Большая игра. Глава 6. Неожиданное извержение

Я смотрю на эту девочку, пытаюсь вспомнить её имя, у меня хорошая память, но лишь тогда, когда я хочу что-то запомнить. Её имя запоминать я не собирался. Вера? Маша? Света?
- Нина. - подсказывает она и счастливо улыбается, будто и не заметила моей забывчивости.
- Что ты здесь делаешь, Нина?
- Я решила, что лучше всего учиться журналистике на практике, поэтому приехала в Оклунков. Разреши поработать с тобой.
- Что? - удивляюсь я. То есть я понял, что она говорит, но это все как-то неожиданно.
- Сейчас все только и говорят об Оклункове. Я читала все твои посты, очень интересно. Я бы могла помогать тебе.
Беру её под руку и вывожу на улицу, подальше от удивлённых глаз парней из редакции.
- В чём ты собираешься мне помогать?
- В расследовании! Да, у меня мало опыта, но я упрямая, поручи мне что-то и сам это увидишь!
- Девочка, это не игрушки, это серьезное дело и ...
- Я знаю, что не игрушки. Знаю! Но тебе не помешает помощник. Что-то узнать, на что у тебя нет времени, проверить, позвонить, поговорить. Или просто набрать текст. Ты извини, но у тебя много ошибок.
- Слушай, ты же химик, а не филолог!
- Я - отличница. У меня пять по языку и литературе, учителя говорят, что абсолютная грамотность.
- Но ... – я умолкаю, потому что чувствую, что раздражаюсь. На эту девку, на её счастливую улыбку, её слова. Раздражаться - тупо, любое раздражение, это попытка спрятаться от настоящих причин недовольства путем придумывания каких-то глупостей. Нельзя раздражаться, только спокойствие. Беру себя в руки. Сейчас надо просто её отправить, потому что я всегда работаю один. - Понимаешь, рядом со мной опасно, потому что ...
- Я не думаю, что очень уж опасно. К тому же я не ребёнок, мне восемнадцать и я могу сама решать, что безопасно, а что нет.
- Мне некуда тебя поселить...
- Об этом не волнуйся, я сняла квартиру. Здесь, рядом. Поехали, тебе надо принять душ, потому что жара. Пошли, тут рядом.
Я смотрю ей в глаза. Параноидальная мысль, а вдруг она приставлена ко мне СБУ? Наблюдать, контролировать. Нет, глупость, я встретился с ней случайно в горах, когда все ещё только начиналось. И после они не могли так быстро перевербовать. Просто девочке в голову стукнула романтика. А как же, стать журналистом в боевых условиях. Ну и пусть. В конце концов, она действительно может помочь, ей можно будет поручать какие-то мелкие задания. Ну и грамотность лишней не будет, меня уже достали комментарии "Перламудров, надо было в школе лучше учиться".
- Там есть интернет, так что сможешь и поработать, если не хотеть спать. Но сейчас тебе лучше поспать, у тебя глаза красные, как у кролика. - она говорит и улыбается. Она взволнованная восемнадцатилетняя девушка, свежая и симпатичная. Я чувствую желание. Стараюсь абстрагироваться от телесных волнений, они не лучший советник. Да, надо разложить все на чашах весов. Действительно, я не люблю, когда меня вот так тащат, а эта девушка распланировала всё сама, меня даже не спросив и теперь хочет, чтобы я поступал, как она придумала. Я много лет жил один и привык всё делать самостоятельно. Не люблю работать в команде, потому что тогда эксклюзив нужно делить на всех. Но с ней можно будет не делиться. И мне действительно нужен душ. Так что выгоднее согласиться на её предложение.
- Хорошо, пошли.
Говорю ребятам из редакции, что вернусь утром и мы идём на квартиру. Хотя это и рядом, но таки нарываемся на патруль. Свет фонариков, я заранее снимаю бейсболку, меня узнают, просят автограф. Уважают, ведь на меня кричал сам заместитель генпрокурора. Квартира в кирпичной девятиэтажке. Третий этаж, бронированная дверь. Заходим, внутри чистенько и удобно.
- Сварить кофе? - предлагает Нина.
- Если можно.
Иду в ванную, становлюсь под воду. Стою, потому отхожу чуть в сторонку и мылюсь. Когда я писал репортажи про Мирро, то был период, когда я почти месяц не имел возможности помыться. Ночевал в лесу, в палатке, или просто в кустах. Потом, когда вернулся в Киев и залез в ванну, ужасно стала чесаться кожа. Каждый раз, когда я принимал душ. Чесалась несколько месяцев, пока тело снова не привыкло к чистоте. Думаю про Мирро, которое нашел в подвале, где собирались партизаны. Мирро многое объясняет в поведении бойцов. Мирро же влияет на психику, делает людей склонными к внушению, к преданности, фанатизму. Вот почему простые ребята становились партизанами, почему так сильно держались своего выбора, что до сих пор их не удалось найти. Но где руководители террористов взяли Мирро? Достать его очень трудно, поскольку все шахты по добыче сейчас уничтожены, а запасы под большой охраной. К тому же, знают о свойствах Мирро единицы. В основном из спецслужб или соответствующего отдела администрации президента. Значит корни партизан там, а не в народном гневе? Это игра власти или каких отщепенцев от власти? Не знаю.
- Ты там не заснул? - Нина стучит в дверь. - Кофе готово.
- Иду. - я задумался в душе, иногда это со мной случается.
Заматываюсь в пушистое полотенце, выхожу из ванной, чувствую приятный запах кофе. Сажусь за стол. Кофе действительно замечательное,  в приятной небольшой чашке с толстыми стенками. Смакую.
- Что будем делать завтра? - интересуется Нина.
- Слушай, Нина, я всегда работаю один. Без помощников и хвостов. Так мне удобнее. - спокойно объясняю ей.
- Так поручи мне что-то. Я поработаю отдельно, чтобы тебе не мешать.
- Это можно. Смотри, у Людмилы Муравской, пропавшей жены убитого прокурора, была подруга, Алина. Именно у неё Людмила ночевала перед исчезновением. Надо поговорить с этой Алиной. Расспросить о деталях той ночи и утра, когда Людмила пошла на киевскую маршрутку. Понимаешь, о чём я?
- Да, конечно, я прочитала всё что было в интернете по этому случаю. Ты писал, что она не дошла до маршрутки и, возможно, её похитили.
- Да, так что приглядывайся к реакции подруги. Она могла сдать Людмилу Муравскому.
- Хорошо. Но разве ты не партизанами сейчас занимаешься?
- Нина, и партизаны и исчезновение Муравский, это одно дело, просто разные аспекты.
- А какой адрес у этой Алины?
- А ты поищи, найди, у меня адреса нет.
- Хорошо, поищу. Есть хочешь?
- Нет.
- Слушай, ты худой, словно тарань.
- Когда я весил сто десять килограммов.
- Сто десять килограммов! Не может быть!
- Может, может. У меня есть доказательства. - беру Малыша, показываю свои фотографии трехлетней давности.
- Слушай, это же другой человек! - удивляется Нина.
- Почти.
- И после чего ты похудел? После репортажей про Мирро?
- Да.
- А что там такое произошло, что ты похудел и потерял сон?
- Ну, ты же читала репортажи.
- Читала. Но у меня сложилось впечатление, что там было написано далеко не всё. - она смотрит мне в глаза. Словно надеется увидеть, вру я или нет. Но я же не вчера сделанный, я могу врать профессионально, так что не заметишь.
- Почему же не всё? Я всегда пишу всё, что знаю. - едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Эта Нина - умная барышня, она почувствовала, что кое-что я скрывал. Ради собственной же безопасности. Я рассказывал про Мирро, но далеко не все, а лишь то, за чтобы меня не стали бы трогать. Не хотел стать вторым Гонгадзе или Найемом.
- Ну, не хочешь говорить об этом, не будем. – идёт на попятную Нина. - А ты знаешь, что мой следователь в списке?
- Что? Какой следователь?
- Ну, тот, о котором я рассказывала. Который шантажировал моего брата.
- А, тот, которого ты собиралась убивать серной кислотой.
- Или натрием.
- Натрием?
- Да, у меня же было два плана. Первый - убить на выходе из лифта серной кислотой. А второй - в бассейне. Следователь дважды в неделю ходил в бассейн, поддерживал форму, урод такой. У него была своя отдельная дорожка и душевая кабинка типа вип. Я хотела переодеться в форму игрока в хоккей на траве, там рядом с бассейном был тренировочный зал, где команда тренировалась. В сумке я пронесла бы измельченный до порошка натрий. Дальше нужно было пройти в душ к следователю и сыпнуть натрием, когда он принимал душ. Желательно в лицо.
- И что натрий?
