Время собирать камни

Дед умирал долго и тяжело. Просторная палата бывшего «цеков-
ского» госпиталя была обустроена по последнему слову медицинской
науки. Специальное оборудование постоянно щелкало, переключалось
и что-то записывало. Повсюду были видны разноцветные кнопочки,
предназначенные для вызова медперсонала. Небольшая телекамера
фиксировала на мониторе, установленном на сестринском посту, каж-
дое движение больного.

Этот кошмар длился уже больше месяца. Дед неподвижно лежал на
высокой кровати с белоснежным бельем, чистенький, аккуратно побри-
тый. Когда он открывал глаза, то казалось, что он просто прилег отдохнуть
и вот сейчас улыбнется, встанет и отпустит одну из своих любимых шуто-
чек. Но открывал глаза он все реже, и вместе с этим вера в то, что он когда-
нибудь поднимется с этой непорочно-белой кровати, постепенно таяла.

Вадим сидел около кровати в большом специальном кресле на ко-
лесиках. Спинка кресла могла занимать несколько положений, видимо,
для того, чтобы человек, ухаживающий за больным, имел возможность,
не отходя от кровати, немного отдохнуть. «Надо же, как все продума-
но!» – Вадим переводил ручку из одного положения в другое, – «класс!»
Мысль о том, что его бабушка уже месяц практически живет в этом крес-
ле, ему в голову не пришла.

Дед открыл глаза. Вадим инстинктивно подался вперед и взял его
за руку. «Дедушка, ты слышишь меня?» – шепотом позвал Вадим, слов-
но боясь, что от громкого голоса глаза деда снова закроются. Измучен-
ный взгляд уставшего больного человека скользнул мимо и остановил-
ся на сером проеме февральского окна. Вадим машинально проследил
за ним. Черные ветви спящих деревьев переплетались на фоне белесого
сумрачного неба. «Как решетка, – подумал Вадим, – не выбраться!»

От этой мысли его даже передернуло. Он опять посмотрел на деда. Тот
спокойно и как-то безучастно смотрел сквозь этот живой частокол в
бесконечную серую даль. Что он там видел, о чем думал? «Дедушка», –
снова позвал Вадим, но тот устало прикрыл веки, словно говоря, что и
эта работа слишком тяжела для него.

«Ну, где же бабушка? – Вадим посмотрел на часы, – знает ведь,
что я отпросился на два часа». В общем-то, если бы он попросил, его бы
отпустили и на полдня, но ему самому обязательно нужно было забе-
жать на работу. Денис обещал принести новые кассеты. Контрафакт-
ная продукция, конечно, но Вадим не мог отказать себе в удовольствии
одним из первых ее увидеть.

Вадим еще раз посмотрел на деда, встал и подошел к окну. «Вот и
февраль кончается, скоро весна», – подумал он, сладостно потягива-
ясь, – «что бы мне такое Галчонку купить на 8-е марта?» Мысль о люби-
мой девушке унесла его далеко от этой тяжелой действительности, и он
даже не заметил, как дверь тихонько приоткрылась, и в палату вошла
бабушка, укутанная в огромный пуховый платок.
– Извини, задержалась немного, – она поставила полные сумки
на пол около кресла, – даже волосы не успела просушить, вот пришлось
платком обмотаться. Не дай Бог сейчас простудиться.
– Да уж ты, пожалуйста, поаккуратнее, – ответил Вадим, доставая
из кармана номерок от пальто. – Что завтра принести?
– Завтра не приходи, ты и так устаешь на работе. А там я позвоню.
Для дедушки я все принесла, а мне особенно ничего и не надо. Обой-
дусь. Спасибо тебе, мой родной. Береги себя.
– И ты себя береги. Дед, пока! – Вадим направился к двери.
– Вадимочка, деньги лежат, где всегда, возьми, если тебе надо. На еде
не экономь, слышишь?
– Спасибо, бабуль, – Вадим вышел в широкий длинный коридор,
прикрывая за собой дверь. – Что же все-таки Галке подарить?

