Инкунабула. Глава двеннадцатая. Выход в эфир

ВЫХОД В ЭФИР

ОБРАЩЕНИЕ К ЮНОМУ ДРУГУ ОТ ПУБЛИКАТОРА

Тебе, чей крик как раз огласил стены родильного дома, когда  сразило Савкина ударом самосвала, уже 25. В то ускользающее мгновение ты был всего лишь зависшим на пуповине  комочком жизни, в который по верованиям древних индусов и  постсоветских домохозяек вполне мог вселиться не склонный  бомжевать в бесплотном астрале дух Савкина! И вот четверть века протекли блуждающим лучом через кристалл и линзы магического устройства фон Розена. Выплеснувшиеся на тебя с этих страниц образы   и мысли( их сумбур и неразбериха) – тот самый вошедший в кристалл луч, который продолжает лепить коллизии и ситуации, потому что   perpetum mobile temporus продолжают свою работу. Подобия фон Розена, Штоффмана, Лучшенкова – повсюду. Так будет и дальше, потому что экспериментаторы поддерживают и усиливают воздействие нити Люцифероса  и все, что нанизывается на неё,  расцветает пышными красками  в  алтарях шоу-программ, на переполненных человеческим  планктоном площадях городов, где  властвуют неошаманы.  И что, как не  оскверненная  бесами церковь отца Кирилла – возвышающаяся посреди  Столицесибирска  ажурная конструкция  телевышки?  Что как не лестница к небесам –её переборки и прогонистые ребра? Ученый …опроверг теорию Эйнштейна о конечной скорости света и настаивает на существовании эфира. В том, что эфир –реальность мы убеждаемся ежесекундно. Мы растворены в нем. Мы его проводники. И даже если, прощупывая свое темечко, вы не обнаруживаете там аккуратного шрама и двух тоненьких волосков - антеннок, это не гарантия того, что  вы свободны в своих поступках.
 Рукопись Лученкова так и осталась не законченной. Плоды его творчества не были изданы при  жизни автора и до сих пор остаются инкунабулой.  Перед смертью Лученков просил положить свое творение с ним  в гроб. И даже заказал для этого одному умельцу специальную капсулу из нержавеющей стали. Мы выполнили его просьбу, предварительно сняв копию, по которой и воспроизводим этот текст. Нарушив прежний ритуал, хоронили мы его  из его квартиры. Помещение, где когда-то стоял в домжуре подпиравший гробы теннисный стол, было приватизировано, отчуждено, превращено в стриптиз клуб. Толик Саватеев пытался было  превратить его в арт-студию с  выступлениями  длинновласых пророков и рок-группой на закуску, здесь в непосредственнойблизости от шамбалаподобных чертогов музея Рериха, уместно было бы проводить и встречи эзотериков, но Саватеев был изгнан  конкурентами, завладевшими контрольным пакетом акций кооператива «Тантос» и надумавшими вложить средства в развитие  ресторанной сети Столицесибирска.  Прощание с Лученковым прошло скромно. Гроб на табуретках рядом с письменным столом, гитара на сене, отзывавшаяся струнами  на всхлипы и шопоты.    Скорбела  поседевшая, но всё ещё  красивая Алиса. Сын горевал. Уронила слезу дочь от первого брака. Поцеловала в лоб бывшая жена. Соседушка смотрела на покойника с укоризной.   Глядя на  нее, я убедился в том, что она и есть та самая старуха с окровавленной перчаткой на руке с обложки битловского альбома «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». Две смазливенькие бабёнки, в которых я угадал  тех самых, поучаствовавших  в катастрофе, столь тщательно описанных Лученковым путешественниц, сидя за поминальным столом, с удовольствием опрокидывали стаканы с водкой, хрустели огурцами из Алениных солений, дымили  в прихожей «Кэптен блэком», сожалея о преждевременном уходе, неожиданном инсульте, обширном инфаркте и всё такое.
 В желании покойного положить капсулу с рукописью к нему в гроб было что-то абсурдное. Ведь его кремировали. И  хреновина, которую он просил отправить на тот свет  вместе с ним  закоптилась до невозможности, а запакованные в неё бумаги превратились в пепел. В соответствии с завещанием перемешав прах с пеплом рукописи, мы ссыпали всё это в элегическую урну, которую вручили Алисе. По странному стечению обстоятельств кремирование Лученкова совпало с инцидентом в НИИЭТО. В те самые секунды, когда гроб задвигали в печь, и прильнувший к глазку в дверке специалист преобразовавшегося в акционерное общество кооператива по ритуальным услугам    «Танстос» увидел, как срывая крышку, покойник  вскочил и, пылая, начал биться о стены печи, на другом конце города произошел инцидент с ворвавшимися в эксперементально- реанимационное отделения митингующими, в результате чего вырвавшийся на волю монстр, в которого за годы  пребывания в физиологическом растворе превратился сержант –афганец и водитель Дима, расшвыривая и без того отшатнувшуюся в ужасе толпу, вырвался на волю. С него текла вонючая зеленая слизь. Он волочил за собою провода. Он добежал до перекрестка, где 25 лет назад попал в аварию, пересек его, проломил запертые монастырские врата, вбежал в собор и упав перед алтарем, испустил дух. Вскоре его кремировали в той же печи, что и Лученкова. И  опять не удержавшийся от того, чтобы заглянуть в глазок, работник фабрики по ритуальным услугам утверждал, что, когда проломив крышку гроба, вспыхнувший покойник начал свой танец, в огненных волнах возникла ещё одна пылающая фигура, затем, бросившись друг другу в объятия, они слились - и всё исчезло.
 Сегодня трудно  отделить документальную часть записок Лученкова  от фантастикумов. Как и легенды, связанные с его жизнью и смертью от фактов.  Практически  невозможно   определить – какая из смертей  представителей пишущей, снимающей, говорящей в микрофоны  братии послужила  толчком для начала расследования. За двадцать пять лет в Столицесибирске и других городах необъятной( а Лученков мыслил масштабно) в автомобильных катастрофах, от болезней и пуль  киллеров погибло целое войско мнивших себя пророками в своем отечестве, писателями-деревенщиками, ясновидцами из числа представителей профессии, называемой «второй древнейшей», что , собственно, и подтверждает её эпическую древность: по законам  героических эпосов и античных драм  в конце  повествования должна быть гора трупов.    
 Невозможно  так же сказать – кого-то из коллег или же самого себя вывел Константин Лученков в образе Михаила Савкина? Не обнаружены первоисточники «вставного романа», той самой инкунабулы фон Розена, за которой по версии  Константина охотились спецслужбы, чтобы овладеть тайным знанием розенкрейцеров. В музеях и архивах   не удалось обнаружить ни рукописи, ни описанных  Лученковым артефактов – магического рубина, линз,  креста отца Константина. Что касается  perpetuum  mobile temporus, то попытки восстановить этот прибор  для получения прогнозов  результатов футбольных матчей,  скачек с тотализатором, выборных компаний и биржевых махинаций  ничего не дали.  Попытки вкладывать деньги в это предприятие заканчивались провалом, вели в никуда. Не дало никаких результатов и  вложение капиталов в создание филиала  НИИ «Лучей», в котором сосредоточились самые продвинутые физики-лазерщики Столицесибирска. В лучшем случае  удавалось получать одноцветные подвижные голограммы, но чтобы множить подобия исторических деятелей! А тем более ситуации! Но двойники и лжепророки продолжали являть себя народу. В прессе, на телевидении и на радио  усиленно муссировались слухи о  том, что  из прошлого мы подвергаемся атакам влияющих на течение времени лучей. 

 Перед тем как вложить рукопись в приготовленный для помещения в гроб пенал я ещё раз проверил: все ли скопировано? И к своему удивлению обнаружил ещё несколько не  оприходованных страниц. К тому же – в них можно было найти объяснение  одна за одной последовавшим смертям.

