Актированный день

Праздники.

Они обязательно есть в нашей жизни. Как без них?! Если всё – сплошь череда одних серых будней… Не остается ничего другого, как заскочить в первый из подошедших  к остановке синих, рогатых и почти живых троллейбусов, да смотать на Большой Каретный. Вытащить из одному тебе известного схрона черный пистолет, легким щелчком вставить в него обойму, передернуть затворную раму и… Застрелиться. Да что это за жизнь, если в ней нет праздников?

Они - обязательно должны быть! Без праздников, как и без солнца, нет жизни. Вот Марс, к примеру. Солнце там есть. А жизни - нет. Не придумали в свое время марсиане праздников. Ну, и пострелялись потом все от жизни такой. Непраздничной…

Не сразу, конечно. А так, сначала один, потом другой. Ну, а потом пошла у них эта, как её? Пандемия стреляльная. У неё, скорее всего, и какое-то правильное, латинское название было. Так у кого его нынче спросишь? Не осталось живых свидетелей беспраздничной марсианской цивилизации.

Когда мы к ним в дверь постучались, так всё уже… Только пыль метровой толщины на бескрайних марсианских полях. А под нею даже фундаментов не осталось. Что тогда о более компактных и легче перемещаемых вещах типа мебели и консервов говорить? Всё… До последнего болтика всё запасливые межгалактические соседи растащили. В их хозяйстве, мол, всё сгодится.

Так что, как говорила моя бабуля, -  «дай Бог здоровья тому чоловику, якый свято (праздник то есть) прыдумав». Дай Бог!

Но праздники… Они по своей внутренней сути – разные.

Есть те, которые дарованы нам свыше. Правительством там. Или каким другим официальным органом. Представительной власти, например. Той самой, которую мы раньше Верховным Советом называли. А нынче – Государственной Думой.

Вот они взяли и для всего остального народа… Ну да, для остального. У них, наверное, вся жизнь – праздник. А чтобы и мы, все остальные, почувствовали если не вкус, то сладкий привкус праздника на своих губах, они взяли, да и перекрасили малую толику календаря из серо-черного, обыденного – в красный цвет. И сказали – радуйтесь и ликуйте массы народные! Сегодня… Сегодня День Единения. Или День Весны и Труда.

Ну, мы, естественно, радуемся и ликуем. Кто-то – в меру. А кто-то – безмерно. Но…

Оно, конечно, дареному коню в зубы заглядывать как-то не принято. Вот только… Есть. Есть у дарованного свыше какая-то червоточинка.

С одной стороны, не всегда понятно – а что собственно праздновать? То ли День Весны и Труда, то ли День международной солидарности трудящихся. И главное – как? Если с международной солидарностью всё вроде бы понятно – флаги там, транспаранты и стройными клонами на демонстрацию, то с весной-то что? Скворечники развешивать? Никаких руководящих указаний на этот счет не было. А без них – кто в лес, кто по дрова. У этих – своя свадьба, а у тех… И свадьбы-то и нет. Так только, пьянка с хорошей закусью.

А с другой… С другой стороны – не всегда официальное праздничное совпадает с твоим личным. На календарь посмотришь – вроде красным выкрашено. А как в окошко выглянул – дождь, дождь… И небо сплошь, до самого горизонта, - в тучах. Ну, и настроение сразу – ниже уровня городской канализации. Или забьется с самого утра под плинтус, из-под которого его и к вечеру не выковыряешь. Даже с помощью молотка и стамески.

Поэтому те праздники, которые мы сами себе дарим, - значительно лучше официальных. Встал с утречка, зубы почистил, побрился… Посмотрел на себя в зеркало внимательно:

– Что, на работу? А может?..

Никаких «может». Никаких работ! Сегодня День локального пофигизма. Хорошо, что вспомнил вовремя. Надо бы в контору позвонить. А то – мало ли. Может, начальство забыло о таком замечательном празднике? Так напомним!

Позвонишь, напомнишь. И как начнешь праздновать… Эх, хорошо!

Но ещё лучше, когда праздник ни от кого-то там и не от себя лично, а как бы сам по себе, прямо из воздуха нарисовался. Ну, если точно, не совсем из воздуха. Из окружающей нас среды.

Вот это и есть – актированный день.

Может, кто-то не знает, что это за зверь такой? Так и я тоже… Не в курсах.
Хотя… Есть у меня одна мысль по этому поводу.

Воркута же, после того, как немцы захватили Донбасс и металлургии страны срочно понадобился иной источник коксующихся углей, строилась заключенными. А на работу их выводил конвой. Конечно, валенки там, полушубки, теплые ватные штаны и шапки ушанки служивым выдавались. Не без этого.

Но иногда и они не спасали. То мороз притопит такой, что дыхнул и оно, дыхание то есть, тут же и упало прямо в снег, обледенелое всё до обездвиженности. А иной раз, если чисто на ртутные столбики термометров ориентироваться, - так и ничего вроде бы. Теоретически. Но на практике – не выходит. Если мороз ещё терпеть можно, так ветер к нему что-то своё добавляет. И обязательно, из вредности – негативное. Он же к нам от Северного Ледовитого океана попадает. А там – не курорт. И остановить, ослабить его – нечем.