***
Деда хоронили семнадцатого марта. Светило солнце, звонкими
капельками таяли сосульки. Воздух дрожал, переполненный свежими
теплыми потоками, самой своей сутью утверждающими, что все долж-
но жить и радоваться этой жизни.
Старый раввин, шевеля своей седой бородой, прочитал заупо-
койную молитву. Вадим незаметно оглянулся на бабушку. Она не
плакала, только неотрывно смотрела на тело деда, завернутое в бе-
лый  льняной холст, и крепко сжимала в руке маленький носовой
платочек.
Потом говорили друзья, знакомые, сослуживцы. Говорили долго.
Народу пришло много, и каждый хотел сказать доброе слово. Вадиму
стало тяжело дышать. Он поднял голову вверх и увидел над собой пере-
плетенные черные ветви еще нераспустившихся деревьев, а над ними –
голубое яркое небо. «А тогда небо было серое», – Вадим присел на кор-
точки, уткнулся в колени и неслышно заплакал.
Мужчины опустили гроб. Вадим лопату за лопатой бросал свеже-
выкопанную землю вглубь этой страшной ямы, навсегда уносящей от
него деда, и плакал, уже не стесняясь. Слезы солеными крупными кап-
лями скатывались с его щек на эту весеннюю землю, и сердце его, слов-
но сосулька, сжималось и таяло под неумолимым напором первого в
его жизни страшного несчастья.

***
Вадим сидел в кабинете деда и перебирал его кассеты. Он иногда
использовал их для перезаписи чего-нибудь новенького. Дед любил ста-
рые фильмы, которые, естественно Вадима мало интересовали. «Время
собирать камни», – прочитал он. «Что-то не помню», – подумал Ва-
дим, вставляя кассету в видеомагнитофон, – «библейские темы что ли,
дед вроде бы не увлекался». Он нажал «Play» и опустился в кресло. За-
шуршала пленка, и на экране появился… его дед. «Не понял», – Вадим
даже придвинул кресло поближе и весь наклонился вперед. А дед смот-
рел на него спокойным уверенным взглядом и молчал, словно ждал,
когда же он успокоится.
– Дорогой мой внук, – голос заставил Вадима вздрогнуть и огля-
нуться, словно дед был здесь в этой комнате. – Значит, я все-таки стру-
сил и не решился сам тебе сказать то, что ты сейчас услышишь.
– Дед, – Вадим попытался было ответить, но тут же замолчал, бо-
ясь что-нибудь пропустить.
– У каждого человека в жизни наступает время «собирать камни».
Конечно, это придумал не я, это сказали великие мудрецы много-
много веков назад. Но и сейчас это правда, и через тысячу лет будет
правдой. И все мы живем и знаем об этом, но не всегда об этом по-
мним. К большому сожалению.

Голос деда был немного глуховатым и усталым, словно слова дава-
лись ему с трудом. Вадим его никогда таким не видел.
– Мальчик мой, я прошу у тебя прощения. Это все, что я могу
сделать сейчас, потому что у меня совсем не осталось времени, чтобы
что-либо исправить. Мне всегда казалось, что я правильно поступал.
И, конечно, никто не может меня упрекнуть в нечестности или необъек-
тивности. Сейчас наступило мое время «собирать камни». Но у тебя оно
тоже когда-нибудь наступит. Пусть это будет нескоро, но, поверь мне,
обязательно наступит. Я всю жизнь пытался оградить тебя, защитить,
предостеречь. И теперь я молю Бога только об одном: чтобы ты со спо-
койной душой и открытым сердцем собрал то, что посеешь за свою дол-
гую жизнь. Будь счастлив, мой мальчик! Я очень люблю тебя!
Изображение исчезло, и на экране запрыгали пестрые полоски.
Вадим сидел неподвижно, не отрывая глаз от светящегося монитора.

И это – его дед, добродушный, улыбчивый, добрый, никогда ни в чем
ему не отказывающий? И такой виноватый и растерянный. За что он
просит прощения? И про болезнь он, оказывается, все знал еще до боль-
ницы. И ничего не сказал им с бабушкой. Жалел или просто не хотел
лишний раз об этом говорить?

