Взгляд с капитанского мостика

Об этом человеке невозможно писать хладнокровно.
Внешне Валерий Бегунович слегка задумчив и скорее похож на былинного богатыря, нежели на философствующего интеллигента. Но когда читаешь эту его очередную книгу, поэт воспринимается как бы в освещении написанных им стихов, в контексте созданного им мира. Бегунович – коренной одессит. Он и родился, и живёт в Одессе, и неизменным главным героем его поэзии является наш любимый город с его морем и парками, вузами и музеями, с его театром оперы и балета. Одесса для Бегуновича стала всем, и он по праву мог бы сказать о ней и о себе слегка перефразированными словами Александра Блока: «Одесса моя – жизнь моя!..»
Родился он в рабочей Одессе, на Пересыпи в семье токаря-фрезеровщика. Дважды тонул – в Дюковском пруду, когда хотелось узнать глубину озера, и в море, когда разыгрались волны, и подросток захлебнулся. Удалось спастись. А однажды даже ударило током: оголённый трамвайный провод пожёг пальто на груди. И на этот раз мальчик уцелел. «В счастливой рубашке родился», – говорили многие.
Многие стихи его автобиографичны:

Я – не еврей, не ждёт меня Израиль,
да и в Америке никто не ждёт:
ведь родом из одесских я окраин.
«Пересыпьский!» – так люд меня зовёт.

Первой книгой, которую Валерик прочёл в детстве, стала украинская стихотворная сказка, состоящая из двенадцати глав-песен Ивана Франко «Лис Никита». Этот герой сказки, обитающий на Западной Украине, каждому из зверей насолил, и все они жалуются на него царю Льву. И царь зверей решает созвать всех на звериный суд. Однако подвергнуть наказанию Лиса нельзя: он очень увёртлив. На этом завязан сюжет, невольно напоминающий нам день нынешний. «Иван Франко очень любил детей, – рассказывает Валерий Андреевич, директор методического центра художественно-эстетического воспитания детей. – У самого Ивана Яковлевича было три сына и дочка, и он называл их весенними солнечными лучами, согревавшими его сердце». Кстати сказать, и Валерий Андреевич – автор двух детей: дочери Анны и сына Владимира, потомственных одесситов, которым решил посвятить свою книгу.
Больше четверти века Валерий Андреевич работает с детьми. А поэтому и в своих стихах не может не восторгаться их творчеством:

На выставке можно увидеть картины,
Шкатулки из бисера, вазы, цветы.
В печи Прометея вам выжгут из глины,
Луну вышивают и вяжут зонты.

Всё правильно, дети искусно вяжут летние зонтики от солнца.

Порой удивляешься выдумке смелой,
Фантазии буйной, детей мастерству:
Как сделаны все экспонаты умело!
Всё это, пожалуй, сродни волшебству.
       («Да не иссякнет родник талантов!»)

Этой же теме любви к детскому искусству посвящена и «Ода творчеству», где нельзя не заметить, как самозабвенно любит детей Бугунович. Возможно, кто-то может упрекнуть автора в том, что ода эта слишком пространна, затянута, но мне думается, что неисчерпаемая тема детского творчества вполне заслуживает того, чтобы писать о ней много и подробно. Хочется привести строчки, завершающиеся удачным стилистическим приёмом – аллюзией (от лат. allusio – намёк, шутка), напоминающей нам стихи Евгения Евтушенко, которым своеобразно подражает Валерий Бегунович:

Нас понимают Аси, Васи, Таси.
На их вопросы мы даём ответ.
Ведь мы убеждены, мы твёрдо знаем:
Детей неинтересных в мире нет!

Детей нередко одаряет Муза,
Рождая в душах лермонтовский свет.
В любом ребёнке может спать Карузо.
Детей неодарённых в мире нет.

В роддоме вскрикнул неизвестный гений.
Пока нам не знаком его портрет.
Но, может, это новый Додик Ойстрах?
Детей негениальных в мире нет!

