть воображают себе, дед будет сидеть тихо, как кот в засаде. Он – настоящий Хранитель тайны.
Все бы хорошо, только не нравится деду  эта идея Властителя, что прошла эра арийской расы, а наступает эра Властителя и, выходит, эти ловкие, трезвые «детки Властителя» и будут всем распоряжаться? С одной стороны – порядок идеальный, и все поздоровели. Женщины вообще стали настоящими красавицами, а с другой стороны – что потребует Властитель за этот трезвый и высокоорганизованный рай? И для чего ему секреты древних?  Из осторожности дед Юрко ничего о сундучке тетки Христи не сказал. На Земле не так уж плохо. А что бабы не рожают, так почему по радио, по телевидению не объявят – мол, рожайте, и каждой роженице – премию и золотую медаль. Тоже мне неразрешимая проблема.
Но не только Юрко Петрович Светозаренко вспомнил своего предка, Волхва Светозара, но и ученому хмырю из Москвы – как он его называл, Ивану Петровичу Москвину, стали сниться странные сны, словно просыпалась прапамять – горел остров и он спасался на корабле с парусами… Утром он рассказал этот сон остальным.
– Это гибнет Атлантида, – сказал берлинец. – Ваш Владимир  Щербаков всю свою жизнь доказывал её существование. Он даже убедил в этом  Тура Хейердала.
– Но причем здесь Атлантида! – закричал Москвин.
Разгорелся спор. Кинулись искать манускрипты.
– Бытуют две гипотезы, – продолжал берлинец. – Первая, что это Крит, остров Санторин, согласно второй она была островом за Гибралтаром, в Атлантике – так писал Платон. И погибла она 11-12 тысяч лет назад. Как  раз  перед концом  последнего оледенения. Возможно, что эти события связаны.
– Да, вся Европа была покрыта мощным ледником, – сказал Москвин. – Остров Атлантида мог перекрывать путь Гольфстриму на север, к Европе. Но когда он затонул, течение прорвалось к северу Европы и началось таяние ледников.
– Египетские жрецы говорили о небесном огне, – встряла в разговор литовка. – В мифах майя есть образ громадного огненного Змея, кожа и кости которого обрушились вниз. Затем пришла вода и люди утонули в ней.
– Это мог быть астероид. Пробил тонкую океаническую кору, и вверх взметнулась раскаленная магма, смешиваясь с водой, она взрывалась, – заключил Москвин.
– Атлантида… Эдем – рай на языке мифологии. Сады Гесперид, Елисейские луга, Сады Алкиноя, Гора Олимп, Асгард викингов – не что иное, как воспоминание о большой стране, где когда-то  далекие предки обитали веками в мире и счастье, – задумчиво высказался  берлинец.
Дед Юрко жадно слушал.
– Но почему мы вдруг вспомнили Атлантиду? – удивился Москвин. – Это же далекая от нас и спорная реальность! – Все замолкли. Действительно, почему? Но что-то тогда случилось важное для Земли, а значит -  и для них, теперешних.
– Я вот что думаю, – обратился ко всем  Москвин. – Из какого металла наши медальоны? Не из орихалка ли, легендарного металла атлантов?
– С чего вы взяли ?– возмутилась литовка. – Хотя… Он  не похож ни на  какой земной металл.
– Именно. Я свой проверял в лаборатории, но мне тогда не пришло в голову соединить неизвестный металл  и Атлантиду. Я тогда целую неделю провозился у спектрометра. Даже приятелей с соседней кафедры приглашал.  Так ничего и не выяснили. Не было его спектрограмм в известных таблицах. Ничего похожего. Не наш это металл, как и пластины .
– А не были ли это чужаки? Эти, как они, пришельцы! – неожиданно для всех вклинился в разговор Юрко, по виду которого было ясно, что он и сам не ожидал собственного вопроса.   
– Именно. Кто этот  Властитель?
Вопрос повис в воздухе.
Видимо, всех это взволновало, даже об английском, международном, забыли. Москвин и литовка стали по-русски говорить. Так что дед Юрко  все  хорошо понял.
– А знаете, Хильда, мне что-то вспомнилось… А человек  ли этот Властитель?
– Что вы имеете в виду? – удивилась доктор наук
Литовка Хильда была воспитана вполне прозападно – шенгенская зона, Евросоюз, западные гранты, она была доктором социологии - и не знала, что в ее жилах течет кровь дочери сотника Богумила, Анастасии – киевлянки по рождению, а имя прадеда – Ольгерда – осталось в хрониках. Но что так далеко ходить – ведь ее бабка была русская, жена русского офицера, оттого и русский литовка знала – в школе учили уже как иностранный, плохо и мало, а дома на нем говорили, хотя мама считала себя литовкой – отец был литовцем.  Но ее русые волосы, волосы русов – были оттуда, из той деревни. Про свою арийскую, славянскую общность она не помнила целую жизнь, а тут вдруг пришлось вспомнить. Дома остался муж-немец - тоже ученый, социолог, в командировке познакомились, и двое детей – и Хильда очень скучала в компании русской девочки и бабы Любавы, чужих, незнакомых мужчин и среди всего этого, как ей казалось, бреда. Но киевские хроники жреца Светозара и ее сердце повернули в другую сторону – в сторону арийства. Где-то там жила Анастасия – ее прапрапрабабка, слушая проповеди монаха Александра и становясь христианкой. О ней ничего не было написано в летописях жреца, а вот имя Ольгерда мелькало в более поздних записях. В табличках Светозара была другая, непривычная история мира, человечества, которая казалось ей сказкой. Как человек науки, она хотела доказательств. Да вот же оно – доказательство! – Властитель! Недаром он допустил их в эту удивительную библиотеку, где сохранилось то, что, казалось, давно погибло.  Из Александрийской, Этрусской, Индийской библиотек. Но цель у него была другая, не просто просветить их. Какая? Этого они пока не знали.
Хильда больше общалась с немцами, но аналитический ум и одаренность Москвина, его обширные знания и та странная ситуация, которая все более и более настораживала ее, привели к тому, что кружок ученых начал складываться вокруг него.      
 – Есть древняя легенда о гибели Атлантиды – нападении сатанинской расы ориан на Землю. Их нашествие пришлось на этот цветущий материк с высокоразвитой цивилизацией, и он погиб, – сказал Мосвин.
– Боже, и вы верите в эти сказки! – устало ответила литовка.
– А черты вырождения у Властителя? Посмотрите на его голову. Эта удлиненная голова всегда под особым головным убором, похожем на митру фараона Эхнатона. Эта несуразная фигура, под свободным покроем, типа халата. Описание людей племени сиу очень даже к нему подходит. С триста двадцать пятой таблички – правда!
Дед  Юрко заинтересовался – сказки, конечно, но что-то в этом Старце было… такое… не поймешь что…
– Разве вы не видите, что у него черты нечеловеческой  расы? А язык, на котором он говорит? Не могу соотнести его ни с одним земным языком. Мне непонятна его структура.
– Я – тоже, – растерянно призналась Хильда.
– Вот видите. А я знаю кучу языков, в каждой семье свой  основной набор сочетаний, понятий, то есть свой код.   Их немного, этих кодов. Ни один  из них не дублирует структуру его речи.
– Боже мой, что это такое? – потерянно прошептала Хильда.
«Да уж, не бабе, извините за выражение, решать, – думал дед Юрко про себя. – Тут мужской ум нужен. Да и мужик ли это? Властитель? Самозванец этот?».
К разговору присоединился Фридрих, машинально все перешли  на немецкий. Но это нисколько не опечалило старого руховца.
«Нехай болтают, умствуют, от них толку арийской расе всё равно нет.».
Ученые собрались в кружок, что-то горячо обсуждая…

***
Зря презирал ученых дед Юрко.
Ученый из Москвы еще аспирантом был знаком не только с традиционными направлениями в науке, но и с альтернативными. Встречался и с Щербаковым, и с другими атлантологами; знал и Владимира Замороку, который утверждал, что на Земле живут инопланетяне. Только те, с кем ему случалось встречаться, были роботами ориан, это понял Москвин только сейчас. Он о многом стал догадываться, применяя свои знания. Кружок ученых усиленно искал шифр к табличкам. Это были разные таблички: и свинцовые, как они думали, но вдруг на свету они стали светиться, и кипарисовые, и буковые – они принадлежали к разным эпохам, к разным алфавитам. И шифры были, по всей видимости, разные.  Москвин, полиглот, нашел один из шифров – к свинцовым табличкам – они знали, что название их условно. К самым древним. Но они не спешили его обнародовать. Теперь ученые не были столь доверчивы.
– Этот элемент, который назван так иносказательно, по-старинному  агни - гелий-3. Теперь мне ясно, – сказал физик из Франции, – они хотят добывать гелий-3 на Луне. Я работал над этой программой, она еще в зачатке. Там, очевидно, есть их база, но сами они там жить не хотят или не могут, вот и решили вывести такую расу землян, которая могла бы там жить и добывать гелий-3, одна тонна которого заменяет тонны нефти и менее токсична. Это новый вид энергии. Вот о чем предупреждали уры! Вот истинная цель табличек из ...  да ведь это орихалк!
– Как я раньше не догадался! – воскликнул Москвин. – Таблички попадались на глаза ученым – диск из Фесты и другие, но это чаще всего были филологи, чаще западные, а здесь скрыта наука будущего. Без физики, математики ничего не понять.
– Но если им известно про гелий-3, то зачем такая морока – собирать тысячелетиями таблички! Ведь здесь и календарь, и заклинания, и масса бытовых сведений. Есть  и устаревшие.
– И психотропное оружие, и атомное, и пучковое, и климатическое, и генетическое…. Уже пишут о ментальном оружии, о способах массового изменения структуры сознания.  Ничего не надо разрушать, просто мгновенно изменяют человеческое сознание: сейчас ты «против», а через минуту ты уже «за». Для того, чтобы человечество не догадалось заняться тем же и опередить их.
Москвин незадолго перед созывом Хранителей попал в автокатастрофу, в которой погибла его жена, приехал сюда и сам на костылях, еле живой и раздавленный морально. Но это новое дело  –  спасение человечества –  захватило его, а насчет бабы Любавы дед Юрко ошибался – просто он хотел помочь бедной женщине адаптироваться в новой, непонятной обстановке и делал это привычным методом – читал лекции по истории, которые бабе Насте очень нравились.
– Мы должны дать знать на волю, – сказал полицейский из Испании.
– Но как?
– Это моя задача, – кратко ответил он. Надо вспомнить методы, которые так хорошо знали его подопечные – бандиты и убийцы – как дать знать на волю из-за самых мощных стен тюрьмы. А здесь, собственно, не было никаких стен. И все-таки, они были не свободны.
– Вот что получается, – как-то задумчиво сказал Мосвин, – говорим о прогрессе человечества, а жрец Светозар, наследник неизвестных нам уров, за века выродился в Юрко Светозаренко – милого, но невежественного человека. Да и с виду, если сравнить его со Светозаром,  судя по записям о нем, наш незалежник неказист, а Верховный Жрец Русской земли  был за два метра ростом…
Записи волхва Светозара на  табличках из берёзовой коры  чрезвычайно интересовали ученого. Волхв описывал историю своего рода, и это была другая история, неизвестная Москвину. Из этих табличек он узнал, что означали даты русской истории. Дата от Сотворения мира всегда казалась ему условной – ведь человек на Земле жил гораздо дольше, чем семь тысяч лет, но теперь он понял, что это дата от сотворения мирного договора с древней Аримией, и по географическим точкам установил, что это древний Китай – знак Дракона был нарисован на этой табличке, что совпадало и с таким же знаком на пластине из металла.
Но ведь воевали же и потом! Отчего же в истории зафиксирован этот момент? Не против ли общего врага, врага всего тогдашнего и будущего человечества был Сотворен Мир ¬– Мирный договор? Против кого? Об этом стоило подумать…

