Курьер

         Я тщательно собрал свои печали и огорчения, боли и страдания. Все они были мелкие, с острыми краями, похожие на осколки керамической плитки. Стараясь не пораниться, я осторожно понёс полные пригоршни моих несчастий во двор, чтобы выбросить их в мусорную кучу.
         На крыльце работали строители. Все было заставлено ведрами, мешками, пачками кафеля.
         Я перешагнул через корыто с раствором и хотел, было поставить ногу на ступеньку, но заметил, что там свежая кладка и перенёс шаг на вторую. Но там лежал уровень, и, опасаясь его раздавить, опять продлил шаг на следующую. А ещё я боялся порезаться или рассыпать мои беды. Но и на третьей ступеньке также некуда было ступить. Да, собственно, этого уже и не требовалось.
         Я почувствовал, что лечу, вернее, медленно плыву над головами рабочих, над кучей щебня и строительного мусора.
         Изумлённый, я медленно проплыл над двором, перевалил через кусты сирени, через ограду, и оказался на улице над потоком машин и пешеходов в тесном пространстве уличного шума и гама. Понемногу  придя в себя, я попытался подняться повыше, но это получилось у меня плохо, так как сразу же ударился плечом об указатель автобусной остановки. Я ойкнул от боли и вдруг, увидел, что на меня снизу во все глаза, даже чуточку приоткрыв от удивления рот, смотрит Боря Чуйков. Боря, с которым мы когда-то давно вместе работали. У него были чудесные дочки-двойняшки, красавица жена, работавшая в нашей институтской библиотеке, и старенький Жигулёнок, которого он постоянно и безжалостно ремонтировал.
         Мне стало неловко за свой нелепый вид, и я попытался напустить на себя некую загадочность, как бы сверхъестественность. Этакий демон, спустившийся с грозовых туч. Чёрный мистический демон.
         - Ты ангел? – спросил Боря.
         Я смутился. Мне стало стыдно. Зачем выпендривался, зачем врал? И чтобы как-то сгладить конфуз, почему-то соврал опять.
         - Да нет, так, работаю курьером. Развожу кому Счастье, кому Страдание. Подрабатываю. И как бы в доказательство протянул к нему пригоршни с несчастными осколками.
         - А у тебя есть Счастье? – деловито спросил Боря – Дай немного.
         - Счастье? Сейчас посмотрю, где-то было – и я, чтобы освободить руку, прижал страдания к груди и пошарил в правом кармане. Счастья там не было.
         - Ты знаешь, сейчас у меня с собой нет Счастья. Я его всё раздал.
         - Жалко, – расстроился Боря – а мне так хотелось сегодня Счастья! Хоть немного– Помолчал и спросил опять. - А какое оно Счастье? Мне бы только посмотреть.
         - Счастье? Хм, – оно обыкновенное, невидимое.
Боря задумался, что-то соображая, и видимо почуяв подвох, вдруг разозлился.
         - Ах ты, гад!  - и подпрыгнул, пытаясь схватить меня за ногу. Но не достал. А я, на всякий случай, поднялся повыше и, решив поискать счастья в другом кармане, переложил страдания в пустой и похлопал по левому карману. Но там лежало Моё Давнее Горе. Тяжёлое, холодное и тёмное.
          Тогда я пошарил во внутреннем кармане и нашёл-таки Счастье!
          - Нашёл! – обрадовано закричал я – На, держи! – и кинул Боре моё маленькое, тёплое, живое Счастье. Он поймал его, посмотрел, повертел в руках и выбросил.
          - Ну, такого-то у меня и самого полно - разочарованно хмыкнул, махнул рукой и пошёл прочь от меня к своим дочкам, машине, работе… Потом остановился, обернулся и, скривив гримасу, погрозил мне кулаком, но, увидев подходящий автобус, поспешил к нему и, наверное, всё забыл. Похоже, он не очень-то расстроился.
          А Счастье валялось на дороге в пыли. Я хотел поднять его, но не стал (кому нужно пыльное, грязное Счастье?), и полетел дальше - невысоко, медленно, неуклюже, изворачиваясь от проводов и постоянно натыкаясь на ветви деревьев, со своим Горем в левом кармане, Страданиями в правом и Пустотой внутри.