Сторож

    Сколько себя помнит Степан всегда работал сторожем.
 
    Последнее место работы - коллективная автостоянка.  Но после того как со стоянки угнали новый "Ауди", Степана уволили, без выходного пособия.
  Он попрощался с Джульбарсом, что всю жизнь тоже был сторожем, только на цепи и ушёл.

    У Степана был один минус - запои. Так было всегда. Схема простая - сторожил три дня, потом пил три дня. Был и у Степана плюс - не мог не работать. Любил сторожить, любил выпить с друзьями. Такой характер.

    После последнего увольнения и после трёх дней запоя, пошёл искать, чтобы ещё посторожить.
    И ничего не мог найти, везде всё уже сторожили. Целую неделю без работы. И денег уже нет. Степан стал киснуть, пока не встретил соседа.
 
- Иди, Стёпа на кладбище, там сторож помер. Сейчас нет там никого, работа тихая.
- Ой, боюсь на кладбище .
- Чего бояться - то, клиенты там тихие.

    Уже три недели Степан сторожит кладбище. От кого, сам не знает. Но спокойно.
    Частенько родственники усопшего давали ему на бутылку, иногда на две, три ...

    Но не бывает долго хорошо и спокойно. Какой-то переучёт что ли, но уже неделю не хоронят. Никто не хотел умирать. Скукатища на кладбище - ужас. И во рту у Степана противно, и не пьёт уже четыре дня. И депрессия навалилась на Степанову душу и бессонница с ней вместе. И сменщик Николай приболел.
    И вот однажды  вышел ночью Степан из сторожки и такое увидел, и услышал - не дай Бог никому.

    Поднялись покойники из могил, стоят в чём похоронили. И переговариваются между собой в полный человеческий голос.
 Недосказанного ведь много чего: и обид, и секретов, и советов друзьям и близким, что не успели надавать. Но это понятно Степану. Люди любят  поговорить. И Степан любит поговорить.
 Но тут шум поднялся такой, как на стадионе, когда наши по воротам промазали с трёх метров - все одновременно и недовольно выдохнули.
    Один близко к нему подходит и говорит:
- Не верь бабам. Вот я всю жизнь на неё горбатился, всё ей, а посмотрел на могилке даже до сих пор памятника нет. Сволочь. И цветочки искусственные, пыльные с прошлого года лежат.  И заплакал настоящими слезами.

    А другой, здоровый такой, ему бы жить, да жить, стал кричать на Степана:
- Вандалы, фашисты сломали мой памятник, а ты куда смотрел, сторож долбанный?!
    И с кулаками холодными и здоровыми прямо на Стёпу пошёл.
    Ночь. Страшно.
 И побежал Степан с кладбища. Бежит по проспекту, прямо по середине.
    Пусто на улицах. Все футбол смотрят, наверное. Добежал до перекрёстка, красный свет на светофоре. И ГАИ рядом. Степан остановился перед красным и бежит на месте, как на нейтрале, не нарушает.  Дали зелёный. Продолжил Степан свой забег.
- Ты что, спортсмен, или больной?
- Я с кладбища, там покойники взбунтовались, демократию устроили, Вы гляньте, вон за нами чешут.
- Понятно, садись. Редкодушевные гаишники попались Степану, просто повезло.
    Прикатили его прямо в психбольницу.

    Вышел взлохмаченный психиатр и стал вопросы задавать.
- От кого убегал, Степан Николаевич?
- От покойников убегал, никогда не подумал бы, что они и говорить, и бегать умеют.
- А здесь в комнате их нет, или и здесь они тоже, - спросил врач.
- Пока нет. Да, Вы и комнату на ключ закрыли, я видел.
- У вас Степан Николаевич «белая горячка». Допились.
    И сказал санитару отвести больного в одиннадцатое отделение, где алкоголиков пытаются вылечить.
- Что, опять сторожем? - с надеждой спросил доктора Степан.
    Но доктор писал и писал историю болезни мелким психопатологическим почерком. И ничего не ответил.
    Санитар положил огромную тяжёлую руку на плечо Степану.
    "Похож на того с кулачищами", - подумал Степан и вздрогнул.  Но у того под длинными ногтями было много земли,  а у этого пальцы коричневые, прокуренные.

 Нет, этот не с кладбища, почти обрадовался Степан.