... Иван Петрович Москвин родился в 1970 году на окраине Москвы, в Бутово, куда его родителей когда-то переселили из коммуналки, из центра. Отец работал учителем математики, а мама в детсадике играла на фортепиано и сокрушалась, что не вышло из нее настоящей пианистки, а папа смеялся: "Да будет тебе, ты и так народная артистка!" – он намекал на всякие мамины штучки. Семья была скромная и интеллигентная, а вот о том, что Москвин наследник уров, ни он, ни родители не подозревали, хотя в роду отца все время встречались незаурядные личности. Иван Петрович был одарен чрезвычайно и занимался археологией, окончил исторический факультет, изучал языки, но не чурался и математики, так что отец боялся, что он будет успевать везде понемногу, но ничего конкретно не добьется. Но этого не случилось. Иногда Ивану Петровичу казалось, что ему открыто все, да так оно и было, а тяга к знаниям была просто фантастическая.
Он теперь очень сожалел, что дома отец не придавал значения этим старинным пластинам:   «Золото не золото, американка-обманка»,  – смеялся он, и только перед смертью вручил ему медальон и пластины, а тот был безумно занят и не обратил внимания на то, что отец назвал его Хранителем тайны. Смерть отца, похороны, скорбь, командировка в Египет, работа в пирамидах, потом снова Москва, изобретения и автокатастрофа – все это настолько поглотило его, что он попросту забыл о пластинах и только после обращения в интернете вспомнил и поехал в этот городок.
Скорее из любопытства. Но Ивану Петровичу пришлось вспомнить свою давнюю книгу  "Наука древних". Тогда он изучил кучу материалов и поражался тому, что многое на Земле предков не должно было быть, но было! И следы остались и сегодня! Достижения древних опережали время. До некоторых вещей развитая  наука ХХI века еще не дошла. Венец ли цивилизации они?
На каждой пластине был знак, означающий её место в какой-то сложной иерархически организованной структуре. Москвин чувствовал  её существование и пытался её предугадать. На одной из пластин было написано – он это уже прочитал – что если сложить их все вместе, то оживет Вритра… Этого ещё не доставало. Вритра… Тысячеглавый Змий, пожиратель Вселенной  из древней ведической легенды… Для его оживления нехватало всего нескольких пластин. Части Вритры – пластины из орихалка – были разнесены Хранителями по всей Земле… Об этом так прямо и сказано в основном индоарийском мифе: «И разрубил Индра Вритру на тысячи частей. И разбросал Индра части тела Вритры по всей земле…».  Теперь все эти пластины собраны вместе. Для чего? Неужели этот безумец, новый Властитель мира, и в самом деле хочет собрать их в нечто единое, надеется с помощью своего таинственного луча возродить Вритру?…
Москвин вспомнил, что и в других мифах упоминаются аналогичные чудовища: в мифе об аргонавтах  есть разрубленный металлический великан Танатос – бог смерти. Зевс и олимпийцы сражались с Тифоном… Как все это было далеко от жизни, какой-то сказкой. Разве что Шлиман воспринимал все буквально, миф за правду.  Это позволило ему найти Трою… Но ведь он был из тех  безумцев, кому сопутствует удача…
А теперь оказалось, что миф, сказка и жизнь и в самом деле вещи близкие. Сейчас он думал об одном  – как они могут  подать отсюда вовне знак об опасности, которой ещё и не видать вроде бы?  Людей трудно испугать, они носят в себе сознание конца света и при этом преспокойно пьют виски, едят гамбургеры, их сложно озадачить – каждый занят собой, а властители мира, если они сами не прямые пособники зла, полагаются на советников, а советники в душе презирают человечество.
Каким образом известить? Нет сотовых телефонов, нет компьютеров, нет связи, как у последнего президента СССР Горбачева в Форосе. Нет, там у него завалялся старый приемник на новой даче. У них и этого нет.
Надо было кратко, но четко выработать – и втайне от Властителя и его "деток" – послание...  Кому? Каждый считал, что  президенту его страны. И все с надеждой посматривали на полицейского, который казался погруженным в транс. Он искал выход. Ведь на службе он был на хорошем счету, но там за спиной целая система, а тут он один. А за ним, как он понял из слов ученых, человечество. Неужели оно ему в самом деле дорого? Славик с удивлением увидел, что вдруг появился Консультант.
Неужели это был тот, кто просил у него дискету с материалами «Хранителей тайн»?
Он тоже был одет в рубашонку синего цвета.  Остальные его не знали, только видели, что он не похож на молодых людей Властителя.
Юлий узнал Вячеслава, но не подал виду, хотя заметил, что тот изменился – легко ходит по залу. Это тоже было крайне интересно. Но слишком сложные задачи стояли перед  Юлием. Тысячи превращений Индры – это не про него ли?

***
… Были в жизни Юлия Фаустино по-настоящему яркие моменты, когда он был не просто спутником знаменитых правителей, а сам становился известной личностью, когда появлялась та эпоха, в которой мог проявиться его гений во всем блеске.
…Тридцатилетний Леонардо приехал в Милан ко двору Людовико Сфорца. Здесь он выступает в роли военного эксперта и изобретателя оружия. Он писал правителю: «Я нашел способы, как разрушить любую крепость или какое другое укрепление, если, конечно, оно не построено на скале». Но за 17 лет, проведенных при дворе Сфорца не была построена ни одна машина, ни одна идея не была воплощена в жизнь, зато Леонардо написал «Тайную вечерю», «Мадонну на скалах», «Поклонение волхвов», знаменитую Мону Лизу.
Последним его собеседником был Франциск 1 по натуре искатель приключений и завоеватель, который любезно пригласил его во Францию, в поместье Клу.
Легенда гласила, что в городке Винчи, в горах Тосканы 15 апреля 1452 года Леонардо родился у женщины, о которой ничего не известно. Отец Пьеро да Винчи был нотариусом из старинного рода, который известен в Винчи вроде бы с XIII века. У него было четверо жен и двенадцать детей. Отец признал его, присутствуя при крещении.
Тем не менее биографы отмечают, что среди более семи тысяч страниц рукописей и рисунков Леонардо нет ни одной записи о юности и детстве. Первые тридцать лет его жизни тают в тумане, он не стремился к известности, но личность его не могла не оказать влияния на современников.
Леонардо был самый загадочный деятель эпохи Возрождения. Его интересовало все, особенно загадочные явления. Биографы придумали ему биографию, сведя ее к типичной для своего времени. Он писал справа налево, буквы были перевернуты так, что легче было читать с помощью зеркала. Предполагали, что он шифрует свои знания, или боится прослыть еретиком, или просто был левшой.
Современники считали, что он обладает острой наблюдательностью и богатейшим воображением, но они ошибались. Он просто много знал, идя сквозь тысячелетия, сквозь разные цивилизации. Он стал не только знаменитым художником, написав не так уж много, но и инженером, опережающим не только свою эпоху – геликоптер, парашют…Он мог бы создать многое, но визит папского легата убедил его в том, что не следует тревожить человечество, колебать постулаты церкви, давать человечеству пустую надежду на бессмертие. Стоило ли оно бессмертия?
Он шел через время, сын чаще всего родителей, которых уже не было в живых, когда он становился знаменит, а детство его всегда было скрыто в тумане времени, и как часто он был незаконнорожденным, словно бы помня о своем рождении от жрицы храма.
Первым о Леонардо писал его почти современник Джорджо Вазари, художник, но он не мог лично знать Леонардо, тот уже стал легендой. Он писал о его красоте, о том, что тот был высок, хорошо сложен, темноволос. Леонардо прекрасно пел, играл на лютне.
Был один человек, оказавший на Леонардо влияние – Паоло дель Тосканелли – выдающийся математик, астроном и врач, географ, одним словом, великий ученый эпохи Возрождения.
И все-таки, Юлий был вынужден уйти, затеряться, он и так долго держался на виду. Там, в Клу жил и старел другой человек, тоже художник, тоже из Флоренции, где когда-то двор Медичи мало привлекал Леонардо.
Было еще одно свойство жизни Леонардо – его одиночество. Леонардо писал: «Если ты одинок, то полностью принадлежишь самому себе». Юлий уже хорошо познал путь утрат.
Много лет спустя после официальной смерти Леонардо, Юлий стал работать декоратором в театре Рима. Он читал биографию Визари и усмехался. Так он перешел в другое столетие, и видел, что слава Леонардо только растет. У него мелькала мысль написать истинную биографию Леонардо, но он отгонял ее. Странным образом Леонардо обрел бессмертие, только иным способом, чем Юлий…   