 Из предсмертных записок Константина Лученкова
…Я все –таки разглядел- кто он такой, этот Уничтожитель Времени. Никакие не развевающиеся знаменем свободы  волосы байкера. Никакой не кольт за ремнем. Не книжка  Сэленджера про не терпящего фальши тинейджера- максималиста за пазухой.   Это был  тускло мерцающий черными  латами всадник, из фары его мотоцикла торчала голова коня, в глубине забрала скалился сияющий череп. И не было у него в руках никакого оружия. Он убивал исходящими из глазниц  лучами. Впервые я  увидел его в день, когда ушел Филимон. Мы гужевали  в его бальзаковской мансарде. Он наезжает  на меня, резко тормозит, огибая стол, и летит прямо на Филимона. В момент наезда у старого пьяницы вылетает стакан из руки и, фокусируясь в нем, как в линзе, исходящие из провала забрала лучи окутывают нашего собутыльника. Вспыхнув, негасимым факелом, кружась и тщетно пытаясь сбить пламя со спины, погасить пылающие волосы,  он  утягивается в коридор времени, чтобы  блуждать там, множа подобия. В этот момент становится ясно, что  Филимон и  Ханс Штофман – одно лицо, открывается на мгновение, что наши дружеские попойки – вхождение в контакт с  лучом Люцефероса,  а «мансарда» Филимона – алхимическая лаборатория. И хотя  опорожненная бутылка лишь на миг обращается в реторту,  недоеденное тулово селедки – в рухнувшее с полки в момент, когда вломились гренадеры- погромщики, чучело крокодила, соленый огурец – в философский камень, становится понятен сокровенный смысл наших дружеских сборищ.
   В следующий раз я увидел Уничтожитей на той памятной летучке, где среди наших свитерков и пуловеров уже пристутсвовала парочка жуковатых пиджаков. Ефтифеев , как  водится, устроил битву под Прохоровкой с разбором отклонений от плана генерального сражения на полях эфира. Напомнив о том, что вражьи голоса не дремлют, он  дал принципиальную оценку уклону в буддизм Фанни Каплун, камня на камне не оставил от её цикла бесед с египтологом Розеном, затем заклеймил подпольный рок-н-ролл с его растлевающим влиянием на молодежь. Далее он поставил на вид Двухдорожечному несанкционированное использование студии.  В заключении он   вернулся к вопросу о диссидентском трактате и сильно возмущался по поводу глумления над выполняйкиными, а особенно относительно распространения слухов про частоников, подогревающих в столицесибирцах суеверие насчет существования клиники по имплантации сознания.
Как раз на этом месте Ефтифеев начал вибрировать, зеленеть, в лице у него появилось что-то котоватое,  и, крикнув; « Прохоров! Отставить! По своим лупишь», он, надломленным колосом под косой Костлявой  повалился со стула набок. Вот тогда я и увидел этих пятерых всадников в бряцающих доспехах. Волосы  по ветру. Синее мерцание в пустоте за забралами.  Пять обоюдоострых мечей вонзились в спину героического командира танкового экипажа, и, подняв его на воздух, палладины швырнули его в бушующие волны эфира.  Тут же поднялся присутствовавший на летучем совещании … и представил коллективу нового руководителя, который как бы сойдя с фотографии вклеенной в антисекстанскую брошюру, сразу обрел безбрежное доверие подчиненных, пользуясь особым пиететом у раскритикованной Фанни Каплун.
 Семушкин до последнего держал зуб на хозар(козар), но потом завел на даче  козу, опростился и вспоминал об арабо-израильском конфликте лишь, когда перебирал клюквенной настойки.
 Совершенно изменился Толик Саватеев. Отошла от радиэфира– гаремная радость базарного мафиози Света Ситцева. После инсульта с инфартом Алекс Буранов передвигается по своей квартире  в Доме под часами в инвалидной коляске. Рассказывает , что  в момент затмения и боли ему привиделись пять размахивающие шашками пять всадников в казачьем обмундировании на вороных конях. Вполне возможно, это было подсознательное отображение фильма, в котором играл  казачьего атамана его брат эмигрант. Убеждая в том, что он не утратил  своей киногеничности, корреспондент «Радио Свобода» Савич приезжал из Парижа и  проводил в радиокомитете  семинар.
И прежние его противоборцы-обличители, переменившись так, словно побывали на аперационом столе в лаборатории по имплантации сознания, внимали ему с восторгом.

И только корреспондент Да-Да в своей вечно неизменной самости истинного бретера и пофигиста остался тот же. Когда он вышагивает мимо Дома под часами, чтобы  отнести кефир престарелым родителям – кариатидами застывшими в нишах - ячеях «стоквартирника», где жил и работал художник, изобразивший мир в виде калейдоскопа  разбросанных осколков, мне кажется, я не сомневаюсь - Шура Долганов  воплощение предводителя банды Уничтожителей Времени.  И где –то в темном гараже ждут  «Харлей» и цепь, предназначенная для наматывания на кулак. Когда он неспешно подымается на крылечко, чтобы набрать номер квартиры в домофоне, на его боку видна шпага, а на голове треугол. Шаркая ботфортами и гремя подковами, он чинно всходит по парадной лестнице, чтобы припасть к стопам самой матушки-императрицы. Он когда-то давным давно удавил шарфом мужа этой старой кокотки , выиграл Чесменское сражение, а теперь уже слишком стар для совершения подвигов. Он поднимается по лестнице,  в проёмах  которой, как на дне колодца, лежит художник, разложивший этот город на осколки а затем  выбросившийся в лестничный пролет.   

 Последняя запись, сделанная  Константином Лученковым. 

Директор издательства «Дакота»  хотел превратить меня в человечка на обоях, поэтому я просто вынужден был сделать это. Как раз моя Алиса Оно сходила в парикмахерскую и покрасилась под старую японку. В этом был знак. Я  должен был бросить вызов чавкающему металлическими челюстями  издательско-типографскому монстру, воткнуть лом между его шестернями, как  это делали ребята, останавливающие  грохочущие по мостовым Москвы  танки. И я решился. Ружье, которое я вынес из квартиры Савкина после нарочно спровоцированного скандала на поминках, я спрятал дома, в кладовке, где еще висело на вешалке мое афганское обмундирование и , когда я в неё заглядывал, чтобы взять молоток или отвертку, свет падал на сержантский погон, на котором золотились три лычки. Я думал, что ружье пригодится, чтобы обороняться от Уничтожителей времени. Но в течении 25 лет они не являлись за мной. Зато возникла другая надобность в оружии. И тогда я вынул Мишину двустволку из кладовки. Оно было разобрано и спрятано в одном чехле с электрогитарой(после разгона нашей рок-группы я её так инее доставал). Со своей гитарой я не стал поступать, как виртуоз-балалаечник Кирилл –Кирюха Пейджев, который подобно Хендриксу сжег свою «солягу», правда не на сцене пред толпой фанатов, а устроив аутодафе своей электро- гетере на пустыре возле карьера. Обгорелые останки он сбросил в глубокие воды бездонной ямы, откуда добывался камень для строительства этого ещё не доросшего до Вудстока города. Моя электрогитара вместе с ружьем  лежала в кладовке. В боковом кармане, куда я обычно клал медиаторы, имелось пять патронов.  И тогда я взял ножовку по металлу и начал пилить. Я обрезал дуло и приклад. Я пришил к подкладу своего осеннего пальто петлю и всунул в неё этот дуэльный пистолет, которым я намеревался требовать сатисфакции…С некоторых пор мне стало казаться, что директор издательства «Дакота» Матвей Муров  и Котофей Мурров-одно лицо. Подтверждение тому - название издательства, делающего бизнес на фотообоях  с пейзажами тропического рая, но не желающего  печатать мои романы, по слогам звучащее как ДА КОТА. Но если бы ДА! А то - НЕТ.  Во время нашей с ним встречи на чердаке, он когда-то сулил мне литературное признание, но его предсказания всё не сбываются. Не исключено, что он одно из воплощений фон Розена, которого я не смог ухлопать на поминках. Кроме того, входя в издательство, я то и дело оказываюсь в таёжной глухомани, и меня то лось норовит поддеть рогом-лопатой, то медведица скалит пасть, изловчаясь  погладить по голове лапищей…

Фрагменты рукописи Кости Лученкова, найденные позже
В курилке на втором этаже только и было разговоров, что о моих бесчинствах на вчерашних поминках.
- Он стрелял! - сокрушалась Надежда Сергеевна.
- Он разнес вдребезги стекло! – докладывала почтенному собранию Оля.  И эти слова подпрыгивающими шарами катились вниз по ступенькам черной лестницы, на которую со второго этажа вела маленькая дверка. Здесь-то и собирались радийные фурии, наполняя
темноватую шахту запасного  выхода сизоватым табачным дымом и раскатистыми голосами.
- Шиза! Как есть шиза! Ну зачем нужно было рвать Мишины папки и фотоальбомы и вышвыривать их в окно?! - ставила предварительный диагноз Фанни Каплун,
кой-че соображающая в психиатрии, так как муж её заведовал кафедрой нейрохирургии в НИИЭТО. Впрочем с тех пор, как до меня докатились разговоры о сексуальных тренингах Дыбина с Фанни в его кабинете, я стал приглядываться к  вышестоящему начальству. И когда, в памятный мне обретением диссидентского трактата вечер, я проводил Фанни до дверей кое-как найденной среди сотен ей подобных, квартиры  и на пороге появился её муж: я обмер – это был абсолютный двойник Дыбина, не ведавший о том, что в то же самое время, как он принимал из моих рук  продрогшую дражайшую супругу, он, выдавая железное алиби позднего возвращения, уже, сидя на кухне, имел возможность врать жене по поводу загруженности по работе.
- Скорее это все же белая горячка! - не соглашалась Надежда Сергеевна. - На панихиде мотыльков ловил над головой покойника... Он столько пьет! С тех пор как организовалась эта профсоюзная похоронная команда...
- Вшиться бы ему! - предлагала Фанни. - А то ещё правда вялотекущую приляпают - и прощай журналистика.- У моего мужа на кафедре отлично вшивают...
 Уже поставив диагноз, она предлагала и лечение, не  сообразуясь с согласием на то пациента, убежденного в том, что вместо «торпеды» под мышку ему раскроят черепушку и вошьют  чертов чип с высунутыми наружу волосками.
- Но откуда могло взяться на улице столько бумаги? - недоумевала Света, затягиваясь сигареткой и оставляя на фильтре характерный ободок из польской помады, по которому въедливые криминалисты мгновенно находят женщин-убийц, ухлопывающих своих любовников кухонными ножами.
- Да, с Костей надо что-то делать! - думала о своем, глядя в пол, словно на усыпанном окурками кафеле лежал молодой красивый труп с торчащей из груди рукоятью и
высунутым дразнящим языком. - Из ЖЭУ звонили, говорили, что пришлось вызывать из ПЖРТ пять мусоровозок! - продолжала Света. - Дворники весь день костры жгли. И все - рукописи и фотографии. Рукописи и фотографии. Кошмар! Вся улица Гоголя в дыму
была! На Гусинобродской свалке образовались гигантские залежи макулатуры. И теперь туда едут со всего города на машинах и общественным транспортом, чтобы набрать на
Жоржа Сименона. Я вчера сама две ходки сделала...
 Они замолчали. Тем временем две голенькие косматые вислогрудые ведьмачки ухватив за ноги и под микитки синеватый труп, переваливали его через перила.
- Ножичек-то, ножичек!
Когтистая рука в окровавленной перчатке  ухватила за ручку и выдернула  орудие, предназначенное для нарезки лука.
- Кидаем, девоньки!
Проехав немножко по перилам, труп завалился и, взмахнув руками, полетел вниз, повторяя траекторию падения харизматичного художника. 
 Я как раз отворил двери курилки, когда что-то шмякнулось в глубине лестничного пролета.
- Костя! - встретила обворожительной улыбкой Фанечка. - А мы как раз о тебе.

