Ошибка второго неба

В мире тысячи людей пропадают каждый год. Наверное — тысячи. Я не знаю, сколько конкретно таких пропавших бывает на свете, потому что никогда этим не интересовался. Я вообще раньше не был больно уж заинтересованным человеком.
Находят единицы. Меня не нашли.
Я тоже пропал два года назад, как и тысячи других людей — такое случается. Пошел за хлебом и не вернулся — вот что написали в газете. Мама даже ездила на передачу "Жди меня" и унижалась. Я понимаю это, но не признаю, ведь ясно же — если кто-то пошел в магазин за хлебом и пропал между третьим и пятым этажом, едва ли его можно встретить на улице, как простого человека. Не найдется тот, кто пропал в лифте. Люди вообще-то не пропадают в лифтах.
Да, я пропал между третьим и пятым этажом. А секундой позже оказался с буханкой хлеба в пакете и пачкой сигарет в руках снова в лифте. Только в другом. Такое тоже бывает, когда люди пропадают без вести — раньше я этого не знал.
Лиф остановился на восьмом этаже. Сюда я и ехал — домой, на восьмой. Но когда двери лифта разъехались, я, конечно, не увидел никаких дверей из кожи молодого дермантина. Помню, когда я был маленький, мои родители копили месяц, чтобы обить дверь этой пародией на кожу. Я еще тогда подумал, что это глупо.
А здесь передо мной стояла высокая стройная девушка — и никаких дверей. Девушка была одета в халат, такие носят врачи... Только ей он шел. Когда мне было семь лет, я однажды слег с воспалением легких, так вот, тогда у нас тоже была высокая и стройная медсестра. Она тоже была в халате. Но ей он не шел, да и вообще выглядела она в нем просто жутко. Напоминала паука, на которого накинули халат.
Добрый день, - сказала мне девушка радушно, - Я попрошу вас не волноваться. Видите ли, произошла небольшая ошибка, выявить которую было непросто. Мы потратили на это около двадцати лет, но сейчас готовы исправить свою ошибку.
Кто вы? - спросил я пораженно. Какие еще двадцать лет? Мне самому-то было на тот момент всего двадцать!
О, не волнуйтесь, вам все объяснят, - защебетала она и поволокла меня за руку в сторону небольшого кабинетика. Там оказалось шумно и работал вентилятор. Закинув ноги на стол, в огромном кресле сидел волкодав в парадном костюме и туфлях. "Интересно, - подумал я тогда, - Неужели выпускают туфли на волкодавов?" Меня не удивило, что волкодав был в костюме и сидел в кресле. Когда вы оказались в чужом лифте со своей родной булкой хлеба, тут уже выбираешь, чему удивляться. Я удивился тому, что собака смогла носить ботинки.
Всегда всем интересно, - проворчал волкодав и я вдруг понял, что сказал свои мысли вслух, - На заказ мне делают ботинки, на за-каз. Я ж ошибка природы, но без одежды не могу ходить, мне статус не позволяет. Собственно, такая же ошибка, как и вы. Вы тоже имеете право выбирать, остаться ли ошибкой или изменить свою жизнь навсегда. Меня вот отыскали, когда мне было пятнадцать, а для собаки это, знаете ли, срок. Много лет. Кто ж знал, что такая собака, как я, станет в итоге большим директором и жить станет долго? Ну уж, не вечность, конечно... - он заметил мои приподнятые брови, - Нет-нет, я просто компетентен читать ваши мысли, ничего такого! Вот если бы все были компетентны, в мирах начался бы такой бардак, страсть! Конечно, я не могу сказать, что я именно читаю ваши мысли, это антинаучная ерунда и ахинея, я просто могу считать кое-какую информацию в ваших глазах, а уж о ботинках и вовсе нетрудно было догадаться...
Волкодав был разговорчив, и за нитью его повествования непросто было уследить. Он делился своими наблюдениями от души, старательно, а я все раздумывал, стоит ли удивляться над тем, что собака разговаривает или все же расспросить его на тему ошибок, о которых он упоминал. Решил все же остановиться на втором.