***
Знать эпохи Возрождения понимала толк в искусстве, ибо с детства одолевала премудрости живописи, музыки, танца и на собственном опыте понимала, как трудно достичь того идеала, который творит мастер. У многих аристократов были свои увлечения и они поддерживали мастеров того вида искусства, который был им по душе.
Даже тираны, политические интриганы, обожали театр, музыку, почитали великих художников древности. Почитать может только тот, кто сам знает цену шедевру.
Стала тайной для всех, к удивлению Юлия, картина «Мона Лиза». Ему нравилась эта простая женщина, жена торговца, именно светом своего материнства, чем-то, что было ему недоступно. Это была женщина дома, милая, спокойная. Он не мог постареть, но душа его взрослела, стала постигать тайны бытия. Он не отдал портрет мужу, мол, еще не готов, потом отправил его другу-художнику во Францию, в Клу. Как истинный художник тот относился с благоговейным восторгом к этому шедевру, подарил его Франциску 1, с условием отдать после своей смерти. Он не мог с ней расстаться…
Юлий подсмеивался над своим другом – тот был более капризен, чем он сам.
Может быть, он больше разбирался в его творчестве, чем он сам? Говорили, что Франциск 1 любил беседы со старым художником, да он и сам любил. Тот так горячо раскрывал секреты мастерства Леонардо. Иногда он – молодой, тридцатилетний – приезжал во Францию, в Клу, встречался в таверне со своим постаревшим другом, и даже написал его портрет «Леонардо в старости». Художник считал делом чести вести себя достойно великого имени, а Юлий подсмеивался над этим – что имя в сравнении с Вечностью?
Как-то он рассказал ему о том, как родится Леонардо. Судьба занесла Юлия в итальянский городок Винчи – живописный, тихий. На его глазах разыгралась драма – местный нотариус из старинного рода соблазнил бедную девушку. Ребенка назвали Леонардо. Юлию показалось имя звучным – Леонардо да Винчи.
Целых двадцать лет до этого он потратил на обучение у знаменитого итальянского художника, который был честолюбив, богат, имел покровителем дожа Флоренции, но безумно скуп и одержим работой. Он и подмастерья жили впроголодь, работали по двенадцать часов в сутки, спали вповалку, в храме, который расписывали. Потом Юлий сбежал от художника, оставив на память о себе крылья Серафима, ногу святого Августина и прочие мелочи. После этого – нищий и безвестный – он попал к сумасшедшему изобретателю. Тот по древним манускриптам создавал какие-то конструкции, на которые злобно обрушилась католическая церковь, как на бесовские наваждения. Но дож Флоренции тайно покровительствовал изобретателю, запер его в башню и использовал его изобретения в новой войне против своих соперников.
Юлий был приставлен к изобретателю, носил ему еду, срисовывал его чертежи, любил беседовать с ним. Изобретатель утверждал, что он прямой потомок ориан. Рисовал звездное небо и отмечал свою планету, невидимую с Земли, в созвездии, где сиял Сириус. Юлий про себя считал его сумасшедшим гением. Он заботился о нем и лечил его.
Когда он умер, Юлий ушел в странствие, попал в городок Винчи и через тридцать лет после того, как он расписывал фрески в монастыре, объявился во Флоренции под именем скромного неизвестного художника Леонардо да Винчи, бастарда, якобы признанного своим отцом.

***
Славику все было очень интересно, но главное – его больная нога стала лучше, и сам он вырос. Учился всему легко и с удовольствием. Одно смущало – времени для привычных молитв не оставалось. Он не знал, что дед Юрко тоже задумывался – а как же Христос? Он был человек крещеный, православный. Правда, скорее примкнувший – жена Оксана в церковь ходила, праздники справляла, а он за стол садился, разговлялся, хотя постов и не соблюдал, а тут вдруг задумался. Вся эта наука – арии, кельты, скифы – была ему теперь интересна, не как в первые дни, когда он ничего не понимал, но где же место Православию? Властитель явно был не православный, а в другую веру Юрко переходить не собирался, хоть его далекий предок  Светозар скорбел, когда видел  наступление христианства  на его родной Киев.
Никогда не думал на эту тему дед Юрко, в вроде чего-то в этой райской жизни недоставало – дни, месяцы текли, похожие друг на друга, а где же праздники? Рождество? Масленица? Пасха? Да, чего-то не хватало.
Не грозит ли эра Властителя Православию? Об этом пока не говорилось ничего, но дед Юрко начал про себя читать молитвы. Он не знал, что Вячеслав тоже утром и вечером шепчет старообрядческие молитвы, как научила его мама, что Рысек вспомнил католический «Отче наш» и католичка Хильда вспомнила молитвы, а уж о Любаве и говорить было нечего – она утром и вечером до побудки вставала на колени и молилась. Иван Сарматов тоже совершал свое двуперстное крестное знамение. Исус Христос был всегда с ним. Он понял, что происходит нечто серьезное, и молился истово. И это так все стало, словно эпидемия началась – по утрам все стали молиться, словно искали защиты от новой веры, неизвестной никому. Люди вспомнили: чтобы спасти мир, нужно его отмолить.
– У всемирного нашего царства будет одна  религия. И символом ее будет древняя свастика, – сказал Властитель. – Мы используем то, что дорого людям.
Деду Юрко все это казалось пустой болтовней. «Какой знак лучше? Лучше всего трезубец. Но его мы Властителю не отдадим!»
И вдруг баба Настя, воссоздавшая свою женскую красоту, но имеющая  ум старой курицы, как думал о ней дед Юрко, опустилась на колени, и стала креститься и причитать.
;– Господи, спаси нас и помилуй, Господи, Иисусе Христе, помилуй нас, грешных.
Мало что понимала Любава в теории о всемирной религии, о которой говорил Властитель, но поняла сердцем, что наступают  времена Антихриста и, забыв все на свете, забыв, где находится, стала горячо и истово молиться.
Властитель с презрением посмотрел на Любаву – крестьянка так и осталась крестьянкой, ее мозг не развился нисколько. И это высшая раса? Это – арийка! Но и все остальные, словно испугавшись, каждый по-своему – католики, православные – стали осенять себя крестом. Имам из иранского Шираза читал суры. Индус Радж  Ганди молился Вишну…
Только англичанин – высокий, с орлиным носом, длинными волосами – рафинированный аристократ Вильям  Гоблинг  показал Властителю масонский знак – поднятый кверху указательный палец правой руки он устремил в небо, а потом опустил вниз и мысленно провел горизонтальную линию. Тот, кто был выше – станет ниже. Бог поменяется местами с Сатаной.
Властитель его понял и одобрительно кивнул. Даже среди этих, таких разных людей, нашелся его сторонник.
Это была религия Люцифера, близкая Властителю. У каждого народа ей были даны разные названия, но дух- вдохновитель был один.
Властитель отпустил всех и сделал знак остаться  Вильяму Гоблингу.

***
Славик и Рысек крутились около Ивана Петровича Москвина, им было с ним интересно, и вдруг все переменилось – их перестали волновать все эти древности, научные и альтернативные теории, тайны.
Однажды Рысек пожаловался невзначай другу: "Она называет меня "милый мальчик", "милый рыжий мальчик". Я – рыжий? Нет. Это только веснушки такие". Славик не спросил – кто называет. Ясно и так – Верочка Орлова. Он уже два дня ходил за ней следом на прогулках, а она болтала, ничего не замечая, с французом.
– Что она в нем нашла? – возмущался Рысек.
Он еще не умел скрывать своих чувств, все доверял другу, а тот отмалчивался. Рысек и не подозревал, что теперь они соперники. Славик впервые в жизни был безнадежно влюблен. Первая любовь. Ошеломительная. И повторения нет. Там, во сне, он тоже был влюблен безответно в девушку, ее звали странным именем Правь, а здесь, наяву, ее звали Верочка Орлова.
Она совсем не замечала мальчишек,  везде она натыкалась на мужские взгляды, говорящие на языке любви, а француз был музыкантом из Парижа, где он встречался с ее отцом и восхищался его виртуозной игрой на виолончели. Верочка готова была часами слушать этого нескладного высокого тридцатишестилетнего человека, лохмы которого стали отрастать с новой силой. Он был женат, скучал по дому, жене, детям, их прогулки казались ей простой дружбой, а любовь мальчишек милой и забавной, они же переживали самые адские страдания от любви и ревности, такие, каких уже не переживут никогда в жизни.
Ее ласковое и небрежное отношение возмущало их до глубины души. Разве они не мужчины? Они готовы ради нее на все, а на что годилась эта жердь? Этот Франсуа? Им казалось – влюбись она  в  Москвина, они бы и слова не сказали. Теперь этот рай на берегу моря стал для них адом.
Им страшно хотелось действовать. Но как? Они были под присмотром "деток" Властителя. Хотя бы ночью срезать лохмы этого Франсуа.
Они шли на прогулке на десять шагов позади Верочки и Франсуа и тихонько обсуждали, как убрать с дороги этого соперника. Ничего не подозревающая Верочка расспрашивала музыканта об отце. Она и французский когда-то учила ради встречи с отцом. Ведь не могли они так вот потеряться в этом мире!
Сейчас Рысек обдумывал планы зловредности – как отомстить за все нежные взгляды Верочки этому счастливчику Франсуа.
– Пацанами мы брали спички, совали между пальцев и зажигали. Ночью. Такой переполох! –  мечтательно говорил Рысек.
– В детском саду? – насмешливо отзывался Славик.
– В летнем лагере бойскаутов, – обиженно парировал друг. – Ну, придумай что-нибудь поумней!
– Вот если бы убить его на дуэли,  – размечтался  и Славик.
– А что...
– Ни спичек, ни шпаг, ни дуэльных пистолетов тут нет.
Так они шли в десяти шагах от ничего не подозревающих Верочки и Франсуа и строили планы один другого кровожаднее, хотя бы в мыслях  уничтожая соперника. Славик не говорил о своей любви, он таился, а Рысек был весь распахнут своему чувству, правда, только с другом.
Верочка думала, что похожа на мать, крашеную блондинку, но на самом деле она повторила красоту своей бабушки княжны Ольги, но теперь ее внешность стала незаметно изменяться.
Как-то Москвин изучал манускрипт по Древнему Египту, там был портрет Нефертити, он задумался, поднял голову – и вдруг с ужасом заметил, что Верочка чем-то стала напоминать ее – удлинилась шея, разрез глаз подтянулся к вискам...  Она была красива, но это была уже  и н а я   красота. Как-то заметил перемены и Славик – Верочка уходила от приснившейся ему Прави, менялась...
Впервые Москвин задумался не над древними тайнами, а о том, что все это значит? С ними ничего не делали, только вначале обрили всех наголо, по-новому одели, в холодную пору выдавали теплые плащи из верблюжьей шерсти, их легко и вкусно кормили. Все помолодели.
Кормили... Давали пищу уму. Это была странная библиотека – никаких знакомых книг. Переводы на французский, немецкий, даже русский. Были книги на старославянском, древнерусском, очень старом, очень древнем. И подумалось, что все это часть тех библиотек, которые сгорели в первые века Христианства. Это были древние, доисторические книги жрецов Египта, Рима, Рассении, Атлантиды. Фантастика. Но все это лежало перед ними – история человечества, открытая в бездну времени. И этим они были заняты.
Но, глядя на Верочку Орлову, Москвин подумал – неужели их кормят генетически измененными продуктами? И они меняются. У Славика выпрямилась нога, он стал гораздо лучше ходить и много и охотно двигается, баба Любава постройнела, шея ее вытянулась и ей это шло, но может ли вытянуться шея у шестидесятилетней женщины? И что это за новая раса, о которой  толкует Властитель?

