27

Больше всего на свете Афанасий Петрович ненавидел неведение, возможно, по этой причине он и стал служить в разведке. По его мнению, очень важно было знать, есть ли на самом деле в темной комнате конфуцианская чёрная кошка, и есть ли смысл её искать. Молчавший сервер Гелиограда, тревожил тонкую интуицию бывшего разведчика, тем более, что его недавние изыскания наверняка были косвенно или прямо к этому причастны. Он поразился, как сильно опустела его жизнь, вернув пенсионера к забытым стариковским привычкам. Афанасий Петрович спускался во двор с пустой авоськой и шёл в булочную, а на обратном пути притормаживал у «козлодрома», где такие же бездельники как он громко стучали костяшками домино. Вечера у телевизора, свежая газета днем, дети и внуки далеко.
Постепенно военный пенсионер пришёл к выводу, что бездействие это прямая дорога в могилу. Если человек выходя на пенсию, сидит дома, смотрит по утрам программы о здоровье, а вечером новости, то долго он не протянет. Афанасий Петрович придумывал себе разные занятия. Собственно, интернет-то никуда не делся, просто без Гелиограда он был пустым и не интересным. Тяжелее было от того, что складывалось ощущение взаимной ненужности. В виртуальном городе тебя окружает множество персонажей и, пускай, половина из них просто выдумана обстоятельствами, то в реальном мире всем на тебя наплевать. Покинутый пенсионер не рисковал звонить дочери и зятю, чтобы не заразить их собственной хандрой, не играл в домино во дворе, и состояние покинутости с каждым днем лишь усугублялось.
Тем было сильнее удивление Афанасия Петровича, когда в своем почтовом ящике, он обнаружил казённый конверт. Он уже давно разучился пользоваться настоящим, а не виртуальным, почтовым ящиком, который висит на стене в подъезде, и поэтому долго искал на связке нужный ключ, а потом не мог понять, почему следователь по особо важным делам Михаил Григорьевич Урбанцев послал ему повестку по почте, а не позвонил по телефону. Так или иначе, это было хоть какое-то внимание, и на следующий же день Афанасий Петрович явился в прокуратуру.
Старый друг встретил его хмуро. Впрочем, посетитель следователя не помнил момента, когда было бы по-другому. Урбанцев вертел в руках свою же повестку и гадал, принес старый хрен чего-нибудь выпить, или ему придется доставать из сейфа заначку. Но «старый хрен» медлил и думал себе, что раз уж ты вызвал меня официально, то официально в прокуратуру коньяк за пазухой не носят.
- Так, - хлопнул ладонью по столу Михаил Григорьевич, - буду, откровенен. Повестка эта связана со служебной проверкой, и ты, Афанасий Петрович будешь допрошен в качестве свидетеля относительно проекта Гелиоград, поэтому прошу отвечать подробно и по существу заданных вопросов. Это понятно?
- Чего же не понять? – пожал плечами посетитель, - спрашивай, гражданин следователь.
- Фамилия, Имя, Отчество, - произнёс Урбанцев и, взяв ручку, записал все, не дождавшись ответа.
- Являетесь ли вы участником компьютерной игры Гелиоград.
- Да, являюсь, уже долгое время.
- А по точнее?
- Миш, пощади мою стариковскую память, может года три, четыре.
- Знаком ли вам Верников Игорь Леонидович, организатор данного проекта и при каких обстоятельствах вы познакомились впервые?
Далее Урбанцев подробно записал все, что рассказал ему Афанасий Петрович, и на том официальная часть аудиенции была завершена.
- Но в конце то концов, что произошло? – спросил посетитель, когда следователь убрал папку в сейф и взамен вытащил бутылку.
- Умер человек, - отозвался куда-то в недра железного ящика Михаил Григорьевич, - признаков насильственной смерти нет, признаков отравления нет. На лице покойного, умиротворённая улыбка, словно снится ему осязаемое счастье. Вот, поди тут, разберись.
- Так что, вскрытия не проводили? – удивился Афанасий Петрович.
- Да какое, вскрытие? – махнул рукой следователь, - Московская Епархия вмешалась раньше, чем мы что-либо смогли предпринять. Традиции, обряды, то нельзя, это нельзя. Преставился к Богу слуга его и точка. Единственно, что мы могли, так это конфисковали у Верникова все оборудование. Наши программеры его собрали, а войти не могут, какая-то защита мудрёная стоит.
- А зачем вам всё это, - спросил пенсионер, - сам же сказал, дела не заводили, а по поводу защиты обратились бы к Верникову напрямую, не думаю, чтобы он отказался.
- Да забухал он, сидит  бобылём и в одиночку ханку глушит, достучись до него.
- Ну и что дала ваша проверка?
- Ничего. Вот опрашиваем свидетелей, чтобы отписаться, а оборудование скоро вернуть придется. Но только ты мне скажи, Пенсия, не просто так ты у меня про всяких тварей спрашивал. Так может того, сожрали вашего попа, или напугали сильно?
- А сам-то ты как думаешь? Напуганные покойники разве так выглядят?