Что вы сказали про ошибку? - задал я вопрос.
О, про ошибку? Дело в том, что вы должны были родиться мужчиной, мужчиной, - отмахнулся волкодав и продолжил, словно боялся забыть, о чем говорил, - Так о чем же я там? Ах, да, ботинки... Вы знаете, непросто заказывать волкодаву ботинки в Экко. Я люблю Экко, страсть как люблю. В бытность мою собакой я носил своему хозяину обувь, так вот, он всегда предпочитал Экко за прочность, а меня — за то, что не слюнявый. Нас у него было двое — я и Джинка. Так вот, бывало говорил он мне "Принеси, Полкан, ботинки!" Не любил сам за ними ходить. А Джинка была слюнявая... Да, была...
Он вновь прервался и посмотрел на меня туманным взором.
Извините, - честно сказал я и вдруг остановился. Трудно было вычленять из его потока живых мыслей что-то, мне необходимое, - Мужчиной?
Да-да, так вот, Джинка, она...
Постойте! - я отмахнулся, - Потом расскажете про вашу подругу. А что с ошибкой? Кто вы? Почему вы говорящая собака? Где я? Как я сюда попал?
Вопрос был животрепещущий, долго загоняемый в дальние углы моего подсозанания. Во мне сразу проснулось нечто, что я следом за своим желанием быть мужчиной в далеком детстве засунул куда подальше. Любопытство. Я сразу живо заинтересовался всем. Во мне не было сил сопротивляться заявленному — я этого вообще не хотел!
Да, такое бывает в небесной канцелярии, знаете ли... У нас этим занимаются на втором небе, а там такие работают... - посетовал волкодав, - Вот вчера вообще был случай — они человеческому младенцу хвост выписали! Ну не дураки ли? Главное, почему начальство набирает таких, а? И ведь откуда такие берутся только, наркоманы, пьяницы! В общем, грань-то они перешли, а вот за гранью все равно остались такие же дурные, как при жизни. Или даже бывает, что двуполые рождаются. Эк их разносит! А был такой случай, когда в одного младенца запихали две души — ну, это уж совсем производственный брак. Мы как обнаружили, хватились — давайте уволим Шевченко! А Шевченко нету. Выправился, уехал, другую работу нашел. Колдовать даже начал. И что теперь с Шевченко делать? Никого не приставишь к ответственности, не заставишь исправить! Даже строгий выговор с занесением объявить буквально некому! Форменное безобразие!
Что у вас тут за бюрократия? - спросил я нервно, дергая краешек своей клетчатой юбки, - Почему так? Меня двадцать лет не могли найти? Но я же жила все свои двадцать лет на улице Ленина! В большом городе! В областном центре! Город, может, даже миллионником скоро станет!
А некоторые по пятьдесят лет живут в городах, которые вам и не снились, - помахал лапой серьезный волкодав, - Да вы не волнуйтесь, мы исправим ошибку. Я же вижу, вы готовы. Я вообще-то почти всех отправляю правиться, потому как мало кто хочет остаться в исходном виде. Нет, бывают, конечно, но когда я начинаю говорить о неразглашении, тут почти все соглашаются. Никто не хочет, чтобы узнали родственники, друзья. Кому хотят, мол, сами расскажут. Мы тут даже что-то вроде программы защиты свидетелей организовали. Языкам обучаем, иногда отправляем даже в другие миры...
Я перестал его слушать, хотя он, кажется, продолжал говорить что-то еще. Я схватился за голову. Разве бывает такое? Впрочем, почему не стать мужчиной после двадцати лет упорного хождения в юбке? Тут волкодавы говорящие и люди, которым идет медицинский халат с инвентарным номером, а я о таких мелочах думаю... Вот и у нас в мире пол меняют иногда. Особенно в Тайланде это хорошо делают... Я, похоже, заразился от Полкана словесным поносом — не мог остановить свои мысли, все думал, думал...