ГЛАВА VII.
 
       ЧУЖАКИ

Родители Славика часто вспоминали сына – прошло два года, но кроме открыток не было никаких известий, а что напишешь в открытках?
Дмитрий Михайлович за это время снял сериал «Похитители тайн» и продал его на телевидение.
На съемках сериала «Похитители тайн», который Дмитрий с замиранием сердца продолжал, только уйдя от «высокого гламура» Мирчи, встретились Дмитрий и Алиса.
Она безумно волновалась, собираясь на эту первую съемку, трижды переоделась, и неудачно – слишком нарядно для обычного рабочего дня. Чего она хотела – заново покорить Дмитрия?
Он мельком посмотрел на нее, когда Арнольд, гордясь собой – уломал таки, привел Алису. «Хорошо, хорошо, привет Алиса, работайте, работайте», и побежал дальше по делам. Продюсер. И это все? Даже не посмотрели в глаза друг другу? Рядом с ним на стуле сидела женщина, что-то шила, может быть и костюм для нее. «Жена, - догадалась Алиса. – Простая, милая, добрая. Вот и все достоинства». Она не могла даже слушать Арнольда, который объяснял ей первую сцену.
Хотя Дмитрий и делал вид, что ничего особенного не происходит, встречей с Алисой он был взволнован. Сразу вспомнилась их молодость, институт, и та Алиса, в которую все влюблялись, а она жила в своем очарованном мире и никого не замечала, кроме этого Волкова. Неужели старые обиды? Он даже улыбнулся про себя. Молодость прошла. Алиса была хороша, но как-то по-новому. Забыл ли он ее? Но теперь они будут видеться на съемках. Но кто теперь в ее сердце?
Они думали друг о друге среди суеты съемочной площадки.
Однажды на своем сайте Дмитрий обнаружил сообщение, что он выиграл в какой-то лотерее полмиллиона долларов. Это его удивило. 
Он не знал, что это был прощальный подарок от Юлия…
Его пригласили на киностудию для работы над молдо-итальянским сериалом “Сны Дакии». Он взял с собой всю свою группу. Арнольда пригласили вторым режиссером, он влюбился в итальянку-гримершу и женился.  Акимыча сценаристом не взяли, и теперь тот  исполнял различные его поручения. Роман тоже нашел себя в сериале и был доволен. Анжела снималась в эпизоде. Алиса Головина играла, можно сказать, почти саму себя. Только Аура была отвергнута, хотя и являлась частенько на съемочную площадку и жалобно смотрела на Дмитрия   – тот только разводил руками. В этом сериале работы было много и актеры местных театров снимались днем и ночью. Хотя съемки шли в ускоренном темпе, все-таки они заняли два года жизни. Настя помогала ему в работе.
Информация в открытках сына давала простор фантазии. Первые открытки от Славика были оптимистичны, полны задора. «Все это здорово. Властитель говорит, что Хранители тайны ничего не отдадут военным. Все, что они расшифруют – только во благо человечеству.» Потом открытка говорила о том, что «расшифровка идет медленно». Потом они страшно обрадовались: «Властитель, исходя из текстов пластин, вылечил мою ногу, я почти не хромаю. Кроме того, вырос на пять сантиметров.»  Все это обнадеживало.
Потом был перерыв в открытках. Они волновались. Затем пришла открытка более пространная. В ней их дорогой мальчик писал: «Наступает эра Властителя. Потому что Солнце ушло из созвездия Рыб и наступила эпоха Водолея, выдвигая новые вызовы времени».
Они впервые слышали о таком  политическом деятеле – Властителе. Что-то тибетское? Теперь Дмитрий искал все на эту тему в компьютере, но было поздно – все сведения  оказались засекреченными…
Анастасия особенно заволновалась, Дмитрий не сразу понял значение этой открытки, но Анастасия почувствовала – беда.
Они не могли ему писать – обратного адреса не было, но как ей хотелось написать только одно – молись, сынок. Молись, как я тебя учила.
Теперь они страстно ждали своего сына домой, молились о нем истово и горячо. Все это казалось фантастикой, но они верили своему сыну,  нетерпеливо ждали от него весточки.
Все эти открытки, которые летели во все концы Европы, попадали к первым читателям – разведке. Их сканировали, анализировали, целые отделы аналитические работали над ними, простыми и бесхитростными, и отправляли по адресам. Уже давно все разведчики были отозваны из Турции, Хранители тайны остались одни у Властителя, а тот все меньше соблюдал секретность.
Он, видимо, даже желал теперь, чтобы все больше людей знали о нем. Таблички расшифровывались, и в его руках появилось такое мощное оружие, что нечего ему было кого-то бояться. Был только один равноценный враг – Иисус Христос. И Властитель видел впереди еще века мирового господства, когда люди забудут своего Бога. Некуда было торопиться, сделано и так много.

***
Властитель ордена «Новый Орион»  собрал всех Хранителей срочно. Что-то его беспокоило.
– Среди нас есть бессмертные, – сказал он и все переглянулись.
– Кто? – удивился Москвин. – Да это противоречит всякой науке. Этого не может быть!
– Представляю вам, – торжественно произнес Властитель, – Сержиу Юлий Браду.
Консультант насмешливо усмехнулся.
– Это правда..  Я, например, живу более двух тысяч лет. И последние двести лет сотрудничаю с главой ордена «Псы Ориона».
Вошла в сопровождении «деток» Эльза Шмитт.
Юлий был потрясен. Как она похожа на Елену Троянскую, которую он так хорошо знал когда-то. Елена была десять лет замужем за Менелаем, но когда Парис увидел её, она была похожа на юную девушку. Теперь  Юлий понял, что Елена была бессмертной, скорее всего орианкой. С новой силой он ощутил то волнение, которое испытывал тогда ¬ три с половиной тысячи лет назад, во дворце царя Агамемнона, когда впервые увидел невесту Менелая.
Эльза зажигательно смеялась. Совсем как на корабле, увозившем её в Трою.  Совсем, как тогда, когда юный повеса Парис потерял голову.
Она знала, что мир между греками хрупок, что может разразится война...  Но только загадочно улыбалась... Значит легенда о пластинах была прикрытием. Она и тогда была мало похожа на ахейку. А теперь и на немку.
Она слышала последние слова Властителя  и, улыбаясь, произнесла.
– А я ещё в начале пути. Мне только сто один год. Как приятно найти родственную душу.
– Фантастика – сказал кто-то.
– А вы… бессмертный?– робко и заикаясь спросил Властителя  Москвин.
– Да, – перевел слова Властителя  «детка». – Но я получил свой эликсир тысячу лет назад, когда мне было сто пятнадцать лет. С тех пор я живу в таком виде. Тяжело, конечно, но…
– Да, поздновато получили бессмертие –прозвучала реплика.
– Ваша задача найти средство омоложения.
– А где же найти это молодильное яблочко, в сказке?– спросил ехидно Москвин.
Оно должно быть зашифровано на одной из этих пластин со змеёй. Ищите!
– Ага… – сказал Москвин. Все снова переглянулись и вдруг все стали хохотать…
– Ага!… – рассмеялся Москвин.
Тут он вдруг понял, почему им давали продукты с омолаживающей программой, отчего все помолодели и поздоровели. – Властитель на них испытывал действие какого-то нового средства, но оно его не удовлетворило. Это  снадобье старик  искал  для себя лично, ведь он похож на старую бабу, дряхлый и не без провалов в памяти. А он хотел бессмертия и молодости!
«Ага, – подумал со злорадством дед Юрко. – Это та, наверное, пластина, что у бабы Христи. Нет, её вы уж точно не найдете. Не та Христя, что бы добро, переданное от своей бабки, кому-то отдать…»

***
Москвин был богат. Одно свое изобретение он продал в военное ведомство, а другое ноу-хау обещало революцию в связи уже было куплено одной компанией. Да и другие сотрудники в его фирме были с головой. Деньги пошли громадные, он уже содержал два детских дома, театр и отчислял деньги в зоопарк на содержание зверей. По совету жены. Собственно, он был занят, и деньгами распоряжалась она, радуясь, что может отдаться своим увлечениям вместе с детьми, которые так незаметно подросли.
После автокатастрофы он забыл об этом, и только бухгалтер его фирмы автоматически перечисляла средства на благотворительность.
Теперь он думал о том, что его изобретение в области связи  так пригодилось бы сейчас. Ученые уже составили краткое послание и зашифровали его, но простым шифром – для любого шифровальщика. Но как это передать? Ни один из способов, какие знал полицейский из Испании, не подходил.
И вдруг Рысек после гиммнастики на пляже принес чайку – бедняжку кто-то зашиб камнем. Кружок  ученых теперь напоминал заговорщиков, они общались почти телепатически, им были не нужны слова.
И сейчас они только переглянулись. Чайку осмотрел Юлий.  Он ее вылечил, хотя никогда не лечил птиц.
Верочка наклонилась над больной птицей, машинально произнесла: «почтовый голубь». Ученые переглянулись. Надо было использовать этот древний способ связи. Но как? Чайки не были приручены человеком, как почтовые голуби, они были дикими. Привязать послание к лапке? Но как поймать чайку? Эта стала ручной. И чем привязать? Все-таки нашли способ. Женские волосы… Они отросли. Из них вязали косички, привязывая к лапке послания из тонкой бумаги. Странный, ненадежный способ – ловить чаек, плести втайне косички, выдергивая волосы и так, чтобы даже не ойкнуть, привязывать тонкие ленточки…
Проделано это было мастерски – в это время Франсуа гонялся за Верочкой Орловой, он целовал ее все требовательнее и нежнее, и это уже мало напоминало игру. Все подначивали их, думая, что это просто трюк, для отвлечения внимания. Но любовь является нам где ей угодно – в дороге, под бомбежками, в захолустье и в темнице. Так и сейчас, в этой трагической ситуации, она неотвратимо настигла их, и страдальчески смотрел на них юноша – Славик Головин, а Рысек сжимал кулаки.
Теперь все прикармливали чаек – никто никому ничего не говорил, все происходило как бы случайно – им  привязывали  тонкие листки бумаги, пока  один из «деток» Властителя не заметил – одну из чаек с посланием  принесли к Властителю.
Ученых наказали – им стерли память.

