Гомокряки-это вовсе не птицы

                Дмитрий Виноградов / Георгий Иванов

                ГОМОКРЯКИ – ЭТО ВОВСЕ НЕ ПТИЦЫ

                Фантастическая сага

                Алёнке, доброй фее 
                _________________________

                - Что же это значит, Ватсон? Каков смысл
                этого круга несчастий, насилий и ужаса?
                Должен же быть какой-то смысл, иначе
                получается, что нашим миром управляет
                случай, а это немыслимо. Так каков же смысл?
                Вот он, вечный вопрос, на который человеческий
                разум до сих пор не может дать ответа. 

                Шерлок Холмс
                _________________________

                От авторов

       Жанр этой книги с некоторой натяжкой может быть определен как ироническая  фантастика. Самое же, на наш взгляд, верное определение жанра дано в подзаголовке – фантастическая сага (спасибо Гарри Гаррисону, вернее, его переводчику). Если подходить строго формально и отбросить поверхностный антураж, повествование во всем соответствует признакам саги – сказание о богах и героях, об устройстве и грядущих судьбах мироздания. Но авторы ставили перед собой не только повествовательные задачи. Главным было – собрать как можно больше стандартных сюжетных приемов, на которых строится фантастическая, да и просто авантюрная литература (и кинематограф), затем создать из них новый оригинальный сюжет. При этом речь не идет о прямых заимствованиях из других книг, тем более – не о пародии в чистом виде. Скорее о лихой попытке выделить некую матрицу развлекательной литературы вообще, сохраняя свое лицо. Важны также незлобная ирония и здоровый русский язык. Смешение фэнтези и классической НФ – сознательное.
       Книга делится на три части не только формально, но и стилистически. Первая часть есть традиционный квест. Вторая часть – одновременно детектив и отсылка к неизбежным ныне «школам магии». Что важно – не к современным их вариантам, а к изначальному образцу (спасибо Урсуле Ле Гуин). Третья часть начинается как конспирологический   триллер и плавно перетекает в антигероическое фэнтези. Широкие массы читателей, надеемся, получат удовольствие просто от сюжета. Читатели особо искушенные могут, при желании, разгадывать непрямые отсылки ко множеству авторов. 
       Нетрудно догадаться, что книга является, конечно же, первой в трилогии.
                _________________________ 


                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
                ________

                Пролог

       Уже третий день Миша пробирался по мрачному, загаженному незнакомыми черными птицами лесу. И все эти дни его не покидало ощущение, что лес живой, и что он не очень-то рад вторжению. То и дело с деревьев срывались шишки и больно били Мишу по затылку. Не раз приходилось ему выбираться из подернутых ряской подозрительных лужиц с темной водой, на первый взгляд безобидных, а на деле – заполненных отвратительной липкой грязью. Попадавшие под ноги твари, напоминавшие пауков, лопались с жутким хрустом, а цветущие то тут, то там лопухи источали смрадный запах гниющих помидоров. Дело осложнялось тем, что наш герой невыносимо страдал от голода. Последний пакет картофельных чипсов из тех, что они украли накануне бегства, закончился вчера. Без еды можно продержаться еще дня два, не больше. Если повезет, то за это время он выйдет к поселению гомокряков. Думать о том, что будет, если он окончательно заблудится, Мише не хотелось. Еще меньше хотелось думать о том, кем могут оказаться на самом деле гомокряки. Ему вообще не хотелось думать ни о чем, кроме еды. Мучавший еще недавно вопрос – стоило ли соглашаться на сомнительное предложение стражника – теперь казался незначительным и абстрактным. «А в тюрьме сейчас макароны дают», - пришло неизвестно откуда воспоминание. И тут неожиданно лес кончился.
       Деревья расступились, и взгляду уставшего беглеца открылась бескрайняя равнина, покрытая густыми высокими травами. У опушки леса, на берегу неширокого медленного ручья, виднелись домики диковинной для Миши формы, обнесенные невысоким забором. Навстречу бежали существа, весьма напоминавшие людей, только покрытые шерстью и с огромными, будто слоновьими, ушами фиолетового цвета. Уши развевались на ветру. Казалось, еще немного - странные человечки поднимутся в воздух и полетят. Как же удивился Миша, когда двое незнакомцев, грациозно взмахнув ушами, действительно полетели, плавно пересекли равнину и опустились перед ним. При ближайшем рассмотрении существа оказались довольно симпатичными. Ростом они были Мише по пояс, совсем не одеты и, кроме ушей, ничем примечательным не выделялись. Одного из них украшал болтавшийся на тонкой цепочке крупный орех. Странная вещица источала удивительный аромат, напомнивший Мише о любимом одеколоне «Саша». Человечек с орехом заговорил на всеобщем языке:
       -       На восьмой день от слияния лун из леса вышел большой, грязный и вонючий. Сбылось предсказание богов. Ты пойдешь с нами.
       -       Неужели вы те самые гомокряки, - с трудом переводя дыхание, произнес Миша, - у которых находили приют беглецы с рудника Большие Крысы?
       -       Да, мы те самые гомокряки, - ответил владелец ореха, лениво подрагивая фиолетовыми ушами, - многие беглецы находили у нас приют. Вечный приют.
       Миша хотел спросить что-то еще, но не успел. С неба спикировал один из гомокряков, и тяжелый удар дубины обрушился на голову беглеца. Последнее, что он запомнил - жуткую смеющуюся рожу между ушами и голос: «Ты пойдешь с нами!».

                Глава 1
                ЧЕРЕЗ ВСЕЛЕННУЮ

       Приключениям свойственно начинаться самым неожиданным образом, что есть аксиома. Люди ходят на работу (учебу), смотрят телевизор, обедают, и вдруг – получите! Свалится, закрутит, унесет куда подальше, только успевай вписываться в сюжет. Но злоупотребление неожиданностью ни к чему хорошему не приводит. Правильное начало приключений – важнейшая задача для любого героя. Чересчур резкий переход от серой повседневности к туманной неясности загадок, тайных знаков, пророчеств, к суматохе неизбежных подвигов может смутить кого угодно. Сидит себе в благоустроенной квартире с шикарным видом на мусорные контейнеры, допустим, студент – а то и средний, очень средний бизнесмен – ест суп, читает криминальную хронику… Тут к нему является в мистическом свете некий потусторонний посланец, зовет в иные миры. С чего бы это? Согласно закону Великой Вселенской Случайности? Сомнительно. Человек, затянутый в приключения совершенно случайно, сломается на первом подвиге, и не будет никаких приключений. Если они все же продолжаются, остается признать – не простой это человек.
       Если герой – настоящий, он должен хотя бы смутно подозревать что-то заранее. Предчувствовать, догадываться, искать во всем намеки на грядущую судьбу. Не переходя определенных границ! Противопоказаны любые крайности. Скучно все знать наперед. Такое знание превращает предстоящие приключения в спорт или в компьютерную игру – для героя, а для нас, его друзей – в кукольное действо с очевидным счастливым концом. Побивать виртуальных монстров – занятие, безусловно, забавное и в чем-то полезное. Чем меньше монстров, тем лучше, но это ли занятие для героя? Смаковать стандартные подробности очередного наспех навороченного бегства от здравого смысла – это ли занятие для нас, истинных ценителей гармонии, беспощадных врагов хаоса?
       Герой уже обозначен, даже назван. Но вы же догадывались и раньше – он существует. Непростой человек: непостижимая сложность в душе, невероятная мешанина в мозгах, нескладная улыбка на лице. Не самый удачный кандидат в защитники любых ценностей? Хорошо, добавим еще то самое предчувствие и вернемся в самое начало.

                *   *   * 

       Лето 197… года в Москве выдалось на удивление холодным. Сидя у окна в маленькой комнате своей коммуналки, студент филфака МГУ Миша Соловей тупо смотрел на стекающие по стеклу капли дождя. Капли, добежав до нижнего предела, просачивались между рамой и подоконником, образуя у ног Миши небольшое чистое озеро. В озере отражалась убогая картина последствий вчерашней попойки. На полу валялись бутылки из-под «Агдама», в забитом умывальнике плавали недоеденные селедки, из цветочных горшков торчали бычки от «Беломора». Катушечный магнитофон «Романтик» уронили, из его чрева высыпались транзисторы, похожие на цветных жучков. Глядя на все это, Миша мучался жестоким бодуном. Кроме того, он не мог вспомнить, с чего все началось и во сколько закончилось.
       Единственное, что четко отпечаталось в памяти – появление в разгар празднества неизвестного мужчины, то ли чьего-то друга, то ли родственника, который после третьего стакана стал рассказывать о путешествии в чудесную страну, расположенную, как он утверждал, в другом, непохожем на наш мире. О каких-то скуперсах, гомокряках и прочей ерунде. «Бред», - подумал тогда Миша. «Очередной шизик, свихнувшийся на восточной мистике, - сказал вчера Серега Барсуков, однокурсник Миши, пьяница и циник, - таких сейчас в московской богеме развелось до хрена». «Так-то оно так, - пронеслась мысль, - идиотов у нас хватает, но о чем-то я с тем типом договорился». Только найдя наполовину недопитый пузырь «Агдама» и выкушав его из горла, Миша вспомнил. Он встречается с мужиком в двенадцать, у метро «Кропоткинская» на Гоголевском бульваре. Часы показывали без двадцати двенадцать. В голове немного прояснилось, и Мишу потянуло на приключения. «Поеду! – решил он, - в крайнем случае, набью ему морду. Или сдам в дурдом». Вряд ли он намеревался осуществить эти действия буквально, но портвейн «Агдам» - напиток коварный, способный подвигнуть человека на самые неадекватные поступки. Серега, к примеру, испив темно-красной бурды, незаметно подкрадывался к отдыхающим на лавочках мирным пенсионерам с тем самым переносным «Романтиком». Доведя ручку громкости до упора, он внезапно врубал что-нибудь энергичное и англоязычное, чаще всего – из репертуара группы Slade. Кто знаком с творчеством этих жизнерадостных музыкантов, поймет: пока что старушек спасал от инфаркта, должно быть, лично Господь Бог. Серегу же от милиции спасали влиятельные родственники. 
       Размышляя об исключительной везучести приятеля, относительно просветленный студент Соловей вылез из троллейбуса. Мужик уже ждал. Из-за его спины торчал предмет, смутно напоминавший обычную швабру.
       -       Что это? – неожиданно для самого себя спросил Миша, указывая на непонятный предмет и даже не здороваясь.
       -       Это магический Жезл для защиты от враждебных сил и последующего их уничтожения. Можно сказать, артефакт. Он сам поведет тебя к цели. Держи! – и незнакомец вручил ему швабру.
       Затем они направились к неприглядному зданию общественного туалета.
       -       Тебе предстоит стать великим Выпрямителем! – напутствовал Мишу мужик, открыл дверь в кабинку и втолкнул его туда. Свет померк, и Миша провалился в черную бездну, сопровождаемый унылым звуком текущей из бачка воды.

                *   *   *

       Он лежал с закрытыми глазами довольно долго, но шум воды по-прежнему преследовал его. Усилием воли разлепил ресницы и увидел, что находится на берегу ручья. Вокруг росли незнакомые цветы и почему-то пахли ананасами. Пчелы величиной с кулак дружно разносили пыльцу, а в небе парила птица, похожая на страуса. Да, страусы не летают, но другие сравнения будут еще дальше от истины. Неожиданно, словно только сейчас увидев цель, птица начала плавный, но неотвратимый спуск. «Хищник», - понял Миша, шаря в траве в поисках какого-нибудь оружия. Рука наткнулась на швабру. Тело сразу почувствовало приток удивительной энергии. Бывший студент, а ныне скиталец по Вселенной Михаил Соловей встал и огрел подлетевшего «страуса» шваброй по башке. Швабра с треском переломилась пополам. Хищник нехорошо усмехнулся, схватил Мишу острыми когтями за воротник и потащил ввысь.
       Вскоре после столь неожиданного вознесения из прибрежных кустов вылез невысокий пожилой мужичок. Длинные седые волосы и неаккуратная борода лопатой делали его похожим на опустившегося профессора, хотя даже самый экстравагантный профессор вряд ли стал бы носить синий безразмерный балахон и массивную золотую серьгу с красным камнем. Приложив ладонь козырьком ко лбу, мужичок долго смотрел вслед удалявшейся на восток птице. Потом приблизился к обломкам деревяшки и внимательно уставился на них, однако трогать не стал. Миновало не меньше получаса, прежде чем что-то произошло. Без посторонней помощи две части бывшей швабры с легким щелчком соединились. Жезл обрел прежнюю форму. Незнакомец достал откуда-то маленькую фляжку из белого металла, отхлебнул из нее, смачно плюнул напоследок и скрылся в кустах. На месте плевка остался небольшой полукруг обуглившейся травы.
       Любопытный старец уже знал, что привычный мир начал решительно и бесповоротно меняться. Другим потребовалось немало времени, чтобы понять, насколько радикальными будут изменения.   

                Глава 2
                НОЧНОЙ ПОЛЕТ 

       Многие уважаемые люди убили немало времени, своего и чужого, обсуждая одну из самых животрепещущих для современного мыслителя загадок: что будет чувствовать, думать и говорить наш современник, будучи внезапно перенесен неведомой силой в другой, чуждый ему мир? Чаще всего предлагались два варианта – такой человек немедленно даст зарок больше не пить (не курить, не есть грибов) или же заранее станет готовиться к содержательному разговору с дежурным врачом психбольницы. Фантазеры не смогли подняться выше уровня досужих домыслов, потому что сами никогда не испытывали ничего похожего. Михаил до сих пор тоже не посещал иных миров, но зато  хорошо помнил, что приключилось с весельчаком Серегой Барсуковым прошлым летом. В ходе могучего разгула малознакомые собутыльники погрузили его тело в багажный отсек авиалайнера и доставили в Сочи. После зала московского ресторана следующим кадром Серега узрел закат над Черным морем. Презрев никчемные умствования, студент тут же потребовал лечебную дозу коньяку, принял ее и пошел купаться. 
       Героический пример вдохновлял, и Миша в подвешенном положении  не стал задаваться глупыми вопросами, вроде «а не сплю ли я?» или «а не проснусь ли я утром в больнице имени Кащенко?». Он был человеком практичным и доверительно относился к реальности, данной нам в ощущениях, мистику не уважал, а проповедников мистических теорий презирал. Поэтому сейчас его занимала одна, но очень серьезная проблема: достаточно ли прочен воротник куртки? Птица, отличавшаяся от страуса только крыльями, достойными скорее кондора, крепко держала Мишу именно за воротник. «Куртка новая, импортная, у фарцовщиков за немалые деньги купленная, - думалось ему, - материал добротный, должен выдержать. Не задохнуться бы... Будет тогда натуральная шутка висельника». Придя к столь оптимистичному выводу, Миша попытался разглядеть что-нибудь внизу, хотя и знал из литературы, что смотреть вниз в подобной ситуации не следует. На его счастье, солнце неправдоподобно быстро скрылось за горизонтом. Воцарилась кромешная темнота. В последних лучах угасающего светила прямо по курсу ненадолго обозначились и сразу пропали смазанные силуэты декоративных горных вершин. После утраты четких ориентиров не удавалось даже определить высоту полета. Тогда Миша поднял взгляд вверх и в паузах между взмахами огромных крыльев увидел разгорающиеся звезды. Однако в астрономии он не разбирался,  попытки различить знакомые созвездия не увенчались успехом. Кроме того, от птицы ощутимо воняло чем-то гнилостно-терпким, а это мешало сосредоточиться. 
       Минут через десять похититель человека наклонил вниз тонкую длинную шею и спросил:
       -       И какого хрена надо было бежать? Знали же, все рано поймаем.
       Подумав, добавил:
       -       Где успел такие нарядные шмотки урвать? Каких честных людей ограбил?
       На этот раз рассудок Михаила действительно подвергся суровому испытанию, особенно если учесть - птица говорила на вполне приличном русском языке с легкими одесскими интонациями. Но не зря Миша славился среди студентов тем, что сохранял ясность восприятия и тогда, когда его друзья после совместного распития ящика молдавской бормотухи «Белый аист» увлеченно беседовали с зелеными чертиками. «Реальность – штука надежная. Крепче держись за нее и не пропадешь. Объяснить можно все», - так любил утверждать он, будучи навеселе. Поэтому Мишу вовсе не смутили голословные обвинения похитителя. Он подумал и ответил.
       -       Это моя собственная одежда, и я ниоткуда не убегал.
       -       Говори, говори! – усмехнулся псевдостраус. – Коменданту забавно будет тебя послушать. После порки, конечно. Эх, вот раньше беглецов сразу скуперсам на обед списывали! А теперь вам везет – выпорют, и обратно в шахту. Разве что лом побольше дадут. Плохие времена!
       -       Не понимаю ваших тюремных намеков. – Миша пытался беседовать вежливо. – Я сюда попал случайно и по ошибке. Похоже, какой-то идиот меня напоил и кинул здесь.
       -       Все вы по ошибке и все по пьянке. И его высокое величество хулили тоже по ошибке и по пьянке. Брось! Слышал я сто раз такие оправдания. Скоро прибудем,  там тебе все ошибки растолкуют. Эх, хорошо пошло!
       Чего касалась последняя фраза, выяснилось тотчас же. Откуда-то снизу, из темноты, донесся отчетливый звук, вроде резкого шлепка, а за ним – нечленораздельные вопли.
       -       А нечего по лесу ночью шастать! – изрекла ехидная птица. – Уже и облегчиться нельзя! Ты что замолчал? Мог бы повеселить меня чем-нибудь. Песенку спой или хоть стишок прочитай. Страсть как люблю стихи! Сам иногда пишу… Вот, недавно сочинил, послушай. Короткая штучка, всего из двух строчек, но главное-то не размер, а значение!
       После секундной паузы, собравшись с духом, пернатый поэт продекламировал: «Когда душа куда-то улетела, что толку оставаться на земле?».
       Михаил к почитателям поэзии себя не относил, на людях  старался изображать сухого прагматика. Все его филологические предпочтения находились исключительно в области прозы. Ходили слухи, что причиной этого стало жестокое осмеяние ранних рифмованных опытов юного десятиклассника некоей девицей, особо отметившей такие строки: «На свете я один хорош, меня тошнит от гнусных рож». Так или иначе, даже очутившись между небом и землей в лапах графоманствующего монстра, Миша твердо высказал свое мнение:
       -       Я стихи не люблю. Особенно – без рифмы.
       -       Беглый каторжник, вор, пьяница, дурак и стихов не любит! Воистину конченый человек!   
       Оскорбления остались без ответа - Миша нутром почуял, что высота полета  все-таки уменьшается. Он твердо решил, что сразу после посадки убежит. В темноте этот разговорчивый суперпетух во второй раз его не поймает. Пока же стоит попытаться отвлечь внимание противника.
       -       Какое такое высокое величество вы упоминали? У нас царя давно нет. Никакого величества не знаю! – Прозвучало довольно нагло. – Я гражданин Советского Союза, могу паспорт показать. И учтите, меня будут искать.
       Тут Миша малость приврал. Паспорта у него при себе не было. Однако птица  встревожилась. 
       -       Только не говори мне, что ты из-за моря приплыл. Не поверю. За морем вообще земли нет. – Дальше крылатое чудище принялось бормотать что-то невнятное. До Миши доходили обрывки фраз. – А если правда торговец с Запада… В суп покрошат… На чужой территории… Обстановка на границе и без этого напряженная…
       Наконец в окружающем мраке наметились изменения - звездное небо местами затмили абсолютно черные пятна. Похоже, долетели до гор. Окончательно освоившись в воздухе, Миша добыл из кармана изрядно помятую пачку «Беломора», из другого кармана – спички, прикурил и с наслаждением глубоко затянулся. Сверху прозвучал возмущенный крик:   
       -       Эй ты, отравитель, чтоб тебя! Мы так не договаривались!
       Вслед за тем похититель судорожно закашлялся, расслабил когти и отпустил воротник куртки. «Песец!» - только и успел подумать Миша. Но падение длилось совсем недолго. Через пару секунд невольный воздухоплаватель со звучным чмоканьем погрузился по пояс в болотную жижу. Зажженная папироса при этом осталась в зубах. Затянувшись еще разок, он отбросил бычок и с трудом, но начал продвигаться по болоту в произвольно выбранном направлении. И через какие-то двадцать метров выбрался на твердую почву. Там росли невысокие хвойные деревца, землю под ними покрывал ровный ковер из опавших иголок. Привыкшие к темноте глаза ясно различали край болота и ближайшие к нему стволы. Миша сел на кочку, прислушался. Лес молчал. Ни криков ночных птиц, ни кваканья лягушек, ни даже стрекота насекомых. Удобный момент, чтобы подумать и спокойно оценить создавшееся положение. «По крайней мере, я сбежал. Теперь можно отдохнуть до утра. Главное – помнить, что все этому наверняка есть объяснение. Рациональное объяснение. А утром огляжусь и пойду искать людей. Где люди – там информация и еда». 
       Но искать людей не пришлось. Они сами его нашли. Некто подошел сзади и крепко схватил за многострадальный воротник. Второй человек вышел из-за дерева, примерился и нанес Мише основательный удар в челюсть. Что-то хрустнуло, неудачливый  путешественник растянулся на иголках. Сквозь боль до остатков помутившегося сознания доходил смысл неспешного разговора двух неизвестных.
       -       Четвертого уже поймали. А всего пятеро убежало.
       -       Точно. Этот недалеко ушел. Но еще осталась девка с белыми волосами. Она хитрая.
       -       Не уйдет. Через Темный Лес не попрется, не дура, в горах замерзнет, а на равнине или у реки спрятаться негде, птички заметят.
       -       Хорошо бы так! Слышал я, за ней приехали прямо из Беспредельного Ведомства. А она возьми и сбеги! Не найдем, нас самих туда отправят.
       -       Никогда не говори таких вещей, тем более - ночью! 
       -       Да я молчу, молчу! Эй ты, убогий! – Мишу чувствительно пнули ногой. – Вставай! Соскучился, наверно, по теплой кроватке?
       Грубые незнакомцы громко заржали, подхватили Мишу под руки, и повели, а вернее – поволокли через лес.

                Глава 3
                БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА               

       Позже Миша долго пытался вспомнить, как он оказался в мрачном сыром помещении с каменными стенами и без окон, но так и не смог. В памяти остались многочисленные пинки лесных грубиянов, еще – длинный пустой коридор, освещенный некими фантасмагорическими подобиями керосиновых ламп. Дизайн негостеприимных помещений крепко застыл где-то между бомбоубежищем и подвалом инквизиции.   Полностью очнулся Михаил уже на полу в застенке – в том, что это именно застенок, сомневаться не приходилось – когда на него вылили ведро ледяной воды. К сожалению, результатом радикальной акции стало не только прояснение сознания, но и гибель вышеупомянутой пачки «Беломора». Огромный мужик в грязном комбинезоне, похожий на грузчика, резко поставил пленника на ноги.
       -       Ну что, очухался? – Вопрос был риторическим. – Давай, пошли. Привыкай к нашим порядкам. Это тебе не в столице зад в конторе отсиживать. Аристократы хреновы!
       Выдав столь невразумительное замечание, мужик вывел Мишу из застенка и по темным лестницам отконвоировал в другой, почти такой же. Отличие составляли деревянные двухэтажные нары вдоль стен и дыра под самым потолком, служившая, видимо, окном.
       -       Вот твое место, - тюремщик указал на одну из верхних лежанок, - а вот одежка.
       Мише досталась серая рубаха из грубой ткани, такие же штаны и обувь, которую за неимением другого близкого родства следовало считать лаптями.
       -       Как зовут-то?
       Поскольку мыслительные способности Михаила в результате морального и физического шока напрочь отключились, он промычал в ответ нечто невнятное и бездумно принялся за переодевание.
       -       Не хочешь, не надо. Много вас таких, скрытных. А чего уж тут скрывать? Все равно все сдохнете. Вот! Будем звать тебя Дохлый. А я – Крупный Зверь! Обращаться ко мне только так! Этим званием я горжусь!   
       Добычей общительного Зверя в итоге стала та самая куртка, а также цветастая рубашка из искусственного шелка, сильно потертые джинсы и грязные кеды. Доблестный страж увязал все в узелок, алчно ухмыляясь. Выйдя из камеры, они миновали еще несколько узких лестниц, и Миша наконец-то попал на свежий воздух.
       В мутном свете утреннего солнца можно было разглядеть обширное пустое пространство, окруженное массивной каменной стеной,  высотой метров в пять. На дальнем конце поля в стене имелись ворота, а возле них – какие-то строения. Очевидно, сторожевые будки. Человек десять в знакомых серых одеяниях сосредоточенно подметали поле вениками. За спиной Михаила возвышалась внушительная скала, в которой, похоже, и располагались казематы. Внутрь вела невысокая, но очень толстая дверь.   
       - Трудись! – сказал тюремщик, вручая Мише веник. – В шахту завтра пойдешь, пока тут повеселись.
       В этот момент в Мишиной голове что-то щелкнуло. Нет, он не набросился на конвоира с кулаками и не побежал сломя голову неизвестно куда. Он начал думать. Состояние глубокого отупения прошло, и события последнего времени всплыли на поверхность сознания во всей своей ужасающей неприглядности. Присоединившись к группе подметальщиков, Миша ожесточенно заработал веником, а попутно размышлял: «Нет, сумасшествие исключается. Алкогольный и наркотический бред тоже. То, что я вижу, даже слишком реально. Но ни чем иным, кроме бреда, быть не может. Придется разбираться в здешних правилах. И в бреду наверняка есть правила». Утвердившись в этой не совсем здравой мысли, он внимательно присмотрелся к товарищам по несчастью. Все они отличались чуть смуглым оттенком кожи, удлиненными чертами лица и невысоким ростом – Мише по плечо, он сразу почувствовал себя белой вороной. Сам Миша был бледным от долгого сидения в аудиториях и библиотеках, высоким, но чуть сутулым, в меру длинноволосым молодым человеком с умными карими глазами. Его всегда огорчало, что он не может считаться в полной мере ни брюнетом, ни блондином. Ни даже рыжим. Так, серединка на половинку. «Индейцы какие-то, - подумал он, озираясь по сторонам. – Неужели Южная Америка? Советский студент в лапах Пиночета. А птица говорящая откуда?». Но тут его размышления прервали. 
       Из дверцы в скале вышли двое и решительно направились в сторону дворницкой команды. Один – давешний действительно крупный Зверь, другой – коренастый усатый тип в белом мундире, сильно смахивавший на дореволюционного городового. В довершение сходства тип держал в руке хлыст. Подметальщики замахали вениками с еще большей вдумчивостью.
       -       В первый раз вижу, - произнес городовой, бегло оглядев Михаила, - откуда взялся? Почему не доложили сразу?
       -       Я же не знал, господин Старший Зверь! – принялся оправдываться испуганный стражник. – Я думал, это новый заключенный. Вчера же эти, из столицы приехали. Они всегда привозят.
       -       Думать тебе не положено по званию, - ответил господин Старший Зверь. – Однако же мне сообщили, что это один из беглецов.
       -       Вовсе нет! – Оправдания приняли отчасти истерический характер. – Я их всех знаю, как… Очень хорошо я их знаю! Троих поймали, они в карцере, девку и того головореза еще не нашли. А этот не знаю откуда.
       -       Ну, и откуда же ты? – Наконец-то вопрос адресовали прямо Михаилу.
       У него было время, чтобы выбрать оптимальную линию поведения. Конечно, опыта в таких делах не хватало, зато Миша прочел много книг по теме. И не только «Графа Монтекристо», но даже и неполную машинописную копию «Архипелага ГУЛАГ». Поэтому он твердо решил ничему не верить (не верить в окружающую действительность удавалось довольно легко), не бояться (вот это уже сложнее) и ничего не просить, но требовать.
       -       Меня незаконно схватили в лесу какие-то бандиты. К вашей организации я не имею никакого отношения. Я студент филфака и комсомолец. Требую встречи с  руководством.
       Требование вышло бы убедительным, если бы не резкая боль в скуле, мешавшая Михаилу говорить внятно. Кулак вчерашнего бандита все еще напоминал о себе. 
       -       Что ж, пойдем, - меланхолично произнес начальник. После очередного перехода по темным лестницам и мрачным коридорам он привел Мишу в помещение, заметно отличавшееся от всего ранее увиденного. Грубая деревянная мебель и развешанные по стенам коврики (гобелены – подумал Миша) были выдержаны в общем средневековом стиле, но имелось и кое-что необычное. Особенно выделялась свисавшая с потолка электрическая лампочка без абажура, а также некий предмет с кнопками, сделанный явно из пластика. Предмет находился на столе, а за столом сидел значительной толщины мужик в знакомом белом мундире. По бокам стола стояли двое охранников или солдат в коричневой форме, но без оружия.
       -       Вот, господин Собак, - начал усатый офицер, доставивший Михаила, - пойман, судя по всему, одним из поисковых отрядов в лесу. А наши славные тюремщики приняли его за нового арестанта из столицы и отправили двор подметать. Беспорядок!
       -       Рассказывай, молодой человек, кто ты таков, - предложил толстяк.
       -       Хочу знать, в какой я стране. – Вид лампочки, означавшей цивилизацию, сильно поднял Мишино настроение. А иерархия в зверином стиле и вовсе походила на дешевый балаган. – Мне необходимо позвонить в советское посольство.
       -       Сынок, - высший начальник зловеще ухмыльнулся, - ты и впрямь не знаешь, в какой мы стране?
       -       Не поверю, что все это происходит в Советском Союзе! Не может же быть, что я в секретной тюрьме КГБ?
       -       Последнего слова не понял, но ты угадал. Здесь действительно секретная тюрьма для особо опасных врагов Императора. А страна у нас одна, Всеобщая Империя, другие не считаются. Он что, сумасшедший? – Это был вопрос к Старшему Зверю, который стоял, лениво поигрывая хлыстом.
       -       Похоже, - ответил тот. – Думаю, это один из охотников Темного Леса. Вышел на промысел, да и свихнулся от одиночества, или увидел что-нибудь. С ними это случается. Ни один человек в здравом уме и близко к рудникам не подойдет. Ребята в темноте не разобрались и притащили его сюда.
       -       Я с тобой согласен. – Толстому начальнику надоело возиться с Мишей. – Отправим его в шахту на общих основаниях. Псих не псих, а долбить руду сможет. Сам знаешь, как людей не хватает. И еще – пусть наши дорогие столичные гости о нем не знают. А то скажут, что у нас тут шпионы толпами вокруг секретного объекта бродят.
     Решив таким образом проблему, господин Собак нажал кнопку на загадочном пластиковом предмете.  Попытку Михаила продолжить объяснения и требования грубо пресекли охранники, которые не только заломили ему руки за спину, но и заткнули чем-то рот. Затем последовало насильственное перемещение в уже знакомый коллективный застенок с нарами. Миша мог бы дойти туда и сам, без указующих тычков, но его желаниями уже никто не интересовался. Присев на одну из лежанок, незадачливый студент в очередной раз попытался осмыслить события последнего времени, опасаясь, что мозги точно закипят от перегрузки. Помешало ему прибытие товарищей по работе.

                Глава 4
                ГРЯЗНАЯ РАБОТА

       О внутренних порядках в тюремных коллективах Михаил имел самое смутное представление. Но ничего хорошего заранее не ожидал. Однако узники поначалу просто не обратили на него внимания. Видимо, были слишком погружены в раздумья о своей нелегкой судьбе. Или совсем отупели. Многие сразу повалились на нары и захрапели. Некоторые посвятили досуг традиционным развлечениям узников – приведению в порядок лохмотьев, ковырянию в носу. Все это дало Мише возможность хорошо разглядеть будущих коллег. Но сначала пришлось их разнюхать. О личной гигиене в зверском заведении не имели никакого представления. Похоже, никто и не подозревал, что после грязной работы следует хотя бы умыться.
       Как заметил Миша, еще будучи дворником, здешняя публика отличалась невысоким ростом, темным, практически черным цветом волос и смуглым оттенком кожи. Последнее, впрочем, могло иметь причиной именно грязь. Одеяния на всех когда-то были копиями выданного Мише, но сильно пострадали от времени и тяжелых условий труда. На теле отдельных заключенных дыры занимали площадь большую, чем сохранившаяся ткань. Это не относилось к группе из пяти-шести человек, которые собрались в дальнем углу камеры и о чем-то тихо переговаривались. Те отличались умеренной опрятностью. Наконец от группы отделился самый высокий среди них мужик, обладатель длинных прямых волос и выразительного, прямо таки античного носа. Он-то как раз походил на европейца, но, следуя необъяснимым ассоциациям, Миша сразу вспомнил Чингачгука, а вернее – актера Гойко Митича. Миша очень любил фильмы про индейцев. 
       -       Меня зовут Бурбелла, - представился мужик, приложив ладонь к груди. Так он стал еще больше соответствовать образу индейца.
       -       Михаил. Можно просто Миша. – Несмотря на всю серьезность ситуации, Миша поймал себя на том, что пытается не рассмеяться.
       -       Ты случайно не назвал своего подлинного имени? – Индеец склонился к Мише и тихо зашептал ему почти что в ухо. – Вы, чужеземцы, обычно не знаете этого, но подлинное имя здесь нельзя произносить вообще. Даже про себя. Узнав твое имя, тюремный чародей может навлечь проклятье на твоих родственников.
       До веры в чародеев Миша еще не дошел, хотя это ему и предстояло, а потому частично соврал:
       -       Нет, что ты! Я в курсе. Миша – это прозвище, так меня друзья называют.
       -       Хорошо, - ответил Бурбелла. – Сейчас будет ужин. Садись с нами.
       Действительно, дверь распахнулась, и сотоварищи известного Мише мордоворота внесли чан с жидкой похлебкой, а также стопку деревянных мисок и кучку деревянных же ложек. Получив свою порцию, наш герой пристроился возле нового знакомого. К похлебке прилагался некий засохший овощ или фрукт, заменявший, судя по всему, хлеб. Само варево тоже изготовлялось из овощей, о чем можно было догадаться по плававшим на его поверхности очисткам.
       -       Я – Одноглазый. Я здесь главный. А ты похож на Высокого Сэма. Вы с ним, должно быть, земляки. Ты ведь не имперский подданный, я так понимаю.
       Говоривший приземистый сильно пожилой человек и впрямь имел только один глаз, а что находилось на месте второго – Миша не стал и разглядывать.
       -       Понимаете, я вообще не представляю себе, где нахожусь. – Пришлось пойти на откровенность, ничего другого не оставалось. – Я попал сюда самым невероятным образом из совсем других мест, потом меня схватили и заперли здесь с вами.
       О говорящей птице он решил не упоминать, надеясь, что хотя бы она - следствие временного помрачения рассудка.
       -       Что ж, бывает и такое, - задумчиво произнес Одноглазый. – Сэм тоже пришел из другого мира. Но сначала он совсем не умел говорить на всеобщем языке. А ты говоришь, как аристократ из столицы. Как называется место, где ты жил раньше?
       -       Москва.
       -       Нет, такого места Сэм не называл. А вот знаешь ли ты такую страну – Техас?
       -       Знаю, - не сразу ответил Миша, потому что подавился похлебкой. – Это штат в Америке.
       -       Правильно! – обрадовался его собеседник. – Сэм рассказывал про Америку. Там рядом с Техасом есть другая страна, где жили его враги. А она как называется?
       Становилось похоже на допрос. Подумав, Миша ответил:
       -       Мексика.
       -       Удивительно! Выходит, ты тоже из тех краев! 
       -       Слышал я, вместе с Сэмом исчезла девчонка с кухни… - начал до сих пор молчавший Бурбелла.
      Судьба уже упоминавшейся в Мишином присутствии девицы осталась невыясненной – ужин кончился. После сдачи грязной посуды все заключенные, человек двадцать, выстроились в центральном проходе и под руководством охранника, гордо носившего звание Мелкий Зверь, принялись скандировать хором нечто неразборчивое и, несомненно, рифмованное. Миша текста не знал, но на всякий случай открывал рот. Позже ему объяснили, что это - благодарственная здравица-молитва за Императора. Подобные ритуалы имели место здесь постоянно и по любому поводу. Характерной чертой всех этих пионерских речевок был рваный, спотыкающийся ритм и полнейшая невразумительность содержания. В некоторые ключевые моменты следовало прихлопывать в ладоши. Многие исполнители относились к делу вполне серьезно, душу вкладывали в дикое бормотание. Тогда Миша еще не ведал о таком продвинутом феномене культуры, как рэп, а тем более – хип-хоп. И поэтому не мог заметить явного сходства.
       После ужина Михаил имел долгую беседу с Бурбеллой, в которой тот старательно пытался растолковать новичку местные обычаи. Бросалось в глаза, что Бурбелла и его друзья пользовались среди заключенных немалым авторитетом, и знакомство с ними следовало считать великой удачей. Дословно передать тот важный разговор вряд ли возможно – он не раз тормозился из-за глубокого непонимания Мишей очевидных для его собеседника вещей. А в отдельные зловещие подробности было просто невозможно поверить. Но в целом полученную информацию можно свести к следующему.
       Секретная каторжная тюрьма для государственных преступников, в которой они находились, официально именовалась Большие Крысы. Название очень верное, в чем можно было убедиться, не сходя с койки – упомянутые животные пробегали по проходу с периодичностью в две минуты. Оставалось не совсем ясным, как могут крысы обитать в помещениях, целиком вырубленных в скале, но Миша с детства много слышал о крысиной хитрости и живучести. Государство же, построившее эту тюрьму, называлось  просто Империей (формально – Всеобщей Империей), и обладало всеми самыми неприглядными чертами фашистской диктатуры (слова «тоталитаризм» Миша не знал, а то бы обязательно использовал). При этом технологии наводили на мысли о махровом средневековье – вот только электрическая лампочка в общую картину никак не вписывалась. Одно Миша уразумел сразу – такого государства на Земле не существовало, не только в настоящем, но и в прошлом. Попытка что-то понять с помощью расспросов о религии результатов не дала. Местные жители ничего не слышали об Иисусе Христе, Магомете, Будде, а равно и о Карле Марксе с Фридрихом Энгельсом. Народ веровал в каких-то замшелых языческих духов, но государственной религией являлся культ божественного Императора, он же – Сверхчеловек. В полном смысле слова Людьми считались только члены аристократических кланов. Чиновники, военные и зажиточные обыватели именовались Зверьми, а простой народ по закону вообще не существовал. Как раз несуществование и позволяло его нещадно угнетать и эксплуатировать. 
       Заключенные, большинство из которых были отнюдь не врагами власти, а скорее личными врагами отдельных злопамятных ее представителей, занимались добычей драгоценных камней в подземных шахтах. Многие из них – лишенные человеческого достоинства  бывшие Люди. Срок заключения у всех один – пожизненно. Поскольку тюрьма располагалась на дальней западной окраине Империи, отделенной к тому же от остальной части страны высокими горами, бегство не казалось разумной альтернативой. Дальше на запад вплоть до моря лежали другие страны, враждебные Императору, но путь к ним преграждал Темный Лес, пользовавшийся дурной славой. И еще какие-то неясные, но грозные обстоятельства не позволяли даже думать о свободе. Однако  совсем недавно пятеро узников умудрились-таки вырваться на волю. Троих уже поймали и примерно наказали, двое пока не найдены. Один из этих двоих - легендарный Сэм, попавший на каторгу лет пять назад. Этот Сэм, если верить Бурбелле, был американцем из Техаса. Что доказывало факт существования нормальной жизни, где есть хотя бы Америка.
       -       И лучше тебе никому не говорить, что ты из другого мира, - посоветовал новый Мишин друг перед сном. – После побега сюда приехали люди из Беспредельного Ведомства, а они очень интересуются чужестранцами.
       Расспрашивать, что это за ведомство, почему-то не захотелось. Миша  приблизительно представлял себе, чем может заниматься организация с таким названием. После долгих разговоров захотелось пить. Он встал и подошел к стоявшей в углу бочке с водой. Но пить не стал – в бочку, похоже, плевали.   
       Утром, после скудной кормежки (суп – не самое удачное блюдо для завтрака) Мишу вместе с другими погнали в шахту. Для этого не требовалось выходить наружу из пещерных казематов. На нижние уровни, где велись разработки, попадали по бесконечно длинной и плохо освещенной каменной лестнице. Там, на глубине не меньше чем в километр, начинающему шахтеру пришлось махать киркой, долбить ломом и возить тачку часов двенадцать с небольшим перерывом на так называемый обед. Нечто подобное Миша не раз видел – в старых фильмах о подвигах стахановцев. Но совсем другое дело – испытать все эти подвиги на собственной шкуре. Хотя Михаил всегда получал пятерки по физкультуре и делал по утрам зарядку, если накануне не пил, это мало ему помогло. В первый день работы он чуть не помер, и назад в камеру его в буквальном смысле слова принесли. Потом стало легче – телу, но никак не душе.
       Потянулись серые будни, вскоре незаметно растворившиеся в полном безвременье.  Продолжалось оно целый месяц, хотя сам Миша о том уже не знал – потерял счет дням через неделю. Позже он не любил вспоминать подробности этого невеселого эпизода своей биографии – то ли забыл, то ли не желал извлекать из прошлого какие-то постыдные факты. Потеря невелика, потому что событий, не входивших в привычный цикл «работа-еда-сон», происходило мало. Да и те, что случались, лучше бы уж не происходили. Толстый комендант Собак оказался порядочным садистом. Иногда он выстраивал свободных от работы заключенных в тюремном дворе для выкрикивания хип-хоповых молитв. Всего собиралось человек двести – и едва ли не большее число охранников. Соседи Михаила по камере периодически менялись – кто-то исчезал в неизвестном направлении, привозили новых. Но Бурбелла, Одноглазый и компания оставались на прежнем месте. Они очень помогали Мише – не столько делами, сколько разговорами. Их мало интересовали подробности прежней Мишиной жизни, хотя он в меру сил старался все объяснить. Создавалось впечатление, что аборигенов невозможно чем-либо удивить.  Попытка обучения товарищей игре в шахматы провалилась. Разговоры сводились к сиюминутным бытовым мелочам. Лишь иногда беседа поднималась до обсуждения тонкостей местной политики, советскому человеку глубоко непонятных. Но если бы не эти разговоры, он тронулся бы рассудком через два-три дня.
       Самое же увлекательное для Миши тюремное увеселение заключалось в рассказывании сказок. Среди соратников Одноглазого выделялся лысый тип с безумными глазами, утверждавший, что на воле служил помощником волшебника. Шутил, наверно. Вот этот тип, случалось, принимался вещать заунывным голосом, и зэки тут же почтительно замолкали. Слушали со вниманием, изредка позволяя себе похабные комментарии. В его сказках было все, что положено: ведьмы, принцессы, великаны, храбрые воины, проскальзывали бродячие сюжеты, но никаких знакомых земных реалий Миша так и не уловил. Только однажды студента-филолога поразили неожиданные намеки на классику, не говоря уж об имени главного персонажа. Та своеобразная притча крепко засела у Миши в памяти.
       -       В древние времена, - как обычно, неторопливо начал сказочник, - всеми людьми правила хитрая колдунья. Ничего в мире не делалось без ее разрешения. Звали ее Великая Бабушка. Не потому, что старая, нет, вполне ничего себе баба, а потому, что внучка у нее была. Дочери не было, а внучка была, колдуньям это легко. А Силу свою колдунья получила, узнав тайное Слово. То Слово один из богов-созидателей написал на песке, а она подсмотрела. Кто это Слово знает, все может. Как-то заскучала колдунья, придумала  смешную штуку. Объявила – кто хочет с ней переспать, пожалуйста, заходите, но утром  тому смельчаку башку отвернут. И нашлись дураки, кто с тоски, кто с большого похмелья. Жил тогда один умный парень по имени Маргарин, съел он плод Единственного Дерева Ух, и сделался несгибаем во всех отношениях. Ублажал он колдунью двенадцать часов без перерыва, на тринадцатый она не выдержала и в беспамятстве Слово сказала. Сила к нему перешла, и наутро колдунье самой башку отвернули. Но не захотел Маргарин Словом владеть, понимал – рано или поздно найдется умник покруче, додумается, как и его порешить. Спрятал он Слово в алмаз и вместе с Бабушкой закопал в огромный курган. Говорят, неподалеку от наших мест, но где точно, не знаю. Многие пытались камень забрать и Слово узнать – вылезает из кургана костлявая рука и к себе утягивает.
       -       А как же внучка? – вдруг, нарушая этикет, подал голос Миша.
       -       Отомстить мечтает, понятное дело, Слово вернуть, - с готовностью пояснил сказитель. – Но не может. Маргарин скрыл от нее тот курган чарами, не найти ей бабушкину могилу вовек. Бродит она по свету, ищет понапрасну, у всех дорогу спрашивает. Если встретишь ее, ни в коем случае не показывай дорогу! Вернется Маргарин, оторвет тебе причиндалы и ко лбу прибьет!
       -       Что ж это за Слово такое? – очнулся от задумчивости Одноглазый. – Наверняка матерное!
       Так незатейливо, на уровне детишек в пионерлагере, коротали досуг авторитетные узники Больших Крыс.      
       Другие, менее уважаемые обитатели застенка тоже относились к Михаилу со сдержанной благожелательностью. Возможно, звание пришельца из другого мира и земляка легендарного Сэма, кем бы тот ни был, как-то ограждало от неприятностей. К тому же, имелся в наличии другой дежурный объект насмешек. Им служил маленький смуглый человек с жесткими курчавыми волосами. Все оскорбления, насмешки, издевательства и тумаки приходились на его долю и принимались им с философским смирением. Отзывался он на кличку Шустрый, хотя в списках у начальства числился под именем Аса. Кроме банды Одноглазого, только этот человек иногда подолгу беседовал с Мишей. Повесть о злоключениях студента не вызвала у Асы особых эмоций, зато он мог часами говорить о тяжелых судьбах своего народа. Аса принадлежал к маленькому, но очень гордому племени, когда-то обитавшему в засушливых южных землях. Много тысяч лет назад тамошнее божество обещало племени великое будущее и власть над миром, но осуществление пророчества  все время откладывалось. Имперские войска упорно разоряли те края, разрушали города и храмы. Соплеменники Асы не выдержали и разбежались по разным странам, где занимались коммерцией, ожидая перемен к лучшему. Именно за незаконные торговые махинации Аса и угодил на каторгу. Скоро Миша увидел, что положение скромного человечка в тюремном коллективе далеко не однозначно. Профессиональный изгой почему-то свободно выходил из камеры, поддерживал дружеские отношения с охраной и пользовался льготами, раздражавшими других.      
       Однажды, на исходе четвертой недели заключения, Миша с друзьями загремел на  сверхурочные работы. Их заставили таскать плотно набитые мешки со двора на кухонный склад. Сначала он почти обрадовался – побывать на свежем воздухе, да еще ночью, удавалось редко. Но в ходе работы стал испытывать непонятный дискомфорт. Что-то было не так. Чем-то не нравилась ему висевшая высоко в небе полная луна. Присмотрелся – луна как луна, и пятна на ней имеются. Потом обернулся и увидел у себя за спиной вторую луну, поменьше, красноватого цвета. В этот момент Миша понял, что, несмотря на героические усилия по сохранению здравого мышления, он все-таки окончательно сошел с ума.

                Глава 5
                КУДА БЕЖАТЬ

       Когда Миша, получив пару затрещин от надсмотрщика, снова обрел способность мыслить, он пристал к друзьям с нудными настойчивыми расспросами. Так, для очистки совести. Хотя и сам уже сообразил, что умом отнюдь не двинулся и в глазах у него не двоится. Просто на небе – действительно две луны. Друзья никак не могли взять в толк, в чем, собственно, проблема. Наличие двух лун было для них абсолютно естественным. Вот если бы одной из них на месте не оказалось, тогда бы они удивились. Так что Миша до конца работы оставался в глубоком недоумении. Смутный мыслительный процесс вел к безумному, но неизбежному выводу – сбылись мечты фантастов всех времен, и советский студент угодил-таки на другую планету. Не иначе как посредством нуль-транспортировки.  Но тут Миша вспомнил о господствующем здесь русском языке, плюнул – в прямом смысле слова – и принялся тихонько напевать любимую песню космонавтов о пыльных тропинках далеких планет. Однако неприятности этой ночи только начинались. 
       Все мешки перенесли в надлежащее место, работников повели досыпать. По дороге в одном из особо мрачных коридоров им встретился некто. Настолько неприметный и невыразительный, что практически сливался со стеной. Заключенные не обратили на него внимания, а вот он на них – обратил. Цепким взглядом окинул каждого, потом тронул за руку старшего охранника и произнес несколько слов. Мелкий Зверь с великой почтительностью ответил: «Слушаюсь!». Михаила отделили от группы и отвели в незнакомое ему помещение где-то на нижних уровнях, ближе к шахте. Помещение сильно напоминало камеру пыток. Хотя дыбы, клещей и прочих традиционных атрибутов таких мест там не наблюдалось – только стол, стул и пара светильников – в самом воздухе витало нечто пыточное. На стуле уже сидел тот незаметный, совершенно никакой человек. Охранник вышел и запер дверь с другой стороны. «Вот оно, начинается!», - обреченно подумал Миша.
       -       Чудеса, да и только! – начал разговор человек, оказавшийся совсем молодым парнем с прямо-таки плакатными чертами лица. – Мы его ищем повсюду, а он сидит у нас в тюрьме! Хороши тут работники, нечего сказать! У них прямо под носом – явный чужак, причем совсем недавно державший в руках ключ ко всем нашим проблемам! Не отпирайся, на тебе повсюду следы воздействия парадоксальных энергий. Давай, рассказывай. Как здесь оказался и, главное, где Оно? Я даже угрожать не буду. Ты же понимаешь, куда попал?
       Миша понимал. Советскому человеку не требовались долгие разъяснения.
       -       Понимаю! – ответил советский человек. – Только вот вы моих рассказов, боюсь, не поймете. И что такое «оно»?
       -  Пойму, не сомневайся! – по-доброму усмехнулся сотрудник местной госбезопасности. – Ты у нас такой не первый, из иных миров. Мне по должности положено все о вас знать, я ведь, дружок, Хитрый Зверь! И нужно мне от тебя одно – где Жезл Изменения, который ты незнамо зачем сюда притащил? Ты в этой дыре пока ничего не замечаешь, но стабильность реальности уже нарушена, и с каждым днем будет хуже. Скоро реальность по швам затрещит. А кто виноват? 
       При слове «жезл» в мозгу Михаила зашевелились потускневшие от тяжелой работы воспоминания. Мужик со шваброй, толковавший о каком-то выпрямителе, падение в сортир, говорящий страус… Само собой пришло решение – надо во всем признаться. Не то чтобы Миша струсил. Пытки, конечно, не вызывали энтузиазма, но не это главное. Наконец-то перед ним был человек, готовый всерьез выслушать. Появилась надежда - сейчас бред рассеется, его накормят, освободят от работы и вернут домой. Все-таки плохо знал Миша специфику нелегкого труда тайных служб. Тем не менее, он начал рассказ обо всех своих приключениях, стараясь говорить подробно, но понятно, как если бы беседовал с родным участковым милиционером. К середине повествования лицо слушателя чем-то напоминало физиономию бамбукового медведя панды – Миша как-то видел такого в Московском зоопарке. Когда исповедь благополучно завершилась, явно обрадованный дознаватель подвел итог:
       -       Стало быть, Жезл, именуемый тобой магическим словом «швабра», так и остался валяться неизвестно где на Великих Равнинах. К тому же поврежденный. Что ж, будем снаряжать экспедицию. Ты пока иди спать. От работы освобождаешься. Завтра еще поговорим. Да, чуть не забыл. Тебя как зовут-то? Формальность, конечно, но мне записать надо.
       В голове у Миши что-то переклинило, и он доверительно сообщил:
       -       Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Профессия – красный партизан.
       -       Какое чудное имя! – удивился добрый следователь. – Но я слыхал и похуже. 
       Он не нажимал кнопок, не звонил в колокольчик, вообще ничего не делал, но дверь тут же открылась, вошел стражник. И тогда Миша задал не очень внятный, но самый главный вопрос:
       -        Вы скажете мне все-таки, где я вообще?
       -       В каком смысле, где? В Больших Крысах. –  Хитрый Зверь не сразу понял. – Ах, ты об этом. Планета, во всяком случае, называется Земля.
       -       Слава богу! – Искренне воскликнул убежденный атеист Миша, хотя Бога по привычке назвал с маленькой буквы. Разочарование не преминуло последовать.
       -       Ты должен понимать – жители любой планеты зовут ее Земля. Эта Земля – не твоя. В Галактике ее называют по-другому. 
       -       А чья? – только и смог выдавить из себя Михаил.
       -       Наша. Свободен, уведите его.
       -       Постойте, постойте! – Как утопающий за соломинку, узник хватался за возможность поговорить с этим человеком еще хотя бы минуту. – А птица говорящая, это ведь то самое искажение реальности, о котором вы говорили? В смысле, почудилось мне?
       -       Почему же почудилось? Птица – наш сотрудник, полевой агент. – На том беседа была пресечена стражником, вытолкавшим Мишу из комнаты.
       Когда его доставили в камеру, там все спали – время подъема еще не наступило. Почти все – не спал Бурбелла, скорбевший о друге, который, очевидно, исчез навсегда. Возвращению друга он, само собой, обрадовался, но, выслушав сбивчивый рассказ о недавней беседе, Мишиного оптимизма не разделил.
       -       Дурак ты дурак, - печально констатировал Бурбелла, - теперь они тебя в оборот возьмут. А потом избавятся. Ты им не нужен, нужна только та твоя штуковина. 
       -       Так что же, гнить в этой шахте до конца жизни?
       -       Пока ты тихо гниешь в шахте, всегда остается надежда убежать. У некоторых ведь получилось! А с этими добрыми господами конец твоей жизни наступит очень скоро.
Однако у тебя есть и настоящие друзья!
       Тут раздался скрип отворяемой двери, в проходе между нарами появился тюремщик с фонарем, из числа самых низших Зверей, и поманил собеседников к себе. С одной из верхних коек свесился шустрый человечек Аса, показал неизвестно кому язык и снова спрятался под одеялом. Понимая, что спорить бесполезно, Миша с Бурбеллой подчинились и проследовали за стражем по пустому коридору.  Их спутник вел себя странно – молчал, но при этом качал головой, подмигивал и даже хихикал. Наконец все трое пришли в очень знакомое место – общий туалет для справления  большой нужды.  Малая справлялась прямо в камерах – имелись соответствующие приспособления. Тюремщик, не обделенный силой, сдвинул огромный каменный люк в полу и указал пальцем вниз.
       -       Зачем? – ошалело спросил Миша. – Можно убить нас как-нибудь проще.
       -       Чтобы тела не нашли, - в шутку предположил Бурбелла.
       -       Туда! Бежать! Быстро! – Словарный запас стражника был скуден, дальше некуда, зато целеустремленности хватало.
       -       Но почему? – продолжал вопрошать Миша, стоя на краю черной дыры.
       -       Деньги! Много! Давай-давай!
       Друзья переглянулись, и Бурбелла первым исчез во тьме. Михаил – за ним. Только и успел подумать: «Опять сортир! Опять дерьмо! Других способов перемещения в пространстве я, похоже, не достоин».
       Пропасть оказалась неглубока, метра два. Когда люк со скрежетом встал на прежнее место, наступила абсолютная темнота. На ощупь они обнаружили в каменной стене начало прохода – высотой почти в человеческий рост, но крайне узкого. Двинулись по нему в совершенно диких позах – боком и согнувшись. К счастью, им не встретилось ничего похожего на упомянутую субстанцию, только мох на стенах. Ползли молча, за все время пути только один раз Миша поинтересовался:
       -       Ты что же, знал?
       -       Знал, - отозвался Бурбелла, - еще вчера. Не хотел тебя раньше времени радовать. Вдруг сорвется? Зато успел приготовиться. 
       В чем состояли приготовления, он не уточнил.
       Если верить субъективным ощущениям действующих лиц, ползли они долго, не меньше суток. Что, конечно, перебор. Потому как ночь еще не подошла к концу, когда Бурбелла первым высунул голову наружу. Голова появилась из небольшой выемки, скрытой от посторонних глаз высокой травой. Посторонние глаза, кстати говоря, имелись, но о них чуть позже.
       Вслед за Бурбеллой Миша с трудом протиснулся во внешнее пространство и огляделся. Картина, явившаяся пред ним, действительно впечатляла. Особенно после  месяца подземного заточения и трех часов побега, а вернее, прополза в кромешную неизвестность. Совпадающий местами свет двух лун – одна в зените, другая низко над горизонтом – позволял разглядеть ближние детали и угадать дальние. Беглецы стояли в чистом поле. Вокруг не росло не то что деревьев, даже кустиков. Но невдалеке виднелась темная полоса – вероятно, лес. За спиной на порядочном отдалении остались горы, скрывавшие в себе злосчастный рудник. Еще в одном направлении равнина сливалась с неразличимым пока горизонтом.
       -       Могли бы и до леса докопать, - неизвестно кого имея в виду, сказал Бурбелла.  Только тут до него дошло, что в этом удивительном месте они не одни. До Миши дошло сразу.
       Метрах в пяти от беглецов находился массивный пень, оставшийся, судя по всему, от дерева гигантских размеров. На пне сидел невысокий старичок в синем балахоне, загадочно поблескивавшем в лунном свете. На коленях у него лежал предмет, живо напомнивший Михаилу пресловутую швабру, но меньшего размера. На новоприбывших старичок не обратил никакого внимания. Он смотрел на луну – ту, что стояла пониже – и маленькими глотками пил что-то из фляжки. Последовала долгая молчаливая пауза. Наконец дедушка встал, спрятал фляжку, подошел к Мише и положил ему руку на плечо. С близкого расстояния незнакомец выглядел совсем дико – темное морщинистое лицо, квадратная борода, серьга в левом ухе и повязанная на голову пестрая тряпка. Впервые повстречав человека в бандане, Миша принял ее за тюбетейку. «Неужели все-таки Средняя Азия?» - засомневался он. Выдержав солидную паузу, аксакал прокашлялся и продекламировал – громко, с подвизгивающими интонациями:
                Куда бежать, тоску девать?
                Иди к лесам тоску губить,
                Иди к рекам печаль топить,
                Иди в поля тоску терять!
       В слове «рекам» ударение, подчиняясь размеру, пало на второй слог. Мише приходилось слышать такое исполнение на вечерах самодеятельных поэтов в университете, и оно ему никогда не нравилось.
       -       Пророчество! – добавил старик, повернулся и пошел прочь, в сторону леса. Бурбелла, пребывая в видимом экстазе, рухнул на колени и восторженно повторил: «Пророчество!». Миша очумело помотал головой и бросился за чтецом, но обнаружил, что тот благополучно исчез. Растворился в воздухе или спрятался – наверняка сказать трудно. 