В руке у неё был кухонный ножичек, каким картошку чистят, на нем запеклись кровавые шкварки. Но я знал, что это опять игра с перескоками из СНА в ЯВЬ, из ЯВИ
в СОН, и, не обращая внимания на ножичек, сказал:

- Я, кажется, вчера...
- Ничего, Кость, не переживай, муж соглашается взять тебя в НИИЭТО, - сочувствующе потрепала меня по плечу Фанни. И в этот момент я увидел, что она страшно на кого-то похожа.
 Казалось бы, кроме имени и фамилии (да и то искаженной пародийной фонетикой) Фанни Каплун не имела никакого отношения к фанатичной эсерке, стрелявшей в Ленина во
время его выступления перед питерскими рабочими на заводе Михельсона. Даже
не смотря на то, что в свое время она состояла в комсомоле, а затем из соображений продвижения по темной служебной лестнице, где на каждой площадке ждал
жаждущий ее плоти начальник, она вступила в КПСС, даже не взирая на все эти общественные нагрузки, она была воплощением женственности. Да нет же, нет - вполне
определенно - эта милая, слегка картавящая радийная дама с университетским экстерьером, носившая узкую джинсовую юбку, грубой вязки свитер с заставлявшей
высоко держать голову массивной горловиной, эта кареокая Суламифь со слегка по-лошадиному сформированным вислогубым низом лица, эта чертовски красивая и до ехидства ироничная бабенка, конечно же, никакого отношения не имела к той протужуренной в кожу, целящейся в вождя пролетариата из браунинга
злодейке. С каким шиком могла она травануть похабный анекдотец! Если бы это сделал кто другой, получилось бы пошло, а у нее –блеск. Мольер в миниатюре. За глаза Света с Надей Сергеевной трунили над её орнитологической фамилией, но это
только за глаза. По ту сторону Свана. А по эту. По эту - Фанечка была душой курилки.
- Ничё, Костя, не тушуйся! Марк Аронович соглашается тебя по блату вшить...
 Это, конечно, хохма. Фанечкина ладошка лежала у меня на плече, губы Суламиты лукаво улыбались. НОЖА – УЖЕ НЕ БЫЛО. Нож она передала стоящей рядом косматой
синюшнице и та, полупрозрачная, дымная, лизала лезвие извивистым языком, будто это было эскимо. Вот здесь. На этой самой лестнице. В пробеге от нижестоящего к вышестоящему, прижалась она ко мне, выпав в метель, в пургу, в новогоднюю круговерть.
- Ах, Костик! У меня попугайка Клага вылетела в форточку. Бедняжка!
- И не вернулась?
-- И не вернулась. Нырнула, дурочка, в фортку – ффырк -- и все! Наверно, думала, что там тропики! А там...
  Ее язык трепетал у меня во рту, как сердечко не устрашившейся мороза попугайки-Клары.
- Ты совсем ещё юнец! Желтоготик... У Клары остался вдовец Карл - они снесли три махоньких яичка, но не захотели их высиживать. У них не оказалось родительских чувств... Мне иногда кажется, что я эта попугайка. Хочется кинуться в форточку -- и лететь, лететь, пока не превгатишься в ледышку...
 Из-за длиннющего стола в концертной студии, из под ЕЛОЧКИ-ЗАЖГИСЬ! - с недопитою бутылкою шампанского - ввысь, ввысь по ступеням, мимо вспыхивающих в темных углах лестничных площадок и тут же гаснущих, вставленных в пиджаки-подсвечники оплывающих лиц Дыбина, Скопина, Ефтифеева - выше, выше,
ещё выше, навалясь на перила, путаясь в нижнем жарком белье. И так до самого чердака, где сушились на веревках трусы неверных жен, оскверненные простныни и  Мурров уже трепал голубицу.

Из записок Лученкова , не включённых им в основной свод текстов(передано Светланой Ситцевой)
 
Недра радиокомитета представляют собой извилистый, начинающийся с подвала, четырехэтажный лабиринт в самом конце которого, на четвертом этаже, в угловой
комнате сидит Минотавр-Дыбин. От входных дверей на пружине -- до ВЫХОДА В ЭФИР -- зигзаги и тупички --коридоры, лестницы, кабинеты и кабинетики. В подвале, в подземелье, едва освещенном лампочкой, на бесконечных стеллажах -- пленки, пленки в коробках и коробченках, высовыющие наружу цветной серпантин ракордов. Это склеп голосов, кладбище звуков. В этой расселине ликования, крики и стоны веков. Так стонут
 мартовские кошки... Мне для моего очерка о передовых достижениях селекционеров, скрестивших человека с быком, в результате чего получилось существо с телом Геракла и бодливою головою Аписа, нужны какие-нибудь древнегреческие дуделки
- Вот ваша плёночка! - протягивает мне коробочку заведующая фонотекой. Она, круглая, как бочонок . Здесь она –не  единственный голос во плоти. Захаживают сюда и  баба … из своей коптерки,  где хранятся метлы и лопаты. Чайку попить, покалякать. Бывает здесь Буранов. Он  таскает сюда свои вечные сюжеты, чтобы извлекая их через пять-десять лет, кроить новые одежды для эфирных летунов. Бывает здесь и Двухдорожечный, чтобы под завязку затариться бусовскими балалайками.
- Выпей чайку-то! -- поет обитательница подземелья  Аида. -- Я печенюшек напекла! Фигурных!
 Чай пить некогда, надо делать передачу о минотаврах, но чего не сделаешь для милой старушки! У нее тут так хорошо! Вон в уголке черепа кучкой лежат. Лыбятся. Вон -- скелетик в нише обтянутый ссохшейся до пергаментной желтизны кожей. В плащ голубой истлевший кутается. В костистой руке -- скрипочка. Щас хозяюшка про Верди и Вагнера начнет говорить! Про "Волшебную флейту". Про золото Нибелунгов. Про Валькирий.
- Была вчера в оперном на "Аиде"! – поёт Аида. - Ох, Радомес-Радомес, какой молоденький! А ведь все было - до нашей ещё эры! Как щас помню... Что-то Иоганн не заходит, Рихард не заглядывает. Все Бусов с балалайками…
- Чаек-то ничё, а? С травками! -- поёт щурясь, хозяюшка.
- Хорош чаек! Зверобой? Тысячелистник? Бессмертник?-- пью я вприкус.
- Ну и белены, дурманчику чуток для скусу! – щерится старушка щербатым ртом. - вот тебе печенюшка, касатик. Я вить из вертковских, а бабка моя была ерестнинская. Тут у нас сплошные колдуны, ведьмы и хлысты со скопцами чудили…
 И сует она мне в руку угловатую такую, шероховатую ЗВЕЗДУ С КАМЗОЛА ФОН РОЗЕНА, которая осталась у меня в руке, когда сыграл я в ящик на арене цирка. ВОТ ТАК
ПЕЧЕНЮШКИ!
- С похмелья-то оно тяжеловато! - раздается голос из ниши.
Скелет в драном зеленом плаще сидит на кирпичном уступчике, сбоку от урчащей канализационой трубы и подвинчивает колки на скрипке. Опять этот хипповый монарх Петр III эпатирует публику, кося под сержанта Пеппера!
- Поко, поко анданте. Щас, я тебе подберу для передачки-то! Кfую-нибудь чакону или алеманду!
- Спасибо за чаек! - сгребаю коробочку с пленочкой - и наверх - по лабиринту, по лабиринту - отчайника, похожего на однорогий шлем викинга, один
рог которого обрубили в бою. Из надломленного рожка этого шлема Аида и разливает в пиалочки свой чаек. Мчусь, прыгая через две ступеньки и от пряников её и от СКЕЛЕТА СО СМЫЧКОМ. Вслед тявкает мопсиха. По винтовой лестнице замшелого кишащего крысами подвала, откуда несется под булькание канализации и визг смычка жуткий хохот. Нет, не пойду я щас ни Двухдорожечному - это выше этажом и направо по коридору, ни к завхозше .., печальной со вчерашних похорон, после которых ещё не облетела с лопат-штыковок  желтая глина -- это направо, но чуть ближе. Не полечу я на крыльях к режиссерше Танечке, чтобы она подпустила в мой петушиный фальцет левитановского баритона. Не поползу я, пресмыкаясь на брюхе, со своей отстуканной уже на  машинке и уложенной в           "рубашку", передачкой , к заоблачной красавице Альбине, восседающей в башне из слоновой кости за дверцей с надписью НЕ БОЛТАТЬ ЛИШНЕГО и плакатиком, на котором изображен бородатый дяхон с выпученными глазищами и приложенным к губам пальцем. Не полезу я на четвереньках, повиливая хвостом, держа в зубах эту самую передачку о передовом опыте выведения человеко-быков по ступенькам, по ступенькам - в кабинет к Дыбину. Нет сил, только что выбравшись из могилы, нестись по лабиринту в толпе с другими, подобными тебе, быкоголовыми, бодаться, лягаться, реветь, капая с губ пеной и крутить хвостом. Вот Миша Савкин -- бежал, рыл копытом, бодался -- и что же! Пойду-ка я лучше прямиком к Давиду Каиферу, в его аппаратную и ВЫЙДУ В ЭФИР без всяких бюрократических и технических премудростей!
Аппаратная Давида -- святая святых и тайная тайных! Тонкогорлая амфора, покоящаяся на само дне ЭФИРА. Когда-то в ней перевозили виноградное вино, вызревшее в окрестностях Элефсина. Триера, груженная  хмельным бродиловом  для храмовых оргий, попала в шторм – и  чтобы не кануть в пучинах, купцы-греки выбросили излишек груза за борт! Уже давно разъело морской водой восковую пробку и вместе с вакхическими криками и стонами, курениями у алтаря, жрецом в наброшенном на плечи руне и золотыми рогами на голове  вино вытекло, растворяясь в беспредельной текучести.
 В треснувшей амфоре поселилось многорукое чудовище. Вот она комнатенка на втором этаже, за поворотом по коридору, напичканная электроникой! Многорукий спрут, распустивший щупальца экранированных кабелей по этажам! Неужто отсюда, из этого узкого горлышка?! Одним нажатием кнопки - по проводам, по проводам, по вздрагивающему в предродовой муке фидеру как серпантин по елочке, вьющегося по ажурной телевыщке - В СОБОДНЫЙ ЭФИР. Одним лишь голосом, одной лишь эфемерной видимостью бестелесного магнетизма – со скоростью света! Лететь -- и чувствовать, как отслаиваешься от нижних слоев эфира, воспаряя в верхние.