ГлаваVIII

НОВОЕ ВРЕМЯ

Мир жил обычной жизнью и никто уже не вспоминал, что где-то в Турции, рядом с легендарной Троей, живут Хранители с каким-то магистром  белой и черной магии Агасия. И всё это какой-то бред, на который клюнули  американцы, европейцы и, конечно, русские и китайцы.  Как же без них! Они – везде!
Поговаривали о Нобелевской премии астроному-любителю из Англии, который первым эти звезды обнаружил. Что ж, достоин, всех обскакал Вильям  Гоблинг…
Уже и рядовые обыватели, занятые приращиванием капитала, подняли головы, выгуливая своих собак по утрам, и увидели… Ё моё! Звезды - то уже величиной с яблоко. Что бы это значило? Ученые, как всегда, ни хрена не знают. Только о себе думают, о премиях, о славе! Посмотрели бы на небо. Уже и военные забеспокоились – мол, не пора ли шарахнуть термоядом? Вояки всегда думают примитивно и решительно… И о чем думают политики? А, готовятся к Рождеству! Те обратились за консультациями к ученым. Ученые, как всегда в таких ситуациях, глубокомысленно отвечали с экранов: необходимо время для исследований!
Но Властителю было не до переполошившегося человечества… Он шел на берег Эгейского моря встречать своих… Черный алмаз – пришелец из космоса – осколок его родной взорвавшейся планеты, мерцал на его тощей груди среди зеленоватых земных алмазов…
…Астрономы ломали голову – что это? Вокруг Земли звезды стали танцевать гигантский вальс. Из-за громадного расстояния, недоступного сознанию человека, он казался медленным. Но этот хоровод звезд стал приближаться и движение их убыстрялось. Это было ошеломляющим зрелищем, и уже гуляющие по ночам влюблённые стали им любоваться, а вскоре и днем звезды сверкали под лучами солнца, как алмазы. Но все-таки, это были не звезды. Они не падали. Они стремительно неслись не по баллистической траектории. Они не были небесными телами в свободном движении! Это были искусственные объекты. Они мчались, переливаясь радужными красками: то исчезали частями, то проявлялись, как на фотопленке, не похожие на космические корабли землян. Из какого материала они были? Из орихалка? Так предположил Москвин. Летающие тарелки из орихалка? Зрелище было прекрасным и жутким. Люди высыпали на улицы, дети прыгали от восторга – им казалось, что с неба спускается новогодняя ёлка. Но армада неведомых кораблей всё плотней окружала Землю…

***
На сонном пляже восточного побережья Крита чайки стали терять какие-то бумажки. Уборщики их хладнокровно выбрасывали в ведра, убирая вечером пляж, пока один из них – студент-программист – не заинтересовался. Прочитав текст, расшифровав его довольно легко, он решил, что это розыгрыш, но бумажки эти попросил отдавать ему. Их несли со всего пляжа и смеялись над ним – что, любовные записочки? Розыгрыш уже настораживал, а когда появились в небе эти звезды, студент стал по интернету распространять это послание, добавляя в него все новые подробности. Не может быть, чтобы никто их не заметил! Он тоже верил в силу президентов.

***
Властитель магического круга вывел на берег Эгейского моря Хранителей, поднял руки к небу –  да руки ли это? – и заклокотал.
– Наши летят! – кратко перевел один из «деток» Властителя.
– Майя же предупреждали о гибели нашей расы – 23 декабря 2013 года.  Время завершения мирового цикла… Атланты вычислили. Вот что означают цифры – 7520 –  это год от Сотворения Мира, это 2013  год от Рождества Христова! Вот откуда повторяющиеся цифры на табличках! – закричал Москвин. К нему  вернулась память, он вышел из своего растительного состояния. От его крика встрепенулись ученые  -  их лица стали напряженными – они стремились что-то вспомнить.  Знаки на запястьях у «деток» Властителя – это же знак Сириуса!
– Ещё Исаак Ньютон, увлекаясь алхимией и разгадывая тайны Священного Писания, в 17 веке вычислил из «Откровения» дату Апокалипсиса – 2060 год. Время смены зодиака! – Москвин сжал голову руками, словно стремясь удержать память, но сейчас Властителю было не до них. Казалось, что бриллианты его сияли особым светом, и старческие маленькие глазки светились радостью – он ждал этого мгновения долгую жизнь, они и представить себе не могли насколько. Что с того, что эти глупые земляне разгадали тайну цифр – 75120 – теперь это не имело никакого значения. Он ликовал – уры были побеждены! Их знания у него, он опередил их, человечество, он спасет свою расу, которой пришлось нелегко, которая вымирала, возрождалась, искала рецепты долголетия и находила их в Тибете, где хранились  чудесные знания тибетских монахов. Властитель жил рядом – из тысячелетия в тысячелетие.  И множество  поколений до него... А потом все стало проще – он нашел эликсир бессмертия…
– Вы будете первыми, кто понесет весть о нас. Вы подготовлены. Ваш мозг обработан. Вы – новая раса, – проклокотал Властитель и перевел «детка». Они так и не выучили этот необыкновенный язык.
«Вот как обернулось. Не успел я собрать хлопцев под знамена трезубца землян, – думал  лихорадочно дед Юрко, он уже мыслил себя землянином, – а внучку-то как жалко. Что будет с детьми?»
Дед Юрко, сам того не понимая, что-то стал кричать. Все тоже что-то кричали. Каждый на своем родном языке.
А корабли всё снижались…

Властитель распахнул плащ, и на груди его засияла такая же необыкновенная звезда,  он гордо стоял не берегу древнего центра человеческой цивилизации, готовый встретить своих…
А люди показывали друг-другу на пришельцев, радостно шумели, снимали их на видеокамеры, фотографировали. По улицам сновали телевизионщики, киношники. Все были возбуждены, ждали каких - то чудес. Но  только Хранители знали и о гибели Атлантиды, и о планах Властителя в отношении человечества и, оцепенев от ужаса, смотрели  на   звездные корабли.
– Ничего, я – человек, и так просто не сдамся! – твердо сказал дед Юрко. Славик и Рысек встали рядом с ним.
– А мама сказала, – крикнул с отчаяньем Славик, – пока на Земле жив хоть один старовер, мир не погибнет. А я – старовер!
– И я старовер. Я из Куничи! – встал рядом с ним Иван Сарматов.
В одно мгновенье в голове бабы Любавы пронеслось: «Староверка не староверка, а одно – православная. А эти – антихристы, по всему видать». И встала рядом с Иваном.
 Литовка подумала: «Опять с русскими? Да я ведь католичка», но рука совершила крестное знамение, а ноги переместились рядом с Рысеком – юным  рыцарем, спасающим Землю.
... В этой неразберихе только ирландец  О’ Брайн – потомок рыжих неистовых кельтов – вскинул голову на удлинившейся шее и изрек: «Мы покорим землян. Мы будем владеть миром.». Внешне он еще оставался человеком – приземистым мэром захолустного ирландского городка, которому прабабка оставила странные пластины и медальон неправильной формы, но менталитет его изменился – он уже чувствовал себя покорителем пространств. И презирал вчерашних своих товарищей.
...Римский Папа объявил о пришествии Антихриста и призвал к последнему крестовому походу. Православные заполнили Храмы, чтобы отмолить мир.  Многие секты стали трактовать события как второе пришествие Христа.  Авестийские зороастрийцы объявили, что нашли в «Гатах» описание пришельцев… Тибетский лама призвал всех буддистских монахов съезжаться в страну Шамбалу, которая наконец открылась миру…
Простые люди не знали: то ли любоваться увеличивающимися звездочками, то ли собрать пожитки и бежать куда подальше из многолюдных городов в горы, в пещеры, в леса…
В генеральных штабах мировых держав непрерывно дни и ночи рассматривали возможные варианты развития ситуации. Военные просчитывали действия чужаков, срочно рассредотачивали войска, готовясь и к открытому противостоянию, и к партизанским действиям. Резервистам раздавали стрелковое оружие, «стингеры» и «мухи» …  Был создан Всемирный военный Совет.
На первом же заседании выяснилось, что та американская Глобальная система СОИ – Стратегическая оборонная инициатива – которой так много хвастали американские СМИ, а Латвия  ещё в 2006 году уверяла весь мир, что с её помощью НАТО защитит «несчастную» Прибалтику не только от русских, но и от инопланетян, и строительство которой только что завершилось, была кем-то перепрограммирована. Имевшие доступ к кодам программирования этой системы Министр обороны США и ярый глобалист  госсекретарь куда-то исчезли, а начальника Объединенных Штабов нашли застреленным в туалете Белого Дома…
Назначенная комиссия Конгресса быстро выяснила, что триллионы долларов выделенные для СОИ были потрачены зря: оказалось, что её нельзя использовать для наведения ракет, запущенных с Земли или с самолетов по космическим объектам. С другой стороны, она готова была сбить любые запущенные с Земли ракеты, то есть свои же собственные, даже американские. Страшнее всего было то, что лазерные пушки и лучевые установки, размещенные американцами в космосе были перенацелены на важнейшие цели и объекты  землян и готовы были ударить в любой момент. …
…Япония заявила, что вопрос об участии частей самообороны в отражении инопланетян будет решаться только после решения «проблемы северных территорий»…

***
Россия заявила о закрытии своих границ.  По всем российским каналам передали Указ о введении военного положения и об аресте большой группы мутантов-олигархов, окопавшихся в Правительстве, Думе и в силовых структурах …
В России было объявлено военное положение и всеобщая мобилизация. На заседании Ставки Верховного Главнокомандующего было заявлено, что нужно мужественно перенести первые поражения и готовиться к длительной, но священной всенародной партизанской и победоносной войне. Ставка  предлагает всем Правительствам объединить усилия в борьбе с пришельцами.  К утру пришло сообщение, что Правительства Индии, Китая, Ирана и Средней Азии поддержали  Россию…
…Председатель Народного собрания Китая предложил Президенту России объединить усилия по отражению агрессора. Великий Дракон проснулся и готов к Великому Походу и к битве с бумажными  змеями… Превратим Землю в радиоактивный ад для  Чудовищ Пустоты!…
Председатель Народного собрания Китая призвал заключить новый мирный договор для Сотворения нового мира, ибо после нашествия пришельцев старый мир кончился. Россия, Индия, Казахстан первыми подписали этот договор.
Рим, Париж, Лондон, Варшава, Амстердам, используя опыт своих дедов, сдавших Европу когда-то Гитлеру, и надеясь также пересидеть в грядущих битвах, стали готовиться к «торжественной встрече голубых небесных братьев».