                Глава 6
                МОСТ НАД БУРНЫМИ ВОДАМИ

       Беглецам удалось порядочно углубиться в лес еще до рассвета. «Похоже, придется признать бесспорный факт – я не на Земле, - думал Миша, продираясь сквозь подлесок. -  В сутках явно больше двадцати четырех часов. Иначе как столько событий могло уместиться в одну ночь?». В тот момент, впрочем, заниматься астрономическими наблюдениями его совсем не хотелось. Хотелось немедленно предаться сну. Удобным местом для этого показалась выемка под корнями большого дерева. Там бывшие узники провалялись в полной отключке часов шесть.
       Проснулся Миша оттого, что кто-то дергал его за ногу. В норе было тесно, и Мишины ноги высовывались наружу. Пробурчав «Отстаньте на фиг!», он попытался уснуть снова, но услышал отчетливое рычание. На более светлом фоне входного отверстия нарисовалась чья-то морда. Ничего не оставалось, кроме как ударить в нее ногой. Раздался обиженный визг. Когда друзья вылезли из норы, они успели рассмотреть малых размеров зверя, вроде енота, убегающего в кусты.
       -       Он здесь живет, - сказал Бурбелла, энергично разминая затекшие мышцы. – Хорошо, не медведь.
       -       Здесь есть медведи? – подивился Миша. – А еще какие звери есть?
       -       Ну, волки, лисы, зайцы, еноты типа вот этого, барсуки…
       -       Странно все это. Я совсем запутался – то Земля, то не Земля. Еноты, блин! А деревья вот – другие. Таких у нас нет. Если только где-нибудь в Африке…
       -       Главное – свобода, - успокоительно заметил Бурбелла. – Пойдем лучше, воды поищем.
       Давно уже наступил день, но солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густой навес из переплетенных ветвей. Внизу царил приятный полумрак. Это радовало – известные Мише поисковые птички сверху вряд ли обнаружат беглецов. Следовало опасаться обычной, пешей погони, хотя пока никаких ее признаков не наблюдалось. По дороге Михаил с восхищением рассматривал незнакомую растительность. Слова «филолог» и «ботаник» стали в некотором роде синонимами только лет через двадцать, но Миша все же понимал, что таких деревьев и цветов он не видел никогда. Даже в Ботаническом саду. Не то чтобы они были чересчур экзотическими, просто – другими.
       Невдалеке обнаружился лесной ручеек. Напившись, друзья устроили на его берегу стратегическое совещание, совмещенное с завтраком. Бурбелла вынул из-за пазухи несколько шуршащих блестящих пакетов, и стало ясно, в чем заключалась его подготовка к бегству.
       -       Думаю, там еда, - сказал он. – Ночью натаскал из тех самых мешков. Какая, однако, странная ткань!
       В действительности пакеты изготовили не из ткани, а из привычной для Миши фольги. На них имелись надписи – они усилили и без того кошмарную путаницу. Мише до последнего времени не приходилось бывать за границей, но как филолог он  знал, что и на каком языке те надписи означают.
       -       Там сушеная или жареная картошка. Американская. Все, я отказываюсь что-либо понимать.
       Картошка была порезана на тонкие ломтики молочно-белого цвета. Они съели по пакету, еще три сохранили про запас. У Миши осталось странное ощущение, что это не совсем картошка, а только что-то на нее похожее. Бурбелла же удовлетворенно облизал пальцы и мечтательно произнес: «Эх, пива бы!». Комментировать его пожелание Миша не стал, а вместо этого спросил:
       -       Куда пойдем-то? Тебе виднее, ты местный.
       -       Какой я тебе местный? До моего дома отсюда много дней ходьбы, а дорога назад в Империю нам пока закрыта. К тому же, в таком виде не одолеть перевалы. Пойдем мы на запад, конечно. Там у моря лежит счастливая страна Аркадия, где живут мирные пастухи.
       На это Миша тоже не отреагировал, сил удивляться уже не осталось. Только добавил про себя: «пастухи и пастушки». Тем временем Бурбелла продолжал: 
       -       Еще где-то поблизости живут гомокряки. Это странный народ, сам я с ними не встречался, но имперские власти их сильно боятся. Говорят, они принимают людей хорошо. Те, что сбежали еще до тебя, Сэм и другие, они собирались идти к гомокрякам. Сэм думал, там ему помогут вернуться домой. Его не поймали – может, и вернулся.
       -       Тогда мне туда, - согласился Миша. – Помню, с этим Сэмом еще убежала девушка. О ней ты почему-то ничего не рассказывал.
       -       А я ничего о ней и не знаю. В Крысах есть заключенные-женщины, немного,  они в шахте не работают. Так, на кухне, по хозяйству. Ты, наверно, и не видел ни одной. А Сэму как-то удалось с ней договориться. И вообще, не надо меня расстраивать разговорами о женщинах. Я последний раз рядом с женщиной стоял года три назад. Пойдем лучше. Ночью идти не получится – собьемся с пути.   
       Ориентируясь по солнцу, беглецы направились на запад. Дорога все явственнее шла под уклон. Поросшие лесом предгорья спускались к большой равнине. Жара усиливалась. Появились и комары. Размерами они превосходили крупных стрекоз, сначала Миша даже не понял, что это комары.
       -       Такой укусит, мало не покажется, - поразился он, - всю кровь выпьет.
       -       У вас комары кровь пьют? – не поверил его спутник. – Наши наоборот, какую-то дрянь в людей вливают. Ты поберегись. Если сильно искусают, можно одуреть – видения начнутся, голоса. Но некоторым нравится, специально за этим в лес ходят.
       Хотя с выбором верного направления особых проблем не возникало, однажды путешественники все-таки чуть не заплутали, забравшись в самую гущу зарослей высокого кустарника. Помощь явилась с неожиданной стороны – к молодому деревцу кто-то прикрепил кусок коры с грубо нарисованной синей стрелкой. Указывала стрелка именно на запад – последовав ее совету, они скоро выбрались из лабиринта колючих кустов.
       -       Мне это совсем не нравится, - заявил Бурбелла. – Леший так к себе в берлогу заманивает. Или того хуже – оборотень на нас глаз положил. Слышал я похожую историю: одна маленькая девочка шла как-то по лесу, несла своей бабушке в подарок колбасу, вдруг встречает волка…
       -       Как же, не знаю! – не в силах утерпеть, перебил его Миша. – Волк втерся к ней в доверие и разузнал, как проникнуть в домик бабушки.
       -       Не совсем так. То был оборотень, а на самом деле – родной брат девочки. Он в детстве потерялся в лесу, там его нашла и воспитала стая волков… 
       Путь затрудняли многочисленные ручьи и овраги, не позволявшие отвлекаться на болтовню, поэтому образчик местного фольклора остался без окончания. Интересная беседа возобновилась только на следующем привале. Устроившись в развилке поваленного дерева, Миша спросил:
       -       А кто был тот дед, что стишок читал? Чем он так тебе понравился? Ты его знаешь?
       -       Это же сам Магус, по прозвищу Синий маг! – изумился Мишиной непочтительности Бурбелла. – Его все знают. Сам приходит, сам уходит, говорит о будущем. Встретить его – честь.
       -       Но чем он вообще занимается, где живет?   
       -       Где живет, никто не знает, а занимается понятно чем – магией. Собирает травы, старинные вещи, книги. Да ты же сам дома учился на мага, кому я говорю!
       Миша догадался - для Бурбеллы понятия «маг» и «ученый» равнозначны, но все же попробовал что-то растолковать:
       -       Вот вы все время тут говорите – маги, колдуны, лешие, а я пока никакой магии не видел. Дома я учился на филолога, понимаешь, это такой человек, который изучает слова, книги, вообще правила речи. При чем здесь магия?
       -       Как при чем? – Непросвещенный абориген упорствовал в заблуждениях. – Маги как раз знают тайные слова, заклинания, читают старые книги. Вот у нас был в деревне колдун, он хоть и самоучка, а много нужных слов знал. Правильные слова – это Сила! Зачем нас в тюрьме заставляли здравицы-молитвы Императору читать? На самом деле это никакие не здравицы, а особые заклятья. Кто хоть раз начнет вдумываться в смысл слов, которые произносит, сам на себя заклятье накладывает, и бежать уже никогда не сможет.   
       -       Но мы-то убежали! И до нас еще, Сэм и другие…
       -       Ты – чужой, Сэм тоже. А на меня темная магия рядовых чернокнижников почти не действует. Такие люди бывают, хотя редко. Я могу служить лишь чистым Силам! Знал бы раньше про тот люк в нужнике, давно бы утек.
       -       Да ну тебя! – махнул рукой Миша. – Лучше расскажи про вашу деревню.
       -       Моя деревня далеко, в северных горах, - неохотно начал Бурбелла. Он редко говорил о себе и своем прошлом. – Я был кузнецом. Именно такие, как я, и становятся кузнецами. Кузнец – не маг, конечно, но тоже кое-что в этих делах понимает. Мы платили Империи дань, но жили по древним обычаям. У нас хорошо – маленькие поля в горных долинах, быстрые реки…
       -       А как в тюрьму попал?
       -       Когда Империя начала войну на востоке, они забрали в рабство кузнецов из всех деревень. Одно дело – темная магия, но когда на тебя наваливается толпа солдат и вяжет веревками - что тут сделаешь? Я три раза убегал, потом им надоело.
       После привала марш-бросок по густому лесу продолжался еще несколько часов без особых происшествий. Только раз Миша заметил под деревом странного зверька, похожего на сурка-переростка с большими ушами. Зверек близкого знакомства не пожелал и моментально исчез. Бурбелла сделал из этого эпизода сугубо практический вывод:
       -       Видел зайца? Их тут много. Надо как-нибудь поймать одного. Они вкусные.
       -       Если это заяц, - ответил Миша, - то я волк.
       Когда уже начало темнеть, путники услышали впереди монотонный гул.
       -       Черная река, - сообщил Бурбелла, - граница Империи. А за ней – Темный лес.
       -       Небогатая у вас, прямо скажем, фантазия насчет географических названий, - шутливо заметил Миша. Но где-то внутри почувствовал неприятный холодок.
       Скоро выяснилось, что до противоположного берега рукой подать, но перейти реку в этом месте не удастся при всем желании. Безумный поток несся между усеянными гранитными глыбами берегами со страшной скоростью. Кое-где из воды торчали острые камни, вокруг них бушевала пена. Лес на другой стороне серьезно отличался от оставшегося позади светлого и дружелюбного леса. Высокие деревья с темной корой стояли плотной стеной. Они выглядели как очень отдаленные родственники сосен.
       -       Пойдем вниз по течению, - решил Бурбелла, оценив ситуацию, - будем искать брод или какой-нибудь переход по камням. Дальше на юг есть мост на главной торговой дороге в Аркадию и Приморье. Но там пограничная застава.
       -       И больше ни одного моста? – опечалился Миша.
       -       Как тебе сказать… - его спутник заметно смутился и больше обсуждать эту тему не захотел. Вскоре стало ясно, почему.
       За первым же изгибом реки они увидели мост. В сгущающихся сумерках он производил не самое приятное впечатление. Две низкие арки на середине реки сходились над опорой из черных гранитных блоков. Поражала крайне невеликая ширина моста – метра полтора, и без всяких ограждений.
       -       Черный мост? – неожиданно для себя самого спросил Миша.
       -       А ты откуда знаешь? – Бурбелла чуть не упал в реку от удивления.
       -       Угадал. И какой идиот его здесь построил?
       И с этой, и с той стороны мост упирался прямо в густые заросли. Не было даже намека на когда-либо проходившую тут дорогу.
       -       Этот путь не для людей. Неужели ты, ученик магов, ничего не чуешь? – На лице бывшего кузнеца отразился неподдельный страх. – Мост охраняет Страж, и чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше.
       -       То есть ты предлагаешь тащиться еще неизвестно сколько, искать брод, которого нет, когда у нас есть простейший способ перейти реку? Надоел ты уже со своими суевериями. – За день Миша сильно устал, а потому возмущению его не было предела. – Сейчас я пройду по этому мосту, и ты увидишь, что бояться нечего.
       Бурбелла не успел ему помешать. Героический студент уверенно ступил на каменные плиты и направился к другому берегу, стараясь не смотреть вниз. После секундных колебаний его друг поспешил за ним с минимальным отставанием. Миновав середину моста, Миша услышал за спиной дикий вопль. Повернув голову, он успел стать свидетелем кошмарного происшествия – высунувшееся из воды длинное тонкое щупальце обхватило Бурбеллу за ногу и сдернуло вниз, в реку. Верный товарищ моментально скрылся в беснующемся потоке.
       Оставшуюся часть пути Миша преодолел в два прыжка. Вылетел на берег, размахивая руками, и наткнулся на давешнего любителя рифмованных пророчеств, известного Бурбелле под именем Магус и под кличкой Синий. Нервная система наконец-таки не выдержала, беглец натурально потерял сознание и повалился в густой мох.
       -       Похоже, я немного опоздал, - невозмутимо заметил старичок и пошевелил Мишу ногой. – Придется ждать, пока очухается.
       Он присел на ближайший валун, достал из-за пазухи некий свиток и принялся за чтение. Сгустившаяся темнота ничуть не мешала ему. Незамедлительно возникла заветная фляжка. По-прежнему глухо ревела река, звенели вечерние комары, стремительно чернеющее небо украсила одна из лун. Ход событий в данной точке многообразной Вселенной на время приостановился.

                Глава 7
                ПЕСНИ ИЗ ЛЕСА

       Осторожно приоткрыв один глаз, Михаил увидел холодные немигающие звезды. Открыл второй и услышал:
       -       Не надоело тебе, парень, на земле валяться? Еще заболеешь, что я тогда со всей этой историей буду делать?
       Тут он вспомнил все. Вспомнил и ужаснулся: единственный его друг в этом неприветливом мире утонул! Да не просто утонул – сожран каким-то пресноводным осьминогом. И опять в самый неподходящий момент явился несуразный фокусник в синем халате. В душе изгнанника проснулась несвойственная ему ранее нездоровая злоба. Он встал и выплеснул ее на единственного человека, имевшегося под рукой.
       -       Вы-то кто такой?! – закричал Миша, тыча пальцем в старца, все еще сидевшего на камне со свитком в одной руке и с фляжкой в другой. – Вы-то что за мною ходите? Вы же знаете наверняка, зачем я сюда попал! Знаете и молчите. Я же вам для чего-то нужен – так объясните, что делать. Я же ни хрена до сих пор не понимаю! А не хотите объяснять – идите вы… в пень!
       Вообще-то он хотел послать так называемого мага значительно дальше, но воспитание не позволило.
       -       Орать на весь лес совершенно необязательно, - невозмутимо посоветовал  Магус. – Страж моста сегодня раздражен. Кто я такой, спрашиваешь? Я твой друг, и этого достаточно. Кто, по-твоему, передал деньги тюремщику и купил вам свободу? Не кто иной, как я. А кто развесил по всему лесу указатели, чтобы вы не заплутали? Опять же я. Зачем? Помогаю тебе выполнить миссию. Какую, пока могу только догадываться. Возможно, началась Великая Игра Богов, в которой они используют нас, как фишки на игральной доске. И не исключено, что ты – очень важная фишка! Хотя нет, это как-то слишком литературно… В любом случае, дальнейшие события по возможности должна определять одна твоя свободная воля. В конце концов, никто же тебя не заставлял брать Жезл Изменения. Ну, что еще хочешь узнать?
       Вся Мишина злость куда-то улетучилась. С опаской посмотрев в сторону еле различимого в темноте ужасного моста, он сел на соседний валун и устало спросил:
       -       Где я все-таки?
       -       Вселенная велика, - последовал ответ, - но самые далекие миры гораздо доступней, чем кажется жителям твоей Земли. Вы пытаетесь достичь звезд, используя механические приспособления. Что ж, возможен и такой путь, многие достигли больших успехов. Но есть пути проще. Так что ты, безусловно, на другой планете. Астрономические координаты ничего тебе не скажут. 
       События последних месяцев отбили у Михаила всякую способность удивляться. К тому же наш современник вполне подготовлен к таким неожиданностям с помощью соответствующей литературы и кинематографа. Получив окончательное подтверждение своим догадкам, Миша просто впал в глубокую хандру (в его времена слово «депрессия» еще не вошло в обиход). Потом задал самый насущный вопрос:
       -       А у вас поесть не найдется?
       -       Извини, как-то не подумал еды захватить, - сообщил добрый старец. – Я сам редко ем, питаюсь космической энергией из моего волшебного сосуда. Ничего, в лесу еды много – орехи там разные, ягоды. Тебе надо идти на запад до границы леса. Там встретишь гомокряков. Не хотел бы я тебя к ним посылать, но ничего не поделаешь.
       -       Да, Бурбелла говорил о каких-то гомокряках, - вспомнил Миша. – А что, они правда могут вернуть меня домой?
       -       Могут, но не думаю, что захотят. – Маг почесал в бороде и крепко задумался. – Нет, ты идешь туда вовсе не за этим. Ты должен попросить у гомокряков один из их волшебных Орехов. Только с его помощью мы сможем упорядочить хаотические выбросы Силы Жезла Изменения, когда его найдем. Помни – гомокряки опасны. Даже я не  понимаю их сложную душу и не разбираюсь в их странной магии. Но другого выхода нет. Не дадут Орех – придется тебе его украсть.
       -       Я вас, конечно, уважаю, - скептически заметил Миша, - но все эти разговоры о магии смехотворны. Другая планета – это нормально, но при чем здесь детские сказки? Вы серьезно считаете, что та сломанная швабра обладала какими-то чудесными свойствами?
       -       Вот это, – старик извлек непонятно откуда уже виденный Мишей предмет – палку длиной около полуметра с перекладиной на конце, - мой Жезл Равновесия. Он во сто крат слабей того Жезла. Да, кстати, как я сразу не вспомнил! – Ловко крутанув палку одной рукой, другой он достал из воздуха буханку черного хлеба. – Держи. Неужели ты не задумывался, почему все вокруг говорят на твоем языке?
       -       Это вопрос меня давно занимает, - пробурчал Миша с набитым ртом.
       -       Когда ты сломал Жезл об ту птичку, на тебя вылилось изрядное количество его Силы. Результат в таких случаях непредсказуем. У тебя вполне могли вырасти, скажем, рога и хвост. Но ты просто стал понимать наш всеобщий язык, и я вижу в этом добрый знак. То есть, тебе кажется, что собеседники говорят на твоем языке, а им кажется – что ты говоришь на всеобщем. Магия, одно слово. Есть, между прочим, другие языки, тайный язык гомокряков, например. Их ты не поймешь. Но всеобщий на то и всеобщий, что его знают все. Дошло?
       -       Помаленьку доходит. Птица начала разговаривать тоже из-за Жезла?
       -       Нет, почему же. Скуперсы всегда разговаривают. Но не удивлюсь, если она превратилась в воробья. Вернемся, однако, к главному. Чуть ниже по реке начинается старая королевская дорога. Она заросла, но это все же лучше, чем ломиться через лес. Еще два дня пути на запад, и дорога выйдет на Великую Равнину недалеко от Гомограда. Да, обойди стороной Поющие Курганы – неприятное место.
       -       А что там такого страшного? – Миша желал получить всю возможную информацию.
       -       Ну, там иногда можно услышать удивительные песни, - маг слегка замялся. – Некоторые от этих песен сходят с ума. Прощай же! Помни все, что я говорил. Больше активности, молодой человек! Больше инициативы! Слишком уж ты безразличен к собственной судьбе. Подумай о будущем! Думать – не развлечение, а обязанность.
       -       Будущее слишком ужасно! – не согласился с мудрой мыслью молодой человек. – Не хочу о нем сегодня думать. Подумаю завтра. 
       Обнадежив напоследок Михаила, его благодетель скрылся в темноте. Засыпая на собранной им куче веток и травы, странствующий студент думал: «А мог бы еще какой еды сотворить. Не догадался. Кудесник, блин, любимец богов!».
       Утром Миша не без труда нашел старую дорогу и двинул по ней, радуясь, что удаляется от зловещей реки. Идти и впрямь было легко, но лес по сторонам дороги не вызывал ни малейшего желания познакомиться с ним поближе. Доносившиеся оттуда порой звуки не радовали. Утешало то, что не нужно беспокоиться о верности направления на запад. Проблема пищи пока стояла не очень остро – имелась горбушка хлеба и три пакета чипсов. Их нес Миша, потому что его более новая тюремная одежда была не такой рваной, как у Бурбеллы, и пакеты не вываливались из дыр. Тем для размышлений тоже хватало – печальная участь, постигшая друга, загадочные гомокряки, ждущие впереди… Но больше всего угнетало полное крушение привитого Михаилу с детства рационалистического мировоззрения. Чтобы отвлечься от подобных мыслей, он начал анализировать филологические откровения старичка. И когда дорогу перебежал очередной псевдозаяц, Мишу осенило. Вовсе это не заяц, просто слово «заяц» в русском языке является ближайшим эквивалентом местного слова, обозначающего таких животных. То же самое и с прочими зверями, растениями, географическими названиями и даже абстрактными понятиями.
       К вечеру перед Мишей открылась живописная поляна на берегу мелкой речки. Центральное место на картине занимали несколько внушительных земляных насыпей округлой формы. Сразу вспомнилось прощальное предостережение чародея. К ужасу своему Миша заметил, что из ложбины между курганами поднимается дымок. Хуже того – там кто-то орал диким голосом, вероятно, песню.
       Вой стоял изрядный, но ничего особо кошмарного в этих звуках Миша не услышал. Понятны были даже отдельные слова – песня, судя по ним, повествовала о несчастной любви. Мистические силы, ведавшие, по утверждению мага, переводом на русский язык, приблизительно так изложили припев:
                Желтые, зеленые листья шелестят!
                Грязь и лужи, холодно, незнакомый взгляд!
                Сельскую околицу видно за окном!
                Где же ты, любимая? Где же, где мой дом?
       Услышав такое, Миша успокоился и, презрев совет старшего товарища, бодро направился к источнику звуков. Его, не в первый уж раз, вдохновила простая мысль: где люди, там и еда.
       Обогнув ближайший курган, Миша узрел довольно-таки идиллическую сцену. Возле небольшого шалаша горел костерок, из висевшего над огнем котелка поднимался пар. У костра сидел в позе йога упитанный молодой человек с курчавой шевелюрой, одетый только в кожаные шорты. Он аккомпанировал своему пению на неком подобии гитары. Инструмент имел квадратную деку и три струны. Возле музыканта была воткнута в землю лопата.
       -       Здравствуйте! – громко произнес Миша. И добавил, вспомнив кое-что из приключенческих книжек: - Я друг!
       -       А?! Что?! – Незнакомец бросил инструмент и вскочил. – А, путник. Здравствуй, путник. Меня ты, конечно, знаешь.
       -       Нет, не знаю. – Мише стало неловко, но он и вправду не знал этого человека.
       -       Стало быть, ты чужестранец. Меня знают все. Я лучший бард Аркадии и Приморья. Мое подлинное имя я тебе, конечно, не скажу, как артист я известен под именем Мало Ли Кто. Нехорошо подслушивать мои репетиции, но я тебя прощаю. Садись, выпьем чаю.
       Миша не отказался бы от чего-нибудь посущественней, но согласился и на горячий чай из котелка, оказавшийся настоем на редкость вонючей местной травы. Звание лучшего барда тоже вызывало сомнения, но он благоразумно промолчал. Чипсы были приняты и съедены с благодарностью. О себе гость рассказал второпях придуманную легенду – отбился от торгового каравана, заблудился в лесу, ищет дорогу на запад. Мало Ли Кто принял невразумительные объяснения на редкость легко, несмотря на дикий внешний вид «путника». Позже Миша понял, почему – музыканта не занимали другие люди. Ему был интересен только он сам. Чаще всего он даже не обращал внимания на то, что говорили, а продолжал вести смутные речи о чем-то своем.
       Допив чай, Мало Ли Кто предложил:
       -       Хочешь увидеть то, что скоро принесет мне славу? 
       Не дожидаясь ответа на заманчивое предложение, он полез вверх по склону одного из курганов. Мише ничего не оставалось, как последовать за ним. На вершине, окруженная кольцом свежевырытого грунта, красовалась глубокая, больше человеческого роста, яма.
       -       Я занимаюсь историческими изысканиями, - гордо сообщил музыкант, оказавшийся к тому же и археологом. – В книгах сказано, что здесь похоронена древняя королева-колдунья. Люди боятся сюда ходить. Дураки! Представляешь, что можно тут найти? Золото – это само собой, но я не золото ищу. Я ищу вещи, сохранившие память о прошлом. Знание о прошлом даст мне великую силу! 
       -       А не боишься? – поинтересовался Миша, припомнив глупую тюремную байку о Великой Бабушке. – Колдунья все-таки.
       -       Ерунда! Барды под защитой богов.
       Однажды Миша побывал в археологической экспедиции с друзьями-историками. Он видел, как копают курганы, и поэтому сказал:
       -       Копать такую яму – как-то неправильно. Надо снимать всю насыпь сверху, последовательно.
       -       А зачем? – удивился Мало Ли Кто. – Там же нет ничего. Покойник посередине лежит, скоро я до него доберусь. Вот только ума не приложу, как теперь одному землю доставать. Слишком глубоко. Слушай, а ты не хочешь помочь?
       Отказать такому простому, как валенок, подвижнику науки было невозможно. Пришлось до полной темноты доставать из ямы за веревку корзину с землей. За это Мишу вознаградили ужином – кашей из плохо проваренных злаков. За работой и за едой новый знакомый долго и нудно говорил. Речи были малоинтересны и сводились к непониманию потаенной красоты его песен слушателями. Это слабо сочеталось со славой лучшего барда, но Миша опять промолчал. Но когда после ужина Мало Ли Кто попытался почтить гостя новой порцией музыки, он не выдержал:
       -       Дай-ка твою балалайку. Я, знаешь ли, тоже немного бард.
       Как всякий нормальный студент семидесятых, Миша более или менее владел гитарой, хотя в факультетский ВИА его не взяли. Совладав с незнакомым инструментом, он начал с песни, в которой люди встречаются, влюбляются, женятся, но лирическому герою не везет в этом нехитром деле, просто беда. Тексты эстрадных шлягеров запоминались легко, поскольку с настоящей поэзией и рядом не лежали. Мало Ли Кто сразу насторожился. Потом достал из дорожного мешка бумажный свиток, заостренную палочку, горшочек с чернилами, и принялся при свете костра записывать слова. Польщенный таким вниманием, Миша спел еще с десяток хитов «Веселых ребят», «Самоцветов» и «Поющих гитар», а закончил Высоцким – той песней, где возлюбленной предлагается согласиться на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял. Восхищенный бард тщательно фиксировал все, иногда уточняя незнакомые термины.
       -       Ты  это сам сочинил? – спросил он, когда наступила тишина.
       -       Нет, - честно признал Миша, не поддавшись искушению объявить себя автором, - это народные песни моей страны.
       -       Если ты обещаешь не петь их за деньги в городах Приморья, я дам тебе золотой.
       Таких планов у Миши не было, и он принял тяжелую блестящую монету в обмен на сомнительные авторские права. С одной стороны монеты мрачно глядел неприятный мужик с длинным носом, на другой расправила крылья птица, вызывавшая нехорошие ассоциации с незабвенным говорящим страусом. Деньги всегда нужны, резонно посчитал Миша и завязал монету в угол своей рубахи.
       Наконец улеглись спать в не очень-то райском шалаше. После долгого молчания, нарушаемого только потрескиванием догорающего костра, Мало Ли Кто неожиданно спросил:
       -       Скажи, путник Миша, есть ли на Земле любовь?
       Но путник Миша уже храпел и не услышал этого во многом пророческого вопроса. После всех пережитых неприятностей спал он крепко, лишь один раз за ночь наполовину проснулся – померещилось, что сосед по лежбищу с кем-то разговаривает. 
       На рассвете бард растолкал нового товарища и предложил немедленно приступить к  работе. Но тот наотрез отказался остаться, сославшись в свое оправдание на безутешных друзей, не ведающих, куда он пропал. Позавтракали остатками каши.
       -       Мне почудилось, ты ночью с кем-то говорил, - между делом заметил Миша.
       -       Опять эти приходили, - охотно поведал археолог-любитель, - жмурики, которые в курганах лежат. Чаю просили и хлеба кусочек. Пришлось дать. Вообще-то, им этот чай не нужен, просто от безделья мучаются. Сколько лет спокойно лежали, а в последнее время полезли. Опять кто-то реальность меняет, не иначе.
       -       И часто у вас так с реальностью? – решительно не поверив, спросил странствующий студент.
       -       Так серьезно на моей памяти еще не было. С погодой тоже неладно – давно дождей нет. Эх, встретить бы того, кто всем этим занимается, я б ему показал! – воскликнул Мало Ли Кто. – Ты в какую сторону пойдешь?
       -       Думаю, мои друзья ждут меня у поселения гомокряков, называемого Гомоград, - слукавил Миша.
       -       Гомокряки, говоришь? Не советую туда ходить! Съедят.
       -       Это шутка, что ли?
       -       Какие уж тут шутки! Я там бывал, я знаю. Но тебе виднее. До свиданья, друг! – Лучший бард Приморья махнул рукой, взял лопату и вернулся в свою яму.
       Вскоре Миша сделал невеселое открытие – старая дорога обрывалась как раз у курганов. Снова пришлось идти напрямик через лес, мрачность и пугающая настороженность которого с каждым шагом увеличивались. В результате он заблудился, ходил кругами и только через сутки с лишним вышел из лесу и встретил гомокряков. Чем закончилась эта встреча, уже рассказано.

                Глава 8
                МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА

       Как подсчитал Михаил, ему уже в четвертый раз пришлось очухиваться в незнакомом месте после неожиданных и чувствительных происшествий. Это начинало надоедать. Правда, сегодняшний случай отличался некоторой новизной. Прежде его не били дубиной по голове. Поворошив волосы на затылке, Миша внезапно увидел стихи. Именно стихи, начертанные кем-то перед его внутренним взором:
                Иду домой, и вдруг кончается планета, 
                Две женщины со мной играют в темноте.
                У бездны на краю бродячего поэта
                Летучий обезьян ударил по балде. 
       «Откуда это? – задался вопросом не очень любивший поэзию студент. – Магия той дурацкой деревяшки сказывается, или Муза теперь ко мне благосклонна? Какое, однако, странное содержание! С последней строчкой все ясно, чистая правда жизни, но что за женщины? Что за намеки?».   
        Болезненная ссадина на затылке подтверждала – встреча с гомокряками действительно произошла, но дружеского диалога почему-то не получилось. «Я даже сказать-то ничего не успел, а они сразу за дубину! Этот хренов чародей - идиот! Велел просить у них какой-то орех. Куда уж тут просить! И насчет украсть – сомнительно. Знать бы еще, что это за орех и где лежит». Размышления, как обычно, не утешали, и Миша вернулся к безнадежным попыткам найти выход из помещения, куда его заточили. 
       Он уже обследовал все углы своего нового застенка сразу, как очнулся. Мешала почти полная темнота – свет пробивался только через узкую щель между одной из стен и потолком. Тем не менее, скоро картина прояснилась – покрытый соломой земляной пол, три стены из бревен, одна – из досок, и никаких дверей. Это вызывало недоумение, но Миша быстро уразумел – вход должен быть или в полу, или в потолке. В полу обнаружилось небольшое отверстие, прикрытое деревянной крышкой, но размер и, особенно, вырвавшиеся оттуда жуткие ароматы говорили о его санитарно-гигиеническом назначении. В потолке же действительно наличествовал крепко запертый снаружи люк. Высота помещения была так невелика, что Миша легко мог в этот люк постучать – что не раз уже делал. Для очистки совести он постучал еще, с особым усердием, и заорал:
       -       Эй, ушастые фашисты! Не имеете права! Соблюдайте Женевскую конвенцию! Я буду жаловаться в ООН!
       Люк открылся, стало гораздо светлее, и в проеме появилась кошмарная голова гомокряка. Уши болтались, как мокрые тряпки.
       -       С тобой будет говорить верховный жрец. Скоро! – сообщил уродец. – Теперь молчи и не стучи. Иначе – суровое осуждение.
       Миша хотел плюнуть человечку в рожу, но не решился. В конце концов, он гомокрякам не враг, ничего плохого им не сделал. Зачем усугублять и без того неприятную ситуацию? Люк захлопнулся, наступила тишина, и в этой тишине Миша явственно расслышал, как за дощатой стеной кто-то произнес несколько отрывистых фраз на незнакомом языке. «Нет, язык-то знакомый! – дошло до потрясенного рассудка. – Французский язык». Разумеется, недоучившийся филолог не знал французского, но много раз слушал пластинки Джо Дассена и ошибиться не мог. А самым удивительным было то, что голос за стеной вне всяких сомнений принадлежал женщине! Прильнув к доскам, Миша осторожно спросил:
       -       Ты кто? – Молчание, потом – чье-то сопение у самой стены. – Там есть кто-нибудь?
       -       Ты человек, что ли? – наконец поинтересовалась незнакомка на всеобщем (он же русский) языке, но с сильным акцентом.
       -       С утра был человек, хотя иногда сам уже сомневаюсь. – Радость переполняла измученного скитальца, и он плохо соображал, что говорит. – Я Михаил, Миша, я русский, из Советского Союза, из Москвы! Я из тюрьмы сбежал, а теперь снова попал. А ты француженка?
       -       С утра была. Приятно познакомиться. – В голосе проскальзывало сомнение. – Из какой же это тюрьмы ты сбежал?
       -       Из Больших Крыс, где шахта.
       -       А я месяц, как оттуда. Не было там русских. – Сомнение усилилось.
       -       Я позже загремел! Ты должна знать Бурбеллу, мы с ним вместе бежали. Он о тебе говорил, только я не думал, что ты тоже с Земли. – Это Миша сказал вслух, а про себя подумал: «Голос-то приятный. Как бы на нее посмотреть?».   
       -       Да, Бурбеллу помню. – Незнакомка, кажется, поверила. – Сэм считал его настоящим мужиком. А где ты научился так хорошо болтать на всеобщем языке?   
       Рассказать о магическом влиянии таинственного Жезла Миша не успел – опять распахнулся люк. Новый гомокряк был куда крупней первого и, судя по сморщенной коже, старше. На шее у него что-то висело – не иначе, вожделенный орех. Повеяло родным запахом одеколона.
       -       Послушайте, уважаемый жрец, если вы, конечно, жрец, - начал Миша, - у меня к вам важное дело как раз относительно орехов…
       Но жрец, если это был он, не стал его слушать. 
       -       Так. Еще один чужак. – Старый гомокряк пытался просверлить Мишу колючим взглядом. – Подвергся воздействию артефакта. Не рационален. Потенциально опасен. Но необходим для работы с необусловленными энергиями. Дать пищу. Второго человека теперь можно исключить.
        Аудиенция завершилась немедленным закрытием люка. Постучав и покричав еще немного, Миша в унынии опустился на солому.
       -       Вот ведь гад! – прокомментировала результаты беседы новая знакомая из-за стены. – Специально по-человечески говорил, чтобы нас напугать. Обычно они на своем уродском языке треплются.
       -       А какого второго человека он собрался исключить? – спросил Миша, хотя ответ был очевиден.
       -       Меня, кого же еще. Для них все люди – человеки. Ох, не нравятся мне такие намеки! – заявила незнакомка и чем-то ударила в стену. Вероятно, ногой. – Кстати, меня зовут Алазайса.
       -       Таких имен не бывает. Даже у вас, загнивающих капиталистов. 
       -       Дурак ты, - с той стороны стены доносилась приглушенная возня, - это старинное провансальское имя. У меня предки малость сдвинуты по исторической части, вот и назвали.
       -       Тогда я буду называть тебя Алла. Нет, лучше Алена. Нет, это тоже не подходит. – Миша перебрал в уме разные варианты, и его осенило. – Я буду называть тебя Зайка. А что ты там делаешь?
       -       Тут доска внизу плохо держится. Я давно заметила, но у меня сил не хватает. Попробуй с твоей стороны. 
       Перегородка оказалась неожиданно тонкой. Миша легко отодрал две нижние доски и уже собрался нанести визит подруге по несчастью, но его отвлекли – прибыла обещанная жрецом пища. Она состояла, в лучших традициях, из черного хлеба и воды в деревянной миске. При передаче половина воды пролилась. Следов вандализма дежурный гомокряк сверху не увидел.
       -        Можешь лезть, - негромко позвала  переименованная в Зайку соседка. – Мне еду уже приносили. Теперь до вечера никто не придет.
       Миша благополучно проник в соседнее помещение, мало чем отличавшееся от его собственной клетки. Соседка сидела на куче соломы в углу, и оценить ее достоинства пока не получилось. Так, смутное пятно в полутьме.
       -       И какой смысл? – скептически вопросил Миша. – Наружу все равно не выбраться.
       -       Во-первых, я тебе никакая не Зайка, - строго указала Зайка, - во-вторых, другая стена есть. Нельзя ли и там что-нибудь сломать? Куда-нибудь да вылезем. Я не собираюсь сидеть и ждать, когда меня начнут исключать, что бы это ни значило. 
       Дальняя стена оказалась такой же перегородкой из тех же досок, но прибитых не в пример крепче. Новый последователь Эдмона Дантеса ободрал все пальцы в напрасных попытках хоть что-то расшевелить.
       -       А если там еще один пленник? – подумал вслух он.
       -       Нет там никого, - ответила его сообщница. – Я тут вторую неделю сижу.
       -       Сочувствую, - искренне посочувствовал Миша. - Без топора и лома нам здесь делать нечего.
       Но судьба, она же космическая случайность, была настроена благосклонно. Доски держались прочно, потому как их не прибили гвоздями, а прикрепили к стойкам большими шурупами. Причем с этой стороны. Оставалась проблема отвертки – на эту роль сгодилась золотая монета, дар лесного барда. Она осталась на своем месте, завязанная в угол тюремной рубахи, и хитроумный узник возблагодарил гомокряков за то, что его не обыскали. Инструмент, конечно, тот еще, требовалось жуткое напряжение пальцев. Со словами «Кто ж так тюрьму строит!» Миша принялся за работу.
       -       Сейчас в два счета справимся! – подбодрил он Зайку и, чтобы занять время, поинтересовался: - Расскажи, что ли, как ты в этот бредовый мир попала.
       -       Мы с ребятами покурили травку, крепкая травка оказалась. Ничего не помню, а очнулась уже в имперской столице. Сначала думала – ну и глюки! 
       -       А дальше?
       -       А дальше меня хотели определить в тамошний гарем. Зачем, думаешь, я им была нужна? В итоге за буйное неповиновение определили в тюрьму. Тебя-то как угораздило?
       «Чтобы тебя похитили для гарема, нужно быть, по меньшей мере, привлекательной», - прикинул Миша. Краткое изложение его собственной истории неоднократно прерывалось репликами вроде «Ни фига себе!». Тем временем сдался последний шуруп. «Ну, с богом!» - подбодрил себя Миша, откинул прочь доски и прополз в неизвестность. Там царил полный мрак. Начинающий герой выпрямился, попробовал сделать шаг вперед, споткнулся обо что-то и упал на груду неопределенных предметов. Рука сама подобрала нечто небольшое и металлическое. На ощупь эта штука казалась знакомой. Автоматически щелкнув большим пальцем, Миша дико уставился на маленький огонек: «Блин, зажигалка!». Осмотрелся и совсем обалдел.
       Он находился на складе. О порядке хозяева склада не позаботились. Беспорядочными кучами вокруг были навалены всевозможные вещи. Взгляд различал хаотически разбросанные коробки, упаковки, свертки, мешки, пакеты и отдельные экземпляры – чайники, лопаты, книги, бутылки, настольные лампы, статуэтки, табуретки и многое другое. Погасив свет, Миша позвал соучастницу. Она вылезла из-под стены и, случайно или намеренно, ухватила его за руку. Краткое прикосновение, при всей своей краткости, подействовало на истомившегося в мужском обществе странника как удар тока. Буквально так – Мишу пару раз било током, и он мог сравнить. 
       Будет преувеличением утверждать, что Миша так уж мучился сексуальной неудовлетворенностью. Герои Жюля Верна, к примеру, вообще никогда не занимались сексом. Что же, все они поголовно импотенты? Понятно, нет. Наверняка они уделяли должное внимание этой любопытной стороне жизни. В свободное от основных занятий время – когда не обустраивали таинственные острова, не искали детей капитана Гранта и не летали на Луну. Вот и Мише в последние дни хватало, чем себя занять. Но все же, живая женщина... 
       Снова щелкнула зажигалка.
       -       Хранят людей вместе с вещами, - проговорила Алазайса, теребя плюшевую собачку. Обнаружилось, что она – девушка, не собачка – высока ростом, светловолоса, одета в невероятное тряпье и очень грязна.
       -       Ограбили промтоварный отдел универмага, - пошутил Миша.
       -       Так и есть. Теперь я точно знаю, что у них есть связь с Землей.
       Встречались и предметы, не имевшие земных аналогов – пирамидки из стеклянных шариков, загогулины из серебристой проволоки, мягкие пушистые бесформенности разных цветов. Пленники начали обследовать склад в поисках человеческой еды, когда до них донесся извне нестройный шум – крики, сдавленные визги, беспорядочный стук и треск.
       -       Стоит вернуться к себе, - разумно предложила Алазайса.
       Едва Миша заполз обратно «к себе», как наверху кто-то завопил: «Михаил, брат, ты жив?!», и в открывшийся люк спрыгнул сам Бурбелла, сжимавший в руке огромный тесак. Слово «меч» рядовому московскому обывателю как-то не пришло в голову.
       -       Быстро! – скомандовал Бурбелла. - Надо уйти, пока ребята потрошат амбар.
       Отдадим должное Михаилу – он не остолбенел от неожиданности и поступил практично.
       -       Подожди две минуты, - попросил он воскресшего друга, - кое-что заберем.
       Не через две, но через пять минут Миша возвратился со склада с туго набитым мешком, куда запихивал все подряд. Бурбелла вытянул наверх друга, мешок и напуганную девицу, появлению которой нимало не удивился. Они оказались на плоской крыше невысокого строения и могли окинуть взглядом весь поселок – десятка два таких же кубических домиков без окон, окруженных забором, в центре открытая площадка. Один из домиков горел, возле другого суетились какие-то люди – именно люди. Высоко в небе виднелись несколько гомокряков, удалявшихся на запад.
       -       Вперед! – приказал Бурбелла. 
       Они спрыгнули на землю и побежали – к пролому в заборе и дальше, к прибрежным кустам, почти скрывавшим неширокий ручей.
       -       Идем вверх по течению под защитой кустов, - так сформулировал стратегический план их спаситель.
       Пробираясь по болотистой почве через плотные заросли, Миша с интересом поглядывал на идущую впереди Алазайсу и думал: «Прекрасная дама уже есть. Рыцарь, как это ни смешно, я. Не хватает дракона».
       Дракон не заставил себя ждать, но об этом позже.

                Глава 9
                ВЕЧЕР ТРУДНОГО ДНЯ

       Несколько часов без остановки шли вдоль ручья, а вернее, небольшой речки. Иногда - прямо по воде. Промокли изрядно.
       -       Это хорошо, - порадовался вслух Миша, преодолевая особо трудное место, - теперь собаки не возьмут наш след.
       -       Ты совсем сдурел, что ли? – обернулась к нему спасенная девица, - какие собаки? Здесь вообще нет собак! Даже я понимаю, что опасность – сверху, потому и прячемся в кустах.
       И впрямь, речка протекала в неглубоком, густо заросшем овраге, прорезавшем бескрайнюю, чуть всхолмленную равнину – похожие реки не редкость в южнорусских степях. На открытом месте путники стали бы легкой добычей гомокряков. В том, что погоня выслана, сомневаться не приходилось. Пару раз в небе появлялись совсем не похожие на птиц существа, но близко не подлетали. В такие моменты люди настороженно затихали и старались слиться с пейзажем. Как назло, солнце стояло высоко, начиналась настоящая жара. С трудом удавалось отбиваться от старых знакомых - гигантских наркотических комаров. Скоро Миша не выдержал и окликнул Бурбеллу:
       -       А нельзя было устроить нам бегство ночью? Так, по-моему, практичней.
       Бурбелла не обиделся на вопиющую неблагодарность, остановился и спокойно растолковал: 
       -       Ночью все гомокряки собираются в поселке, а это несколько сот штук! Утром они разлетаются по своим делам, не знаю уж каким, в поселке остается десяток дежурных. Если нападать – только утром.
       Еще через час, когда Миша споткнулся, упал и не захотел вставать, пришлось приостановить лихорадочное бегство. Подмытый быстрым течением берег образовал навес – тут, на песке, и расположились на отдых. Бурбелла сильно изменился после падения с моста. Теперь он разгуливал в кожаной безрукавке, прочных кожаных штанах и крепких ботинках, напоминавших лыжные, а вдобавок как-то сумел побриться. Его младший товарищ не брился и не стригся с самого начала приключений, хотя знал, что несуразная куцая бородка и копна спутанных грязных волос – не лучшие украшения для мужчины.  С тоской оглядев собственные лохмотья – больше всего досталось тюремным лаптям – Миша принял от друга истекавший жиром кусок копченой колбасы. Механически откусил и уставился на показавшуюся из кустов Алазайсу.
       Что и говорить – она была красива. Тщательное умывание в чистой проточной воде пошло ей на пользу. Длинные светлые волосы, собранные в хвост, строгие классические черты лица, выразительные неуловимого цвета глаза, румянец от холодной воды на щеках, дерзкий и даже насмешливый взгляд – все это повергло Мишу в глубокое замешательство. Ростом она ему не уступала, а возрастом, пожалуй, превосходила, пусть и не намного. Что касается одежды, рваная рубаха и особенно шорты мало что скрывали, а обувь отсутствовала. Миша заметил, как посмотрел его друг на голые ноги прекрасной беглянки, и поспешил ее представить: 
       -       Это Зайка, то есть Алазайса. Она из моего мира, но из другой страны. А это Бурбелла, он не умер. 
       -       Я тебя видел. Издалека. – Негласный командир отряда обратился напрямую к девушке, минуя посредника, и выдал ей колбасу. – Держи.
       -       Спасибо. Как же ты смог удрать от стража Черного моста? – спросила она, чавкая без стеснения. – Слыхала я про этот мост разговоры. Жуть!
       -       Течение сильное, - охотно начал рассказ Бурбелла, - не удержал меня монстр. Потом выбросило на камни, там нашли меня лесные братья, подобрали, обогрели. Они, конечно, разбойники, в смысле грабители, но ребята неплохие, добрые. Думал, отъемся у них, окрепну, вернусь на родину, в горы. Но видели братья, как Михаила гомокряки схватили, мне совестно стало. Подбил я лесной народ пойти грабить Гомоград. Никто такого никогда еще не делал! Думаю, неожиданность помогла. Боюсь только, собрались ушастые с силами и поубивали парней легко.
       -       Что ж они с нами не ушли? – удивилась Алазайса.
       -       Им одна жратва нужна, - махнул рукой сотоварищ разбойников, - бросились продовольственный амбар грабить, обо всем забыли. Лучше скажи, девушка, где теперь Сэм?
       -       Не знаю, - ответила та, непритворно опечалившись. – Меня гомокряки утащили, он отбивался, помочь хотел, не вышло. Загрызли его, наверно. Мы, вообще-то, к морю с ним шли, только задержались в лесу.
       -       На месяц задержались? – уточнил Миша, нехорошо думая о пропавшем Сэме. К тому же, ему очень не понравилась колбаса. 
       -       А мы у  Поющих Курганов жили, с певцом-бардом. Помогали ему землю копать.
       -       С Мало Ли Кто? Вот хитрец, мне ничего не сказал! На что он вам сдался?
       -       Место там такое волшебное, ленивое. – Девица прикрыла глаза, как будто вспомнила приятное. – Не замечаешь, как время бежит. Бард песни пел, и все смотрел на меня, как кролик. Сэм ему чуть уши не оторвал. Сэм классный мужик. 
       -       А зачем к морю? – не унимался Миша. Колбаса в желудке настойчиво просилась обратно. 
       -       Домой хочу, - просто ответила боевая подруга и замолчала. Обдумывала, казалось, стоит ли делиться информацией. – Вы-то куда направляетесь?
       -       Убегаем, - пояснил Бурбелла, - как можно дальше. 
       -       Пожалуй, вам можно доверять, - решилась наконец Алазайса. – Вы убегаете, а я знаю дорогу домой, в мой мир. Еще вчера только догадывалась, а теперь точно знаю. – Она похлопала по мешку с барахлом, лежавшему рядом с Мишей. – У гомокряков есть какая-то связь с нашей Землей. И с другими цивилизованными планетами – можно не сомневаться, такие существуют. Они достают там разные технические штучки и здесь ими торгуют. Я в Империи всякого навидалась, вплоть до магнитофонов.
       -       А как же электричество? – сам себя спросил Миша и сам же ответил: - Ну да, батарейки, аккумуляторы…
       -       Короче, один имперский чиновник по дружбе выдал мне государственную тайну. Их шпионы разведали, где находится переход на Землю. Нашли такое место в Приморье, куда гомокряки постоянно летают, а возвращаются с вещами. Теперь император желает сам владеть источником сокровищ, без ушастиков. А для этого нужно завоевать западные земли, и скоро будет большая война. Но мы придем туда раньше. Я правильно говорю? Ты, Миша, думаю, не меньше меня хочешь домой. А твой друг поможет нам, как благородный человек. 
       -       Я человек благородный, - подтвердил Бурбелла, уважительно посмотрел на девушку и почему-то облизнулся. – А за что ж тот чиновник так тебя полюбил? За красивые глаза?
       -       Не только за глаза! 
       Миша почувствовал, что становится совсем лишним в разговоре, и попробовал сменить тему:
       -       Давайте покопаемся в моем мешке. Вдруг там еда получше твоей колбасы? 
       -       Потом посмотрим, - не согласился Бурбелла, - хватит валяться. В лесу мы будем в безопасности, а речка течет из леса. Кстати,  далеко ли отсюда то секретное место? – Это был вопрос к Алазайсе. 
       -       Где-то на границе Приморья и Аркадии есть бухта, называется Гибель Дракона. Пустынные края, никто не живет – все гомокряков боятся. Вот нам туда.
       -       Плохое название, - с сомнением заметил Миша, - не удивлюсь, если там и правда живет какой-нибудь динозавр.
       -       Все-то у тебя слишком просто. Допускаю, что там тысячу лет назад сдох дракон, вот и название.
       Высказав столь мудрое этимологическое замечание, Бурбелла встал, вымыл в речке жирные после колбасы руки и тронулся в путь. Миша горестно вздохнул, поднял мешок, сильно потяжелевший с утра, и поплелся за другом. Алазайса захотела, вероятно, поддержать павшего духом спутника, и сказала:
       -       Послушай, Миша, я разрешаю тебе звать меня Зайкой.
       Скоро солнце начало клониться к закату. Речка уменьшилась до размеров скромного ручейка, кусты сошли на нет, странники брели уже по открытой равнине, все время тревожно поглядывая в небо. На востоке, очень далеко, виднелась тонкая полоска леса, где-то в своих дебрях скрывавшего Поющие Курганы. Прямо по курсу, на севере, лес был гораздо ближе. В душе Михаила боролись друг с другом робкая надежда на возвращение домой и смешанные чувства по отношению к Зайке, к неизвестному Сэму и к товарищу по заключению, проявившему себя с новой, героической стороны. Неунывающая француженка по дороге насвистывала – сказывался веселый галльский нрав – и забавляла Мишу разными невинными шутками, в которых он искал тайный смысл. Так они все-таки добрели до первых деревьев и с недоумением уставились на огромный каменный столб, торчавший на границе леса.
       -       Похоже на большой палец, - простодушно сравнила Зайка.
       -       Доктор Фрейд с тобой бы не согласился, - поправил ее Миша. Он интересовался передовыми концепциями буржуазных ученых.
       Из-за столба вышел человек. Девушка в страхе спряталась за Бурбеллу, но Миша не испугался – узнал мага.
       -       Куда ж ты, старый хрен, меня послал? – сказал он вместо приветствия. – Орех у гомокряков требовать? Они ж не люди, звери!
       -       Поздравляю вас со счастливым спасением! – провозгласил чародей, не обращая внимания на Мишины реплики. – Тебя, красавица, приветствую особенно! Приглашаю вас отдохнуть с дороги и поужинать. Это место защищено силой древнего фаллического символа, здесь можно не опасаться врагов.
       За столбом взгляду открылся привлекательный натюрморт: на не очень чистой тряпке кто-то аккуратно расположил хлеб, колбасу («Опять!» - содрогнулся Миша), неизвестные фрукты и большой глиняный кувшин с жидкостью. Пару минут ничто не нарушало сосредоточенного жевания. Ели, стоя на четвереньках. 
       -       Ты не прав, Михаил, - произнес Магус, как бы отвечая на Мишины резкие слова, - кто мог знать, что гомокряки так себя поведут? Да, они загадочны для простых умов, но никогда не были агрессивны. Можно сделать вывод, что они почему-то не любят людей с вашей Земли. Хотя сами же с ними торгуют.
       -       Они не торгуют, они там крадут все подряд, - возразила Зайка, отпив из кувшина.
       -       Все равно, грабить и поджигать Гомоград не следовало. Как теперь с ними договоришься? Волшебный Орех недоступен, но выход все же есть. Как стемнеет, мы посетим место, где лежит магический артефакт, перенесший Михаила в наш мир. Это недалеко – потому я вас здесь и ждал. Попробуем что-нибудь придумать.
       -       Вообще-то мы идем в Приморье. – Миша тоже отхлебнул из кувшина. Напиток следовало называть компотом. – У гомокряков там секретный ход на Землю. Зайка знает, где. Через неделю будем дома! Можем швабру забрать, если она вам так не нравится.
       -       Отличная мысль! – старичок воодушевился и прямо на глазах помолодел. – Использовать тайный путь гомокряков – это мудро! Жезл вернется в твой мир, как ему и положено. Там он снова станет бесполезной деревяшкой. Хотя кто знает, где ему надлежит быть? 
       -       А если не вернется, нам-то что? – скептически осведомился Бурбелла.
       -       Я вкратце уже объяснял Михаилу, - напомнил волшебник. – Для нас это не просто кусок дерева, а могущественный Жезл Изменения. Если он будет оставаться здесь, стабильность мира непоправимо нарушится, перемены последуют с нарастающей скоростью, пока не дойдет до первоначального Хаоса. Я надеялся предотвратить катастрофу с помощью Ореха гомокряков – два столь сильных артефакта, соприкоснувшись, должны взаимно уничтожиться. Не судьба!
       -       Но кто и зачем всучил эту гадость мне? – возмутился Миша. – Почему я здесь? Я же абсолютно ни для чего никому не нужен!
       -       Не скажи! – для убедительности Синий чародей помахал указательным пальцем. – Если все это затеяли недоступные моему пониманию почитатели зла, то цель их ясна – уничтожить либо наш мир, либо тебя, Михаил, лично. Возможно, и то и другое. Кому-то ты мешаешь. С другой стороны, кто-то скрытно тебе помогает. Кто-то из-за пределов нашего мира. Сейчас не время предаваться досужим домыслам, но я не исключаю и такой вариант: некто решил поместить Михаила в своеобразную эвристическую мясорубку. С целью, так сказать, тренировки навыков работы с добром и злом. Только не подумали, что в ходе подобной тренировки может пострадать ни в чем не повинная пасторальная планета. 
       -       Свинарник здесь, а не пастораль! – прокомментировала Зайка.
       -       Какой-какой мясорубки?! – Миша чуть не подавился, услышав из уст Магуса подобную терминологию. 
       Пока длилась эта содержательная беседа, стемнело и похолодало. На небе появились луны и звезды. Сотрапезники подобрали последние крошки, и вся компания последовала за чародеем по мокрой траве на розыски магической швабры. Как ни уговаривали Мишу оставить мешок с трофеями возле камня, он потащил его с собой. Разумеется, Миша не мог в темноте узнать местность, хотя уже бывал тут после достопамятной встречи у метро «Кропоткинская», но старику он верил. Внезапно тот суматошно забегал вокруг невзрачного кустика с криками: «Его здесь нет! Ужас, ужас!». Остальные замерли. 
       -       Вы хоть понимаете, что произошло?! – возопил маг. – Жезл мог отпугнуть любое существо, но кто-то его взял! Брать его в руки без тяжких последствий для себя может только полномочный владелец – ты, Миша! Страшно подумать, во что превратится неразумный похититель. Немедленно начинаем поиски – по всему миру, во всех странах!
       -       Нет, дедушка, хватит. – Миша бросил мешок и сел на него. – Я устал. Все, что вы говорили, может, и верно, а может и нет. Мы знаем, как попасть домой, чего еще надо? Пропала палка, и ладно. Идем в Приморье. Сами разбирайтесь с вашими проблемами. Ты со мной, Зайка?
       -       Да! - не задумываясь, согласилась Зайка. – Вы, дедушка – хороший, добрый, но какой-то несерьезный. Вот за еду – спасибо.
       -       Неужели и ты, Бурбелла, бросишь свой мир в пучину Хаоса?
       -       В делах мудрецов я не очень разбираюсь, я человек простой, - помявшись, произнес Бурбелла, - вот друга не брошу, это точно.
       -       Хорошо! – неожиданно быстро согласился маг. Ему помог успокоиться солидный глоток из энергетической фляжки. – Вам решать. Принуждать не могу. И спорить не буду, если откроете мне тайну – где начало тайного пути гомокряков на вашу Землю?
       -       В бухте Гибель Дракона, - ответила Зайка.
       -       Гибель Дракона! – повторил старик. – Ну-ну.
       Исчез он, по своему обыкновению, не попрощавшись. Трое путешественников долго молчали. Полные тревожной ночной тишины безлюдные пространства окружали их со всех сторон. Лишь иногда откуда-то с небес доносился тоскливый вой. Даже думать о завтрашнем дне не хотелось.