- При взаимодействии с водой натрий выделяет много тепла. Он должен был нанести следователю  тяжелые ожоги. Вдобавок, при контакте натрия с водой получается гидроксид натрия, который и сам наносит тяжелые ожоги. Там бы получился неслабый коктейль.
- А ты жестокая.
- Я хотела, чтобы он почувствовал, что такое боль. Он же только приносил боль многим, но никогда не чувствовал её сам. Надо было вернуть должок перед смертью. - она это говорит спокойно, совсем не волнуется и не кичится, что вообще то странно - она же ещё ребёнок.
- Слушай, мне страшно с тобой оставаться! Может ты и мне хочешь урок преподать?
- Нет, у тебя я хочу урок взять. - она улыбается, словно ангелочек. Румянец на ее свежих щечках и влажные губы ...
Я её хочу. Чёрт возьми, мне нравятся девушки с характером или бахнутые на всю голову. Может жить с ним и не очень легко, но я же не собирался с ней жить.
- Пошли, практическое задание номер один. - беру её за руку, веду в спальню. Нина немного отстает, потом вырывается, прыгает мне на спину, обхватывает руками и ногами, целует в затылок.
Мы только улеглись в постель, как мне позвонили. Отвечаю, постель не должна отвлекать от дел.
- Слушаю.
- Остап, тебя еще интересует информация об Андрее Бойко? - спрашивает парень из шоу, он занимается сбором информации.
- Интересует.
- Сведений о том, что он выезжал из Украины нет. По базе данных ментов он проходил несколько лет назад, когда его арестовывали за драку по месту работы. Но дело так и не возбудили, просто уволили. Больше ничего нету. Я проверил по базе налоговой, среди учредителей предприятий он не значиться. Это всё.
- Спасибо. С меня пиво.
- Ты ещё долго будешь в Оклункове?
- Не думаю, кажется здесь всё заканчивается.
- Партизаны сдулись?
- Похоже на то. Ты извини, мне надо писать статью.
Статья лежит передо мной и сверкает нежной кожей. Ищу презерватив.
- Можешь так, я не забеременею сегодня.
- Не в беременности дело. Нужно быть осторожными.
- Ты такой правильный.
- Я - взрослый.
Мы занимаемся любовью, когда снова звонит телефон. Теперь уж не обращаю внимания. Звенит и звенит, кто-то из друзей, судя по звонку. Замолкает, потом опять звенит. Это немного раздражает, но я всё же кончаю. Тогда уже беру трубку. Это Сэм.
- Что?
- Где ты лазишь? - Сэм визжит так, что я сразу понимаю – что-то случилось.
- Говори!
- Новое убийство! Партизаны!
- Что? Не может быть!
- Ты что там, спишь? Инет просто взорвался!
- Чёрт! Где?
- У тебя под боком! В Оклункове!
- Не может быть!
- Может!
- Кого?
- Какого-то следователя с СБУ
- Рубенко?
- Пока не сообщают!
- А-а-а-а! - я аж ногами топаю о досады, что не предусмотрел такого развития событий. – Занимаюсь! – только выключаю телефон, а он опять вибрирует. Это уже Дмитрий, оклунковский коллега.
- Слушаю!
- Ты уже слышал?
- Что за следователь?
- Рубенко! Его хорошо знали в Оклункове и он был в списке партизан!
- Ему что, не дали охраны?
- Не знаю!
- Где он жил?
- На Голосеевке, это частный сектор, окраина. Но нашли его за городом.
- Поехали туда!
- Такси сейчас не ездят!
- Я вызову машину с канала!
Звоню. Ребята из съемочной группы уже улеглись спать в отеле, но быстро понимают важность происходящего,  так что быстро приезжают. Мы едем за город. Там много милиции, нас не пропускают, приходится звонить спикеру министра. Тот лично проводит, правда только меня и оператора. Ведёт на место.
- Тело нашли здесь после звонка в милицию. С телефона самого Рубенко. Мобилку нашли рядом с телом.
- Почему Рубенко не охраняли?
- Потому что не могли найти! Он ушел с работы примерно в пять, вроде бы на какую-то встречу. Потом, когда появился список жертв, ему звонили, но он не отвечал. Скорее всего был уже мёртв.
- То есть его убили еще до обнародования списка?
- Да, скорее всего!
Мы проходим несколько цепей милиционеров, которые окружают небольшую поляну. На ней вижу тело.
- Два выстрела в голову, из пистолета. Руки связаны. Кажется, его похитили, затем вывезли сюда и застрелили. - объясняет советник.
- Что это ***ло тут делает! - кричит вдруг кто-то сзади. Вижу какого-то дядю в костюме, который бросается ко мне с кулаками. - На хуй отсюда! На хуй! – он орёт, камера его снимает. – а ну не снимай! – дядя бросается на оператора. Тот послушно снимает камеру с плеча, но съемку продолжает, я в этом уверен. - Кто их сюда привёл? - орёт дядя.
- Господин прокурору, это я. - начинает было объяснять советник министра.
- Следствием занимается прокуратура! Убирайтесь! - орёт человек. Оказывается, что это прокурор Оклунковщины Всеволод Печорин. - Уберите их! - он прыскает слюной и чуть не с кулаками на меня лезет.
Советник министра пожимает плечами, мол, ничего сделать не может и нас с оператором уводят с поляны.
- Что-то успел снять? - спрашивает у камермена.
- Да немного. Света было маловато, но кое-что есть.
Я тоже снимал на телефон. Пытаюсь отправить видео, но перегрузка сети. Ну да, здесь несколько сотен человек и большинство разговаривает по телефону.
- Нина, пиши. – говорю своей помощнице. Она тут же берёт Малыша и уже набирает. - Убийство следователя СБУ в самом Оклункове, это знак, которым партизаны показывают, что они не пустой звук и готовы к продолжению борьбы. В том, что убийство совершили именно партизаны, нет сомнений, ведь убитый был в списке приговоренных. То, что на момент публикации списка его фигурант был уже мертв, означает лишь, что между различными группами партизан нет быстрого связи, что легко объясняется строгой конспирацией. Пока Сокол публикует список целей, Вернигора (а может и другие боевые группы) поражают их. Новое убийство в Оклункове, полном милиции и спецслужб, выглядит очень показательно и нагло. Это удар по власти, по её способности защитить своих верных слуг. Это удар по тому общественному договору, который существовал между режимом и нашей псевдоэлитой. Режим требовал лояльности, предлагая за это превосходство над законом, неподсудность, право на любые преступления в отношении смердов. Если ты - белая кость, столп режима, чиновник или депутат, ты можешь рассчитывать на то, что любой твой поступок не будет наказан, или будет наказан гораздо меньше, чем был бы наказан простой смертный. За это ты должен служить режиму и не посягать на священное право президента вводить и выводить из элиты. Муравский забирал собственность у бизнесменов, мог быть причастен к убийству собственной жены, но не боялся, что ему придётся отвечать за это, потому что был верным солдатом президента, мочил кого скажут, не посягал на создание конкуренции вертикали власти. За это мог рассчитывать на то, что его действия останутся незамеченными. Теперь же партизаны ударили по этой системе, выбив ее краеугольный камень - уверенность псевдоэлиты в собственной безнаказанности, в том, что сохраняя лояльность режиму, они могут делать, что угодно. И прокурор Муравский и следователь СБУ Рубенко были преданы президенту, были послушными винтиками властной вертикали, но это не защитило их от смерти. Итак, система не выполнила свою часть договора и теперь интересно посмотреть, что будет дальше. Не начнут ли винтики вести свою игру, потеряв веру в защиты сверху? Посмотрим. Уже сегодня утром.
Нина набирает быстро, как заправская секретарша. Приятно смотреть за ловким цоканьем её пальцев по клавиатуре.
- Сейчас поедешь домой со съемочной группой. Выложишь там этот пост и видео, которое я снял с места убийства. Хорошо?
- А ты?
- Я немного еще тут покручусь. Хочу узнать больше.
- Я. ..
- Если ты работаешь на меня, ты выполняешь мои приказы. Договорились?
- Да. - кивает она.
- И будь на связи. Вдруг здесь наладиться и я таки смогу позвонить.
Нина возвращается в город со съемочной группой. Я шляюсь вокруг да около, приглядываюсь, ищу себе информационную поживу. Приехало ещё несколько съемочных групп, но их не пускают к месту, где лежит тело. Туда открыта дорога только любимому каналу президента. Этот канал с самого начала вовсю мочил партизан, сравнивал их то с фашистами, то с "Аль-Каидой", за что получал эксклюзивы от органов. Но это гнилые эксклюзивы. От них воняет.
Вижу как с поляны, где лежит тело, идёт человек в белом халате и с дипломатом. Он увидел, что впереди пресса, повернул в обход. Вот почему говорю, что нужно держаться подальше от коллег. Иду на встречу доктору, он узнает меня, улыбается.