Вадим вынул кассету из магнитофона. Почему-то вспомнился день
похорон деда. Маленький, очень маленький холмик земли. «Странно,
ведь дед – такой высокий?» – подумал он тогда. Цветов не было, только
у изголовья лежала кучка небольших камешков. Вадим и свой положил
туда …
«Время собирать камни», – прочитал еще раз надпись и поставил
кассету на полку.

***
– Бабуль, ужинать будем? – Вадим прошел в соседнюю комнату.
Бабушка сидела в глубоком кресле, поджав под себя ноги, курила
и вязала очередную салфетку. После смерти деда она увлеклась вязани-
ем. Теперь эти накрахмаленные салфетки и салфеточки можно было
видеть повсюду.
– Ты бы их продавала, что ли, – усмехнулся Вадим, – хоть польза
была бы.
– Может, еще придется, – ответила бабушка, глубоко затягиваясь
и выпуская табачный дым сразу из двух ноздрей.
– Как это у тебя получается? Прямо Змей Горыныч, только я тебя
все равно не боюсь.

Бабушка с любовью посмотрела на внука.
– Ладно, пошли, накормлю так и быть. Только сегодня ужин без мяса.
– И позавчера был без мяса, я все помню, – изобразил обиженно-
го Вадим.
– И послезавтра будет, – с усмешкой отозвалась бабушка. – Ре-
жим строгой экономии!
– Опять ты за свое. Ну, устраивает меня моя работа, понимаешь,
устраивает. Могу есть и без мяса. Зато все вечера – свободные, и выход-
ные – тоже. Ты хочешь, чтобы я работал круглыми сутками? В конце
концов есть дедова библиотека…
– Не смей! – ложка громко ударила по столу. – Не смей, слышишь?
Пока я жива, не смей… – она тихо опустилась на стул и прижала руку
к груди.
– Бабуль, что с тобой? – Вадим испуганно склонился над ней. –
Лекарство какое дать, может «скорую» вызвать?
– Нет, ничего, пройдет, – бабушка схватила руку внука. – Как же
ты будешь без меня?
– О чем ты? – Вадим нежно гладил ее по голове. – Ты уж не остав-
ляй меня, пожалуйста. Я без тебя просто пропаду.
– Не пропадешь. Может все и к лучшему. Покарабкаешься и не
пропадешь.
– Что к лучшему? – не понял Вадим.
– Ладно, садись, а то все остыло уже.

***
Вадим проснулся раньше, чем прозвенел будильник. С удоволь-
ствием потянувшись, встал с кровати и прошел на кухню. Бабушка еще
спала. Стараясь ее не разбудить, он выпил стакан холодной воды и вклю-
чил чайник. К этому приучил его дед. Обязательно стакан воды нато-
щак, зарядка и прохладный душ. Бреясь перед большим зеркалом, Ва-
дим улыбнулся, вспомнив, как дед заставлял его проделывать все эти
процедуры, а он, конечно, сопротивлялся. «Эх, дед, дед…», – Вадим
протер покрасневшие щеки лосьоном, причесался и пошел одеваться.
Геркулес, заваренный кипятком, тоже был обязательным атрибу-
том утреннего моциона.

Выпив кофе, Вадим убрал посуду и выдвинул
маленький ящичек, в котором обычно лежали деньги. Они там лежали
всегда, и Вадим брал на личные нужды столько, сколько ему было нуж-
но. Естественно, не злоупотреблял, но и ни в чем себе не отказывал.
На дне ящичка он увидел одну купюру. «Что это? – удивился Вадим, –
Всего тысяча? Мне же не хватит». Он озабоченно почесал за ухом. Нуж-
но купить плавки, пляжные шлепки, так, еще кое-что по мелочи. От-
пуск все-таки!

Он закрыл ящик и отошел от буфета. Первым его желанием было
позвать бабушку. Но он тут же передумал, пусть отдыхает. Решительно
открыв ящик, он взял деньги и спрятал их в бумажник. «Наверное, за-
была положить», – подумал Вадим и вышел из кухни.

