Турпоездка

—…И вот что я вам скажу, дорогуша, собака не умерла, а сдохла, и вы её не похоронили, а закопали, — торжественно закончил свою длинную успокоительную речь сосед по самолету, смачно запивая свою уверенность в правоте чем-то крепким из пластикового стаканчика.
Женщина съежилась в кресле и стала закутываться в шарф. Она непроизвольно перевела взгляд в сторону иллюминатора. Там плыли горы из облаков, и это действительно успокаивало. «Почему везде так холодно? Ведь конец апреля… — пронеслось у нее в голове. — Не надо было соглашаться на эту поездку. С этими людьми легче не станет. Господи, ну почему они начинают пить, как только садятся в самолет?»
Мария не могла понять, то ли российские туристы изменились за те девять лет, пока они не выезжали, поскольку собаку было не с кем оставить, то ли просто все это забылось. Но красное лицо соседа определенно начинало раздражать.
На поездке настоял Иван, ее муж — отрешенный вид жены его пугал. Конечно, Билл был замечательный пес, и он его тоже очень любил, но прошла уже не одна неделя. И потом, в глубине души Ивану было больно признавать, что год назад, когда умер его отец, Мария легче перенесла это горе, чем смерть собаки. Или ему так казалось. Но о таких вещах не скажешь… Во всяком случае, он убедил Марию, что в данных обстоятельствах весенний воздух Италии будет полезнее всего. Тем более, когда-то они были там так счастливы!
В иллюминаторе показались морские просторы и изрезанный берег. Как сладко было всегда угадывать в дальней дымке линию горизонта и мысленно играть с собой в игру «ужемореилиещёнебо?». Теперь на это не было сил. Внутри всё сдавливали какие-то железные скобки, и казалось, что даже Венеция вряд ли это вылечит. Мария старалась не закрывать глаза, поскольку тут же всплывал образ умирающей собаки, и это становилось невыносимо.
…До площади Сан-Марко они добрались часам к трем. Послеобеденное солнце было щедрым, и внутренний холод ощущался уже не так сильно. Местный гид — хваткая девушка с итальянской фамилией и украинским акцентом — бойко рассказывала придуманные для туристов легенды о Кампаниле, Часах и Соборе. Мария хорошо знала Венецию по предыдущим поездкам и книжкам, которые собирала уже много лет. В ее коллекции были путеводители, альбомы, монографии искусствоведов, романы и детективы, действие которых происходило в этом городе, и даже открытки с его изображением. В другой раз она с удовольствием поспорила бы с гидом. Но сегодня, рассеянно поглядывая вокруг, она едва различала даже гвалт толпы. «Флориан» был по-прежнему слишком обшарпан, а соборный фасад слишком цветист. И как они с Иваном могли испытывать здесь такой восторг?
…Она не сразу поняла, что происходит. Мальчишка лет четырех дергал ее за край куртки, говоря что-то по-немецки. Он неуклюже попытался высыпать из пакетика в её руку кукурузу, которой здесь кормили голубей. Она нагнулась, чтобы принять его дар и лучше понять, чего он хочет. Вдруг кулечек упал, кукуруза рассыпалась, и в то же мгновенье голубиная стая волной накрыла её и мальчишку. Голуби были повсюду — на плечах, на руках, в ладонях, везде…  Они хватали зерна, взмахивали крыльями, ворковали, взлетали и садились опять. Мальчишка визжал от удовольствия и восторга.

Голуби были пыльные и теплые. Их оперенье напомнило ей щенячью шерстку Билла. Впервые за последние дни воспоминание не причинило боли. От голубиного прикосновенья внутренний лед таял, и она отчетливо услышала, как хохотал мальчишка. Мария смотрела и думала: «До чего же у него смешные уши!»

Москва, 2004 г.