- О, звёзды телевидения!
- К звёздам медицины. Можем поговорить?
- В машине. - он кивает на «скорую» рядом.
Садимся в микроавтобус. Врач просит медсестру и водителя выйти. 
- Дадите автограф? – спрашивает, когда мы остаёмся одни.
- Конечно! - расписываюсь на листе в его блокнот. - Что там? - киваю в сторону поляны.
- Два выстрела в голову. Оба смертельные. Смерть наступила примерно в восемь вечера. Руки связаны монтажной лентой, которую используют при упаковке. На губах синяки. Кажется, его немного придушили.
- Придушили?
- Возможно салфеткой с хлороформом.
- То есть его усыпили хлороформом, вывезли из города и здесь уже застрелили?
- Да, застрелили здесь, там целая лужа крови на траве. Ноги, кстати, тоже были связаны, но их потом освободили.
- Чтобы он мог сам дойти до поляны?
- Видимо.
- Он был пьян?
- Это могут показать только анализы. Немного будто бы пахло, шампанским, что ли.
- Шампанским?
- Да. А ещё он без трусов.
- Без трусов?
- Да. Джинсы одеты на голое тело.
- Спешил куда-то?
- Не знаю.
- Спасибо.
- Не за что. - врач наклоняется ко мне и шепчет. - Думаете, это они?
- Думаю, да.
- То есть эти партизаны, они - серьёзно?
- До недавнего времени я думал, что это мыльный пузырь. Но теперь вынужден признать, что недооценивал их.
- Что же теперь начнется в Оклункове? Совсем запретят из квартир выходить?
- Не могу исключить и такое.
- Чёрт! - врач вздыхает. - Думаете, они смогут победить?
- Не знаю. Система прогнила, но пока я не вижу той взрывчатки, которая может её взорвать. К тому же это не какой-нибудь небоскреб, что взорви фундамент и всё посыпиться, а куча дерьма. Здесь надо очень много взрывчатки. Эти убийства, они встряхивают систему, заставляют режим нервничать, но, по крайней мере пока, не угрожают самой системе. - я говорю и думаю, что дельные мысли, надо их записать и вывесить, чтобы не забылось.
- Я не знаю. - вздыхает врач. - Я понимаю, что так жить, как сейчас, невозможно. Но я боюсь, что когда всё рухнет, то будет ещё хуже.
- Знаете, от нас тут мало зависит. Как будет, так и будет.
- Здесь вы правы. Мне надо ехать.
- Спасибо, что согласились поговорить.
- Спасибо вам. Мой сын читает ваш ЖЖ, звонит и пересказывает мне. И вы правильно говорили на шоу про Людмилу. Я знал её отца, очень порядочный человек, а его превратили в калеку и никто за это не был наказан. Так не должно быть, не должно! Только дожмите это дело, не бросайте на полпути.
- Я постараюсь дожать. Если смогу. До свидания.
"Скорая" уезжает, ко мне подбегают несколько коллег.
- Врач что-то рассказал?
- Нет, просто измерил давление. Мне что-то плохо. - вру. Отхожу от коллег, потому что привык работать сам, а не в толпе. Опять пытаюсь позвонить моему майору. На этот раз связь есть. Я меняю сим-карту. Мой старый номер уже могут прослушивать, а я не хочу подставлять свои источники. Звоню.
- Привет, я у машин, можешь выйти?
- Где ты?
- Возле машин, здесь рядом с местом убийства, буду ждать в кустах.
- Но...
- Бутылки купим утром. – соблазняю я его дармовым алкоголем.
- Когда смогу, подойду.
Он приходит минут через пять. Осторожно оглядывается. Но я стою в темноте, свет фар сюда не добивает.
- Остап. – шепчет майор.
- Я. – свечу ему телефоном, он видит и подходит.
- Что ты хотел?
- Что известно?
- Его застрелили.
- Кого?
- Рубенко, это следователь СБУ.
- Его знали в Оклункове?
- Больше за Оклунковом. Он на границе работал.
- Как он здесь оказался?
- Его привезли.
- На чём?
- Да, кажется, на его же машине.
- Но машины здесь нет.
- Убийца, скорее всего, на ней уехал отсюда.
- Но все же дороги перекрыты!
- У Рубы были блатные номера! Его бы никто не останавливал! И тонированное стекло, не увидишь, кто едет!
- Машину нашли?
- Нет, сейчас разыскивают.
- Почему он приехал сюда?
- Его привезли.
- То есть похитили из города?
- Да. Он ушел с работы примерно в пять. Потом, вроде бы, видели, как он заходил в магазин, покупал там шампанское и цветы.
- Шампанское и цветы? На ****ки ехал! Проверили его любовницу?
- Да знаешь сколько их у него было! Ни одну юбку мимо себя не пропускал! Здесь полгорода надо проверять, что найти к кому этот козел поехал!
- А за что его могли убить?
- Рубу? Да, блять, на нём клейма негде ставить было! За что убить! Да ну ты что! Да его, блять, тысячу раз можно было убивать и каждый раз было бы за что! - удивляется моему вопросу майор Утка.
- Почему охрану ему не дали?
- Да не успели! Три пацана с государственной службы охраны его у дома ждали! Не дождались! - милиционер смачно плюёт, топает ногой, а потом смотрит мне в глаза. - Слушай? Так что, они и дальше мочить будут?
- Ну, теперь уже не знаю. Думаю, могут продолжить.
- И много их?
- Тополь рассказывал про десяток. Может, ещё группы есть.
- Бля! Говорят те, кто в список попал, начинают убегать из страны.
- Да вряд ли. – сомневаюсь я.
- Точно говорю! У меня брат - пограничник, здесь рядом, на границе с Россией служит. Только что звонил, сказал, что им список пришел с приказом никого не выпускать.
- Что за список?
- Тот самый, что террористы напечатали! Один в один!
- Что, серьёзно?
- Так и я о чём!
- Охренеть. Неужели боятся, что разбегутся?
- Ну, получается, что боятся. Не знаю. - майор разводит руками.
- Цирк какой-то.
- Да не говори. А это что такое? - Утка прислушивается.
Где-то в темном небе становится слышно шум вертолетов. Видим, как несколько десятков милиционеров бегут куда-то с фонариками. Выстраиваются на поле, окружают площадку. У собеседника звонит телефон.
- Слушаю! Что? Сейчас! - он бросается бежать к площадке.
- Что случилось? - кричу ему.
- Министр прилетает! – отвечает он и бежит дальше, смешно выбрасывает ноги, словно лось.
Звоню Нине, а саму подбегаю поближе.
- Это я! Пиши: на место убийства прибыл глава МВД на вертолете! Уже известно, что убитый - следователь СБУ Рубенко. Он был похищен из Оклункова сегодня вечером. Партизаны вывезли его из города и застрелили на лесной поляне. Убийцы воспользовались машиной следователя, номера которой позволяли не бояться остановок со стороны ГАИ. Насколько известно, убийцы также сообщили о местонахождении тела с помощью телефона Рубенка. Сейчас машина в розыске. Следствие пытается установить откуда именно был похищен убит и были ли свидетели похищения. Пишешь?
- Да!
- Из неофициальных источников стало известно, что на все пограничные переходы разослан список полностью аналогичный обнародованному партизанами. Только партизаны обещают убивать, а пограничной службе дан приказ не выпускать фигурантов списка. Кажется, власть боится, что они убегут, словно тараканы и тем покажут всю слабость режима. Обращаюсь к пограничникам с просьбой повесить фотографии приказа в комментариях моего ЖЖ, чтобы подтвердить его наличие.
Слушаю, как стучат клавиши. Эта Нина, она действительно мне как находка.
- Отправляй на ЖЖ и переходи на твиттер, я буду вести трансляцию прибытия главы МВД.
- Я еще тебе сделала акаунт на фейсбуке, отсылаю и туда.
- Какого чёрта? – раздражаюсь я её самодеятельности. 
- Остап, ну все же сейчас на фейсбуке, а ЖЖ - это прошлый век! А какой у тебя акант и пароль на твиттере?
Диктую ей.
- Готова?
- Да, давай!
- Вертолеты зависли в воздухе и садятся на площадку, окруженную милиционерами с фонарями / / Здесь сейчас несколько сотен милиционеров, а ещё видно два БТР / / Вертолеты садятся! Их встречает всё здешнее руководство! / / О, прилетели не только глава МВД, но и генпрокурор Гречко! / / И вице-премьер Шкворников! / / С ними еще десяток генералов! / / Киевские гости направляются к месту, где нашли труп / / Что? Что такое?
- Что там? - Нина по моим отчаянным крикам понимает – что-то происходит.
- Меня окружили милиционеры! Я журналист! Меня задерживают!
Несколько омоновцев валят меня на землю, забирают телефон, выламывают руки и тащат к автозаку, который стоял среди прочей техники рядом.
