Ну, здравствуй, мой малыш...

               


До отправления скорого поезда «Ленинград – Берлин» оставалось тридцать минут. Майор с   седой шевелюрой с чемоданами в руках  продвигался к своему купе. Его жена стояла в тамбуре с тревогой,  волнуясь, переживала разлуку их пятнадцатилетнего сына с черноглазенькой одноклассницей. На платформе пассажиров почти не было, под дождём в обнимку  стояли двое, он и она.   Головка девочки лежала на груди у парня, и он всё гладил и гладил её каштановые  волосы. Никого не замечая, и не стесняясь,  они плакали у всех на виду. Им казалось, будто во всей вселенной  время  для них остановилось.   
Но, время, было  неумолимо; проводница объявила, что до отправления поезда осталось две минуты.
Мама мальчика забеспокоилась: «Саша!…»
Состав медленно заскользил по мокрым рельсам.   В это время на перроне раздался гимн посвящённый "Великому городу". Услышав его,у мамы к горлу подкатил комок, выступили слёзы, слёзы  гордости за Родину, за Россию.   
На ходу, запрыгивая на ступеньку,  Саша крикнул:  «Таня, я тебе сразу напишу».
Рыдая, девочка в ответ: «Я люблю тебя, Саша!»  Всё понимая, проводница  ушла в служебное купе,   
а мама с сыном ещё долго стояли у открытой двери тамбура, пока фигура девочки бесследно не исчезла.   
Отец, уже уложил чемоданы, переоделся. На столике - варёные яйца, домашние котлеты, хлеб, сыр и бутылка столичной водки.
«Ну, мать, давай выпьем за нашу дальнейшую службу за «кардоном».  Налив по полрюмочки, чокнулись: «Ну, с Богом!»   
От еды сын отказался.  Долго ещё безразлично    смотрел  в окно,   украдкой смахивая уже не детские  слёзы. Сеял мелкий ленинградский дождик, за окном стоял август. По ту сторону стекла была такая же пустота, как и в его душе.  С нарастанием дождя в его сердце нарастала и   грусть.
Отец, утомившись, тихонько похрапывал, а мама время от времени украдкой поглядывала на  своего сына.
И тут она вдруг заметила: «А, сын-то её оказывается, уже вырос…»   
Мама с жалостью  смотрела на несчастного влюблённого сына. Сердце защемило, будто всё происходило не с ним, а с ней. Давно ли это было…?
Саша мысленно представил, как Таня сейчас в электричке подъезжает к Зеленогорску.
Провёл рукой по щеке, и тут нахлынули воспоминания. Вспомнил, как три года назад, после шестого класса, они познакомились в пионерском лагере на Карельском перешейке.
Однажды, тихим вечером у костра на берегу озера разговорились и  узнали, что учатся в одной школе в параллельных классах и очень удивились, что раньше никогда не видели друг друга.   
По приезде из лагеря теперь были неразлучны, повсюду вместе, и, возвращаясь из школы, он всегда нёс её портфель.   
Любовь была светлой. Но, любопытные  глаза взрослых не верили в чистоту их любви, поговаривали, как бы чего не вышло…
Она скромная, симпатичная, тихая. Он же лидер в классе, рослый, спортивный с удивительно красивыми зелёными глазами. Учился хорошо. Нравился всем девчонкам.
Однажды, Таня  сказала: «Саша, ты меня не любишь». 
Он возразил: «Люблю».
Таня в ответ: «Докажи». 
И он доказал.
Тут же взял  бритву и с размахом полоснул свою щеку. Из - под его руки хлынула кровь.  Оба они сильно испугались.  Таня со слезами, вытирая кровь носовым платком,  со словами: «Милый мой глупыш, что же ты наделал? Я же пошутила…»
Саша вспомнил этот случай, улыбаясь своему отражению в стекле, снова провёл рукой по шраму.
Забрался на вторую полку, достал ученическую тетрадь, вырвал лист. Вдруг из тетради выпала фотография недавних событий, его пятнадцатилетия.  На ней были изображены он и она. Он с длинными, вьющимися  волосами, как у "битлов", тогда модными, на голом теле школьный пиджак с комсомольским значком, а на шее тонкий чёрный галстук. Она в светлом платьице, на голове фата, собранная наспех из тюлевой занавески. На обратной стороне дата: 4.08.1982г.Глядя на фото, на листе бумаги он нежно  вывел: «Ну, здравствуй, мой малыш…»