Крашеные зеленой краской двери. Облетевшая штукатурка возле косяка. Табличка ЖИВЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! Но я - ни жив-ни мертв. С бодунища. С похмела. А то бы разглядел, что сквозь слово ЖИВЫМ явственно проступает ПОСТОРОННИМ. Вот-вот. Я - ПОСТОРОННИЙ. ПОЭТОМУ И ПОТУСТОРОННИЙ РАЗОМ.
-Что - тяжело? – крутнувшись на вращающемся стуле(жест посещавшего в дестве музыкалку  мальчика –пианиста) оборачивается Давид.
Он сидит возле пульта так же, как когда-то у черного комодоподобного фортепиано, на пюпитре которого белели развернутые ноты «Хорошо темперированного клавира».
- Тяжело, Дэвик...
Пульт сочувствующе мигает синенькими, зелененькими, малиновыми фоторезисторами. Он просто весь светится от сострадания. Это все какая-то декорация к фильмам
Стенли Кубрика о космических одиссеях. Космические одесситы в серебристых одеждах будущего с ауровыми шлемофончиками вокруг голов отлучились куда-то в
другой отсек. Может быть, как раз сейчас напяливают пучеголовые скафандры, чтобы выйти через барокамеру в ОТКРЫТЫЙ КОСМОС. Там их ждет работа похлеще, чем
кайлить в декабре землю под могилу для ветерана: метеорит пробил обшивку и разгерметизировал колумбарий с образчиками экземпляров из прошлого. И вот сидим мы
- два образчика -- такие несовершенные, такие неприспособленные к космическим одиссеям и маракуем, как бы нам без этой канители со стартами, перегрузками
и переходами в гиперпространство откинуть нижнюю ступень. Этому не возражает и понимающе улыбается через вислые усы, вырванный из "Огонька" Альберт Эйнштейн
на стене.
- Спирту?
- Протирочного?
- А еще какого?
- А что вчера не весь?
- Ты ж меня знаешь.

И вот на краешке пульта, пока чего-то там крутит и тянет волынку через лентопротяжку студийный магнитофон-кудесник, пока гудят в дюзах космолета гармошки Заволокиных -- буль, буль. Сосуд, зеленый, замшелый, выловленный удачливым рыбаком Двидом-акой,
поллитровочка зеленого стекла попирает донышком томик Айзека Азимова.
Кучеряв Давид-ака. Темен ликом. Бел улыбкой щербатых зубов. Не то турок, не то араб. Библейский какой-то. И имя-то Двид. И фамилия-то Каифер.
- Дэвик, а это не твой пра-пра-пра-пра-пра-прадедушка Христа засудил?
- Нет - не мой! Тот был Каифа, а я Каи-ФЕР! Это от слова КАЙФ и ФЕР. Кайф - тебе объяснять не надо. А ФЕР - сам понимаешь, он хоть обрезанный, хоть не обрезанный ФЕР и есть...
- А может ты пра-пра-пра-пра-правнук Люцифера? То
тоже на ФЕР.
- Может и пра-пра... Только Люцифер он, кажется, немец. А я -- еврей.
- Евреи, конечно, жмоты и оккультисты. Но хорошо, что ты вот этот спирт зажал...
 И опять -- буль, буль.
  И опять вопрос.
-Дэвик, хоть мы и не нашли этого ящичка, с помошью которого можно превратить весь город в послушных идиотов, может он все-таки существует? И запрятан где-то здесь в аппаратно?
- Может, и  существует. Может, я о нем сам ничего не знаю. А кнопка находится к примеру в пупке у Воронова, - осклабился Дэвик.
Хорошо здесь в этом отсеке для таких вот, как я, ископаемых, которых в специальных отлитых из дутого стекла саркофагах транспортируют в лучшие звездные
скопления - тепло. Пульт-умница переливается огоньками. Трансформаторы гудят. Топливо шумит в патрубках. Лежи в своем саркофаге -- кайфуй, там,
фером балуйся, если не обрезан под корень.
 И опять -- буль, буль. И по мере того как поступает топливо на форсунки - становится ясно , что никакой Дэвик не библейский, а весь как межгалактический. Вон из-за спины прозрачные крылья выглядывают, да и сам  какой-то  плазмоидный.
А сбоку от томика Айзека Азимова, читанного-перчитанного Дэвиком, две клавиши,
подсвеченные изнутри лампочками. И надписи на этих клавишах

                СОН                ЯВЬ.

Да ну - ерунда какая! Не может быть, чтобы - ВОТ ЭТИ ДВЕ КНОПКИ и были первопричиной всех моих мучений! Читаю наоборот

                РВЯ                НОС

Вот это больше походит на истину. Правда буква Р почему-то перевернута. Может спросить Давида - почему? И кому это РВАТЬ НОС? И за что? И почему с
этого пульта? Это, кажется, в средневековье носы разбойникам рвали, драли ноздри на лоскуты, но мы-то - в отсеке звездолета! Хотя с чего начиналась публицистика, как не с блажного крика юродивого на площади? Не с длинных языков, подстрекающих на свержение монархий. Ох, и тянули же потом щипцами эти языки!
- Дэвик, как ты думаешь -- СОН и ЯВЬ могут местами меняться?
- Это сложный вопрос. Почти как парадокс близнецов в теории Эйнштейна.
 И опять -- буль, буль.
- Ну а все-таки?
- Ты про Каббалу, тайную оккультную доктрину евреев когда-нибудь слышал?
- Нет.
- Ну и дундук наивный! В Каббале - там все-все про это есть!

Я оторвал тяжелый, не справляющийся со стартовыми перегрузками взгляд от пульта.

ПЕРЕДО МНОЙ СИДЕЛ САВКИН. ОН ЛЫБИЛСЯ И ПОДМИГИВАЛ.

А ведь - правда! - Мишель - ВЫЛИТЫЙ ЕВРЕЙ. Чернявый -- и , главное – нос! Шнобель. (Так вот почему РВЯ НОС!) Как же мы не догадались в морге-то глянуть, может, он и обрезанный! Может он и есть - пра-пра- того самого, который Христа, а Дэвик, выходит, -- наоборот. Дэвик - тут не при чем. Его пра-пра-пра- в крепости Масада,
до последнего, римских гадов...

ПЕРЕДО МНОЙ ОПЯТЬ СИДЕЛ ДАВИД

- Дэвик, тут со мной такая херовина творится. Понимаешь, мертвяки замучили. На каждом шагу. Лезут из  всех углов. Вот только что на этом месте, где ты сидишь - Миша Савкин сидел, то бишь фантом его, я понимаю, я отдаю себе отчет. Но до того, как мне сюда зайти, девочки мой собственный труп, меня, понимаешь, прирезанного в курилке в лестничный пролет сбросили...И вообще... Мы с тобой не в космическом корабле, не в плазмоиде, устремляющемся к Проксиме Центавра? А Дэвик?!
- Значит, крыша? Значит, правильно Фанечка говорит - допоминался?
- Может и крыша, а может...
- Конечно, может. Все, все может быть...

Каифер встал с вращающегося стульчика.  Отследив конец пленки на магнитофоне и дождавшись зелененького ракорда, он щелкнул черненьким тумблером на пульте. Не смотря на выпитое, к тому же без закуски, он передвигался по аппаратной твердым шагом. Он вообще почему-то не пьянел на пьянках. От выпитого он становился еще ехиднее и умнее. Он подошел к стене. Через всю её крашенную длину тянулась извивистая трещина, будто и впрямь снаружи нас долбануло увесистым заостренным астероидом и двое в
скафандрах теперь латали все это, чтобы нас не уволокло через грозящую расшириться щель в открытый космос – на съедение звездочкам-мошкам. Хуже того – нашу летающую посудину мог протаранить  боевой корабль слизеобразной  зелени( им нужны новые и новые экземпляры для экспериментов), и теперь в образовавшуюся щель могли проникнуть извивающиеся щупальца, чтобы сграбастать нас с Дэвиком.