***
... За это время Властитель выпустил листовки на всех основных языках мира, где излагал свою любимую мысль о вырождении арийской расы – тезисно. Журналисты разнесли содержание по всему миру, как новую сенсацию. Остатки индейцев Америки, черная Африка, арабы, вся Азия с удовлетворением читали об этом. Ведь, может быть, ныне господство над миром перейдет к ним в эпоху неведомого Главы церкви «Новый Орион»? Многие лидеры этих стран задумались.
Президент Берега Слоновой кости спросил у своего секретаря:
– Кто такие арийцы?
– Белые, – кратко ответил тот.
– А-а…интересно.

… Индия заявила о готовности предоставить в распоряжение войск ШОС  всех своих боевых слонов…
В Киев из Брюсселя  пришло приглашение в Верховную раду принять участие в торжественной встрече инопланетян. Было приятно – Европа принимает Украину в свой клуб на равных. 
В этой заварухе о Кишиневе забыли, но  часть парламентариев вызвалась поехать вместе с делегацией из Бухареста на встречу с пришельцами…  Простой народ как всегда молчал и энергично закупал и заготовлял продукты и различное оружие. 

*  *  *
Началось безумие самострелов и убийств людей потерявших память, пока за дело не взялись спецвойска и не навели порядок.
Так погибла и Анастасия Головина. С тупым, спокойным лицом она вышла с автоматом (и где только прятала?) на улицу. Но в последнюю минуту рука ее привычно сотворила двуперстное знамение, крест господень на мгновение возвратил ей прежнюю память о себе самой, а мозг стал мучительно бороться с чуждой командой. Голова раскалывалась от боли, она теряла сознание и , не умея справиться с этим мучительным раздвоением своей личности, когда одна часть ее сознания говорила ей: «не убий», а другая: «убей всех!», она выстрелила в себя.

*  *  *
После дружной работы над молдо-итальянским сериалом «Сны Дакии», группа студии «Мирчиада» распалась…
Мирча прислал Ауре фотографию, где он скромно стоял седьмым от Властителя. Аура, основываясь на таком блестящем родстве стала звездой праздничного концерта, немедленно распорядившись, чтобы Анжелику на дух не подпускали к сцене…
Видя успех Ауры, всплыли еще пять супруг Мирчи: двое детей законных и трое незаконнорожденных… Мирча обещал со всеми разобраться и надолго отключился…
Александр Костин, несмотря на свой преклонный возраст, все продолжал заниматься делами фирмы, но их связь с Анжеликой прервалась. В его интернет-«кошельке» скопилось более 10 тысяч евро, но на эти абстрактные деньги нельзя было даже угостить обедом свою уставшую от жизни подругу.
Арнольд уехал к своей жене в Италию, и даже поначалу прислал Дмитрию открытку с видом на Коллизей, но потом события стали развиваться стремительно, появился страх, и впервые в жизни он пошел в синагогу. Его жена-итальянка выстаивала мессы в католическом храме…
Оператор Роман усадил свое семейство в машину и устремился в родное село – переждать заваруху. Там он встретил кучу своих родственников, которые думали видимо так же, как и он…
Дмитрий после смерти Насти, и Акимыч, рассудили, что большие города, видимо, будут разрушены. Они подались в Карпаты, как некогда ушел добровольцем на фронт его дед Петр Головин. Тысячи людей уходили в горы…

*  *  *
В поднявшейся панике уже мало кто обратил внимание на появившееся одновременно по всем мировым каналам изображение – репортаж шел с берега Эгейского моря и диктор услужливо представила: «Глава вселенской церкви  «Новый Орион». Появившееся на экранах странное создание – то ли мужчина, то ли женщина – с черным алмазом на груди, в парчовой одежде, с усмешкой нагло сказало: «Высшая форма военного искусства – это умение обезоружить противника еще до начала сражения… Мы сделали это с помощью вашего СОИ…. Так много возомнившее о себе Человечество, так и не вышло из стадии низшей формы органической жизни, не поняло замысла его создателей – ориан, превратило эту зеленую и прекрасную планету в свалку собственных ошибок и проблем. Оно нарушило экосистему планеты, уничтожило миллионы видов живых организмов и поэтому само не имеет права на существование. Тем более, что прилетающие ориане готовы занять экологическую нишу выродившегося человечества, которое так и не выполнило возложенной на него миссии – приготовить эту планету к заселению её новой орианской сверхрасой. … Никто не будет жалеть о погибшем человечестве!» – вещал с экрана новоявленный Властитель мира
Оцепеневшие земляне окончательно убедились, что это вторжение. Что оно готовилось долго и тщательно.  Даже здесь, на Земле…
На этот вызов неба вышли, чтобы приветствовать корабли, потомки ориан, тех, первых, хотя они даже не знали, что в их крови есть капля той, инопланетной крови, но неведомая сила вывела их, чтобы они, единственные, с восхищением смотрели на звездное небо. Как будто они вспомнили что-то близкое им, давно забытое…

***
…Память возвращалась к ученым. Очевидно, что кодировка была сделана на определенное время, не предполагала полного стирания памяти…
Корабли сверкали под редкими лучами Солнца, а люди цепенели от первобытного непонятного ужаса. Даже дети притихли, устав восхищаться и прыгать…
Человечество всегда ждало чуда, и вот – дождалось!
Что же открыли 12 тысяч лет назад жрецы атлантов? Что нашли они тогда в борьбе против тогдашних пришельцев? Но над этим ломали голову пока только те, кто стоял месяц назад рядом с ликующим Властителем на берегу Эгейского моря. Никто, кроме них, видимо и не догадывался, что значит это вторжение. Но их менталитет уже изменялся, их самих стали раздирать противоречивые чувства – желание господствовать  и не только над этим миром, и желание спасти человечество, детьми которого они пока ещё оставались.  Но они уже не чувствовали себя ни русскими, ни украинцами, ни немцами… Они уже не были полностью и землянами…

***
…Утром Франсуа нашел Верочку Орлову на берегу моря . Она стояла, глядя в небо. Ещё недавно Верочка вырывала ночью волосы из головы, плела косички, чтобы утром, бегая с Франсуа по берегу Эгейского моря, ловить чаек, тайком рассылать послания землянам. Им и ирландцу О’ Брайну почему-то не стерли  память. Все думали, что из-за их молодости и наивности…
Франсуа с нежностью в душе подошел к ней сзади, обнял, прижал её руки к груди Верочки. Сердце его разрывало чувство неизвестности, тревоги, желание защитить эту хрупкую девушку… Сегодня они были особенно обострены… В порыве чувств он поцеловал её в шею, развернул к себе,  заглянул в её всегда сияющие глаза…
Они были стальными! Уголки их были подняты вверх, её шея и голова удлинились, а на груди сияло алмазное ожерелье, принесенное вчера вечером «деткой» Властителя и от которого Верочка решительно и пылко отказалась… Он с ужасом обнаружил измененную форму её носа, груди, и что на её лице, обращенном к нему, не было ни паники, ни тревоги. Верочка стояла холодная, равнодушная к его ласкам… Перед ним стояла чужая… Орианка! Он содрогнулся. На глаза выступили слезы...
Неизвестные корабли ещё кружили в небе с незатухающей скоростью, облучая земную поверхность, города землян какими-то неизвестными оранжевыми, зелеными, розовыми и голубыми излучениями... Чужаки ещё не высаживались на землю, а с некоторыми землянами уже что-то происходило… И ничего нельзя было сделать!
Франсуа разрыдался, поняв это. Верочка, словно прочитав его мысли, с недоуменной и холодной улыбкой посмотрела на него… 
Начиналось время нового человечества…

***
Властитель стоял на берегу Эгейского моря, воздев руки, блистал черным алмазом на тощей груди.
Мирча шел на берег с Ричардом и Консультантом. Он жаждал хотя бы постоять рядом с таким выдающимся… человеком? Нет, орианином. Но получилось, что на фото он оказался только седьмым. Были и другие желающие.
Ричард был хорошо накормлен, его холеную шкуру обдувал свежий морской ветер.
Вдруг, увидев Властителя, на какое-то мгновение у спокойного, уверенного в себе пса, проснулась генетическая память. Но, увидев Властителя, он не знал, что это уже не тот Властитель, который послал его в страну Харатту, где он встретил чудесную богатыршу  Правь и полюбил ее. За убийство жрицы богини Земли Земун Мут по закону неумолимой кармы его превратили сначала в презренного раба, но новый Властитель нашел его и, обратив в члена ордена «Псы Ориона»», послал в Рим, а оттуда римляне его послали в Дакию, где он убил вождя гетов Буребисту.  За это Лутация превратили по закону кармы в пса. Он потерял человеческое достоинство, речь, разум во всем объеме, и неизвестно, как из этого низшего мира выбраться.
Во Властителе он увидел виновника всех своих мистических бед, того, из-за кого он попал на низшую ступень существования, а этот старик говорил о конце арийской расы, он грозил человечеству, а Братпутра не потерял надежды выбраться на высшую человеческую ступень. Он знал, что по закону кармы, если он совершит самоотверженный поступок, то в будущей жизни поднимется на ступень выше. Все это пронеслось в его голове в одно мгновение, а сердце подсказало единственно правильное решение – он стремительно бросился на Властителя и прокусил ему горло – ведь он был из секты ассасинов-убийц, из «Псов Ориона», и умел лучше всего убивать. Бессмертный умер, а душа его покатилась по закону кармы в низшие миры. Что с того, что «детка»  тут же пронзил Ричарда лучом лазера, Ричард выполнил свою миссию перед человечеством. «Детки»  тут же уволокли его тело, а Мирча и Юлий ошеломленно уставились на Ричарда. Бывали, конечно, у него случаи агрессии, укусил он Арнольда в костюме шамана, но общительный, спокойный пес всегда был добр, а тут такая неожиданная реакция. Растерялись все. В небе кружили инопланетные корабли, а на Земле исчез глава церкви «Новый Орион», и таким неожиданным способом.