***
Он ехал на работу в прекрасном настроении. Погода стояла чу-
десная. Сегодня он получит отпускные, купит билеты, и через два дня
они с Галкой и еще несколькими друзьями отправятся отдыхать. Каж-
дый год, в сентябре, они ездили своей дружной компанией по-ста-
ринке, «дикарями». Сейчас мало кто так отдыхает. Многочисленные
курорты у нас и за рубежом практически сравнялись по ценам и сер-
вису. Но это – не для них. Ощущение независимости и свободы среди
огромных пенящихся волн и гладких прибрежных камней, незабыва-
емый полет бархатного безделья и беспечной молодости. Что может
быть лучше?

Вадим припарковал свой любимый «фольксваген» на стоянке
для служебных машин и прошел сквозь вертушку массивных стек-
лянных дверей.
В свое время дед настоял, чтобы Вадим изучил иност-
ранный язык. «Пригодится», – говорил он ему, проверяя его словар-
ный запас, даже когда он учился в Инязе. Теперь Вадим в совершен-
стве знал несколько иностранных языков, среди которых был даже
китайский. И это, конечно, в значительной степени облегчало ему
жизнь. Хорошая работа, достаточная зарплата. Вадим был доволен.
Тем более заветный ящичек на кухне всегда был под рукой. И он иногда
в него заглядывал.
– Галчонок, привет! – Вадим нарисовал круг на подвернувшемся
ему чистом листочке бумаги. – Как дела? Собираешься?
– Да вот, – голос Галки был немного раздражен, – купальник не
купила. Все не то попадается.
– Брось, у тебя же есть, – попытался успокоить ее Вадим, – ты же
в прошлом году купила.

Круг на листочке со всех сторон оброс лучиками.
– Я что не имею права на новый купальник? – искренне удиви-
лась Галка.
Два маленьких кружочка внутри большого круга с удивлением по-
смотрели на Вадима.
– Имеешь, имеешь, – смирился Вадим, – еще целый день. Купишь!
Он уверенно пририсовал большой улыбающийся рот. Солнышко!
Вадим даже как будто ощутил его тепло.
– Ладно, Галчонок, последний день всегда суматошный. Я тоже
кое-что доделаю, получу денежки и – за билетами. Целую! Вечером со-
звонимся.

Он положил трубку, подмигнул веселому солнышку и начал рас-
кладывать бумаги на своем рабочем столе.

***
Вадим открыл дверь своим ключом. Он всегда так делал, а вдруг
бабушка отдыхает? В доме пахло сердечными каплями. Бабушка сиде-
ла в кресле как-то боком, немного сжавшись, положив руку на грудь, и
смотрела в окно.
– Бабуль, что с тобой? – Вадим переобул тапочки и подошел к ней.
– Ничего, дорогой. Сердце что-то пошаливает. Пройдет, – она пе-
ревела уставший взгляд на внука.
– Может, врача?
– Не надо, не в первый раз, – почти прошептала бабушка и снова
стала смотреть в окно.

Вадим тоже подошел к окну. Листва уже горела яркими осенними
красками.
«Как быстро прошло лето, – подумал Вадим, – Зелени почти не
осталось. А завтра…» И мысли его вновь улетели туда, где теплый
морской прибой сменяется ярким звездным небом, где молодость и
любовь щедро и бескорыстно дарят такое блаженство и счастье…
Вадим даже поглубже вдохнул, настолько явственно он это почув-
ствовал.
– Ну, как ты, бабуль? – Он повернулся.
Бабушка сидела с закрытыми глазами. Рука была по-прежнему
прижата к груди. Вадим прикрыл ее небольшим легким одеяльцем с
кровати и тихонько вышел из комнаты.
«Надо бы Галке позвонить, да и вещи пора собирать, – подумал
Вадим, включая чайник. – Сейчас перекушу и – за дело!»

Он достал из холодильника продукты. «Бабушка, небось, ничего
не ела, ладно, пусть поспит, потом».