От самого океана и до Воркуты – голое поле. Тундра, занесенная снегом по самые свои невысокие макушки.

В общем, мороз плюс ветер. И, как правило, совсем не так, как в Якутии. У них, если мороз, так тихо. А у нас его ледовитый ветер усиливает. Наддувает.

Зачастую так наддует, что ни ватные штаны, ни тулуп не спасают. И вот тогда сажает начальник караула кого из шибко грамотных своих подчиненных за стол и диктует ему. Так, мол, и так. Никакой караульной мочи по такой погоде нет из теплого помещения, да на свежий воздух выходить. Ну, а чтобы перед начальством прикрыться, и для пущего наукообразия, припишут о том, что скорость ветра такая-то, а температура окружающего воздуха ниже самого нижнего, который только себе представить можно. А сверху тот, который из самых грамотных, на этой бумажке большими буквами  и выведет – «АКТ».

Потому и день актированный. Акт составили и не пошли зэка на работу выводить. Сидите, мол, в бараке. Выходной у вас.

Так и появилась традиция. Акт составили и объявили день актированным. А все работы на открытом воздухе отменили.

* * *
Работы, правда, меня в то время мало интересовали. Но в актированный день отменяли не только их. Школьные занятия - тоже. Нечего, мол, октябрятам и пионерам по улицам шастать. Поморозятся ещё! И заболеют потом.

Ага… Не дождетесь! Актированный день – это праздник. И весь праздник одному, да в четырех стенах просидеть? Да где такое видано? И кто такую глупость придумал?!

Так что если актированный…

А мог он быть разным. В зависимости от погоды. Когда с первого по четвертый класс. Когда по восьмой. А когда и по самый десятый.

О том, есть ли актированный и какой он – каждое утро, с самого ранья по радио объявляли. Но у нас дома его не было.

Поэтому день начинался с того, что сразу после того, как зубы почистишь, надо было заскочить на кухню и, плотно прижавшись щекой к дальней от плиты створке, посмотреть в сторону школы, которая только оттуда и видна, – как, светится? Если да, то никакого актированного нет. Отличники уже в школу приперлись, свет в классах повключали, учебники на парту выложили  и руку вверх тянут – меня, меня спросите! Ну, а если окно – другое не светится, так в этих классах просто отличников нет.

А вот когда треть или чуть большая часть школы – с темными окнами, то актированный с первого по четвертый класс. Две трети – по восьмой. А если почти вся школа не светится… Ну, два окна учительской можно и не считать. Вот когда почти вся школа стоит темная, актированный - для всех классов!

Прижался с утра щекой к холодному стеклу кухонного окна, прикинул степень школьной освещенности, вспомнил в какой класс ты ещё вчера ходил и… И - о счастье всех порабощенных народов мира. Ур-р-рааа! Актированный…

Бутерброд – в зубы, пока по лестнице до дверей подъезда бежишь – проглотишь, ноги – в валенки, шапку на голову, сам – в отцову фуфайку и… На улицу! С клюшкой в руках и шайбой в кармане.

А там уже народ. Тот самый, который по радио радостное известие раньше тебя услышал. И всё готово. Две больших жестяных банки из-под венгерского зеленого горошка. Или, за их неимением, - глыбы слежавшегося снега. Это – штанги. Соответственно, там, где они стоят – ворота.

А что ещё нужно для того, чтобы начать игру? Да ничего! Клюшки у каждого в руках, шайба – в зону вбрасывания. И… Понеслась!

- С шайбой - Иржи Холик. Пас на Недоманского. Его встречает…
- Я! Я встречаю. Юрий Ляпкин.
- Серый, ты чё?! Совсем офигел?
- Да ты сам офигел! Нормальный силовой прием. Ты с шайбой был.
- С какой шайбой? Утром-то умывался? Глаза раскрой! Да я уже пас Петрову отдал. Вовка, скажи!
- Чё я его слушать буду? Я и сам видел. По правилам силовой был. А ты сразу заканючил… Как девчонка. Иди, возьми куклу у сестры. Да и носись с ней по всему двору! В хоккей играют настоящие мужчины!
- Ну, ни фига себе! Пацаны, вы слышали?.. Он меня девчонкой обозвал.
- Да хорош вам! Играем или что? Леха! Лёха, давай суди. Заодно и Озеровым всё откомментируешь.
- Та-ак… За нарушение правил против игрока сборной Советского Союза буллит назначается в ворота сборной Чехословакии.
- Лёха… Ты офонарел просто! За силовой прием буллит?.. Да тут и на двухминутное удаление не тянет.
- За пререкание с судьёй игрок сборной Чехословакии Франтишек Поспишил наказывается двухминутным штрафом…

И так – не два, три периода. А до самого обеда. Конечно, если мороз и ветер начинали сильно донимать, можно было забежать в подъезд, погреться у горячей батареи центрального отопления. Но потом…

Потом снова на улицу! И:

- Шайба у Валерия Харламова. Пас Михайлову. В средней зоне его встречает…

* * *
Конечно, в любой компании есть продвинутые фанаты своего дела, которые готовы и живот положить за любимую игрушку. Но у большей части живот говорит совсем о другом. Тот самый голод, который никогда не напрашивается в ближайшие родственники типа тётки, обязательно приходит в гости, требуя откуда-то изнутри:

- А перекусить?