ЭПИЛОГ          

СОН ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Море лизало берег серыми языками холодных волн. Дул норд-ост. На берегу жались в плащах Хранители, с корабля инопланетян высаживались десанты, их повелитель, орианин несколько иного вида,  приветствовал нового Властителя.  По берегу в стороне от остальных прохаживались Юлий и Эльза.
– Орианин тоже похож на старую бабу, как и наш новый Властитель, – отметил Юлий. – Я знал одного из них – императора Нерона. В нем текла благородная кровь римских патрициев, но орианская победила. Он сжег лучший город Земли – Рим. Сто дней стоял Сириус над землей. Нерон ждал, видимо, этого. Жестокий и лицемерный трус.
– Фюрер тоже считал, что человечеству нужна основательная чистка
– Да, фюрер. Воспоминания молодости. Понимаю. Но не пора ли его похоронить? Он был подделка под гения.
Юлий внезапно, будто что-то решив, остановился и спросил глухо Эльзу:
¬– Ты помнишь меня, Елена Троянская?
– Конечно, Улисс.  Я тебя сразу узнала... 
Они помолчали...   
– Послушай, Улисс, я все понимаю, но вот о Трое...  Откуда слепец  Гомер спустя два века мог знать так точно обо мне, Елене, которую он назвал Прекрасной?
Юлий усмехнулся.
– Не ты ли, плутоватый Улисс и был автором  Иллиады и Одиссеи?  Был ли Гомер?
– Я знал этого слепца. Он и в самом деле был необыкновенным... Мы с ним  встретились здесь, на берегу  Эгейского моря...
Они снова помолчали.
– Этот Властитель...  Мы по всему свету искали этих Хранителей.  А он  с помощью интернета собрал их в один миг, – задумчиво вернулась к главной теме Эльза.
– Искали Хранителей?  Отдел гестапо «Наследие предков»?
– Вы знаете и об этом секретном отделе? – удивилась Эльза.
Он понял, что Эльза входила в эту организацию, только работала в низшем звене. Именно, как член этой организации, она попала в Америку, где продолжила работу, и так успешно!
– Я знаю доктрину Адольфа Гитлера, – сказал задумчиво Юлий. – В ней много человеконенавистничества, она привлекательна для грубых, низших душ! Но доктрина Властителя напрямую направлена против бытия арийской расы. А вы арийка?
– Истинная арийка, – гордо ответила Эльза. Наконец-то она может говорить откровенно. Она надеялась, что идеи фюрера еще будут востребованы.
Юлию же неинтересен был ни лично знакомый ему фюрер, ни его идеи… Его волновали ориане.  Что делать в сложившейся ситуации?...
– Знаете ли вы, Эльза, что три великие  пирамиды в Египте, в долине Гизы, отражают положение звезд в поясе Ориона 12 с половиной тысяч лет назад? Я это выяснил из папирусов, когда работал с Птолемеем Македонским.
– И что из того? – остановилась недовольная сменой темы Эльза.
– Жрецы ориан, правившие Темной Страной, страной Та Кемпт, считали эту долину в центре цветущей степи, которая предшествовала нынешней пустине Сахара, своим сакральным центром, центром  всего тогдашнего мира.  И в центре этой долины они выстроили пирамиды, скрыв под ними святилища с останками погибших ориан. Мы, люди, все это трактовали по-своему – как усыпальницы наших позднейших фараонов-царей, не подозревая, что они до определенного срока прикрывали сокровищницы более древних тайн ориан. Ни одна цивилизация так и не смогла их разрушить, добраться до тех сокровищ! Даже арабы, поставившие цель их разобрать на каменные блоки для строительства новой столицы, так и не смогли этого сделать. И тут ориане, зная нашу натуру требующую  все время воевать друг с другом, оказались правы. С другой стороны,  первое, что они обнаружат из космоса – так именно эти пирамиды: ведь что-то очень знакомое они им напомнят…
– Да, – задумчиво отозвалась Эльза. – Пирамиды указывают на север, на центр Галактики и словно проводят линию раздела от Гизы через Афины, Византию на Киев и Полярную звезду… Линия раздела Римской империи, линия раздела Европы на Запад и Восток.  Линия, к которой стремился фюрер…
– Всё это было актуально 12 тысяч лет назад. По-видимому, и тогда здесь проходило какое-то разделение… И вдруг это опять стало актуальным! Для меня это загадка! Возродилось что-то древнее, забытое, необъяснимое…  И скорее всего приуроченное к прилету этих…
– Да, – решила показать Юлию свою осведомленность Эльза, – нынешняя цивилизация завершает свой цикл. И к этому кто-то давно готовился!
– Так вот. Властитель, а значит и эти, которые сейчас высаживаются столь организованно на нашу Землю, прежде всего уничтожат, унизят, сведут до скотского состояния именно ту расу, которая не позволила орианам распространиться на земле еще тысячи лет назад. Мы – наследники вечности. Я думаю, что и у нас с вами нет никакой перспективы в их, новом мире. Мы были нужны Властителю, когда он был один, а сейчас, когда они облепили Землю, мы им соперники, и только.
– Но что мы можем сделать?
– Мы должны отправить их восвояси.
– Но каким образом? У нас нет оружия.
– А я никогда и не носил его. Я – не воин, я – целитель, я – мыслитель. Вот мое оружие. Но я человек. Я люблю свой мир. А вы, Эльза?   
– Я считаю, что идеи фюрера должны завоевать мир и, может быть, ориане нам помогут в этом и…
– Иллюзия, – перебил он. – Им не интересны ни Наполеон, ни Гитлер, ни Шекспир, ни Гете, ни мы – бессмертные.  В целом, человечество им неинтересно. А я люблю почитать перед сном Сенеку …
Они спорили, почти дрались иногда, но никто не обращал на них внимания. Сейчас они нечто должны были решить  для себя – на чьей они стороне – человечества или…пришельцев. Их глаза, о чем бы они не говорили, были прикованы к орианам. Те двигались,  что-то строили совершенно не обращая внимания на людей.
Даже Эльза заметила это. В них – Юлии и Эльзе, глядящих на суету ориан, – проснулось человеческое чувство сопротивления всему чужому. Вдруг оба поняли – они должны будут стать рабами чужой и чуждой им расы. Холодная жестокость чужаков леденила сердце.
– Посмотрите на Веру Орлову. Она была красавицей. Я знаю, вы, как и ваш фюрер, не любите славян, но это был эталон славянской красоты, а теперь она слегка смахивает на них. Вы заметили? И вы хотите стать такой? На сеансах гипноза ей внушили, что она станет царицей, вроде Нефертити, но ничего этого  не будет. Им даже не нужны красивые рабыни. Им вообще не нужны ни наша красота, ни люди.
Эльза не хотела сдавать своих позиций. В пришельцах она видела оружие, с помощью которого воссияют идеи фюрера, вернется ее духовная юность, время больших надежд, все то, что человечество прокляло, осудило везде, даже на её последней, очередной родине, в Германии. Все то, что она скрывала эти годы в своей душе, делая вид, что осознала ошибки. Американцы, как и многие до них, принимали её раскаяние за чистую монету.
– Единственный человек, которому бы я хотела даровать бессмертие – фюрер, он изменил бы этот мир! – запальчиво сказала Эльза.
… Мыслитель. Этот тип людей был всегда ей неприятен. Но что-то в  рассуждениях Юлия останавливало её. Конечно, наплевать ей на Шекспира, наплевать и на судьбы человечества, но чужаки вдруг стали вызывать в ней физическое отвращение. Юлий умел добиваться своего… В этом она вынуждена была признаться самой себе.
– Человечеству пока не достойно бессмертия.  Все тираны, которых я знал лично, жаждали его, чтобы властвовать вечно. Смерть – это дар бога. Она провозглашает равенство – истинное равенство – тираны, злодеи и праведники – все умрут. Она – благо. Она – закон перемен. Хотя бы благодаря ей человечество знает – зло не вечно. Тираны вечности…  Чудовищно!
– Но как жаль, что мы так и не расшифровали тогда таблички!  Не нашли оружие победы! – гнула свою  линию  Эльза.    
– Времени у нас мало, – прервал ее негромко Юлий, – не могли бы мы отдать им рецепт бессмертия в обмен на их отбытие на другие планеты?
       – Возможно  ли  это?  Говорят, что глава  «Наследие предков» куда-то исчез, а мы были на пороге великого открытия!
Юлий усмехнулся. Знала бы она, что стоит рядом с тем, кто семьдесят лет назад решил никогда не служить нацизму…
– Все возможно.
– Юлий, этот рецепт… Однажды я зачиталась сборником каких-то сказок, изданных в Москве в середине девятнадцатого века, и понимаешь – была поражена. В них в точности описан мой эликсир. Правда, он частично разбросан по разным сюжетам, но ты знаешь, все одиннадцать компонент описаны.  Я тогда была поражена. Теперь думаю – не твоих ли это рук дело? Решил посмеяться над человечеством?...
Юлий усмехнулся:
– Нет, хотя идея  какого-то шутника  мне нравится…
– Ты допускаешь, что есть ещё кто-то из бессмертных? Помимо нас и Властителя…
– Мы должны договориться с новым Властителем, – решительно остановил её  Юлий. – Имея этот рецепт, он будет важной фигурой среди своих.
– Не думаю, что он в таком случае захочет этим делиться, уравнивать шансы на власть.
– Мы должны взять с собой Москвина, объяснить все ему, идти договариваться.
Эльза нехотя согласилась. Москвин выслушал все внимательно. Особенно не удивился, что они – бессмертные, только побледнел …  Быстро с собой справился.  Кое-что отверг из их плана, кое-что усилил.
– Мы пригрозим Властителю, – сказал Москвин, – тем, что отдадим  секрет  бессмертия  человечеству.
– Ну и что? – спросил Юлий.
– Попробуем убедить его, что оно будет вечно сопротивляться орианам. Оно затаиться, уйдет в катакомбы, обретет невиданную силу и прочность, увеличит иммунитет. Наши ученые, обретя наконец общую цель,  займутся совершенствованием человека – физическим и духовным. Он жил среди нас, знает на что мы способны… Так просто мы не сдадимся. Хранители прочитали все таблички древних, мы тоже вооружены. Растерянность первых дней ничего не значит…
– Вы правы, пошли на переговоры.
Эльза размышляла. Возможно, идеи фюрера сейчас не актуальны. Что может она из его «Майн Кампф» взять на вооружение сегодня, для новой борьбы? Практически ничего, пришлось ей сознаться. Чуть отстав, она шла на переговоры.
...Властитель не хотел и слушать –  у него были свои замыслы, но в конце концов и он счел этот план разумным. Мысль о владычестве над своей расой овладела им.
Так и получилось, что они все поднялись на корабль ориан, чтобы заключить договор. Космическим бродягам был предложен рецепт бессмертия в обмен на отбытие восвояси.
Планет в Галактике много, а бессмертие – хорошее приобретение в обмен за одну планетку – поможет преодолеть расстояния.