- Отпустите, я журналист! Я - Остап Перламудров! Шоу Савика Шустера! - на этом я затыкаюсь, потому что получаю два очень болезненных удара в бок, от которых стону и хриплю. Не кричу, потому что даже дышать трудно. Меня бросают в автозак.
- Это ***ло не выпускать! - слышу я чей-то приказ.
Валяюсь на полу пустого автозака, стону, схватившись за бок. Несколько минут, чтобы отойти от ударов. Злюсь. Какого меня схватили? Совсем одурели? Кто дал приказ? Козлы! У меня для вас сюрприз! Лезу под левую руку. Я же с кое-каким опытом журналист, так что всегда ношу с собой два телефона. Один в секретном кармашке под рукой. Достаю его. Связь есть, только вот не помню номер Нины. Приходиться звонить Сэму, номер которого знаю на память.
- Привет, это Остап. - шепчу я, чтобы о мои разговоры не услышали снаружи.
- Дружок, что там с тобой случилось? – вопит Сэм.
- Ты откуда знаешь?
- Читаю твой твиттер! Или не твой? Здесь пишут, что тебя схватили менты и ты больше не выходишь на связь! Кто это пишет вместо тебя?
- Неважно. Слушай внимательно. Я сижу в автозаке, возле того места, где нашли убитого Рубенко. Автозак здесь единственный. Позвони коллегам, здесь было несколько съемочных групп, может еще кто-то подъехал. Пусть попробуют меня отбить.
- А кто тебя схватил?
- Менты. Им кто-то приказывал, я не увидел кто. И никому не говори, что у меня есть телефон.
- Сейчас попробую тебе помочь!
- Жду. - выключаю телефон, прячу его в обувь. Прислушиваюсь. Ждать приходится минут десять. Слышу стук.
- Остап, Остап, ты здесь?
- Отойдите от машины!
- Я здесь! Меня задержали! Я объяснял, что я журналист! При исполнении! - кричу изо всей силы.
- Остап здесь! Остап здесь! - тоже кричат коллеги. Их несколько.
- Отпустите его, он наш коллега! Он журналист! – коллег, судя по голосам, всё больше.
- Отойдите от машины, иначе я буду стрелять! – нервным голосом кричит кто-то, видимо мент, водитель автозака.
- Там журналист! Журналист! 
- Я здесь! За что меня задержали? Я вёл прямой репортаж! Я ничего не нарушал! Это препятствование законной журналистской деятельности!
- Отойти от машины! - чувствую, что нервы у охранника на пределе. Хоть бы не сорвался, и не стал стрелять. Хотя это был бы интересный сюжет.
Какие-то крики, толкотня, кажется, журналистов таки оттесняют от машины. Дерьмо! Сидеть в автозаке в такое время! Мне работать надо! Суки! Уроды! Кто дал приказ меня схватить?
Слышу, как вибрирует телефон. Осторожно достаю. Это Сэм.
- Вопрос про тебя задали министру! Твое шоу возобновило ночную трансляцию! Сейчас тебя выпустят!
Прячу телефон. И действительно, через несколько минут открывают дверь. Я выхожу и меня ослепляет блеск фонарей многих камер.
- Остап! Остап! - кричат коллеги. Я думаю, что если бы был на воле, то ни за что бы не отвлекался на спасение коллег, а искал бы эксклюзив. С другой стороны, я и сам эксклюзив, если учесть, сколько людей меня сейчас читает в сети.
- Спасибо друзья! В единстве наша сила! – высматриваю министра, или кого из руководства МВД, но никого нет. Только какой-то майор, да и тот быстро уходит. - Что случилось за моё отсутствие?
- Вроде нашли машину Рубенка!
- Где?
- На окраине Оклункова, сожжённую. Сейчас министр будет делает подход к прессе!
Все бегут к министру, я требую вернуться свой основной телефон. Менты говорят, что не знают ничего о телефоне. Приходиться пригрозить, что пойду жаловаться к министру. Только тогда возвращают. Звоню Нине.
- Алло.
- Остап, я здесь! - кричит она. Я не сразу понимаю, что она кричит сзади, а не в трубку.
- Ты что тут делаешь? - спрашиваю строго.
- Ну, ты пропал, я приехала тебя искать.
- Молодец. Сейчас министр будет делать подход к прессе, беги туда и пиши в Твиттере всё интересное, что он скажет. Давай!
- А ты?
- Мне не интересно, там, где все.
Нина уходит, а я звоню Дмитрию.
- Остап, тебя отпустили?
- Отпустили. Слушай, что там делается в Оклункове?
- На улицах военная техника. Объявлен комендантский час. Сейчас идет сплошная проверка "чешского городка".
- Это ещё что такое?
- Это район, где нашли сожженную машину Рубы. Там сейчас всё оцеплено, проверяют каждый дом.
- О, это интересно. А почему "чешский городок"?
- Его строили при советах чехи, отсюда и название.
Забираю, не без сопротивления, съёмочную группу нашего шоу, едем в этот "чешский городок". Хотя у нас наклейки "Телевидение", светящиеся в темноте, нас все равно несколько раз останавливают. Я кричу, что буду жаловаться министру, который меня уже раз освобождал от глупости подчинённых. Нас нехотя пропускают. Побаиваются то министра. Наконец "чешский городок": десяток пятиэтажек, вокруг частный сектор. Сейчас весь район оцеплен милицией. Несколько БТР-ов рыщут по дворам мощными прожекторами. Группы захвата постепенно продвигаются вперед. Тщательно окружают каждый дом, дают команду выходить. Жители выходят с поднятыми руками, их тщательно обыскивают, забирают на проверку, забегают внутрь, обыскивают жилища.
- Зачем вы собаку убили! Собаку, зачем! – ноет какой-то дед, который, видимо с перепугу, надел на голое тело пиджак с наградами. - Моего Тобика!
- Будто немцы! Будто немцы! - вздыхает рядом старая женщина. Старых отпускают почти сразу, женщин тоже, а мужчин, особенно, молодых ребят, забирают куда-то.
- Куда это их? - спрашиваю у одного из милицейских офицеров. Тот отворачивается и уходит.
Всё выглядит очень тревожно. БТР, прожекторы, вооруженные люди с собаками, перепуганные жители с поднятыми руками. Действительно, похожую на какую-то оккупационную хронику.
Мы едем сливать видео. С шоу просят мой комментарий относительно событий в Оклункове. Шоу возобновило свою работу, чего еще никогда не бывало прежде. Однако, хотя сейчас ночь, вся страна ещёне спит.
- А теперь наш хроникер из Оклункова Остап Перламудров! Остап, а ты был неправ, когда говорил, что тема партизан закрыта!
- Полностью неправ! Сегодняшний удар дает партизанам возможность быть в центре внимания без всяких усилий еще неделю, если не больше. Теперь им только и надо, что собирать урожай, который старательно подпитывает власть. Вы посмотрите на кадры обыска так называемого "чешского городка" в Оклункове. Это похоже на кадры действий оккупационном армии. Все это обыски, аресты, хотя и дураку понятно, что партизан там нет, что они уже далеко! Но система не может действовать иначе! Она накапливает собственные ошибки и помогает партизанам. И я не знаю, случайность это или нет. Или кто-то подставляет силовиков или они просто демонстрируют уровень своего профессионализма, делая зачистки мирных городов? Я не знаю ответа, но любой вариант здесь плохой.
- Остап, как всегда, контраверсионный, но ему, с места событий, возможно, виднее!
После включения пишу обращение в прокуратуру с требованием расследовать моё незаконное задержание сотрудниками милиции и наказать виновных. Этих ребят надо бить по рукам, иначе быстро забываются.
Приезжает Нина, возвращает Малыша, отчитывается, что провела твиттер-трансляцию пресс-конференции министра.
- И я кое-что узнала!
- И что?
- Кажется, нашли любовницу убитого, у которой он был перед похищением.
- И кто это?
- Какая-то студентка из Оклнуковского университета. Руба помог ей поступить и устроил на работу практиканткой. Регулярно навещал, вроде бы прямо в библиотечном корпусе.
- Откуда ты это знаешь?
- Мужики любят потрепать языком перед девушками. - она хитро улыбается. В выражении её лица есть что-то лисье.
- А ты молодец! – признаю я.
Звоню майору Утке, чтобы проверить информацию, но тот не берёт трубку. Ну да, министр приехал, не до того. Замечаю в аське своего неизвестного собеседника. Пиши ему.
- Не спится?
- Да куда там, такое же твориться.
- Говорят, любовницу Рубы нашли?
- А вы хорошо информированы.
- Хочу быть информированным ещё лучше. Её уже взяли?
- Нет. Эта дура попыталась сбежать из Оклункова.
- И куда?
- В Киев.
- На машине?
