Ершов. Дом у Парка. Ч. 11

   Открывайте дверь, сейчас мы войдём в помещение нынешней редакции газеты «Степной край», бывшего «Ленинского пути».
   А пятидесятых – шестидесятых, в начале семидесятых тут активно работал кружок «Кройки и шитья» под руководством моей мамы, Федоровой Лидии Семеновны.
  Специализацией у кружка была «Верхняя легкая женская одежда».

  По сути говоря, это было профессиональное училище с годичным сроком обучения. В лучшие годы было несколько дневных и несколько вечерних групп. Т.е. занималось порядка 150 человек в год.

   Обучение было платное, учили добросовестно. Оно включало в себя всё – и крой, и сметку, и примерки, и само шитьё. Для последнего в зале были установлены швейные ножные и ручные машины. Обучение было конкретным, и каждая будущая портниха шила по курсу обучения всё для себя или родственников – от, простите, трусов, до платьев и костюмов.

       Мама по приезду в Ершов в 1956 году  вначале не работала, потом ее попросили немного поработать руководителем кружка кройки и шитья при железнодорожном клубе, подменить заболевшую мамину подругу, бывшую тогда руководителем кружка, которая настояла именно на её кандидатуре. Мама подумала…и согласилась поработать немного…К сожалению, её подруга умерла, и маму уговорили закончить курс обучения.

   Потом новый набор, затем следующий…так она и проработала там до наступления пенсионного возраста. Надо сказать, что в свое время мама закончила двое курсов «Кройки и шитья», причем вторые были именно для руководителей таких курсов.

   Многие женщины Ершова и окрестных сел получили на этих курсах профессию. Часто бывало, идем по улице – а с ней все здороваются. За время ее работы руководителем, через этот кружок прошло более тысячи женщин, а это много для нашего двадцатитысячного городка.

    А когда она ушла, кружок быстро захирел и тихо скончался...

   Мама была классная портниха по легкому женскому платью. Ей приходилось с трудом отбиваться от клиенток, жаждущих у нее пошить что-нибудь.  Швейную машинку мама вывезла  из Германии, фирмы «Альтенбург». В нерабочем состоянии она складывалась в небольшую полированную мебельную тумбочку. Ничего похожего у нас не выпускали.

 
  Сегодняшнему читателю трудно представить и объяснить то внимание, которым пользовались курсы у женской половины нашего городка.

   Дело в том, что в магазинах тогда практически отсутствовало готовая одежда для всех категорий населения, а вот материя – мануфактура, как ёё называли, была. Вот все умеющие шить и делали всё на себя и домочадцев, и соседям, и на заказ – в зависимости от умения и свободного времени.

  То же, примерно, было и на Западе. Обратная, лучшая сторона этого процесса заключалось в том, что все женщины щеголяли в модных, оригинальных - самых разнообразных по фасону и расцветки платьях, причем пошитых именно на них, и поэтому, обычно хорошо на них сидевших.

    Только в конце шестидесятых  на Западе пошел в моду «унисекс», стандартные модели из трикотажа, синтетика, развернулась мощная индустрия пошива, и индивидуальный пошив стал хиреть. Постепенно это пришло и к нам. По большей части из заграницы.
  Тем не менее, сейчас и у нас и там, индивидуальный пошив ценится гораздо дороже готового платья.
      
       Мы с отцом тоже познакомились с продуктами маминого труда. Тогда было принято шить мужские трусы, а не покупать. И вот нам мама периодически снабжала нас этим изделием из синего или черного сатина, так называемого «семейного» фасона. Особенностью этих трусов были необъятные размеры, и в ширь, и в длину. В них запросто могло помещаться два меня.
 
  Так, что они могли играть роль и шортов, а, если подтянуть их повыше, то и комбинезона с короткими брючинами и небольшим декольте.

       На наши справедливые сетования на гигантские размеры трусов, мама утверждала, что шьет «на вырост».Это было ещё как-то оправдано для меня, но отец давно уже полностью вырос.

   Такая гигантомания, возможно, была семейной особенностью нашей семьи.
  Моя прабабушка, по рассказам бабушки, Евгении Петровны,  тоже шила прадедушке рубахи сама, и, снимая мерку со старой рубахи, всегда прибавляла несколько сантиметров на длину рукавов. Прадед смотрел, смотрел на эти метаморфозы, а потом взял очередную рубашку, аккуратно сложил ее на пенек от дерева и…отрубил топором лишнюю длину.

Но это так, лирическое отступление от основного повествования.


Продолжение  http://www.proza.ru/2011/03/23/593