Кузя

     Сколько я себя помню, у нас всегда обитали коты. На этот раз это был самый обыкновенный, серый с полосками кот, с короткой шерстью и длинным, тонким хвостом, без всяких признаков благородства и породы. Сам себе на уме, хитроватый, в меру шкодливый и умеющий противным мяуканием настоять на своем. Кто и почему его назвал Кузя сейчас, по прошествии многих лет, уже невозможно установить. Да и факт его существования едва ли сохранился бы в моей памяти, если бы не эта история.

     Деревенский главный доктор, случай из жизни которого я хочу рассказать, в те годы не был главным, и доктором даже не был совсем. Вместе с молодой женой он жил в общаге медицинского института, в котором с переменным успехом приобретал престижнейшую профессию врача.

     Дело было еще в той стране, о которой с маразматическим умилением так любят вспоминать ностальгирующие бывшие стукачи, халявщики и недоумки. Как-то так повелось, что уровень благосостояния в государстве развитого социализма стал оцениваться доступом к неведомым закромам, где среди прочей всякой снеди хранились запасы вожделенной колбасы. Не хлеб и не зрелища, а именно колбаса стала самым верным символом страны Советов. Есть у тебя колбаса на столе – жизнь твоя течет в правильном русле, нет – ты жалкий неудачник.

     Наш будущий главный доктор выбрал правильное направление в жизни: женился на дочке местного банкира, принадлежащей к той редкой породе женщин, которую воспел в незабвенном своем шлягере некий Алексин. Женился и получил доступ к колбасе и не абы какой – эстонской по два двадцать, но к твердым и сырым сортам, водившимся при социализме в таких потаенных местах, о которых сообщали под большим секретом и только из уст в уста самым доверенным и проверенным строителям коммунизма.

     Однажды поздней осенью медицинская общага осталась без отопления на целый месяц. После скорых переговоров наш герой вместе с супружницей молодой отправились на постой к будущего доктора сестре, по счастливой случайности проживавшей в этом городе вместе со своим мужем, маленьким сыном и вышеупомянутым Кузей. И странное дело: лишь только молодежь обосновалась на новом месте, кот Кузя словно сошел с ума.

     Сестра героя нашей истории жила в некоторого рода частном доме, спроектированном какими-то умниками таким образом, что всякий входящий с улицы оказывался вначале на застекленной веранде, а уже из нее попадал прямо в кухню.

     И вот Кузя с безумными вытаращенными глазами и абсолютно невменяемый дерет горло у дверей из кухни на веранду. Ну, думаем, приспичило коту, подступило так, аж в глазах темно. Открываем дверь – кот пулей на веранду, но не к двери на улицу. Вот бестолковый кот! За шкирку его – и  на улицу, пока не наделал где-нибудь в темном углу. Но на улице кот продолжает истошно вопить – в дом назад проситься. Открываем дверь – стрелой летит на веранду, а в дом – ни-ни…. Взбесился кот! Ну и черт с ним: пускай мерзнет на холодной веранде!

     И по такому сценарию несколько дней к ряду. В конце концов, на кота просто перестали обращать внимание. А он ходил очень довольный и от миски своей морду воротил. Одним словом – спятил.

     Срок пролетел быстро. В общаге дали отопление, и молодые засобирались «домой». И тут-то все и раскрылось. Кот наш нормальный оказался. А вот будущий главный доктор как-то не очень. Когда он с женой молодой заселялся на квартиру к сестре, то, воспользовавшись суматохой при встрече, припрятал на веранде среди обычного в таких местах житейского хлама популярную в Советской России не то болоньевую, не то из тонкой плащевки хозяйственную сумку, набитую подпольно обращающимися в стране деликатесами: сырокопчеными колбасами по типу «московской» и «суджука» и копченой рыбой. Жалко было на сестрин стол вываливать, ведь сожрут троглодиты окаянные деликатесы редкие и не подавятся. Оно конечно сестру в деле таком облапошить можно, а вот кота… – ни в жизнь не проведешь.

     Вот уж отвел душеньку свою Кузенька наш. Он как хорошая крыса прогрыз в сумке отверстие величиной с кулак и лакомился все это время изысканными кушаньями. И что, все пожрал полосатая бестия? Нет, конечно, кое-что осталось, но побывшее в основательном таки употреблении. По этим-то, собственно, останкам и удалось приблизительно оценить первоначальное содержимое сумки.

     Вот братцы мои жадность до чего доводит, до самых что ни на есть главных докторов доводит. А кот Кузя навсегда остался в памяти нашей в роли орудия возмездия за жадность главных докторов.

Иллюстрация: Естественно, это не тот самый Кузя, но очень похож на него.