                Глава 10
                СЛЕЗЫ ДРАКОНА

       Самым мудрым решением было бы двинуть к морю сразу и постараться под покровом темноты уйти подальше от разгневанных гомокряков. Но бегство отняло все силы - путешественники предпочли вернуться под защиту фаллического камня. Там и спали до позднего утра практически на земле, кое-как набросав веток. Миша метался в тяжком полузабытьи, а временами бормотал: «Тоже мне, маг Магус! Шотландец, наверно. Или ирландец. Друид, блин, недоделанный!». Утром их ждал приятный сюрприз – волшебник перед уходом догадался сотворить новую порцию еды, равную вчерашней. Бурбелла утверждал, что до моря пять дней пути, на такой срок провизии все равно бы не хватило, поэтому ее тут же безрассудно уничтожили. После завтрака Миша наконец-то смог заняться изучением похищенного у гомокряков имущества. Результат превзошел самые смелые ожидания.
       Мешок набивался в темноте и, вполне естественно, в нем оказалось много вещей бесполезных или непонятных. Наивысшей бесполезностью обладали ракетки для настольного тенниса, конторский дырокол в упаковке и фарфоровый заварочный чайник с отбитым носиком. Чайник пострадал, очевидно, уже в ходе вчерашних приключений. Все эти предметы забрал Бурбелла, до глубины души потрясенный устройством дырокола. Еще имелись маленькие дамские зеркальца, совмещенные с пудреницей, и крупные пластмассовые бусы разных цветов. Из потаенных уголков памяти Михаила тут же всплыли эпизоды любимой книги детства «Водители фрегатов»: капитан Кук вручает подарки вождю полинезийцев.  Зайка выбрала себе зеркальце, а самую пеструю нитку бус повесила на шею. К вещам непонятным относились штуковины явно неземного происхождения – их Миша откладывал в сторону. Между прочим, к инопланетным диковинам он отнес маленькие диски, с одной стороны усеянные загадочными символами, с другой – блестящие. Конечно, то были обыкновенные CD, но на Земле цифровую запись только-только изобретали, и Миша их не признал. Попадались предметы вполне понятные, но не самые необходимые, как то: тюбики с какой-то косметикой, флаконы с одеколоном и духами и, о чудо, две коробки настоящих кубинских сигар. Духи и косметика, впрочем, восхитили Зайку, а сигары Миша воспринял как истинный дар небес. Возникли у него и определенные соображения насчет возможного неканонического использования одеколона.
       Кроме подобной ерунды, в чудесный мешок попали настоящие сокровища, по своей полезности сравнимые с коллекцией, снятой Робинзоном Крузо с разбитого корабля. А именно: моток нейлоновой веревки, два впечатляющих ножа с клеймом «Золинген» на клинке (в ножнах), три пары джинсов в прозрачных упаковках, зеленая мужская рубашка, две разные кроссовки (к счастью, левая и правая) и кожаные летние сандалии. Джинсы удачно налезли на Мишу, а вот на Зайке болтались, и она подвязала их куском веревки. Рубашку и кроссовки уступили даме, Мише достались сандалии. Бурбелла от иноземных штанов отказался. Он не мог оторваться от созерцания фирменных ножей и периодически повторял: 
       -       Это сделал не простой кузнец! Это работа самого могущественного кузнеца в мире, бога кузнецов!
       Тут Миша вспомнил, что его друг когда-то был кузнецом. Похоже, о «боге» он говорил не в метафорическом смысле, а в самом прямом. Не хотелось его разубеждать.
       Оставались еще предметы вроде бы знакомые, но неизвестного назначения: несколько брикетов однородного мягкого вещества ядовито-желтого цвета, похожего на замазку, и пакет с белым порошком. Относительно брикетов Миша так и посчитал, что это оконная замазка, порошок лизнул и сказал:
       -       Не мука. Скорее мел.
       -       Сам ты мел. Обалдеть! – воскликнула Зайка, познакомившись со странной субстанцией. – Дай-ка сюда, тебе рано еще о таком думать. А мне дома пригодится.
       С помощью веревки Миша смастерил из мешка дорожную торбу и сложил в нее доставшуюся ему часть добычи. Из упаковки джинсов Зайка изготовила торбу меньшего размера, пояснив, что женщина всегда должна иметь личную сумочку. Туда поместились бусы, зеркальца, духи, косметика и необъясненный пакет с порошком. Не взяли с собой только инопланетные раритеты. Они могли оказаться не просто бесполезными, но и потенциально опасными. 
       Прошло полдня, а в небе не был замечен ни один гомокряк. Оставалось надеяться, что розыск беглецов прекратился. Владея теперь замечательным оружием, Бурбелла вообще плевать хотел на любых врагов. Он решительно повел своих спутников в северо-западном направлении через луга и безлесные холмы. Где-то там, по его мнению, проходила главная дорога из северной горной страны в Приморье. Вышли на нее уже в сумерках. Дорога была покрыта квадратными каменными плитами, местами потрескавшимися, и выглядела наезженной.
       -       Еще при той, старой Империи строили, - сообщил Бурбелла.
       Скоро на дороге показались путешественники. Два мужика крестьянского вида ехали  в телеге на деревянных колесах без шин. Тележку везло животное, называемое хозяевами ослом. Миша согласился бы, что это осел, если бы не полосатая черно-желтая шкура, навевавшая мысли как о зебрах, так и о пчелах. Мужики разрешили попутчикам присоединиться к ним, ничуть не удивившись их своеобразному внешнему виду. Нескромные взгляды и смешки в адрес Зайки были на корню пресечены Бурбеллой. Он объявил, что это его жена - Мишу слегка передернуло - и выразительно поиграл висевшем на поясе ножом. Там же болтался разбойничий тесак, а второй нож лежал у Миши в мешке. Крестьян вполне удовлетворил краткий рассказ о том, как Бурбелла, его жена и младший брат ушли в поисках лучшей жизни из южных, пограничных с Империей земель. 
       -       Повсюду говорят, неспокойно на юге, - согласился один из мужиков, на вид старший, - не иначе, скоро война. Дождей второй месяц нет, в округе оборотни рыщут, детей воруют. Плохи дела в мире!
       Сами водители телеги оказались пастухами, хотя их манеры вряд ли пришлись бы по вкусу Вергилию с Горацием. Они с товарищами пасли овец на летних пастбищах в горах, а сейчас ехали в город за продовольствием. Мишу волновал как раз продовольственный вопрос, он уже приготовился достать заветную монету, но тут Зайка наглядно доказала мудрость капитана Кука. За три нитки бус их не только всю дорогу кормили хлебом, сыром и овощной похлебкой, но и разрешили женщине ехать на телеге. Бурбелла и Миша шли за ней пешком.
       Путешествие в компании аборигенов заняло трое суток. Время текло неспешно и расслабленно. С каждым днем на дороге становилось все больше людей, и студента не покидало ощущение, что он находится внутри картинки из учебника истории средних веков. Просто, но аккуратно одетые крестьяне, неопрятные бродяги, колоритные личности с оружием (должно быть, солдаты) сливались в неразличимую единую толпу, в которую двое пришельцев из другого мира и воинственный кузнец идеально вписались. Встречались зебро-ослики, родные братья пастушьего осла, но ничего похожего на больших лошадей в этом мире, по-видимому, не водилось. Ни разу дорога не прошла через какое-либо селение, хотя уже зеленели возделанные поля, а вдалеке порой виднелись игрушечные белые домики. Пастухи не лезли с неуместными вопросами, но при случае с интересом слушали немудреные байки о сельской жизни в исполнении Бурбеллы. Мишу они, кажется, считали немым и непритворно сочувствовали его убогости. Вечером путешественники находили удобное место для бивуака, распрягали осла, разжигали костер, ужинали и ложились спать – на телеге, под ней или рядом с ней, по желанию. Как-то не верилось, что в конце пути ждет, возможно, возвращение из этой первобытной идиллии в привычную реальность технической цивилизации.
       Наступила третья, последняя ночь в обществе добрых аграриев. Сами аграрии давно  храпели на телеге, Бурбелла где-то бродил, Алазайса молча сидела у костра. Незнакомые звезды светили пронзительно ярко, столь же пронзительно стрекотали местные кузнечики. Миша не выдержал напора нахлынувшей романтики и выпил пузырек одеколона без закуски. Надо сказать, что в прошлой жизни он никогда не пил одеколона, предпочитая дешевые крепленые вина. В делах любовных ему тоже нечем было гордиться, хотя краткие курсы по ликвидации сексуальной безграмотности он, конечно, прошел в общаге. Все это не замедлило сказаться. Миша подсел к костру, долго прикуривал сигару, и, наконец, родил вопрос:
       -       Слушай, Зайка, а тебе не страшно?
       -       А чего бояться-то? – не поняла она.
       -       Я имею в виду все в целом, - стал объяснять наш герой, активно жестикулируя. – Весь этот невозможный мир. Мы же в нем совсем лишние! Они живут своей примитивной жизнью, у них свои убогие ценности, даже у Бурбеллы, они по-своему счастливы, но ты же чувствуешь – это все декорации! А там, сзади за ними, сплошной ужас!
       -       А у нас – не ужас, что ли? – в ответ спросила Зайка. – Наш мир еще кошмарней. Бандиты в подворотнях, наркоманы, безработица… Атомная бомба, война во Вьетнаме…
       -       Война во Вьетнаме кончилась, - авторитетно заявил Миша. – Еще в семьдесят пятом… или в семьдесят шестом…
       -       Ты в своем уме? Сейчас дома шестьдесят девятый.
       -       Не знаю, кто тут не в своем уме. Сейчас семьдесят девятый!
       -       Погоди! Меня выгнали из университета в июне шестьдесят восьмого, через месяц попала сюда. Здесь я около года. А ты ничего не путаешь?
       -       Я провалился в чертов сортир летом семьдесят девятого. Это точно.
       -       Действительно, ужас, - погрустнела Зайка. – При этих переходах, наверно, время ускоряется. Вернусь, а там десять лет прошло. Или двадцать. Расскажи мне, что изменилось за десять лет?
       -       Ничего, - мрачно ответил Миша, встал, добрался до своего мешка, выпил второй пузырек одеколона и вернулся.
       -       У меня там осталась девушка, - доверительно соврал он, - красивая… А ты – самая красивая. Я тебя люблю, Зайка.
       -       Где ты умудрился напиться? – она принюхалась и ласково потрепала грязную растрепанную шевелюру пьяного Ромео. – А, понятно, одеколон. Я тебя тоже люблю.
       И они поцеловались. Потом еще раз. Потом еще. Потом Ромео спросил:
       -       А все-таки, что за порошок в том пакете?
       -       Наивный мальчик! – рассмеялась его Джульетта. – Там кокаин. Наркотик. Мне, конечно, столько не надо, но это же куча денег. Иди-ка ты в кроватку.
       Трудно в такое поверить, но он пошел. В темноте наткнулся на Бурбеллу - тот не спал, молча сидел за телегой и пощелкивал дыроколом.
       -       Поговорить не с кем, - поведал Михаил другу. - Я  бы с тобой поговорил… да о чем с тобой говорить! – После чего рухнул на землю и заснул.
       Утром встали рано, позавтракали - Миша есть не мог - и через пару часов достигли нужного поворота на грунтовую дорогу. Если верить пастухам, она вела на юг вдоль берега моря к рыбацким деревням Аркадии. Добрые пастыри подчеркнули, что в одном месте дорога делает крюк, удаляясь от берега – специально, чтобы миновать запретную бухту, где людям находиться не следует. Умолчав, что именно туда им и надо, друзья расстались с овцеводами. На прощание Бурбелла подарил старшему чайник без носика, а тот ему – деревянную бутыль с водой и немного хлеба.  Еще через два часа они смотрели с обрыва на гладкое безмятежное море, а к середине дня стояли над маленькой, на первый взгляд не страшной бухточкой. Нигде не наблюдалось ни людей, ни гомокряков, ни даже морских птиц. Поросшие кустарником осыпающиеся скалы, ослепительные солнечные блики на ровной воде – все напоминало Мише обыкновенный Крым. Но его так измучили головная боль, тошнота и жара, что места для эмоций в душе не осталось.
       -       Похоже, это здесь, - сказала Зайка. – И что дальше? Где тут найдешь их секретный ход, одни скалы!
       -       Надо спрятаться и ждать, - заключил Бурбелла. Они укрылись в тени между двух огромных камней, и Миша немедленно уснул.
       Проснулся он от тычка локтем в бок и шепота прямо в ухо: «Смотри, вот они!». Протерев глаза, осторожно выглянул из-за камня и увидел внизу, почти у самой воды, двух гомокряков, выбирающихся из незаметной расщелины. Каждый что-то держал в лапах. Странные создания захлопали фиолетовыми ушами, поднялись в безоблачное небо и улетели на юго-восток.
       -       И никакой охраны? Не верю! – Выразительно покачав головой, Бурбелла достал из ножен клинок, повертел, засунул обратно и первым начал сползать по скале. Тридцатиметровый склон был крутым, но все же не отвесным. Ловкий человек мог спуститься по нему минут за десять, что и сделали Бурбелла с Алазайсой. Неловкий человек, если повезет, мог спуститься за полчаса, что и сделал Миша. Ушастые враги акробатическим упражнениям не мешали.
       Заглянув в расщелину, Миша, как и прибывшие до него, замер в благоговейном молчании. Было от чего! Дальний край узкой пещеры неярко светился. Мягкое голубое сияние неуловимо подрагивало, раздражая зрение и не давая глазу зацепиться за что-нибудь. Периодически по голубому полю пробегали извилистые белые змейки.
       -       Это точно оно, - прошептала Зайка.
       Бурбелла первым подошел к световой преграде, дотронулся до нее пальцем и доложил:
       -       Оно твердое! Не пускает дальше.
       -       И меня не пускает! – удивился Миша, в свою очередь коснувшись невидимой стены.
       Вдвоем они попробовали свет на прочность при помощи кулаков и даже ног – бесполезно. Полупрозрачная завеса не поддавалась.
       -       Не может быть! – вскричала Зайка, бегом пересекла пещеру, с разгона как будто втекла в голубое сияние и исчезла за ним, не успев ничего добавить. Но ее «сумочка» почему-то не смогла последовать за хозяйкой и упала на землю. 
       -       Что за чушь! – завопил Миша, колотя светящийся воздух. – Она прошла, а я не могу!
       Размахнувшись сильнее, он вдруг ударился локтем обо что-то твердое. Боль пронзила руку. Обернувшись, Миша застыл на месте, не в силах произнести ни слова. В метре от него находилась жуткая змеиная голова размером с порядочный шкаф, увенчанная когтистым гребнем. Левый глаз чудовища быстро заплывал, правый, не мигая, уставился на Мишу, а ноздри начали втягивать воздух, готовясь выплеснуть обратно огонь.
       -       Ик! – сказал Миша, боясь пошевелиться.
       -       Ложись! – заорал Бурбелла, прыгнул и повалил друга на пол пещеры как раз вовремя. Обдав их жаром, короткая струя пламени ударилась в твердый свет. – Говорил я, есть охрана! Надо бы подбить гаду второй глаз.
       Он огляделся в поисках подходящего камня. Словно повинуясь инстинкту, Миша нащупал «сумочку» Алазайсы, прицелился и метнул ее в дракона. Из пасти стремительно вылетел длинный язык, слизнул снаряд, после чего медленно, очень медленно голова поползла назад. Друзья лежали, прижавшись к холодному камню. Говорить было уже не о чем, да и некогда. 
       На середине пути голова остановилась. Пасть несколько раз открылась и захлопнулась, затем шею начало мотать из стороны в сторону – голова при этом билась о стены. Дикие конвульсии продолжались невыносимо долго. Через неопределенное время буйство прекратилось, жуткие глаза закрылись, чудовище замерло. Или Мише померещилось, или правда – перед самым концом из здорового глаза вытекло несколько капель прозрачной жидкости. Бурбелла выждал еще немного, встал, с опаской приблизился к монстру, попинал его ногой и сказал:
       -       Слушай, а дракон-то помер!
       -       Еще бы ему не помереть, столько дури сожрать! – заметил Миша не своим голосом. – Я всегда подозревал – наркотики до добра не доведут. Какие же глюки он, должно быть, словил! Надо нам выбираться отсюда. Здесь для меня пути нет.
       -       После такого подвига ты просто обязан жениться на какой-нибудь принцессе, - то ли в шутку, то ли всерьез предложил Бурбелла. – Наш друг Магус может поспособствовать.
       -       Ик! – ответил ему герой. 
       Выбираться пришлось прямо по дохлому дракону.

                Глава 11
                ДЕРЕВЕНСКИЕ  РАДОСТИ

       Вечером третьего дня после гибели дракона двое донельзя измученных и голодных бродяг вошли в рыбацкую деревню Малые Крабы с севера. Деревня располагалась на правом берегу широкой мутной реки, недалеко от устья. Скопление красивых ухоженных домиков игривых цветов, обнесенные невысокими заборчиками аккуратные огороды – все напоминало дачный поселок где-нибудь в Подмосковье. Непривычно смотрелись только сушившиеся на берегу перевернутые лодки и развешенные повсюду сети. На самой окраине гостей встретили оборванные, но жизнерадостные детишки. Сначала они только смеялись и тыкали пальцами, потом начали швыряться комьями земли. Бурбелла показал им свой героический кинжал, и дети с визгом разбежались.   
       Дорогу на юг друзья выбрали произвольно – по большому счету, им теперь было все равно, куда идти. Вернуться домой Михаил не смог и, похоже, не сможет никогда. Вдобавок, исчезла Зайка, и не факт, что она попала на свою Землю. Магический механизм, используемый гомокряками, действовал неизвестно как, и вполне мог перенести девушку в самые неожиданные места. Ее спутники прождали почти сутки недалеко от пещеры – вдруг вернется? По настоянию друга Миша вымылся в морской воде и побрился с помощью острого ножа.  Когда надежда умерла, они уныло побрели вдоль морского берега на юг, просто потому, что там еще не бывали. Об осторожности как-то не думали, хотя почти наверняка их по-прежнему разыскивали мстительные гомокряки, а также агенты имперской спецслужбы. Мише было на все наплевать. Он первый раз в жизни почувствовал большую и чистую любовь к женщине, а объект его вожделений тут же в прямом смысле слова растворился в воздухе.
       Не замеченные никем, кроме хулиганствующей детворы, скитальцы наконец достигли главной площади селения. Там они нашли то, что искали – низкий вытянутый сарай из потемневших от времени бревен. Даже Миша сразу признал в нем трактир, постоялый двор или еще что-то в этом роде. Пародия на вывеску, приколоченная над входом, подтверждала его догадку. Белой краской на доске кто-то намалевал, естественно, рыбу.
       -       Трактир «Белая река»! – тоном экскурсовода возвестил Бурбелла. – Известное место, мне про него много рассказывали.
       -       Черная река, белая река, - хмуро пробормотал Миша, - уверен, есть и желтая река, и красная…
       -       Конечно, есть. Только не здесь, подальше. Говорил, не знаешь наши места! Белая река вон течет, - Бурбелла махнул рукой в сторону рыбацких лодок, - тут она гораздо шире. А у того моста, где меня монстр в нее утащил, совсем еще ручей.
       -       Там была Черная река.
       -       Правильно, в Империи ее называют Черной, а в свободных землях – Белой. – Окончательно запутав Мишу, Бурбелла открыл дверь и первым вошел в трактир.
       Сразу стало ясно, почему улицы так пустынны – все не занятое работой мужское население деревни (и часть женского) коротало вечерок в злачном месте. То, что увидел Миша, соответствовало его смутным представлениям о средневековом кабаке – множество грязных деревянных столов, кособокие скамейки, баррикада из бочек в углу, служившая стойкой. Видимо, кабак в любой точке пространства и времени устроен приблизительно одинаково, поскольку везде выполняет одну, очень простую функцию. Местная специфика заключалась разве что в отсутствии клубов табачного дыма – этот несчастный мир не додумался до курения сушеной травы.
       Завидев гостей, аудитория, насчитывавшая человек сорок, сначала на миг притихла, потом дружно загалдела. Но явной агрессии никто не проявил - сильно напиться еще не успели, общее настроение оставалось, скорее, благодушным. Публика состояла из крестьянского вида крепких мужиков, каких Миша немало повидал на дороге к морю, и веселых женщин столь же могучего сложения. Дамы вели себя вольно, громко галдели и пили наравне с мужчинами – очевидно, в здешних краях победил феминизм.
       -       У нас нет денег, - вежливо сказал Бурбелла, обращаясь к самой дородной из местных красоток, хозяйничавшей за стойкой, - но мы можем заплатить ценными заграничными вещами.
       -       Почему же нет? – спохватился Миша. Он развязал узелок, извлек слегка поцарапанную монету и бросил ее на бочку. – Вот!
       -       Я не могу разменять… - после долгой минуты завороженного разглядывания монеты ответила трактирщица. – У меня столько нет…
       -       А и ладно! – легко согласился обладатель сокровища. – Вы дайте нам поесть и выпить, и побольше, сдачи не надо.
       -       Ты хоть понимаешь, что делаешь? – попытался вразумить его Бурбелла. – Это малый золотой империал. Весь трактир со всеми пьяницами в придачу меньше стоит.
       -       Но ведь есть же хочется! – возразил Миша, ошибочно считавший политэкономию лженаукой. – Три дня одни ракушки жрали!
       -       И мне хочется. А, что с тобой поделаешь! – Бурбелла не стал дальше спорить, повернулся к внимательно слушавшей публике и зычным голосом начал речь: - Друзья! Мы бродячие паломники из стран Востока. Мы пришли поклониться вашим священным местам, слава которых достигла наших далеких краев. Меня зовут Бурбелла, а моего брата – Михаил. В знак дружбы мы просим уважаемую хозяйку угощать всех вас выпивкой и едой весь вечер за наш счет!
       Ответом ему стали дружные радостные вопли. Еще не совсем веря своему счастью, хозяйка заведения схватила монету и с невероятной быстротой завалила самый чистый стол грудами разнообразной снеди. Что касается напитков, она вручила почетным гостям  глиняные кружки и разрешила самим подходить к любой бочке, открывать кран и наливать сколько угодно. После чего вернулась к обслуживанию остальных посетителей, нетерпеливо ожидавших дарового угощения. Друзья наполнили кружки из ближайшей бочки, уселись и жадно набросились на еду. Набив рот вареными овощами, копченой рыбой и хлебом, Миша удовлетворенно резюмировал:
       -       Ты молодец! Такую речь толкнул, заслушаешься! Вот это я понимаю – агитация и пропаганда! А каким священным местам мы поклоняться будем?
       -       Каким-нибудь, - ответил Бурбелла, проглотив очередной кусок, - какие-нибудь поблизости обязательно найдутся.
       -       А вот ты мне скажи… - хлебнув из кружки, Миша поперхнулся. Такого он давно не пробовал, если не считать одеколона. В мутной отвратительной жидкости было не меньше пятидесяти градусов. – Ты  мне объясни, наконец, есть здесь хоть какая власть? Кто всем этим руководит?
       -       Сразу и не скажешь, надо подумать, - Бурбелла подумал. – На севере Приморья есть Город, там живет король Ярутка. Считается, что он правит этими землями. Но сомневаюсь, что здешние мужики согласны с этим. Знаешь, у нас в горах говорят так: о хорошем правителе должно быть известно только одно – что он существует.
       -       Поразительно! Я где-то это уже слышал. – Миша уже неоднократно отпил из кружки и быстро начал хмелеть. – А как же все феодальные штучки – барщина, оброк…
       -       Таких слов не знаю. Если ты говоришь о дани – в Империи со всех требуют дань. Последнее отбирают. А здесь как-то без этого обходятся.
       -       Настоящая Аркадия! – Одним глотком приняв сразу грамм сто, Миша осознал, что уже пьян, велел себе приостановиться и принялся за еду с удвоенным рвением.
       Активно пьющие и жующие селяне поначалу не приставали к благодетелям, но постепенно барьер почтительности рухнул под напором щедрых доз спиртного, и друзья оказались в окружении шумной толпы почитателей. Боясь ляпнуть что-нибудь не то, Миша отмалчивался, предоставив Бурбелле возможность развлекать новых друзей бородатыми анекдотами. Но тот быстро насытился – и едой, и разговорами – предусмотрительно отобрал у Миши торбу с пожитками, похлопал его по плечу и сказал:
       -       Пойду, пройдусь по деревне, посмотрю, что тут и как, пока совсем не стемнело. Скоро должны вернуться рыбаки с вечернего лова – они много чего знают. А ты оставайся, только пей поменьше и лишнего не болтай. Бояться тебе нечего – здесь все добрые, людей за людей считают, не то что в Империи. 
       Едва он удалился, как снова заскрипела входная дверь, и самый пьяный из мужиков громко завопил:
       -       Клянусь всеми морскими и речными богами, сегодня самый лучший день! Сегодня пиво наливают, а к пиву бард пришел! Что, приятель, издалека унюхал?
       Обернувшись, Миша сразу узнал в новом клиенте кабака давнего знакомого – лесного барда Мало Ли Кто. Тот сменил кожаные шорты на свободное одеяние удивительной желто-синей расцветки, в руке держал дорожную палку внушительного размера, а трехструнный инструмент болтался за спиной. Чтобы не возникло недоразумений, подчеркнем: прозвище барда звучит так именно на всеобщем языке его мира, не только на русском, и потому не склоняется. В китайских именах тоже часто слышится нечто исконно русское, но это не означает, что китайцы называют детей матерными словами. 
       -       Следует знать, что барды не пьют одурманивающих жидкостей! – Певец проследовал к стойке, попросил у изумленной хозяйки чаю и обратился к потенциальным слушателям: - Если желаете, чтобы я спел свои новые песни, сначала соберите деньги. Продуктами я не беру.
       После чего бард сел за Мишин стол и, как будто они только вчера расстались, спросил:
       -       Что, странник Миша, вижу, не съели тебя гомокряки?
       -       Да вот, как-то не вышло у них, - ответил не совсем трезвый странник. – А что ж ты, шалун эдакий, не рассказал мне тогда о  Сэме и девушке Алазайсе?
       -       Бард не обязан доверять первому встречному тайну своей романтической любви! – воскликнул Мало Ли Кто и сразу как-то пригорюнился. – Она предпочла мне этого грубого мужлана. И ты не лучше! 
       Тут как раз подоспели собранные с народа деньги – куча потертых железок, не только круглых, но и квадратных и даже треугольных. Певец встал и начал концерт, остальные – продолжили пить. Вспомнив Зайку, Миша забыл собственные предостережения, и уровень огненной воды в заветной бочке стал, его стараниями, неуклонно понижаться. Исполнив два-три собственных хита, принятых с вялым одобрением, бард перешел к новинкам – репертуару советских ВИА. Надо отдать должное его таланту – песни были оригинально аранжированы с учетом невеликих возможностей инструмента и адаптированы к народным вкусам. Судя по всему, народ больше всего уважал истошные взвизги на самых высоких нотах. Особенно тепло приняли «Беловежскую пущу» - исполнитель достигал в ключевых местах невероятной пронзительности, близкой к ультразвуку. Слабо сочетающийся с местными реалиями смысл текстов никого не волновал.
       Родные песни в сочетании с алкоголем убийственно подействовали на скитальца – Мише захотелось излить кому-нибудь душу, а также излить куда-нибудь содержимое желудка. Второе он успешно осуществил на заднем дворе трактира, первое – за столом, когда Мало Ли Кто сделал перерыв, чтобы подкрепиться материальной пищей. Долго, нудно и бессвязно Миша рассказывал ему о своей погубленной жизни. В рассказе было все – ужасы тюрьмы, подробности побега, претензии к Синему магу и Бурбелле, волшебные свойства Жезла Изменения и Ореха гомокряков, великая любовь к пропавшей Зайке, убиение коварного змея и беспросветный тупик, в котором ныне пребывал рассказчик. Бард слушал внимательно, а в какой-то момент, по своей привычке, начал записывать. Наверно, собирал материал для героической баллады. Когда же он вернулся к своим прямым музыкальным обязанностям, вечеринка плавно перетекла в буйную оргию. Летала по воздуху посуда, время от времени закипали дежурные драки между селянами, Миша обнимался с толстой, дурно пахнущей теткой и пел дуэтом с бардом. В какой-то момент ему привиделся нос тюремного знакомого Асы, мелькающий среди посетителей, но такие видения легко попадают в категорию пьяного бреда. Уже ночью все выбежали на площадь перед трактиром и плясали там при свете лун и звезд. Большая часть поселян разошлась по домам, а совершенно безумный Миша продолжал яростно скакать по засохшей грязи. В конце концов, он упал в корыто с водой и затих. Извлек его оттуда вовремя вернувшийся товарищ. 
       -       Ни в чем на тебя нельзя положиться, брат, - говорил Бурбелла, пытаясь привести Мишу в чувство. – Я принес важные новости, ты нужен для дела. Попытайся сосредоточиться и слушай меня. В этой деревне, как и везде, есть колдун. Это совсем новый колдун – пришел неделю назад с востока и попросился на свободное место. Пришел со своим жезлом – очень могущественным. Рыбаки говорят, ни у одного колдуна не видели такого длинного и сильного жезла. Не исключено, что это твоя деревяшка. Ты же хочешь домой?
       Миша безвольно покивал головой.
       -       Дом колдуна на краю деревни, - продолжал Бурбелла, - без тебя я идти к нему не могу, не хочу трогать эту штуку. К тому же ночь. Отсыпайся, утром наведаемся и узнаем, кто это без спроса берет чужие вещи. Есть у меня подозрения, кто…
       До утра Миша дрых на лавке в небольшой комнатке за стойкой - хозяйка принесла набитую травой подушку и одеяло. Ближе к рассвету ему сильно мешали спать какие-то отдаленные вопли и беготня. Кто-то пытался расшевелить храпящее тело – безуспешно. Когда тело все-таки разомкнуло глаза и просипело «Дайте пить!», на улице было уже светло. Бурбелла подал кружку с водой и с отвращением произнес:
       -       Все из-за тебя! На деревню, если ты еще не знаешь, ночью напали неизвестные бандиты. Они приплыли на корабле, но не с моря, как обычные пираты, а по реке. Рыбаки одного убили, я видел труп – это переодетый имперский солдат.
       -       Что ж они нас не схватили? – только и смог сказать резко трезвевший Миша. – Они ведь нас искали?
       -       В том то и дело, что не нас они искали. – Бурбелла выхватил нож и в бессильной ярости воткнул его в стену. – Они схватили колдуна и увезли к себе в Империю. Вместе с жезлом. Если б ты не напился, мы бы успели завладеть им раньше.
       Попытавшись подумать, Миша додумался лишь до того, что все плохо. Болит голова, болит душа, зло торжествует, идти некуда и не за чем.   

                Глава 12
                ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ

       Робкие Мишины попытки опохмелиться Бурбелла пресек на корню. Он позволил только выпить так называемого чая, собственноручно заваренного хозяйкой трактира. Суетливая тетка все время крутилась возле двух друзей и бесконечно приговаривала: «Ужасы-то какие! Изверги имперские уже и в наши края забрались! Верно говорят, войны не миновать!». Чутье деревенской сплетницы подсказывало ей, что необычные гости как-то связаны с ночным нападением. Пришлось Бурбелле вежливо, но твердо выставить ее из комнаты. Миша догадался – храбрый товарищ уже измыслил самый радикальный план действий, и действия эти наверняка обернутся всеми возможными неприятностями. Сам страдалец хотел одного – лежать и смотреть в  потолок, раз уж выпить невозможно. Два жестоких облома подряд довели его до крайней степени меланхолии.
       -       Единственный известный нам способ вернуть тебя домой, - назидательным тоном начал Бурбелла, - это добыть чертов Жезл. Я уверен – ты не смог пройти путем гомокряков только потому, что шел без Жезла. Вернемся в пещеру с ним, и преграда тебя пропустит.
       -       А Зайка так прошла, без ничего, - жалобно возразил Миша.
       -       На ней нет таких следов магии, как на тебе, - легко отмел возражение его названый брат. – И вообще, женщины – существа загадочные. У них своя магия, недоступная мужчинам. А у нас главное оружие – ум. Вот ты, к примеру, совсем не дурак, а если не будешь в каждой деревне напиваться, как свинья, настоящим мудрецом станешь. Поэтому хватит страдать, встань и сходи умойся. Позавтракаем, сразу в путь, попробуем догнать имперский отряд. Я купил у рыбаков хорошую лодку и вдобавок тебе новую рубаху. Ты на чучело похож в тюремных обносках и в синих штанах. 
       -       Не согласен! – завопил исполняющий обязанности героя, вскакивая с лавки.  Ладно – дракон, но связываться с толпой злобных вооруженных мужчин ему не хотелось. – Там же эти, как их… коммандос, вот! Ты драться умеешь, знаю, но их же целая куча! Что мы можем сделать? Нас опять в тюрьму посадят, в лучшем случае. 
       -       По-твоему, лучше ничего не делать? До границы Империи плыть дня три, к тому же против течения. За это время много что может случиться. Мы лезть на рожон не будем, но хотя бы проследим путь Жезла. Я сам не рвусь возвращаться в шахту. 
       Положив конец дискуссии, Бурбелла окликнул хозяйку (та подслушивала за дверью) и велел принести завтрак, а также подготовить запас провизии на несколько дней. Позавтракав, путешественники покинули гостеприимное заведение, спустились к реке и без долгих разговоров отплыли. Увидев лодку, Миша засомневался, так ли уж она хороша – слишком ненадежной показалась конструкция – но быстро признал, что его друг, как всегда, прав. Суденышко походило на обычную туристскую байдарку, на каких Мише доводилось плавать еще в школьные годы: каркас из согнутых толстых прутьев обтянут крепко прошитым и чем-то обмазанным кожаным полотнищем. Прочность и остойчивость лодки внушали серьезные опасения, но неоспоримым ее преимуществом была скорость. Подгоняемые уверенными движениями выточенного из цельного куска дерева двухлопастного весла, которым орудовал Бурбелла, они буквально летели по воде, и скоро деревня скрылась из виду.
       День разгорался, лучи восходящего солнца били в глаза, поскольку курс лежал прямо на восток. В здешних местах, совсем недалеко от моря, река пока оставалась широкой и спокойной, как озеро, встречное течение почти не выдавало себя. Над головой кружили все те же, успевшие надоесть Мише своим гамом морские птицы. Южный, левый (но для путешественников – правый) берег поднимался высоким неровным откосом. Из песка торчали спутанные корни, а внизу, у самой кромки воды, росли чахлые кустики. Бурбелла старался держаться северного берега, закрытого буйными зарослями слабо шелестящего камыша. В редких просветах можно было увидеть уходящие к горизонту луга счастливой страны Аркадии, а иногда – пасущихся домашних животных. Люди отсутствовали, и это радовало Мишу. Он сидел спереди, согнув ноги, держась руками за борта и погрузившись в себя. Впервые за долгие дни скитальцу вспомнился покинутый им мир. Беспорядочно мелькали в голове потускневшие образы: аудитории МГУ, однокурсники, преподаватели, кадры из любимых фильмов, пыльные улочки провинциального города, где прошли детство и юность. Смахнув непрошенную слезу, Миша повернулся к другу. Тот сосредоточенно греб, и, казалось, тоже что-то вспоминал. Что именно? Не тюремных же друзей? Достав из мешка бережно хранимую зажигалку и одну из заветных сигар, Миша тщательно раскурил ее, а после спросил:
       -       Почему ты сразу после нашего побега не отправился к себе домой, в горную деревню? У тебя там, наверно, родственники какие-нибудь остались. Зачем тебе нужно со мной возиться?
       -       А можно сделать так, чтобы твой вонючий дым не лез мне в глаза? – Бурбелла перестал грести, лодка развернулась и остановилась в тихой воде у берега. – Родственники есть, да. Жена и дети, двое. Вот разберемся с делами, пойду себе спокойно домой. Сказал же маг – если не освободим наш мир от Жезла, все изменится, запутается, и всем нам придет конец.
       -       Когда мы убежали из тюрьмы, ты этого еще не знал. 
       Из камышовых джунглей недалеко от них вылезла лягушка – самая обычная лягушка, но желтая в синюю крапинку, размером с большую кошку. Бездумно поглазев на странников, удивительное земноводное плюхнулось в воду и пропало.
       -       Не знал, но чувствовал. Видел? – Бурбелла указал веслом в сторону камышей. – Не бывало никогда таких лягушек. Ночью мимо провезли Жезл, они появились. Чем дольше он будет оставаться здесь, тем более странные вещи будут вокруг него появляться.
       Следом за первым вылезло второе страшилище, потом еще несколько. Друзья предпочли отплыть подальше – неизвестно еще, что за намерения у жутких тварей. Вид здоровенных лягушачьих ляжек почему-то навел Мишу на мысли об Алазайсе, и мысли те были весьма занятными. Чтобы отвлечься от наваждения, он поглубже затянулся сигарой и вопросил не столько товарища, сколько небо и реку:
       -       Или все-таки это кино? Настоящее кино! Но фильм странный, я таких еще не видел. У нас ведь как? Если фантастика – значит, звездолеты, лазеры. А тут…
       -       Не понял ни одного слова. – Отведя лодку от берега, Бурбелла снова заработал веслом. – Что такое кино?
       -       Как бы тебе объяснить доходчивей? – Миша задумался, подбирая слова. – Это такие магические картинки… Смотришь как будто в окно, а там все, как в жизни, но не на самом деле. У вас есть театр? Место, где актеры играют, а все на них смотрят.
       -       Театр есть в имперской Столице. Выходят переодетые люди и долго говорят о том, как велик император. Скучно.
       -       Такой театр у нас тоже есть, но я не о том. – Тема неожиданно захватила Мишу, ему очень захотелось поведать другу о кинематографе. – Представь себе, собираются особые люди, актеры, и начинают играть, изображать жизнь: разговаривают, едят, пьют, поют, пляшут, дерутся, воюют… Даже целуются. А специальное устройство все запоминает, потом другие люди смотрят на это в любом другом месте, и сколько хочешь раз.
       -       Зачем же изображать жизнь, если она и так есть? – Трудно сказать, понял ли что-то Бурбелла, но рассказ явно произвел на него впечатление. – Странные люди, странный мир. А если те, кто играл в вашем кино, умрут – их изображение жизни все равно останется или нет?
       -       Конечно, останется. Многие актеры давно умерли, а фильмы с их участием все смотрят.
       -       Тогда я понял! – Бурбелла встал в лодке в полный рост. То, что она не опрокинулись, было чистым везением. – Они хотят стать бессмертными, стать, как боги! Хотел бы я тоже изображать жизнь в кино…
       Такое вряд ли могло когда-нибудь случиться, а потому Миша решил сменить тему.
       -       Послушай, а зачем вообще имперскому зверью нужен мой Жезл? – спросил он. – Что они с ним делать-то станут?
       -       Это знает один Магус. А я, простой человек, считаю так: они хотят использовать изменения, творимые Жезлом, в своих целях. Там есть сильные колдуны. Совсем остановить изменения они, конечно, не смогут, но надеются, что способны повернуть их в нужную сторону. Чтобы Империя завладела всем миром. И ты еще спрашиваешь, почему я не бросаю тебя! 
       За такими оптимистическими разговорами время текло незаметно. Пару раз туристы  перекусили хлебом и сушеной рыбой. Подобная диета вызывала сильную жажду, особенно у Миши, но воды вокруг было много. Никаких следов имперского отряда за весь день они не заметили. Когда стемнело, Бурбелла завел лодку в небольшой заливчик, прерывавший сплошную линию камышей. Здесь к реке подступал лес, место показалось  очень удобным для ночевки. Костер разжигать не стали, чтобы не привлекать к себе внимания – просто поели еще раз и легли спать. Предусмотрительный Бурбелла, кроме лодки, продовольствия и крепкой рыбацкой рубахи, где-то добыл еще две длинных накидки из плотной ткани, неплохо заменявшие и матрас, и одеяло. День, проведенный на свежем воздухе, почти вымел из Мишиной головы хмельные пары, но сон все не приходил. Заставляя себя, Миша часа два расслабленно ворочался, а потом вспомнил об одеколоне. В мешке должно было остаться еще два-три флакона. Откинув покрывало, Миша дотянулся до мешка, пошарил в нем и обнаружил, что вожделенного напитка там нет. Не было также и пакета с лишними джинсами. От всех сокровищ, похищенных у гомокряков, остались только полкоробки сигар и брикеты непонятной замазки. Дырокол Бурбелла хранил при себе. Перевернувшись на другой бок, Миша увидел, что и друга рядом нет. Его небрежно скомканная накидка красноречиво свидетельствовала об этом. Потерянный друг обнаружился на берегу реки – он сидел на коряге, нависающей над водой, и с кем-то вполголоса разговаривал. Поначалу Миша подумал, что его друг окончательно поехал умом и беседует сам с собой. Потом разглядел девушку с длинными, до пояса волосами, как раз по этот пояс высунувшуюся из воды в нескольких метрах от берега.
       -       Здравствуйте! – не очень уверенно произнес он, потому что больше ничего в этой ситуации сказать было нельзя.
       -       Вот он какой, твой друг! – тихо, но отчетливо прошептала девушка. – Красивый! Пойдем со мной, красивый, поплаваем.
       -       Не вздумай! – предупредил Бурбелла.
       -       А и не надо! – уже громко сказала водяная гостья. – Возьми подарок, красивый.  Велено тебе передать. Подойди, не бойся.
       Подходить не хотелось, но пришлось. Коснувшись холодной руки, увидев прямо перед собой невыносимо прекрасное женское лицо, Миша всеми остатками разума постиг – еще шаг, и он навсегда останется там, в этой захватывающем кошмаре. Дернулся назад и сумел пробормотать «Спасибо!», наблюдая, как эта нечеловеческая красота исчезает в воде, махнув хвостом. Поразительно, но на прощанье невероятное создание обратилось с просьбой, совершенно неуместной в такой обстановке: «Замолви за меня словечко перед ректором – век благодарна буду!». В руке осталась матово мерцающая в лунном свете драгоценность – крупная серьга с желтым камнем. 
       -       Это что, русалка? – спросил Миша, и только тут заметил, что одежда Бурбеллы в беспорядке. Собственно, на нем были надеты (но не застегнуты на крючок)  кожаные штаны, а куртка и ботинки валялись неподалеку. – О чем же вы с ней толковали?
       -       Я ж тебе говорил – три года без женщин, сам понимаешь! – вскричал Бурбелла, натягивая куртку. – А ты опять все испортил!
       -       Да как же ты с ней?! – Миша был так потрясен, что мысли путались. – Ведь у нее же это…
       -       Есть способы! Ложись спать, дурак! – Никогда еще странствующий кузнец не обращался с другом так грубо. И они легли спать.
       Утром ночной инцидент предали забвению. Единственное косвенное упоминание о нем состояло в том, что через пару часов после отплытия Миша полюбопытствовал:
       -       А куда делись бутылочки с жидкостями? Те, что я набрал на складе гомокряков?
       -       На что лодка куплена? – невозмутимо ответствовал Бурбелла. – Жратва на твою монету, да, и одежда тоже. А лодка? Цена ей была – синие штаны и все твои пузырьки.
       Хотелось Мише продолжить спор о том, кому принадлежали вышеназванные пузырьки, но помешало ему неожиданное происшествие – навстречу им плыл труп. Обладающий железными нервами Бурбелла притормозил тело веслом, визуально исследовал его и вынес вердикт:
       -       Тоже имперский солдат. Не исключено, свои убили, да и отправили вниз по реке. Но какие загадочные раны! 
       В течение следующего часа мимо проплыли еще три таких же покойника. Второй еще вызвал какой-то интерес, третьего пропустили без всякого осмотра. Плывут покойники по реке – и что в том особенного? Миновав очередной поворот реки, преследователи наконец-то достигли своей цели – в южный берег уткнулся корабль. Миша назвал его кораблем, на деле судно было чем-то вроде большой морской шлюпки с мачтой. Готовясь в любой момент рвануть назад, ошеломленные странники все-таки уразумели – живых здесь нет. На песке, на мелководье, везде лежали тела. Местами кровь продолжала стекать в воду, что добило не только Мишу, но и Бурбеллу. Неизвестно к кому обращаясь, он воскликнул:
       -        Вы за это поплатитесь!   
       Сойдя на берег, они долго бродили среди трупов, пытаясь разобраться в случившемся. Мишу стошнило. Бурбелла нашел на песке отпечатки маленьких, будто детских ножек, и все понял.
       -       Гомокряки были здесь! Они сами хотели завладеть Жезлом и поджидали имперских солдат в засаде. Посмотри на раны от зубов!
       Не пожелал Миша смотреть на раны от зубов. Он, по сути, впервые повстречался со смертью, да еще в таком количестве. Любые домыслы тускнеют, когда увидишь подобное.
       -       Один ушел! – закричал Бурбелла. – Раненый, на одной ноге ушел. Взгляни – вот след ноги, а это что?
       Нехотя Миша подошел и увидел: следы левого ботинка, уходящие в лес, вокруг них все обильно полито кровью, а рядом – неглубокие выемки, и песок в них оплавлен, превратился в стекло.
       -       Он спасся от гомокряков, бежал, опираясь на магический Жезл, как на палку.  Видишь, даже земля горела там, где Жезл касался ее. – Бурбелла теперь чем-то походил на викторианского сыщика, только без лупы. – Удача на нашей стороне, брат Михаил! Мы пойдем по следу и скоро догоним похитителя, кто бы он ни был!
       Не разделял Миша его оптимизма, но что еще оставалось делать?   