Галка, Галка. Что она для него? Первая и единственная любовь.
Женщина, в которой ему все нравилось. Нравилась внешность, нра-
вилась молодость, нравились ее капризы. Нет, справедливости ради,
капризной ее назвать было нельзя, просто она была очень целеуст-
ремленной. Она всегда ставила перед собой цель и шла к ней. При-
чем, в большей степени сама ее и достигала, конечно, доставляя ему
некоторые неудобства. Но это все было вполне терпимо. Они позна-
комились два года назад на одной из студенческих вечеринок. Он за-
канчивал Институт иностранных языков, она была на третьем курсе
Академии бизнеса и права. Уже тогда он понял, что эта девочка точно
знает, чего хочет. А хотела она многого: хорошей работы, хорошей
квартиры, хорошего мужа. Всего самого хорошего. Но, надо отдать ей
должное, и сама трудилась в поте лица, чтобы все это получить. Сразу
же, защитив диплом и не пропустив ни одного дня, она устроилась на
работу, которую заранее себе присмотрела. За полгода сумела так по-
казать себя, что ей предложили в ноябре поехать на стажировку в Ан-
глию, и она, конечно, согласилась.

Замуж Галка не торопилась. Разговор об этом зашел лишь однаж-
ды, полгода назад. То, что она ему ответила, и особенно, как она отве-
тила, немного охладило его пыл. Тогда она ему объяснила, чего хочет от
жизни и как намерена этого добиться. Конечно, не подлостью и подво-
хом, а только трудом. Своим и его. И сколько на это потребуется време-
ни? Может, и вся жизнь, кто знает? Но Вадиму было с ней хорошо, спо-
койно, они любили друг друга. А этот максимализм он списывал на
молодость, словно сам уже прожил долгую мудрую жизнь.

***
Ночью Вадим проснулся от странного шороха в соседней комна-
те. Он быстро поднялся и приоткрыл дверь. Горел небольшой ночник.
Бабушка, свесившись с кровати, шарила рукой по ворсистому коврику.

– Бабуль, ты чего? – спросил Вадим, подходя к ней.
– Лекарство укатилось, не могу достать.
– А что меня-то не позвала? – Вадим включил свет и наклонился
перед кроватью.
– Вон, вижу, – он протянул руку почти до самой стены и вытащил
маленький пузырек из темного стекла. – Ой, бабуля, бабуля, ну что мне
с тобой делать?

Он накапал двадцать пять капель в специальную маленькую рю-
мочку, немного разбавил водой и протянул бабушке. Та лежала, закрыв
глаза и откинувшись на подушку, и тяжело со свистом дышала.
– Выпей, – ласково сказал Вадим, присаживаясь на край кровати.

Бабушка приоткрыла глаза, немного приподнялась на согнутой
руке. Несколько секунд она неподвижно смотрела на рюмку, слабыми
покачивающими движениями перемешивая мутноватую белую жид-
кость, потом глубоко вздохнула и одним глотком выпила лекарство.
– Ну, вот и хорошо, – сказал Вадим, – сейчас легче станет и ус-
нешь. А завтра врача тебе вызову. Спокойной ночи.
Он встал, поправил одеяло и, выключив верхний свет, стал при-
крывать дверь.
– Вадим, – услышал он за спиной.
– Что? – Вадим снова вернулся к кровати.
– Вадимочка, не отдавай меня в больницу. Я не смогу там. Пожа-
луйста.

Голос ее на какое-то мгновение дрогнул. Вадим наклонился ниже.
В сухом блеске глаз отразился приглушенный свет ночника. От этого
они казались влажными и блестящими. Но бабушка не плакала. Она
внимательно смотрела на внука, словно ждала приговора.
– Не волнуйся, бабуль, выкрутимся. Все образуется, – и он вышел
из комнаты.

***
На следующее утро Вадим позвонил в поликлинику и вызвал вра-
ча. Участковый терапевт хорошо знал их семью и практически был се-
мейным врачом.

Поезд отправлялся поздно вечером, времени было более чем дос-
таточно, чтобы подготовиться к отъезду. Он позвонил Галке. Та с радо-
стью сообщила, что купальник и все необходимые принадлежности куп-
лены. Договорившись о времени встречи, Вадим сделал еще несколько
звонков друзьям и стал собирать чемодан. Брал он с собой, как ему ка-
залось, только самое необходимое, но и этого набиралось немало.