- На маршрутке, её сейчас вылавливают где-то на полпути.
- А вы склонны к откровенности.
- А вы – нет?
- Свидетели похищения есть?
- Следствие
Он отсылает одно слово и всё. 
- Что? Что "следствие"? А? Алло, гараж! - пишу в надежде получить ответ. Но абонент выходит из сети. Неожиданно прерывается. Видимо, в кабинет к моему незнакомцу кто-то зашёл. Значит, невелик начальник, коли к нему без спросу заходят.
- Херня! - раздражаюсь я.
- Что ты узнал? - спрашивает Нина.
- Ложись спать, завтра будет тяжелый день.
- А ты?
- Я все равно не усну.
- Ты свалишься в таком ритме!
- Нет, меня хватает на двое суток, так что не волнуйся. Ложись и спи.
- Но ...
- Это приказ!
- А ты, смотрю, любишь приказывать.
- Люблю. Но сейчас еще и вынужден. Ты мне завтра нужна.
Нина подчиняется и уходит спать. Думаю, что делать. Ехать в университет сейчас нет смысла. Там никого нет, ночь же. Вот бы найти адрес девушки. Когда звонит мой мент.
- Что?
- Рубу похитили из университета?
- Откуда ты знаешь? - он удивляется так искренне, что это можно засчитать, как утвердительный ответ.
- Знаю! Да или нет?
- Да.
- Девку уже взяли?
- Да, сейчас везут в Оклунков. Слушай, откуда ты о ней знаешь? Это же страшная тайна!
- Страшная тайна, откуда я знаю страшную тайну. Свидетели похищения есть?
- Пока ищут.
- Хорошо. Если будет возможность, звони, попьем кофе.
- Не знаю, будет ли - министр же в городе.
- По возможности.
Пишу в ЖЖ. "Дело по убитому следователю СБУ Михаилу Рубенко немного продвинулась вперёд. Удалось установить, что после работы он поехал в один из оклунковских вузов, где работала его знакомая. Следствие не исключает, что именно оттуда его похитили. Сейчас разыскиваются возможные свидетели этого. Сама девушка почему-то попыталась сбежать из города, но её задержали по пути в Киев и сейчас везут в Оклунков. Продолжение следует"
Ищу сайт Оклункивського университета. Сайт есть, пытаюсь найти сведения о сотрудниках библиотеки, но там только несколько рабочих телефонов и все. Когда замечаю окошко вебкамеры. Она смотрит на несколько корпусов вуза и площадь перед ними. Сейчас на площади стоит несколько машин милиции, ходят какие-то люди, видимо служивые. Звоню Дмитрию.
- Не спишь?
- Да куда там!
- У тебя есть знакомые в вашем университете?
- Да, я ж там учился.
- Прекрасно! Можешь вывести меня на кого из тамошних программеров?
- Ну, знаю одного
- О, давай! Быстро!
- Но, но, сейчас же поздно.
- Какой там поздно! Слушай, да вся страна не спит! И я не скажу, кто дал номер.
- А ты сам почему не со своего телефона звонишь?
- Это мой. Просто я меняю номера, чтобы не прослушивали. Диктуй.
Записываю номер, сразу набираю.
- Виктор, привет, это Остап Перламудров.
- Кто? - голос не заспанный, значит парень в курсе происходящего.
- Остап Перламудров. Телевизор то смотришь?
- Это что, розыгрыш? – говорит он после некоторого раздумья.
- Нет! Скайп у тебя есть?
- Е.
- Тогда выходи. Запиши мой номер. - Диктую ему, захожу в скайп. Виктор уже там. Звоню ему, он отвечает. Даю себя разглядеть. Вижу его глаза по пять копеек.
- Остап?
- Остап, Остап! Слушай, такое дело. Вот у вас в университете стоит веб-камера.
- Что?
- Вебкамера, изображение с неё идёт на сайт!
- Да, есть.
- А изображение с неё хранится?
- Я не знаю.
- А можешь узнать? Только срочно и секретно!
- А что случилось?
- Долго рассказывать. Если поможешь мне, то будешь соавтором большой сенсации! Только узнай!
- Сейчас! - он кому-то звонит, разговаривает, какие-то малопонятные мне термины, возвращается к разговору. - Да, видео за сутки сохраняется, а затем стирается. Сохраняют, чтобы отслеживать хулиганов. У нас несколько раз окна били на первом этаже.
- Витя, мне нужно видео где с пяти до семи! 
- Я не знаю ...
- Витя, я заплачу! Мне нужно это видео! Очень нужно!
- Это связано с партизанами?
- Да!
- Ну, тогда я попробую.
- Давай! Давай!
Через полчаса Виктор снова выходит в скайп.
- Видео есть. Но там, вроде, ничего особенного не происходит.
- Сливай!
- Оно тяжелое, там же больше двух часов.
- Давай, какое есть!
Он сливает его. Только когда видео уже у меня, я предупреждаю.
- Сотри все данные о нашем общения в скайпе. Если будут спрашивать о моем звонке, говори, что кто-то ошибся номером. И не ведись на провокации. Менты могут говорить, что я тебя сдал, но не верь им, они будут брать на понт.
- Менты? - слышу по голосу, что Виктор испугался. - Менты!
- Да, они могут искать. Но, если ты не дашь маху, у них не будет никаких доказательств. Ты ничего не знаешь, меня видел только по телевизору и вообще не знаешь, о чём тебя спрашивают. Всё, будь молодцом, держись!
Выключаю скайп, начинаю смотреть видео. Понемногу перематываю, потому что пока ничего интересного. Где-то в пять Руба поехал к бабе. Предположим, полчаса на дорогу, это с заездом в магазин, городишко же небольшой, пробок нет. То есть где в полшестого должен был быть на месте. Мотаю на нужное время, а сам ищу фотографии Рубы в сети. Их нет, но не может быть, чтобы у нормального пацана не было страницы ВКонтакте. Есть! Там фото и самого Руби и его машины, большого черного внедорожника. Ну, кто бы сомневался. А вот и сам крутой пацан Руба! Разглядываю фотографии, чтобы запомнить, сам слежу за видео. Так, Руба приехал в пять тридцать четыре. Его машина в поле зрения камеры! Конечно же, "Порше-Кайен", такой же, как был и у Муравского. Нормальные пацаны на другом не ездят. Рубенко выходит из машины, ставит её на сигнализацию и быстро шагает. В левой руке пакет из супермаркета, там цветы и бутылка. Пропадает с экрана, потому что заходит в корпус, на котором установлена камера. Нахожу на сайте вуза план его корпусов. Ага, Руба оставил машину возле центрального и пошел вдоль гуманитарного в библиотечный. Включаю ускоренное воспроизведение. В шесть сорок какой-то мужик выходит из корпуса вместе с Рубой. У того руки сведены за спиной. Кажется, они уже связаны. Мужчина идет позади Рубы, придерживает его и чем-то подталкивает в спину. Пистолет? Вполне возможно. Подходят к машине Рубы, мужик снимает её с сигнализации, открывает заднюю дверь, усаживает туда Рубу и садится сам. Закрывает двери. Чуть заметно, как машину немного колышет, будто в салоне идёт борьба. Он там что, трахнул бедного эсбэушника? Вот была бы сенсации! Партизаны ебут тех, кто **** страну! Настоящая бомба! Но через минуту мужчина выходит, поправляет свой пиджак защитного цвета, садится за руль и уезжает. Я смотрю еще видео, вот вижу, как похититель заходит к корпусу. Сразу за Рубой! Видно, ждал его!
Пытаюсь увеличить картинку, чтобы рассмотреть похитителя. Но качество изображения слишком плохое, чтобы увидеть лицо. Видно только, что высокий, спортивного телосложения, уверенный в себе. Возможно даже самоуверенный, ведь это было очень рискованно среди бела дня похитить Рубу, вывезти за город и убить. Ещё пересматриваю видео. В дверь стучат, я пугаюсь.
- Что?
- Это я. Остап, не сиди в туалете, перейди хотя бы на кухню. - волнуется Нина.
- Почему не спишь?
- Не спится.
- Таки попробуй заснуть! - я всё же выхожу. Действительно, на кухне лучше. Ставлю чайник и редактирую видео. Делаю ролик в две минуты. Вот Руба приехал, зашёл, за ним партизан, вот выходят, садятся в машину, борьба на заднем сиденье, партизан пересаживается за руль, машина трогается с места. "Сенсация! Видео похищения убитого следователя СБУ Михаила Рубенка! " Цепляю к посту видео и вешаю.
"Итак, наконец мы видим одного из партизан. Кто это? Вернигора или кто-то другой? Лицо не разглядеть, но можно утверждать, что это хорошо подготовленный и уверенный человек. Уверенный до отчаянности. Вот только что заставило партизан прибегнуть к столь рискованной операции? Уверенность в собственных силах или отсутствие другого варианта? Посмотрим ".
