Оаору, звучит тонко черновой вар-т
Вход.
Мне нравится, нравится когда по телевизору фоном стоит первый канал. Изображение прыгает и помехи играются в «попробуй увидь». Эти мои 6 лет, я бегаю по дому в тёплых махровых носках и представляю всяческие миры, где я мама, сирота, фея или, чего более, греческая богиня.
Столько клубков размотано, я осуществляю и истребляю. Всё что могла, могу и смогу. Слишком быстро. Как будто ем, не пережевывая, после, только перевариваясь, эта смесь даёт о себе знать. Заикающаяся девушка, пахнущая свежими огурцами – это будущее. Крутые каменные ступеньки, с отсутствием последней – это прошлое. А в настоящем я просто собираю этот текст, пока у меня наполняется ванна и в чашке недопит обезжиренный молочный напиток.
1
Мы сидим на этом тонком матраце, цвета моих настроений, красный,салатовый,белый… всё сливается в сказку. Утопию,сказку. Какая разница, если напротив сидит один из «мы». Улыбка, больно вонзающая свою вилку в не свою грудь. Улыбка которая пророчит: Ты же знаешь, что я лгу.
- Я не люблю тебя.
- Я знаю. Знаю. Я тоже тебя не люблю.
И глаза сплетаются в косичку, видимую только невидимым.
Ты же знаешь, что я лгу,убитый правдой.
- Твоя любовь живёт секунду и умирает пол твоей земной жизни.
- Я не знаю, что ты вкладываешь в это убогое слово - любовь.
- Я бы тоже хотела верить в то, что ты не знаешь, но… только ты, ничейный смертный, и имеешь право это знать.
- Что это даёт?
- Это даёт знание.
Не совсем хотелось бы вести философские диалоги как Платон и Сократ, но если уж пытаться объясниться перед тем кусочком сиюминутного «мы», который я не увижу ещё несколько лет. Сколько не видел и сколько ещё не увижу. И голубой цвет глаз, ну или зелёный, или желтый… Или давай не будем придираться к мелочам. Их так много в данном моменте. Каменные лица пользуются своей мимикой. Мимикой исключительности.
И если всё же диалог произошёл, то всё то, чему мы научились, уходит в ресурсы для оледенения другого близкого. Ещё одной капли с нашего запотевшего зеркала.
В итоге нам приходится искать никотиновые деньги и никотиновый киоск. Сливать всю мысленную чепуху в белый потолок пустыми глазами.
- А ведь доселе, спроси я «зачем мы живём» или «придумали ли мы нашу реальность», ждала бы меня веревка и безгрешный невинный дядя палач.
2
Замотавшиеся в суете. Блёкло рисующие то, что невозможно увидеть, потому и блёкло.
Ты сидишь на учёбе и читаешь.
Сидишь на работе и читаешь.
Сидишь дома и…
И в одной из воронок событий что-то свыше хлопает тебя по плечу и заставляет обернуться. Влетают, таким образом, в твою душу куча птичек, и орлов и грифов и канареек и фениксов. Всех кормишь, кого-то выпускаешь полетать, правда всё равно на тонкой тетиве, которая растягивается на метр от твоего живого тела.
В одиноком городе одинокие люди разговаривают примерно так:
- Твоя дата рождения.
- Твоё настоящее имя по паспорту.
- А теперь твоё настоящее имя по паспорту.
- Давай очень-очень долго играть в эту игру.
- Игру, где мы задаем, друг другу вопросы, я отвечаю правду, а ты принепременно лжёшь. Что же, это интересно. Мой ответ да.
Природа играет нам на руку, когда мы превращаемся в магов. Мгновение, год, вечность. Всё играет, мы переставляем исключительно названия. Никому не мешая, кроме себя и своей точки опоры. Но и это тоже изумительная хаосность.
Рождается маг в человеке и слова становятся неправильными, опасными и даже пустыми.
Спустя несколько лет, мгновений, пары штук вечностей – и ты понятия не имеешь, как разговаривать с обществом. Ты уже никогда не будешь ни политиком, ни оратором, ни даже журналистом.
Яркие фонари горят на пустой улице, жужжат и потрескивают. Город напротив тебя, город навстречу тебе. И слову любовь ты подбираешь синонимы. Свои синонимы. И когда ничего не склеивается, слово придумываешь новое. И вкладываешь свою суть и свой дух.
Оаору – звенит в голове. Просто набор букв. Но оаору, звучит именно так, как если бы звучали колокола русскими буквами. Или как если бы ты уже научился понимать язык ворон, ибо в городе, по которому ты передвигаешься и который передвигается с тобой, нет более достойных птиц. Нет ничего, что пугало бы тебя с той же силой, с какой это делают случайности, неопределённый ход событий, моменты страдания от альтруизма и твой собственный дальнозоркий скептицизм.
(…)
3
А должен был успеть.
Успеть заметить как в соседней квартире кто-то моет посуду, как на другом конце города человека сбила машина, не насмерть, но алой жидкости всем достаточно… Как ящерица греется на асфальте и убегает, заприметив ребёнка, торжествующе шествующего со скоростью велосипеда и протянутой рукой к забавной зверюшке, как выключается свет во всём городе, под названием город N, простилающемся на какие-то 124 мили и пожилой человек уединяется с тьмой, радуясь и прислушиваясь к открывающимся в подъезде дверьми, всеми сразу. Ведь всем одинаково.
А должен был успеть.
Успеть заметить рождение нечеловека в человеке. В человеке, который был никем, а только став кем-то сорвался в круг бездны.
Мы сидим на этом тонком матраце, цветов моего прошлого, красный,салатовый,белый… всё сливается в эпидемию. Эпидемию ,сказку. Никакой разницы, напротив уже не так же сидит один из «мы». Один из секты «мы». Улыбка, больно вонзающая свою вилку в стену. Улыбка которая пророчит: Ты же знаешь. Ты просто знаешь.
- Я не люблю тебя.
- Я знаю. Знаю. Я тоже тебя не люблю.
- Год своей вечности я потратила, чтобы понять, что же такое я к тебе испытываю.
- Ну, уж поведай о знании.
- А что это даст?
- Это заполнит пустоту, моя маленькая Оаору.
Свидетельство о публикации №211032201031