                Глава 13
                ПОСЛЕДНИЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

      Усталость взяла свое. Миша задремал, разомлев от мягкого солнечного тепла, хотя и понимал, что остановка на открытой местности будет верхом неосторожности. Вчерашний кошмар наглядно показал, насколько реальна воздушная угроза. Однако ночь в сыром лесу и полдня блужданий по заболоченным дебрям притупили бдительность. Когда друзья вышли на широкую луговину и достигли берега жизнерадостного ручейка, местность показалась им самой подходящей для недолгого отдыха. Кровавый след похитителя волшебного Жезла они потеряли еще ночью, и теперь хаотически бродили без определенной цели, не желая признать поражение. Дальше за ручьем начинался новый, совсем уж глухой лес, натуральные джунгли. В них можно было заблудиться окончательно. Умывшись и напившись, следопыты-любители легли на травку, чтобы подумать, и уснули.    Мишу разбудил шепот, явственно доносившийся откуда-то сверху, из пространства над головой: «Вот они! Похитители Ореха!». Открыв глаза, он увидел в нескольких метрах над собой два огромных, висящих в воздухе фиолетовых уха, между которыми крепилась маленькая сморщенная голова. Обладатель головы плотоядно облизывался. Сверху, из облаков медленно спускались еще десятка два подобных созданий. 
       -       Гомокряки! – завопил Бурбелла, мгновенно оценив ситуацию, и, вскочив, припустил к видневшемуся невдалеке лесу. В руках он держал и свою, и Мишину сумку – спасал продовольствие. С криком «Изыди, Чебурашка!» Миша метнулся вслед за другом. За спиной слышалось хлопанье ушей – это стая гомокряков кинулась в погоню. Бежать было тяжело из-за множества ям, вырытых кротами, землеройками и другими, неизвестными на Земле животными. Правая нога Миши угодила в одну из таких ям, и он рухнул, произнеся при этом некоторые заветные слова на родном языке. В магически адаптированном переводе получилось так: «С мамой твоей хотел бы я…» - на самое главное слово даже и чародейского перевода не хватило. Впрочем, этих филологических тонкостей Миша не осознал – для него самого фраза прозвучала вполне и очень по-русски. Сейчас, однако, заботило другое - расстояние до леса слишком велико, а преследователи улюлюкают в опасной близости.
       -       Отдай Орех! – завопил один из них. Над головой Миши что-то просвистело - Бурбелла упал на четвереньки, получив камнем по спине. В таком положении он и продолжил бег.
       -       Брось им что-нибудь, а то не уйдем! – крикнул Миша, повинуясь внезапному наитию, и его друг, не сбавляя скорости, откинул одну из сумок в сторону. К ней тут же спикировала вся толпа гомокряков. За добычу завязалась драка. На двух незадачливых спринтеров теперь никто не обращал внимания. Хромая, Миша догнал Бурбеллу уже на опушке леса, и они свалились в кусты, загнанно дыша.
      От волнующейся кучи голов и ушей отделились два самых морщинистых уха. Это жрец гомокряков поднялся над давкой. На мгновение зависнув, он погрозил маленьким кулачком в сторону леса и вернулся к увлекательному терзанию вещмешка. Взрыв немалой силы раздался именно в этот момент. Когда дым слегка рассеялся, приятели увидели, что над образовавшейся воронкой медленно кружат, покачиваясь на ветру, разных размеров уши.
       -       Ну, все, песец! И беглеца теперь не догнать, - изрек Бурбелла, –  и жреца нам не простят. Что же в твоей сумке могло так шарахнуть? Там одна жратва была, рыба сушеная да сухари. Еще те гнусные штуки, из которых ты дым глотал. Не от них же ушастиков так вспучило?   
       После недолгих раздумий Мишу осенило. Он не служил в армии, близко не подходил к армейским арсеналам, не подозревал о существовании американских боевиков, где подобные вещи все же как-то показываются, но шестым, седьмым, восьмым чувством  дошел до главного – оранжевые брикеты замазки на самом деле были взрывчаткой. Два дурака долго таскали ее в мешке, не ведая, что творят, и только порыв неумеренной ярости гомокряков избавил их от страшного груза. Что-то похожее простой советский студент видел лишь однажды - в легендарном отечественном вестерне «Белое солнце пустыни», но там аксакалы сидели на ящике с обыкновенным динамитом, а здесь явно рвануло нечто более современное. И это «нечто» сами гомокряки раздобыли где-то на Земле или на другой высокоразвитой планете, преследуя свои загадочные цели. «Не удивлюсь, если у них пулемет припрятан, - подумал Миша и сразу понял еще кое-что. – Елки-палки, как раз из чего-то вроде пулемета они уложили имперских солдат! Что же в нас не стреляли?».
       -       Еще в мешке лежали желтые мягкие камни, - напомнил он другу, - это мощное оружие из моего мира. Я специально их сохранил, на всякий такой случай, только тебе не сказал… У гомокряков наверняка  другие гадости в запасе есть, так что надо остерегаться. Давай вернемся к реке и уплывем отсюда, пока не поздно.
       -       У реки нас как раз и поджидают, - рассудительно указал Бурбелла. –  Слышал, они требовали вернуть свой Орех? Может, ты все-таки ухитрился стащить у них Орех, и тоже мне не сказал?
       -       Я не брал никакого ореха, - честно ответил Миша, - не успел… Ты сам как считаешь, нам лучше идти дальше в лес или назад возвращаться?
       Тут было о чем поразмыслить. Вчера они оставили лодку в прибрежных кустах и прошли по следу несколько километров, прежде чем стемнело. За сегодняшний день расстояние, отделявшее их от реки, увеличилось еще больше. Скоро гомокряки узнают о гибели поискового отряда и приступят к тщательной, неумолимой облаве. Не совсем ясно, что им нужно – то ли поймать нынешнего владельца магического Жезла, то ли вернуть кем-то похищенный заветный Орех – так или иначе, ничего хорошего ждать не приходится. Друзья долго еще могли ломать головы в поиске лучшего выхода из безнадежного положения, но их избавило от сомнений новое событие, вероятность которого, при здравом размышлении, равнялась нулю. Кусты на краю леса подозрительно зашевелились, большая толпа ежиков стремительно пронеслась мимо и скрылась в густой луговой траве. Ежики выглядели крайне напугано, жалобно фыркали и пыхтели. Это происшествие, само по себе удивительное, но, в принципе, объяснимое, померкло на фоне того, что последовало за ним.  За ежиками  из леса ровным строем вышли мухоморы – в меру высокие, пятнистые, каждый на двух крепких ножках. Точнее, ножки внизу раздваивались, что позволяло успешно передвигаться. Возглавлял отряд другой гриб, не сразу узнаваемый, меньшего размера.
       -       Эй, пришельцы, сдавайтесь! – тихо, но отчетливо пропищал он. 
       -       А ты сам-то кто? – не растерялся Бурбелла. После знакомства с речным монстром, войны с гомокряками, победы над драконом и близкого общения с русалкой мало что могло смутить доблестного кандидата в супермены. 
       -       Я кто? Я опенок, - ответил предводитель странного воинства.
       -       Ложный, - заметил Миша, разбиравшийся в грибах. 
       -       Сам ты ложный! – обиделся гриб. – Бей их, ребята! Они обзываются! 
       -       И эти сначала бьют, потом выясняют, в чем дело. Дикий Запад какой-то! – Миша всегда предпочитал драке разумную дискуссию, а в последнее время особенно склонялся к компромиссам. – Мы же вам ничего плохого еще не сделали.
       -       И вообще, - достаточно неуместно встрял в разговор Бурбелла, - грибы толпами не ходят.
       -       Я в разговорах не силен, - опенок выдернул из строя  трухлявого, скособоченного мухомора, - объясни им наши дела, болтун ученый! 
       -       Действительно, грибы всегда были индивидуалистами, росли поодиночке, - мухомор говорил невнятно, шепелявил и присвистывал, - потому и страдали неимоверно от исконных врагов, ежей и белок. Но теперь братки-опята, прирожденные коллективисты, открыли нам правду жизни. Правда – в силе! А сила – в единстве! Мы идем в последний крестовый поход на всех пожирателей грибов! Пока, к сожалению, в войске только мухоморы под командованием опят. Остальные думают.
       -       А что, и раньше походы случались? – Миша не удержался от легкого ехидства.   
       -       Нет, это первый и последний, - прояснил ситуацию начальник. - Уничтожим нечисть на корню, здесь и сейчас! Белки, падлы, по деревьям разбежались, но уж ежики скоро получат по полной норме! А потом и люди! Знаю я про ваши соленья-маринады. Это ж какими надо быть извращенцами, такие пытки выдумать! 
       -       Мы с другом грибов стараемся не есть, - ответил Миша и замялся. Его рассудок потихоньку мутнел, не в силах справиться с нештатной ситуацией. – Я лично всегда дома от грибов отказывался, даже от рыжиков со сметаной, даже под водочку...
       -       Помолчи! – Бурбелла мягко, но решительно пресек крепчающий бред, а потом попробовал извлечь из окружающего абсурда толику пользы. – А что, ребята, не встречали ли вы недавно в лесу человека вроде нас? Он сильно хромал и на палку опирался.
       -       Кого мы встречали, не твое дело! – нагло заявил гриб-командир. – Какая нам выгода рассказывать?
       -       Выгода вам прямая, - на все вопросы у Бурбеллы имелись убедительные ответы. – Если покажете нам, куда тот человек пошел, мы  сейчас же, не сходя с места, дадим торжественную клятву никогда в жизни не есть грибов! И другим людям запретим вас собирать!       
       Хамский опенок задумался. Предложение показалось ему заманчивым. Внезапно Миша схватился за коленку и сел на землю. Острая боль пронзила ногу. Дало знать о себе падение во время сумбурного бегства от гомокряков.
       -       Нога болит? – участливо спросил интеллигентный мухомор. – Потерпи, дружок,  сейчас поможем. Сразу ты мне понравился. С виду человек, а душа-то – настоящая грибная, для всех отзывчивая душа! Видишь красные ягодки на маленьком кустике? Те ягоды непростые, лечебные, немощь прогоняют, мозги вправляют, блаженство навевают. Съешь чуток, и полегчает.
      Миша усомнился в искренности словоохотливого гриба. Ягоды выглядели неаппетитно – все в пупырышках, покрыты белесым налетом. Но дергающая боль в правой ноге уже достигла таких высот (или глубин), что любое средство против нее представлялось допустимым. Перед фронтом замершего войска он прополз к кусту, сорвал горсть ягод и закинул в рот. Бурбелла хотел предотвратить эту неприкрытую попытку самоубийства, но опоздал.
       Целительная сила лекарства проявилась тотчас. В голове у Миши сразу просветлело, боль в ноге моментально прошла. Лес куда-то отдалился, пространства раздвинулись, очень музыкально запели райские птички, а в довершение всех спецэффектов пациент услышал внутри себя Голос.
       -       Великое будущее ждет тебя после великих испытаний! – торжественно, на манер диктора Левитана, сообщил Голос. – Ты получишь наивысшее образование, станешь Необходимым Выпрямителем, узнаешь тайны гомокряков, женишься на принцессе… 
       -       Я бы предпочел в деньгах, - оборвал обещавший стать долгим перечень Миша. – А принцесса красивая?
       -       При чем здесь красивая-некрасивая? – неожиданно Голос перешел на брюзгливое ворчание. – Что ты, в самом деле, как маленький! Она же принцесса! Да что там, практически богиня! Почти... 
       Кто-то дернул Мишу за штаны. Наваждение развеялось. Сцена опустела, грибное войско исчезло, мягкий полумрак окутал декорации леса. Рядом стоял Бурбелла, в его укоризненном взгляде осуждение мешалось с сочувствием. 
       -       Может быть, все-таки пойдем? - Умный мухомор еще раз дернул Мишу за штанину, и сделал это, похоже, рукой. – Третий час здесь торчим, а путь неблизкий.
       Нога совсем не болела, но в голове шумело. С кряхтением поднявшись, будущий Выпрямитель (что бы это ни значило) поспешил поделиться с другом новыми откровениями: 
       -       Чуешь, в чем дело? Жезл Изменения где-то рядом! Знать бы только, где. Устойчивость реальности на нуле. Крестовый поход грибов – это что! Вон, у мухомора руки выросли. Сперва не было. А куда, кстати, подевались остальные крестоносцы? 
       -       Ежиков ловят. – Убедившись, что его друг не умер и даже не сошел с ума, Бурбелла смягчился. – Видели они, где прячется раненый человек с палкой. Наш красно-белый проводник покажет нам дорогу. Идти можешь?
       -       Башка трещит, но это пустяки. Неужели догоним? Даже не верится.   
       Стараясь не шуметь, приятели двинулись вослед за ученым мухомором по тропинке. Но Мишу распирали незнакомые чувства, и скоро он начал вполголоса напевать песню, которой раньше не знал: 
                Однажды Гимли, храбрый гном,
                Страдал ужасным бодуном,
                И вместе с другом Леголасом
                Все утро похмелялся квасом!
       Строки сами собой возникали в голове, не все в них было понятно, особенно имена собственные. Это не имело ровным счетом никакого значения – песенка казалась родной и близкой, с детства знакомой. Смысл ее заключался в том, что надежда на лучшее умирает последней. 

                Глава 14
                КРЕПКИЙ ОРЕШЕК

       Гриб уверенно вел преследователей, они же беглецы, через чащу. Миша с удивлением крутил головой по сторонам, из-за чего периодически спотыкался и матерился. Бурбелла давно отказался от попыток разобраться в загадочных эмоциональных высказываниях, которыми часто сотрясал воздух его спутник.  Большинство фраз затрагивало проблемы секса, и добродушный абориген вывел из этого простое заключение – человек тоскует по утраченной возлюбленной. А между тем, вокруг было на что поглядеть. Сам Бурбелла порой изумлялся. На привычных для него местных березах и осинах распустились похожие на орхидеи цветы, а на елях вместо шишек гроздьями висели вытянутые желтые плоды. Изменения реальности в лесу угрожающе множились. Миша не удержался и сорвал один плод, но товарищ строго посмотрел на него и предостерег:
       -       Я бы не стал это есть. То, что красиво снаружи, не обязательно хорошо внутри.
       Миша вздохнул, вспомнив нежный вкус иногда продававшегося в Москве экзотического фрукта, но банан от греха подальше выкинул. Вдруг откуда-то сверху, прямо с неба, послышался тончайший, на грани восприятия свист. Семенивший впереди гриб резко остановился – да так резко, что на него чуть не наступили. 
       -       Все! Дальше идти не могу. Мощный источник магии слишком близко. И тот, кого вы ищите, рядом с ним. Мы, когда за ежиками гнались, сразу неладное почуяли и в сторону свернули. И еще что-то чужое там есть, только что появилось. Мы, грибы, всякую химию-магию впитываем со страшной силой. Если подойду ближе – кто знает, во что  превращусь. Вам туда, - маленькой ручкой он указал направление, - а я побегу своих догонять. 
       Не попрощавшись, болтливый гриб скрылся в кустах.
       -       Грааль тебе в руки! – пожелал ему вслед Миша. 
       С опаской друзья вступили на еле приметную тропинку, исчезавшую в самых глухих зарослях. Вскоре Бурбелла снова обнаружил характерный след, оставленный незнакомцем и его необычным костылем – странные оплавленные ямки. Могло показаться, что на тропинку упали капли огненного дождя. Наконец прямо по курсу показался просвет, и путники вышли на большую поляну размером с футбольное поле. По левую руку от них поляна заканчивалась глубоким оврагом. Точно посередине открытого пространства располагалось Нечто.
       -       Ух ты! – воскликнул Бурбелла, вытаращив глаза. Не без причины – многое повидал на своем веку странствующий кузнец, но такого ему не доводилось лицезреть даже в бреду. Весь богатый опыт в данном случае оказался бесполезным.
       -       Блин! А это здесь откуда? Это совсем из другой оперы! – не слишком понятно выразился Михаил.
       Массивная грушеобразная туша, поблескивавшая металлом, превосходила высотой окружающие деревья. Странное сооружение покоилось на более остром своем конце, поддерживаемое тремя углубившимися в землю выдвижными опорами. В целом диковина сильно походила на трехногого паука-мутанта – если бы не размеры. Люк у основания механического чудища был распахнут. Неподалеку несколько человек в черных  комбинезонах пытались поймать еще одного, судя по одежде – местного жителя. Тот с трудом держался на ногах, сильно хромал, но все же пытался отмахиваться палкой, которую Миша сразу опознал. Знаменитый Жезл Изменения вовсе не выглядел сломанным, но мог, если дела так пойдут и дальше, сломаться о чью-нибудь голову снова.
       -       И что мы будем делать? – растерянно спросил Миша. Он ожидал всего, чего угодно, но космический корабль, словно срисованный из популярного журнала «Техника-молодежи», находился за пределами самых безумных предположений.
       -       Пока не знаю. – Бурбелла зачем-то приложил руку козырьком ко лбу, хотя мягкое вечернее солнце смотреть не мешало. – Так вот за кем мы так долго гонялись! Это же Высокий Сэм, мой тюремный друг и твой земляк! Теперь все понятно – никто из нашего мира не смог бы нести Жезл без вреда для себя. Смотри-ка, у этих иноземцев совсем нет оружия. 
       Между тем, не желавший сдаваться Сэм достал одного из врагов своей волшебной дубиной. Человек исчез, а на его месте истерически запрыгал белый и пушистый кролик. Но двое черных разбойников подкрались к жертве сзади, накинули сеть, запутали в ней упрямого американца вместе с Жезлом и поволокли к кораблю.
       -       Держись, Сэм, я с тобой! – Бурбелла уже мчался по поляне, размахивая трофейным ножиком. Миша потерял несколько секунд, вспоминая, куда подевался доверенный ему второй экземпляр холодного оружия. Впрочем, даже имея нож, он слабо понимал, что с ним нужно делать. Поискав взглядом, Миша выбрал подходящую корягу и, проклиная все на свете, нехотя последовал примеру друга.
       Ближайшего чужака Бурбелла ударил ногой, поднырнул под второго и ткнул в него ножом, но третий успел подготовиться к встрече. Он увернулся от ножа и бесстрашно бросился в ноги противнику. Сцепившись, оба покатились по земле. Два пришельца, тащившие Сэма, оставили груз и вознамерились помочь товарищу – отвлек их вовремя подоспевший Михаил. Враги были выше его на голову – по здешним меркам просто великаны - и гораздо шире в плечах. Коряга разлетелась в щепки от первого же удара по черепу, но тот, кому достался удар, этого даже не заметил. Он взял Мишу за шиворот и легко поднял над землей. Его напарник, мрачно улыбаясь, вытянул руки и схватил студента-воина за горло с неприкрытым намерением задушить. В тот момент, когда Миша уже начал прощаться с жизнью, амбал выпустил его и кинулся наутек. Душитель оглянулся, переменился в лице и  побежал тоже. Бурбелла, с упоением колотивший своего визави головой об землю, прервал увлекательное занятие, встал и восхищенно присвистнул. Лежа на траве, Миша увидел поразительную, почти эпическую картину. Потом она не раз ему снилась. К месту побоища, плавно махая крыльями, спускалась летающая копия страуса с гигантскими крыльями. Иначе говоря, скуперс. На воздушном коне, обхватив ногами длинную шею, в нелепой позе восседал бард Мало Ли Кто, снова в тех же кожаных шортах. 
       -       Миша! Я иду на помощь! – орал он, энергично размахивая блестящей металлической цепочкой с какой-то невзрачной подвеской. – Тебе нужен Орех гомокряков? Я все-таки украл его, йо-хо!
       Птица резко спикировала и приземлилась. Все действующие лица замерли – даже бесноватый кролик.  Над поляной повисла неестественная тишина. Немой сцене позавидовал бы Гоголь. Первым опомнился черный космонавт, получивший от Бурбеллы удар ногой в начале битвы. 
       -       Э, нельзя это, вы что, с ума сошли?! Все на борт! – уставившись на цепочку с Орехом, прохрипел он и устремился к открытому люку. Поняли его, правда, только коллеги, да еще Миша, который ушам своим не поверил – незнакомец изъяснялся  на языке, который он точно когда-то слышал и, в конце концов, идентифицировал как английский.  Команда укрылась в корабле за считанные секунды. Последним кое-как добрался тот, кого воинственный кузнец пырнул ножом.
       -       Чего это они? А подраться? – Говорящая птица недвусмысленно обиделась.
       -       Хватит уже! – раздраженно бросил Бурбелла, помогая бывшему коллеге по каторге освободиться от сети. Проведя рукой по своей изрядно окровавленной физиономии, он как бы между делом заметил: - Вот гад! Кажется, нос мне сломал. 
       Миша с неприязнью разглядывал Сэма, оказавшегося высоким, сильно исхудавшим мужиком. Грубое волевое лицо ковбоя пряталось в спутанных, давно не стриженых волосах. На деле Мишина прическа тоже не претендовала на звание шедевра парикмахерского искусства, но он-то себя со стороны не видел. Вспомнив о вероятно близких отношениях Алазайсы с этим неприглядным типом, Миша почувствовал классические муки ревности.
       -       Я не хотел его брать! – заявил ковбой. – Он сам меня заставил! Ай! Он горячий!
       Выронив Жезл, Сэм стал дуть на обожженную ладонь. Мало Ли Кто квадратными глазами уставился на Орех, который мерцал зеленоватым светом, с каждым мгновением все ярче и ярче.
       -       Опять фигня магическая начинается, - обреченно констатировал факт Миша.
       -       Откуда здесь Жезл Изменения? Почему не предупредил? – Скуперс гневно сверкнул глазом на барда. – Придурки! Два столь мощных артефакта не могут находиться в одном месте! Их энергия противоположна, этому даже на курсах бытового колдовства учат. Что-то сейчас будет!
       Не дожидаясь наступления таинственного «чего-то», птица взмахнула крыльями и без разбега поднялась в воздух. Проводив ее задумчивым взглядом, Бурбелла наконец обратил внимание на корабль – там уже задраили люк. Металлическая груша мелко подрагивала, местами на блестящей поверхности вспыхивали искорки. Вряд ли необразованный Мишин друг предполагал, что гигантская железяка собирается взлететь, но осторожности ему было не занимать. Верно оценив ситуацию, он громко скомандовал:
       -       Бежим! Да не к лесу, а в овраг!
       На Орех уже невозможно стало смотреть. Бард отшвырнул цепочку подальше и незамедлительно выполнил команду Бурбеллы. Третьим, изрядно отстав, бежал Миша, а за ним, припадая на искалеченную еще гомокряками ногу, ковылял Сэм. Никто не увидел, что цепочка с Орехом, извиваясь в траве, как змея, сама собой поползла в сторону начавшего дымиться Жезла. Никто не увидел и того, как три паучьи лапы, поддерживавшие неустойчивый корабль в вертикальном положении, медленно втянулись в корпус – теперь уродливая махина стояла только на честном слове, нарушая законы физики. Бурбелла и Мало Ли Кто первыми достигли спасительного укрытия и, не останавливаясь, кувырком покатились через кусты на дно оврага. Миша был на полпути к цели, когда ему под ноги так некстати подвернулся белый кролик, суматошно носившийся взад-вперед по поляне. Выкрикнув самое впечатляющее из доселе придуманных им ругательств, студент исполнил неуклюжее сальто и рухнул на землю – очень удачно. Он лежал, уткнувшись носом в сырую траву, когда вечерний полумрак разорвала ослепительная вспышка, и поэтому не лишился зрения. По всем правилам, вспышку должен был сопровождать грохот взрыва, хотя бы хлопок. Вместо этого тишина как будто уплотнилась. Замолкло всё, вплоть до самых ничтожных букашек. Поднявшись, Миша по инерции сделал пару шагов в сторону оврага, но тут его накрыло волной – чудовищной силы волной необработанной разнополярной магии. Словно бы миллионы иголок вонзились в тело, и мир погрузился во тьму.
       Постепенно абсолютная тьма внутри Мишиного сознания сменилась хаотически бурлящими потоками космической энергии. Еще через некоторое время бурление приобрело осмысленный характер, из хаоса проступили гармоничные черты красивого и печального женского лица  – и то было не лицо Алазайсы. «Я за тобой не уследила, - укоризненно произнесла незнакомка. - Вечно приходится за тобой следить! Сам ни на что не способен, даже на элементарное зло! Вот надоест мне, сама разозлюсь – тогда тебе совсем худо будет! Зачем ты мне теперь такой нужен? Последний раз прощаю. Пойми, наконец, чего от тебя хотят, и возьмись  за ум, дурачок». Из ниоткуда протянулась рука и щелкнула Мишу по носу. Он раскрыл глаза, надеясь увидеть возносящийся в космос звездолет, и желая знать, успели или нет спастись его друзья.
       -       Что вы тут натворили? – послышался неподалеку ворчливый голос. – Кажется, я опять немного опоздал. А где твой храбрый друг? Эй, да ты живой?
       Кто-то склонился над неподвижным телом. Трудно было не признать бороду и бандану известного Синего мага, но уверенности в реальности происходящего  Мише пока не хватало. В голову лезли какие-то совершенно неуместные литературные ассоциации. Он ничего уже не видел, кроме неба – надоевшего хуже горькой редьки высокого неба, мутного как прокисшее пиво неба с тихо кружащим по нему озадаченным скуперсом. «Как спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, - подумал Миша, - не так, как мы бежали, кричали и дрались – совсем не так ползет глупая птица по этому кошмарному небу. Сколько раз еще придется мне таращиться на эту гадость после очередных побоев? Да, все глюки, все обман, кроме меня самого. Ничего нет, кроме меня. Но и меня тоже нет, ничего нет, кроме нескольких минут чистого кайфа. И хрен с ним!».

                Глава 15
                СВОБОДЕН КАК ПТИЦА

       Под завязку набитый невероятными событиями день скончался на удивление мирно. Бросив последний луч на затерянную в лесу поляну, солнце ушло по своим делам. Воздух заметно посвежел. Напуганные недавним катаклизмом птицы и насекомые успокоились и вернулись к нехитрым вечерним увеселениям. Отклонив помощь волшебника, Миша сам встал на ноги, глубоко вздохнул и почувствовал на лице первые капли дождя.
       -       Вот странное дело, - без предисловий обратился он к Магусу, - пока я здесь, ни разу не было дождя.
       -       Небывалая засуха в этом году, - с готовностью пояснил маг. – Как ты появился, так и началась. Думаю, тоже из-за Жезла. Кстати, вы нашли его? Что  произошло? Был сильный выброс магической энергии, я издалека заметил.
       -       Кажется, нашли, - ответил Миша, - где-то тут лежит. Надо поискать. 
       Наконец он понял - на поляне кое-чего не хватает. Не хватало космического корабля. Оставалось предположить, что вспышка связана именно с его стартом. С другой стороны, трава на месте стоянки корабля не обгорела и даже не примялась, сохранились только три вмятины от поддерживающих опор – старичок рассматривал их с недоумением. Таинственное исчезновение пришельцев не заинтересовало Михаила – гораздо больше его заботила судьба могущественных артефактов. Хаотически блуждая, он тщетно пытался их найти, забыв о схоронившихся в овраге товарищах. От настойчивых расспросов ходившего за ним по пятам мага Миша молча отмахивался, на усилившийся дождь не обращал внимания. Поискам сильно мешала сгущавшаяся темнота. Загадка разрешилась неожиданно, когда оба едва не свалились в глубокую яму – приблизительно там, где были брошены магические предметы. Поверхность круглой вогнутой выемки покрывало холодное скользкое вещество, наподобие стекла или пластика.
       -       Вы все-таки сделали это! – воскликнул Магус. – Это след от соприкосновения твоего Жезла и волшебного Ореха гомокряков! Они самоуничтожились, как я и хотел. Но что-то не так… Энергия не рассеялась равномерно по всему пространству Вселенной, как я предполагал, а была сконцентрирована в точно нацеленный луч. Остался след.   
       Он осторожно пошел по следу. Сначала Миша ничего не увидел, но потом до него дошло -  в сторону оврага действительно ведет прямая полоса светящегося воздуха. Вскоре Магус растерянно остановился. Метрах в двадцати от ямы свечение резко обрывалось. Подойдя, Миша по отметинам на траве догадался, что это за место – именно здесь он упал, споткнувшись о белого кролика – но рассказать о своем открытии не успел. Из сумрака выступила высокая фигура, за ней еще одна, пониже и пошире.
       -       Это вы, старый озорник? – иронически спросил Мало Ли Кто. – Так и думал, без вас ни одна заварушка не обходится.
       На мага внезапное явление новых действующих лиц не произвело никакого впечатления, но, когда сверху плавно спустилась крылатая тень, он в легком испуге отшатнулся.
       -       Мы так не договаривались, хитрый менестрель! – То была, конечно, говорящая птица-скуперс. – Сделать гадость гомокрякам – это всегда пожалуйста, но здесь-то – чистый конец света, чародейская битва!
       Одновременно с птичьей репликой обрадованный Бурбелла с криком «Он жив, я знал!» вознамерился обнять Мишу, но чародей схватил его за руку и воспрепятствовал проявлению дружеских чувств.
       -       Не время обниматься! – вскричал он. – Надо укрыться в лесу, пока совсем не промокли, разжечь костер и поужинать. Внешние опасности нам пока не угрожают. Другое дело – внутренние… 
       -       Как нет опасности? – удивился Бурбелла. – А разбойники из железного дома? А где Жезл Изменения? А где светящийся Орех? А где Сэм? А где… 
       -       Магические побрякушки магическим образом испарились, - устало произнес Миша. - А разбойники, наверно, улетели, вместе с железным домом. Только не спрашивайте меня, как дом летает, долго объяснять. Сэма, думаю, они с собой забрали. Хотя нет, люк-то уже был закрыт… Не знаю, где он, и знать не хочу. Вот насчет ужина – очень здравая мысль. Только все наше продовольствие сегодня взорвалось вместе с гомокряками.
       -       Ну, уж это я обеспечу, - заверил Магус и резво рванул в сторону леса.
       -       Не хочет, чтоб мы видели, как он будет колдовать, - съязвил Мало Ли Кто.
       Бард не ошибся. Когда компания достигла ближайших деревьев – скуперс, неуклюже подпрыгивая, тоже передвигался по земле – приготовления к пикнику уже завершились. Под защитой густых ветвей какого-то хвойного исполина весело плясал костер, из дымящегося котелка поднимался незабываемый аромат местного чая, на вышитой цветочками подстилке разместились однообразные холодные закуски. Сам Синий маг, сидя в позе йога, прихлебывал из своей неизменной фляжки. 
       -       Опять сыр! – полушутя возмутился Миша. – Что, горячие блюда у вас не получаются?
       -       С тобой все в порядке? Ничего необычного не ощущаешь? Вот, возьми, подкрепись. – Дедушка протянул ему фляжку. Но, что любопытно, не передал ее из рук в руки, а положил рядом с Мишей на землю.
       Все разинули рты (и клюв). О содержимом фляжки Синего мага ходили легенды. Никогда никому еще не доводилось отведать скрытого в ней чудодейственного энергетического напитка. Миша сделал большой глоток и поперхнулся. Во фляжке был коньяк, и не самый лучший, от силы три звездочки. 
       -       Где-то я что-то похожее пробовал… Да, есть такое чувство - во мне теперь живет что-то еще, что не есть я, - туманно сообщил Миша всем и никому, закусывая сыром, и обратился к барду: - Не пойму, где ты раздобыл Орех? И зачем?
       -       Просто захотел тебе помочь, - смущенно ответил певец, зачерпывая кружкой чай из котелка. – Ты подарил мне такие замечательные песни! Моя слава растет с каждым днем. К тому же, разве я мог бросить в беде человека, которого любит Алазайса? Она бы мне такого никогда не простила. Там, в трактире, ты говорил, что Орех – твоя последняя надежда. Я вспомнил о  давнем знакомом, и мы совершили маленький налет на Гомоград. Легче легкого! Думал, невесть какую драгоценность похищаем, оказалось – обычный орех, только на цепочке. Такие в Темном Лесу растут, я даже знаю, где. 
       -       Этим ушастым недомеркам со мной не справиться. – Проглотив огромный кусок колбасы, скуперс горделиво выгнул шею. – Плевали в нас огнем из железной палки, да не попали. А тебя, парень, я сразу узнал. Как ты тогда меня чуть дымом не отравил! 
       -       Ты же в тюрьме служишь, - сказал Миша.
       -       Уже не служу, надоело. Кормят плохо, заключенных жалеют. После того, как сбежал Шустрый Аса, там совсем порядка не стало. А знаешь, после удара Жезлом я сильно изменился. Подобрел, что ли… И пахнет от меня теперь приятно, все так говорят. Мало Ли Кто – мой старый друг, сколько раз вместе песни пели! Он позвал, я прилетел. Люблю поэзию, а гомокряков – ненавижу!
       -       Что, все-таки, случилось, когда мы свалились в овраг? – спросил Бурбелла. - Был какой-то свет… 
       -       Я видел девушку, - глядя в огонь, не своим голосом произнес Миша. – Она чем-то похожа на другую девушку, которую я знал раньше. Только похожа, та – совсем другая была… Сейчас вспомнил один случай из прошлой жизни. Давно забыл о нем, не придавал никакого значения, а сейчас вспомнил каждое слово из того разговора. Могу рассказать, если вам интересно.
       Все дружно заверили – им очень интересно. И вот что он поведал.

                Рассказ Миши Соловья о заблудившемся троллейбусе

       До поступления в университет я жил не в Москве, а в провинциальном городе неподалеку. Город большой, областной центр, но все равно провинция. Однажды мы с друзьями отмечали праздник, день весны и труда, и сильно напились, особенно я. Дело было у одного из парней дома, в отдаленном микрорайоне, на окраине. Вечером засобирался я домой, меня хотели удержать, спать уложить, но не смогли. Сел в троллейбус и поехал. Удивительно, но в салоне никого не оказалось, кроме меня. Помню, еще посмеялся – мол, как на такси еду. Короче, устроился поудобней и задремал. Тут что-то меня встревожило. Открываю глаза, а за окном – пальмы, ей-богу! Потом – мост, длинный, бесконечный, а внизу в реке волны огромные, как на море. Нет у нас таких мостов, в наших краях Волга только начинается. Я водителю стал кричать: «Куда вы меня везете? Откройте, выйду!», а у него дверь заперта, никто не отвечает. Ну, думаю, в семнадцать лет умудрился допиться до белой горячки! Вдруг замечаю, что не один я в троллейбусе. На задней площадке стоит девушка – высокая, черные волосы чуть не до пояса, глаза буквально светятся, и улыбается так приветливо. «Вы не знаете, где мы едем? – спрашиваю. – Какая остановка?». Отвечает: «Здесь останавливаться нельзя. Ты не бойся, Миша, скоро вернешься домой. Захотелось на тебя посмотреть вблизи без свидетелей и пару слов сказать». Интересуюсь, конечно, кто она такая и когда это мы познакомились. «Это ты узнаешь, но позже, - говорит и глазами меня гипнотизирует. – Пока же выслушай мой строгий приказ: не вздумай посвятить свою жизнь чему-либо конкретному! А особенно остерегайся высоких целей! Ты не должен иметь обязательств, долгов и привязанностей. Ты нужен мне, потому что абсолютно пуст. Ты – идеальная форма. Когда придет время, сила созреет и наполнит тебя содержанием. До тех пор оставайся бездельником, лентяем и тунеядцем. К тому же, таким ты мне очень нравишься!». Хотел ей сказать, что обзывать пьяного человека – дело нехитрое, но смотрю – нет никого, опять я один в троллейбусе. Тут двери открываются. Выхожу – моя остановка! Будка, рядом знакомый парк, скамейки сломанные… До дома сразу не дошел, в кустах уснул, но утром на своем диване проснулся. Одна мысль была – похмелиться, так что про девушку ту я к вечеру забыл. И не вспоминал до сегодняшнего дня.
       Она снова со мной говорила. Только что, когда без сознания лежал. Не совсем она – внешность другая, но внутри та самая, я узнал. Спряталась под маской… Вот, собственно, и все. Вы что-нибудь понимаете?
 
                *    *    *

       Неизвестно, как это звучало на всеобщем языке. Многие слова – например, троллейбус – наверняка остались загадкой для публики. Но все же рассказ поразил слушателей, особенно дедушку.   
       -       Уж я-то понимаю! Еще как понимаю! Отойдите подальше от него! – закричал он. – Случилось страшное! Магия Жезла и магия Ореха не исчезли из мира, они перешли в тебя, Михаил! Ты – живой магический артефакт необычайной силы! Хуже всего то, что ты совершенно не умеешь управлять своими способностями, даже не ведаешь о них. Ты – ходячая угроза порядку во Вселенной, воплощенный хаос!
       -       Что вы такое говорите? – неуверенно возразил Миша. – Ерунда какая-то…
       В эту минуту из кустов выпрыгнул белый кролик. Зверек робко приблизился к костру и просительно посмотрел на растерянного студента. Тот погладил его, ласково почесал за ухом. Довольный кролик тут же встал на задние лапы. Теперь на носу у него были нацеплены круглые очки в стиле Джона Леннона, на шее повязан нарядный бант, а в лапе животное держало золотые карманные часы с цепочкой. Узнав точное время, кролик поклонился собравшимся и торжественно удалился в лес. В наступившей тишине, нарушаемой только потрескиванием костра, отчетливо прозвучал восхищенный шепот барда: «Это надо запомнить! Хорошее начало для сказочной баллады!».
       -       Есть один выход. – Магус справился с волнением и перестал махать руками. – Тебе надо учиться. Существует только одно место, где учат обращению с магией. Ты, конечно, опасен, могут возникнуть сомнения, но у меня везде связи, мы их используем и тебя примут. Ради такого невероятного случая для нас откроют прямой пространственный туннель. Мне надо только весточку послать. Сам понимаешь, это не в нашем мире.
       -       С какой стати? Не собираюсь я нигде учиться! Мне еще дома учеба опротивела. – Без какой-либо цели засунув руку в карман, Миша вынул оттуда серьгу с желтым камнем, подарком русалки.
       -       Ты уже зачислен? – Изумлению мага не было предела. – Почему же раньше не сказал? Откуда это у тебя?
       -       Русалка дала, - признался Миша. – Бурбелла может подтвердить. Сказала, просили передать. 
       -       О Великий Космос! Это же личный Знак младшего студента Высшей Школы Жизни!
       -       Младшего? Тем более не согласен. У меня другие планы. Если вам надо, возьмите.
       И новоиспеченный чудотворец швырнул серьгу через костер, да так неловко, что попал старому чародею точно по лбу. Тот схватился за голову и со словами «Как ты мог!» растаял в воздухе. Над тем местом, где он только что стоял, медленно затухало синее свечение.
       -       Сам иди учись! – Миша обошел костер и подобрал безделушку.
       -       Ты уверен, что все делаешь правильно? – мрачно спросил доселе молчавший Бурбелла.
       -       Абсолютно! Если во мне есть какие-то Силы - а они есть - у меня может быть единственная цель. Найти Алазайсу. На моей Земле или в других мирах, я все равно  ее найду. Пока мы не встретимся, не успокоюсь. Напиши об этом песню, Мало Ли Кто. 
       -       Непременно! – охотно согласился бард.
       -       Что же, мы возвращаемся в бухту Гибель Дракона, к той пещере? – Бурбелла, как обычно, извлек из сказанного практический вывод.
       -       Зачем? Я свободен, как птица! – Не раздумывая, Миша положил руку на плечо своему верному другу. – Видишь, ничего не случилось - я умею управлять Силой, что бы там ни говорил старый хрен. Для этого много ума не надо. Слушай, тебе с твоим сломанным носом надо в кино сниматься, в героических ролях! Будешь у нас, ступай сразу в Голливуд. А тебе, Мало Ли Кто, я советую поступить на исторический факультет. Там тебя научат рыться в земле по правилам. Ладно, прощайте!
       Щелкнув пальцами, Миша исчез. Спрятавшийся неподалеку в кустах еще один неслучайный свидетель этой сцены едва не выдал себя удивленным восклицанием. То был сокамерник Миши, маленький человечек Аса – уже не в тюремных лохмотьях, а в комбинезоне цвета хаки. «В знатную переделку мы угодили! – тихо прошептал он. – Предупреждал я, не стоит затевать всю эту историю! Нужно возвращаться. Надеюсь, у них хватит ума пристойно встретить его и не предпринимать пока ничего радикального. Да, свидетеля бы не забыть!». Подхватив мирно спавшего у его ног белого кролика, Аса скрылся в лесу, так и оставшись незамеченным.
       Долгое молчание первым нарушил Бурбелла:   
       -       Он ушел, а дел-то у нас еще сколько!   
       -       Я думал, все закончилось, осталось только записать для потомков. – Бард уже доставал из мешка свои канцелярские принадлежности.
       -       Кто были те люди в черном? Надо выяснить. Империя грозит войной землям Запада. Надо предотвратить. Гомокряки озлоблены, будут мстить. Надо узнать их планы и расстроить. Кстати, нам может помочь этот воздушный пират. Эй, пташка!
       -       А? Что? – Наевшийся скуперс давно уснул стоя и пропустил все самое интересное.
       -       Ты должен лучше нас понимать гомокряков. Ведь они похожи на птиц, раз летают. Как ты думаешь, чего они на самом деле хотят? 
       -       Они летают не на крыльях, а на ушах. Нашел кого с кем сравнивать! – возмутился пернатый товарищ барда. – Их замыслы для меня – непостижимая тайна, потому что гомокряки – это вовсе не птицы. 

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ 
                ____________________               
               

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                ________

                Глава I,
                в которой пьют даже звери, но в целом познавательная

       «Философский Гуманитарный Университет (ФиГУ) – один из старейших университетов в известной человечеству части Галактики, крупный центр галактической гуманитарной науки. Основан в 1257 г. Г.Э. по инициативе Маргадуда Мудрого, первого Просветителя Пространства. С 2453 г. Г.Э. расположен на планете Легис. В составе университета – 5 факультетов: философический, законодательный, поэтический, демагогический и мистагогический, 30 кафедр, многочисленные лаборатории, обсерватории и центры медитации. Богатая библиотека. Ботанический сад и зверинец. В 2776 г. – ок. 1,5 тыс. студентов из 40 обитаемых миров. В рейтинге престижности вузов Галактики ФиГУ занимает 159 место».

                Из  Галактической  Энциклопедии (116 изд.)

                *   *   *

       Почти все сказанное выше – неправда. Университет, следует признать, еще существует, хотя и сильно пострадал, но все остальное – намеренная дезинформация.   Желающим докопаться до сокровенной сути явлений посоветуем вернуться в прошлое и заглянуть в небольшой лесок, произраставший в некотором отдалении от так называемого университета. Сюрреалистическая сцена, которую они могут узреть, стала еще одним важным звеном в цепи событий, начало которой лежит совсем уж далеко – у станции метро «Кропоткинская» в советской еще Москве. Событий трагических, маловероятных и не всегда объяснимых.      
       Огромное голубоватое солнце уже перевалило за половину своего пути к закату, птицы что-то напевали, насвистывали и нащелкивали на местных птичьих наречиях. Лес довольно успешно притворялся похожим на такой же лес, растущий на очень далекой отсюда планете Земля. На поляне посреди леса расположилась странная пара – человек и животное, больше всего напоминавшее земного енота. По крайней мере, пушистый полосатый хвост, кругловатые ушки и хитрая мордочка свойственны именно енотам. На пеньке стояла бутылка без этикетки, вокруг нее – нехитрая снедь в виде бутербродов и крупных красных ягод. Чуть в стороне валялась пустая корзинка. Пролетавшие мимо жуки и стрекозы мало внимания обращали на все это, пока одна неосторожная стрекоза не решилась присесть на горлышко бутылки. И без того огромные глаза еще больше расширились, насекомое в ужасе взмыло в воздух. Набирая скорость, летчица  заложила крутой вираж, вышла на петлю Нестерова и, сорвавшись в штопор, на скорости протаранила муравейник. Если бы кто-то мог понимать язык стрекоз, он услышал бы что-то похожее на «банзай», но никому, кроме потревоженных муравьев, дела до этого инцидента не было.
       -       Нет, ты мне скажи… Ик! – Енот  сделал характерную для сильно нетрезвого разумного существа паузу. – Почему твои друзья по лесу бегают, грибы ищут, - он прислушался, - вон, кричат, а ты опять здесь со мной сидишь?
       -       Понимаешь, Федя, - человек в очередной раз наполнил посуду: себе рюмку, а зверю шляпку от желудя, - не могу я грибы собирать. Я им обещал.
       -       Кому? – не понял зверь по имени Федя. 
       -       Ну, грибам.
       Енот долго задумчиво разглядывал собеседника.
       -       А ты ничего не путаешь? Они ведь не живые.
       -       Хочешь, сейчас будут живые? – Алкоголь явно брал верх и над человеком. 
       -       Не вздумай! – Они выпили, енот занюхал лапой. – Не хватало еще, чтобы по моему лесу грибы бегали и чего-то требовали! 
       -       Ну, как хочешь. Кстати, снова водка кончилась, не сходишь?
       -       Ты за этим меня очеловечил? Чтоб я тебе за выпивкой ходил? – Тем не менее, Федя неловко схватил бутылку и направился к журчавшему поблизости ручейку на задних лапах. Набрал целую бутыль чистейшей воды, вернулся и вручил ее человеку. Тот принял сосуд и открытой ладонью провел по нему. Жидкость слегка помутнела.
       -       Никак не пойму, как ты это делаешь? – заплетающимся языком спросил пьяный обитатель леса.
       -       Делаю как-то, - уклонился от ответа человек. Потом пробормотал, обращаясь, скорее, к самому себе: - Интересно получается. Может, Он тоже был из наших и здесь учился? Вот так вернешься на Землю, а там скажут – второе пришествие.
       -       Раз ты такой добрый, научи меня тогда и грамоте. – Зверюга совсем окосела, собеседника не слушала и несла, запинаясь, что-то свое, жуткую околесицу. – Мыслей у меня теперь много, башка пухнет, хочу фик… фиг… фиксировать! Вот, к примеру, если из зверя можно, оказывается, сделать человека… почти… значит, из человека, вот хоть из тебя, можно сделать кого-то больше, чем человек. Что, прав я? Вот к чему стремиться надо! А сейчас ты даже и не человек, а пьяное животное… Слишком животное…
       -       Тоже мне, Ницше полосатый! – поморщившись, ответил товарищ енота. – С твоими лапами карандаш держать не получится. Вот если на компьютере, по клавишам стучать… Ой, что за бред в голову лезет! А сверхчеловек, кстати, уже есть. Это я. Только что толку-то?
       -       А почему ты тогда просто не переместишься к себе на родину? Столько мне про нее рассказывал!
       -       Не могу. – Человек взял рюмку, повертел. На лице его читалась тяжкая печаль. – Дело у меня. Девушка пропала. Я чувствую, что она рано или поздно появится здесь. Я себе клятву дал, без нее не вернусь. А тебе разум и речь даны не для философских рассуждений, а чтоб ты мне помог ее найти. Скоро я освобожусь от этого балагана, и мы  отправимся на поиски. Ты маленький, юркий, везде пролезешь. Она такая, такая… Короче, как увидишь ее, сразу узнаешь. Я о том позаботился. 
       -       Собакой твоей буду, значит, - енот выпил и захрустел малосольным огурцом, только что сотворенным из местного желудя. – Странные вы, люди. Мало, что ли, самок по лесу бегает, выбирай любую. Вон, между прочим, бежит одна.
       -       Она тебе не самка, а лесная нимфа! Понял, ты, хорек? Уши надеру!   
       И впрямь, из кустов на поляну выбежала высокая темноволосая девушка с корзинкой, полной грибов. Нарисовать её портрет трудно – неброские по отдельности черты складывались в нечто другое, особенное, заманчивое и тревожное одновременно. В итоге улыбка Моны Лизы отдыхала. А сама эта толстая невыразительная итальянская тетка – и подавно.   
       -       Тебе нельзя здесь сидеть одному, Ферри! – крикнула разрушительница пьяной идиллии, заметно волнуясь. – По лесу ходят какие-то подозрительные люди, вылитые бандиты. Наши решили возвращаться к Джо.
       -       А я тебя знаю! Ты – гостья из будущего! – откликнулся человек по имени Ферри, бессмысленно ухмыляясь. После чего упал на землю, раскинув руки.
       -       Ты с кем успел напиться? – гневно спросила девушка, помогая ему принять вертикальное положение – что удалось на удивление легко.
       Далеко по окрестностям разнеслись дикие вопли:
       -       Эй, Федя, ты где? Вылезай, скотина! Ты мне нужен сегодня!
       -       Здесь я! – голос прозвучал из-за большого муравейника. – Умираю я, Миша.
       -       Ты зачем применял магию, да еще к животному? – обогнув муравейник, лесная нимфа вытаращила глаза на лежавшего в отключке зверя. – Знаешь, что будет, если об этом узнают в универе? Отчислят, не посмотрят, что пятый курс.
       -       Если ты, Алиса, не скажешь, не узнают.
       -       Я, между прочим, о тебе забочусь, от неприятностей спасаю. Мог бы хоть спасибо сказать.
       -       И мне тоже, - пропищал енот. – Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?
       -       Что-то новенькое! Животные ко мне еще не клеились.
       -       Сама ты животное! – обиделся пушистый философ. – Миша, у нас там осталось в бутылочке? Надо стресс снять.
       -       Уходить отсюда надо, - сказал Ферри, он же Миша. – У меня аллергия на всех подозрительных людей, кто бы они ни были. Лезь в мою корзинку. В поселке, так и быть, налью.
       -       Как он тебя назвал, Ферри? – поинтересовалась заботливая подруга. – Я что-то не расслышала. Это что, твоя новая кличка?
       -       Померещилось тебе, - ответил ей мигом протрезвевший сверхчеловек.         

                *   *   *

       Подходил к концу третий и последний год пребывания Михаила Соловья на планете Легис. Через пару месяцев, сдав выпускные экзамены, он получит заветный диплом. Точнее сказать – два диплома, но об этом никто за пределами Школы не знал и не должен был знать. Первый документ, официальный, давал своему обладателю заурядную степень магистра философии, второй, тайный – звание Повелителя Сил, Светлого Мага и Хранителя Жизненных Ценностей. Ни то, ни другое Мише было на фиг не нужно, но почему не потерпеть? Сюда он угодил чудом, а чудо всегда – штука со смыслом.
       Когда, после достопамятного происшествия с Жезлом Изменения и Орехом, Миша щелкнул пальцами и пожелал куда-нибудь перенестись, он не ставил перед собой конкретных целей. Просто хотел убраться подальше с планеты гомокряков, где невольному изгнаннику довелось пережить столько неприятных приключений. Хотел  отдохнуть и подумать о будущем. К сожалению, плохо сочетаемые Силы двух магических артефактов, волею судеб слившиеся в личности московского студента, пока плохо подчинялись новому хозяину. Если бы никто не мешал, Миша, вероятно, очутился бы в ближайшем мире плотских радостей, в окружении толпы вакханок и бочек старого вина. Но при нем находилась серьга с желтым камнем – личный знак первокурсника Высшей Школы Жизни, как верно определил чародей Магус. По этой причине прямо от лесного костра Мишу перенесло не куда-нибудь, а в приемную декана философического факультета этого славного учебного заведения, достопочтенного доктора Шишмана. За долю секунды наш путешественник преодолел расстояние в пару десятков световых лет, что не всякому магу по силам. И попал именно туда, куда его просил отправиться канувший в неизвестность Синий маг. 
       Оглядев обитые кожей и украшенные затейливыми картинами стены приемной, Миша дико уставился на серьезную девушку в причудливых круглых очках. То была, как позже выяснилось, секретарша декана, и звали ее очень знакомо – Юля, хотя происходила она из какого-то сельскохозяйственного мира в центре Галактики. Девушка, в свою очередь, уставилась в монитор компьютера и на пришельца поначалу не обращала внимания.
       -       Магическое проникновение в деканат в принципе невозможно, значит, у меня галлюцинации, – наконец произнесла она. Взглянув на Мишу, сразу сменила тон: - А, это вы! Мы думали, вы уже не явитесь. Семестр начинается через два дня. Дайте сюда ваш Знак.
       Миша протянул через стол серьгу.
       -       Хочу вас обрадовать. – Девушка мило улыбнулась сквозь очки. – Доктор Шишман решил зачислить вас сразу на третий курс, учитывая заслуги, практическую работу, обучение на родине и все такое. – Вместо прежней серьги она вынула из ящика стола другую, уже с зеленым камнем. – Пока можете пройти в общежитие, это недалеко. Ваша комната – на седьмом этаже. Вот ключ. А это кредитная карточка. Действительна и здесь, и в любом банке города. На счету пять тысяч денег. Я бы посоветовала первым делом переодеться.
       Экстравагантный наряд Михаила состоял из рваных джинсов, крестьянской рубахи из некрашеной холстины и разваливающихся сандалий. Все покрыто прилипшей травой, измазано грязью и даже кровью. Достойный наряд для убежденного хиппи, но в здешних интерьерах он выглядел довольно нелепо. Особенно это стало заметно при сравнении с благообразным молодым человеком, робко приоткрывшим дверь со словами «Декан у себя?». В темно-синем костюме с белой рубашкой и галстуком тот сильно напоминал десятиклассника на комсомольском собрании.
       -       Ты очень кстати! – обрадовалась секретарша. – Отведешь нового студента в общежитие, покажешь, где что. Он на вашем курсе будет учиться. 
       Молодой человек выразил всяческую готовность помочь, по-приятельски схватил Мишу за руку и потащил прочь из приемной. Спустившись по массивной каменной лестнице мимо многочисленных бюстов мрачных бородатых мужиков, они вышли на вольный воздух и оказались в тихой живописной аллее. Она вела от древнего, заросшего мхом здания философического факультета к новой многоэтажной башне студенческой общаги. На расставленных вдоль аллеи скамейках местами сидели углубившиеся в чтение юноши и девушки самого обыкновенного вида. Даже на серых улицах Москвы семидесятых годов их наряды не вызвали бы ажиотажа. Некоторые, правда, выделялись цветом кожи – не только черной или медно-красной, но и зеленой. Надо всем этим нависали пронзительно синие небеса, не запятнанные ни одним облачком – Миша прежде видел небо такого цвета только в мультфильмах. Пели птицы – и это не фигура речи, птицы действительно напевали какие-то отдаленно знакомые мелодии. В воздухе чувствовался мягкий чуть сладковатый запах – похоже пахло любимое Мишей в детские годы ванильное печенье. Усталость и раздражение сменились сначала безмерным удивлением, а потом – сонной умиротворенностью. Все вокруг было до боли знакомым, но одновременно и более правильным, более настоящим.
       -       Мое имя Финн, - прервал Мишины размышления провожатый. – Подчеркиваю, Финн пишется с двумя «эн». А ты к нам откуда перевелся?
       -       Из МГУ, - ответил Миша. – Московский Государственный Университет. На планете Земля.
       -       Земля?! Земля же не входит в Союз Миров! Нецивилизованная планета… Ой, извини, если я что не так сказал. Начальству виднее – раз ты сюда смог войти, значит, ректор одобрил. Тебе, кстати, уже дали учебное имя?
       -       Да. – Секунду назад Миша еще не ведал о том, но сейчас знание само пришло к нему. – Мое имя Фергус. Слушай, а у вас студенты вино пьют?
       С этого началась учеба Михаила Соловья, он же Фергус, в Высшей Школе Жизни. Следует пояснить, что так называли ее только посвященные – преподаватели и студенты. Обитатели внешнего мира за стенами Школы искренне думали, что университетский городок в тридцати милях от столицы Легиса – это ФиГУ, провинциальный третьесортный вуз, готовящий никому не нужных гуманитариев. Сами посвященные всячески поддерживали это заблуждение. Конспирация себя оправдывала. Несколько веков назад руководители Школы осознали, что заведение, в котором обучают ментальной работе со сверхмощными космическими энергиями – проще говоря, магии – не должно привлекать внимания общественности. Лучше всего, если общественность вообще не будет осведомлена о его существовании. Слишком много неприятностей  ученым магам доставляло в прошлом непрестанное любопытство восторженных дилетантов. К тому же, высшие чины Школы, по сути, через своих выпускников управляли Галактикой, а чем меньше обыватели знают о подлинной структуре власти, тем им же и спокойней. Пусть играют в милые сердцу игры – Космический Флот, орбитальные базы, боевые лазеры... 
       И не случайно Школу перевели на Легис, где замаскировали под заштатный университет. Технократическая цивилизация Легиса давно разрешила почти все  экономические, социальные и экологические проблемы, и уже тысячу лет занималась исключительно увеселениями, погрязнув по уши в самых изощренных и немыслимых пороках – если смотреть с христианской точки зрения. Духовный уровень аборигенов прочно завис возле нулевой отметки – некоторые не слишком извращенные виды развлечений все же лежали где-то рядом с областью духовной культуры. Самым безобидным из праздников был день святого  Гонгобула, призывавшего к очищению от тяжелой пищи. В этот день население планеты скупало во всех кондитерских торты и пирожные, а потом дружно метало их друг в друга. Ближе к ночи все шли к ближайшему водоему и смывали с себя грехи.               
       В такой обстановке университет не просто потерялся – его как бы и не было вовсе. Только идиот стал бы искать центр подготовки магов в подобном месте. Когда студенты посещали столицу, славный город Белисморанти (в просторечии Белка), их, конечно, замечали, но почитали за монахов-отшельников или тихих сумасшедших, особенно если они держали в руках книги. А посещали студенты город нечасто – определенное сходство с монастырем действительно имелось. Всю территорию университетского городка окружали высокие неприступные стены. Посторонние не могли проникнуть внутрь ни под каким предлогом. Понятно, что задерживала их вовсе не охрана, а нечто незримое. Учащимся покидать Школу не возбранялось. Для этого требовалось формальное разрешение, но мало кто за ним обращался, зная, что творится снаружи. Любители оттянуться есть везде, однако не они определяли дух студенческой корпорации. Маги, как правило, люди серьезные. Ученики магов – тем более. По крайней мере, так было до того печального дня, когда в Школе появился Миша Соловей.
       Люди несведущие могут подумать – наверняка студенты, усвоившие толику тайных знаний, способны магически сотворить все необходимое для развлечения где и когда угодно. Отнюдь! В стенах Школы действовал строгий запрет на любую магическую активность, соблюдаемый и преподавателями. Даже учебные занятия с применением магии проводились за пределами городка, на специальном полигоне. Если бы кто и захотел учинить подобное внутри Школы, он просто не сумел бы – этого не позволяло нейтрализующее заклятие, наложенное еще в древние времена. Иначе все взорвалось бы к чертям собачьим давным-давно. Уж кто-кто, а высшие маги понимали человеческую природу. Студенты изучали в основном теорию, поскольку все они изначально обладали немалыми талантами в области сверхъестественного. Им следовало объяснить, как можно использовать эти таланты без вреда для себя и окружающих. И во имя чего их следует использовать. Система успешно работала в течение веков, но, в конце концов,  мудрецы допустили промашку – такого человека, каким стал преображенный Миша Соловей, не следовало допускать в Школу. 
       Его направили на философический факультет – там готовили универсальных магов, в то время как другие факультеты выпускали узких специалистов. Спокойно поразмыслив, Миша пришел к выводу, что время учебы не будет потеряно зря. Он многого еще не понимал в себе, но надеялся понять – а лучшее место для самоанализа трудно придумать. Только став образованным чародеем, можно найти Алазайсу, затерявшуюся в бесконечной Вселенной. Трехгодичная пауза в данном случае значения не имеет.  Судьбы родных и близких, оставшихся на Земле, Мишу не беспокоили – их у него почти не было, с трех лет мальчика воспитывала тетя. О ней он печалился меньше всего, так как всегда считал тетю исключительно источником материальных благ. Не давала покоя, конечно,  загадка номер один – что за добрые люди поспособствовали поступлению в Школу никому не известного землянина? Со временем он и ее разгадал.