Я даю ссылку на зеркало видео, потому что первое уже невозможно посмотреть из-за большого количества желающих. Со временем видео копируют столько раз, что его можно посмотреть в любом месте. Кучи комментариев, сеть буквально взрывается. А мне звонит Дмитрий. Он разговаривает шепотом.
- Остап, к нам набежала милиция, ищут тебя.
- Пустите изображения обыска! Это же интересно!
- У нас на сайте нет такой функции. - шепчет Дима. Он, наверное, где-то прячется. – Всё, ****ец, нашли. - слышу какой шум, крики, удары. Менты схватили Дмитрия.
"Редакция моих местных партнеров, сайта" Оклунковский вестник" только что была атакована милицией. Они ищут меня и арестовывают местных журналистов. За что? Может лучше бы искали партизан? Или журналистов найти легче? Коллеги, кто может, съездите в редакцию, думаю, там будут интересные кадры. Уважаемые оклунковчане, там же вокруг редакции несколько пятиэтажек, выйдите на балкон, снимите на мобильные телефоны произвол, который творит милиция! Страдают невинные люди! Помогите моим коллегам, которые честно освещали события в вашем городе! "
Вот появился уже первый официальный комментарий. Оказывается, меня обвиняют в раскрытии следственной тайны и хотят допросить относительно того, откуда я взял видео. Ну это же смешно!
  "Какая тайна? В чём раскрытый мною секрет? В том, что Рубенко был похищен? Или в том, что он был убит? А может в том, что это сделали партизаны? Эти обвинения смешны. Я не собираюсь скрываться, я ничего не нарушал, а выполнял свои обязанности журналиста. Желание же милиции искать тех, кто не прячется, удивляет. Конечно, это легче, чем искать партизан! Что касается видео, то мне прислали его неизвестные лица, которые, видимо, уважают мою работу по освещению ситуации в Оклункове и решили помочь. Больше мне сказать нечего ".
Я выключил свой основной телефон, чтобы по нему не выяснили, где я. Ребята из съемочной группы, которые подвозили, будут молчать. Так, может, до утра меня и не найдут. Смотрю, как тысячи просмотров видео с похищением Рубы быстро переходят в десятки тысяч. Это настоящая бомба.
- Слушай, там о тебе! - прибегает Нина.
Оказывается, она тихонько смотрела телевизор. Шоу Шустера продолжило работу, хотя уже глубокая ночь. Показывали мое видео, в углу была моя фотография, как автора. Ну, не автора, а того, кто первый обнародовал видео. Вот пошло сообщение, что прокуратура считает, что видео взято с веб-камеры ОкДУ - Оклунковского государственного университета. Ты смотри! Догадались! Наверное, почитали комментарии к моему посту, где об этом давно уже было написано. Следствие считало, что кто-то похитил видео с серверов вуза. Какая проницательность! Я им аплодирую!
Позвонил на секретный номер Сэм.
- Ну ты молодец! Это видео - просто супер!
- Спасибо, друг.
- Но ты проиграл пари!
- Да, проиграл. Так что, ничья?
- Нет! Давай заключим ещё одно пари!
- Какое?
- Что я найду такой эксклюзив, который перебьет твоё видео!
- Что значит "перебьёт"? - я не люблю споров без четких критериев.
- У него будет больше просмотров, чем у твоего видео!
- Ты что, хочешь проиграть? Ты видел сколько уже просмотров?
- Давай! Боишься?
- Ну, хорошо. Давай. Только считаем первые три дня с момента опубликования.
- Хорошо!
- И что ты нарыл?
- Увидишь. Услышишь! - Сэм в восторге, выключает телефон, не захотел продолжать разговор.
Что он смог найти? Неужели выходы на Вернигору или Сокола? Только это могло перебить видео похищения! Но как он их нашёл?
Не успеваю подумать про это, когда звонит Дмитрий. Испуган.
- Остап, если ты на Янки Купалы, то сматывайся, милиция поехала туда! - он странно говорит, видимо, его избили.
- Какой адрес квартиры? - спрашиваю у Нины.
- Янки Купалы, семнадцать ...
- Чёрт! Одевайся!
- Что случилось?
- Нас вычислили! Быстро!
Пока она одевается, я чищу кэши Малыша. Чтобы трудно было найти, куда я ходил и с кем общался.
- Пошли!
Мы только выходим на лестничную площадку, когда слышу рёв моторов на улице. Поздно.
- Нина, поднимись на последний этаж, прислушайся, где работает телевизор, постучи, скажи, что ты моя помощница и попросись спрятаться. А я пошел сдаваться. Быстро!
Малыша и оба телефона отдаю ей. Сам бегу вниз, навстречу - омоновцы. Они в бронежилетах, касках, с автоматами.
- Руки вверх! – орут мне.
- Спокойно, я - журналист!
- Руки вверх!
- Я - Остап Перламудров! - кричу им, но руки поднимаю. Медленно. Мне совсем не хочется получить очередь в живот.
В руке журналистское удостоверение, но оно никого не интересует. Они знают, кого ищут. Валят на пол. Могли бы поставить к стенке, но это не так унизительно. Поэтому валят, лицо в грязный бетон, удары, заламывают за спину.
- Осторожней! - стону я, но они и внимания не обращают. Обыскивают. Очень тщательно. Я кричу, чтобы отпустили, пытаюсь шуметь, чтобы отвлечь их внимание от событий на девятом.
- Заткнись! - меня бьют в бок, я стону, пытаюсь вырваться, меня прижимают к полу, заканчивают обыск, затем поднимают.
- На третьем этаже, квартира одиннадцать! - слышу чей-то приказ.
- На каком основании меня задержали! - кричу я. Побольше шума. Мне не отвечают, тянут на улицу, там сажают в легковушку и куда-то везут.
Я сидел на заднем сиденье с двумя омоновцами в бронежилетах. На мои вопросы не отвечали, но и не били, что уже было неплохо. Сожалею, что не смыл сим-карты от телефонов в унитаз. Если Нину поймают, то смогут попалить мои источники, а это всегда плохо. Вся надежда на Нину, она ловкая девушка.
Меня привезли в облУВД, судя по таблички на входе в здание. Усиленная охрана, всюду автоматчики. Повели к лифту, подняли на седьмой этаж. Хорошо, что не в подвал, я не люблю подвалов наших правоохранительных органов. Привели в какой-то зал. Там было много серьезных мужчин в форме и в штатском. Меня усадили на стул, руки в наручниках, как в кино про полицию.
- О, привезли ***ло! - это заорал уже знакомый мне прокурор Оклунковщины Печорин.
- Следите за тем, что говорите! - я же всё-таки был телезвезда, со мной нельзя вот так.
- Да я тебя! - он бросился на меня и ударил бы, точно ударил, я видел ярость в его свиных глазах. Но здесь был вице-премьер Шкворников. Уважаемый человек, почти миллиардер. Нет, он тоже относился к журналистам, как к червякам, которых лучше раздавить и не заметить. Но он знал, что Запад, почему-то, этих червей защищает и отстаивает, может даже из-за них делать неприятности уважаемым людям. Вон Кучма как долго отмывалась после того грузина, о котором, казалось не стоит и говорить. Так же и нынешнему президенту много седины стоили история с тем афганцем. Вице-премьер частенько ездил на Запад, общался с уважаемыми политиками и хорошо понимал, что круг общения может кардинально ухудшиться, если всплывёт, что он присутствовал при избиении журналиста. Кому это нужно? Я очень рассчитывал на именно такое развитие мыслей уважаемого правителя. И не ошибся.
- Успокойся! - Прикрикнул он на Печорина и тот моментально отошел от меня, хотя уже собирался порвать на куски. - Допрашивать, но в рамках. - приказал вице-премьер и ушёл. Не хотел присутствовать лично.
И меня начали допрашивать. Я сразу сказал, что не знаю, кто прислал мне видео, но если бы и знал, то не сказал бы.
- По закону я могу открывать свои источники только по решению суда. Здесь и решения не поможет, потому что я не знаю
- Ты мне поговори! - заорал Печорин - потная и отвратительная жаба, полностью противоположная собственной поэтической фамилии.
- То есть мне не отвечать на вопрос или что это за угрозы?
- У, падла! – зашипел Печорин, сделал ко мне шаг, стиснул кулаки, но нарушить приказ о границах не осмелился. - Где его телефон? Где ноутбук?
- С ним ничего не было. – докладывал перепуганный майор, который командовал моим задержанием. 
- А в квартире?
- В квартире тоже. – майор аж головой закивал для убедительности. Можно надеяться, что Нину они не нашли.
- Вы что, йобнулись? Он что, ножиком по дереву вырезал свои статейки? Должен быть ноутбук! Маленький такой, он с ним все время носился!