… Три дня и три ночи длился этот разговор землян через переводчика-«детку» с Владыкой прилетевших ориан. Но все кончилось тем, что Юлий, Эльза и Москвин  вышли из корабля инопланетян, а Владыка остался со своими. Через неделю серебристые летающие тарелки инопланетян, забрав своих роботов, которые строили бараки для людей на берегах океанов и морей, чтобы таким образом они добывали себе пищу, поднялись в воздух и, сверкая на солнце, растаяли в небе. Они даже не стали разбирать свои пирамиды в Гизе – пусть это глупое человечество, отдавшее свое бессмертие ради какой-то свободы, само разбирается со всем этим.  Что им, нынешним орианам, ветхие кости и древние технологии далеких предков?..  У них, ориан, покорителей Вселенной, теперь есть бессмертие!

***
Юлий и Эльза стали Наблюдателями, чтобы человечество никогда не нашло рецепт бессмертия, а Хранители, после обработки их мозга, превратились в обычных людей и стали разъезжаться по домам.

***
Улетая, пришельцы облучили землян своими «лучами забвения», чтобы стереть память о своем прилете. И человечество словно проснулось – нет на ориан, ни угрозы его уничтожения, нет никакой чужой расы… Все снова заработало… Люди смотрели друг на друга и ничего не понимали… Словно это был сон.  Долгий, странный, страшный сон …
Как всегда человечество ничего не поняло… 

***    
Индра прошел через тысячу своих воплощений и мир пришел к своему началу… Так думал Юлий, ощущая себя этим древним Богом, Хранителем Вселенной, размышляя над всем, что произошло, ибо лучи ориан предназначались для обычных людей, а не для него.  Он все помнил.

***
… Новый Премьер-министр Великобритании принес извинения за выступления Властителя по телевидению. Он высказал такую мысль, что это было некое реалити-шоу в режиме онлайн по роману «Наследники вечности» некоей романистки и группы безответственных хакеров. Подобный эпизод был перед второй мировой войной, когда по радио передавали спектакль по роману Герберта Уэльса «Война миров» о нашествии марсиан, который обычные англичане приняли  всерьез, и началась страшная паника.
И теперь в Великобритании, когда дискредитировавшее себя сотрудничеством с чужаками правительство пало, король взял всю полноту власти на себя, восстановив  абсолютную монархию .
Хотя в памяти народов остались смутные воспоминания о новых пришельцах, монархи всего мира решили, что опыт Великобритании весьма любопытен.
… Люди стали приходить в себя, возвращаться в свои дома.  Но дело не  обошлось и без жертв.    

***
… Группа Дмитрия Михайловича ушла в Карпаты и там могла отсидеться, но беженцы из приморской зоны Черного моря рассказали, что пришельцы на берегу строят какие-то бараки. Ориане высадились на берегах морей и океанов.
Ночью группа выехала на машине Дмитрия на разведку к Черному морю, где на берегу среди пластмассовых бутылок, оберток от мороженого и всякого мусора, действительно, пришельцы бодро возводили и ночью не прерывая работы, светясь на голове фонариками, серые здания. Ему сразу вспомнилась кинохроника 30-х годов прошлого столетия.  Неужели они снова хотят загнать людей в бараки?
Этой ночью  в схватке с мутантами  погиб Акимыч. Они приготовились к долгой  борьбе, взрывая ночью бараки, но в один день ориане вдруг все сели в свою летающую тарелку и исчезли, словно их никогда и не было.
В небе одновременно засверкали тысячи их кораблей.  И все кончилось.

... Дмитрий ехал в Кишинев, поглядывая на ясное небо без всяких летающих тарелок, и вспоминал друга. Все осталось прежним – декабрьская дорога, голые деревья, унылые дома, только недостроенные брошенные бараки напоминали о пришельцах, но уже началась иная жизнь. После всех испытаний Дмитрий чувствовал себя другим человеком, собранным, сильным. Он словно заново увидел Акимыча  – мыслящего, страдающего и, как оказалось, храброго человека, который только за последний этот месяц и стал по-настоящему ему другом.
… Сквозь мрак февральского дня пробивалось солнце, но удивительно было то, что далеко от него показалось гораздо меньшее другое  солнце. Дмитрий вспомнил, что была теория – наше солнце – двойная звезда. Неужели действительно наступило новое время?...
Он ехал на своем «драндулете» в Кишинев, мучительно вспоминая Настю и глубоко скорбел о смерти жены, не понимал поступка Насти, верующей, знающей, что самоубийство – смертный грех. Но капитан национальной безопасности, который возглавлял его группу в Карпатах, объяснил, что она, как те, кто потерял память, были закодированы. Этим все объясняется.
И вспоминал о своем сыне, тот остался там, в районе Анталии, в городке, название которого он с трудом запомнил – Чапаккале. Что с ним? Не забрали ли его с собой эти летающие тарелки? Вестей от сына не было давно. Неизвестность изводила Дмитрия.
Алиса… Что с ней? Она отказалась выступать на приветственном концерте, куда ее пригласила Аура, она осталась одна в пустой квартире. Алиса – вечная его любовь. Теперь он уже признался в этом самому себе. Первым делом, он отыщет ее, такую милую и беззащитную. Это воспоминание наполнило его сердце нежностью и надеждой. Они общались много с Алисой на съемочной площадке, но никогда не разговаривали наедине. Но ее глаза, которые следили за ним, только за ним, ее взволнованность, говорили ему, что и он ей не безразличен.
Так она когда-то, в пору своей институтской юности, влюбленно смотрела на актера Волкова.
Он помнил этот взгляд всю свою жизнь.
Но изменилось ли, стало ли мудрее все человечество? Осознало ли оно свое единство, свое братство перед лицом вечности?  Этого Дмитрий не знал. Но он на это надеялся после всего пережитого.


***
… На старой отечественной «девятке» с кубанскими номерами Сергей Юлианович Брадов – консультант заурядного провинциального издательства – подъезжал к Москве. На заднем сиденье лежали пачки новой, неделю назад  изданной им книги о недавних событиях. Конечно, у книги был свой автор: в каждой эпохе был свой благодарный Гомер, способный воплотить замысел много обещающего редактора-консультанта, живого свидетеля целой эпохи…  Частые посты патрулей ещё указывали на недавно отмененное Чрезвычайное положение в России. Тщательно проверяя сверкающие иномарки, ещё патриотично настроенные военные чуть ли не салютовали редким российским  машинам.  При выборе транспорта Сергей Юлианович учел опыт всех военных конфликтов,  которые ему довелось пережить… Ночная Москва лихо заливала светом темный небосвод. Навстречу шел пятничный поток машин озабоченных дачников…
 Он почти разделял их состояние. Он понимал их, ничего не знающих, внезапно избавившихся от катастрофы… Но он знал то, чего не знали ещё ни Эльза, ни Москвин, ни Властитель… О чем никогда не задумается Дмитрий… Ни эти веселые дачники… И никто на Земле.
Бессмертным может быть только один.  Он понял это давно...  Когда наблюдал угасание своих друзей и товарищей, увядание своих возлюбленных, смерть своих бесчисленных детей и их потомков…  С каким бесконечным страданием уходили из жизни люди, случайно прикоснувшиеся к его тайне, догадавшиеся  кем он был!  Он не жалел, что передал орианам свой секрет:  чужаки  получили  не напиток Юлия, а эликсир Эльзы – применение его делало бессмертного бесплодным.  У самого Юлия дети могли быть бессмертными, но отдавать им свою тайну Юлий также не мог – он помнил о многовековой борьбе с собственным сыном Телемахом, перед которым чувствовал вину и которому он доверил тайну… Как  он теперь?  Телемах не мог иметь детей, и  однажды он разыскал Юлия,  потребовал ответа. Сын хорошо подготовился к встрече и Юлию только чудом удалось отбиться от разъяренного Телемаха…  С тех пор Юлию приходилось постоянно менять свою  личину, скрываться… Юлий из привычной осторожности ничего не рассказал ни Эльзе, ни другим Хранителям о существовании Телемаха. Это его личная боль и проблема, которую он и собирался сейчас разрешить. Эльза недавно, не подозревая о том, подсказала, где  искать Телемаха-шутника.
И ещё знал Юлий: скоро эта космическая саранча, случайно получившая бессмертие в подарок, начнет бесконечную истребительную войну между собой. И закончится их владычество во Вселенной. Победитель, конечно, вернется к Земле… У нас есть ещё время. Только бы сейчас человечество выстояло, успело подготовиться к тому сроку, сосредоточилось и преобразилось... И его уже никто не остановит.  Вселенная будет его! 
Только тогда он, Юлий, Одиссей  Времени и Вечности, Индра Вселенной, отдаст человеку тайну бессмертия, тайну украденную у Вритры, тайну напитка сомы… Тайну напитка, управляющего митозом клеток, их делением. Тайну уров, переданную человечеству через него, последнего из  уров, добровольно ставшего человеком.
И тогда они, уры,  Хранители вечности, возродятся…

2003 – 2007