                Глава II,
    где читатель знакомится с умными людьми и совершается настоящее преступление

       Возле самых стен университета располагался небольшой поселок. Можно сказать, деревенька. С древних времен она называлась Скотные Дворики, но с недавних пор за местечком прочно закрепилось имя Веселой деревни. И не без причины. Когда-то здесь обитали крестьяне, снабжавшие университет необходимым продовольствием. Потом, с развитием биотехнологий, потребность в крестьянском труде отпала, и деревня медленно, но верно загибалась. Селяне сдавали внаем жилье изредка наезжавшим родственникам студентов, и тем пробавлялись. Пару лет назад, однако, начался необъяснимый расцвет. Деревня разбогатела, похорошела, появились новые красивые дома. Все это стало прямым следствием поступления в университет Миши Соловья.
       Миша принес студентам новое, небывалое откровение. Откровение оказалось на удивление простым. Кроме времени, отведенного на постижение тайных наук, у каждого студента остается еще немало времени свободного, и его можно было, в принципе, посвятить чему-нибудь другому. Только раньше об этом почему-то никто не догадывался. Бурливший неподалеку гедонистический рай столицы Легиса совсем не привлекал будущих магов. Там люди двадцать пять часов в сутки губили свое физическое и умственное здоровье, пытаясь хоть чем-то разнообразить бесконечный досуг и унять духовную пустоту. Ко всему этому студенты испытывали глубокое отвращение. И вдруг обнаружилось – человек, духовно богатый, тоже имеет право на развлечения. Просто они должны быть другими. Тут-то и пригодилось практически утраченное на Легисе искусство употребления алкоголя. Аборигены давно отказались от него, как от недостаточно действенного, и ежемесячно изобретали новые химические средства для раскрепощения сознания. А студентам понравилось. Пить вино в стенах Школы пока никто не решался, зато резко возросло количество заявок на посещение внешнего мира. Под предлогом изучения природы, занятий спортом на свежем воздухе, этнографических наблюдений. На самом деле все шли в Веселую деревню, понятливые жители которой быстро освоили процесс самогоноварения, а также наладили поставки с единственного на планете пивзавода. Денег у студентов хватало. Предпринимались попытки творить алкоголь магически, но удавалось это только Мише. У прочих получалось что-то похожее, но не совсем. Купить выходило гораздо удобней.
       Самое интересное то, что руководство Школы до сих пор ни о чем не догадывалось. Отдельные опытные преподаватели чувствовали, что в воздухе витают какие-то странные, тревожные настроения, но причины оставались скрытыми и от них. А в деревне уже действовало два официальных бара (где продавали только пиво) и четыре подпольных. Новая жизнь пришлась студентам по душе. Они видели в ней вызов, как бездуховности обывателей, так и замшелости профессорской науки. Ни к чему хорошему это в итоге не привело, но даже мудрецы редко учатся на ошибках прошлого.
       В одном из подпольных баров Веселой деревни и находился Миша вечером после беседы с енотом. Вместе с большой толпой однокурсников он получил увольнительную на сутки для похода в лес за грибами. Что удивительно, полдня они действительно собирали грибы. Самогон с жареными грибами – такая идея показалась студентам заманчивой. Жаркой занимались гостеприимные хозяева, а дружная компания тем временем разминалась пивом в уютной комнате сельского коттеджа, переоборудованной в нечто вроде салуна на Диком Западе. Стойка с рядами бутафорских бутылок за ней, низкие столики на четверых, незатейливые картинки на стенах – весь интерьер в свое время точно воспроизвели по рассказам Миши. Сам он видел настоящий салун только в немногочисленных вестернах, и все же заведение стало популярным, сильно потеснив конкурентов. В лучших ковбойских традициях Миша лениво потягивал пиво из большой глиняной кружки, положив ноги на стол. Вокруг расположились самые близкие его друзья и подруги, с которыми давно уж пора познакомиться поближе. Пусть они сыграли в последующих событиях эпизодические роли, но главное-то не победа, а участие. 
       В не очень тесной комнате собралось десятка полтора студентов. Чужих не пускали – салун арендовали для закрытого банкета до самого утра. Напротив Миши сидел, мрачно уставившись в кружку, задумчивый юноша, лицом схожий с хитрым японцем – его главный противник в философских спорах по имени Альф. Еще полгода назад он неустанно порицал безнравственные проделки Мишиных друзей, призывал их вернуться к чистой созерцательности и не участвовать в губительных забавах. Выпив однажды по ошибке стакан самогона, он переменил негативную точку зрения на позитивную, но продолжал спорить с Мишей по любому поводу и без повода. В конце каждого спора, правда, они обнимались и клялись в вечной дружбе. Другой ближайший сподвижник Миши – рано полысевший толстяк Конан – пристроился возле стойки. В отличие от Альфа, он сразу признал в новом однокурснике лидера и одним из первых стал адептом пиво-водочного движения. Не потому, что это дело так уж ему нравилось, скорее наоборот, но на него глубокое впечатление произвел Мишин цинизм, ошибочно принимаемый за высшую мудрость. За соседним столиком что-то записывали на обрывке упаковочной бумаги, периодически хохоча, два колоритных персонажа – высокий, тощий, сутулый, длинноволосый Флинт и плотный курчавый весельчак Вэн, он же Ваня. До прибытия Миши они числились главными балагурами и даже поэтами, но отдали ему эти почетные звания без раздумий, поскольку оба были людьми ленивыми и незлобивыми. Ваня сегодня веселился по полной норме. Неделю назад, здесь же, он случайно сел на горячую сковородку – ее кто-то поставил на табуретку, чтобы не мешала. Медицина помогла слабо. Пришлось спать на животе и слушать лекции стоя. Оказавшись вне университетских стен, он магически свел ожоги и нарастил здоровую кожу, чему и радовался как ребенок. 
       Рядом с поэтами молча взирали на происходящее еще двое. Один из них, претендовавший на интеллектуальную изысканность бледный юноша, очень гордился своими тонкими усиками и примкнул к движению из зависти. Он стремился к славе, к любой славе, учился посредственно и вообще попал в Школу по недоразумению. Звали его просто Лох, но ничего смешного в том никто не видел, даже Миша – во времена московской юности слово это не вызывало в памяти нашего героя ничего, кроме лох-несского чудовища. Вальяжно раскинувшийся на соседнем стуле Ангус выделялся умом. Он искал в вине новую, небывалую доселе эстетику. Ангус был эстетом от рождения, эстетически переосмысливал все что угодно, и, кроме того, курил сигары и родился негром, то есть чернокожим. Возле стойки околачивались еще трое парней, на вид друг от друга почти не отличимые – Шур, Фир и Лер. Они прибыли с разных планет, но походили на родных братьев – светловолосые, неуклюжие, глупые. С подачи Миши всех троих прозвали Шуриками. Их-то как раз восхищал сам процесс выпивки, а особенно его результат. Они быстрее всех напивались и на отвлеченные темы не спорили. Вот и сейчас кто-то из них, неясно кто, уже спал, уткнувшись в стойку, хотя заседание только начиналось.
       В помещении присутствовали и девушки. Распространенные на Земле предрассудки – мол, женская магия в принципе отлична от мужской, из женщин получаются лишь ведьмы, но отнюдь не волшебницы, и прочее в том же духе – глубоко ошибочны. Руководство Школы не допускало никакой дискриминации, все учились на равных условиях, и даже жили вместе – у настоящего мага сексуальных проблем не может быть по определению. Люди, ежедневно впитывающие космическую энергию, к сексу относятся с изрядной долей иронии, хотя и не забывают о нем. Им интересно все на свете, и столь же все на свете безразлично.
       Уже встречавшаяся нам на лесной поляне неуловимо красивая Алиса во всем соответствовала эталону недоброй феи. Она появилась в Школе через пару месяцев после Миши. Ученые маги разглядели в студентке обычного вуза на далекой планете немалые способности и пригласили ее на Легис. Экзамены за первый и второй курс она сдала без подготовки.  Все знали, что Алиса – лучшая Мишина подруга. Именно подруга, а не любовница. Так, по крайней мере, утверждала молва. Миша, по слухам, с упорством осла до сих пор хранил необъяснимую верность Алазайсе. Тем не менее, Алиса всегда находилась при нем, оберегала от неприятностей, заставляла не пропускать занятия и, похоже, даже не рассчитывала на взаимность. И сегодня она сидела вместе с Мишей и Альфом, неодобрительно взирая на украшавшие стол Мишины ботинки. С другой стороны на ботинки любовалась беспечная Этайн (для своих – Таня), девица излишне веселого нрава, сейчас напоминавшая буйную мышь. У стойки о чем-то шепталась с Конаном зеленоглазая и даже зеленокожая красавица Элга. Миша как-то прочитал ей известный на Земле стишок про то, как по улице ходила большая крокодила. Элга приняла это за комплимент и даже поцеловала товарища в лоб. В ее романтической душе с первого дня вспыхнула великая любовь к Мише – увы, безответная. Ныне Элга избрала себе в рыцари Конана и мечтала о постройке любовного треугольника, да все не получалось. Но были и девицы, Мишу не любившие, как никчемного выскочку. В дальнем конце зала болтали о своем, о женском, невысокая полная Дейрдре, пришедшая сюда явно от нечего делать, и маленькая рыжая Айдабелла, самоуверенная насмешница. Она считала подпольные посиделки превосходной площадкой для тренировки остроумия и не пропускала ни одного заседания. Мише доставалось больше всех. В отместку он называл шутницу Айда, с ударением на втором слоге. Что касается Дейрдре, превратить ее имя в удобопроизносимое не представлялось возможным, приходилось терпеть. Художественное чутье подсказывало Михаилу – в подобной компании обязательно должна быть какая-нибудь Дейрдре. 
       В завершение знакомства со студентами стоит прояснить вопрос об именах. Каждый учащийся Школы имел три имени. Первое, подлинное, знал только он сам. Второе – официальное имя, которое он носил дома, на родной планете. Этим именем здесь тоже не пользовались. Имена – материя тонкая, маги предпочитали перестраховку. Все студенты получали учебные имена. Происходили они большей частью из архаического праязыка, на котором говорило человечество на заре галактической цивилизации. К великому удивлению Миши, язык этот, судя по всему, был кельтским. Не совсем понятно, каким, то ли гаэльским, то ли ирландским – но знакомые созвучия угадывались. Хотя чему тут удивляться, даже на Земле догадываются, что с этими друидами, филидами и прочими  стонхенджами не все так просто. Кстати, о том, что Миша – это Миша, тоже никто не знал, а звали его Фергус, попросту Ферри.
       -       Эй, Ферри! – крикнула, оторвавшись от беседы, Айда. – Тут к тебе родственнички приехали, а может, знакомые. Ну и рожи, я скажу! В страшном сне не приснится!
       -       Не понял, ты о чем? – Миша поперхнулся пивом и убрал ноги со стола.
       -       Нет, правда, Фергус, это серьезно. – Конан повернулся к другу. – Уже два дня по деревне шастают какие-то люди, спрашивают, как можно найти тебя. Почему они просто не пойдут в Школу и не вызовут, как все делают? Если это, конечно, на самом деле твои родственники.
       -       А я сегодня их в лесу встретила, - сообщила Айда. – Иду, никому не мешаю, грибы ищу, вдруг выходят из-за дерева трое, все в черном – ангелы ада, одно слово. Ну, думаю, конец мне. Придется превращать их в лягушек прямо тут, а декан за такие вещи спасибо не скажет. А они так вежливо – не знаете ли студента Фергуса? Я говорю – не знаю, я вообще не студентка, а крестьянка местная. Помолчали и ушли.
       -       Я всегда предупреждал, - встрял в разговор тонкоусый Лох, - наш Ферри – темная личность и вечно темнит. Он ведь так и не объяснил, за какие такие заслуги приняли в Школу человека с Земли и нарушили запрет Союза Миров. Все же знают, что Земля – одна из трех закрытых планет.
       -       А раз ты с Земли, - добавил Ангус, - никакие родственники сюда попасть не могли.
       -       Я не с Земли, - устало ответил Миша, - я с Ойстера.
       Между прочим, Ойстером в Галактике называли ту патриархальную планету, где Миша пережил известные приключения в компании с Бурбеллой и Алазайсой. Этимология слова неясна, но устрицы точно ни при чем. 
       -       Тоже знатная дыра! – заметила Таня-Этайн. – Там же средневековье дикое!
       -       Ну, Ойстер хотя бы открытая планета, - сказал очнувшийся от неведомых раздумий Альф, - только я тоже слышал, что на самом деле ты с Земли. Помню, на первом курсе мне рассказывали, что когда-то давно в Школе уже был студент с Земли, но его выгнали за несоответствие статусу волшебника…   
       -       Бросьте вы! – вскричал тощий Флинт. – Да будь он хоть из параллельного мира, нам-то что? Мы ценим Ферри не за происхождение, а за ум и добродетель. И за пиво с водкой! И еще за то, что он настоящий поэт, в отличие от нас, жалких графоманов. Вот, кстати, мы с Ваней сочинили балладу о грибах…
       Флинт не преувеличил. Еще будучи в плену у гомокряков, бывший ненавистник поэзии создал первое стихотворение. Магически преобразившись и попав в Школу, Миша начал писать все больше стихов. Год назад, втайне от университетских властей, он издал за свой счет книжку «Песни стабильности / Песни хаоса», широко разошедшуюся по цивилизованным мирам. Книжка вышла под псевдонимом Анжело Мистериозо, но содержала портрет автора, к тому же была двуязычной – справа текст на галактической интерлингве, слева – на русском. Русского, ясное дело, никто не понимал, что только увеличило восторги читателей. О «Песнях» студенты знали, но в целом  завистливый Лох был недалек от истины – Миша многое скрывал. Об основополагающем факте биографии – своем превращении в живой резервуар сырой магии – он не рассказывал никому. Соответственно, и приключений на планете Ойстер касался лишь вскользь. Догадаться о чем-либо могла разве что Алиса. Для остальных Миша был просто хорошим парнем, неформальным лидером тусовки и немножко героем – не более того.
       -       Достали вы уже со своими балладами! – презрительно бросила Элга, предотвратив попытку чтения вслух. – А Фергус вам все равно ничего не скажет, зря стараетесь. Надо у Алисы спрашивать, она должна все про него знать, и про родственников тоже. 
       -       Так я тебе и сказала! – отмахнулась Алиса. – Лучше узнайте, как там грибы. Эй, хозяин, пора на стол подавать! Где наши грибы?
       -       Через пять минут все будет, - заверил ее незаметно появившийся в зале бодрый мужчина цветущего вида. Он явно не злоупотреблял собственным самогоном. А звали его, разумеется, Джо. Миша решил, что бармен обязан зваться Джо. – Кстати, Фергус здесь? А, вот он ты. Представь себе, тебя сегодня днем спрашивала дама, весьма привлекательная. На богатой тачке приезжала. Книжку твою показывала. Я сказал, что вы вечером будете.
       -       Еще одна поклонница! Или родственница! – расхохотался Флинт. – Скоро со всей Галактики будут съезжаться на тебя смотреть.
       -       А вы ее хорошо запомнили? – обеспокоено спросил Миша, но хозяин заведения уже убежал на кухню.
       Когда же прибыли дивно пахнущие сковороды с грибами, а с ними – кувшины с крепким напитком, о Мишиных проблемах забыли. Дальше пошла уже настоящая, основательная пьянка в лучших студенческих традициях. Сторонний наблюдатель нипочем бы не догадался, что эти люди – будущие могущественные маги. Не исключено, что истинная цель подобного времяпровождения и заключалась в том, чтобы забыть ненадолго о грядущей власти над материей и пространством.  Апофеозом шоу стала затеянная девушками игра в жмурки. В ходе игры опрокинули пару столов и разбили один из заветных кувшинов, к счастью, почти пустой. Те, кто считает, что такая забава слишком примитивна для магов, даже пьяных, ничего не понимают в настоящей магии. Когда перед тобой открыта вся сложность бытия до самого дна, поневоле устремишься к простоте. Как верно заметил некий мудрец, любитель парадоксов, простые удовольствия – последнее прибежище утонченных натур.
       Игра быстро наскучила Мише, и он ввязался в долгий и нудный спор с Альфом о предназначении волшебника и о допустимости вмешательства в жизнь обычных людей с целью принести благо. Между спорщиками располагалась сковородка с грибами, и Альф опустошил ее почти всю. Миша к деликатесу не притрагивался, закусывал хлебом. До игроков в жмурки доносились лишь отдельные, особо эмоциональные части спора.
       -       Ваш же пророк сказал, - кричал Альф, - возлюби ближнего своего!
       -       Как самого себя! – не менее бурно отвечал Миша. – Не дослушали! А ты, друг, себя любишь чрезмерно, а посему считаешь, что и ближнего надо любить каким-то особым, всеобъемлющим способом. А делать все нужно в меру. Иначе будет не любовь, а мелодрама.
       -       И от кого я это слышу? От первейшего эгоиста!
       -       Горькая истина. Но я хоть это сознаю. Блин, я гриб съел! Да чтоб тебя, Алик, черти унесли в ад с твоей философией!
       -       Ты поосторожней со словами! Ладно, не горячись. Остынь пока, а я схожу отлить.
       Следуя аграрной моде, хозяин салуна расположил туалет вне дома. Аккуратная будочка во дворе внешне не отличалась от своего аналога где-нибудь в российской деревне, но внутри содержала все чудеса галактической сантехники. К вечеру на улице похолодало, поэтому Альф накинул на себя куртку, до того висевшую на спинке стула, и вышел во двор.
       -       Эй, ты же мою куртку схватил! – крикнул ему вслед Миша. – Смотри, не урони в толчок!
       Студенты дружно засмеялись. Алиса подбежала к Мише и потянула его из-за стола. Но продолжению игры помешал жуткий грохот, донесшийся снаружи. Начавшись как тонкий писк, он скоро достиг степени громоподобного рева. Выбежав толпой из дома, веселые гуляки стали свидетелями незабываемого происшествия. Над туалетной будкой нависал вертолет. С него спускались металлические тросы, и еле различимый в темноте человек в черной одежде возился с ними. Не успел никто ничего сказать, а вертолет уже пошел вверх. Будка дернулась и вслед за крылатой машиной скрылась в ночном небе. Незнакомец проводил ее взглядом, повернулся к зрителям, помахал им рукой и тоже исчез.
       -       Я ж столько денег в этот сортир вложил! – вымолвил потрясенный Джо.
       -       Там же Алик! – ахнула одна из девиц.
       -       Этого мужика я где-то видел, - тихо сказал Миша, - точно видел. Но где?
       -       Я тоже его видела, - совсем уж тихо прошептала Алиса, - и даже знаю где. Только тебе пока не скажу.   

                Глава III,
                в которой являются мимолетные виденья

       Инспектор Хут славился точностью и обязательностью. Он никогда никуда не опаздывал, но, вместе с тем, очень не любил сверхурочную ночную работу. Любое преступление может подождать до утра – таким правилом руководствовался инспектор. Беспокоиться о возможном исчезновении важных улик ему не приходилось. Галактическая криминалистика достигла таких высот, что никакой, даже самый хитрый преступник не мог уничтожить абсолютно все следы. Что-нибудь оставалось, и этого, как правило, хватало для успешного завершения дела. Достаточно было обратиться к неисчислимым базам данных, где содержались любые необходимые сведения о любом гражданине Союза Миров. Труднее приходилось с обитателями малоцивилизованных планет, вроде Ойстера, но они редко попадали на Легис. А мегаполис Белисморанти, известный во всей Вселенной как Белка, мог предложить хорошему следователю ничтожно малый выбор преступлений. Хут иногда подумывал о том, чтобы перебраться куда-нибудь в менее свободный мир. Здесь, в обществе, открыто культивировавшем наркотические средства, проституцию, все известные виды извращений и патологий, почва для организованной преступности отсутствовала как таковая.
       Да, убивать еще не разрешалось, хотя не первый уже год активно обсуждался вопрос о легализации отдельных видов убийства – например, ритуальных. Но люди искали и находили способы. Почти все обнаруженные трупы в конечном итоге учитывались как принадлежавшие самоубийцам, а что там было по правде, никого не интересовало. Постоянно пребывая в увлекательных глюках, жители Белки не очень-то и стремились лишить жизни ближнего своего. Неуклюжие и бессмысленные драки обожравшейся наркоты молодежи – вот рутинные дела, достававшиеся полиции. С тех пор, как деньги перестали существовать материально, кражи оказались вне ее компетенции. С попытками электронного мошенничества разбирались сами банки. Недавно на Легисе обнаружились следы известной в Галактике банды похитителей произведений искусства, но вряд ли хоть что-то могло их заинтересовать в здешних убогих музеях.
       Неудивительно, что настоящий профессионал откровенно тосковал. Жил инспектор один. Жена ушла лет пятнадцать назад, после того, как ее супруг решил пошутить, вернувшись с работы под утро. «Ага, вот где ты прячешь любовника!» - весело закричал он и выстрелил в шкаф. Самоубийство – так следствие определило причину смерти мужчины, находившегося в шкафу. Возглавлял следствие сам Хут. С женщинами он с тех пор если и общался, то только по долгу службы. Да и внешность сыщика не вызывала восторга дам любого поведения. Хут вряд ли получил бы приз на конкурсе «Мистер Галактика», будучи полноватым, лысоватым субъектом с физиономией снулой рыбы. Грустно и бестолково протекала его жизнь в последние годы.   
       Поэтому, едва осознав, что именно ему сообщили, он нарушил собственные правила, встал с постели в три часа ночи и немедленно вызвал служебную машину. До Скотных Двориков полчаса езды, а летать Хут не любил. Он вообще не любил покидать город – в окружении всамделишной природы аборигены Белки чувствовали себя неуютно. Упразднение сельского хозяйства привело к тому, что жизнь сосредоточилась в городах, а планета заросла лесами и вернулась к первоначальному виду. Вне городов жили только откровенные неудачники и совсем уж странные личности, верящие незнамо во что. В предыдущий раз инспектор посетил сельскую местность, расследуя диверсию на химическом заводе, учиненную группой скрывавшихся в лесу фанатиков. Но случившееся в эту ночь настолько выпадало за рамки привычной рутины, что пришлось побороть неприязнь к природе. Похищение человека! И не просто человека, а студента университета! Студенты и преподаватели были, конечно, самыми странными из всех аутсайдеров Легиса, но Хут, да и любой другой полицейский, еще никогда не сталкивался с ними. Университет жил по своим законам, и ни разу за всю обозримую историю ни с кем из ученых затворников во внешнем мире ничего не случалось. Хуту доводилось встречать студентов на улицах Белки – молчаливые замкнутые люди, вечно торчавшие в немногочисленных книжных магазинах и в ужасе обходившие стороной центры наслаждения. Собственно, на случай происшествия с одним из них не было предусмотрено никакой процедуры. Пока же инспектор приказал оцепить здание, в котором, предположительно, произошло преступление, и никого до его приезда не выпускать.
       Когда он прибыл на место, на небе обозначились первые признаки рассвета. Живописный одноэтажный коттедж со всех сторон окружали мрачные и сонные спецназовцы – целый взвод. Они прилетели из Белки на гравилете через полчаса после происшествия. Серебристая туша гравилета возвышалась тут же, перегородив собой широкую деревенскую улицу. Возле нее нервно расхаживал толстый человек в мятой и потрепанной форме – местный полицейский Дин. Он сразу узнал инспектора – запоминающееся лицо Хута часто мелькало в передачах мультивидения.
       -       Здесь что-то странное, инспектор, - начал без предисловий сельский страж порядка. – Там целая толпа студентов. Они употребляли какие-то препараты, но это не похоже ни на один известный мне наркотик. Возможно, алкоголь.
       -       Алкоголь?! – поразился Хут. – Но зачем? Ладно, пойдем, посмотрим.
       В салуне он застал всех участников так печально закончившейся пирушки. Хозяин предусмотрительно убрал со столов кувшины и стаканы, но в помещении все равно витал тяжелый самогонный дух. Протрезветь студенты еще не успели – один так и спал, уткнувшись в стойку – но некоторые уже отошли от пережитого шока и обрели способность разговаривать. Конан, известный любовью к справедливости и мучавшийся не только похмельем, но и глубоким раскаянием, немедля выступил с претензиями:
       -       Университет находится вне юрисдикции местных властей! По какому праву нас задержали? Требуем немедленного освобождения!
       -       Университет – да, - нимало не смутившись, парировал Хут, - а вот деревня – нет. Чтобы ни случилось внутри университетского городка, мы туда не полезем. А здесь расследование буду вести я, и вам придется ответить на мои вопросы. Потом отпущу. Кто владелец дома? Вы? Покажите мне место преступления. Затем я по очереди побеседую с каждым где-нибудь в другой комнате.
       Внимательно осмотрев оставшийся от туалетной будки фундамент с торчащими из него искореженными трубами, инспектор одновременно выслушал сбивчивую исповедь хозяина салуна. Понять в ней что-либо было трудно. Ошарашенный бармен Джо в основном сокрушался о потраченных на экзотический сортир деньгах. Цель вечеринки он обрисовал крайне невнятно:
       -       У ребят выходной, нельзя же вечно учиться. Они набрали в лесу грибов и попросили меня приготовить. Почему  не помочь хорошим людям? А они ребята хорошие, вежливые. Друзья мои.
       -       То есть, вы хотите сказать, они ели грибы? – не сразу поверил инспектор. – Натуральную растительную пищу? К тому же, насколько мне известно, большинство грибов ядовиты… Постойте, постойте! Начинаю понимать!
       Картина прояснялась. Инспектор, разумеется, хорошо разбирался во всех средствах для расширения сознания. Он слышал от коллег, что некоторые, утонченные любители кайфа не довольствуются достижениями химической науки и едят особые виды ядовитых грибов. Глюки, по слухам, ловятся невероятные, но широкие круги наркоманов Белки не одобряли таких занятий – все естественное вызывало у них стойкое отвращение. Травки для веселящих сигареток – и те синтезировались в лабораториях. 
       -       Нет-нет, вы не правы, инспектор! – поспешил разочаровать его хозяин. – Самые обычные грибы они ели, съедобные. Просто потому, что вкусно.
       -       Каких только извращенцев не бывает! – огорченно заметил Хут. – От чего же у них такие косые рожи? 
       -       Пиво, инспектор. Очень много пива. Я сам поражаюсь – как в них столько влезает!
       Кроме грибов, инспектора заинтриговало использование для похищения столь архаического средства передвижения, как вертолет. Насколько он знал, единственный вертолет на Легисе хранился в музее техники Белки, и вряд ли мог летать. Стоило все же проверить, но напрашивался другой, очевидный вывод – вертолет доставлен на незарегистрированном космическом корабле, незаконно приземлившемся где-то поблизости, вне официальных космопортов. Для этого корабль должен быть чудом техники, а его пилоты – виртуозами. Командование Флота уверяло, что контролирует все пространство вокруг планеты, и незарегистрированная посадка невозможна. Последняя такая попытка имела место пять лет назад и закончилась плохо – для нарушителей.  Так что проблема, похоже, выходила на галактический уровень. Предчувствуя нехорошее, Хут вернулся в дом и, расположившись на кухне, приступил к опросу студентов. Как  назло, первым ему достался Лох, пребывавший где-то на грани истерики. 
       -       Это все Ферри! – настаивал юноша. – Я давно предупреждал, этот подозрительный тип доведет нас до беды! Никто не знает даже, с какой он планеты! И Альфа он всегда не любил – вечно они ругались и ссорились. Все слышали, как он сказал – пусть Альфа заберут черти в ад. И вот, забрали… 
       -       Если я правильно расслышал, - медленно, с расстановкой произнес инспектор, - вы утверждаете, что вашего товарища унесли черти, потому что другой ваш товарищ этого пожелал? Я ничего не перепутал? Вам стоит проспаться.
       Даже инспектор, осведомленный о многих темных сторонах жизни Легиса, неизвестных рядовым гражданам, ничего не знал об истинной сущности Высшей Школы Жизни. Изучение гуманитарных наук, конечно, труднообъяснимо с точки зрения обывателя, но это еще не повод подозревать что-то криминальное, а тем более – сверхъестественное. Поэтому инспектор продолжил опрос свидетелей, преследуя вполне реальные цели – обнаружить улики и, по возможности, понять мотивы преступников. На руинах бывшего туалета уже работала группа техников, но, если вертолет действительно инопланетный, ждать результатов экспертизы придется долго. Однако, беседуя со студентами, Хут выяснил, что многие подробности и впрямь указывают на виновность некоего студента Фергуса. Человека, помогавшего вертолетчикам, опознали  как одного из таинственных незнакомцев в черном, интересовавшихся Фергусом. Неизвестная девушка, обещавшая вернуться к вечеру для встречи с ним, но так и не появившаяся, тоже имела ко всему этому какое-то отношение. Парня следовало бы арестовать, но очень уж не хотелось скандала.
       Пособник похитителей сортира был опознан Айдабеллой – одна она видела так называемых «родственников» Ферри вблизи. Но инспектор не совсем понимал, говорит ли студентка серьезно или шутит.
       -       Это еще не все, - заговорщицки понизив голос, добавила Айда. – В здешнем лесу давно странные дела творятся. Рассказывают, видели тут удивительных зверей – вроде обезьян, но с огромными ушами. Уши эти у них вместо крыльев. Машут ими и летают. Честное слово, не вру! А от Ферри вы отстаньте, что бы вам наши чудики ни наговорили. Он добрый, я знаю, просто немножко с прибабахом. Ну да кто из нас без этого?
       Никак не прокомментировав ее заявление, Хут включил прибор, приходившийся правнуком земному ноутбуку, и предъявил студентке, как и всем прочим, фотографии разыскиваемых на данный момент преступников. Было их немного. Десяток антинаркотических террористов, двое-трое буйных сумасшедших, пристрастившихся к немотивированному разрушению чужого имущества, и та самая заезжая компания любителей искусства.
       -       Вот этот на дедушку моего похож, - наконец произнесла Айда. – Нет, померещилось. Увижу кого, обязательно вам позвоню. У меня зрительная память хорошая. Инспектор, а почему вы не курите трубку? Ферри мне сказал, все настоящие сыщики обязаны курить трубку.
       Но самое непонятное ощущение осталось у Хута после беседы с Алисой. Говорили, казалось бы, ни о чем – Алиса односложно отвечала на дежурные вопросы, всячески выгораживала Фергуса. Но по ходу беседы направление мыслей инспектора как-то незаметно изменилось. «Дело-то никчемное, несерьезное, - думалось ему, - скоро все само собой разрешится. Зачем зря стараться, ребят мучить? Отпустить надо их, свалить все на этого толстяка Дина, пусть разбирается». И тут инспектор поймал себя на том, что мысли эти – чужие, неизвестно как попавшие к нему в голову извне. «Неужели гипноз?» - почти испугался он. Темные глаза собеседницы прямо-таки излучали невинность. Нет, такая красивая девушка никак не могла гипнотизировать представителя закона.
       Последним на провонявшей грибами кухне появился сам Фергус. Его лицо сразу кого-то напомнило инспектору, вот только неясно, кого. Страдальческое выражение, застывшее на этом лице, объяснялось тяжелейшим похмельем, не поддававшемся никакому магическому самолечению.
       -       У меня есть самые серьезные основания для того, чтобы задержать вас, - строго указал Хут. – Надеюсь, все же, что тут имеет место недоразумение. Для начала разъясните-ка мне неразбериху с вашим гражданством. Вы на самом деле прибыли сюда с закрытой планеты Земля?
       -       Клевета, распространяемая недоброжелателями, - с трудом пробормотал Ферри. – Я уроженец Аркадии, страна такая в западной части Центрального континента Ойстера.
       Тут инспектор вспомнил, где видел это лицо – в одной очень и очень известной ему книжке. Удивительное совпадение!
       -       А вы, случайно, не автор тех самых стишков про хаос и еще что-то? – спросил он.
       -       Не отрицаю, - честно признался поэт. – Стихи писать не запрещено. 
       Инспектор Хут вовсе не был знатоком современной литературы. С Мишиной книжкой ему пришлось ознакомиться по служебной надобности. Он собрался уже дальше развить  интересную тему, но его прервали. На пороге кухне стояли двое – представительный пожилой мужчина  с пышными усами и молодой пока человек высокого роста, щеголявший копной длинных нечесаных волос. Иначе говоря, декан философического факультета доктор Шишман и заведующий кафедрой мудрого поучения и переубеждения доктор Валиум.
       -       Ну что, Фергус, допрыгался? – не без ехидства поинтересовался декан. – Мы тоже, конечно, хороши. Не думай, что о твоем разлагающем влиянии нам ничего не известно. Но чтобы так! А вы кто? Из полиции? Запомните – похищенный студент должен быть найден сегодня! Иначе руководство университета предпримет соответствующие меры, и вашему начальству они не понравятся. А сейчас все наши учащиеся немедленно возвращаются в общежитие. Мы сами решим, что с ними делать.
       Возражать против такой убедительной речи инспектор не стал. Он уже узнал почти все, что требовалось. Но, будучи сторонником формального порядка, не мог позволить себе ни малейшего отступления от правил.
       -       Этот студент еще не видел фотографии разыскиваемых преступников, - сказал инспектор. – Вот, посмотрите – может быть, узнаете того человека возле туалета. Потом вы и все остальные свободны. 
       Пододвинув к Ферри ноутбук, инспектор вышел в главный распивочный зал, где томились в неизвестности другие участники грибной оргии. Там, чтобы не терять зря времени, он занялся осмотром помещения – так, на всякий случай. Заглянул под столы, проверил окна, изучил шкаф с поддельными бутылками позади стойки. Чисто рефлексивно выдвинул один из нижних ящиков шкафа и замер. В ящике лежал, свернувшись клубком, небольшой пушистый зверь. По изящным круглым ушкам и хвосту инспектор верно классифицировал его как енота. Подняв мордочку, зверь зевнул и недовольно проворчал:
       -       Надоел ты мне, Миша! Дай человеку выспаться!
       Уразумев, что перед ним вовсе не Миша, енот резво выпрыгнул из ящика, пулей пролетел через комнату и скрылся за входной дверью. С улицы донеслись возбужденные крики спецназовцев. Все же стрелять они не стали.
       Сам Миша даже не заметил экстремального исчезновения недавнего собутыльника. Перелистывая картинки на экране, он, по понятным причинам, пропускал женщин – похититель Альфа был мужчиной. Потом что-то щелкнуло у Миши в мозгу, и он торопливо вернулся к одной из фотографий. Улыбающаяся светловолосая девушка, запечатленная где-то на фоне тропической природы, казалось, насмешливо обращалась к нему: «Что, не узнал?».
       -       Узнал, - ответил ей Миша, чувствуя, что рассудок снова мутнеет, теперь от наплыва ностальгии. – Зайка, дорогая! Наконец-то!   

                Глава IV
                повествует о девушке с характером

       Француженка Алазайса, дама сердца нашего героя, уже две недели жила в недорогом номере на самом верхнем этаже высотной гостиницы в увеселительном районе Белки. Жила вместе с другом и коллегой Тото, элегантным мошенником средних лет. На самом деле именовался он по-другому, но Зайка не могла отказать себе в удовольствии обозвать товарища кличкой любимой собачки, оставшейся на Земле.   Прибыли они на Легис не развлекаться, а по делу. Но дело пока откладывалось, и каждый коротал время, как мог – Тото где-то тестировал местные эротические стимуляторы, его подруга читала книжки. Такая у нее имелась странная привычка, пережиток земного прошлого. 
       Из охранявшейся драконом пещеры на Ойстере она переместилась, конечно, не на Землю. Чтобы попасть на Землю, нужна соответствующая настройка портала. Преодолев светящуюся преграду, Алазайса очутилась в краях, весьма удаленных от Земли – на одной из посещаемых гомокряками периферийных планет. И ничуть не огорчилась. Дитя свободного общества, она, напротив, обрадовалась возможности повидать мир. За три последующих года путешественница посетила половину обитаемой части Галактики. Транспортом ей теперь служили не экзотические пространственные туннели, а самые обыкновенные рейсовые звездолеты. Постоянных перемещений требовала работа – нелегкая, надо признать, работа космической авантюристки.
       Карьера ее началась скромно, с должности посудомойки в захудалом ресторане. Основная сложность заключалась в том, чтобы научиться говорить на интерлингве. Дальше пошло легче. Через какой-то месяц Зайка выбилась в стюардессы. Капитан респектабельного межзвездного лайнера оказал ей небескорыстное покровительство, но скоро надоел. К тому же, у пассажиров подозрительно часто пропадали вещи. Стюардесса благоразумно дезертировала и на некоторое время стала барабанщицей фольклорного оркестра, выступавшего в публичном доме. Оттуда ее уволили за чересчур виртуозную игру, мешавшую отдыху клиентов. После недолгой работы шофером воздушного такси – при этом якобы разбились, а на деле были проданы налево три машины – Алазайса удостоилась редкой чести. На высоком посту личного секретаря одного из самых богатых аристократов планеты Динг она тоже преуспела. Граф умер от истощения, исчезновение фамильных ценностей наследники обнаружили слишком поздно.
       Другая на ее месте успокоилась бы и принялась тратить неправедно нажитое, но не такова Зайка. Большое удовольствие ей доставила организация незаконных  экскурсий для туристов, желающих увидеть подводные оргии русалок в пресном океане Оуме. С аквалангом за спиной она сопровождала любителей пикантных зрелищ в качестве гида и по рации комментировала особо любопытные эпизоды. Закончилось это довольно плохо, власти поместили преступницу в психиатрическую лечебницу. Оргии русалок считаются там интимным священнодействием, а кощунственное присутствие на них посторонних лиц приравнивается к сумасшествию. Из дурдома Зайка сбежала, разжалобив и обманув лечащего врача. Он искренне поверил в то, что привлекательная пациентка когда-то сама была русалкой, лишилась хвоста в результате тайного научного эксперимента, и наблюдение за игрищами бывших подруг приносит ей утешение.
       Раздумывая, чем бы еще заняться, Алазайса случайно зашла на выставку шедевров невещественной скульптуры и там встретила Тото, большого специалиста по части похищения и перепродажи произведений искусства. Поскольку в разных мирах произведениями искусства считают очень разные, подчас крайне нелепые вещи, Тото не только воровал, но и фантазировал. На Динге, к примеру, он обогатил частные коллекции десятком ржавых утюгов, выдав их за культовые статуэтки первобытных племен Мачанга. Бывалый проходимец преподал Зайке уроки мастерства, а скоро она превзошла учителя. Парочка прославилась, провернув несколько эффектных акций. Заказы посыпались со всех сторон. В эпоху, когда реально ощущаемые деньги давно отошли в область легенд, многие богатые люди жаждали иметь при себе хоть какое-нибудь материальное воплощение богатства – картину, украшение из редкого минерала, хотя бы старинную книгу. На всех не хватало. Музеи грабили повсеместно и постоянно, но редко кто делал это с таким изяществом, как Тото и Зайка. И при этом их ни разу не поймали.
       Недавно они получили выгодное предложение. Работа пустяковая – слетать на Легис и добыть из тамошнего музея то ли шкатулку, то ли деревянный ящик – но оплата внушительная. Специалисты знали, что в музее истории Легиса ничего по-настоящему ценного нет. Аборигены никогда, ни в прошлом, ни в настоящем, с искусством не дружили. Ломать себе голову над вопросом, чем так ценен ящик, Зайка не стала. Мало ли в Галактике придурков! От кого поступил заказ, она также не знала, и знать не хотела. У них с напарником само собой установилось своеобразное разделение обязанностей: Тото договаривался с клиентами и реализовывал добычу, ей доставалось самое веселое – замысел и исполнение.
       Трудности начались с первого дня. Обосновавшись в гостинице, они в тот же день зашли в музей. Увиденное впечатлило. Что в музее все запущено, предполагалось заранее, но чтобы настолько! В этом, как ни странно, и заключалась проблема. Судя по  тому, с каким изумлением их встретили, последний посетитель побывал здесь года два назад. Искомый предмет красовался посередине просторного, почти пустого зала на втором этаже, накрытый потрескавшимся пластиковым колпаком. Табличка извещала: «Черный ящик Маргадуда. Дар музею от ФиГУ». Ничем не примечательная вещь, вроде ящика для сигар, только очень большого. Зайка сразу поняла – вынести его отсюда днем без большого шума невозможно. За порядком в залах следили две полубезумные старушки, очень раздраженные визитом нежданных гостей, а на входе неизвестно зачем дежурил здоровенный бугай. Значит, ночью.
       -       Старушки-то совсем хлипкие, - как бы невзначай заметила Зайка. – Может, того?
       -       И не думай! – пресек кровожадные планы Тото. – Насилие исключается.
       Проникнуть в здание ночью тоже не удалось. Любые современные системы защиты Тото взламывал с легкостью, но ничего не смог поделать с огромным амбарным замком. Такое он видел впервые в жизни. Не пилить же его! Вдобавок, на первом этаже не было окон. Целую неделю Зайка придумывала и отвергала в меру хитрые планы. Пролом в задней стене? Технически сложно. Через крышу? Тем более. Подкуп? Но кого подкупать? Старушки пребывают в блаженстве вечного маразма, дневные охранники, похоже, вообще не умеют разговаривать, начальство не появляется в музее никогда. Ночных охранников  запирают, а спят они крепко. Даже соблазнить их женским телом затруднительно. После недели размышлений Зайка сломалась и перешла к чтению книжек, надеясь на озарение. Тем временем Тото, следуя стандартной схеме, пробовал установить контакты с местным преступным миром. Уяснив, наконец, что преступников здесь нет, одни наркоманы, он сам увлекся таблетками и временно выбыл из игры.
       Понятно, что про Мишу Зайка почти забыла. Редко, очень редко вспоминала  смешного юношу, неожиданно возникшего на ее извилистом пути и столь же неожиданно исчезнувшего. С Тото она поддерживала не только деловые, но и все прочие отношения, а тот был мужик горячий. Упрекать ее в неверности и беспринципности – глупо. Миша вырос в Советском Союзе на романтических книгах девятнадцатого века и наивных фильмах. Он верил в истину, добро и красоту, а особенно в любовь. Цинизм этому не противоречит, что бы там не болтали умники. Зайку же воспитали парижские улицы и хипповая музыка. Принципов она не имела – ни хороших, ни плохих, никаких, а любовью считала нечто другое. И все же внезапное появление из прошлого Мишиного призрака поразило ее. Случилось это в маленьком книжном магазинчике в центре Белки, недалеко от музея. Там она попросила у продавца, из чистого любопытства, книжку какого-нибудь известного туземного автора.
       -       Вообще-то, у нас писателей давно не водится, - ответил ей старый дедушка, один из последних интеллигентов Легиса. – Но вот, есть книга, очень известная в определенных кругах. Стихи! Необычные стихи! За ними с других планет специально прилетают.
       С этими словами он положил на прилавок «Песни стабильности / Песни хаоса».
       Это была действительно известная книга. Не потому, что Мише удалось сотворить  гениальные стихи. Вирши получились так себе. Вся штука в том, кто их написал. Малая часть запасов первородной магической энергии, таившейся в Мише, незаметно для него самого выплеснулась в текст. Фактически он издал, не думая о том, книгу заклинаний. Преобразуя мир, маги оперируют именно словами. Рифмованные строки, зафиксированные на бумаге могучим, но неопытным чародеем – ужасная сила. Если читатель обладал хоть каплей магических способностей – а потенциально они есть у многих – прочитанное осуществлялось. Чем больше соответствовали личные желания тексту, тем причудливее оказывался результат. Порой люди превращались в животных, а то и в неодушевленные предметы. К счастью, не навсегда. Кое-кто пострадал серьезно. Одна приличная женщина прочла своим подругам вслух:
                Когда приходит паранойя
                Ко мне со стоном из могилы, 
                Боюсь, что унесут в Иное
                Психоделические силы. 
       И ведь унесли! Тут же унесли! Полиция потом долго и безрезультатно разбиралась, но все же взяла подозрительную книжку на заметку. Слух о ней постепенно разнесся среди любителей острых ощущений. Тираж разошелся, издательство напечатало еще. Ни один автор за сто лет не имел такого успеха. Миша обо всем этом не знал. 
       Алазайсу стихи не интересовали, но все же она взяла томик в руки и полистала. Взгляд ее задержался на последней странице и уцепился за четверостишье:
                Происхожу от человека, 
                Изъяны есть в душе и теле. 
                Я есмь и Альфа и Омега,
                Но кто же я на самом деле?
       Между прочим, некий восторженный паренек, прочитав это, и впрямь тут же, не сходя с места, узнал, кто он есть на самом деле. И немедленно повесился. А вот Зайке почему-то вспомнилась ночь, костер у дороги, Миша, напившийся одеколона… Она открыла книгу в начале и увидела его портрет. Хороший портрет, нарисованный талантливым художником Ваней.
       -       Твою мать! – сказала Зайка по-французски. – Кто это?
       -       Автор, конечно, - порадовался ее интересу к литературе дедушка. – Студент нашего университета, кажется. Не помню, как зовут. Анжело Мистериозо – это, понятно, псевдоним.
       Через полчаса она купила новый спортивный мобиль. Через час приехала в Веселую деревню. Обращаться прямо в университет не хотелось – начнутся расспросы, кто такая да откуда. Селяне, завидев книжку, делали круглые глаза и невнятно мычали. Наконец Зайке посчастливилось наткнуться на Джо, владельца того самого псевдосалуна, где традиционно заседали Миша и компания.
       -       Это Фергус, мой друг! – объяснил он. – Вам сильно повезло! Они все вечером придут ко мне. Они мои друзья! Вы не поверите, грибы едят! Наберут кучу этой дряни и едят. Я пробовал, чуть не помер, а им ничего. Сейчас они в лесу, туда вам не проехать. Лес большой! Вечером приходите. Говорите, Миша его зовут? Нет-нет, Фергус, Ферри, я точно знаю.
       Несовпадение имен смущало. Вдруг, все же, кто-то очень похожий? Еще раз раскрыв книжку, она вгляделась в параллельный текст. Русским языком Зайка не владела, но буквы кириллицы и так легко узнаваемы. Нет, не двойник. Миша! Но работа – прежде всего. Сейчас – в  город. До вечера еще далеко, Тото не знает, где она, начнет волноваться. Из осторожности они не пользовались техническими средствами связи.
       -       Я вечером заеду, - пообещала Зайка и развернула машину.
       По дороге нахлынула ностальгия. «Милый мальчик! Самый добрый из всех людей, каких я встречала». В гостинице ее ненадолго отвлек от этого нездорового занятия почти очухавшийся Тото: 
       -       Тачку купила? Это хорошо. Дело застряло – это плохо. Завтра приезжают заказчики, а у нас что? Встречаемся с ними вечером. В лесу. На тачке и поедем. Ты скоро чего придумаешь?
       Молча кивнув, она плюхнулась в кресло. До наступления сумерек два раза подряд прочла все Мишины вирши и чуть не расплакалась. Тото спал. Будить его Зайка не стала и снова уехала, но не в деревню, а в центр города, к музею. Для очистки совести. Где-то в это время музей закрывался, была вероятность повстречать неуловимых ночных сторожей. На месте обнаружилось, что замка нет и входная дверь приоткрыта. Недолго думая, Зайка вошла. В комнатке возле входа, где днем размещался дежурный, витал странный запах. На полу сидели и созерцали потолок двое молодых людей дебильного вида. В  глазах их отражалась бесконечность.
       -       Ты зачем пришла? – сонным голосом спросил ближний. – Тебе еще рано.
       -       В смысле?
       -       Ведь ты же Смерть? Нам еще не пора. Мы пока не постигли универсальный гармонический закон.
       «Образованные, надо же!» - Зайка посочувствовала обкуренным сторожам и взбежала на второй этаж. Одного взгляда на примитивный приборчик хватило, чтобы понять – сигнализация отключена. «Неужели все так просто?» - сама себе не поверила она, снимая колпак, закрывавший черный ящик. Точно, не все так просто – в дверях зала показался один из дебилов.
       -       Смерть! Смерть! – заорал он. – Я не хочу! Я ее не пущу!
       И запер дверь снаружи. Другого выхода из зала не было. «Проблема невелика, - не растерялась грабительница, - а окна на что?». Пытаясь разбить окно, сделанное из толстого упругого пластика, она поломала несколько ценных экспонатов и порезалась. На вандализм ушло минут пять. Красивый прыжок со второго этажа с ящиком в руках был достоин лучших зрителей, чем подлетевшие как раз в этот момент полицейские. Вызвал их все тот же дебил. Он требовал, чтобы у Смерти отняли косу. Вернее, не совсем косу – на Легисе Смерть обычно приходила за мужчинами с огромными ножницами и сначала отрезала важные части тела. В полиции к таким звонкам привыкли, но наряд все же выслали. Слуги закона опоздали на считанные секунды. Успели только поглазеть на то, как растрепанная девица запрыгивает в новенький мобиль. Его Зайка бросила через квартал, скрылась в подворотнях и ушла от погони. С ящиком она не рискнула садиться в такси, поэтому до гостиницы добралась уже ночью. Поездка в лифте, к счастью, обошлась без попутчиков.
       -       Я знал! – вскричал Тото, обнимая подругу. – Ты самая лучшая!
       Встречу с Мишей пришлось отложить.   