- Не было. Мы и его обыскали и квартиру проверили всю, не было.
- А с ним еще сучка одна слонялась. - говорит какой-то дядя с погонами полковника. Узнаю голос, это тот, кто приказал схватить меня возле места убийства Рубенко. Что за крыса?
- Вы ответите за то, что противозаконно задержали меня, когда я вел репортаж с визита господина министра. - говорю ему.
- Ты, пидарок, сначала выйди, а потом ****еть будешь. - тихо говорит он.
Не люблю таких. Лучше когда кричат, чем когда шипят, будто змеи.
- Сучка, белокурая такая, сцикуха совсем, рядом с этим ***лом отиралася. - говорит полковник.
- Не было больше никого. - растерянно и испуганно докладывает майор.
- Проебали! Мудаки! – орёт прокурор.
- Возвращайтесь, проверьте все квартиры в доме! Она должна быть там! - шипит полковник.
Смотри, какой умница, догадался таки! Чисто змей!
Допрашивают меня дальше. Я говорю, что не знаю, кто прислал и всё. Прошусь в туалет.
- Сиди, мурло!
- Я же вам тут насцу.
- Я тебе насцу!
- Отказ в праве на туалет, это - пытка. Вы сейчас нарушаете закон.
- Уйобок!
Они стали передо мной стеной и аж кряхтят от ярости. Им непривычно вот так цяцкаться. Ну, это вроде человека, который годами набирал текст на клавиатуре, заставить писать пером. Очень трудно, раздражает страшно. Так и они, привыкли, что можно избить, сломать пальцы или вставить яйца в дверь, сделать слоника, несколько простых и действенных приемов после которых человек всё расскажет. Любой человек. А здесь нельзя так, приходится расспрашивать, а это ***ло сидит, ничего не говорит и улыбается.
Ну, я не очень то улыбался, чтобы они не сорвались. А то ведь люди горячие, отмудохают, а потом будут думать, что делать. Так что на рожон не лез.
- Всё, твой друг дал на тебя показания! Ты у нас будешь сидеть! - это прибежал откуда-то шипящий полковник. Хищно улыбается. - Пойдешь за лжесвидетельство! Думал не найдём? Нашли! Только он умнее тебя оказался! Так что он рассказал, а сидеть - тебе! Дурак!
Полковник удовлетворенно потирает руки, его коллеги улыбаются и кивают головами.
- Вот, лошок! Будешь в колонии теперь педерачи показывать! Всё, дурачок, допрыгался!
Неужели они действительно считают, что я вчера родился и поведусь на этот дешёвый трюк? Расколюсь и дам показания против того парня из вуза? Идиоты! И эти люди ищут партизан?
- Ребята, вы бы вместо того, чтобы цирк здесь мне показывать, убийц ваших коллег искали. - я рискую получить, но надеюсь, что Шкворников рядом. А при нём бить не будут.
- Дурак, знаешь, что с тобой за четыре года в колонии сделают?
- Не знаю, господин полковник, это вам нужно знать. За препятствование законной журналистской деятельности дают, кажется, три года.
Полковник сжимает кулаки, но сдерживается. У него крепкие нервы. Мурыжат меня дальше. Меняются, задают похожие вопросы, пытаются запутать.
- Ребята, последний раз прошу, отведите в туалет. Я хочу сцать. Если не отведете, то наделаю прямо здесь!
- Потерпи, гавно! - полковник бьет меня тренированным ударом в бок. Дебил! Я чуть не обмочился! Этот удар, признак того, что рамки отменили? Это было бы плохо, я же не герой-подпольщик. - Говори, кто прислал видео? - полковник схватил меня за голову и смотрит в глаза.
- Я не знаю.
- Где сучка с ноутбуком?
- Вы ещё спросите, где партизаны. - я улыбаюсь. Зря, потому что он бьёт. Теперь в живот и в этот раз я не выдерживаю. Сцу себе в штаны!
- Ах ты ***ло! - полковник замахивается, чтобы ударить меня в лицо, но его останавливают. То есть рамки таки есть. Это хорошая новость. Плохая – мои мокрые штаны.
- Отведите этого ссыкуна на парашу, пусть привыкает! - командует Печорин.
Я могу идти сам, но приказали тащить, так что мне не дают встать и тянут. Отвратительное ощущение мочи в брюках. Последний раз такое было когда-то в детстве. Чёрт! Главное, не показать им, что это меня раздражает. Потому что попытаются на этом сыграть. В туалете отливаю то, что успел удержать.
- Дайте мне чистую одежду!
- Не было такого приказа. - меня сопровождают двое упитанных бойцов, каждый из которых чуть ли не вдвое больше меня.
- Отстегните хотя бы наручники, сниму трусы.
- Нет.
Хоть руки дали помыть, повели вновь в зал. В коридоре сталкиваемся с вице-премьером.
- Господин, Шкворников, как думаете недопуск в туалет, это путь к евроинтеграции? - кричу ему.
Он отшатывается, будто от нечистой силы, бежит в какие-то боковые двери, за ним свита из местных.
- Это что, ****ь такое? – орёт вице-премьер.
Далее его строгий разговор с подчиненными не слышу, меня заводят на допрос. Опять начинают прессовать, несколько ударов в грудь. Это полковник, для него, видимо, дело профессиональной чести расколоть какого-то паршивого писаку. Бьёт больно, ну хорошо, хоть рожу берегут, меньше всего мне бы хотелось посещать потом стоматолога.
- Ну ты и дебил! Всё, твой дружок из университета, всё рассказал! - полковник заглядывает мне в глаза. Смотрю на него со смирением древнехристианских святого.
- Я же говорю, что не знаю. - уже не улыбаюсь, чтобы не дразнить гусей. Полковник шипит от раздражения, а я замечаю, как из коридора заходит какой-то мужик, начинает шептать что-то товарищам. Те разочарованно качают головами. Когда в комнату забегает Печорин и с ним милицейский генерал, я его видел на месте убийства Рубы. Кажется, это глава областного УВД.
- Быстро переодеть его! – рыкает генерал.
Здесь такая дисциплина, что не переспрашивают. Меня хватают, тянут в коридор, потом в другой кабинет, там уже начинают решать, во что переодеть.
- Быстрее! Через пять минут должен быть готов! - кричит какой-то человек в штатском. Готов к чему? Надеюсь, что меня отпустят. В СИЗО могли бы отвезти и в мокрых штанах.
- Вася, он такой как ты, дай ему свои. - говорит один из ментов, которые суетятся вокруг меня, другому.
- Почему я? - не соглашается Вася, действительно невысокий и худой, как я.
- Может у генерала спросишь? Потому что размер твой. Быстро!
- Да у меня нет запасных штанов!
- Блять, эти снимай!
- Это мои штаны!
- Быстрее!
Что-что, а дисциплина в милиции есть. Вася начинает снимать штаны.
- Только ты, это, верни. - просит меня.
- Да уж верну, мне чужих штанов не нужно. А можно меня в туалет отвести?
Меня отводят, быстренько подмываюсь с рукомойника, вытираюсь листами жёлто бумаги, которая здесь за туалетную, одеваю новые штаны. Со стрелками, давно не носил ничего кроме джинсов. Ну, уж что есть. Выбрасываю свои джинсы в урну. Меня ведут к лифту, едем вниз. Там ко мне подходит мужчина, которого я видел рядом с вице-премьером. Делает движение рукой и милиционеры отходят от меня.
- Мы вас отпускаем. - он смотрит мне в глаза.
- Отлично.
- Это решение Семена Борисовича. - это имя и отчество вице-премьера Шкворникова.
- Это здравый смысл, меня не за что задерживать, я ничего не нарушил.
- Вы не очень-то благодарны. - кривится он.
- Я просто рад, что Семён Борисович в очередной раз поступил, как умный человек.
- Мы надеемся, что вы также будете вести себя, как умный человек.
- Всегда стараюсь. - тскренне улыбаюсь и вижу, что мой собеседник недоволен результатами разговора.
Он спешит к лифту, а меня выводят из здания УВД. На улице целая куча камер. О, вижу даже иностранные каналы.
- Мы освобождаем господина Перламудрова, но напоминаем, что раскрытие тайн следствия - преступление, которое будет караться. – советник главы МВД бежит от вопросов в здание. Коллеги обступают меня. Интересуются, применялись ли в отношении меня пытки.
- Сотрудники милиции не были очень-то вежливы, но пыток не было. Вы же понимаете, что если пытать меня, то вопрос быстро выплывет наружу. Зачем? - рассказывать о том, что обоссался не очень хочу, потому что момент не очень то красивый. И у меня же несколько рекламных контрактов, требующих достойного поведения. Так что лучше помолчу.
- Как вы относитесь к заявлениям, что ваше задержание было инспирировано властями, чтобы очистить вашу репутацию защитника режима?