 Давид дошел до стены, остановился, перед портретом вислоусого Эйнштейна, будто молясь на него. И, обернувшись, сказал:
- А ты слышал что-нибудь о ДЕМОНАХ МАКСВЕЛА?
- Демонах?
- Да, да -- ДЕМОНАХ МАКСВЕЛА!  До Эйнштейна люди полагали, что ЭФИР -- это такой прозрачный кисель. А в нем -- звездочки, планетки, кометки, астероиды…
- Метеориты! – вставил я.
- Ну да. Но главное – ЭФИР. Потому что он  - это по сути дела все, что в обе стороны от настоящего. В нем живут образы прошлого и будущего. ЭФИР БЫЛ и БУДЕТ. В нем, как в потоке, мы движемся от ПРОШЛОГО к  БУДУЩЕМУ. Мы просто считываем нашу СУДЬБУ. МЕРТВЫЕ НАС ОКРУЖАЮТ со всех сторон. Ведь не родившиеся люди - тоже мертвые. МЫ ДВИЖЕМСЯ В КОРИДОРЕ МЕРТВЫХ! Оккультисты умели передвигаться по КОРИДОРУ МЕРТВЫХ в любом направлении. Таким образом они путешествовали во времени. Христос воскресил Лазаря, выведя его из коридора мертвых. Позже это искусство основательно подзабыли. Но ДЕМОНЫ МАКСВЕЛА... Впрочем. Я тебе
покажу их...
- Каким же образом?
- Нет ничего проще! Вот они! – продолжал Давид метать доводы из пращи абсурда в Голиафа здравого смысла. И эти камешки   были грознее угрожающих Земле астероидов.

Он подошёл к передатчику(вполне возможно, это была часть нашей летающей лаборатории). Вибрируя крылами на узких плечах, манипулируя абсолютно не похожими на руки твердыми прозрачными штуковинами, он   снял крышку. Я почувствовал, как в теменной области головы что-то запульсировало. Откуда-то издалека послышался эйфорический хор голосов,   хрустальные сталактиты звуков обламывались и падали, крошась вдребезги. Язык кантаты был мне незнаком, но все было понятно.
  Я написал: снял крышку. На самом деле он  прикоснулся к ней, послышалось шипение, образовалось голубое свечение – вначале мне показалось – сплетение проводов, лампы. конденсаторы, резисторы, но присмотревшись, я увидел- это комната, в которой не раз проходили наши грандиозные мальчишники. Лампы – бутылка  рубиново- красного «Агдама»  и две хрустально прозрачные «московских», другие детали этого «передатчика» заменяли консервная банка кильки в маринаде, нарезанный хлеб в одной тарелке, соленые огурцы- в другой.  Приготовления для выхода в эфир были произведены. Профиль Ленина к профилю зажатые в кулаке дензнаки, набег на гастроном – и  всё необходимое  для преодоления безвыходных положений было закуплено. Оставалось ждать той минуты, когда тень от телевышки упадет на крышу  нашего Стоунджэнджа.  Главный друид сорвал пробку с бутылки. Разлил. Поднял.  И я увидел, что в руке у него не  стакан с агдамом, а рубиновый кристалл, что пронзивший его луч, ворвавшийся в окно между ажурными конструкциями телевышки, преломясь, заиграл в выпуклостях вместилища огненной воды – и  охватившее комнату свечение переместило нас  в другое время…         
 
Прокурор левобережного района Воробьев, история болезни

И все-таки, доктор, вы меня не убедили в том, что в предыдущей жизни я не был воробьем или снегирем. С тех пор, как я побывал в руках у Чучельника, я все же не могу отделаться от этой навязчивой идеи. Возможно, это результат трансплантации сознания. Вот чего мне стоила  эта спецоперация. Когда, подхватив меня, словно щепку водоворот, народ ворвался в НИИЭТО, я действовал в соответствии с инструкцией, по предписаниям которой я должен был уничтожить саркофаги. Для этого во внутреннем кармане моего пиджака был припрятан тяжеленький молоток. И как только меня притиснуло к этим хреновинам, в которых плавали злосчастные полумертвецы, я долбанул по первой прозрачной скорлупе. Когда я замахнулся, чтобы раскалашматить вторую, на меня бросился монстр из первого саркофага. Он весь был опутан проводами, обклеен датчиками. На темечке отчетливо выделялся широкий шрам. С него стекала зеленая слизь. Он схватил меня за горло, начал душить и – странное дело – мне показалось, что я сам плаваю в зеленоватом киселе.

Записи, сделанные психиатрическим больным Константином Лученковым во время прихода голосов и галлюцинаций ,которые он принимал за медиумические  контакты с духами. 

Джон Леннон, 1980 год, 8 декабря
О том, что души во время смерти переселяются в людей и предметы, а так же могут блуждать по свету, как неприкаянные, я  не раз слышал от Йоги Махариши,
но чтобы  это выглядело так! Что заставило этого придурка  Чепмена, сунув за пояс брюк кольт, за пазуху «Над пропастью во ржи» Селенджера и отправиться тем вечером к отелю «Дакота»?   Бесчисленные фанаты объяснят этот курьез нашими заигрываниями с Костлявой! Ведь все-таки он перся в Нью-Йорк с Гавайев, где ему не сиделось: он хотел получить мой автограф. Но сам он тут как будто бы не при чем. А руководил им сам Дьявол.   Как же! Эдгар Аллан По, Алистер Кроули и старуха с окровавленной перчаткой на левой руке на обложке « Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера»! Да ещё и игрушечная  машинка «астрид-мартин» в руке куклы, изображающей Шипрли Темпл в детстве.  Полосатый свитерок  и все такое! К тому же эта кукла смотрит на могилу Пола! Я подогнал машину к отелю, слава богу не попав ни в какую автокатастрофу и уже бодро взбегал по ступеням, держа за руку мою Йоко, когда он меня окликнул. Я оглянулся. Утром я его видел – он брал у меня афтограф. И я подписал ему какой-то из наших альбомов. Может «Клуб одиноких сердец», а может « … «  И вот на меня опять  надвигается- этот чумовой Дэвид Чепмен! Я подумал: «Я ему уже дал автограф. Неужели одного  мало?» И вот он выхватывает из-за ремня хренов кольт. Я видел этого чокнутого  не раз в толпе беснующихся поклонников, стремящихся прикоснуться ко мне. Собственно, потому я и говорил, что «Битлз» популярнее Христа, потому что они не только  скупали наши пластинки, отыскивали потайные смыслы в каждой строчке, но и жаждали, чтобы мы творили   чудеса. Ведь когда мы выходили с концертов, истеричные девицы  буквально готовы были растерзать нас, а калеки стремились дотронуться до моей одежды, веря в исцеление. Помню одного в инвалидной каляске, с фамилией, похожей на название столицы Англии,  который даже  ухватил меня за пиджак, умоляя сделать мэром города Нью-Сибирска на выборах в 200..году! Эти путаницы во времени были постоянно, потому что мы практиковали  медитации и  кислотные путешествия. И ещё. Во время записи «Сержанта Пеппера» меня посетило видение: на месте оператора я увидел  двоих в старинных одеждах, наводящих на нас луч. Я счел это результатом переутомления и ничего не стал говорить Йоко. С тех пор, случалось, во снах наяву  я переносился в будущее. Я себе нажил много врагов за то, что протестовал против войны во Вьетнаме, но никто не знает, что  мне было видение: советские войска вторгаются на территорию  Афганистана…
  Нас просили предсказывать и прорицать, потому что считали пророками.
С тех пор, как я послал куда подальше гуру Махариши вместе с его сталинским сюртуком, объяснив, что я немного перерос бойскаутский возраст, меня и начали преследовать эти видения! Долбанный художник не даром предлагал нам нарисовать на обложке «Клуба одиноких сердец» и Гитлера, и Ганди! Случалось, я просыпался посреди ночи и,  выйдя на балкон покурить, обнаруживал  факельное шествие со  свастиками на знаменах. Потому меня и выворачивало от вьетнамского безумия. Но мой протест перерастал в новые волны беснования.  Маоисты в Китае буквально сходили по мне с ума только лишь из-за моего монголоидного разреза глаз. Чепмена я заприметил в толпе  поклонников ещё и потому, что с ним рядом всегда была очень похожая на Йоко японка. Ну прямо-таки сбывались слова Махариши, вворачивавшего нам про астральных  двойников! Впрочем, мы уже были давно популярней индуса с его ситаром и  Вевиканады с  его ашрамами, впадающих в транс молоденьких сынков  благополучных янки. Когда мы принялись за кислотные путешествия и подсели на ЛСД, на нас объявило охоту ЦРУ и ФБР. Мы были признаны опасными растлителями молодежи. Но назло им мы все же приляпали на обложку «Клуба одиниких сердец» бородень Маркса. Он парил над всеми как полубог, в то время, как подружка Кеннеди Мэрилин Монро, уперев руки в боки подобно базарной торговке в Ришикеше, в своем атласном платье торчала снизу, рядом со старухой.
И вот, грёбаный Чепмен взводит курок. И вот он целится. Не смотря на то, что он целится мне в спину, ч вижу дырку дула и его зрачки.   И вот его палец нажимает на спусковой крючок - из третьего глаза вырывается огненная струя, дым. Я так и не успел обернуться. Пять  хлопков за спиной. Боль. Так рвутся петарды на карнавалах. Так Алиса путешествовала в страну чудес! Очки валятся с носа. Окна отеля, полисмен на ступенях, устремляющийся в мою сторону, делающий шаг ко мне  Чепмен в расклешенных штанах -так мы шли на обложке -босые переходя черную реку  теплого асфальта по пешеходной «зебре». С видом помазанного Богом баптистского пресвитера, придурок вынимает из-за пазухи большого мотылька и разворачивает его хрустящие крылья. Оказывается это повесть про спасителя маленьких детишек Дэвида Коллфилда от всех ненастоящих! Я смотрю на себя, лежащего на желтоватом газоне, с высоты  Карла Маркса и Эдгара По. Собравшиеся в кружок голштинские коровы слушают, как  новоявленный мессия Дьявола Чепмен читает. За этих, символизирующих ненастоящесть, коров, нагуливавших вымя в тех же землях, где явился на свет   один из эпатирующих всех и через то  плохо кончивших русских царей . «В меня стреляли!» - произношу я и в  одном из стеклышек свалившихся очков вижу наяривающего на скрипке голштинского чертушку и тявкующую мопсиху. Рука Йоно ( ярко накрашенные ногти, синие вены, обручальное кольцо на безымянном) тянется к очкам.    Полисмен уже сбежал со ступенек и,  бряцая наручниками, летит  к  псевдо -пресвитеру, словно стремясь вырвать у него из рук мячик для игры в рэгби. Вой сирен. Нутро скорой. Больничная палата в «Рузвельт Госпитэл», где меня заталкивают под колпак, подключают к проводам и аппаратам с мигалками лампочек и самописцами, прилаживают к лицу хобот --глоток кислорода , как после грозы, когда газоны пахнут свежестью и я погружаюсь во что-то  липко-теплое. Где я?