                Глава V,
  в которой доказывается, что подслушивать - не всегда плохо, а иногда и очень хорошо

       В реальное существование енота Феди инспектор Хут, к счастью, не поверил. Посчитал, что подвергся в салуне воздействию остаточных паров наркотических веществ, или просто не выспался. Какой-то зверь – скажем, кот – возможно, сидел в ящике, но разговаривать он никак не мог. Так что инспектор скоро вернулся в столицу, в управление полиции – дожидаться результатов экспертизы, копаться в архивах и строить версии. Миша, конечно, не признался ему, что узнал в одной из разыскиваемых преступниц  старую знакомую.
       Сам же Миша во время пешей прогулки до университета получил изрядный втык от научного руководства. Немыслимо, но наивные начальники, похоже, так и не догадались о пьяном разгуле, царящем во вверенном им заведении – порицания касались совсем другой темы. Мишу всерьез подозревали в незаконном применении магической силы против товарища. От конкретных обвинений оба доктора воздерживались, но весьма недвусмысленно намекали на предстоящее суровое разбирательство. Возможно, на уровне ректората. Пока что оно откладывалось до получения из полиции свежих известий. Грозно нахмурившись, декан повелел «Иди, учись!», и заперся в кабинете, а с ним и доктор Валиум. Туда же вызвали заведующего кафедрой околдовывания доктора Дракота. Все свои лекции и семинары они отменили. Бросалось в глаза, что ученые мужи очень и очень озабочены. 
       Нехотя Миша побрел в учебный корпус и успел как раз к началу лекции по ясновидению и пророчеству профессора Айно, древней безобидной старушки. Заняв место в заднем ряду, он уставился в стол и вроде бы не замечал ничего из происходящего вокруг. Студенты украдкой кидали на него любопытные взгляды – о ночных приключениях все уже знали. «Какое ужасное утро! – думал Миша, вовсе не слушая профессоршу. – Меня же хотели похитить, меня! Бедный Альф им случайно подвернулся. Но кто? И зачем? Никто же не знает моих настоящих возможностей, разве что старичок Магус, а где он сейчас? Или знают? А появление Зайки – это случайно или нет? Надо ехать в Белку, растрясти инспектора и найти ее! Ага, там-то вертолетчики тебя и сцапают!». Тут Мише передали записку. Он развернул ее и прочел:
                Люблю поесть, люблю попить
                Хорошего пивка.
                Волшебникам нельзя так жить, 
                Но я-то жив пока! 
       Отметим, что Миша прочел именно тот текст на русском языке, который здесь приведен, хотя автор писал на интерлингве. В пропитанном первородной магией сознании
любой текст автоматически переводился, в данном случае – с какой-никакой, но рифмой. Даже мощное нейтрализующее поле университета не могло этому помешать. После преображения Миша умел говорить вообще на всех языках и свободно переходил с одного на другой. Что не мешало ему посещать занятия по иностранным языкам, исключительно с целью похвастаться. Он хотел сочинить ответ на записку, но лекция закончилась. В коридоре Мишу остановил взволнованный Вэн:
       -       Ты нам объяснишь, наконец, что это было? Ты все знаешь, я вижу! А как тебе стишок? А ты на фехтование идешь?
       -       Стишок глупый. Тупеешь ты, Ваня, - мрачно ответил Миша. - А знать я ничего не знаю. И на фехтование не пойду. Это дурацкое махание железками достало уже.
       Студентов Высшей Школы Жизни обучали и владению холодным оружием, поскольку считалось, что таковое умение крайне необходимо магу. В этом деле Миша не блистал – его чудесные способности относились только к сфере духа. Оставив товарища в глубоком недоумении, он покинул здание и бесцельно углубился в живописный парк, занимавший изрядную часть территории университетского городка. Блуждая по аллеям, Миша оказался на берегу маленького ухоженного пруда. То было любимое студентами место свиданий. Трое преподавателей во главе с деканом, видно, не знали об этом, иначе они, покинув деканат, не избрали бы скамейку на противоположной стороне пруда местом секретного совещания. Миша, напротив, знал. Знал и том, как можно незаметно подползти к скамейке сквозь кусты. Весельчак Флинт  не раз пользовался этой возможностью подслушать романтические беседы и узнать пикантные подробности чьей-нибудь личной жизни. Не со зла, конечно, только для развлечения. Оставшись незамеченным, Миша скрылся в зарослях, обогнул пруд и, не хуже индейского разведчика, подобрался к скамейке на приемлемое  расстояние. Именитые маги на всякий случай выставили дополнительную защиту от технических шпионских приспособлений, но против банального подслушивания ничего поделать не смогли. Так Миша стал свидетелем важного разговора, открывшего ему глаза на многие загадочные моменты собственного прошлого.
       С самого начала учебы декан Шишман, доктор Дракот и доктор Валиум вызывали у Миши большие подозрения. Порой казалось, что им все про него известно. Но лишь казалось – с новым студентом обращались предельно корректно. Сам он на откровенность не напрашивался. И до сих пор не вспомнил, что кое с кем из этой троицы встречался в прошлой жизни. Декана он видел совсем недолго, в магически измененном обличии, к тому же был пьян. С Дракотом Миша немало времени провел в одной, можно сказать, комнате, но тогда маг носил другое имя и смахивал на спившуюся обезьяну. Сейчас же доктор казался элегантным гномом, только что покинувшим салон красоты.
       -       Мы создали наш Союз Выпрямителей Реальности почти тридцать лет назад, -  первыми достигли Мишиного слуха слова декана, - а результатов нет практически никаких. Мы в тупике. Вы знаете, что ректорат не одобряет наши идеи, и поэтому нам приходится действовать тайно…
       -       Эти старые пердуны элементарно зажрались! – прервал декана молодой и энергичный доктор Валиум. Он неспроста преподавал такой сложный предмет, как переубеждение. – Дальше своего носа не видят! Даже обычные люди, не то что маги, уже замечают искривление первоначального Пути Вселенной. Достаточно посмотреть, что в Белке творится. Не говоря уж о закрытых планетах, вроде Земли. И когда мы, наконец, узнали, в чем корень зла, нашли планету, откуда корень этот растет, нам говорят – не надо! Сидите тихо, пусть все идет, как идет. Так и будем ждать до самого Слова... 
       «Вот это да! – поразился Миша. – Я-то думал, они тут придумывают для меня страшные наказания, а они, оказывается, обсуждают проблему мирового зла». Между тем, судя по звукам, доктор Дракот вскочил со скамейки.
       -       Нашли, тоже мне! – возмутился маленький человечек. – Это я нашел древний манускрипт с трактатом об искривлении и выпрямлении.
       -       И это единственная ваша заслуга, - веско указал декан. - Дальше последовала цепь ошибок. Ваших ошибок! Вы, доктор, виноваты во всем, что случилось. Объясните мне, глупому, еще раз, почему вы указали именно на этого придурка? Объясните просто, без вашей специфической терминологии. Почему из всех людей – он? 
       -       Так определили звезды! – не без лишнего пафоса ответил Дракот. – Я знаю, вы, Шишман, не любите астрологию, считаете, что в наш век она себя изжила. У нас даже нет соответствующей кафедры. Но наши великие предшественники не могли заблуждаться! Я выполнил сложнейшие расчеты, и из них следовало, что он – единственный человек в известной нам части Галактики, способный выполнить такую миссию. Да, способный стать Выпрямителем!
       -       Ваши звезды ошиблись, - опять вступил в разговор Валиум. – А иначе, почему произошел временной сбой? Я потратил годы на исследования – если он Выпрямитель, сбоя в принципе быть не могло!
       -       Ну, уж в этом я точно не виноват!
       -       Действительно, - спокойным и рассудительным тоном начал декан, - когда я отправился на Землю, вручил этому несчастному студенту Жезл Изменения – кстати говоря, украденный нами из музея Школы, где он по-прежнему числится – и направил его в переходной портал, кто мог предугадать, что произойдет такое? Что он появится на Ойстере только через двадцать пять лет после ухода с Земли? Где он пребывал все это время, одни боги ведают. Для него-то и секунды не прошло. Такие вещи редко, но случаются. В особенности – с Ойстером. Раз причина искривления там, она не может не порождать вокруг себя сильнейших флуктуаций. Сбой вышел редчайший, не только временной, но и пространственный. Появился-то он в итоге не на выходе из портала, а в чистом поле! Но потом мы все сделали верно. Знали, что он рано или поздно туда прибудет, установили дежурство. Каждый из нас по нескольку лет жил на Ойстере в чужом облике, ожидая его. Надо же такому случится, что, когда он все-таки прибыл, там были вы, Дракот! Вы не удовольствовались ролью мирного имперского торговца, ввязались в какие-то дикие преступные махинации, поцапались с тамошними волшебниками и угодили в тюрьму! И не в обычную тюрьму, а в закрытую жестким антимагическим полем, так что вы лишились Силы и не могли убежать. А когда он чудом – хотя, чудом ли, не уверен – попал туда же, вы его просто не узнали! И спас его бездарный Магус, а не вы! И вы так и не дали мне вразумительных объяснений – почему, черт побери, вы не ушли вместе с ним, когда Магус подкупил стражу?
       Обвиняемый пытался что-то сказать, но доктор Валиум его опередил:
       -       Известно, почему! Камешки забрать хотел! Жадность до добра не доводит! Там же в шахте алмазы добывают, вот он и собрал себе знатную коллекцию. А как без них уходить?
       -       Клевета! Гнусная клевета! – огрызнулся человечек, которого Миша уже идентифицировал.
       -       А откуда столько денег? А откуда немалый домик на море?
       В этот момент Миша ненадолго перестал вникать в смысл разговора, перешедшего в фазу взаимных упреков и оскорблений. До сознания с трудом, но дошло, какого такого загадочного человека беспрестанно поминали маги. Его самого, Мишу, и касалась их беседа не вчерашнего происшествия, а славных приключений трехлетней давности. Путешествие по Ойстеру, казавшееся серией несуразных нелепостей, в свете новых открытий приобретало осмысленность. Но все это с трудом умещалось в голове. Заставив себя успокоиться, Миша прислушался с усиленным вниманием. 
       -       Не понимаю, зачем вообще магу драгоценности и прочие мирские блага, - продолжил свою речь декан, - но оставим это пока в стороне. Вы покинули тюрьму спустя сутки, только тогда смогли связаться с нами и понять, кого упустили. Но время-то было безнадежно упущено! Задержка оказалась роковой! Он попал в лапы гомокряков!
       -       Вы же сами велели на него плюнуть, идти искать Жезл, - оправдывался Дракот, известный Мише под именем Аса. – Чтобы потом с новым кандидатом начать все заново!
       -       А что я мог сделать, - воскликнул декан, - если он оказался таким идиотом! Этот человек ничего не умел! Первое, что он совершил – сломал Жезл, второе – потерял его, третье – отправился прямиком в тюрьму!
       -       Но после вы поменяли свое мнение, - напомнил Валиум. – Велели найти его и зачислить в Школу.
       -       Да, когда он убил дракона, охранявшего портал гомокряков. Это не всякий сможет. Я подумал, что в нем все-таки что-то есть, просто не обучен. Получив образование, он мог бы вернуться и продолжить миссию. За дальнейшие неудачи ответственны наши бюрократы. Мы заочно зачислили его, отправлявшаяся на Ойстер практикантка передала ему Знак студента. Но транспортный отдел не обеспечил его доставку сюда!
       -       Ага! Они думали, что его доставим мы, а мы – что они. – Как самый молодой, Валиум иногда позволял себе иронию. – Тем временем он превратился в то ужасное, что он теперь есть. А в последний момент какие-то космические гангстеры чуть не забрали Жезл. И мы не знаем, кто они. Хотя один из них уже три года сидит в нашем зверинце.
       -       Потому что вот этот так называемый колдун не способен расколдовать кролика!
       Вспомнив забавного кролика в очках, Миша чуть не рассмеялся. В эту же минуту из соседних кустов донесся подозрительный шорох. Можно было подумать, что кто-то еще подслушивает беседу ученых.
       -       Но это вы велели все равно учить землянина, раз уж он прибыл в Школу, - возразил Дракот. – И скрывать от ректората его истинную сущность!
       -       Со Знаком в кармане он только сюда и мог прибыть, - голосом, полным пессимизма, произнес декан. – Да, тут моя вина. Три года прошли впустую. Он абсолютно неуправляем! Он представляет собой еще большую опасность, чем раньше.
       -       И дурно влияет на студентов, - добавил Валиум. – Эти стишки про хаос, от которых у людей рога вырастают… К тому же, теперь очевидно – за ним потянулся хвост.  Молодчики в черном, похитившие студента Альфа, думаю, те же, что покушались на Жезл тогда на Ойстере.
       -       Но кто они? – риторически вопросил Дракот. – Служители тьмы? Темные маги искоренены повсеместно давным-давно.
       -       Спросите у кролика! Между прочим, как раз Ойстер – единственное место в Галактике, где открыто действуют самодеятельные волшебники, неподконтрольные Школе. Я имею в виду имперских магов. Вы, помнится, от них и пострадали...   
       -       Послушайте! А не могут эти, на вертолете, украсть кого-нибудь прямо отсюда, из Школы? – Доктор Валиум не на шутку обеспокоился.
       -       Опомнитесь! – поспешил успокоить его декан. – Здесь же защита. Ни один летательный аппарат не может пролететь над территорией Школы. У него элементарно отключится двигатель. Кстати, лет сто назад был такой случай – самолет упал к нам в парк. Еле замяли…
       «Хорошего – понемножку», - решил Миша и потихоньку отполз вглубь зарослей. Опасность обнаружения все же существовала - обычно у скамейки подслушивали ночью, но никак не при свете дня. Он и так узнал более чем достаточно. Отряхнув штаны,  Выпрямитель Пути Вселенной исчез с места действия так же незаметно, как и появился. Хотел переварить услышанное. И пропустил самое интересное.
       -       Можно деактивировать Михаила, - порадовал своих собеседников декан. – Жезл был изготовлен Маргадудом Мудрым из древесины Единственного Дерева Ух. Нужен любой другой предмет из того же дерева, свободный от магии. Вы знаете, такой предмет есть.
       -       Черный Ящик Маргадуда! – сразу догадались оба доктора. 
       -       Он самый. Пятьдесят лет назад передан в музей истории Легиса. Вещь совершенно не магическая. Говорят, старый хрен хранил в нем свою вставную челюсть. Достаточно съездить в Белку и забрать – он, кажется, по-прежнему является собственностью университета. Еще нужен пустой, незагруженный энергией орех гомокряков. У нас хватит знаний, чтобы разделить Силы, живущие внутри этого парня. Они вернутся в естественные хранилища. Мы получим загруженный Орех и новый Жезл Изменения. Точнее, Ящик Изменения. Но, боюсь, сам Михаил в ходе операции умрет.
       -       Неважно! – отмахнулся Дракот. – А где взять орех?
       -       Это самые простые орехи, растут на Ойстере. Жрецы гомокряков хранят в них энергию.
       -       И у вас есть такой орех?
       -       Пока нет, но скоро будет. Я предвидел, что нам придется прибегнуть к радикальным мерам. 
       -       Вы что же, имеете связи с  гомокряками? – предположил Валиум.
       -       Ни в коем случае! – Ответ декана прозвучал сурово. – В манускрипте ясно сказано: гомокряки – это зло. Они – причина вселенского неустройства, искривители Пути. Цель деятельности нашего Союза, цель неудавшейся миссии Михаила – уничтожение гомокряков. Никаких контактов с врагом! Любое, даже случайное общение с ними может обернуться бедой. Я действовал осторожно – поспособствовал принятию на подготовительные курсы одного дурачка с Ойстера. Он на днях приедет и привезет несколько орехов. Сам-то он ничего не знает, да и вообще способностями не обладает, так что потом мы его отправим обратно. 
       Декан Шишман был прав, утверждая, что никакой механический летательный аппарат не сможет пролететь над защищенной территорией Школы. Но это вовсе не касалось существ, использующих для полета мускульную силу крыльев. Или ушей. Когда маги встали со скамейки и покинули берег пруда, они не заметили торчавшее из ближних кустов большое фиолетовое ухо. 

                Глава VI,
                где возникает неожиданный гость из прошлого

       За последнее время Миша сильно поумнел. В нем сохранилось, конечно, много пережитков, доставшихся в наследство от того, прежнего советского студента, пофигиста и комсомольца. Но появились и такие привычки, какими ни один советский человек обладать не мог – за отсутствием соответствующего опыта. Что бы там ни говорил декан, для самого Миши три года не прошли впустую. Когда первоначальная чехарда приключений сменилась размеренным бытом Школы, взбаламученное сознание потихоньку успокоилось и на его поверхность всплыло что-то вроде мудрости. Учиться необходимо, понял Миша, потому что это – шанс. Чудесные новоприобретенные способности с трудом поддавались контролю и вполне могли, без должных тренировок, привести к печальному концу. Сумасшествие уже маячило на горизонте. Но все-таки он не сошел с ума. Напротив, преисполнился невероятного оптимизма. К третьему году учебы Михаил  перестал задавать себе вопросы – что, как и почему – почти поверив, что он – избранник неведомой судьбы, счастливец из счастливцев. Вот получит диплом, найдет Алазайсу и начнет покорение Вселенной. Может быть, в переносном смысле, а может быть, в самом прямом. Малость удручало то, что процесс обучения  невероятно скучен, но с этим удавалось справляться с помощью веселых друзей, спиртного и поэзии.
       И вот в один момент все рухнуло. Выяснилось, что Миша был лишь жалкой пешкой в руках трех полубезумных преподавателей Школы, вынашивающих какие-то бредовые планы по изничтожению космического зла. В чем заключалось зло, он не понял, так как не дослушал беседу ученых мужей до конца. Но и услышанного хватило. Высчитали его по звездам, астрологи хреновы! Для выпрямления Пути! Все сходилось – Миша живо вспомнил, как декан (то был, без сомнения, он) еще в Москве вручил ему злосчастную швабру со словами: «Ты станешь Великим Выпрямителем!». Тюремный друг Аса оказался доктором Дракотом, провалившим задание только из-за собственного раздолбайства. Разъяснилась тайна зачисления в Школу рядового землянина – зачислили по протекции, и не ради него самого, а ради успеха заговора. Между прочим, Миша своими глазами видел в отделе кадров заявление о приеме, написанное его собственной рукой. Ничего подобного он никогда не писал, но теперь-то все ясно!
       Все эти мысли крутились у Миши в голове во время обеда в университетской столовой. Туда он отправился, выбравшись из импровизированной засады. Дневные занятия еще не кончились, поэтому просторный зал пустовал. В Школе царили либеральные порядки – каждый ел, когда хотел, так что неожиданному появлению одинокого студента здесь не удивились. Сосредоточенно допивая компот, Миша припомнил кое-что важное. Временной сбой! Они сказали – двадцать пять лет! Плюс три года учебы. Стало быть, когда он с Бурбеллой бродил по Ойстеру, на Земле уже наступил двадцать первый век. Что-то подобное Миша предполагал и раньше, но масштаб впечатлял! Союз Миров поддерживал некоторую одностороннюю связь с закрытыми планетами типа Земли. Иногда оттуда поступала обрывочная информация, тайно вывозились ценные для межзвездной цивилизации научные сведения, отдельные образцы культурных достижений и высоко ценившиеся в Галактике товары – жевательная резинка и шампунь-ополаскиватель. Между прочим, их производство превышает потребности землян в несколько раз, именно потому, что излишек расходится по другим мирам – о чем сами земляне не догадываются. Ознакомившись с тем немногим, что имелось в университетской библиотеке, Миша решительно ничему не поверил. Слишком уж все это не совпадало с  воспоминаниями о родной планете. Попадались совершенно фантастические утверждения – например, что Советского Союза давно не существует. Очевидно, слабо разбирающиеся в земной специфике галактические шпионы все перепутали. Также ему удалось посмотреть несколько новых земных кинофильмов, но об этом - отдельный разговор.
       Теперь выходило, что сведения могли быть правдой. За три десятилетия  там наверняка столько всего произошло! Выйдя из столовой, Мишу улегся прямо на ровную травку под ближайшим деревом и закурил. Мысли продолжали беспорядочно метаться. Ладно, с Землей разберемся на месте. Вернемся – и разберемся. Есть еще одна новость, совсем плохая. Альфа похитили те самые черные космонавты! С ними он бился – не столько он, сколько Бурбелла – на лесной поляне, непосредственно перед преображением. Вот почему лицо ночного похитителя показалось знакомым – он с ним уже встречался! Тогда они хотели заполучить Жезл. Теперь сила Жезла – в нем самом, и они хотят заполучить его. Надо, блин, что-то делать!
       Надо бежать – вот о чем подумал Миша. Хрен вам, а не продолжение миссии, уважаемые доктора! Плевать на все, и на диплом тоже. Зайка здесь – чего еще ждать-то? Она в числе разыскиваемых преступников. Что ж, это вполне в стиле Зайки. Остается поехать в Белку, проникнуть в полицейское управление и добыть ее досье, не останавливаясь перед применением прямого магического насилия. Дальше легко. Имея хоть какие-то данные, с его талантами можно найти человека за полчаса. Только бы она не покинула планету! После в Школу можно не возвращаться. Вперед на Землю, домой! Приняв такое опрометчивое решение, Миша не учел, что за стенами Школы ему будет угрожать  опасность – когда похитители Альфа поймут свою ошибку.
       Разрешение на поездку в город обычно давал декан, но это могла сделать и секретарша Юля, девушка добрая, чем грех не воспользоваться. К сожалению, когда Миша явился в деканат, то обнаружил, что все ушли на обед. Усевшись в кресло в большом холле учебного корпуса, он принялся караулить секретаршу, наблюдая за проходящими мимо студентами и преподавателями. Вскоре разглядел доктора Шишмана, занятого очень нехарактерным для себя делом. Декан стоял перед висевшим на стене экраном мультивизора и смотрел выпуск новостей. Подойдя поближе, удалось расслышать слова диктора:
       -       Новые подробности дерзкого ограбления музея истории Легиса ждите в следующем выпуске. Повторю, что грабителем, судя по всему, была женщина. Полиция обещает в ближайшее время предоставить прессе портрет подозреваемой в совершении этого преступления.
       Обернувшись, декан увидел в нескольких шагах от себя Мишу. Лицо его перекосилось, во взгляде явственно читался страх. Ничего не сказав, декан схватился двумя руками за голову и выбежал из холла.
       -       Что это с ним? – спросил, подойдя, верный Мишин друг Конан. – Они все сегодня какие-то дерганые.
       У Миши имелись догадки на этот счет, причем неверные, но в ответ он лишь пожал плечами.
       -       Я тебя ищу по делу, - сменил тему Конан. – Ты не хочешь слетать со мной в Белку, прямо сейчас? Если не занят, конечно.
       -       Да вроде не занят. А зачем?
       -       Опять страдаю из-за своей исполнительности. Вечно мне дают разные  поручения. Сегодня прилетает один новый абитуриент, и доктор Теа – знаешь, тетка с подготовительных курсов – попросила меня встретить его в космопорте и проводить сюда. Он же с Ойстера, может заблудиться в нашем муравейнике. Слушай, это же твой земляк! Как я сразу не подумал. Тем более, поехали! Встретишь земляка, новости узнаешь. А может, ты после вчерашнего опасаешься чего?
       -       А разрешение? – поинтересовался Миша, пропустив последний вопрос.
       -       Я уже получил у нее. Два, для нас с тобой. Одному-то скучно.
       -       Ах ты, хитрец! За меня, значит, решил. Хорошо.
       Упускать такую свалившуюся с неба возможность было никак нельзя. Друзья забежали в общагу переодеться – в Школе все ходили в стандартной темно-синей форме, но на улицах большого города она вызывала насмешки. Миша облачился в практичный пятнистый комбинезон из плотной ткани, перетянул его ремнем, на голову нацепил мятый берет, украшенный пером, и стал в итоге похож то ли на загулявшего десантника, то ли на автопортрет Рембрандта. Конан напялил на себя бесформенный желто-голубой балахон. Для жителей Белки это была самая рядовая, неприметная одежда. Ничего из личных вещей Миша с собой не взял, хотя возвращаться не собирался.
       На выходе из общежития они столкнулись с Алисой, тоже одетой по-городскому.
       -       Я еду с вами! – решительно заявила она. – Вообще-то тебе, Фергус, не стоило бы выходить из Школы. Они же Альфа утащили по ошибке, а охотятся за тобой.
       На лице Конана отразился сложный мыслительный процесс. Это очевидное соображение, вероятно, дошло до него только что. Миша улыбнулся и спросил:
       -       Охранять меня будешь, что ли?
       -       Кому-то нужно охранять, - очень серьезно ответила Алиса. – От меня убежать тебе не удастся.
       -       А ты, случайно, енота моего не видела? Пропал вчера куда-то.
       -       Вот уж за твоими собутыльниками я следить не обязана.
       Конан почувствовал, что в их разговоре скрыт некий недоступный его пониманию подтекст, но разбираться в этом не захотел - уважал частную жизнь  друзей. Сам он был человеком очень простым и незатейливым. Уроженец патриархальной планеты Мванти, Конан обладал строгим научным мышлением и большими креативными способностями. При этом искренне полагал, что умеет отличать хорошее от плохого. Все жители Мванти отличаются серьезностью, переходящей в занудство. Чем он Мише приглянулся, трудно сказать, но будущее показало, что при выборе лучшего друга Миша не ошибся.
       Университетский КПП, где дежурил скучающий младший преподаватель, студенты миновали без проблем. У Алисы тоже имелось разрешение  – как и когда она его добыла, осталось тайной. За монументальными вратами, чем-то напоминающими вавилонские, сразу начиналась Веселая деревня. Врата не открывались никогда. Все, кому можно, проходили через неприметную дверцу сбоку. Деревня старательно копировала средиземноморский городок в часы сиесты: пустынная площадь, окруженная одноэтажными домиками, маленькое кафе, много зелени и ярких цветов. Прямо напротив ворот бросалась в глаза высокая башня бывшей церкви неопределенного бога, давно заброшенная. В кафе продавали пиво, Мишу потянуло туда, но осторожность победила. Возле заведения стоял частный гравилет, рядом оживленно спорили трое мужчин.
       -       Эти не местные, - сказал Конан. – Местных я всех знаю. Странно.
       Он достал из кармана миниатюрный омнифон – универсальное средство связи – позвонил в Белку и заказал гравитакси до космопорта. Ждать пришлось минут десять.
       -       Может, полиция? – подумал вслух Миша.
       -       Непохожи.
       -       Главная задача переодетого полицейского – быть непохожим на переодетого полицейского, - заметила Алиса.
       Когда такси наконец прибыло, студенты молча погрузились и почти весь недолгий путь до города провели тоже в молчании. Каждый думал о чем-то своем. О чем думал Миша, понятно – навязчивая опека Алисы стала неожиданной проблемой. От Конана он бы легко отделался, а от нее, действительно, скрыться непросто. Придется все-таки встретить неизвестного абитуриента, а потом тупо сбежать, раствориться в толпе. К тому же, ему и впрямь хотелось узнать из первых рук последние новости с Ойстера.
       -       Они за нами летят, - сообщил Конан, все время тревожно озиравшийся.
       -       Что, паранойя крепчает? – иронически осведомился Миша. – Днем, посреди цивилизованного города нам бояться нечего.
       Алиса, должно быть, собиралась сказать, что он крупно заблуждается, но такси уже  опустилось на стоянку. Друзья вышли и тут же с головой окунулись в столичную суматоху. Все вокзалы в Галактике схожи – неудержимый поток суеты несет попавшего туда человека, мешая сосредоточиться на чем-либо, кроме конкретной цели.
       Как выяснилось, они чуть не опоздали. Рейсовый звездолет с ближайшей к Ойстеру планеты Ри недавно приземлился, вот-вот ожидалось появление пассажиров. Гость будет ждать возле справочной, пояснил Конан. Договорившись встретиться там, разошлись по гигантскому залу ожидания, отличавшемуся от Ленинградского вокзала, на взгляд Миши, только размерами. Алиса чуть отстала от подопечного, но не теряла его из виду. Она пристально вглядывалась в лица бродивших по залу людей и на самом деле сильно напоминала телохранителя при исполнении. Конан ушел куда-то по направлению к выходу в город. Миша от нечего делать рассматривал витрины маленьких магазинчиков,  один из них посетил и вынырнул оттуда заметно повеселевшим. У окошка справочной он заметил курчавого молодого человека плотного телосложения, державшего в одной руке огромную сумку, в другой – кожаный чехол, под которым угадывался некий музыкальный инструмент.
       -       Меня должны встречать представители университета! – кричал тот в окошко.
       Миша похлопал его сзади по плечу и сказал:
       -       Стало быть, это ты. Мне следовало догадаться. 
       -       Михаил! – завопил на весь зал Мало Ли Кто, известный на Ойстере певец и музыкант. Бросив вещи на пол, он яростно замахал руками и чуть ли не прыгал от радости. 
       -       Знакомься, Алиса, - представил его подбежавшей спутнице Миша. – Мало Ли Кто, мой боевой товарищ. Это не имя, а творческий псевдоним. Он, кстати, бард.   
       -       Очень приятно! – расплылся в глупой улыбке бард. Не выдержав проницательного Алисиного взгляда, тут же смутился и вдруг неожиданно выпалил: - Вы красавица!
       -       Благодарю, - холодно ответила красавица и добавила не без иронии: - Какое удивительное совпадение, что вы знакомы. 
       -       Такие совпадения невозможны. А ты что же, - снова обратился к старому другу Миша, - думаешь магом заделаться?
       -       С чего ты взял? – не понял бард. – Я хочу на поэтический факультет поступать. Или на демагогический. Еще не решил.
       На поэтическом факультете готовили магов, работавших в области культуры. Туда принимали людей со средними способностями. На демагогическом – магов, притворявшихся политиками. Там учились полные бездари.
       -       Все понятно, - резюмировал Миша, – что ж, надо возвращаться. Что-то не хочу я здесь задерживаться. Куда Конан подевался?
       -       Забрел, наверно, в книжную лавку и обо всем на свете позабыл. С ним такое случается. Подождем. – Судьба Конана девушку явно не беспокоила.
       Прошло полчаса, пропавший однокурсник не объявился. Все это время давно не видевшиеся сотоварищи обменивались репликами вроде «ну, ты сам-то как?». Когда ждать надоело, Миша достал свой омнифон и позвонил. Никто не ответил. После чего они проследовали на стоянку такси и отбыли в Школу. Внезапная отлучка Конана была в порядке вещей. Мало ли, какие у человека дела возникли? Сам вернется. Никаких неприятностей на обратном пути с ними не приключилось, если не считать того, что бард с непривычки чуть не вывалился из гравилета.
       Планы Михаила, как видно, радикально поменялись. Ему расхотелось бежать. Неожиданная встреча с Мало Ли Кто показалась добрым знаком. Алазайса незаметно отодвинулась на второй план. «Не все ли равно, когда, сегодня или завтра? – непоследовательно рассуждал студент. – Один день ничего не меняет. К тому же, не исключено, мои опасения беспочвенны. Вот, слетали в Белку, никаких злодеев не встретили. Альф наверняка скоро найдется. И расскажет, что все это была шутка». 
       Миша ошибался по всем пунктам. Иногда один день может изменить очень многое.

                Глава VII
                рассказывает о судьбах народов и нехватке закуски 

       Уже темнело, когда Миша, Алиса и гость с другой планеты добрались до Школы. Свежий вечерний ветерок шевелил листву, птицы по-прежнему исполняли нечто затейливое в духе фри-джаза, из столовой доносились звуки ужина. Звезды одна за другой потихоньку выползали на небо. Обитатели ученого городка безмятежно расслаблялись. Кое-кто даже занимался спортом. На посту в проходной сидел теперь примерный студент Финн с потрепанной книжкой в руках. Он спал. Декан Шишман поручил своему лучшему ученику отловить и немедленно, невзирая на позднее время, направить к нему абитуриента с Ойстера. О том, что встречать гостя поехал не кто иной, как сам ужасный Фергус, декан не ведал. Но день выдался таким утомительным, часовой задремал, и в итоге начальство узнало о прибытии Мало Ли Кто только на следующий день.
       -       Вот она! – обрадовался Миша, разглядев на столике перед Финном маленькую сережку с серым камнем – личный Знак учащегося подготовительных курсов. Без нее бард, как и любой другой чужак, ни за что не смог бы проникнуть в Школу. – Держи! В ухо вставлять не обязательно. Это твой пропуск и зачетка одновременно.
       Без помех миновали похрапывающего Финна, и перед ними открылся благоухающий магический заповедник. Миша испытывал сложные чувства. Он успел сегодня распрощаться с этим местом. Бард, широко открыв глаза, рот и все, что возможно, пребывал в глубоком шоке от увиденного. О чем думала Алиса, неизвестно.
       -       Обалдеть! Это же рай! – благоговейно произнес Мало Ли Кто. Он умудрился где-то научиться интерлингве, вот только иногда перевирал трудные слова. – Почему я не приехал сюда раньше? Зачем погубил молодость в нашей дыре?
       Бросив взгляд на сверкающую огнями башню общежития, Миша скептически хмыкнул. Ничего особо райского вокруг не наблюдалось. Пейзаж успел ему порядком надоесть.
       -       Пойдем ко мне в комнату, - предложил он. – Там и поспишь. Завтра тебя куда-нибудь определят, а сегодня не стоит беспокоить администрацию. Ты есть хочешь?
       -       Нет! Спасибо! – моментально отозвался новоиспеченный абитуриент. – Я плохо перенес межзвездное путешествие. До сих пор тошнит.
       -       Ну и ладно. А я, как ты помнишь, питаюсь космической энергией, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Миша. – Ты, Алиса, наверно, ужинать пойдешь?
       -       Я с вами! – заявила девушка. – Очень хочется послушать человека с такой любопытной планеты. Ты же мне чаю нальешь?
       -       А куда я денусь? – обреченно согласился ее спутник, едва не добавив вслух: «Вот ведь привязалась!». 
       Возле Мишиной комнаты они застали Айдабеллу. Та приклеивала к двери лист бумаги с крупной надписью: «Осторожно! Здесь живет опасный похититель людей!».
       -       Юмор на уровне, - похвалил хозяин комнаты, - но все-таки сними.
       -       Ой, Ферри, а это кто? – изумилась Айда, заметив барда. – Не иначе, как твой новый андроид? Будет подметать пол, стирать носки, чудесно! Это ты правильно придумал! Я слышала, у тебя уже можно раскопки производить. Все-все, ухожу!    
       -       Не обращай внимания, - бросил Миша, пропуская вперед гостей. – Здесь еще не так шутят.
       Обиталище Михаила потрясало воображение. Айдабелла почти и не шутила. Раскопки не раскопки, но генеральная уборка значилась первым пунктом повестки дня. Аскетически обставленная мебелью комната – диван, стол и два стула – заросла толстым слоем уже не пыли, а грязи. В углу прямо на полу стоял аппарат для воспроизведения музыки, печально известный соседям по этажу. В другом углу лежала груда одежды. Всюду валялись книги, исписанные бумаги и окурки – на столе, на стульях, под столом, на диване. Обязательный для студентов учебный компьютер отсутствовал. Среди бумаг красовались неприглядные объедки. Миша жил сугубо духовной жизнью, не отвлекаясь на бытовые мелочи. Смахнув с дивана нечто вроде рваных трусов, гостеприимный хозяин пригласил гостей располагаться, а сам занялся приготовлением чая. Для этих целей служила вторая крохотная комнатка, изначально задуманная как кухня, а ныне превратившаяся в заброшенный чулан. Туда решались входить только люди с крепкими нервами. Алиса, однако, не побоялась. Пока Миша возился с чайниками и чашками, она незаметно подкралась и тихо сказала:
       -       Ты не беспокойся, я не помешаю. Думаешь, при мне не обо всем можно говорить? Можно. Я же все знаю о твоих похождениях на Ойстере - о Жезле, о гомокряках. И о твоей скрытой Силе знаю.
       -       Откуда?! – Миша чуть не разбил чашку. – Я же никому…
       -       А пить меньше надо. Ты мне еще год назад в деревне исповедовался. Мол, поговорить не с кем, душа болит, ты одна здесь, Алиса, нормальный человек… Правда, язык у тебя заплетался. Но ты меня не бойся, я не выдала и не выдам. Я помочь хочу.
       В маленькой кухне с трудом умещались два человека. Развернувшись, Миша оказался в опасной близости от подруги. Он  убрал руки за спину, от греха подальше, и помотал головой:
       -       Ничего не помню. А зачем тебе нужно мне помогать? Только не надо насчет любви…
       -       Какая любовь, дурачок! – искренне рассмеялась Алиса. – У меня свои причины. Как-нибудь расскажу. Мы же друзья. Как известно, для прочной дружбы между женщиной и мужчиной требуется изрядная доля физической неприязни – а ты мне, Миша, очень неприятен.
       -       Меня зовут Фергус, - пробормотал обиженный в лучших чувствах поэт.   
       Продолжению беседы помешал закипевший чайник. Заварив листья местного растения, которое по привычке называл чаем, хозяин пошвырял все необходимое на поднос и, скинув на пол бумаги, водрузил его на стол в большой комнате. Алиса, устроившись на диване, листала книжку. Бард заинтересованно глазел на музыкальный ящик. Опасливо нажал кнопку – пространство наполнили галактические вариации на тему амбиента. Как и прочая немногочисленная университетская электроника, аппарат мог работать в стенах Школы только благодаря особому магическому перепрограммированию. В обычном пространстве все эти штуки немедленно ломались. 
       -       Не томи, - обратился к барду Миша, разливая чай, - рассказывай, как там дела у вас. Надеюсь, с ликвидацией Жезла жизнь наладилась?
       -       Какое там! – Мало Ли Кто вздохнул и покосился на Алису. – Наоборот, все стало очень плохо.
       -       Почему?
       -       Ну, во-первых, никто не знает, что ты исчез. – Бард, похоже, сам горел желанием поделиться новостями. – Имперские власти землю роют в поисках тебя и Жезла. В городах комендантский час, везде развешаны твои портреты, хватают всех чужеземцев и волокут в застенок. В деревнях поисковые отряды бесчинствуют. Потом, гомокряки тоже ищут свой талисман. Официально войну людям они не объявляли, но при любом удобном случае нападают на мелкие поселения. На города пока не покушаются, а на деревни нет-нет да и нападут. Налетят огромной стаей, сверху горящие тряпки кидают и прочую ерунду. Сам понимаешь, деревянным домам много не надо. Хорошо, пока не стреляют. Если это не прекратится, император объявит им войну. Собственно, она уже началась – имперская армия вошла в Аркадию. Опять же, тебя ловить. Но, по слухам, мужики взялись за дубины и выгнали их.
       Алиса слушала так внимательно, что забыла про чай. Мишей овладели тяжелые воспоминания. 
       -       Хуже всего то, - продолжил повесть Мало Ли Кто, - что новые изменения реальности прекратились, но старые-то никуда не делись. Жмурики проснувшиеся от безделья народ пугают, а то и загрызут кого. А грибы? Люди в лес боятся ходить! Набрасываются толпой, и давай глумиться. Самое страшное – никто не может с этим справиться! Тебя нет, Магуса ты неизвестно куда отослал. Бурбелла, и тот свалил.
       -       Постой, как свалил? – не понял Миша. – Куда?
       -       А я знаю? Тебя искать. Сначала-то он решил, что хватит бегать, пора домой. Мне особо нечего было делать, я к нему присоединился. Вот в пути мы весь этот кошмар и увидели. Когда пришли в его деревню, там уже побывали все, кому ни лень – и гомокряки, и солдаты, и даже кто-то еще. Родичей он не нашел, где-то в горах спрятались. Бурбелла мне говорит – надо, мол, Мишу вернуть, пусть сам все исправляет. Я спрашиваю – как? Пойдем, говорит, в пещеру, где мы дракона завалили. Теперь-то проход на ту Землю должен работать. Приходим, а там гомокряки дозор выставили. Сидим с ним за скалами, ждем, пока стемнеет. Один ушастый, молодой еще, подлетел близко – Бурбелла на него рубашку накинул и врезал по башке, чтобы не верещал. Промахнуться-то трудно. Очнулся, начали допрашивать – есть ли ход на Землю? Тот, даром что молодой, а упорный. Молчит и все тут. Бурбелла совсем озверел! Нож достал, кричит – мое терпение лопнуло, сейчас я ему уши отрежу, пусть ходит, как все. Вы себе не представляете, что началось! Так разговорился, не остановить. Согласился сонный порошок подсыпать в жратву для караула. Как уснули они, друг твой со мной попрощался и в пещере сгинул.
       -       А ты что же с ним не пошел? – неожиданно спросила Алиса.
       -       Мне-то на Земле что делать? Судя по Мишиным песням, там бардов без меня хватает. Мне конкуренция не нужна.
       Допив третью чашку чая, Миша, наконец, задал самый главный вопрос:
       -       Но как тебя сюда занесло?
       -       Ну, это… - Мало Ли Кто замялся. – Видно, повлиял ты на меня. Новый мир мне показал, новые цели. Стал я тянуться к знаниям, захотел сбежать от ужасов наших поближе к культуре. Денег заработал и на торговом корабле уплыл на Западный континент. Там цивилизованные страны, Союз Миров с ними отношения поддерживает, космопорт есть. К нам-то они не летают. В Аркадии мало кто знает о других планетах, а в Империи об этом вообще запрещено говорить. Я тоже слабо верил в множественность миров, пока звездолеты не увидел. Рядом с космопортом есть галактическая гуманитарная миссия, через нее я послал заявления в разные университеты на разных планетах. Что ты здесь учишься, до сегодняшнего дня не знал. Просто первый ответ пришел из ФиГУ. Так и так, ждем вас, проезд оплатили. Только условие поставили странное…
       -       Давно Бурбелла отправился меня искать? – прервал сбивчивую речь друга Миша.
       -       Где-то года два назад. Слушай, он тебя там, на Земле ищет, а ты тут. Ты, кстати, дома-то был?
       -       Нет. Не могу. Слово дал. – Миша заметил, что при этих словах Алиса слегка улыбнулась. – Пока Зайку не найду, не вернусь.
       -       И где же ты ее найдешь? – засомневался бард. – Может, она давно дома.
       -       Она уже здесь. – Хлопнув ладонью по столу, Миша встал. – В честь нашей встречи предлагаю выпить.
       -       Ты с ума сошел! – возмутилась Алиса. – Предупреждаю – если ты попробуешь превратить воду в вино здесь, во-первых, все равно ничего не выйдет, во-вторых, сбегутся все старшие маги.
       В ответ хозяин поставил на стол четырехугольную бутылку с пестрой этикеткой:
       -       Места надо знать! Космопорт Белки – единственное место на планете, где легально продаются крепкие спиртные напитки. Для туристов. Это что-то вроде виски.
       Жидкость разлили в невымытые чайные чашки, выпили. Но не закусили, потому как нечем. От засохших огрызков Алиса с отвращением отказалась. Пафос разговора резко понизился. Завязалось ленивое обсуждение перспектив нового рекрута волшебной науки. Сразу стало ясно - Мало Ли Кто считает Школу обычным университетом, что само по себе неслыханно. Таких обычно сюда не пускали. Но растолковать ему специфику образования старшие студенты не смогли. Едва они согласились на том, что поэтический факультет все же предпочтительней демагогического, как раздался яростный стук в дверь. За дверью стояла зеленая девушка Элга.
       -       Где Конан? – с порога начала она скандал. – Я в курсе, вы вместе в город катались. Почему ты здесь, а он не вернулся? Ночь уже! Я звонила из деревни – не отвечает. А, эта ведьма тоже с вами!
       Следует пояснить, что внутри Школы омнифонная связь не действовала, все по тем же магическим причинам. Желающие позвонить выходили за ворота.
       -       Я хотя бы не зеленая, - незамедлительно откликнулась с дивана Алиса.
       -       Еще и расистка! Мерзкое сборище! Уже в Школе свое пойло хлещут! А это что за чудик? – Последнее адресовалось, разумеется, барду.
       -       Мы разминулись с Конаном в городе, - примирительно сказал Миша. – Он взрослый человек, не пропадет. А не отвечает потому, я уверен, что уже в Школе. Сидит, наверно, в библиотеке.
       -       Кто с тобой поведется, все пропадают! – Элга ткнула в Мишу пальцем. – Ты – пособник хаоса! Исчадие ада!
       -       А ты дура, - парировал Миша и закрыл дверь перед ее носом. Вопреки ожиданиям, стук не повторился. Чтобы предать забвению неприятный эпизод, выпили еще пару раз. Дама – чуть-чуть, а парни – по полной чашке. Мало Ли Кто основательно поплыл. Заметив это, Алиса обратилась лично к нему:
       -       Нет ли у тебя, дружок, еды? Вроде походного пайка звездолетчиков. Без еды вам плохо станет. Ты в сумке своей поищи.
       Вытряхнув содержимое сумки на пол, окосевший бард разочаровано развел руками.
       -       Это что такое? – Миша выхватил из кучи личных вещей прозрачный мешочек. – Честное слово, орехи! Знакомые! Вкусные, наверно.
       -       Их есть нельзя! – уперся бард. – Я из-за них три месяца потерял. Говорю же, условие мне поставили – привезти эти орехи для научных экспериментов. А они в одном только месте растут. Пришлось за ними в Темный лес возвращаться.
       -       Пустые, - констатировала Алиса, взяв один орех, - в смысле, энергии нет.
       -       Употребить их на закуску – это же высокая ирония! – провозгласил Миша.
       -       Я ради них пересек театр военных действий! Туда и обратно!
       Протесты не помогли. Положив орех на пол, Миша ударил по нему ножкой стула. Скорлупа разлетелась по комнате, открыв желтую сердцевину. Через полчаса жидкость в бутылке кончилась, равно как и орехи. Уцелел лишь один – тот, который Алиса незаметно спрятала в карман. Забыв о третьем участнике совещания, Миша с подругой заспорили на столь узкоспециальную тему, что их слушатель погрузился в пучины депрессии.
       -       Оборвалась моя ученая карьера, не начавшись! – пригорюнился Мало Ли Кто, дожевывая сладковатую мякоть. – Что мы теперь будем делать?
       -       Есть мысль пойти купаться голыми в пруду, - тут же предложил Миша. - Но мысль эта – плохая. Спать ложись.

                *   *   *

       В это время их однокурсник Конан сидел вовсе не в библиотеке, а в гораздо более мрачном месте. В Школу он не вернулся.
       Днем, пока Миша и Алиса встречали барда, Конан попытался на свой страх и риск избавить их от проблем. Еще на стоянке такси он углядел, что следовавший за ними от деревни гравилет приземлился рядом. Из него вылезли двое подозрительных мужчин, прошли в зал ожидания и укрылись за массивной колонной. Сторонник решительных действий Конан, расставшись с друзьями, направился прямо к незнакомцам и уловил обрывки их разговора:   
       -       Длинный и лохматый!
       -       А я говорю, толстый и лысый!
       -       Ты не мог точно узнать?
       -       Что я? Босс кричит – вот он, вперед, за ним! А который из них нужен, не сказал.
       -       Могу я спросить, - предельно вежливо полюбопытствовал Конан, появившись из-за колонны, - что вам от нас нужно?
       Незнакомцы сориентировались моментально:
       -       Нам нужно поговорить со студентом Фергусом. По секретному делу.
       -       Я Фергус. – Почему он так сказал, Конан и сам не понял. – Дальше что?
       -       Вас ждет один человек в нашей машине. У него важное сообщение. Пойдемте с нами.
       Храбрый студент учуял подвох, только когда, наклонившись, заглянул в салон гравилета и увидел, что там пусто. Но было уже поздно. Кто-то вонзил ему иглу в самую нижнюю часть спины, и больше Конан ничего не помнил.

                Глава VIII,
                в которой гомокряки отчасти приоткрывают свое истинное лицо,
                а полиции помогает неизвестный 

       После бурного праздника в честь успешного ограбления музея Тото проснулся поздно, но беды в том не было – заказчики назначили рандеву на вечер. С трудом разлепив глаза, он обнаружил, что боевая подруга отсутствует. Хуже того, нет и черного ящика. «Все-таки обманула! – с такой мыслью мужик вскочил с кровати. – Сама снюхалась с клиентом и свалила! Но откуда она знает клиента, если я сам его не видел?».
       Тут вернулась Зайка – веселая, даже слишком. Похоже, не удержалась и приняла внутрь что-то жизнеутверждающее.
       -       Где надо! – ответила она на вопль «Где?!». – Спрятала в надежном месте.
       -       Но почему? Я же сам всегда решаю вопросы с заказчиками! На встречу с чем пойдем? Могли бы сегодня передать, и свободны.
       -       Глупо тащиться с этой штукой по городу, - возразила Зайка, - нас ищут, по мультику слышала. А заказчик денек подождет. Это особый случай – не хочу допустить ни малейшей ошибки. И цену набить не помешает – вещь-то ценная, чую. Мне денег нужно как можно больше, потому что завязываю. Последнее дело. Нашелся мой старый друг, земляк, я с ним возвращаюсь домой. Загляну на Динг, куплю на все деньги золото или платину, и на Землю как-нибудь. Контрабандисты там иногда садятся, я знаю.
       -       Не верю! – только и смог сказать Тото, выслушав эту речь с открытым ртом. Ему в страшном сне не могло присниться, что кто-либо захочет вернуться в такое место, как Земля. – Жалко тебя терять, конечно. Ладно, может, еще передумаешь. А насчет ящика - верно, сам себе удивляюсь, не подумал. Треснут нам в лесу по башке и привет.   
       Оставшаяся часть дня прошла тихо, будто никаких радикальных заявлений Зайка не делала. Пообедали в дорогом ресторане – еда была так перенасыщена разными приправами, что потеряла всякий вкус. Еще посетили нечто вроде развлекательного шоу с уклоном в местную специфику. Уклон получился изрядный – такую порнографию человеку без явных сдвигов вообразить-то сложно, так что они скоро ушли. Как человек не сентиментальный, Тото не слишком грузился по поводу грядущей разлуки. Да и впрямь не очень-то в нее верил. Жизнь удалась – зачем же ее ломать?
       До места добрались на гравитакси, причем водитель выразительно ухмыльнулся, узнав, куда надо лететь. Тото преувеличил – место оказалось не то чтобы лесом, а скорее запущенным парком на окраине. Когда-то здесь обустроили спортивный городок для всех желающих, только их не нашлось. Физкультурники на Легисе давно вымерли. Профессиональный спорт, правда, сохранился, но уже почти не отличался от гладиаторских боев. Ко всему прочему, парк приобрел сомнительную славу места, где по ночам бродят привидения. Этим и объяснялась ухмылка шофера. Иногда сильно неадекватные экстремалы рыскали по парку в надежде повстречать привидение. Прочий народ туда не стремился, особенно вечером. 
       Через покосившиеся ворота они вышли на бывшую центральную аллею парка. Скамейки вдоль аллеи кто-то покрушил, площадки и корты по сторонам слились с зарослями, прямо на дороге встречались кусты.
       -       Там дальше есть озеро, - указал вперед Тото, - встретимся с ними на берегу. Так мне сообщили.
       Где-то на середине пути между воротами и озером они обнаружили, что в парке все же есть посетители. На чудом уцелевшей скамейке сидел бодрый на вид дедушка в синей рубахе, потертых джинсах и грязных кроссовках. Дополнительным украшением ему служила широкополая шляпа, из-под нее виднелись седые лохмы. Он читал книгу, лежащую на коленях, и даже не поднял головы, чтобы взглянуть на прохожих. Уже джинсы должны были насторожить Зайку – этот легендарный предмет одежды нигде, кроме Земли, не встречается. Но она полностью сосредоточилась на предстоящей встрече и только скользнула по странному дедушке взглядом.
       -       Наверно, последний спортсмен Легиса, -  плоско пошутил Тото, когда они прошли мимо, - вспоминает усопших товарищей по команде. 
       Озеро вполне заслуживало названия болота. К тому же из него торчали ржавые металлические конструкции. Вокруг никого не было. 
       -       Не самый приятный пейзаж, - прокомментировала Зайка, - твои клиенты извращенцы. Или очень не хотят попадаться людям на глаза.
       Ее напарник ничего не ответил, только закурил и принялся нервно расхаживать по берегу. Из кустов донесся неясный шум, бормотание, показалось огромное ухо, следом за ним – остальные части удивительного существа. Удивительного для Тото, но хорошо знакомого Алазайсе. За первым гомокряком вылез второй, почти не отличимый. Воровато оглядевшись, ушастые человечки приблизились к людям.
       -       Вы принесли? – жадно спросил один, коверкая слова интерлингвы. – Где оно?
       -       Эти твари! – закричала на весь парк Зайка. – Мы так не договаривались! Ты не говорил, что это гомокряки!
       -       Да откуда ж я мог знать, что они такие уроды! – ответил Тото, удивившись ее реакции. – Я их впервые вижу. Они прислали предложение, я согласился, и все. Какая разница, откуда деньги?
       -       Я им не доверяю! У-у, сволочи! – И Зайка попыталась схватить одного из гомокряков за ухо. Тот проворно отскочил. 
       -       Отдай ящик, девушка, - недовольным тоном произнес гомокряк. – Мы же знаем, кто ты, мы помним. Мы все помним! Но на тебя не в обиде. Мы твоему Мише добра хотим. Пусть он вернет чужое, и ему станет лучше. Вся наша Сила – в трех великих Орехах, он нечестным путем завладел третью Силы, два других Ореха теперь плохо работают. Видишь, мы тебе доверяем. Пусть вернет, а то хуже будет. Ему не справиться с Силой, человеческий рассудок не выдержит. 
       -       А, так у вас еще какие-то грязные замыслы насчет Миши! – Только это и поняла Зайка. – Тогда хрен с ними, с деньгами, пошли отсюда. Ящик в музей вернем.
       -       Значит, будем пытать, - подвел итог переговорам ушастик, направив на людей неизвестно откуда взявшийся предмет, похожий на миниатюрное оружие. – Сейчас ты нам все расскажешь.
       Коллега Зайки попробовал остановить скандал, но сказать ничего не смог. Он застыл в неестественной позе – с поднятой рукой, в которой дымилась сигарета. Оба гомокряка тоже стояли без малейшего движения.
       -       Что за бред? – Даже бывалая космическая авантюристка удивилась. Она легонько толкнула замершего человечка – того, что с оружием – и он упал на спину, не меняя позы.
       -       Бежим, Алазайса! – послышался за спиной знакомый голос. Очень знакомый, поскольку говорил неизвестный на всеобщем языке Ойстера. – Эти как минимум час в таком виде пробудут, а твой друг – уж не знаю сколько. Он послабее, но не было у меня времени толком распределить энергию.
       -       Вы, блин! – Второе потрясение за день окончательно выбило Зайку из колеи рационального поведения. – Что ж вы, старый пень, не предупредили!
       -       Я, я, кто же еще? Надо же, впервые лет за сорок хоть где-то появился вовремя. – Синий маг Магус заметно изменился внешне, но сохранил свои повадки опереточного волшебника. Даже заветная фляжка болталась на поясе. – Сначала уберемся отсюда подальше, потом разговоры.
       Преступная парочка из принципа не носила при себе омнифонов, поэтому Зайке и магу пришлось пробежать рысцой до ближайших домов. Там они остановили наземный мобиль и поехали в гостиницу. Тото так и остался стоять на берегу болота в самом нелепом виде, вместе с окаменевшими гомокряками. 
       -       Опасно это, в гостиницу возвращаться, - сказал Магус, устроившись на заднем сидении, - лучше тебе сразу скрыться. Они должны знать, где вы остановились. Очухаются злые, в темноте могут прямо туда явиться.
       -       Мне нужно забрать вещи, - твердо заявила Зайка, - это недолго. А вас как сюда занесло?
       -       Знаешь, у меня к Михаилу большие претензии, - не сразу ответил волшебник, - столько из-за него на Земле промучился, такой фигней страдал! Но я его простил. Он ведь, надеюсь, здесь, в университете? Я правильно угадал? 
       -       Кажется, да. Я его пока не видела. Стойте, вы что, на Земле были?
       -       На ней, на самой, на матушке Земле. Сегодня утром еще там был. Что за кошмарный мир! Впрочем, тебе не понять, ты сама землянка. Знал бы я раньше, где на Земле вход в туннель гомокряков, давно бы оттуда убежал. Как узнал – сразу сюда. Уж с чем, а с пространственными туннелями обращаться умею! Мише надо помочь, ему грозит большая опасность.
       Выяснение того, в чем именно состоит опасность, пришлось отложить – подъехали к гостинице. Там царила обычная суета позднего вечера. Стемнело, постояльцы толпами спешили на поиски самых захватывающих, ночных приключений. Немало драгоценного времени ушло на то, чтобы добраться до номера. Запихивая в большую сумку разные памятные безделушки – бросить их было никак невозможно – Зайка возобновила интересный разговор:
       -       Кто угрожает Мише? Гомокряки?
       -       Не только, - волшебник встал у окна и тревожно вглядывался в сгущающуюся тьму, - и не столько. О его необычных способностях прознали одни очень нехорошие люди.
       -       А какие такие у него способности? По-моему, он полный лопух. И стишки дурацкие пишет.
       -       Я забыл, ты же не в курсе, тебя с нами тогда не было. Долго объяснять. Теперь у него способности есть, и такие, что мне страшно. Эти люди хотят похитить его, чтобы использовать в своих зловещих целях. Виноват в том отчасти я – надо было держать язык за зубами, ну да поздно жалеть. Чудо, что я тебя встретил. Без тебя не знал бы, что дальше предпринять. Хотя, может, и не чудо, в подобных делах случайностей не бывает. 
       -       Вы что, в парке меня ждали?
       -       Нет, конечно. Просто портал гомокряков как раз там и находится. Выход на Легис. На перемещение я потратил больше сил, чем рассчитывал – присел отдохнуть, тут вы идете. Я сначала не поверил! Впрочем, это все неважно. Слушай меня внимательно: ты должна немедленно отправиться в университет, предупредить Мишу. Мне-то к Школе близко подходить нельзя, бывшие коллеги, так называемые ученые, не подпустят. Я в некотором роде изгой. Ничего, скоро найдем способ с ними посчитаться.
       Старичок резво отпрыгнул в сторону, и вовремя. Раздался резкий хлопок, стекло разлетелось вдребезги, осколки едва не задели Зайку. В окне показалась уродливая голова гомокряка.
       -       Куда лезешь? – спокойно сказал волшебник, раскрытой ладонью выпихивая незваного пришельца обратно. Другой рукой он извлек из воздуха короткий деревянный предмет в форме буквы «Т». – Беги, Алазайса! Беги вниз и делай, что я сказал! Обо мне не беспокойся, я как-нибудь с ними справлюсь.
       Схватив сумку, Зайка пулей вылетела из номера. Кстати подвернулся лифт. Через минуту она выбежала из гостиницы и с ходу запрыгнула в свободное такси. 
       -       Куда спешим, красавица? – улыбаясь, спросил водитель.
       -       В университет!
       -       Туда тебя все равно не пустят, а в деревню отвезу. Но стоить будет дорого – ночью в такую даль.
       Алазайса молча кивнула. Гравитакси рвануло с большим ускорением и растворилось в темноте. Тем временем люди в ужасе разбегались прочь от гостиницы – откуда-то с вершины многоэтажного здания падали обломки кирпичей и куски стекла. На противоположной стороне улицы замер потрепанного вида абориген. Он медленно переводил взгляд с парившего на уровне верхних этажей ушастого существа на зажатую в пальцах сигарету:
       -       Самая дешевая дурь, а как забирает! Надо еще прикупить. 
       Любитель кайфа окончательно убедился в редкостных достоинствах синтетической  травки, когда существо опустилось рядом с ним и заговорило.