- Не комментирую глупости.
- Как вы узнали о том, откуда был похищен Руба и что есть видео с места событий?
- Я работал.
- Как вы считаете, партизаны исчерпали возможности своих атак или смогут в ближайшее время нанести новые удары?
- Думаю, что сейчас фигуранты списка, которые не успели убежать, будут обеспечены охраной, что сделает невозможным удары по ним. Но партизанам этого и не надо. Пока власти закрывают глаза на обстоятельства исчезновения Людмилы Муравской и другие преступления, к которым могли буди причастны убитые правоохранители, партизаны зарабатывают на этом очки, потому что выставляют себя единственными борцами за справедливость в стране.
Еще несколько вопросов, я вижу в толпе съемочную группе с шоу. И Нина с ними. Быстро отвечаю и двигаюсь к машине. У меня просят несколько автографов. Ну да, я же звезда. Мы едем в гостиницу, где остановилась группа. На квартиру возвращаться не хочу, ведь не исключено, что там теперь всё прослушивается.
- Как ты? - спрашивают коллеги.
- Ничего. Что нового по делу?
- Да ничего. Ту девушку, к которой ездил Руба, допрашивают, но, кажется, она ничего не знает.
- А почему хотела скрыться?
- Когда узнала, что Рубу убили, испугалась, что будут её искать. Вызвала такси и поехала на маршрутку, хотела спрятаться в Киеве.
- То есть она не видела, кто похищал?
- Точно не знаем, они же ничего не комментируют.
- А ты как? - спрашиваю у Нины. - Где спряталась?
- Как ты и сказал, на девятом этаже. Там в трех из четырех квартир смотрели телевизор. Я позвонила туда, где двери были обиты дермантином. Значит, пенсионеры, точно политикой интересуются, не надо будет объяснять много.
- И они тебя пустили?
- Да, даже чаем напоили. Две сестры, уже лет за восемьдесят, они за партизан, тебя чуть не любят, что вот критикуешь, но когда услышали снизу крики милиции, то сразу согласились пустить.
- Молодец. Дай телефон. - беру тот, который менее засвечен, хотя, возможно, они все теперь засвечены. - Алло, это Остап. - Я звоню своему источнику в милиции, но тот сразу выключается и больше не берет трубку.
В гостинице принимаю душ. Одеваюсь в халат. Завтра нужно будет купить новые джинсы. Открываю Малыша, заглядываю в аську. Там есть мой тайный собеседник.
- Привет.
- О! Тебя отпустили? 
- Да.
- Обо мне не спрашивали?
- Что они могут спрашивать о тебе, если я не знаю, кто ты. Что говорит любовница Рубы?
- Ничего толкового. Её ещё допрашивают, но, кажется, она действительно не связана с партизанами.
- Похитителя с видео, не опознали?
- Пока нет. В комментариях много догадок, их проверяют, но пока ничего полезного. Качество видео слишком плохое. А кто тебе его слил?
- Какие-то неизвестные. А по оружию что?
- Готов к сенсации?
- Всегда готов.
- Муравский и Рубенко убиты из одного пистолета !!!!!
- Что? Это точно?
- Точно.
- То есть это Вернигора?
- Может быть. А может и первое убийство совершил не Вернигора, которому что-то помешало, а кто-то третий.
Я знаю, что второе убийство совершил именно Вернигора, так что это он на видео! Бомба.
- Как твой живот? - спрашивает незнакомец.
- ?
- Говорят, тебе досталось в УВД.
- А не знаешь, кто это мурло, которое меня било?
- Полковник?
- Да, худой, высокий.
- Кажется, это Ваня Холоденко.
- И кто он?
- Руководитель Оклунковского УБОПа.
- Козёл!
- Он просто привык давать результат, а здесь только ебуть в голову и водят за нос.
- А мой источник в ментуре ты попалил, что он не берёт трубку?
- Я - нет, но менты ищут крысу, которая сливает тебе информацию. Так что он, видимо, испугался.
Я хочу спросить о задержанных на площади. Не удалось ли узнать что-то у них, когда мой собеседник исчезает из сети. Смотри, какой невежливый, даже не попрощался. Думаю, что делать с информацией об оружии. Проверить ее невозможно, по крайней мере неофициально. Но информация очень важна. Поэтому пишу в ЖЖ: "Некоторые осведомленные источники говорят, что убийства Муравского и Рубенко было совершены одним и тем же пистолетом. Если это так, то не исключено, что на видео сам Вернигора - военный предводитель партизан. Вот он: "- далее вешаю его вероятный портрет, который появился на сайте МВД. Разглядываю лицо. Безличное, как всегда на фотоработах. Но, вроде, оно мне знакомо.
- Остап, кофе. - Нина сбегала в бар отеля, принесла оттуда кофе.
- О, спасибо, то что надо.
Кофе вкусный. Вижу, что и парни и Нина едва держатся на ногах.
- Так, все идите спать! До утра совсем мало времени, надо хоть немного отдохнуть!
Ребят дважды просить не надо, мигом укладываются. Нина будет спать на кресле, которое можно разложить. Я спать не хочу, хотя и устал.
- С утра пойду к подруге Людмилы? - спрашивает Нина.
- Не только. - веду ее в ванну. Не то чтобы не доверяю ребятам из канала, но чем меньше людей знает, тем лучше. - сначала поедешь в больницу. Там надо навестить одного парня.
- Что за парень?
- У него недавно вырезали аппендицит.
- Чем он важен?
- Важно, чтобы ты узнала, на месте ли он. Если на месте, то передашь от меня привет. Если его нет, узнай, когда и куда он ушел.
- Хорошо.
- И смотри, чтобы за тобой не было хвоста. Если будет, то запутай его, только не приведи в больницу.
- Я поняла.
- Потом пойдешь к подруге пропавшей. Надо понять причастна ли она к исчезновению или нет.
- Хорошо. Может ты бы поспал? У тебя красные глаза.
- Я знаю, но спать не хочу. Отдыхай, завтра ты мне понадобишься. И спасибо за кофе, он замечательное, сейчас ещё схожу за чашечкой.
Нина начинает целоваться. Ее глаза блестят какой-то сумасшедшинкой. Я сперва не очень то настроен на секс, но когда она раздевается, то уже не сомневаюсь. Стоим возле ванны, мне нравится смотреть на спину Нины: белую, с пятнышком загорелой кожи у шеи.
Потом Нина таки идёт спать, а я усаживаюсь на подушке в ванной и лазаю в сети. Люди понемногу засыпают, комментариев всё меньше, читатели устали. Хотя моё сообщение снова вызывает большой интерес. Смотрю, что уже второй по популярности среди украинских блоггеров. На первом месте - Сэм. Ну да, по большому счету, он всю эту историю раскрутил и хоть сейчас у него нет эксклюзивного контента, но он обеспечивает очень полное освещение событий в печали, потому что работает эдаким агрегатором, где собирается вся информация про партизан.
Появляется новость, что нескольких фигурантов партизанского Списка видели в Борисполе, где они пытались улететь. Далее еще несколько фотографий плохого качества с аэропорта. Местные подтверждают, что на фотографиях именно фигуранты списка. Значит, убегают. Ну, я бы тоже не стал бы надеяться на защиту со стороны государства. Читаю на сайте оклунковских коллег, что парней, задержанных на площади во время телетрансляции, до сих пор не отпускают и недавно к горотделу милиции подъехала "скорая". Возможно, их пытают. Это со мной цацкались.
В сети выкладывают компромат на погибшего Рубенко. Действительно, много натворил покойный. Ничего не боялся, и вот на тебе. Я еще пересматриваю видео. Интересно, почему Рубенко не попытался оказать сопротивление? Неужели не понимал, что обречен, что его убьют? Не мог быть таким дураком, но почему-то спокойно шёл к машине. С другой стороны, а что ему было делать со связанными руками и при наставленном пистолете? А этот Вернигора, он - боец.
Еще раз смотрю, как спокойно направляется в библиотеку, потом не менее спокойно выходит, уже с Рубенко. Интересно, а где судья Петрик? Или сидит где-то в окружении десятка автоматчиков или уже умотал из страны.
Я ещё сходил за кофе в бар, вернулся, потом читал сеть, уже не новости, а больше комментарии, потом заснул. Прямо в ванной, с Малышом на животе. Мне снилось что-то непонятное, а проснулся я от того, что меня хлопали по щекам.
- Просыпайся, просыпайся! - говорил мне незнакомый голос. Я открыл глаза и увидел незнакомого мужчину лет пятидесяти. Чисто выбритый, в рубашке и джинсах, с уверенным взглядом и пистолетом. Мужчина кивнул на ствол, наставленный на меня. - Не делай глупостей, парень.
Я закивал. Какие уж тут глупости, когда пистолет?