- И то верно, - согласился Урбанцев, - если бы сам не видел, не поверил бы. Веришь, позавидовал даже. Лежит себе, отче, будто спит, а во сне улыбается, будто смерть для него не горе, а старый друг, которого ждут давно, и вот он, наконец, приехал. Фу, ты, напасть какая?! Давай-ка, Петрович, по второй наливай, а то так невесть до чего добазариться можно.
- Значит проверка ничего не даёт? – спросил Афанасий Петрович хрустнув корнишоном.
- Ага, разведка, так я и выдал тебе служебную тайну…
- Да брось, Миш, признаться, так мне без Гелиограда скучно. Отдали бы вы Игорю все его компьютеры. А? Потом, глядишь и сам присоединяйся.
- Ну, вот ещё, нашёл дурака. От вашей программы люди дохнут, а они опять поиграться хотят. Отдадим, скоро уже, вот только все формальности уладим. Только скажи мне, мил человек, ты же там внутри эту гниду искал, и что, не видел ни разу?
- Нет.
- Следует ли из этого, что она прячется?
- Конечно?
- Так почему же она от священника не спряталась?
- Мы этого не знаем.
- И то верно,- согласился, следователь, - давай ещё по одной, а то мысли путаются.
Он не надолго призадумался, пока гость вновь наполнял стопки, а потом ни с того ни с сего заявил:
- А может быть мне попробовать?
- Что? – не понял Афанасий Петрович.
- Ну, того, - заерзал как нетерпеливый школьник следователь, - поискать эту гниду самому?
- Ты только что это придумал, в пьяном бреду, или изначально вызвал меня, чтобы паролем завладеть?
- Эх, блин! Разведка! Ничего-то от тебя не утаишь Афоня.
- Когда ты так начинаешь меня называть, - рассудительно ответил пенсионер, - это верный признак того, что тебе уже хватит.
- Мне кажется, я задал вопрос?
- Странно, но мне кажется то же самое?
- Я задал вопрос первым.
- Тогда мой ответ – нет, - сказал Афанасий Петрович и откинулся на спинку стула.
- А, может, я увижу то, чего ты не заметил? Вдруг у тебя глаз замылился, а я свежим взглядом того, накопаю чего-нибудь?
- Это у тебя-то глаз свежий? – съязвил посетитель, - тебе с этого начать надо было. Позвонил бы: так мол и так, хочу на вашу игрушку поподробней посмотреть. А ты – повестки, проверки, фамилия имя отчество, тьфу! Противно даже.
- Не обижайся, Петрович, работа такая, так что, могу я на тебя рассчитывать?
- Чёрт с тобой, пошли, где там у вас комната хранения вещественных доказательств?
- Да мы эту сеть в допросной комнате собрали, - оживился следователь, тут недалеко совсем…
Он выскочил из-за стола и не слишком устойчиво шагнул к двери. Афанасий Петрович последовал за ним более уверенной походкой. Не смотря на то, что по занимаемому в пространстве объему следователь был раза в два больше своего посетителя, употребленный поровну алкоголь  отчего-то проявлялся в нем более явно, чем в невысоком худощавом дедушке, который совсем по-молодецки вбежал по лестнице на следующий этаж и заждался уже, когда его догонят, а потом ещё неверной рукой откроют замок.
В допросной царил хаос из проводов и компьютерных блоков, которые все одновременно работали и производили не только назойливый шум, но и много тепла. Не смотря на второй этаж, на окнах были решётки, так как бывали случаи бегства допрашиваемых через окна. Афанасий Петрович понял, что створки рам никогда раньше не открывались за исключением форточек, и теперь, когда необходимость в этом возникла, прокурорским работникам пришлось воспользоваться фомками, чтобы хоть как-то проветрить помещение. Посреди нагромождения проводов стоял стол с монитором, клавиатурой и «галлюцинатором», к которому и поспешил Урбанцев.
- А не боишься? – спросил Афанасий Петрович.
- Нет, - ответил тот, - интересно даже.
- Тогда может напишешь мне бумагу, что делаешь всё по доброй воле, в здравом уме и трезвой памяти.
- Ты шутишь?
- Конечно, шучу. Гелиоград не опасен, по крайней мере для молодого лишенного фантазии мужика. Давай, Миша, вперед. Одевай этот прибор, а я с клавиатуры зайду со своим паролем. Только учти, ты будешь в моем теле, то есть маленький и худой, выйти из программы можно через любой эвакуатор, прежде чем что-то предпринять в городе обязательно такой найди. Как правило, кабинки эти установлены в местах скопления горожан. На стадионах, в кинотеатрах, автобусных остановках, магазинах и так далее.
Афанасий Петрович сказал ещё несколько слов напутствия, поправил на голове друга складки резиновой основы, и запустил его в опустевший город. Сам он устроился на соседнем стуле и решил контролировать визуально мимику следователя, чтобы в экстренном случае, быстро отключить питание. А сам Михаил Григорьевич Урбанцев не ждано не гадано из жаркого душного кабинета переместился в прохладу затенённой небоскрёбами улице.