Валенки

  Под вечер в землянке сильно захолодало.Ребята--Зина,Федя и маленький Ваня,весь день не снимавшие ветхих своих одежонок,кутались в тряпьё,служившее им постелями на грубо сколоченных вдоль стен нарах.Справа от двери-лаза,  сбитой из жердей и обтянутой старыми клеёнками,на врытом в землю суку ракиты потрескивала лучина.В землянке гулял ветер,и огонёк лучины наклонялся в разные стороны.Четырнадцатилетняя Зина,старшая из ребят,изредка подходила к лучине,меняла на новую и снова шла в дальний угол к Феде и Ване--там было теплее.
  Землянка досталась Марфе Сергеевне от отступивших красноармейцев,оборудовавших жилище для своего командира.Пехотная часть собиралась защищать деревню.Солдаты только успели выкопать землянку и несколько окопов,когда пришло известие,что немец уже за Окой.Это километров семь-восемь позади.Темнело в октябре рано,и уже к шести часам вечера,пользуясь сумерками,красноармейцы исчезли в ложбине за деревней.Что с ними стало дальше--никто не знал.Но стрельбы не было слышно,и сельчане решили,что солдатикам повезло.
  А утром в деревню со стороны города на машинах въехали немцы.Шум моторов,непонятные выкрики команд удивили ребят и девчонок,выглядывавших из домов.Они никогда не видели
столько больших машин;это было ново и интересно--такого в деревне доселе не бывало.
  Минут через пятнадцать к Марфе Сергеевне,стукнув винтовкой в дверь,вошёл долговязый молодой немец.Осмотрелся,заглянул во все углы небольшой опрятной комнаты,сказал "гут" и вышел.Но через несколько минут он вернулся с переводчиком:
  --Значит,так.Полчаса--и вас здесь нет.Ясно?
  Марфа Сергеевна поняла,что лучше не спорить,а использовать отпущенное время с максимальной пользой.Она видела: ещё вчера на склоне оврага за её огородом солдаты копали землянку.Нагрузив ребят почти всем своим тряпьём--даже шестилетнему Ване досталось,женщина перебралась в эту землянку.Красноармейцы сделали всё по уставам:разобрали колхозный скотный двор, из брёвен уложили крышу в три наката,из досок и жердей вдоль стен устроили нары,даже был небольшой,в три доски,столик на козлах.
  Сходили в дом ещё и ещё раз--взяли кое-какую посуду,одежду.Вчетвером слазили в погреб,набрали в мешки картошки,ведро огурцов,капусты--всё,что смогли донести.Пришли в четвёртый раз,но в погреб их больше не пустил всё тот же худощавый верзила-немец.Он же не разрешил унести стулья.Марфа Сергеевна взяла из сарая стульчик для дойки коровы--это была вся мебель.Федя ухитрился спрятать за пазухой топор.И ещё раз они пришли втроём,без
Зины,взяли из холодной кладовки валенки.Немец посмотрел на валенки,засмеялся,взял у Феди
самые большие--отцовские--попытался обуть прямо на свои сапоги.Конечно ,это ему не удалось,он захохотал ещё сильнее,сказал что-то и бросил валенки на землю.
  В доме Марфы Сергеевны поселился какой-то офицер,но скоро он уехал.Вместо его солдат пришла тыловая часть,и снова в дом въехал офицер.Марфа Сергеевна воспользовалась "сменой власти" и принесла с ребятами из дома разный скарб,необходимый в быту,а самое главное--ей удалось принести ещё картошки.Фёдор и Зина выкопали возле землянки яму и заполнили её картофелем.Сверху покрыли соломой и присыпали землёй.С этим уже можно было рассчитывать на зимовку или, по крайней мере ,более-менее спокойно дожидаться прихода своих.В то,что свои вернутся--все обитатели верили свято.
  Немцы-тыловики,в основном все пожилые ,почти не беспокоили.Их было немного,они расселились по домам и занимались какими-то своими делами.
  Так тихо и спокойно было почти до января.Потом фронт приблизился уже с востока.Со стороны Оки часто слышалась орудийная пальба.Через деревню,ненадолго останавливаясь,в сторону города немцы везли раненых.К Марфе Сергеевне не заходили--дорога проходила в полукилометре от землянки.Немцы грелись в домах,где целыми днями дымились трубы;тыловики привезли уголь,разбирали на дрова сараи.Зима выдалась суровая,рано наступили холода...
  Хотя землянку и завалило снегом,но сильные морозы остудили землю--надо было делать печь.Федя выкопал у двери углубление,утрамбовав,разложил костерок.Землянка наполнилась дымом--пришлось открыть дверь.Тогда мальчик расковырял дыру под накатом,и сквозь дверные
щели туда потянуло дым.Уже можно было терпеть,хотя и резало глаза.Стало теплее.На следующий день Федя с Зиной на развалинах скотного двора нашли два металлических прута ,
приспособили их к печке.Появилась возможность ставить на печь чугунок или ведро и варить пищу,которую Марфа Сергеевна варила на костре у землянки.
  Время шло.Наступил февраль,но холода не спадали,даже усилились.Терпели,чаще ходили в лес,расположенный напротив,сразу за оврагом.Ходили втроём,даже Ваню нагружали лёгкими
сухими пеньками.Марфа Сергеевна больше всего беспокоилась о Зине.Не отпускала одну никуда,знала,что немцы могли снасильничать девчонку несмотря на возраст.И одевала так,
чтобы на ней не задерживался ничей дурной глаз.До неё дошли слухи,что Лизу Ермилову,
девушку тремя годами старше Зины,немцы заманили в дом,напоили и сделали из неё "подстилку".Теперь Лиза сама бегала за ними--из-за еды и весёлой жизни...Этого Марфа
Сергеевна не могла допустить для своей дочери.И в деревню старалась не показываться,и не пускала ребят.