Есть нечто трогательное и милое в этом тендеме: Бегунович и ребёнок. Глаза, светящиеся вечерним светом юмора и печали – и глаза, которые только что раскрылись на жизненное утро, удивлённые и доверчивые. И писатель-педагог ласково и доверчиво ведёт их за руку, этих всему удивляюшимся Аней и Ваней, Колей и Толей, Даш и Маш, вместе с ними шагая по жизни. Как Гамлет со свойственной ему глубиной, он заглядывает в маленькие сердца своих попутчиков. И у Валерия Бегуновича, отличника образования, мы наблюдаем не только ребёнка, каким он нам кажется, но и самим себя, каким мы кажемся ребёнку. И Бегунович представляется мне Гулливером, поднимающим на своей ладони детей, как бы спрашивая: «Мы это или не мы?»
Не сразу стихи становились такими удачными и гладкими, но поэт упорно работал над каждой строкой, над каждым словом. Первые его стихи несовершенны по форме. Но уже прослеживается отсутствие мистического тумана, свойственного многим современным стихотворцам. Читая стихи Бегуновича, я не нахожу в них ни пафоса личности, ни цветущего эгоизма, свойственного другим. В первых пробах пера обозначается, прорезывается и ощущается влюблённость в живую жизнь природы, чувство удивления перед неповторимостью красоты мира и каждой судьбы, преклонение перед весенними красками жизни. Его новая книга «Любимый город, здравствуй!» отражает новый и серьёзный шаг в творческом развитии поэта, в освоении нового, качественно иного жизненного материала. Стихи приобретают «мускулистость». И речь в них опять же идёт об Одессе, которая органично и властно вошла в его жизнь, как в собственный дом, живым ощущением одесского воздуха, одесского колорита, одесского юмора. В качестве ориентиров он выбирает то, что ему близко и дорого, что помогает развиваться его поэтической личности с его запасом жизненных впечатлений. Поэтизирует он не только свои настроения, но и свои мысли.
Отрадно, что у автора этой книги есть и своя тропа, и свои краски, рисующие жизнь в Одессе, «пропущенную» в его стихах через личное восприятие и диалектику души. Патриотизм его стихов вырос из любви к Одессе. Он гостеприимен, любит застолье, песню. Скромен. Внимателен. Ему доступен аромат чужой души. В стихотворениях своих искренен и простодушен (этим и привлекателен). Стихи, согретые теплом задушевности, стихи, в которых он не изменяет заветам совести, представляют собой человеческий документ, отражающий светлую душу, подчас наивную, зато искреннюю, на которую никогда не успевают оседать копоть и пыль житейской низменности. Страстно любящий солнце, он и пришёл в этот мир для того, чтобы видеть это солнце. Он питает глубокое доверие к жизни. Поэтому близок и понятен читателям любого возраста. А ещё мне хочется назвать его певцом Оперного театра, но не в том смысле, что он поэт на сцене, как солист, а в том, что воспел его в своих стихах, точнее сказать, в акростихах, стихотворениях, начальные буквы которых составляют слова, рассчитанные лишь на зрительное, а не слуховое восприятие. Эти театральные акростихи занимают центральное место в книге, их более полусотни, и все они посвящены тем или иным атрибутам Одесского театра, оперы и балета, а поэтому цикл этот, написанный увлечённым поэзией выпускником Одесской консерватории, можно назвать необычайной и своеобразной стихотворной энциклопедией. Для примера хочется привести один из акростихов:

Как он писал картину Магдалины!
А как любил певицу он свою!
Войска французов падают в бою,
А шеф полиции бросает взгляд звериный.
Рассвет вершит на сцене чудеса.
А в Скарпиа кинжал вонзает Тоска.
Дрожит смертельно раненный гроза.
Он падает. Лицо бледнее воска.
Скорее нужно покидать дворец.
Смерть обнаружена. О, Флория! Конец.
И завершает арию певец.

Думаю, что читать такие стихи В.Бегуновича не только отрадно и интересно, но и весьма познавательно. Читатели могут почерпнуть из книги немало сведений о театре, о его певцах и дирижёрах, о произведениях, характерных для репертуара музыкального театра. Можно узнать, например, что английское слово "раут" означает торжественный званый вечер без тпнцев. Всё это имеет право на внимание. Художественные тексты сопровождаются добротными комментариями и примечаниями автора.
Как писал Маяковский, мы живём для того, чтобы воплотиться в пароходы, строчки и другие добрые дела. Так что бригантина стихов члена учреждённого ветеранами Военно-Морского Форта, писателями и журналистами Всеукраинского союза писателей-маринистов Валерия Бегуновича поднимает свои паруса творчества, скользя вдоль берегов Одессы, и с её капитанского мостика хорошо просматривается весь наш Оперный театр, один из лучших в мире. Стихи работают, поют и танцуют, чтобы светить людям.
Возможно, кто-то заметит, что в моих заметках маловато критики. Но я умышленно не разбирал по косточкам всю книгу, так как боялся, что подробный и тщательный анализ мог бы нечаянно сдунуть золотистую пыльцу с крылышек бабочки.

Анатолий ЯНИ, журналист, член Всеукраинского союза писателей-маринистов, член Международной ассоциации писателей и публицистов, академик Международной Славянской Академии науки,образования, культуры и искусства Великобритании и Ирландии.