Из отчета следственного отдела  прокуротуры

На квартире  у писателя Константина Лученкова, за рукописями чьих произведений сегодня охотятся лучшие издательства  мира, был найден обрез двуствольного ружья «ИЖ» , пять патронов и записка. По номеру установлено, что оружие некогда принадлежало видному писателю Михаилу Савкину и исчезло из его квартиры во время поминок в день его похорон. (Соответствующее заявление Сына прилагается). Записка покойного хоть и  смутно, но объясняет мотив завладения ружьем. Заключение психиатрической экспертизы свидетельствует о наличии у писателя Лученкова устойчивые бредовые состояния с мощным галлюцинаторным фоном(видения, голоса, зацикленность на подобных ситуациях). В том, что он готовился использовать оружие для убийства директора издательства «Дакота» Матвея Мурова нет сомнений. Но все-таки  Матвей Муров был убит в результате выстрелов из револьвера. И пять пуль выпущенных в спину, и  подброшенная книга Селенджера «Над пропастью во ржи» говорят о том, что серийный убийца  пользуется символикой событий, связанных со смертью Джона Леннона. Мог ли Лученков быть заказчиком убийства Мурова? Теоретически -мог. У него был мотив для мести: издатель  не печатал его книги. Но видного бизнесмена могли заказать и конкуренты  по рынку продажи обоев. Могли ли в  сценарии, исполняемым заказчиком, быть задействованы  и другие лица? Если нет, то тогда почему оказавшаяся рядом жена Мурова подобрала окровавленные очки мужа, и спрятала их в пакетик так же, как в подобной ситуации сделала Йоко Оно?  Да, Константин Лученков был фанатом группы «Битлз», но  после его смерти убийства по тому же сценарию продолжались. Из украденного у сержанта милиции Пепперова пистолета пятью выстрелами в спину был застрелен директор банка «Стикс», бывший полковник КГБ, а позже преуспевающий бизнесмен и инвестор многих  коммерческих проектов  Чернов. Банк был совладельцем акций АО «Харон» и вкладывал деньги в строительство городского крематория.  Начальник службы безопасности того же банка Воробьев  был уложен наповал одиночными выстрелами  из «акаэма». И опять пять пуль. И ещё параллель. Воробьев ехал к работе на старой «японке» фирмы «Тойота». Изучение обстоятельств смерти  рок-звезды дали дополнительные подсказки к раскрытию серии загадочных смертей. И хотя  ни заказчики, ни исполнитель так и не найдены, основываясь на том, что убийства совершались с зловещим  намеком на обстоятельства смерти лидера группы «Битлз»,  мы вправе выдвинуть несколько гипотез.   Одна из версий смерти Леннона состояла в том, что его, сильно повлиявшего на молодежное движение левых во всем мире, устранило ЦРУ. Нельзя сбрасывать со счетов и того, что для  «заказа» соло-гитариста «битлов» был мотив и у бывшей жены Леннона -… от которой он ушел к Йоко Оно. Да и сама Йоко  получила со смерти Джона изрядные дивиденды. Так что и у неё тоже был мотив. Найденный в квартире Лученкова обрез привел нас к давней смерти Михаила Савкина, в которой тоже немало загадок. Как показал символический анализ того ДТП, оно тоже произошло по своеобразному «сценарию».  Подняв архивы ГИБДД за 25 лет, мы открыли зловещую закономерность -  25 процентов умиравших после аварии говорили о какой то перебегавшей дорогу девочке с сачком.  Её видели и на перекрестках и далеко за городом в Барабинской степи. Не зависимо от времен года она гналась за своим мотыльком. Консультирующие нас биологи утверждают, что  появление мотыльков глубокой осенью, а тем более зимой невозможно.  Консультировавший нас эзотерик Замочников, посоветовал искать неупокоенный дух. А может быть даже и несколько духов. Мы провели обследования могил на кладбищах города, окрестных селений, навели справки среди археологов, работников музеев, руководителей-аграрников, проводящих работы в степи, где когда-то высились курганы с захоронениями скифов. В нескольких детских могилах мы не обнаружили останков. Сектолог отец Константин, настоятель монастыря, чья территория  примыкает к перекрестку, где погиб Михаил Савкин, пояснил, что детские трупы могли быть изъяты из захоронений в целях проведения магических сеансов, связанных с манипуляцией событий. Экстрасенс Розен посоветовал искать сектантов среди  работников похоронных бюро и людей, причастных к копке могил. Любопытен и  экспонат, предъявленный нам краеведами Чингизского района: весенним паводком размыло берег у деревни  Чумаки,  и открылись три прекрасно сохранившихся мумии: женщина и двое детей. Из мумий были удалены внутренние органы, перпарированные трупы  были пропитаны предотвращающим разложение благовонным раствором и облачены по полной выкладке воинов-степняков. Что характерно, у девочки имелся  сыпчак, так у одного из малоизвестных племен уэнгов назывался сачок для ловли сусликов, чьим жиром  смазывали тетиву лука и применяли его в косметических целях.  Сыпчаком ловили и перепелок-подранков, мясо которых, как читалось, приносит удачу. Археологическая сенсация не состоялаяь лишь потому, что  позже  поступила информация о том, что найденное захороненение – мистификация разоблаченной группы врачей, торговавшей на экспорт донорскими органами. Эта организованная преступная группа действительно  была причастна и к смерти матери и двоих детей, о которых писали, как о погибших от отравления газом. На самом деле пятеро «людей в белых халатах» ворвались ночью в квартиру женщины, муж  которой был в это время в командировке, ввели им снотворное, изъяли почки, и аккуратно всё замыв и заклеив  разрезы специальным высокотехнологичным составом инсценировали отравление газом.  Проверяли мы и версию, в свое время разрабатываемую спецслужбами и сводившуюся к тому, что в событиях середины восьмидесятых, начала девяностых годов минувшего века так или иначе приняли участие агенты тайных орденов. Завгар Сандеева, как оказалось, не имеет никого отношения к каббалистической книге «Зогар». В доме под часами  даже посредством простукивания стен и разбора кирпичей не обнаружено никакой  потайной комнаты. 
 Гибель самого, готовившего покушение Лученкова  тоже содержит немало зловещих символов. Вскрытие показало: смерть наступила в результате  пяти разорвавших сердечную мышцу инфарктных поражений. Лученков как раз поднимался по ступеням крыльца редакции газеты, где работал после увольнения из радиокомитета «по собственному желанию» после скандалов с поисками несуществующего психотронного устройства и участия в акциях протеста по поводу  экспериментов с имплантацией сознания- и вдруг, как свидетельствует вахтер, вскрикнул: «Это ты , Чепмен!?» -и стал падать. Не совсем понятно - откуда в это время  по свидетельству  охранника, рядом с умирающим  появились девочка с сачком в руке, мальчик с прижатыми к груди игрушечными машинками, клоуном и их ещё совсем молоденькая мамаша.  Этот факт, конечно, не подошьешь к делу, всё-таки  охранник был после ночного дежурства, совсем не спал, и на том, что точно видел этих троих – не настаивал. 