Вадим еще раз проверил билеты. Дата, номер вагона, номер места,
фамилия… Вроде бы все правильно. Пересчитал деньги в бумажнике.
«Хватит ли? – подумал Вадим и пошел на кухню. Маленький ящичек
буфета был пуст. Бабушка в другое место положила, что ли?»
– Бабуль, – он зашел к ней в комнату, – а где у нас теперь деньги
лежат?
– Какие деньги? – бабушка повернула к нему голову.
– Обычные, расходные.
– В ящике, где всегда.
– Нет их там.
– Значит больше нет, – голова бабушки заняла прежнее поло-
жение.
– А как же? – Вадим растерянно смотрел на нее. – А где же взять?
– Кто у нас в доме мужчина? – бабушка снова повернулась к
нему. – Кто?
– Я, – машинально ответил он.
Она внимательно и очень спокойно посмотрела на внука.
– Тогда зачем ты у меня спрашиваешь?

Вадим вернулся в свою комнату. Получается, что ему не только
неоткуда взять денег, но нужно еще и бабушке оставить. Ведь он все-
таки почти на месяц уезжает.
– А когда у тебя пенсия? – крикнул он через стенку.
– Пятого.
Так, уже легче. Ему надо оставить всего на неделю, а там – пенсия.
Живут же старики на пенсию и ничего.

В дверь позвонили. На пороге стояла Вера Ильинична, участко-
вый врач.
– Добрый день, Вадим, что с бабушкой? – она поставила сумку в
прихожей и пошла мыть руки. – Жарко сегодня. Последние летние де-
нечки. А ты вроде бы в отпуск собирался?
– Сегодня уезжаю, – Вадим подал чистое полотенце.
– Да, отпуск пролетает, будто его и не было. Ну, как дела, Мария
Семеновна? Такая погода, а вы болеть надумали.

Она присела на стул около кровати и взяла руку больной, чтобы
прощупать пульс.
– Да, сердечко подводит, торопится. Давайте-ка приподнимитесь,
я послушаю.

Вадиму плохо было слышно, о чем говорили в соседней комнате, да
он, в общем-то и не прислушивался. Вера Ильинична сама скажет. Она и
про деда тогда сказала. Не деду, конечно, а им с бабушкой. Но дед, вид-
но сам догадался. Наверное, и кассету тогда записал. А вдруг она и сей-
час скажет что-нибудь? Теперь – только ему…
«Нет, что это я», – Вадим
сильно тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя жуткие мысли.
– Вадим, подойди, пожалуйста.

– Спирт! – попытался сострить Вадим, водя носом, подражая из-
вестному комику.
– Да, только не все так весело, – отозвалась Вера Ильинична. –
Бабушку госпитализировать бы надо, сердечко подлечить.

В первую секунду в голове у Вадима промелькнула шальная мысль:
«А может это и к лучшему? Там она будет под присмотром врачей, и
накормят, и ему спокойнее будет, и деньги опять же можно сэкономить…».

Он посмотрел на бабушку. Та лежала, не шевелясь, только пристально на
него смотрела и молчала. В следующее мгновенье он вспомнил их ноч-
ной разговор. Теперь решать должен он. Потому что он у нее – един-
ственный мужчина. И вообще, потому что он – мужчина и должен уметь
принимать решения!
– А дома это невозможно сделать? – спросил он, садясь на край
кресла.
– Сложно дома, – ответила врач, укладывая в специальный фут-
ляр тонометр. – Я, конечно, приходить буду каждый день, сестра – уко-
лы сделает. Капельницу, в крайнем случае, тоже можем поставить. А
ночью как? Ведь, не дай Бог, «скорую» некому будет вызвать. Ты ведь
уезжаешь сегодня. Если только попросить кого, но чужие люди – сам
понимаешь…
– Да, чужие люди…, – Вадим перевел взгляд на бабушку. – Да кого
чужих-то найти?
Та ничего не ответила.
– Вера Ильинична, – решительно сказал Вадим, – давайте все-
таки дома! Что-нибудь придумаем. Да, бабуль?

Бабушка крепко сжала веки и отвернула лицо к стене.
– Ну, ладно, что с вами делать, – врач легонько дотронулась до ее
плеча. – Дома так дома. Вадим, покажи-ка мне, что у вас есть из ле-
карств?