                *   *   *

       Рабочий день инспектора Хута, начавшийся так рано, затянулся до глубокого вечера. Сыщик обосновался в своем кабинете в управлении полиции и строил версии. Точнее, пробовал строить версии – похищение студента Альфа решительно не поддавалось разумному истолкованию. К тому же, на инспектора утром свалилось еще одно чрезвычайное происшествие – ограбление музея истории Легиса. Это нетрудное расследование он успешно спихнул на помощников. С ним все было ясно. Шкатулку, или ящик, или как там оно называется, украли известный вор и мошенник Тото и его сообщница. За тем они, стало быть, и прибыли. Непонятно, зачем им понадобился такой хлам, но это выяснится на допросе. Найти их – дело техники, никуда они с планеты не денутся. До сих пор парочка всегда ускользала от полиции – что ж, репутация Хута лишь  укрепится.
       Совсем иначе обстояли дела со злосчастным студентом. Проверка показала, что единственный на Легисе вертолет, как и ожидалось, благополучно стоит на месте и вообще летать не способен. Хитроумные эксперты, замерив некие параметры на месте бывшего туалета – инспектор даже не вникал в подробности – заключили, что вертолетчики использовали неизвестное топливо инопланетного происхождения. Однако в руководстве Флота только посмеялись в ответ на запрос о вероятной посадке космического корабля в районе университета. Такого не было и быть не могло. Тупик! Чем больше Хут размышлял, тем очевиднее становилось: университет – место очень странное, но об этом почему-то никто раньше не задумывался. Напрашивались ужасные выводы о тщательно скрываемом заговоре против безопасности Легиса, а то и всей Галактики. Не исключено, что возле самой столицы почти в открытую действует чуть ли не центр подготовки космических террористов. Почему туда никого не пускают? Почему студенты посвящают свое время таким подозрительным занятиям: пьют алкоголь, едят грибы, пишут стихи? 
       -       А самый странный из них – студент Фергус! – вслух произнес инспектор. – Думаю, к нему сходятся нити заговора. И еще, этот зверь…
       Под шкафом, в котором хранились любопытные вещественные доказательства, оставшиеся от прошлых дел, что-то явственно завозилось и заворчало. Хут помотал головой – наваждение, вроде бы, прошло. В комнату заглянул помощник. Он принес две поразительные новости. Во-первых, похищенный из музея предмет, черный ящик Маргадуда, когда-то принадлежал университету. «Звенья одной цепи! – осенило инспектора. – Музейные грабители тоже как-то в это завязаны». Во-вторых, прибытие студента Фергуса на планету нигде не зафиксировано. Прибытие и убытие граждан других миров всегда регистрировалось. Есть сведения обо всех студентах университета, кроме Фергуса. По официальным данным, он вообще никогда не прилетал на Легис. «Вот оно! – утвердился в догадках смышленый полицейский. – Я прав! Боюсь, придется обращаться к правительству за разрешением на арест инопланетного гражданина». Помощник вышел, и сразу же зазвонил омнифон. 
       -       С вами говорит доброжелатель, - высокий голос, доносившийся из трубки, казался нечеловеческим. Картинки на экране не было. – Космический корабль, который вы ищете, видели на территории заброшенной базы отдыха, в шести милях к северо-западу от университета, в лесу. Похищенный студент наверняка там же.
       -       Кто вы?! – заорал инспектор, но поздно. Связь пропала.
       Через пять минут отряд спецназа, прикомандированный к управлению полиции, уже грузился в гравилет. Инспектор и вся его команда присоединились к ним. Наступила ночь, но служба есть служба. Проверить такой сигнал следовало незамедлительно.
       -       Начальник, мы слишком много работаем, - со смехом сказал один из детективов, запихивая в кобуру редко используемое оружие, - у меня видения начались. Клянусь, я видел, как из вашего кабинета выходил зверь. Пушистый такой, с большим хвостом.
       Инспектор стиснул зубы и так посмотрел на подчиненного, что тот сразу заткнулся.

                Глава IX
                начинается с бодуна, а заканчивается погоней и стрельбой 

       Бодун был страшен. Никогда в жизни Миша не просыпался с такого бодуна, как после беседы с Мало Ли Кто и Алисой. Объяснялось это просто: уже пару лет он в основном пил алкоголь, им же самим и сотворенный – не считая пива и самогона Джо – а тут вылакал пол-литра виски, произведенного неизвестно где неизвестно кем. Тяжело, тяжело открывались глаза, а то, что они увидели, открывшись, удручало. Бард, видимо, пытался распахнуть окно, чтобы поблевать туда, но не смог. В итоге заблевал подоконник и уснул рядом на полу, раскинув руки. Он очень бы походил на жертву изощренных пыток, если бы не выразительное посапывание. Алиса ушла. Когда – неизвестно.
       Минут через пять до Миши дошло, что никто ничего ему не принесет. Придется самому тащиться на кухню. Выпив залпом кружку чистой водопроводной воды, он задумался. Тягостные мысли ломали голову, и он употребил единственное лекарство против них – покопавшись в памяти музыкального центра, включил “The Beatles”. Эта музыка, наряду с Моцартом и Луи Армстронгом, относилась к тем культурным достижениям земного человечества, которые цивилизованная Галактика включила в реестр шедевров без раздумий. Однако искусство не принесло облегчения. Леннон пел о том, что он очень устал и желает умереть. Именно эта песня выбралась совершенно случайно. «Надеюсь, он еще не умер, - посочувствовал музыканту Миша, - ему еще и семидесяти нет. Живет, наверно, в своем Нью-Йорке припеваючи».
       Мыслительный процесс неизбежно свернул на привычную колею. Почему он, Михаил Соловей, являющийся на данный момент, вероятно, самым могущественным человеком во Вселенной, не использует Силу? Малой толики её хватило бы на то, чтобы действительно изменить путь человечества, разрушить миры и создать новые. Он может – но не хочет. Почему? Для чего он три года слушал идиотские лекции, содержание которых известно ему заранее? Для чего расходовал невероятные возможности на то, чтобы поить водкой магов-недоучек? Лучшее, что он сделал – напечатал книжку плохих стихов и даровал разум неблагодарному пушистому зверю, который в самый важный момент сбежал. А Зайка? Любит ли он её? Она здесь, рядом, протяни руку – достанешь. Но есть и Алиса – единственный в мире непостижимый человек. Зайке она точно не понравится.
       Хуже всего то, что он знал правильные ответы на эти вопросы. Использовать Силу сейчас нельзя – ибо она конечна. Тратить Силу бессмысленно и беспощадно – недостойно мудреца. Можно поставить на уши целые миры – в свое время. Оно еще не наступило. Как его тянуло иногда хоть на пару часов рвануть на Землю! Нужно-то всего лишь щелкнуть пальцами. То, что он этого так и не сделал, было фантастическим подвигом, сравнимым с деяниями легендарных героев.  Придет момент – Сила пригодится. Момент еще не пришел, а на пустяки размениваться не стоит. Кроме того, Миша подозревал, что его повсюду подстерегают неожиданности. Щелкнет пальцами, и, не дай бог, вернется на Землю в ту секунду, когда отбыл оттуда. Этого совсем не хотелось. Это означало – потерять Зайку. Но Зайка – кто она тебе, чужая французская женщина? Алиса… Кажется, я вспомнил, вспомнил! Он бы на самом деле вспомнил, если бы в дверь не постучали.
       За дверью стояли двое. Странная пара – хитрая Айдабелла и, конечно, Алиса.
       -       Мы тут на лестнице столкнулись, - первой сказала Айда, - но, по-моему, шли к тебе с одной новостью.
       -       Там этот, инспектор, с толпой головорезов, возле ворот, - продолжила Алиса, натурально отпихивая подругу руками, - он привез Альфа… И Конана тоже… Требует встречи с тобой. Там уже все, ректора ждут.   
       -       Так! Что-то я тебе больше доверяю, - Миша выразительно подмигнул Айдабелле, - пойдем, разберемся. А ты, - это относилось уже к Алисе, - музыканта пьяного приведи в человеческий вид, сделай мне такое одолжение.
       Дверь хлопнула, и Алиса, сама того не желая, осталась в Мишиной комнате, в компании с валяющимся на полу бардом. Сам же Миша столь резво ринулся вниз по ступеням, что однокурсница отстала. В общаге имелся лифт, но ему хотелось бежать – наконец-то что-то произошло. Свершилось событие, и теперь он сам будет решать, что делать и как. 
       Несмотря на раннее утро – до начала занятий оставалось около часа – с внешней, деревенской стороны вавилонских ворот Школы собралась порядочная толпа. Тут были почти все преподаватели философического факультета во главе с деканом, кое-кто с других факультетов, человек двадцать студентов. Посреди толпы стоял злой инспектор Хут в заляпанном грязью костюме цвета хаки – один, без обещанной толпы головорезов. Он о чем-то препирался с молодым преподавателем, дежурившим сегодня на входе.
       -       А где Альф и Конан? – спросил Миша у Флинта – тот облокотился о стену, небрежно засунув руки в карманы. Он никогда не пропускал интересных происшествий.
       -       Их в больницу нашу отнесли уже, - сообщил праздный наблюдатель, - они в полной прострации. А этот мужик требует, чтоб его допустили в Школу, допросить их, когда очнутся. Никто его не пустит, понятное дело.
       -       Отнесли?! – ужаснулся Миша.
       Всеобщее внимание привлекло появление ректора Школы, достопочтенного доктора Эректуса. Сей добрейшего вида старичок, напоминавший мелкого конторского клерка на пенсии, обладал почти абсолютной властью в Галактике. Собравшиеся знали об этом, а вот инспектор – нет.
       -       Вы, очевидно, служитель правопорядка? – кивнул ему ректор. – Расскажите мне, милейший, что стряслось. Происходит что-то чрезвычайное, а меня ставят в известность в последнюю очередь.
       -       У вас вчера утром пропал студент, мы начали расследование, - засмущавшись, подал голос Хут. Видно, почувствовал – не обычный старичок перед ним. – Вечером к нам поступил анонимный звонок. Сообщали, что пропавший студент, возможно, находится на заброшенной базе отдыха. Тут неподалеку, в лесу. Раньше там был детский оздоровительный лагерь.
       -       Знаю, знаю, - кивнул ректор, - я давно обращаюсь с просьбами передать эти развалины университету, но мне всегда отвечают, что они якобы кому-то принадлежат.
       -       Я прибыл туда ночью с отрядом бойцов, - обретя уверенность, более внятно продолжил инспектор, - и обнаружил даже не одного, а двух ваших студентов, практически в бессознательном состоянии. Их не то чтобы пытали, а скорее пичкали  сильнодействующими препаратами. Один совсем не может говорить, а другой все твердил: «И зачем я назвался Фергусом!». Больше там никого не было, но, судя по следам, в лагере несколько дней жила большая группа людей. Куда они подевались, не знаю, наши специалисты сейчас разбираются. Вас я прошу пропустить меня в университет. Я должен побеседовать с этими студентами лично, когда они придут в сознание. Речь идет о безопасности всего Легиса. Еще хотелось бы встретиться с тем самым Фергусом. У меня к нему много вопросов.
       -       Первую вашу просьбу вряд ли удастся выполнить, - мягко произнес ректор, но за  мягкостью стояло окончательное отрицание. – А Фергус – вот же он. Беседуйте на здоровье. Один из лучших студентов, кстати. Не пойму, какие к нему могут быть претензии.
       Повернув голову, инспектор так уставился на Мишу, что тот  поежился от нехорошего предчувствия. Присутствующие с еще большей заинтересованностью навострили уши, хотя, казалось бы, куда уж дальше-то навострять.
       -       Объясните мне, молодой человек, - тоном злого следователя полюбопытствовал  Хут, - как туда попал второй ваш однокурсник – кажется, Конан?
       -       Мы вчера летали в город, - правдиво ответил Миша, - и он как-то отстал от нас в космопорте. Мало ли, какие у человека дела. Я и не знал, что он тоже похищен.
       -       Допустим. Потом сам расскажет. Но вы признаете, что преступники, кто бы они ни были, охотятся именно за вами? И уже дважды просто ошиблись. Есть какие-нибудь предположения – кому и зачем вы нужны? 
       -       Нет. Не знаю. Но очень хотел бы узнать.
       -       Вы, Фергус, личность очень странная и неадекватная, - не стесняясь публики, заявил инспектор, - не хотел бы я сотрудничать с таким, но в интересах следствия...  Хочу предложить поработать на благо закона – если ваше руководство, конечно, разрешит. План такой: раз охотятся за вами, побудьте некоторое время приманкой. Побродите по деревне и окрестностям, только далеко не заходите, а мы будем следить. Мои сотрудники уже рассредоточены по всей деревне, под каждым кустом сидят. Если кто-то будет на вас покушаться, мы его тут же задержим на месте преступления.
       -       Что, прямо сейчас? – удивился Миша. – Я есть хочу!
       -       А тянуть-то зачем? – неожиданно легко согласился ректор. – Помочь властям – наш долг. Разумеется, если вы уверены, что студенту не грозит опасность. Ладно, освобождаю его от занятий на сегодня. Но по-прежнему не понимаю, как связан Фергус со всей этой дикой историей. А вы, Шишман, понимаете?
       -       Нет, - честно соврал декан.
       Подозвав к себе Мишу, ректор очень тихо обратился лично к нему:
       -       Запомни, если ты на глазах у полиции сотворишь что-нибудь магическое, даже для самозащиты, завтра же отправишься домой без диплома.
       Декан, между тем, робко приставал к инспектору:
       -       Хотелось бы узнать, а вот с тем украденным из музея раритетом как обстоят дела? Уже нашли? Все-таки это наша, университетская вещь.
       -       Ищем, - профессионально разочаровал его Хут, - будут результаты, сообщим.
       -       А ну, расходитесь все! Пора на занятия! – Шишман, оживленно жестикулируя, принялся командовать. – Кстати, Ферри, зачем ты вчера летал в город?
       -       Встречали абитуриента с Ойстера, - не раздумывая, брякнул Миша.
       -       Ты?!! – Декана сегодня ожидала оптовая партия неожиданностей. – Встречать его послали тебя?! Когда же здесь, наконец, наступит порядок? И где он?
       -       В моей комнате, спит. Очень устал. Стойте же, не убегайте! Вы меня не спросили, согласен ли я на роль подсадной утки! А я не согласен. Я боюсь!
       -       Не бойся, я с тобой, - успокоила его Алиса, уже некоторое время стоявшая рядом.
       Любопытствующие зрители постепенно скрылись в стенах Школы. Миша обнаружил, что на деревенской площади их осталось только трое – он сам, инспектор и Алиса, одетая, между прочим, в практичный спортивный костюм. Странно – ее-то явно никто не освобождал от занятий.
       -       Вот и чудесно! – обрадовался Хут. – Будешь ходить вдвоем с девушкой – что может быть естественней! Возьми этот жучок, прикрепи к одежде. С его помощью мы будем знать, где ты, и слушать твои разговоры. Сам я укроюсь в засаде.
       Инспектор поспешил в сторону возвышавшейся невдалеке древней башни храма забытого бога. На площадь вернулась утренняя тишина. Местные жители так рано не просыпались. Вероятно, никто из них не видел импровизированного собрания у ворот университета. Полицейские, если они и вправду попрятались где-то рядом, попрятались хорошо. Миша подкинул на ладони жучок, очень похожий на настоящего жучка, подумал, и, размахнувшись, перебросил его через стену на территорию Школы. Там, в магическом поле, прибор немедленно перестал действовать.
       -       Как Мало Ли Кто? – спросил Миша. Не то чтобы его сильно заботила судьба барда, но надо же о чем-то говорить.   
       -       Собирается позавтракать, - усмехнулась Алиса, - если сумеет.
       -       Это мысль! Завтрак не помешает. Пойдем в кафе, оно, наверно, уже открылось. Знаешь, очень по-дурацки себя чувствую. – Внезапно Мишу охватило раздражение. – А ты, стало быть, опять за мной по пятам ходишь? Надоела ты уже! Достала!
       -       Спишем эти слова на похмелье.
       Маленькое кафе на углу площади, действительно, работало. Знакомый бармен за стойкой почти спал, одним глазом поглядывая в мультивизор. В дальнем конце зала  сидела спиной к вошедшим какая-то девушка, похоже, не из местных. Она читала книгу и ничего вокруг себя не замечала. Миша заказал большую кружку пива, стакан сока для Алисы, и сел за столик.
       -       Хороший у тебя завтрак! – похвалила его спутница. – Кушай его пока, я отлучусь ненадолго. За пять минут, надеюсь, тебя не похитят.
       Проходя мимо читательницы, она оценивающе оглядела ее. Та подняла голову. Взгляды столкнулись – казалось, по воздуху проскочила искра. Потом девушка вернулась к чтению, Алиса же скрылась в женском туалете. Миша одним глотком выпил полкружки пива, еще раз посмотрел в сторону незнакомки, и его охватило необъяснимое радостное чувство. Он хотел что-нибудь сказать, но хлопнула входная дверь – вошли новые посетители.
       В это же время, сидя на церковном чердаке, инспектор Хут разглядывал окрестности в бинокль и, одновременно, пытался справиться с приборчиком, на который поступали данные с жучка. Приборчик наотрез отказывался работать. Если верить ему, жучок не просто сломался, а вообще исчез из пространства, что, разумеется, невозможно. Отвлек инспектора небольшой частный гравилет, приземлившийся на площади. Двое мужчин, вылезших из него, зашли в кафе.
       -       Неужели так быстро? – сам себе не поверил хитроумный полицейский.
       Через минуту молодчики вышли. Перед собой они вели Мишу, заломив ему руки за спину. Студент упирался, лезть в машину не хотел – тогда ему отвесили пинка.
       -       Ждем! – скомандовал инспектор в переговорное устройство. – Сразу они ему ничего не сделают. Надо проследить этих ребят до логова.
       Но события приняли неожиданный, непредусмотренный планом оборот. В дверях кафе появилась Алиса, что-то крикнула – похитители обернулись и сразу отпустили Мишу. Она поманила их пальцем – два здоровых мужика, как завороженные, приблизились к ней и встали, держа руки по швам. Было полное впечатление, что Алиса читает им лекцию. По окончании лекции похитители что-то ответили, потом метнулись к гравилету, по дороге отпихнув совершенно очумевшего Мишу, и машина резко взлетела.
       -       Что ты им сказала? – нарушил тишину Миша.
       -       Сказала, чтоб они тебя не трогали, - и Алиса улыбнулась еще загадочней, чем обычно.
       Ее друг уже бежал к церкви, размахивая руками:
       -       Инспектор! Инспектор! Надо догнать! Я их узнал!
       С маскировкой подручные Хута перестарались – когда их начальник кубарем скатился по лестнице с башни, они еще освобождали от свежесрезанных веток кустарника спрятанный во дворе одного из коттеджей полицейский гравилет. В результате Миша их заметил и с криком «Я с вами!» успел запрыгнуть в стартующий аппарат. Управлявший машиной инспектор пренебрежительно бросил:
       -       Зря ты это, парень! Теперь дело за настоящими мужчинами. Как бы до драки не дошло.
       Видневшийся далеко впереди гравилет похитителей все уменьшался. Скоро всем, включая Мишу, стало ясно, что преследователи отстают.
       -       Стреляйте же! Уйдут! – требовал охваченный азартом погони студент. – У вас же есть оружие!
       -       Нельзя! – возразили ему. – Оружие применяется только в крайних случаях.
       -       А сейчас не крайний?! – рванув боковую дверцу гравилета, Миша высунулся наружу. Инспектор с изумлением увидел, как возле преследуемой машины повис серый султанчик – не иначе, взрыв.
       -       Черт побери, что он там делает? – не отрываясь от кнопок управления, вскричал Хут.
       -       Стреляет! – не своим голосом пискнул помощник.
       -       Из чего?!
       -       Из пальца!
       Тут инспектор увидел сам: Миша по пояс высунулся из машины, его длинные волосы яростно трепал ветер, а с вытянутого вперед указательного пальца левой руки периодически срывались и уносились вдаль маленькие яркие шарики. От подобного зрелища Хут утратил на время контроль над гравилетом, аппарат завалился набок, Миша выпал из него и, пролетев сотни три метров, с треском исчез в гуще первозданного леса. Смирившись  с полным провалом погони, инспектор приказал садиться.
       -       Куда садиться-то? – в сердцах один боец плюнул на пол. – Сплошные деревья. Смотрите-ка, птицы как всполошились! Странные птицы, никогда таких не видел.
       -       Не до птиц нынче! – И Хут в отчаянии плюнул тоже. 
       Отыскав, наконец, пригодную для посадки полянку, полицейские еще часа два бродили по непролазным джунглям. Когда они по обломанным ветвям определили место падения, никакого Миши там давно не было.

                Глава X,
                в которой можно встретить как новых друзей, так и старых врагов 

       Все действия Алисы по выполнению ответственного Мишиного поручения – привести в человеческий вид перебравшего барда – свелись к нескольким тычкам ногой. В результате пострадавший пробормотал «Чай и горячие пирожки, пожалуйста», и снова отключился. После чего Алиса ушла. Вернувшись через некоторое время в реальный мир, бард не сразу догадался, где находится. Обнаружил последствия своей борьбы с пьяным бредом и ужаснулся. Будучи человеком, склонным к аккуратности, он немедля приступил к уборке, но ограничился ликвидацией того, что сам насвинячил. Наведение порядка во всем жилище Михаила заняло бы дня три. Не сразу вспомнил он и то, откуда взялась разбросанная повсюду ореховая скорлупа. Вспомнив, ужаснулся еще ужасней. Но делать нечего, надо было как-то начинать первый день жизни на ученом поприще. Оставив вещи в комнате, Мало Ли Кто покинул кошмарную келью и, не найдя лифта, по лестнице спустился вниз.
       Свежий воздух отрезвлял. Райские кущи университетского городка при дневном свете выглядели еще привлекательней. Бард выпивал редко, поэтому мечтал сейчас и впрямь о завтраке, а не о кружке пива. Хотелось спросить у кого-нибудь дорогу к месту выдачи пищи, но занятия уже начались, благоухающие аллеи опустели. Однако ему повезло, навстречу шли двое: один долговязый и длинноволосый, сильно похожий на Мишу, если бы не огромный нос, другой – пониже, курчавый и с небольшой бородкой.
       -       Ты, случайно, не тот парень, земляк Ферри, что вчера приехал? – дружелюбно обратился к барду высокий. Дождавшись утвердительного кивка, представился: - Мы его однокурсники, я Флинт, а это – Вэн. Мы первую лекцию прогуливаем. Тут сегодня такой дурдом творится, пользуемся.
       -       Не подскажете, где бы поесть? – перешел к насущному Мало Ли Кто.
       Студенты любезно согласились проводить новичка в столовую. По дороге они без умолку болтали. Сначала попытались вытянуть из так называемого земляка Миши какие-нибудь подробности туманного прошлого своего друга. Бард отмалчивался. В столовой, потрясшей жителя экономически отсталой планеты бесплатностью блюд, его гиды взяли по стакану компота и, пока тот пил чай с вожделенными пирожками, развлекали пришельца в меру пошлыми анекдотами из студенческой жизни. Примечательно, что магическую науку не упомянули ни разу.
       -       Тебе здесь понравится, - сказал после завтрака Вэн, - так много девушек хороших…
       -       Ты его слушай, Ваня у нас философ, - подхватил Флинт, - за пять лет только дважды получил высший балл, и оба раза на спецкурсе по смыслу жизни. В первый раз наврал, что у него день рожденья, в подарок получил. Во второй раз сказал, что смысл жизни во вкусной еде и красивых женщинах. И заметь, серьезно сказал. 
       -       А сам-то ты кто? – в шутку обиделся Ваня. – Они с Ферри вообще самоубийцы. Напьются, и лезут ночью на крышу старого храма у ворот. Говорят, мы волынщики у врат зари. А там же прогнило все! Помнишь, вы Ангуса пьяного туда затащили? Пока они спорили о превосходстве духа над материей, он три раза мог свалиться вниз и убиться. И ничего ему потом не рассказали.
       -       Зачем? – с усмешкой возразил Флинт. – Лучше не знать об ужасах окружающего мира. Слушай, как там тебя, пора нам. Две лекции пропускать – перебор.
       -       А где Ми… то есть, Фергус, вы не знаете?
       -       Полиции помогает, злодеев ловит, - оставив барда в недоумении, студенты поспешили в учебный корпус.
       Бродя по парку, Мало Ли Кто повстречал рыжую девицу, которую уже видел вчера. Отсидев первую лекцию, она прогуливала вторую.
       -       Ты на самом деле друг Ферри? – остановив его, спросила Айдабелла. – Очень уж непохожи.
       -       Я его боевой товарищ! – гордо заявил бард.
       -       А с кем воевали?
       -       С гомокряками!
       -       Да, Ферри, конечно, человек повернутый, - засмеялась девушка, - мог и с гомокряками воевать, хоть я не знаю, кто это. А ты, вижу, тоже повернутый, но в другую сторону.
       -       В какую же? – с неподдельным интересом спросил боец с гомокряками.
       -       Ферри дурак романтический, а ты, похоже, дурак обыкновенный.
       Ответить на оскорбление Мало Ли Кто не удалось – обидчица, воспользовавшись замешательством противника, испарилась. Бездумные хождения по незнакомой местности в конце концов привели барда обратно к общаге. Там у входа на абитуриента набросился декан Шишман, медленно, но верно приближавшийся к состоянию истерики:
       -       Где вы шлялись столько времени? Я два часа вас ищу!
       -       Кушать ходил, - робко ответил Мало Ли Кто.
       -       Орехи где? – Декан жадно протянул руку. – Где те орехи, которые вы обязались  доставить с Ойстера по условиям соглашения с университетом?
       -       Съели, - бард решил сразу признаться в худшем, а там будь что будет. – Съели мы вчера орехи. Случайно.
       -       Как съели? Не может быть! Зачем? Вам что, здесь есть нечего?!
       -       Это все он, Ферри, и еще та, черная… Он меня заставил, я не хотел!
       -       Я так и знал! – горестно воскликнул декан. – Этот проходимец обо всем догадался и опередил нас! Точно ни одного ореха не осталось?
       -       Ни одного. Мне-то что теперь делать? Когда начинать учиться?
       -       Никогда! Делай ты что хочешь! Черт, где этот Ферри? Пора поговорить откровенно.
       Декан, напрочь забыв про собеседника, убежал. Мало Ли Кто тоже очень интересовало, где теперь Миша. Не ведая, куда идти, бард вернулся в комнату друга, мечтая еще немного поспать. Чем он и занимался, пока его неожиданно не разбудила Алиса.
       А Миша в это время, по старой привычке, опять воевал с гомокряками. Вернее будет сказать, обдумывал планы войны, находясь у гомокряков в плену. Вывалившись из гравилета, Миша успел скорректировать полет с помощью элементарной левитации, и у  него имелись все шансы приземлиться безболезненно. Не повезло – в кронах деревьях не было ни единого просвета, и Мишин лоб пришел в основательное соприкосновение с толстой веткой. Следом за двумя гравилетами с невероятной скоростью летела стая гомокряков, но ни преследователи, ни преследуемые, увлекшись процессом погони, этого не заметили. Ушастые твари ловко спикировали к месту падения, подхватили тело и утащили его из-под самого носа у полиции. Пришел в себя Миша в маленькой пещере, освещаемой фонариком. Вход в пещеру скрывал крутой берег лесного ручья. Это место служило временной штаб-квартирой партизанского отряда гомокряков и находилось совсем недалеко от деревни. Пленнику связали руки и ноги, заткнули рот – ушастики хорошо понимали, что жертва, очнувшись, попробует использовать магию для освобождения, а для этого необходимо произнести нужные слова или хотя бы двигать руками. Теперь же Миша был совершенно беспомощен. Убивать пока не собираются, и то хорошо, решил он, сделал вид, что по-прежнему без сознания, и прислушался к разговору старых недобрых знакомых. Общались они на тайном языке гомокряков, теперь понятном для Миши, как и все остальные.
       -       Наша цель близка, как никогда! – возвестил один из гомокряков - судя по свирепому виду, старший. - Вы уверены, что нужная нам человек-женщина в поселении?
       -       Да, - ответил другой, - я лично говорил с курителем травы, там, в городе, возле высокого дома, когда вы сражались со старым магом. Куритель видел, как она села в летучую машину и велела доставить ее в университет. Туда никого не пускают, значит, она где-то в поселении. Все, кроме нас, уже вернулись, следят. Не уйдет! Она сама боится здешних слуг закона.
       -       Но ящика при ней не было? – уточнил старший.
       -       Не было. Он в городе. Схватим – быстро признается, где спрятала. 
       -       Хорошо. – Начальник гомокряков склонился над пленником. – Этого надо держать здесь, пока не стемнеет и поиски не прекратятся. Потом переправим его к порталу. Операция по возвращению Силы Ореха может произойти только дома, в священной роще. Кажется, он очнулся – примите меры. Он не должен ничего понимать.
       Большую часть сказанного Миша, точно, не понял, но намеки на операцию ему не понравились. Открыв глаз, он увидел, что начальник удалился, и охранников осталось  двое. Меры они приняли тут же – в корне ошибочные меры. Вытащили кляп, вставили в рот бутылку и насильно влили в Мишу не менее полулитра крепкого алкоголя, вроде того, что он пил вчера с бардом и Алисой. Хотели таким способом удержать его в бессознательном состоянии. Наивные ребята! Сначала Миша едва не захлебнулся, но потом, когда вся жидкость перетекла в организм, ощутил небывалый подъем. Спешно, пока рассудок не выключился, молодой волшебник перелил Силу в кисти рук, дернул один раз и разорвал веревку. Поднял правую руку – бедные ушастики шмякнулись об стену пещеры, да так и остались валяться в виде бесформенных кучек. После перенесенных сегодня испытаний Миша не был склонен к милосердию. То, что в конечном итоге враги все же не умерли, объясняется только исключительной живучестью гомокряков. 
       Первым делом он раздобыл нож. Не сотворил из ничего, а просто притянул к себе, минуя обычное пространство, ближайший на данный момент нож, оказавшийся кухонным и тупым. Разрезав веревки на ногах, Миша, сильно качаясь, выбрался из пещеры в лес, при этом чуть не упал в ручей. Ноги еле держали, но телепортировать себя в такой близости от Школы было бы безумием – хорошо еще, если все прочие его магические выкрутасы не засекли профессора. К тому же, он узнал эти места – здесь студенты не раз собирали грибы. Так что Миша побрел, пошатываясь, напрямик, и через полчаса вышел на окраину деревни Скотные Дворики. Гомокряки, по их же словам, прятались где-то рядом, однако ни один из них себя не обнаружил.   
       День перевалил за середину, на улицах попадались люди, с удивлением наблюдавшие за известным всей деревне студентом Ферри – с шишкой на лбу, в грязной одежде и явно нетрезвым. Люди знали, что студенты любят повеселиться, но обычно это происходило ночью. Когда Миша проходил мимо славного заведения бармена Джо, из густой травы кто-то позвал его тоненьким голоском. Присмотревшись, он разглядел пропавшего енота Федю.
       -       Мне надо что-то важное тебе сказать, - еле слышно пропищал Федя, - давно тебя жду.
       -       Но не на улице же! Давай зайдем к моему другу Джо, там и поговорим, - предложил ему человек, - ты не беспокойся, я все устрою.
       При виде давнего клиента Джо вытаращил глаза. Час был неурочный, да и последние события не добавили Мише популярности.
       -       Мне надо позаниматься с моим дрессированным енотом в отдельной комнате, и чтоб нам никто не мешал, - Миша помахал кредитной карточкой, которую, к счастью, не потерял, - заодно и выпьем чуток.
       Кредитка рассеяла опасения бармена. Он провел Мишу и Федю, притворившегося енотом неразумным, в пустой сейчас главный зал салуна, принес кувшин самогона, скромную закуску  и поспешил исчезнуть.
       -       Смотри, чтобы никто без стука не входил! – крикнул ему вслед Миша. – И ты сам тоже! Ну, давай, Федя, рассказывай, где пропадал. Да, если какой шухер, прыгай в окно. 
       Он приоткрыл одно окно, наполнил свой стакан, выбрал в баре самую маленькую рюмку для енота, налил и передал другу. Зверь по-человечески уселся на стуле, взял полную рюмку и обнюхал ее.
       -       Фу! – поморщился он. – Это что за гадость? Миша, а нельзя твоей фирменной, из ручейка? Гастрит у меня.
       Миша так на него посмотрел, что Федя испугался:
       -       Ну, нельзя так нельзя. Я ж пошутил.
       Енот заткнул лапой нос, выпил, крякнул и заговорил громче:
       -       Той ночью я сдуру  в машину инспектора залез, под заднее сиденье. Спрятаться хотел. Так до города с ним и доехал. А там страшно! Я ж никогда в городе не был. Воняет, жуть! Ну, за инспектором в большой дом незаметно проскользнул. Ты же велел всех выслеживать. Они в машине всю дорогу про тебя говорили. Нехорошо говорили. Вот, под шкафом у него в кабинете весь день просидел. Слушал, как он похитителей твоего друга ищет. Я догадался с его слов, что там у вас случилось. А как стали они спорить про космический корабль, без разрешения прилетевший, я все понял. Видел я дня четыре назад странную штуковину и людей странных у старых развалин, где раньше детский лагерь был. Я в своем лесу все знаю, что происходит.
       -       А мне что ж не сказал? – не удержался Миша, слушавший хвастливую речь енота с иронической улыбкой.
       -       А ты спрашивал? – резонно возразил Федя. – Я что ж, все буду тебе рассказывать, что в лесу творится? Времени не хватит. Короче, решил я инспектору, как ты выражаешься, настучать. Прокрался в соседний кабинет – там никого – и позвонил ему.
       -       Я не ослышался? – То был редкостный случай, когда Миша воистину удивился. – Ты позвонил ему по омнифону? Как?
       -       Да просто! Там голосовой набор. Сказал: «Соедините с инспектором Хутом», и все. Они сразу как забегали! Жаль, обратно с ними поехать не вышло. Пешком возвращался. Ой, страху натерпелся! Всю ночь шел. Подремлю под кустиком, и дальше. К утру сюда добрался. Стал ждать, когда ты выйдешь. Видел, как тебя схватить хотели, как ты с полицией улетел. А потом – самое главное: подруга твоя, Алиса, на другой конец деревни пошла одна. Знаешь, там есть один дом, притон омерзительный, живут в нем придурки полные. Его и местные стороной обходят. Вот она туда пошла. Я следом, за заборами прячусь. Заходит прямо в дом. Пролез я через подвал, смотрю в щелочку – глазам не верю! Там толпа мужиков, я их узнал, это те самые, с космического корабля.
       -       И я их узнал, - добавил Миша, думая о чем-то своем. – О чем же говорили? 
       -       А непонятно. На чужом языке. Но долго. И знаешь, она их совсем не боялась, а они к ней вроде как с почтением. Но как будто спорили. Она на чем-то настаивала, а они не соглашались. На том и разошлись. Я снова за ней – промашка вышла, заметила меня во дворе. Заворожить хотела – не получилось у нее.
       -       Это я тебя, Федя, спас. Ты, брат, заговорен от чужой магии. Не зря старался, выходит. Ладно, куда она потом пошла?
       -       Назад, в университет. А я придумал тебя ждать у салуна Джо – видишь, не ошибся. Ох, нехорошее она затевает, Миша. Не друг она тебе.
       -       Догадываюсь. А кто мне друг?
       -       Я! Я тебе друг! – И храбрый енот постучал себя лапкой в грудь.
       -       С такими друзьями мне и враги не нужны. Не сердись, шучу. Давай за дружбу!
       Выпить за дружбу не получилось. Инспектор Хут, только что вернувшийся в деревню после многочасовых безрезультатных поисков Михаила, в которых были задействованы несколько отрядов полиции, очень некстати собрался зайти к бармену Джо. Намерения инспектор имел самые благие. Знаменитый сортир, послуживший орудием похищения студента Альфа, нашелся еще ночью. Он стоял посреди заброшенного лагеря отдыха, немного покореженный, а как раз рядом с ним лежали без чувств Альф и Конан. Помня, как хозяин беспокоился о потерянной собственности, инспектор счел своим долгом его утешить. Джо, конечно, открыл представителю власти. Хут, не обращая внимания на предостережения бармена, проследовал прямиком в главный зал, толкнул ногой дверь и застал Мишу с Федей в тот момент, когда они чокались. Енот выпрыгнул в окно, а инспектор упал в обморок.

                Глава XI
                содержит полный отчет о подозрительной беседе, но ничего не проясняет

       Проводив скептическим взглядом полицейский гравилет, уносящий Мишу на рандеву с гомокряками – о чем никто пока не знал – Алиса хмыкнула и вернулась в кафе.
       -       Где? – кратко спросила она у бармена.
       Тот, чуть ли не впервые в жизни ставший свидетелем сцены столь откровенного насилия, весь дрожал. Не от страха, скорее от возбуждения. Но сразу догадался, что речь идет об одинокой посетительнице, читавшей книжку.
       -       Попросила выпустить ее через заднюю дверь, - доложил бармен. – А что, нельзя было?
       -       Ей же хуже, - самой себе сказала Алиса, - пропадет.
       Дальнейшие события енот Федя изложил в целом верно. На дальней окраине поселка, граничившей с лесом, в дебрях колючего кустарника прятался самый старый и самый неприглядный из всех здешних домов. На общем фоне жизнерадостной архитектуры Скотных Двориков дом смотрелся бледной поганкой. Владел им мрачный и замкнутый тип без имени. Он переехал из города, по слухам, скрываясь от полиции. Страшно подумать, что нужно было совершить для этого. Как и многие местные жители, тип тоже сдавал внаем комнаты, но его постояльцы выглядели так, что пропадало всякое желание познакомиться с ними. Даже сверхлиберальные законы Легиса кое в чем ограничивали людей – в этом доме собирались противники любых ограничений. Прямиком туда и отправилась Алиса, выйдя из кафе.   
       Стучать либо звонить не пришлось – дверь открылась от легкого толчка, даже без зловещего скрипа. Миновав полутемную прихожую, сверх меры заставленную чучелами разной живности (и впрямь псих, подумалось ей), отважная студентка оказалась в более чем уютной комнатке, насквозь пропитанной ароматами незнакомых курений. Кроме чучел, хозяин питал страсть к мягкой мебели. Всяческие кресла и диванчики заполняли почти все помещение. В креслах сидели впечатляющие мужчины в черном, числом пять. Занятие их вполне подходило для заседания штаба заговорщиков – они рассматривали некую небрежно набросанную на большом листе схему.   
       -       Твои ребята, Пабло, совсем оборзели, - вместо приветствия заявила Алиса, обращаясь к  черноволосому и смуглому мужику лет сорока, дымившему тонкой сигареткой. Среднего роста, худощавый и жилистый, он производил впечатление сильного и умного человека.
       -       Кого я вижу! – Мужик поперхнулся дымом, но быстро справился с удивлением и подал товарищам знак рукой: мол, все нормально. – Ты что тут делаешь?
       -       Я учусь в университете, - без выражения произнесла Алиса.
       -       Студентка? Ты? Ха-ха! – Пабло совсем успокоился, расслабился и развеселился.
       -       Уж не ты, недоучка! Зачем вам Михаил? Твои орлы только что пытались схватить его в кафе. Хорошо, я остановила.
       -       Это, похоже, Дурной Дик и Шон. Вы с утра отпустили их в город, босс. – Будь говоривший землянином, внешность сразу выдала бы в нем скандинава: светлые волосы, рубленое лицо, голубые глаза. Впрочем, он и был землянином, как и все остальные, а именно: огромный лысый негр и двое молчунов, выглядевших просто как среднестатистические игроки в регби. Неудивительно, что наблюдавший за сценой в щелочку енот не понял ни слова – разговор шел на английском языке, хотя Пабло иногда  сбивался на испанский. 
       -       Молодцы ребята! – похвалил он подчиненных. – Инициативу проявили. Опять не вышло у них, говоришь? Жаль. Отпала бы нужда во всей этой мороке.
       -       Видать, хотели пива попить, а он там сидит, - заметил негр. – А почему они до сих пор не здесь?
       -       Полиция за ними гоняется, - объяснила Алиса, продолжавшая стоять в дверях. – Еще раз спрашиваю, зачем вам Михаил?
       -       Полиция – это плохо, - потушив сигаретку, босс откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. -  Только какая же здесь полиция? Чудаки одни. Не о чем беспокоиться. Ты села бы, что ли. Неудобно как-то, дама стоит.
       -       Постою.
       -       Хорошо. Кого другого я бы сразу послал, но тебе растолкую. Считай, в благодарность за прежние услуги. Нужен мне твой Михаил, и ты нас не остановишь. Еще на Ойстере я понял, что парнишка не простой. А недавно нам один старичок проболтался о его, так сказать, внутреннем содержании. Уж я-то понимаю, что значат Жезл и Орех! Мы с ним далеко пойдем!
       -       Я вас наняла только за тем, чтобы забрать Жезл с Ойстера и передать мне. Вы не сумели, а теперь еще и строите какие-то планы. Власть над Галактикой, что ли? Смешно!
       -       Ну, власть, слава, деньги. Как обычно. Бизнес, ничего личного.
       -       Да, не зря тебя выгнали из Школы, - презрительно бросила Алиса. – Ты же всем обязан мне! Без меня ты прозябал бы на Земле в качестве мелкого фокусника. Или уголовника. Кто реально подарил вам корабль?
       -       У тебя были свои выгоды, - уточнил Пабло. – Хотела из нас цепных псов сделать. Для своих грязных дел. Не вышло! Я хочу заниматься моими грязными делами! А корабль мы, вообще-то, сами взяли, вот с этими отборными ребятами, лучшими на Земле. И парня возьмем так же. И удержать его от шалостей я способен. 
       -       Я помешаю, - абсолютно серьезно сказала Алиса.
       -       Ни фига! – На самом деле Пабло отпустил чрезвычайно выразительное, но малознакомое в широких кругах ругательство. – Здесь настоящая цивилизация, к тому же рядом университет с этими забавными учеными – тут твои магические приемы не пройдут.
       -       Я вас просто сдам властям.
       -       Тоже не выход. Будет грандиозное побоище и скандал вселенских масштабов. Что привлечет внимание и к тебе, а ты так любишь тишину и неизвестность!
       -       Да я могу вас здесь, сейчас, одним пальцем…
       -       Я тоже кое-чему научился за эти годы. Самообразование, однако. Защититься сумею.
       Минуты две Алиса и хвастливый босс играли в гляделки. Вышла ничья.
       -       Сегодня у вас снова ничего не получилось, - наконец напомнила Алиса.
       -       Завтра получится. – Пабло достал новую сигаретку и прикурил ее от указательного пальца.
       -       Детские штучки! – отмахнулась Алиса. – Где сейчас ваш корабль? Почему Флот его не видит? Ты что, практикуешь технологическую магию?
       -       Корабль на орбите, - противник откровенно рассмеялся, - вовремя убрали его, кстати, и переместились в этот гостеприимный дом. А не видят потому, что земную технику недооценивают. Зациклилась ты, сестричка, на магии. Корпорация «Локхид», между прочим, додумалась до таких вещей, какие в Галактике никому и не снились. Антирадарное покрытие, за сумасшедшие деньги куплено у американских военных. Надо будет, посажу корабль прямо здесь, на площади. Обещаю, завтра заберу паренька. Если понадобится, прямо из Школы.
       -       Невозможно!
       -       Все возможно. У меня особые методы. Ноу-хау, можно сказать.
       -       Черт! – Алиса приложила руку ко лбу. – Я же помню, за что именно тебя исключили! Не вздумай! Сам не знаешь, с чем играешь.
       -       А мне плевать, что будет с этим приютом для старых педиков потом! В смысле, с университетом. Все, разговор окончен.
       -       Не окончен, -  попыталась оставить за собой последнее слово Алиса. – Кстати, повсюду таскаться в черных одеждах – очень дурной вкус, даже для Голливуда. 
       Негр поднялся и молча проводил гостью до выхода из дома. На прощанье он обронил:
       -       Черный цвет – это стиль. Положение обязывает. 
       Пробираясь по тропинке через колючие заросли, краем глаза Алиса углядела в кустах суетливое мельтешение. Вытянула в том направлении руку, с пальцев сорвались несколько крохотных голубых искорок. Но енот Федя, вопреки ее ожиданиям, благополучно скрылся. «Чертов Миша, не поленился, прикрыл дружка!» – одними губами произнесла обескураженная неудачей волшебница. У нее был вид человека, обеспокоенного крайне нехорошими предчувствиями.
       После визита в разбойничий притон – а иначе прошедшую встречу никак не назовешь – таинственная студентка вернулась в Школу, ненадолго заглянула к себе, а после зашла к Мише. Там безмятежно дрых Мало Ли Кто.
       -       Проснись, дружок! – растормошила барда Алиса. – У меня к тебе дело.
       -       А? Что? – Мало Ли Кто принял сидячее положение, потряс головой и непонимающе уставился на вчерашнюю собутыльницу. – Я слушаю.
       -       Когда увидишь Мишу, передашь ему вот это письмо, - в руку барду лег сложенный вчетверо и чем-то заклеенный лист твердой бумаги. – Скажешь, Бурбелла написал перед уходом, а вчера ты по пьяни забыл передать. Это не обман. Это очень нужно. Это для Мишиной пользы.
       Бард готов был поклясться, что в полумраке комнаты глаза собеседницы мягко светятся. И в голосе чувствовалось что-то такое, неуловимое, но убедительное.
       -       Э… Я не уверен, что Бурбелла умеет писать…
       -       Все равно передай. Обязательно! Обо мне – ни слова!
       Пока бард собирался с мыслями, Алиса исчезла. Очень не хотел Мало Ли Кто и дальше  оставаться в этом пристанище мятежного духа. Положив письмо во внутренний карман куртки, он отправился в новый рейд по университетскому городку. Ноги сами привели в столовую. Теперь там вовсю бурлила жизнь – пришло время ужина. Пробираясь сквозь толпу студентов, бард заметил старых знакомых – Айдабеллу, Флинта и Ваню. Те радушно пригласили его к себе за стол. Сперва он опасливо косился на злоязычную девицу, но никаких насмешек не дождался. Тема разговора очень заинтересовала барда, ибо говорили о родном, знакомом – о литературе. Айдабелла считалась главным редактором журнала с неприличным названием, издававшегося старшекурсниками философического факультета для внутреннего употребления. Сейчас как раз обсуждался новый номер. Отужинав, студенты забрели в один из учебных корпусов, устроились в пустой аудитории и предались отвлеченной болтовне, неподготовленному человеку казавшейся серьезным спором. От изобилия неизвестных терминов и незнакомых имен новичок заскучал, но потом набрался храбрости и сообщил, что умеет петь. Возвращаться за инструментом не пришлось – Ваня незамедлительно принес другой, диковинный инструмент с шестью струнами. Мало Ли Кто никогда не видел гитары, однако постиг азы обращения с нею поразительно быстро. Пел он на всеобщем языке Ойстера, поэтому, наверно, эстеты приняли его незатейливое творчество весьма благосклонно. Такие завывания они слышали впервые в жизни. Свежая экзотика обычно наводит эстетов на мысли, что «в этом что-то есть». Время текло незаметно, бард забыл про Мишу и в общагу попал, когда уже совсем стемнело. 
       Отсутствия барда Миша не заметил – у него было, чем заняться. Оставив отключившегося инспектора на попечение бармена Джо, он почти твердой походкой прошествовал мимо шокированного привратника и, первым делом, вознамерился посетить в университетском лазарете невинно пострадавших товарищей, Альфа и Конана. Туда его не пустила бдительная подруга Конана, Элга. Принюхавшись, она вынесла уничтожающий вердикт:
       -       Других способов справляться с проблемами ты, очевидно, не знаешь. Маскируешь алкоголем неприглядную духовную сущность. И других прельщаешь. А стихи твои смехотворны, вот!
       Миша открыл рот, чтобы сказать «Сама дура!», но вовремя вспомнил, что недавно так ей уже отвечал. Так что он не стал поднимать шум и поплелся в общагу, размышляя по дороге: «Дежа вю какое-то. А насчет стихов это, между прочим, комплимент». В комнате его с нетерпением поджидали важные гости – декан Шишман, доктор Валиум и доктор Дракот, то есть Союз Выпрямителей Реальности в полном составе.
       -       Нам надо поговорить серьезно, - начал декан. Речь свою он, судя по всему, долго репетировал.
       -       Что за вид! – перебил начальника доктор Валиум. – Да он же пьян! Не иначе, в канаве валялся.
       -       Мы с инспектором преследовали коварных преступников, - уточнил Миша, плюхаясь на диван. – Не поймали.
       -       Необходимо объяснить некоторые важные вещи, - декан намеревался высказать все и сразу, - о вашем положении в Школе. Ситуация выходит из-под контроля, медлить нельзя. Моя вина, не следовало так долго оставлять вас в неведении…
       -       Я всегда говорил! – встрял Дракот. – Ни к чему излишняя конспирация!
       -       Молчали бы лучше.
       -       Это какие такие важные вещи? – Говоря, Миша одновременно заталкивал ногой под диван пустую бутылку из-под зловредного виски. – Что это вы всучили мне деревяшку и кинули на Ойстере? Так я знаю.
       -       Откуда?! – изумились ученые мужи.
       -       Тайные вибрации магических полей поведали мне, - зловеще прошептал Миша, подняв руку к потолку.
       Мудрецы преисполнились неподдельного уважения.
       -       Тем более, - прервав длинную паузу, сказал декан. – Мы должны работать вместе. Расскажите нам все, что знаете.
       Но тут в комнату ворвался – о чудо! – сам инспектор Хут, который, вообще-то, никак появиться здесь не мог. Следом за ним вошел достопочтенный ректор Эректус, как всегда блаженно улыбавшийся.
       -       Вашими фокусами вы меня больше не проведете! – кричал инспектор, едва ли не брызжа слюной. – Кое-кому придется сильно постараться и поискать внятных оправданий, если он не хочет попасть в тюрьму! В лучшем случае в тюрьму! 
       Красная от гнева физиономия инспектора не оставляла сомнений в том, что подразумеваемый «кое-кто» - это, конечно, Миша.