Иван Дыркин, интервью журналу « Одуванчиковая лужайка»

Некоторые считают меня двойником Джона Леннона. Может оно  и так. По крайней мере, когда я впервые появился в Новосибирске  со своим рюкзаком на дюралевом крепеже, меня остановил постовой милиционер и попросил дать автограф. На всякий случай я спросил - как его зовут? Он предъявил удостоверение в котором я увидел фотографию полноватого мэна в очках и четко отпечатанные на машинке  буквы: Марк Дэвид Чепмен. Как не дать автограф такому человеку!  Впрочем, вполне возможно –мне пришлось оставить роспись в протоколе ДТП.  Потому как , когда  водитель, подбросивший меня от Барнаула до Столицы Сибири  остановился на перекрестке Немировича-Данченко и Ватутина, там была автомобильная пробка. Протиснувшись сквозь  частокол зевак, я  увидел лежащего на газоне  мужчину лет сорока пяти, суетящихся возле него людей. Парень собирал в кейс разлетевшиеся бумажки.  Вдруг откуда ни возьмись налетел рой мух. Покойника загрузили в машину. Вот тут-то ко мне подошел гаишник с бумагой и удостоверением. Впрочем, протерев стекла очков, я  убедился в том, что  никакого тут ДТП нет, что  это просто у меня было видение прошлого. Да и в удостоверении фамилия была другая, хоть и начиналась на Ч,  имя на М, а отчество на Д.  Я точно не знал - какой это был год, но расписываясь в  протоколе, обратил внимание на дату и удивился - 1982 -ой. Стало быть, мне удалось заглянуть из 2002 на 20 лет в прошлое. Потому что  если быть точным, я вошел в Новосибирск  1 мая 2002 года. Светило солнце. Уже зеленела трава на газонах. Я двинулся дальше пешком. И около облбольницы ещё раз мог полюбоваться возникшим видением из того же времени: не доехав до морга, машина остановилась - и начались импровизированные поминки, в которых приняли участие экскаваторщик  и двое из подъехавшей черной «Волги». Я шел мимо автобарахолки, колеса обозрения, американских горок. Я  продефилировал по Коммунальному мосту - и мимо автовокзала устремился к собору Александра Невского. Я шел в сторону площади, чтобы устроить там небольшой перфоманс. Но на перекрестке возле библиотеки имени Достоевского-видение ещё раз догнало меня. На это раз, тот кто погиб в автокатастрофе  вышел из тополя, и  начал  устраивать глюкотерапию  тому парню, что собирал в кейс разлетевшиеся бумажки. Вот за эти способности к видениям меня и считают паранармалом и воплощением Джона Леннона. В самом деле, когда я отрастил волосы, отпустил бороду, нацепил круглые очки- я увидел в зеркале лицо знаменитого, так и не выжившего после пяти выстрелов в спину ливерпульца. Я и сам верю в то, что я и есть двойник Леннона, потому что я пришел на землю с Планеты Цветов и  путешествую по ней автостопом для того, чтобы рассевать семена цветения.  Моё появление в этом времени  связано с  приходом   капсулы-плазмоида в хвосте  кометы    2000 года.  Это такая штуковина, которая  использует для доставки груза на землю с помощью комет, астероидов и метеоритов  солнечной системы, она имеет отношение к вакуумным доменам. Я порождение этого домена,  доставленного планетоцветянами  на землю. Если вам известно что-нибудь про  Молнебойную горку на Алтае, то вы поймете. Эти плазменные образования являются отчасти результатами установления межгалактической связи, произведенной двумя малоизвестными русскими учеными, сосланными в Сибирь Екатериной Великой. Впрочем, их более современные воплощения вошли в историю науки под именами экспериментаторов-исследователей эфирного ветра Майкельсона и Морли. Моя теперешняя миссия состоит в том, чтобы  произвести инвентаризацию двойников.
   Предыдущие мои приходы  были связаны с кометами Галлея, Хаббла, Тунгузским и Сихсате-Алиньским метеоритами и были чисто разведовательными. Мы наблюдали за происходящим на земле, брали пробы земной жизни, включая разумную. Как штатный работник института  коррекции времени, доцент кафедры  телепортации я имею способность бывать сразу в нескольких местах. Я не теоретик, а практик. Кроме  акции движения  двойников по дорогам и городам мира (а это не только живые копии Джона  Леннона, которых некоторые встречают, как  Христов, но и  Николаи II,  Федоры Кузмичи и другие  плазмоидонавты) я занят так же  отправкой экземпляров разумной жизни в область Проксима Центавра, где проводятся эксперименты по созданию суперсуществ будущего, которые помогут нам  избавиться от Уничтожителей Времени.
 Часто меня встречают в горах. И это понятно. Ведь там происходит великий контакт.  На этот раз я прибыл в Новосибирск затем, чтобы   встретиться с  Алисой Лученковой-реинкарнацией  юкагирской шаманки Сахатэ Алунь.               

 Алиса Лученкова, из истории болезни, записано  психиатром  … Лестоком.

Как раз на перекрестке возле библиотеки я его и встретила. И сразу поняла -это он. Здесь у меня были небольшие дела по отправке на Планету Цветов погибшего в 1982 году Петра Федоровича Савкина. Но из-за помех и наводок  задача сильно осложнялась. Меду тем я увидела Ивана двигающегося ко мне навстречу от собора. Откуда  доносился колокольный звон. А ждала –то я вовсе даже не его, а Костю, которому мне предстояло в этой жизни родить двоих детей. Я  пришла на землю тем же путем, что и Иван, но мою капсулу немного снесло движением кометы. Удалось приземлиться в районе Чергинского пятна.  Дело в том, что плазмоиды имеют обыкновение приземляться, рвзделяя экипаж на отдельные капсулы. Это делается из соображение безопасности. Собственно андроэрги так устроены, что  им не грозит ничего кроме встречь с жугарами - нашими пожирателями. Поэтому и такие предосторожности с созданием двойников. К примеру у андроэога Николая II был брат Вилли - точная его копия. Так что потеря  одного из экземпляров была не столь сокрушительна. К тому же андроэрг имеет  возможность восстановиться в другом времени. Конечно, уже в иной роли, но при почти что абсолютном внешнем сходстве. Так искусствовед  Владимир Назанский - второе издание Николая II. Что касается меня, то я обязана своим появлением на свет поселку Мирный. А точнее кратеру, куда ухнул и ввинтился наш  ковчег-плазмоид, образовав тот самый серпантин, уходящий вниз.  Все эти грузовики и эксковаторы--только  глюкотрон для  дураков. На самом деле  воронка кимберлитовой трубки связана с одной  из самых масштабных высадок  андроэргов  на планету Земля.

Борис Ельцын, интервью телекомпании «Би-Би-Си», 2000 год от Рождества Христова

Вы спрашиваете меня - не был ли я в прошлой жизни  призванным на царствие, а потом свергнутым  Борисом Годуновым?  Вопрос вполне уместный, но не вполне корректный. Впрочем, я бывал на Мальте, принят тамошним магистром, и понимаю ваши мистические склонности в суждениях о происходящем в мире.   В мире и в самом деле неспокойно. Угроза терроризма и все такое, понимаешь…Демократические преобразования в опасности. Я знаю, что параллели между Иоанном Грозным и Сталиным прочно вошли в пропагандистский обиход Запада, ну а что до меня, то посудите сами-ну какой я  Годунов?  И разве  похож отправленный мною в отставку Михаил Сергеевич на убиенного в Угличе царевича  Димитрия? Конечно, и Михаил Сергеевич, и я, как и все российские мальчишки с трудным послевоенным детством знали игру в свайку, но чтобы наколоться на  ножик, как гласила официальная версия, это уж слишком! Что касается падучей, то ею в отличие от  царевича не могли страдать наблюдавшиеся в спецполиклинике члены ЦК.  Этим недугом, правда, был у нас в России поражен написавший роман «Идиот» Федор Михайлович Достоевский, который , может статься, и  являлся каким-нибудь из воплощений убиенного Димитрия. Так же никто из членов ЦК не страдал гемофилией. Выпадающая челюсть Брежнева, почечная недостаточность  Андропова, печеночные колики  Черненко, маразмирование Янаева, неадекватность Язова и суицидные синдромы у Крючкова и Пуго-это другой разговор. С кем не бывает. Но я бы все же не проводил  параллели между парой Ева Браун-Гитлер и Пуго и его женой. Да какие там Антоний и Клеопатра? Отвечу и на вопрос о том - куда девался дом в подвале которого была расстреляна царская семья и верю ли я в двойников Николая второго? Дом, снесенный по моему приказу в бытность мою Секретарем Свердловского обкома, был уничтожен во избежание будущих кармических катаклизмов и возникновения движения «николаевцев» по совету КГБ. Известно ли вам, что Александра Федоровна понарисовала на стенах дома Ипатьева свастик, каббалистических знаков понакарябала  и совершила перед смертью магические ритуалы  для успешной реинкарнации? Я отдал приказ разрушить оплот восточно-религиозного мракобесия тогда, когда  начали появляться двойники. Я в эти бредни не верил, но  последовал рекомендациям спецслужб. В частности, отправленного теперь  в отставку генерала Воронова, который все каркал: «Россия погибла!» и клянчил финансирование на поиски какой-то похороненной в Сибири вместе с  сосланным Екатериной масоном рукописи.   Все-таки не только у вас в ЦРУ, но и у нас на Лубянке всерьез занимались  психотронным оружием, НЛО, проблемами телепортации и телекинеза. И чем черт не шутит! Нам не нужно было Лжедмитриев!  Когда же Руцкой полез с импичментом и объявил себя президентом, да ещё и Виталий Муха   заявил насчет  попрания Конституции тут я и в самом деле призадумался и о Гришке Отрепьеве, и о Тушинском Воре и об очередном  пришествии  Протопопа Аввакума или же Емельки Пугачева. Хрен редьки не слаще!  Может они-эти самозванцы - и правда как-то, наподобие Старика Хаттабыча, проникают сквозь времена , как сквозь стены. Был у меня такой любимый фильм в детстве про Вольку ибн Алешу. Пионер нашел на дне Москва-реки старинный кувшин, а когда откупорил, из древнего сосуда явился тыщу лет просидевший в нем джин. Этот джин хотел дать каждому футболисту по мячу, чтобы не дрались на поле за один мяч. Свердлов и Ленин были похожи на того джина не только козлиными бородами, но и  желанием всем дать по царской короне. Хотели лишить жизнь азарта игры. Ну а почему я ещё согласился на  рекомендации Лубянки на тот счет, что  масоны уже научились телепортировать фантомов прошлого в настоящее, так это из-за того, что  бывало мне Юровский с его фотоаппаратом в каждом московском инструкторе горкома мерещился. Я знал, что оружие, из которого угрохали последнего русского царя позже подарили  Никите Хрущеву - вот намек на то, что тот  попытается угробить  последнего самодежца  революции Сталина!
 Поймите! Я просто вынужден был сравнять Ипатьевский дом с лицом земли. Как я уже говорил, по моим сведениям Алекс увлекалась буддизмом, состояла в секте черного бонпо, рисовала повсюду свастики с заклинаниями - и  место её смерти могло стать капищем какой-нибудь изуверской секты, а то и гнездовищем неонацизма.  По той же причине, не смотря на отсутствие скелета мальчика и  расхождения в экспертизе были  захоронены кости, найденные под Свердловском в Ганиной яме. Кто знает - куда девался мальчик! Не спорю-найти в ближайшем лагере зэков, похожих на Николая и Александру Федоровну-ничего не стоило. Сталин вполне мог  пойти на такой подлог. Ну и что? И у меня дочь похожа на царскую дочь! Все красивые русские девушки похожи. Русые косы. Голубые глаза. Так что появление двойников Анастасии - не удивительно. Что я думаю про эксперимент и успехи с опытами по имплантации  сознания кафедры телепортации и телекинеза при институте  реабилитации времени в Столицесибирске?  И о том, что всех высокопоставленных особ сейчас лечат по новой, прошедшей апробацию методе? Нет, не наслышан! 
Среди докторов, проводивших мне аорто-каранарное шунтирование хотелось бы особенно отметить  хирурга Розена, кардиолога  Лестока, рентгенолога Лученкова. Что вы говорите? По данным, добытым в недрах ордена розенкрейцеров это одно и то же лицо? Никакое не диагностирование , а меня облучили  реникарнатором два авантюриста из времен Екатерины II, которые помогли устроить ей дворцовый переворот и до сих пор балуются тем же? И  эти двое под разными именами он появлялся в эпоху ЕкатериныII, Александра I и Николая II? Это у вас все верят в реинкарнацию, а мы воспитаны на диалектике Гегеля…