И тогда есть буквально полчаса, чтобы заскочить домой, вытащить из холодильника что-нибудь съедобное, оставленное тебе на обед ушедшими на работу родителями, и не разогревая, да и почти не жуя, проглотить всё это не снимая шапки и валенок, но догадываясь, что вечером, скорее всего, влетит о матери за растекшуюся от стаявшего с них снега лужу. А может, всё-таки не влетит? Да и до вечера… Ещё долго!

А пока… Снова на улицу!

Где тебя уже ждут. И большая жестяная банка, что до обеда исполняла роль штанги, перекочевала на процарапанный клюшкой в плотной снежно-ледяной корке квадрат кона.

- Ну, что в «Офицера»?
- А, давай!

И тут же кидается жребий. Самый несчастный становится «часовым» у банки. А все остальные перемещаются на самую дальнюю от кона, третью «солдатскую» линию. Их задача, хорошенько размахнувшись клюшкой, выбить банку из кона. И как можно дальше.

А пока часовой бегает за нею и снова устанавливает на кон, нужно добежать до валяющегося в сторонке своего метательного снаряда, схватить его и быстренько-быстренько возвратиться на линию. Не успеешь и более проворный «часовой», вернув банку на её законное место, осалит тебя, уже ты становишься «на пост».

Ну, а как вернешься, можешь снова попытать счастья – как, выбьешь? Нет? Три раза выбил банку с кона и благополучно вернулся, неосаленный, - радуйся. Ты - уже «офицер». Твоё место теперь – на «офицерской» линии, прочерченной значительно ближе к кону.

А «генеральская» - так вообще рядом. Банка, практически на расстоянии вытянутой руки.
Но и «часовой» получает дополнительные права. Любое посягательство на банку он может пресечь своею клюшкой, выбив твою из зажатых рук. И тогда – попробуй, верни её! Осалит, только сойдешь со своей лини. Банка ведь так и осталась стоять на кону…

А если не в «Офицера», так можно в «Слона».

Или во что другое.

* * *
Но к вечеру мороз всё-таки брал своё. И потихоньку, потихоньку народ начинал перемещаться со своих дворов в школу.

А что? В школе – тепло. И спортзал открыт до самой поздней ночи.
Единственно, валенки-ботинки надо снять и оставить в раздевалке. Так же как фуфайки, пальто, шапки и шарфы.

Три хорошо накачанных мяча дождались своего часа. Волейбол? Баскетбол? Футбол?

Ну, а кому не хватило места на «поле», может посидеть у стены, на скамейках. Поболеть, ожидая своей очереди сыграть с победителем. Или посоревноваться на турнике. Кто больше раз отожмется? Или сделает «выход силой». Или – «подъем переворотом».

А как нет желания играть или заниматься на турнике, так можно просто поваляться на матах. Послушать свежих анекдотов. Да и самому при случае блеснуть:

- А про сумасшедших знаете?

- Какой?

- Да вот. Везут сумасшедших из одного города в другой. На самолете. Ну, они в полете буянить начали. Пилот и говорит штурману – «Дай ты им по бутылке водки. Напьются, успокоятся».
Точно, выпили дурики водку – тихо в салоне. Летят час – тихо. Другой. А на третий вдруг кто-то ка-а-ак засмеется! И давай хохотать. Да громко так. Пилот и говорит штурману – «Посмотри, что там?».
Штурман вышел в салон, смотрит – ни-ко-го. Только один сумасшедший сидит и смеется. Штурман его и спрашивает: «А где остальные?». Дурик показывает ему на открытую дверь – «Вон, пошли пустые бутылки сдавать». «А ты чего?». «Ха-ха-ха! Так в стеклотаре сейчас обеденный перерыв!»

- А я такой же почти знаю. Только дурик там не смеётся, а плачет. Ну, штурман его и спрашивает: «Ты чего?». А тот ему, сквозь рыдания – «Да-а-а… Все бутылки пошли сдавать, а у меня… У меня… У меня горлышко надколото! У-у-у»…

Но лучше анекдотов – перебраться из зала в комнату хранения спортинвентаря. Там всегда найдется какая-нибудь работа. Накачать мячи, заменить крепление на сломанной кем-то лыже, подогнать под него ботинки.

Переданные тебе в полное и безраздельное распоряжение тиски, ручная дрель, шило, отвертка… Что ещё нужно, чтобы почувствовать себя мастером на все руки и настоящим мужчиной? Умельцем!

* * *
Да, наверное, прав тот, кто говорит, что моё поколение воспитала улица. Больше того - она не только воспитала, но и многому научила. Например, радоваться жизни. И  нежданным праздникам, которые она обязательно дарит тем, кто её любит.
_________________
Опубликовано:
"Север - страна без границ". Сборник рассказов и стихотворений. Книга 2. - СПб.: Любавич, 2009. - 136 с.: ил., тираж 1000 экз.