Она отобрала нужные упаковки, пересчитав количество таблеток
и проверив срок годности.
– Вот, Вадим, под твою ответственность, – она протянула ему не-
сколько рецептов и схему приема лекарств. – Завтра я приду. До свида-
ния. Выздоравливайте, Мария Семеновна!

***
 «Что же делать?» – Вадим сидел в своей комнате и думал. Но
мысли перескакивали с одной на другую, не давая сосредоточиться
на главном. Что сейчас для него было главным? Бабушка, Галка, море,
друзья? «Что же придумать?» – он посмотрел на часы. В его распоря-
жении было несколько часов, он должен что-то придумать!

Вадим взял телефон.
– Алло, Галка! Слушай, тут такое дело. У меня с бабушкой плохо. Ты
никого не знаешь, кто бы мог с ней пожить это время, пока нас не будет?
– А что с ней, сердце?
– Да, в больницу хотели забрать, но я не дал.
– Ну и глупо. Там хоть врачи рядом, и тебе было бы спокойнее.
– Галка, не могу я ее после деда в больницу положить, понима-
ешь? – Вадим снизил голос почти до шепота.
– Нет, не понимаю. Какое одно к другому имеет отношение? –
Галка действительно этого не понимала.
– Не могу, Галочка. Боюсь!
– Чего боишься?
– Потерять ее боюсь, – у Вадима перехватило горло.
– А меня потерять не боишься? – голос Галки стал глухим и очень
далеким.

Вадим молчал. Он не знал, что ответить. Он никого не хотел те-
рять. Ни бабушку, ни Галку, ни друзей. Он всех их любил, они все были
очень дороги для него. Но сейчас ему надо было сделать выбор, что же
все-таки в настоящий момент при сложившихся обстоятельствах явля-
ется главным? И для него, и для них. Интуитивно он уже знал ответ, но
произнести его вслух не решался, где-то подспудно еще надеясь, что
сможет найти другой выход.
– Вадим, пауза затянулась.
– Я думаю, – ему почему-то расхотелось разговаривать.
– Ты решил остаться? – резко спросила Галка.
Тон вопроса подразумевал короткий односложный ответ.
– Да! – ответил Вадим, с силой выдохнув воздух, – извини, но я не
могу по-другому. Я приеду проводить тебя на вокзал, привезу твой би-
лет. Извини.


***
– Привет, бабуль! – Вадим заглянул в комнату, растирая раскрас-
невшиеся от мороза щеки. – Ну и мороз! Конец зимы называется. В ян-
варе такого не было. Лекарство пила?
– Пила, пила, – бабушка потихоньку двинулась в кухню. – Пойди
поешь с мороза, согрейся, пока Миши нет.
– Ах, да. Ведь сегодня Мишка придет, я и забыл.
– А ты и не должен помнить. Я-то на что? Референт я или не референт?
– Референт, референт, – улыбнулся Вадим. – Что бы я без тебя
делал?
– Перепутал бы всех своих учеников, кого какому языку учить.
А может быть, – бабушка вздохнула, – может, и учить-то не надо было,
и денег на лекарства столько бы не тратилось...
– Бабуль, все нормально! Давай садись, вместе поедим, а то не
успеем.
– Ешь, ешь, я потом. Мне торопиться некуда.


***
На годовщину смерти деда они поехали на кладбище вдвоем. Ба-
бушка сидела возле изголовья памятника на складном стульчике и гла-
дила рукой холодный красный мрамор. Вадим стоял, крепко сжимая в
руке небольшой серый камушек. «Дед, – Вадим не моргая глядел на
серебряные буквы, – я многое понял. Тебе не нужно было просить у
меня прощения. Не за что. Ты сделал для меня все, что мог. И я благода-
рен тебе за это! Мне очень трудно без тебя, но я стараюсь, честное сло-
во! И я обещаю тебе: нам с тобой будет не стыдно, когда наступит то
время, о котором ты мне говорил».

Вадим положил камень рядом с изголовьем. Таков был обычай.
И он знал, что дед его слышит.

                1 марта 2003