Раиса Горбачева, интервью газете «Нью-Йорк Таймс»

В августе 1991 года я, грешным делом,  снова вспомнила преподобного Муна,
соединившего в своем учении Христа и Будду. Надо сказать, как только Миша занял место Черненко - и  наконец-то закончилась эта вереница гробов на пушечных лафетах, бывая в Кремле, бродя по кремлёвским палатам и церквам с пышными иконостасами, я вдруг вообразила себя  русской царицей в тяжелом шитом жемчугами парчовом убранстве. На приемах у Мадлен Ол Брайт, Коля и Рейгана я старалась держаться так, как если бы я была величественной императрицей Екатериной II. Надо сказать, бывая в гостях у Собчака, в Питере, я совершенно по-новому воспринимала и Зимний дворец, и Царское село, и  Михайловский дворец, где заговорщиками был убит Павел I.Посетила я и Ропшу и побродила по дорожкам, где Петр III выгуливал свою мопсиху. Мне показалось даже я слышу, как он пиликает на скрипке.  Порой я просто физически ощущала себя в декольтированном  панье. А некоторые портреты  и гравюры, изображающие  странно ушедшего из жизни в Таганроге Александра I,  поражали меня сходством с Михалом Сергеевичем. Вот почему появление Муна с его идеями реинкарнации показалось мне ответом на вопрос многих моих смутных чувств. Я принялась читать Даниила Андреева-и поняла, что  демон Российской государственности, начав вращать свое кармическое колесо, перемелет и нас. Вначале мне было не понятно - по какому из уже проигранных историей сценариев сложится наша судьба. Я только чувствовала - восшествие на престол произошло. То ли Бог, то ли Дьявол подвел нас под царственные венцы - и мы  начали выполнять свое предназначение. Ещё не  нашлось юродивого, из-за родимого пятна на  лбу обозвавшего Мишу  Михаилом меченым. Еще Глазунов рисовал Михаила в аллегории с восставшим из гроба Лазарем, а я стала интересоваться биографиями русских царей - и  особенно поразила меня по- новому теперь прочитанная, изложенная яснополянским отшельником  история про Федора Кузьмича. Действительно ли Александр I был подменен в гробу солдатом? И мог ли российский император, уйдя от суеты света, закончить жизнь в скиту под Томском, подобно буддийскому монаху? Ночами мне снились выходящие из могил  Сталин, Берия и только что похороненные кремлевские старцы. Их могилы оказывались ракетными шахтами. Каждый покойник- ракета. Они высовывали  из ям  боеголовки, готовые  взлететь. И тогда я просыпалась в ужасе, и, будя Мишу, просила его проверить  - в порядке  ли наш ядерный чемоданчик?      
И вот - Форос, на фоне морской голубизны по ступеням взбегает бравый Руцкой с  «акаэмом» наперевес. Я так и обомлела! Мне привиделось пенсне, падающее с носа Берии. Михаил спускался по ступеням навстречу. Телефоны молчали. Чемоданчик был отключен. Мне представилось, я даже это увидела, как Руцкой срывает с плеча автомат - и  очередью от живота укладывает нас с Михаилом крест накрест. Просто время совершило скачек вперед, а потом почему-то  сделало обратный перескок - и  Руцкой  уже рапортовал Михаилу Сергеевичу о самовольном захвате власти путчистами. Вот когда я прочувствовала - что такое дворцовый переворот. Потому что на мгновение мне показалось - мы в темноте Михайловского дворца, я  за дверьми роковой спальни,  сплю и не слышу, как вбегает  в  покои   Николай Зубов, как топают сапогами заговорщики, как раздается крик, стон, слышится удар табакеркой по голове - и  наконец хрип, стук голых пяток конвульсирующих ног по паркету, будто треск барабанов на параде в Гатчине, - и все. За это мгновение я успела пережить то, что переживали до меня обитатели необъятных раззолоченных дворцов,  - что такое - врывающиеся в царские покои преторианцы, явившиеся, чтобы вытащить из колыбельки младенца-наследника, что такое  томление неизвестности и забавы Клио в игральные кости! Вот когда я поняла истинный смысл глазуновской «Вечной России»! В какие-то дни из  царицы я превратилась в монастырскую затворницу. Сколько их было на Руси, обвенчанных с властью - и низринутых к потемневшим образам  в чаду лампад! Я много перечитала, много передумала. Что же все-таки имела в виде Алекс, оставляя повсюду свастики и так и  не расшифрованные надписи? Не то ли, что всем нам, русским царицам - неупокоенным вращаться в колесе Сансары, познавая новые и новые витки перевоплощений!      


Прохоров, танкист, комиссованный по статье 6 «б»(диагноз засекречен), из  истории болезни

Я  читал в детстве сказку про  Змея Горыныча и Илью-богатыря, отрубившему ему головы. Эту книжку мне подарил на день рождение отец, вернувшийся с войны с иконосталом медалей, трофейным аккордеоном, резными настенными часами и рассказами о том, как он стрелял из танка по Рейхстагу.  На картинке было нарисовано пышущее огнем трехглавое чудовище и витязь в шлеме  с занесенным для удара мечом. Когда я начинал читать напевное «И лежал Илья на печь тридцать лет и  три года…»,  картинка оживала. Богатырь давал  дракону по шее - и  одна из голов отваливалась, наподобие капустного кочана, которые мы рубили на колхозном поле под Чумаками, когда я учился в тамошней школе.   Похоже, и мне довелось сделать то же, что и былинному  Илье. В тот вечер в  Ленинской комнате, где мы обычно играли в домино, шахматы, писали письма домой и смотрели кино,  вдруг по телевизору ни с того ни с сего стали передавать Лебединое озеро. Принц крутил Царевну Лебедь. Это, конечно, было не так интересно, как выступления советских фигуристов с коронной «Калинкой»,  чемпионат по боксу, или решающий  матч наших с канадцами или чехами.
И вдруг я увидел на экране головы дракона. У одной из голов дрожали пальцы. Что-то говорилось об объявлении чрезвычайного положения. Здесь дневальный прокричал тревогу – и,  похватав «акаэмы» из ружейных пирамид, мы кинулись к боксам.  Взревели моторы,  колонна рванула.  Командир экипажа, капитан Ефтифеев объяснил обстановку, но я так и не понял -- при чем тут лебедь в белой пачке, адажио и Принц? Мне так же не давал покоя мучительный вопрос-- кто я теперь? --частица тела дракона, головы которой я видел на экране? Или же Илья с мечом в руке, чья  миссия--отрубить чудовищу его пышущие смрадом пасти.
Я сидел  в башне танка, глядя в перископ, а гусеницы уже грохотали по мостовой. Когда перед нами возникли Лебедь и Принц-- водитель резко застопорил …

Правда Лебедь была не в белой пачке, а в курточке и брюках, а Принц в джинсах и  плаще. Сумасшедшая девица подбежала к  дымящему выхлопами танку и стала что-то орать высунувшемуся из люка лейтенанту. Парень лег на мостовую. Тут  нахлынула вся балетная труппа, злодеи провалились в люк под сценой, послышались возгласы ликования. Я мог разобрать  бодрый стук ботинок по броне. Кто-то говорил зажигательную речь. Я выглянул из люка. И увидел хорошо отутюженную штанину оратора. Ботинок с завязанным на бантик шнурком. На меня  цыкнул  держащий  красно-бело- синий флаг лейтенант в танкистском шлеме. Ныряя в люк, я увидел отца , наяривающего на трофейном с перламутровым отливом аккордеоне, застывший циферблат часов в дубовой оправе - и понял, что давно прозвучал отбой - и я  проваливаюсь сквозь жесткую казарменную подушку в   арбатскую толчею, где  мы любили бывать, когда нас отпускали в увольнение, чтобы  поразглядывать картины художников, послушать уличных музыкантов, поглазеть на  девчонок, каждой из которых хоть сейчас – в балет.    
 Очнувшись, я увидел в перископ - перила моста, зыбь воды, многоэтажное белое здание…