Да не отвечайте, - вывел меня из ступора волкодав, - Я уже позвал магов, сейчас они за вами забегут.
Магов оказалось двое. Один носил огромные очки и синяки под глазами и был человек-человеком. Чем-то напоминал моего бывшего одноклассника, с которым я проучился до седьмого класса. А потом он ушел, исчез из моей жизни, будто его и не было. Так бывает с людьми. Этот назвался Георгием и все заикался. Второй был статный мужчина в черном плаще и с прикрытым челкой глазом. Нечеловеческое происхождение выдавал волочившийся сзади кошачий хвост.
Хвост, - лаконично сообщил он. Так я и не понял, было ли это имя, прозвище или просто полезное пояснение, без которого я не понял бы всей глубины происходящего.
У н-нас б-большой опыт, - затрясся очкастый и подхватил меня под руку, - М-мы не с какого-нибудь т-там второго н-неба!
С четвертого! - гаркнул нам вслед волкодав, - Тунеядцы! Маги, не прошедшие профессиональную подготовку! ПТУшники! Умные, но странные! Да и выше четвертого неба с такими дефектами не прыгните! Хвост, ну надо же, где это видано, чтобы хвост...
Хвост захлопнул дверь прежде, чем я успел услышать, что с ним было не так.
Они волокли меня через огромное здание, то и дело проскакивая короткие лесенки. Хвост брел медленно, но вроде как не отставал, а мы с Григорием бежали.
З-зови меня Жора, - сообщил он мне на одном из поворотов. И от Хвоста — ни слова. Так что я и окрестил его для себя Хвостом окончательно.
Минут через пятнадцать они приволокли меня в маленькую комнатку, обитую деревом.
Аутентично, - сказал свое веское слово Хвост и принялся чертить на полу мелом какие-то рисунки. Вокруг скакал нервный Жора, то и дело перелистывающий книги. Наконец, они закончили, зажгли свечи, а меня усадили в центр. Жора приказал закрыть глаза, и я послушно закрыл. В голове мелькнуло — "Что я, впрямь поверю в это? Чушь какая-то..."

Я очнулся поздним вечером в незнакомой однокомнатной квартире. На тумбочке у спартанской кровати, накрытой советским пледом, лежала записка — "Приносим извинения за многолетние неудобства". Я припоминал свой странный сон, но не верил в него. Снизу была та же юбка, те же ботинки... У кровати валялся мой хлеб, изрядно помятый. "Что вчера было-то?" - спросил я сам себя и отправился в туалет.
Им следовало бы меня предупредить. Пожалуй, это было самым большим потрясением в моей жизни. Унитаз был зеленый — я чуть со смеху не помер. Салатовый. Ни больше, ни меньше. Только дело было вовсе не в том...

Вот так я и пропал без вести, как тысячи других людей. Не знаю, что случается с ними, но судя по тому, что мне сказали в канцелярии, наркоманы со второго неба вполне могут ошибаться так часто, что не снилось и слесарю АвтоВАЗа.
К родителям я не пошел. Хотя программу, где они меня звали, видел. Но они все равно не верят в волшебство, так что выгнали бы меня к чертям поганой метлой. Сказали бы, что издеваюсь над собственной памятью. То есть, про собственную они как раз ничего бы и не сказали. Но прогнали бы запросто. Люди вообще в магию не верят.
Я скоро сделал себе паспорт — не без помощи кого-то с этих самых небес. Они считают себя обязанными перед нами, обделенными сначала жизнью. Поступил в техникум — железнодорожный. Хочу получить нормальную профессию, где меня будут ценить, как специалиста. А еще там познакомился с девушкой. Она не верит моей истории и смеется, мол, все я придумал, чтобы ее развлечь. Но когда мы познакомимся поближе, она, конечно, обязательно поверит... Потому что я расскажу ей все о своей прошлой жизни. А пока она просто валяется на моем новом диване. Я купил его с первой зарплаты в МакДональдсе. Спартанская кровать, кажется, была намного старше меня...