  Вчера в землянку заглянул пожилой солдат из тыловиков.Брезгливо фыркнув,махнул рукой
Марфе Сергевне:"Матка,ком!"Марфа Сергеевна,сорокалетняя,рано состарившаяся худенькая ,
одетая в тряпьё женщина,привыкла уже к этому немцу и спокойно вышла на улицу.Ганс,так
он назвал себя в первый раз,был невысокий остроносый мужчина лет под пятьдесят,спокойный
и неразговорчивый.Он случайно забрёл к землянке ещё осенью.Присел на скамеечку,достал сигареты.И затем вытащил из кармана несколько тонких пакетиков галет,протянул их самому любопытному--Ване.Марфа Сергеевна подошла,взяла Ваню за плечи и подтолкнула к землянке.
--Матка,найн,найн.Не бояться.Я есть карош зольдат.--И знаками показал,что у него тоже трое детей,примерно такого же возраста.Лицо его потемнело,помолчав,он добавил:
--Эльзас ман хаус,майн фрау Марта.Я работаль ин верке,зафод,ферштейн.--Немец изобразил руками что-то похожее на трубу,проговорил что-то непонятное и угрюмо смолк.Молча посидев,
так же молча ушёл.Он пришёл на следующий день,снова раздал детям галеты,а Марфе Сергеевне
протянул банку тушёнки.Женщина замахала руками,отказываясь,отталкивая банку.
--Матка,найн,найн.Киндер зуп,--Ганс положил банку на землю и тут же ушёл,дав понять Марфе Сергеевне,что у него нет дурных намерений.
  Так изредка Ганс подкармливал женщину и её детей,ничего не требуя взамен.Лишь временами
садился на табуретку и что-то пытался объяснить Марфе Сергеевне.Наконец она поняла,что у Ганса был старший сын .Ему едва исполнилось девятнадцать лет,когда он погиб в одном из боёв в Белоруссии.Погиб от русского снаряда,разорвавшегося почти под ногами сына.Ганс был недалеко в тылу,приехал хоронить своего Готлиба...Немец показал Марфе Сергеевне две руки и голову--это всё ,что он похоронил в неглубокой могиле на солдатском
кладбище.Рассказывая,Ганс судорожно мял в пальцах сигарету,пытаясь вставить её в дрожащие губы.Марфа Сергеевна плакала,вытирая концом платка катившиеся слезинки...Она не говорила Гансу и запретила ребятам вспоминать имя её старшего сына Василия.Тому в ноябре иполнилось семнадцать.Последнее письмо Василий прислал незадолго до прихода немцев из
уральского городка,где работал обмуровщиком доменных печей.Писал,что у него бронь,на фронт его не пускают,просил мать не беспокоиться о нём.Больше писем мать не получала--фронт развёл их по разные стороны.
  Вчера Ганс был сам не свой,совершенно другой человек.Марфа Сергеевна подошла к нему и отшатнулась:не неё смотрели узкие злобные глаза.Она прижала к себе выбежавшего Ваню.
--Что ты?--удивилась женщина.
--Во ист дайн манн?--зло спросил Ганс,забыв,что его не понимают.--Во ист дайн манн?--громче и злее повторил солдат.Марфа Сергеевна непонимающе смотрела на него,отступая к
землянке.Немец грубо оттолкнул её,открыл дверь--у входа стояли валенки.Большие,отцовские.
Ими пользовались все при выходе ненадолго на улицу.Ганс схватил оба валенка и потряс ими перед лицом женщины:
--Во ист дайн манн?-- уже зная,что его поймут,в третий раз спросил немец.--Где есть..ээ..
твой муз?Марфа Сергеевна была готова к такому вопросу.И подумала,что вопрос возник не сам собой--кто-то надоумил немца задать его.В деревне знали,что в августе Марфа проводила своего Михаила на фронт--уходил не он один.Она не получила от мужа ни одного письма,так и ответила немцу:
--Не знаю я,где мой муж.Может,и неживой уже...--Марфа Сергеевна заплакала,захныкал маленький Ваня.Выглянули из землянки Зина и Фёдор,непонимающе смотрели на происходящее.
  Понял ли Ганс сказанное или нет,но свирепости в его виде убавилось.Он присел на чурбан,
где Федя рубил дрова,поставил между ног винтовку,бросил на снег валенки.Снял свои сапоги с широченными голенищами--на ногах были явно русские носки из овечьей пряжи.Немец натянул на ноги валенки,встал,притопнул--обувь пришлась по ноге.Взяв свои сапоги,Ганс хмуро посмотрел на хозяйку и отправился восвояси.
  И тут из землянки выскочил Федя,подлетел к немцу,закричал:
--Отдай,гад!Это отцовы,отдай!--и уцепился за рукав шинели.Немец неторопливо обернулся,
аккуратно поставил на снег свои сапоги,влепил Фёдору затрещину,от которой тот мешком упал в снег.Ганс,так же неторопливо сняв с плеча винтовку,приложился и выстрелил в мальца.Марфа Сергеевна обмерла,гортанно охнула и  медленно завалилась набок.Звонко закричала Зина,Ваня стоял возле лежащей матери и смотрел на Федю,открыв рот.Немец поднял сапоги,закинул на плечо винтовку, криво усмехнулся и пошёл дальше.
  Федя встал,отряхнулся,держась за щеку,подошёл к матери:
--Ма,вставай,чего ты.Это он понарошку.--Зина обняла мальчика,помогла матери встать.Марфа
Сергеевна с лицом белее снега,опираясь на Зину,молча отвесила сыну оплеуху.Ваня стоял столбом,забыв закрыть рот.Марфу Сергеевну бил озноб...
                25.03.11г.