Отрывок из жизни

Порой люди считают, что самое трудное в расставании – разговор, начинающийся с банального «Нам надо поговорить». Кажется, быть больнее – не может, все остальное – вторично. Нет. Самое длинное на земле расстояние – одиночество, шаг в которое делаешь, собирая вещи. Их немало скопилось в Кириной квартире за несколько лет совместной жизни, и теперь приходилось внимательно осматривать каждую полку в шкафу, каждый угол, чтобы ничего не пропустить и не забыть. Наверное, было бы гораздо легче, если бы Кира сложила чемодан и, фигурально выражаясь, выставила за дверь – красивый театральный жест, позволяет почувствовать себя выгнанным, обиженным, ущемленным. Но нет – он собирал все сам, в гробовом молчании, изредка перемежавшемся ничего не значащими фразами. А вещи, общие вещи, с которыми так много связано, были немым укором – не смог, не удержал, не сберег.


Кто сказал, что сложнее всего решиться сказать близкому человеку «Давай останемся просто друзьями»? Сказать человеку, который давно уже больше чем любовник; человеку, с которым пережила и боль, и радость; человеку, с которым собиралась быть и в счастье, и в несчастье, и покуда смерть не разлучит. Как объяснить ему, что уходишь не к кому-то, не потому что у того, другого, сердце больше, кошелек толще, а член длиннее, а уходишь – от него; просто потому, что больше жить с ним – не можешь. Как ни сложно было принять решение расстаться, это и рядом не стояло с тем, каково было Воропаевой в этот вечер – когда Антон собирал вещи.


Исторический вечер встречи старых друзей, с битьем ваз и разрывом помолвки, был уже почти месяц назад. Тогда Кира малодушно объявила о нежелании выходить замуж при всех, не наедине, как собиралась, – струсила. Поняла, что сейчас Жданов посмотрит на нее своими темнющими глазами, заправит ласково прядь волос за ухо, проведет пальцами по щеке и – все, прощай решение, принятое с таким трудом. После того разговора на какое-то мгновение показалось, что все - самое страшное позади. Но нет, каждый вечер она возвращалась в квартиру, где еще витал запах его одеколона, на полке в шкафу лежали его джинсы, а в ванной в стаканчике стояла его зубная щетка. Иногда Кира с трудом сдерживалась, чтобы не обнять какой-нибудь старый свитер Жданова – мягкий, уютный, а в следующий момент отчаянно хотела позвонить и попросить сегодня же забрать вещи. Но это означало бы окончательную капитуляцию. Позвонить – признать: тебе больно, ты – слабая; жизнь же показала, что позволить себе такое с этим мужчиной нельзя. И она не звонила. А он все не приезжал.


Почему-то в рубашках в Кирином шкафу было нечто символическое – как в тех монетках, что бросают в фонтаны, чтобы вернуться. Пока в квартире оставалась хотя бы одна его вещь, Антон считал, что это и его дом тоже, просто он в нем временно не живет. Крепкий якорь или – последняя соломинка утопающего. Кира не звонила и не требовала «освободить территорию», а в офисе лучезарно улыбалась и даже шутила. Это давало надежду. Он и надеялся, пока как-то во время обеда Домогацкий не отложил приборы и не сказал серьезно: «Все закончилось, Тох. Не тешь себя иллюзиями». Ему он почему-то поверил сразу.


Он приехал без звонка, не предупреждая. Вернувшись домой, Кира увидела бессчетные пакеты, диски, книги. Антон методично перемещался по квартире, освобождал полки, прикидывал, что взять с собой, а что оставить, - планомерно уничтожая следы своей жизни в этом помещении. На предложение помочь ответил неопределенным пожатием плечами, что, вероятно, означало отказ. Ей ничего не оставалось, как сесть на диван и молча ждать. Ждать Жданова – забавная игра слов, которая не раз вызывала улыбку. Ждать Жданова – нервно курить и все время смотреть на часы. Ждать Жданова – настроиться на, как минимум, 15 минут бесцельно потраченного времени. Ждать Жданова – это то, что совсем недавно она мечтала делать всю свою жизнь.


Собирать вещи в одиночестве не самый плохой способ устроить вечер воспоминаний: никто не мешает рассказывать самому себе историю, связанную вон с той вазочкой, или случай, благодаря которому был куплен этот свитер. Собирать вещи в одиночестве – неплохой способ сохранить лицо и продолжать успешно делать вид, что все фигня, кроме пчел. Да и пчелы-то, собственно… Собирать вещи в одиночестве Жданову было элементарно проще, он мог сосредоточиться на процессе и не отвлекаться на Киру. Наверное, куда разумнее было бы взять несколько больших коробок и сложить все туда. Это было бы рационально и упорядоченно. И, видимо, поэтому – неприемлемо. Все эти пакетики, стопочки и кулечки, сваленные одной большой кучей в центре гостиной, так здорово отражали его состояние – разрозненное, хаотичное, - что мысль о коробке даже не пришла ему в голову. Она вернулась домой рано и теперь сидела на диване, поджав ноги, и задумчиво смотрела на какой-то диск, лежавший на журнальном столике. Предложила было помочь, но что она могла сделать? Превратить трагикомедию в фарс? Все и так отдавало мылом очередного сериала с обязательным хэппи-эндом через пятьсот с лишним эпизодов. Кира молчала, и за это он был ей благодарен.


О чем говорить после развода, вопрос столь же риторический, как и – о чем говорить после секса. В глянцевых журналах была не одна статья на этот счет, в какой-то даже советовали после неудачного секса пойти на кухню и поесть жареной картошки – мол, аппетит все равно пробудился, хоть такое удовольствие получишь. Забавные они, эти господа Прытко Прыгающие Перья, как Кира звала про себя всех дамочек, с которыми приходилось по долгу службы общаться на всевозможных фуршетах. Так о чем разговаривать? О планах на будущее? Или вспоминать прошлое? Странно, что никто еще не составил список-тем-на-которые-нужно-говорить-с-бывшими-любовниками. Как там в Англии – погода, чай, королевская семья? Смешно.


- Давай помогу хотя бы до машины что-то донести, - Кира не выдержала первой.
- Оставь, я сам. Да и Домогацкий обещал помочь
- Как знаешь, - она пожала плечами и вновь замолчала.


Приехавший через час Роман оценил сложившуюся ситуацию – Андрей, Кира и гора вещей посередине. Кто сказал, что быт не всегда становится между? Всегда, иногда просто не в том качестве.

- Так, господа хорошие, что мы тут имеем? О! Это – la statuetka! А это – le chemodan! И что куда? – он балагурил и шутил, не переставая, понимая прекрасно, что иначе эти двое так и будут сидеть в тишине, каждый наедине со своими призраками.


Вдвоем со Ждановым они действительно быстро перетаскали все в машину. На прощание Андрей обвел глазами прихожую, нелепо взмахнул рукой и сказал в никуда: «Вот так вот все х…во». Кира промолчала и закрыла за ним дверь. Его ключи на смешном брелоке остались лежать на тумбочке.