                Глава XII,
              из которой видно, что кинематограф не везде и не всегда справляется
                с ролью важнейшего из искусств
 
       Внезапное появление в комнате маленького динозаврика или, допустим, ведьмы на помеле меньше удивило бы трех магов, чем громогласное вторжение инспектора Хута. Даже декан не сдержался:
       -       При всем моем уважении, доктор Эректус, это неслыханно! Посторонний в университете! Как вы могли допустить?
       -       Инспектор здесь с моего личного разрешения, - спокойно пояснил ректор. – Очень уж настаивал. Я сделал это, дабы показать, что ФиГУ открыт для публики. Правила хороши, но мы же не какое-то тайное общество, а солидная научная организация. Нужно властям – пусть приходят, смотрят. Нам нечего скрывать.
       -       Прежде всего, - тыча пальцем в Мишу, приступил к делу инспектор, - пусть он, вот он, скажет, что это за зверь, с которым он пил? Я уже не первый раз видел это сомнительное животное!
       -       Побойтесь богов, начальник, - устало ответил Миша. – Глюки у вас, видения, нервное переутомление.
       -       Есть и много других вопросов! – не унимался Хут. – Как ты выжил после падения с такой высоты?
       -       Повезло. Везучий я человек.
       -       А как ты вообще-то попал на планету? Каким видом транспорта?
       -       О чем это он? Прилетел на рейсовом звездолете, три года тому назад. 
       -       Врешь!
       -       Послушайте, инспектор, - прервал импровизированный допрос ректор, - как-то все это бездоказательно. Если надо, мы предоставим документы о каждом студенте. Главное, вы же убедились, Фергус жив и здоров. Сомневаюсь, что он откуда-то падал. Но обещаю, что до окончания вашего расследования Фергус не покинет пределы университета. Вы всегда сможете его найти.
       -       Тогда я должен немедленно провести обыск, - решил неугомонный сыщик, окинув проницательным взором помещение, - это ведь его комната?
       За прошедший день жилище Михаила не изменилось к лучшему. Количество пыли, окурков, грязных носков и рваных бумаг, пожалуй, увеличилось. К ним добавилась ореховая скорлупа и пожитки Мало Ли Кто, брошенные в угол. Выпрямители Реальности стояли вокруг стола и брезгливо морщились, опасаясь коснуться какой-нибудь гадости. Хозяин же, не смущаясь присутствием ректора, по-прежнему сидел на диване.
       -       Пожалуйста, ищите, - великодушно разрешил он, - оружия, взрывчатки нет. Открою страшную тайну: наркотиков тоже нет. В вашей конторе это, наверно, приравнивается к преступлению.
       Первым делом инспектор заглянул под диван. Извлек оттуда пустую бутылку, понюхал и с отвращением отбросил. Потом встал, потыкал в кнопки музыкального ящика. Раздался такой потусторонний скрежет, что всех, кроме Миши, передернуло. Оборвав незаурядную музыку на самом интересном месте, Хут задал главный вопрос:
       -       Где компьютер? Где хранится информация?
       -       А нету, - беспечно усмехнулся Миша, - на фиг он мне сдался.
       -       Не может быть! – удивился доктор Валиум. – Как же вы учитесь? 
       -       Я все знаю с детства. К тому же я приверженец старины. Придет что в голову, на бумажку записываю.
       -       Так, бумаги я временно изымаю, - обрадовался инспектор и начал собирать разбросанную по комнате макулатуру в пачку. – В них могут содержаться компрометирующие сведения.
       -       Невозможно! – В поисках поддержки декан умоляюще посмотрел на ректора. – Если это учебные конспекты, там же… как бы сказать… наши профессиональные секреты.
       -       Говорю же вам, никогда я никаких конспектов не вел, - раздраженно бросил Миша. – Это мои стихи и наброски философских трудов. Берите, только не потеряйте. Кое-что неплохо вышло.
       -       Пока совсем не стемнело, я допрошу двух студентов, ставших жертвами похищения. Надеюсь, они пришли в себя. Но завтра я вернусь! – Толстую пачку бумаги инспектор аккуратно перевязал веревочкой. Открывая дверь, он спросил: - А почему в университет невозможно дозвониться?
       -       Плохо связь работает. Аномалия. – Ректор, конечно, не стал углубляться в магическую специфику. – Эта местность с точки зрения физики, геологии и метеорологии совершенно уникальна. Пойдемте, я вас провожу. А всех остальных прошу в мой кабинет минут через десять. Вас, Фергус, в особенности.
       -       Допрыгались! – сокрушенно вымолвил доктор Дракот. – На ковер вызывает! Я давно предлагал во всем признаться.
       -       Заткнись! – огрызнулся декан.
       Университетский городок постепенно погружался в темноту. Редкие студенты с  легким изумлением наблюдали за странной четверкой, в неурочный час спешившей к зданию ректората. Преподаватели о чем-то вполголоса спорили, отставший от них Миша брел с отсутствующим видом. Ему было уже все равно. Мысли и чувства растворились в бесконечной пустоте.  Не исчезло только желание выпить.
       Кабинет ректора, самое таинственное место в Школе, многим внушал священный ужас. Среди студентов ходили слухи, что доктор Эректус не спит никогда. Более того, ректор, как и положено настоящему руководителю, мог находиться в нескольких местах одновременно. Например, читать лекцию и в то же время проводить у себя в кабинете совещание. В любое время дня и ночи за покрытыми затейливой резьбой дверями что-то происходило, но что именно, мало кто знал. Но Миша, впервые туда попавший, разочаровался. Обстановка очень напоминала стандартный кабинет какого-нибудь советского начальника: длинный стол, десяток жестких стульев, портреты знаменитых волшебников. Разнообразие вносили лишь причудливые магические предметы в особом шкафу.
       -       Не кажется ли вам, коллеги, - как бы между прочим заметил ректор, когда все расселись, - что вы чересчур заигрались? Понимаю, все это крайне увлекательно – загадочные преступники, похищения людей, ограбление музея, полиция. Все атрибуты плохого детектива. Убийства не хватает для полного комплекта.
       -       Мы-то тут при чем? – Декан пробовал изобразить недоумение. 
       -       Я уж не спрашиваю, что вы делали в комнате этого студента, - неуклюжая попытка декана осталась без внимания, - догадываюсь. Вы очень наивны, если думаете, что какие-либо события в Школе могут остаться мне неизвестными. Давно с интересом наблюдаю за вашим, хм, экспериментом. Пропажа Жезла, ваши периодические отлучки в течение многих лет. Теперь еще Черный Ящик украден…
       -       Это точно не мы! – негромко уточнил доктор Дракот.
       -       Что же вы нас не остановили? – Декан признал поражение.
       -       Невольный результат вашего эксперимента, то есть Фергус, с научной точки зрения весьма любопытен. Не знаю, можно ли считать его в полной мере человеком, но думаю, изучение подобного феномена может принести немало пользы науке. В любом случае, разумнее держать его здесь. – Постучав пальцами по столу, ректор ужесточил тон разговора. – А еще я ждал, когда же вы сами осознаете собственную глупость. Вы же взрослые люди! Вы что, всерьез намеревались исправить Путь Вселенной?
       -       Ну-у-у… - протянул кто-то.
       -       И вам даже известно, в чем загвоздка, в чем причина искривлений? Вы разве не знаете, что согласно учению Маргадуда Путь определяется непроизносимым Словом, и ни чем иным?   
       -       Но гомокряки…
       -       Эти смешные зверюшки? Вы меня развеселили! Никогда не возникало подозрений, что вас, мягко говоря, кто-то обманывает?
       -       В трактате ясно сказано, что…
       -       Вы верите какой-то бумаге, а не словам Просветителя Пространства? Да уж! Я долго терпел ваши игрища, но мое терпение иссякло. Вы, молодой человек, узнали похитителей?
       Миша сосредоточенно размышлял о своем. При упоминании Маргадуда ему вспомнилась нелепая притча о чьей-то бабушке, услышанная давным-давно в тюрьме Большие Крысы. Тем не менее, он сразу откликнулся:
       -       Да. Я их видел там, на Ойстере, как раз перед тем, как меня заколбасило… в смысле, преобразило. Они хотели забрать Жезл. Увидели Орех гомокряков, испугались и улетели.
       -       Важная подробность! – ректор одобрительно покивал. – Значит, кто-то из них разбирается в магических искусствах. Подтверждаю то, что сказал инспектору: вы, Фергус, ни под каким предлогом не должны покидать Школы. А вы, коллеги, к завтрашнему дню представите мне письменный отчет. Всё!
       Выходя из ректората, доктор Шишман вежливо обратился к Мише:
       -       Вы уж на нас не обижайтесь.
       -       Шли бы вы все в жопу, - почти ласково ответил ему студент и канул в темноту.
       Наступила ночь, кромешная беззвездная ночь, что вообще-то редкость на Легисе. Миша наконец-то протрезвел. Спать совсем не хотелось. Интуиция подсказывала, что эта ночь – особенная. Он вернулся к университетской больнице, но оказалось, что там  инспектор до сих пор допрашивает Альфа и Конана. Тогда Миша вспомнил про  библиотеку. Библиотека Высшей Школы Жизни работала и ночью. Вдруг студенту срочно надо что-нибудь уточнить? Ночные посещения библиотеки поощрялись. Есть возможность развеяться и ненадолго забыть о проблемах, прикинул Миша. У него имелось свое, необычное хобби.
       За время пребывания в стенах Школы досуг Михаила заключался не только в приучении студентов к употреблению алкогольных напитков. Он часто заглядывал в библиотеку и однажды совершенно случайно обнаружил отдел не с книгами, а с фильмами. Это было немного странно, потому что кино на Легисе не снимали, искусство создания иллюзий здесь не уважали. В самом деле, кто пойдет смотреть фильм, пусть самый гениальный, если можно накушаться разнообразных наркотиков и увидеть свое кино с непредсказуемым сюжетом, причем спецэффекты будут куда реальнее. Кроме Земли, кинематограф развивался еще на двух-трех отсталых планетах, но тамошнюю продукцию отличала сугубая эротичность. Так что Миша находке обрадовался – в коллекции преобладали земные фильмы. Хотя старые киноленты, которые он смотрел в кинотеатрах на Земле, практически не встречались, зато широко был представлен современный репертуар - в основном ширпотреб голливудского производства, но попадались  европейские и российские новинки. С них он и начал. Миша успел пересмотреть чуть ли не половину имевшегося запаса. И, надо сказать, увиденное его озадачило.
       Сначала Миша подумал, что галактические шпионы, добывавшие записи, опять все перепутали, и фильмы на русском языке на самом деле тоже сняты в Америке – слишком уж не вязалось их содержание с реалиями развитого социализма. Убедило в том, что ошибки никакой нет, наличие актеров, знакомых ему  с детства. Но вот в чем загадка – те же актеры, кто в советском кино боролся с белой сволочью, только постаревшие,  теперь превратились в благородных офицеров, рубивших уже красную сволочь.
       С современностью выходило еще хуже. Сплошные бандиты, проститутки и продажные чиновники. Да и Советский Союз, как следовало из этих же фильмов, некие силы – темные или светлые, непонятно – давно упразднили. Как могла такая могучая страна за такой короткий срок превратиться черт знает во что? Ответ напрашивался сам собой. Кто-то на его родной планете магически изменяет реальность, так же как Жезл  изменял ее на Ойстере.
       Чтобы не ломать голову над неразрешимыми вопросами, Миша на какое-то время перестал посещать библиотеку и с энтузиазмом ударился в пьянство. Однако вскоре он решил опровергнуть возникшую теорию на примере кино американского и за две недели просмотрел десятка два фильмов. В результате неразбериха усилилась. Если верить Голливуду, Америку постоянно захлестывали волны цунами, извержения вулканов случались одно за другим, эпидемии кошмарных болезней уничтожали миллионы людей, а из космоса просто сыпались обломки комет и метеоритов. Помимо всех несчастий, Америка вела войну, но не с русскими, а с арабскими террористами. С одной стороны, Миша понимал, что это кино и вымысел, а с другой – после встреч с гомокряками и говорящими грибами, после собственных деяний и лекций по истории магии готов был поверить чему угодно. Бардак, подумал он, и на неделю ушел в глухой запой.
       Ко времени описываемых событий Миша уже год как не баловался кинематографом, но сегодня такой способ убийства времени показался приемлемым. Немного постояв перед стеллажами, он выбрал свежий американский шедевр, улыбнулся девушке на выписке,  уединился в небольшом просмотровом зале и вставил диск в проектор. Заботливая девушка без всяких просьб принесла чашку крепкого чаю. Фильм назывался «Небеса в огне» и повествовал, судя по аннотации, об очередном вторжении злых инопланетян на Землю. Через несколько минут после начала Миша забыл, где находится, и тупо таращился на экран, разинув рот. Дело даже не в том, что коварные инопланетяне ужасно походили на гомокряков, только компьютерных – в этом Миша разбирался – а в главном герое, сражавшемся с ними. Не узнать этого человека было трудно, за три года он почти не изменился. На экране лихо побивал захватчиков ни кто иной, как сам Бурбелла.
       Еще большее потрясение ждало Мишу в сцене, где герой вел переговоры с врагами. Говорили, естественно, на выдуманном инопланетном языке, а внизу шли титры на английском. Враги несли жуткую тарабарщину, и вдруг Бурбелла, явно нарушая сценарий, произнес на всеобщем языке Ойстера: «Справиться с ситуацией может только один человек, но я не знаю, как его найти. Михаил, возвращайся домой, ты здесь очень нужен». Как раз последовал крупный план, и Мише почудилось, что друг смотрит ему прямо в глаза. Сомнений не осталось – это послание. Его помощь требовалась дома. Все подтверждалось – на Земле творится нехорошее. Но как поступить? Стоило бы все же получить диплом. Зря старался, что ли? Испытывая острую нужду в добром совете, Миша остановил фильм и выбежал из библиотеки в окружающий мрак. Там, как по заказу, его уже ждала Алиса.

                Глава XIII,
             в которой романтическую ночную прогулку сменяет  реальный ночной кошмар

       С того момента, как Миша вчера – или уже позавчера – неожиданно повстречал барда, он ни разу не вспомнил об Алазайсе. Это странно, но только на первый взгляд. Человек долго и упорно старался притвориться обычным студентом, однако, как гласит народная мудрость, кота в мешке не утаишь. Необычность Миши лезла из всех щелей. Рано или поздно должно было стрястись нечто неприятное. И вот, стряслось – слишком рано, по его мнению. Что с этим делать, он не знал. Напряженная мыслительная работа над вопросами вселенской значимости заняла весь свободный объем мозга, а Зайка отодвинулась куда-то в сферу подсознания. Но там она держалась крепко. На самом деле Миша желал сущих пустяков: найти любимую девушку, вернуться домой, подыскать себе необременительное занятие где-нибудь на Таити, жить долго и счастливо, и чтобы никто не мешал. Хотя подозревал, что это уже невозможно. По всему выходило, что и на Земле придется ввязаться в магические дрязги. Сама Зайка, к слову, тоже не имела времени для отвлеченных умствований. По каким причинам, скоро станет ясно.
       Пока же Миша неторопливо прогуливался в обществе Алисы по темным аллеям университетского парка. Для придания сцене должного антуража не хватало, пожалуй, только Луны. Ночь выдалась мрачной. Звездное небо закрыли тяжелые тучи, в глубине их временами что-то посверкивало. Давно доставшие студентов музыкальными упражнениями птицы – и те заткнулись, как бы предчувствуя неладное. Сами студенты в кои-то веки презрели лозунг «темнота – друг молодежи» и попрятались. Свет, тепло и уют как-то особенно притягивали сегодня. Все замерло в ожидании, хотя мало кто смог бы сказать, что именно ожидается.
       -       Хочешь пива? – с такого приятного вопроса начался разговор. На плече у Алисы висела вместительная сумка, откуда и появились две бутылки. Миша возрадовался, открыл обе (зубами) и целую минуту вдумчиво булькал.
       -       Чувствуется в воздухе что-то эдакое, переломное, - наконец неопределенно проронил он.
       -       Зря ты прогуливал семинары по предвидению, - критически высказалась однокурсница, она же ангел-хранитель. – Ты чувствуешь, а я вижу.
       -       Что тут можно увидеть? Темно, как в гробу.
       -       Приближается перемена, каких это место еще не знало.
       -       К худшему?
       -       Ты, как всегда, неисправимый оптимист. Лучшее, худшее – зависит от точки зрения. К другому.
       -       Из-за меня?
       -       Да. Ты, кстати, видел этого нелепого трубадура после того, как вернулся?
       -       Нет, пропал куда-то.
       -       Черт, ну что за свинство! Элементарных вещей поручить нельзя!
       Посторонний слушатель – а он присутствовал – мало что мог понять в их разговоре. У собеседников имелись вопросы друг к другу, но они почему-то ограничивались довольно туманными репликами. То ли научились общаться без помощи слов, то ли опасались переходить к самому главному. Первой не выдержала Алиса:
       -       У меня есть серьезное предложение. Давай уедем отсюда, прямо сейчас. На твою планету. Так ты избежишь многих досадных проблем. И другие люди тоже.
       -       Весьма романтическое предложение, - без тени иронии произнес Миша. – Бегство двух влюбленных! Вот совпадение – меня сегодня уже звали на Землю. А как же диплом? Зачем бежать-то? От чего?
       -       От завтрашнего дня. Дипломы теперь не имеют никакого значения. – Алиса на время умолкла. Возможно, что-то решала про себя. – Что касается любви… Подобные слова бессмысленны для таких, как мы. Или ты все еще вспоминаешь о той девчонке? Глупость!
       -       Все-то у тебя бессмысленно, все глупо! Да, вспоминаю. И не только о ней. Однажды, в юности, еще дома, я встретил одну девушку в троллейбусе… И потом, на Ойстере, когда меня прихлопнуло магической волной, мне тоже привиделась девушка. Это все была ты? Это больше, чем любовь, я тебя боюсь. – Они в очередной раз проходили мимо ярко освещенных окон библиотеки. Миша остановился и заглянул подруге прямо в глаза. – Да, ты. Лицо другое, но глаза-то не меняются…
       -       Следовало бы сразу догадаться, но ты же никогда не смотришь людям в глаза! Так что насчет моего предложения?
       -       Я остаюсь.
       -       Хорошо. Заставлять не буду. Ты уже научился всему необходимому. – В голосе Алисы смешались облегчение и сожаление. – Что ж, придурок Пабло получит по заслугам. А эту лавочку давно пора закрывать. Тебе какой город на Земле больше всего нравится?
       -       Я мало где бывал, - не сразу ответил Миша, сбитый с толку резкой сменой темы. – Наверно, Ленинград.
       -       Надо говорить Санкт-Петербург. Когда разберешься с Пабло и прочей ерундой, приходи. В первый день каждого месяца, в полдень, на Стрелке Васильевского острова, в сквере. Но не раньше, чем окончательно обезвредишь Пабло. Он не должен за нами увязаться ни в коем случае! Понял? Это тебе последнее испытание на прочность.
       -       Ты бывала на Земле?! – снова удивился Миша, хотя чему уж тут удивляться. – Кто ты на самом деле? Кто такой Пабло? 
       -       На самом деле я никто и звать никак. Нет у меня имени. А с Пабло ты скоро  познакомишься. 
       Миша допил пиво, со всей силы швырнул бутылку в кусты и попал точно в лоб осторожно кравшемуся за ними разведчику гомокряков - тот должен был подать сигнал о начале налета. Намечалась, конечно же, новая попытка похищения. Разведчик слишком увлекся подслушиванием интересной беседы - его соплеменники ждали сигнала долго и напрасно. Казалось бы, случайность, но, как показала практика, при встрече с Мишей случайности пугаются и превращаются в навязчивые тенденции.
       Из кустов донесся краткий негромкий взвизг. Выяснить его причину Мише не дали колючие ветки. Лезть ночью в подозрительные заросли как-то расхотелось. Вернувшись на дорожку, он обнаружил, что Алисы нигде нет. Вторая бутылка пива, которого она так и не попробовала, сиротливо стояла на обочине.
       -       Вся такая загадочная… - пробормотал слегка захмелевший студент.
       Больше в Школе Алису никто не видел. Сонному студенту Финну на посту у ворот, правда,  померещилось, что кто-то проскользнул мимо него наружу. Поскольку призраки и привидения из рационально устроенного мира Школы исключались – вызывание их с учебными целями происходило на удаленном тренировочном полигоне – дежурный не стал беспокоиться понапрасну и снова уснул.
       Разгадку Алисиных ребусов Миша беспечно отложил на завтра, подхватил бутылку и, немного поплутав, в третий раз за сутки очутился возле университетской лечебницы. Наконец-то ему повезло: в одном из окон первого этажа, свесив наружу ноги, сидел и курил Альф, ничуть не похожий на умирающего.
       -       Я тебе пивка принес, - окликнул друга из темноты Миша.
       -       Высший пилотаж, Ферри! – с благодарностью принимая дар, воскликнул Альф. – Как ты сюда пиво протащил?
       -       Это не я. – Устроившись рядом на подоконнике, Миша тоже закурил. – Слушай, ты на меня зла не держишь?
       -       А за что? – махнул рукой пациент. – Вот на козла из полиции точно держу! Часа два здесь торчал. Конан до сих пор дрыхнет, так он на меня набросился. Что я могу ему рассказать? Помню, как в сортир зашел, сразу вонь почуял. В смысле, не от дерьма, а еще от чего-то. Газ туда напустили, наверно. Я прямо в унитаз и упал. Открываю глаза, уже в лесу, мужик какой-то на меня смотрит и орет:  «Идиоты! Это не тот!». Укололи, и все. В общем, они мне даже помогли. Завтра реферат по софистике сдавать, а теперь есть законная отмазка. Но вот я тут подумал… Наш старый спор о допустимости ужасного в искусстве стоит продолжить!
       -       Что тут спорить? Жизнь сама по себе достаточно ужасна, на фига же надо все это еще и в искусство пихать? Знаешь что, как-нибудь после выпуска приезжай ко мне в гости, посмотришь. Я постепенно начинаю понимать, что у нас неправильно. Мы слишком духовно богаты. Слишком много гениев, невольно хочется уйти в дураки.
       -       Где-где много геев, на Ойстере? Сомневаюсь что-то. 
       -       Не геев, а гениев! И не на Ойстере, а на Земле. На Земле, брат! Ладно, выздоравливай.
       «Если на Земле, то все-таки геев, наверно», - подумал Альф. А Миша неверным шагом потащился в сторону общаги. Глаза слипались, силы подходили к концу. «Может, утрясется все, пронесет?» - утешал себя он. Незатейливые речи Альфа о привычных предметах подействовали успокаивающе. Но в мутных глубинах рассудка засело твердое убеждение – Алиса права, не пронесет.
       На диване в Мишиной берлоге мирно похрапывал Мало Ли Кто. Обустроив скромное ложе рядом на полу, измученный Михаил моментально вырубился. Экстремальный образ жизни не прошел бесследно. А Мало Ли Кто в это время занимался крайне важным делом – просматривал вещий сон. Яркий, наполненный невероятно реалистичными подробностями сон. То, что в него вкрались совершенно чуждые барду культурные аллюзии, вполне естественно – в таком месте и в обществе такого человека, как Миша. Впоследствии бард неоднократно пересказывал свое пророческое видение, поэтому оно не пропало для истории. 

                Сон Мало Ли Кто

       Зачем они с Мишей опять попали на Ойстер, Мало Ли Кто не знал. Но против очевидности не попрешь – в который уже раз отбив нападение гомокряков, они отступали, а вернее - бежали к лесу. 
       -       Надо разделиться, вместе не спастись. На всякий случай я дам тебе часть моей Силы. – Михаил остановил друга, приблизил губы к его уху и дунул.
       Сначала у барда зазвенело в мозгу, потом тело стало наполняться энергией.
       -       Ты налево, я направо! – скомандовал Миша и ломанулся напрямик через непроходимые на вид, переплетенные лианами заросли тропической растительности.
       Послышалось обиженное хрюканье, из джунглей выскочили две дикие свиньи, углядели противника и немедленно кинулись в атаку. «Только этого мне не хватало!» - подумал бард и полез на ближайшее дерево, оказавшееся, вопреки ожиданиям, сосной. Чтобы хоть как-то досадить злобным животным, он стал кидать в них шишками, удобно устроившись на толстой ветке. Свиньи уходить не спешили. Хуже того, принялись с разбегу биться головами о дерево. Вниз сыпались иголки и оставшиеся шишки. Боезапас  иссяк, а в опасной близости от Мало Ли Кто зависли, переведя уши на круговое вращение, подоспевшие гомокряки. Даже во сне его бросило в пот.
       «Так, спокойно, Миша дал мне для защиты свою Силу» - начинающий чародей  направил палец в сторону ушастых монстров, но чего-то не хватало. Тогда он страшным голосом закричал: «Ахалай Махалай!». Двое преследователей лопнули, распавшись на  радужные мыльные пузыри, так любимые бардом в детстве. «Вот вам!» - вопил он, методично превращая обескураженных врагов в пряники, конфеты, мармелад и леденцы на палочке. Свиньи, когда сверху на них свалилось все это изобилие, вопросом происхождения диковин не озаботились и сразу приступили к трапезе. Превратить их в котлеты Мало Ли Кто не смог –  всю дареную магическую энергию израсходовал.
       Спасение пришло, откуда не ждал. Из леса строевым шагом выступило несколько сотен тяжеловооруженных грибов. Вперед выдвинулись арбалетчики, в их рядах что-то задымилось. Огненные стрелы, описав дугу, вонзились в свиные шкуры. Запахло паленой щетиной. С диким визгом хрюшки бросились наутек, а за ними, крича тоненькими голосками «ура!», устремились  мухоморы и рыжики, опята и лисички. Избавленный от напасти сновидец спустился с дерева, намереваясь поблагодарить спасителей, но его тут же повалила на землю и опутала веревками толпа груздей.
       Привязали грибы Мало Ли Кто все к тому же дереву и помчались спрашивать, что с пленным человечишкой прикажет делать командир. Долго думал Опенок, а потом придумал и сказал:
       -       Мы погубим пожирателя грибов, но пусть он сначала расскажет нам всю свою тайну. Вы идите и спросите у него – отчего, человек, гомокряки с тобой бились, да только сами разбились? Нет ли у тебя, человек, какого секрета, какой-нибудь военной тайны?
       Ушли грибы, да скоро назад вернулись:
       -       Нет, Главный Опенок, не открыл нам этот козел военной тайны. Рассмеялся он нам в лицо. Есть, говорит он, могучий секрет у меня и у Миши. Когда б вы исподтишка не напали, не было бы вам победы. А больше я вам, строчкам сморщенным, ничего не скажу, а самим вам вовек не догадаться, а Миша за меня все равно отомстит.
       Нахмурился Опенок:
       -       Сделайте же этому скрытному человечишке самую страшную муку, какая есть на свете, посадите его голым задом вон в тот муравейник и держите там, пока не раскроет свою тайну.
       Застучал зубами от страха бард, вдруг слышит – приближается некто, ступает тяжело, аж земля трясется.
       -       Это Миша идет мстить за меня, - зловеще улыбнулся Мало Ли Кто, - кранты вам всем.
       Не ошибся пленник. Появился из-за дерева Миша, и выглядел он очень странно: голый по пояс, накачанную грудь пересекают крест-на-крест ленты с патронами, штаны и ботинки военного образца, а в руках огромный пулемет. Таких бицепсов бард не видел даже у Бурбеллы.
       -       Миша, ты ли это? – усомнился он.
       -       Зови меня Слай! - ответил гротескный боевик с лицом Михаила, в данном конкретном бреду оказавшийся по недоразумению, и открыл огонь.
       Лес наполнился жутким грохотом, грибы просто косило, горячие гильзы устилали землю вокруг пулеметчика, который возвышался над побоищем, как скала, широко расставив ноги. Так и стрелял, пока не кончились патроны. Потом откинул пулемет, достал из-за спины огромных размеров нож и освободил пленника от веревок.
       -       Уходим! – незаметно становясь прежним Мишей, приказал герой. – Нам надо в университет. Другие наши враги покушаются на него.
       Он элегантно щелкнул пальцами – видно, немало тренировался, доводя жест до совершенства – и друзья вернулись в общагу, в знакомую комнату. 
       Миша осторожно выглянул в коридор:
       -       Пусто. Идем.
       -       Подожди! – взмолился бард. – Если нас там ждут враги, как я с ними справлюсь? Дай мне еще немного твоей Силы. Не жадничай, я же буду тебе помогать.
       -       Ну, хорошо, - и снова Миша дунул товарищу в ухо.
       Привычное тепло разлилось по телу. Но на этот раз энергии было чуть больше, и это «чуть» почему-то не умещалось в организме. Излишки нашли единственный выход – Мало Ли Кто громко пукнул. Точнее,  сам он считал, что пукнул. В действительности произошел взрыв, с потолка обвалилась штукатурка, по стенам зазмеились трещины. Их становилось все больше и больше, пол заходил ходуном. Бард стоял и тупо наблюдал за последствиями своей неосторожности, пока не почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Голос реального Миши воззвал к нему:
       -       Просыпайся, друг! Похоже, общага сейчас развалится. 

                Глава XIV
                оказывает разрушительное воздействие на повествование

       Пабло Альварес родился на планете Земля, в бедной аргентинской семье. Он не первый землянин, побывавший за пределами Солнечной системы – вспомним хотя бы Алазайсу – но первый уроженец этой планеты, получивший официальный статус гражданина Союза Миров. Это произошло автоматически, когда его зачислили в Высшую Школу Жизни, она же ФиГУ. Чтобы попасть туда, надо отличиться. 
       Руководство Школы, ведущее особо пристальное наблюдение за закрытыми мирами, однажды зафиксировало в Южной Америке немотивированные возмущения магических полей и запредельные нарушения законов вероятности, чему сильно удивилось. Оно и понятно: люди, потенциально способные к обращению с магией, встречаются везде, но, поскольку они обычно сами не верят в свою исключительность, та проявляется косвенно. Из таких людей получаются великие политики, удачливые бизнесмены, знаменитые спортсмены, гениальные ученые. На худой конец, поэты. Кто из них – несостоявшийся маг, а кто просто талантлив, разобраться трудно. Ясно одно: те земляне, что всенародно объявляют себя чародеями и колдунами, точно ими не являются.
       Почему-то Пабло очень рано осознал свои способности, поверил в них и пытался использовать. Необязательные землетрясения и возникшие из ничего тропические ураганы, побочные эффекты таких попыток, еще можно было списать на капризы матери-природы. Когда же десятилетний мальчик путем интуитивных манипуляций непосредственно обеспечил победу сборной Аргентины на чемпионате мира по футболу, исказилась генеральная линия реальности. А это прямо повлияло на судьбы миллионов, да что там, десятков и сотен миллионов людей. Даже на других планетах, что совсем уж дико. Руководство Школы отправило миссию на Землю и на время нейтрализовало способного мальчика. Он вдруг заинтересовался электроникой и обещал вырасти хорошим инженером, да и материальное положение его семьи резко улучшилось. Интересно, что одним из участников миссии был доктор Дракот, а случилась она за каких-то полгода до начала приключений Миши Соловья. Тот самый Дракот, который объявил Мишу будущим Великим Выпрямителем, якобы узнав это от звезд. Есть ли связь? Вроде бы нет, но в нашей истории все так запутано…
       Через восемь лет сборная Аргентины снова выиграла чемпионат мира, исключительно по воле восемнадцатилетнего Пабло Альвареса. Тогда волшебники приняли беспрецедентное решение. Парня пригласили в Школу. И он не отказался от подарка.
       Учился Пабло – на Легисе его звали, конечно, не так – хорошо, хотя друзей не завел. Напротив, прославился нелюдимостью и высокомерием. В отличие от Миши, не пьянствовал. Он действительно был талантлив, а Мишины таланты – темный вопрос. Сложись все иначе, Миша вполне мог сделаться плохим учителем или неплохим сантехником, не больше. Но Пабло, при всех его талантах, выгнали из Школы с четвертого курса, что тоже редкость. Научные пристрастия студента-землянина сразу вызвали у преподавателей сомнения. Сначала он углубился в историю магической науки, мало кому интересную. Потом занялся мегамагией, то есть штуками вроде осушения океанов и раскрутки планет в другую сторону – предмет сугубо теоретический. Затем написал курсовую о возможном внедрении концентрированной магии в человеческое сознание. Похоже, он всерьез задумался, как бы стать сверхчеловеком – что Мише, кстати, удалось без труда. Преподаватели не понимали стремлений Пабло. Маги – простые люди с простыми желаниями, полные приземленного здравого смысла, довольные и миром, и своим местом в нем. Троица Выпрямителей Реальности – вопиющее анекдотическое исключение.
       Исключили Пабло после того, как он был пойман в кабинете ректора – иногда тот все же спал – за чтением рукописей Маргадуда Мудрого. Никто, кроме ректора, не имел права прикасаться к ним, слишком много опасных тайн они хранят. Ходили слухи, что студент не только читал запретные тексты, но и снял копии, хотя доказать это не удалось.  Подобной наглости начальство не стерпело. На Землю, само собой, почти готового чародея вернуть нельзя, там и без него проблем хватает. Но без нужды маги никого не убивают, к тому же талантливого юношу надеялись образумить. Бывшего студента выслали на далекую первобытную планету – не закрытую, а вообще еще не открытую Союзом Миров. Там он не мог повлиять ни на что, кроме незавидной судьбы аборигенов. Зато мог стать шаманом или местным богом.
       Кое-чего мудрецы все же не учли. Пабло пробыл в ссылке менее года. На месте выяснилось, что объект для поклонения у тамошних людоедов уже есть – странные ушастые летающие существа, обитающие в священном городе. Побывав у богов с экскурсией, ссыльный кое-что рассмотрел и возликовал – ему неслыханно повезло. Он немедленно организовал небольшую религиозную войну. Святилище взяли штурмом, открылся доступ к пространственному туннелю. Перенастройка портала – дело сложное, не всякому дипломированному магу по плечу. Пабло настроил портал и прошел на Землю, заплатив полным истощением, и физическим, и магическим. Позже он обследовал место, где находился земной выход из туннеля – в Скалистых горах, где-то на границе Монтаны и Вайоминга – и ничего не нашел. Ушастики, кем бы они ни были, замели следы. «Билет в один конец», - подумал Пабло. Странник возвратился домой, но лишенный возможности из этого дома  уезжать и почти разучившийся творить чудеса. 
       А если бы и не разучился, все равно бы повременил. Знал – в Школе по-прежнему следят за Землей. Заметят непредвиденную магическую активность, нагрянут, и тогда уж ссылкой не ограничатся. Все оставшиеся силы он направил на то, чтобы отыскать способ вырваться с Земли. Галактика манила как магнит, как наркотик. Расшифровка бумаг Маргадуда – их он скопировал, это точно – продвигалась медленно. Работал же Пабло мелким американским бандитом – вписаться в земное общество не мог, зато без всякой магии внушал к себе уважение.
       Тут-то и появилась девушка. Не особо привлекательная, на его взгляд, он предпочитал блондинок. Познакомились в Лас-Вегасе, в казино – маги без ума от азартных игр. Пабло с изумлением понял, что она, как нынче говорят, в теме. Знает и про галактическую цивилизацию, и про Школу. Первый за годы человек из большого мира! Девушка предложила выгодную сделку: в обмен на выполнение несложных поручений она укажет место и время посадки космического корабля контрабандистов, периодически посещавших Землю. А он сможет поступить с ним по своему разумению. Людей Пабло набрал быстро, хотя люди требовались необыкновенные. Ни в коем случае не банальные беспредельщики, но люди, живущие по другую сторону предела по особым правилам, неведомым рядовым преступникам. Не всякий отморозок согласится участвовать в столь неординарном предприятии, как вооруженный захват НЛО. Короче, дело выгорело.
       Она всегда сама находила его. Имени он не спрашивал, называл девушку «ты». Можно называть ее как угодно, например – Алисой, в любом случае ошибемся.  Поручения, в целом несложные, все касались заштатной планеты Ойстер. Доставка туда запечатанных грузов, наблюдение, иногда – ликвидация ничем не примечательных людей. Незадача вышла лишь с последним поручением – забрать с Ойстера Жезл Изменения. Бывший специалист по магической истории, конечно, знал, что такое Жезл. Его же изготовил сам Маргадуд! Знал теоретически, из книг. В хранилище Школы, где Жезл пребывал согласно книгам, его давно не было, Пабло проверял. Район поисков незнакомка определила точно – как, можно только гадать. Судя по ее же словам, Землю она давно не покидала. Пабло чуял, что попал в сети к настоящей волшебнице, а вдаваться в подробности боялся. Позаимствовав корабль – о судьбе экипажа тактично умолчим – он намеревался скрыться в просторах Вселенной и на обещания наплевать, но не сумел. На корабле начали происходить мрачные вещи. Кое-кто умер. Возникли смутные подозрения, перешедшие в уверенность, что его самого и его подручных, по сути, держит на крючке некая Сила. Несомненно, магическая Сила, но настолько иная, чем все, чему учат в Школе, что и противопоставить-то ей он тогда ничего не мог. И держала она их не пряником, а всего лишь слабым намеком на кнут.
       Вот Орех гомокряков Пабло увидел впервые, однако мгновенно догадался, что это такое, и что будет, когда Жезл и Орех соприкоснутся. Поэтому скомандовал: все на борт и побыстрее убираемся отсюда. Операция провалилась, причем не обошлась без потерь – один ранен, другой обернулся кроликом и пропал без вести. Доложить о неудаче было некому. Хозяйка исчезла и больше не появлялась. Отпустила их с крючка, к вящей радости Пабло. Нельзя сказать, что она стесняла свободу своих подопечных, но очень уж неприятно висеть на крючке.
       В свободное от полетов на Ойстер время Пабло путешествовал по Галактике, восстанавливая утраченные чародейские навыки, да и просто развлекаясь. Иллюзии насчет «космического разбоя»  моментально развеялись. Политическая власть в Союзе Миров настолько размылась и расплылась, что захватить ее было трудновато, за отсутствием видимых инструментов власти. То же и с деньгами. Нетрудно основать империю на любой первобытной планете, но это смешно. Стремиться к власти дома – смешно и подавно. К родному миру Пабло испытывал снисходительную жалость. Цели теперь стояли куда более высокие. Хотя бы бессмертие или власть над временем – что, в принципе, одно и то же. Но как их достичь? С компьютерной помощью он прочитал большую часть записок первого Просветителя Пространства, кроме двух-трех абсолютно темных мест. Там нашлось немало могущественных заклинаний, но все они имели какой-то прикладной характер. Пабло не сомневался, что в нерасшифрованных отрывках  сокрыто нечто глобальное. Порой он впадал в отчаянье, но последние два года провел на Земле почти безвылазно, ибо нашел там себе забавное занятие. Оно позволяло и парней к делу пристроить, и совершенствоваться в магических искусствах. Подвизались космические проходимцы не где-нибудь, а в Голливуде.   
       Как раз там Пабло встретил Синего мага Магуса. Старичок очутился на Земле в результате небрежности преображенного Миши, а теперь не знал, как с нее выбраться. Знакомого студента он с трудом, но узнал. Магус сам был маргиналом: его выставили из Школы за профнепригодность, склероз и хронический алкоголизм, запретив приближаться к ней в течение двадцати лет. Когда-то он преподавал курс «Магия в доиндустриальных обществах», и работу ему дали почти по профилю: отправили волшебником на Ойстер, фактически – клоуном. Отдельные бездарные выпускники Школы, бывало, назначались легальными волшебниками на отсталые планеты, где в  колдовство верят. В бытность Магуса профессором Пабло еще учился, а о дальнейших  злоключениях многообещающего студента старичок не знал. Маг сильно скучал, много пил, в кои-то веки повстречал коллегу – которому тут же подробно, в красках описал всю Мишину одиссею. И высказал догадку,  что сейчас Миша, вероятно, учится на Легисе. Воодушевленный Пабло узрел перед собой долгожданные перспективы. Но и сам совершил ошибку. Прикинул, не нанять ли дедушку в помощники – наверняка старый маразматик жаждет отомстить всем и каждому – и вкратце обрисовал ему реальное положение дел и личные, воистину наполеоновские планы на будущее. А дедушка был добрый и в ужасе отказался. Хуже того, сбежал. Терять время на отлов старичка по всей Земле не хотелось.
       Мысль о возможной договоренности с Мишей Пабло отверг. Он жутко Мише завидовал, а потому видел лишь один путь: захватить успешного конкурента силой, подчинить своей власти, после решать, как его использовать. Очень кстати во время скитаний по Галактике Пабло открыл на скучной необитаемой планете залежи редкостного минерала, полностью непроницаемого для всех видов магии. Из него уже выстроили специальную камеру на корабле и комфортабельный каземат в укромном месте на Земле, где Мише предстояло томиться, пока не отыщутся другие методы контроля.
       На Легисе Пабло убедился, что Магус не врал. Списки студентов ФиГУ находились в открытом доступе, с хорошими объемными снимками. Там, правда, указывалось, что студент Фергус – уроженец Ойстера, но лицо Миши его завистник запомнил хорошо. Он предполагал обставить все так, чтобы даже малейшего следа магического вмешательства не осталось. Просто какие-то злодеи украли студента. Раздражать магов – выйдет себе дороже. В открытом поединке со старшими преподавателями Пабло не выстоял бы. Потом он признал, что с вертолетом все же немного переборщил.
       Последующие попытки похищения тоже не принесли успеха. Все упиралось в человеческий фактор – исполнители подводили. Стало ясно, что обычными криминальными приемами не обойтись. Тогда Пабло радикально изменил план. Явление Алисы подстегнуло его – не терпелось доказать, что он если и не сильнее, то и не слабее. Присутствовал в новой версии плана и ощутимый элемент мести.
       Замысел был прост и дерзок. Да, с магами воевать невозможно, но внутри Школы магия недействительна! Надо только попасть внутрь. Здесь-то и пригодились знания, почерпнутые из тайных рукописей. При создании Школы применялось Охранное Заклинание Маргадуда. Если изменить его фрагмент, в невидимой защите возникнет брешь. Он ощущал себя способным сделать это. В принципе, задача нетрудная. До сих пор никто за нее не брался, но лишь потому, что для постановки таких задач требуется извращенное воображение.
       Строго по плану, двадцать отборных парней во главе с самим Пабло ранним-ранним утром, еще до рассвета, незаметно подобрались к стене университета в удобной точке.  Парни взорвут защиту материальную, а он проломит защиту нематериальную. Огнестрельное и лазерное оружие, не исключено, не будет работать там, внутри. Что ж, холодное оружие точно не откажет. Бойцы расшвыряют студентов, весь рейд займет минут пятнадцать, никто очухаться не успеет. Корабль на подлете, вовремя вышел на связь. Общагу Пабло помнил отлично, вдоль и поперек, а номер Мишиной комнаты узнал из беседы со студентом Лохом. Этот чудак так не любил Мишу, что, когда в кафе к нему подсел незнакомец, представившийся полицейским, забыл всякую осторожность и выложил все, достойно продолжив бессмертное дело Иуды.
       Акция удалась. Чересчур удалась. Слишком. Эффект превзошел все ожидания.
       Достопочтенный доктор Эректус, как обычно, работал, когда прогремел взрыв. Он спокойно отложил невзрачную шариковую ручку и около минуты думал, уставившись в пустоту. Рассчитывал в уме коэффициенты смещения смежных уровней реальности. Искушенный мудрец, он разглядел то, что террорист Пабло упустил из виду. Нажав кнопку экстренной связи, для такого случая и предусмотренной, доктор Эректус четко и внятно произнес:
       -       Всем деканам и руководителям отделов! Приказываю приступить к немедленной эвакуации всей Школы! Всем студентам, преподавателям и сотрудникам немедленно покинуть территорию Школы!
       Затем ректор нажал другую кнопку. Титанические ворота Школы медленно, со скрипом распахнулись настежь – в первый и последний раз за всю историю. Больше ничего ректор сделать не мог. Забрав оригиналы рукописей Маргадуда, он вышел из кабинета.   
       Магическая структура Высшей Школы Жизни была подобна точно настроенному сложнейшему механизму. Работа механизма зависела от основополагающих базовых заклинаний. Охранное Заклинание являлось их центром, на него все завязывалось. Оно отгораживало отлитую в строгие формы упорядоченную магию внутри Школы от сырой неоформленной магии, повсюду разлитой в пространстве-времени. Пабло, условно говоря, выдернул нижнюю карту из карточного домика. Система пошла вразнос. Не сразу – мощная инерция какое-то время сдерживала хаос, но недолго. Многое в инфраструктуре Школы основывалось на чистой магии. Даже некоторые здания возводились не из кирпича, а практически из воздуха.
       Общагу, к счастью, строили обычным способом. А вот площадку под фундамент некогда выравнивали не без помощи заклинаний. Диверсия вызвала натуральное землетрясение – высокая башня зашаталась.
       Миша проснулся от дикой головной боли. Вскочил, стряхнув с себя куски штукатурки, потряс за плечо Мало Ли Кто:
       -       Просыпайся, друг! Похоже, общага сейчас развалится.
       -       Это что, уже не сон? – спросил бард, очумело крутя головой.
       -       К сожалению, нет.
       Открыв окно, Миша выглянул наружу. С высоты зрелище надвигающейся катастрофы предстало перед ним во всей красе. В слабом утреннем свете четко различался ползущий от стены неестественный голубоватый туман. Местами шевелились и сгущались зловещие  нездешние тени. Контуры зданий деформировались. На каких-то участках почва покрывалась льдом, а где-то, наоборот, горела. Самые умные кусты пробовали убежать из парка. Люди, те давно бежали нескончаемой толпой в направлении главных ворот.
       -       Пора ноги делать, пока не поздно, - произнес Миша.
       -       Сейчас, вещи соберу. – Мало Ли Кто лихорадочно запихивал шмотки в сумку.
       -       Ферри! – позвал чей-то голос из коридора. – Ты здесь? Что-то страшное творится. Сказали, всем покинуть Школу.
       -       Мы мигом! – Что творится страшное, Миша знал и сам.
       Его переполненное магией «я» своеобразно отреагировало на катаклизм. Им завладела неуместная заторможенность. Кажется, замедлилось время. В коридорный гвалт врезались новые звуки: хриплые команды, возня, крики боли. Мощный удар снес дверь комнаты с петель, в проем ворвались люди в черных одеждах. Мало Ли Кто забился в темный угол. Миша скорее почувствовал, чем сообразил: условия игры изменились, магия в этой точке мира снова работает. Медленно отступая к окну, он поднял руку, готовясь нанести страшной силы ментальный удар. Внезапно перед глазами возник глюк в образе сурового, но справедливого гриба: «Ты нарушил клятву! Ты ел нас! Вот оно, возмездие!». Поскользнувшись на пустой бутылке из-под виски, Миша упал и в падении ударился головой об край стола.
       -       Как удачно! – по-испански прокомментировал Пабло, для верности вкалывая в Мишино предплечье шприц со снотворным.
       Тело вынесли, комната опустела. Бард, почти потерявший рассудок, зачем-то полез в карман и достал письмо, вчера врученное ему Алисой.
       -       Не успел отдать, - шептал он, – когда теперь отдам?
       Внизу, возле выхода из общаги, Айдабелла, Ваня и Флинт задержались – искали в толпе кого-нибудь из друзей. Мимо них двое в черном протащили бездыханное тело Михаила. Ценный груз сопровождали, расталкивая в стороны студентов, другие черные  молодчики с огромными ножиками в руках. Похитители свернули с аллеи и скрылись в тумане.
       -       Ферри нас всех переплюнул! – подвела итог Айдабелла. – Хороший пьяный дебош – это нормально, это я понимаю, это традиция. Но не до такой же степени!
       -       Смотрите! – Ваня тыкал пальцем в небо.
       Темный кружок в вышине постепенно превратился в грушеобразную конструкцию с тремя ногами, плавно опустившуюся где-то за туманом.
       -       Полный абзац! – сказал Флинт, и они бросились к воротам вслед за толпой. 
       В дальнем углу городка медленно разрушался университетский зверинец. Беснующиеся от ужаса животные разбегались в разные стороны. Только одинокий белый кролик тихо сидел на травке, наблюдая за вновь поднимающимся кораблем. 
       -       Опять, парни, вы меня кинули, - горестно промолвил кролик, - нечестно это.
       Наконец башня общежития рухнула. 

                Глава XV
      среди прочего  подтверждает, что сумасшествие – единственный достойный выход
                для незаурядной личности 

       Почти за сутки до грандиозных событий, приключившихся в университете, Алазайса сидела в кафе на главной площади Скотных Двориков и в третий раз перечитывала «Песни стабильности / Песни хаоса». Некоторые стихи ей определенно нравились, несмотря на то, что автор злоупотреблял словечками вроде «изысканный» и «бытиё» (в русском варианте рифмовавшимся с «ё-моё»). Часто в тексте мелькало слово «бессмысленный», что недвусмысленно указывало на глубину духовных запросов поэта. Одно четверостишье, явно посвященное лично ей, особенно запомнилось:
                Придут другие дни, мы двинемся обратно,
                Найдем приличный мир, где людям можно жить.
                Ты встретишь там меня. Почти невероятно,
                Но я сойду с ума, чтоб это совершить.
        Увлекшись филологическими размышлениями, обычно ей не свойственными, Зайка не обратила внимания на импровизированный митинг, собранный поутру у ворот Школы инспектором Хутом, и не обернулась, когда в кафе зашли новые посетители. Сама она прибыла в деревню ночью, быстро выяснила, что до утра никого из студентов вызвать невозможно, и коротала оставшееся до открытия местного общепита время в попытках проникнуть в университет через стену. В попытках, надо признать, абсолютно бессмысленных.
       Незнакомая брюнетка в спортивном костюме, попробовавшая мимоходом испепелить Зайку взглядом, вызвала у нее инстинктивное раздражение, а может быть, и отвращение.  Сопровождавшего незнакомку длинноволосого парня Зайка не узнала, опровергнув расхожее утверждение – мол, между влюбленными всегда наличествует подсознательная связь. Причин тому много. Во-первых, Миша изменился, повзрослел и поумнел. Порой возросший ум отражается на внешности. Во-вторых, Алазайса как-то не чувствовала себя в него влюбленной, лишь хотела помочь другу по старой памяти. Кроме того, парня тут же вытолкали пинками из помещения двое хулиганов самого что ни на есть хулиганского вида. Через зал пронеслась злобная брюнетка, а вскоре с улицы послышались вопли и прочие характерные звуки, традиционно сопровождающие появление полиции. Половины этих событий хватило бы Зайке, чтобы немедленно бежать через черный ход. Меньше всего на свете ей хотелось объясняться с полицией.
       Дальнейшие действия прекрасной авантюристки не отличались благоразумием, хотя ее можно понять. Возле университета околачивается полиция, деревенские жители прямо в кафе устраивают разборки, как добраться до Миши, непонятно, а еще эта, черная… Благоразумным было бы зайти в ближайший дом, вызвать такси и убраться в город, но вместо этого Зайка отправилась бродить по окрестному лесу, благо погода стояла хорошая. Четко еще не оформленные планы сводились к немногому: дождаться вечера, поймать в деревне какого-нибудь студента, а там видно будет. Вот кого она совсем не опасалась, так это гомокряков, а следовало бы.
       Гомокряки целых полдня с интересом следили за хаотическими блужданиями странной девушки по лесу. Надеялись – не выведет ли она их к тайнику, где спрятан вожделенный Черный Ящик? Между тем, Зайка, по роду занятий редко бывавшая на природе, элементарно наслаждалась прогулкой. Даже сплела веночек из цветов, чего на людях, конечно, постеснялась бы. Когда же она бросила куртку на мягкую травку и прилегла с явным намерением подремать часок-другой, терпение ушастых партизан  лопнуло. Проснулась Зайка уже в той самой пещере, недавно покинутой Мишей не без применения грубого насилия. Зная, что их пленница – определенно не волшебное существо, гомокряки не стали возиться с веревками, обездвижили ее легким зарядом магии и отнесли во временный застенок. Там их поджидал неприятнейший сюрприз в виде двух размазанных по стенке товарищей и полного отсутствия Миши. Руководивший операцией жрец долго и выразительно ругался – нужно заново ловить вечно ускользающего землянина. Видимо, командиру не хватало исполнителей, потому что теперь он забрал на дело весь наличный состав отряда. Пленницу лишили свободы нехитрым способом – жрец пошептал что-то, провел лапкой черту по земле, и Зайка, как ни билась, пересечь ее не смогла. Так и сидела весь вечер и всю ночь в холодном темном погребе в обществе двух бесчувственных ушастиков, пострадавших от Мишиной ярости. Хотелось пить, есть и еще много чего. Единственное доступное развлечение – пинать гадов ногами, и то вскоре надоело.
       На рассвете со стороны поселка послышался неясный глухой шум, с каждой минутой  крепчавший. Почва задрожала, с потолка пещеры упали увесистые комья глины. Не желая быть похороненной в братской могиле с гомокряками, Алазайса метнулась к выходу, и на этот раз успешно преодолела магическую черту. Удивительного в том нет: учиненный поблизости энергетический кавардак нарушил баланс сил в радиусе многих миль, заклятие жреца сдулось. Ничего не понимающая девушка мигом добежала до ворот Школы, откуда выливался поток не более ее понимающих в случившемся студентов. Но что-то подсказывало Зайке: их встреча с Михаилом снова откладывается, и надолго.

                *   *   *

       До самого утра не гас свет в скромном кабинете инспектора Хута. Вернувшись в полицейское управление после полуночи, он занимался разбором изъятых у Миши бумаг. Допрос студента Альфа мало что дал следствию – тот или на самом деле ничего не помнил, или же откровенно издевался над Хутом. От Конана и вовсе толку не было. Поэтому инспектор возлагал надежды на изучение ценного компромата. Преобладали черновики стихов – их он пока откладывал в сторону. Тут требовалась помощь специалиста-филолога, а такого на Легисе надо еще поискать. Хорошо бы сразу наткнуться на что-нибудь жареное – списки заговорщиков, чертежи взрывных устройств, попадалась же сплошь неразборчивая ахинея. Но одна пачка измятых, покрытых бурыми пятнами бумажек вдруг завладела вниманием следователя. Сам ее вид намекал на  противозаконный умысел. В начале красовался жирный корявый заголовок: «Учение пиво-магии или Метафизические рассуждения о сущности пива». Аккуратно разложив листы по столу, Хут углубился в текст. Мелкие искорки безумия, иногда и раньше мелькавшие в его тяжелом взгляде, по мере чтения разгорались все ярче. Вот что добило изможденный рассудок:
       «Из достоверных утверждений великих магов прошлого можно заключить, что составными частями этого мира являются, прежде всего: земля, воздух, вода, огонь и пиво. Магия же, как таковая, есть ни что иное, как концентрат пива. Пиво, да, именно пиво, которое поначалу казалось лишь темным и косным орудием закрепощения Духа, есть, как это не парадоксально, метод познания полноты и цельности Духа. Пиво – это инструмент Духа, без него невозможна магическая практика. Такова истина, которой учили древние мистерии и которую забыли люди. Утеряв Главную Тайну, они впали в того или иного рода дуализм – источник заблуждения.
       Без пива мы будем не в состоянии привнести напряженность и полноту Духа вниз, в наше низшее царство – в ментальную, витальную и материальную сферы. Без познания пива наше знание магической практики останется таким же неполным и ложным, каким было бы знание физического мира, исключающее изучение молекул, атомов и элементарных частиц. Рассеивая тьму, порождающую невежество, пиво делает организм способным к восприятию высших сфер сознания. В этом одна из основных проблем пиво-магии – проблема подготовки тела все более частыми упражнениями. Эти упражнения предполагают создание через Пиво божественного сверхчеловечества, уже не подчиняющегося законам невежества, страдания и размножения. Предприятие это может показаться несбыточным, но только потому, что видение наше ограничено Временем».
       В этом месте инспектор на минуту отвлекся, чтобы в первый, но не в последний раз вдумчиво изучить кончик своего носа. Потом вернулся к тексту.
       «Во время одной из тренировок нам открылась глубокая диалектическая сущность пиво-магии. Она заключается в трех диалектических законах, наблюдаемых в рамках бытования человеческого индивидуума.
       1. Закон отрицания отрицания. В процессе сгущения Материи в Пиво может возникнуть отрицание пива, которое протекает, как правило, в двух планах бытия: физическом (материальном) и ментальном (интеллектуальном). На физическом плане отрицание выражается в отрицании организмом пива как такового и заключается в том, что отрицание происходит на пол, на одежду, на рядом сидящих людей в самом отрицательном виде и имеет самые отрицательные последствия для непосредственного отрицателя пива. На ментальном плане отрицание происходит, как правило, на следующее утро после тренировки и заключается в отрицании пива человеческим разумом, который пытается диктовать истинному «я» примерно следующее: «больше никогда не буду» и т.д., что показывает узость человеческого ментального плана и его попытки заслонить другие планы, такие как витальный и психический. Но через некоторое время, в зависимости от особенностей индивидуальности, возникает потребность человеческого организма вновь изменять реальность при помощи пива, что и является выражением закона отрицания отрицания.
       2. Закон перехода количественных изменений в качественные. Действие закона на физическом плане подразделяется на два уровня – локальный и глобальный. На локальном уровне постоянное возрастание количества пива, поступающего в организм в течение одной тренировки, приводит к следующим качественным изменениям: затруднение речи; нарушение чувства равновесия и потеря ориентации в пространстве; возникновение настоятельной необходимости выведения из организма продуктов распада пива; полное просветление. На глобальном уровне при плавном перетекании некоего количества пива в течение некоего количества лет в организм наступает некое качественное изменение его. Оно заключается в определенном покраснении лица и расширении мышц лица и живота. Действие закона на ментальном плане таково: при постоянном употреблении пива неизбежно наблюдаются необратимые последствия, но все зависит от степени нашего эволюционного развития. Как и в жизни, вариации здесь бесконечны, от совершенно просветленного сознания до полного идиотизма».
       До закона единства и борьбы противоположностей инспектор так и не добрался. Его прервал вызов омнифона.  На экране нарисовалась знакомая мордочка енота Феди.
       -       А, это ты! – безвольно бросил инспектор. И такая реакция многое говорила о его психическом состоянии. А также ментальном и витальном.
       -       Вы должны срочно что-нибудь предпринять, начальник! – верещал плохо владеющий собой енот. – Тут такое творится! Университет подорвали! Я за Мишу очень беспокоюсь!
       -       Хорошо, хорошо, - ответил Хут, отключил связь, еще раз посмотрел на кончик носа, будто мечтал отыскать там спасение, и открыл дверцу шкафа. Заслуженный профессор, читавший Мише в МГУ лекции по марксизму-ленинизму, мог бы гордиться учеником. Если б узнал, что невероятно. 
       Коллеги по службе, весь день по горло занятые разбирательством с университетской катастрофой, обнаружили инспектора нескоро. Когда его извлекли из шкафа, он невнятно  бормотал и вполне бессмысленно, в духе Мишиных стихов, улыбался. Интенсивное лечение частично вернуло ему здоровье, но в полиции Хут больше не работал. Он купил домик в самой дикой сельской местности и увлекся, следуя необъяснимым позывам, пчеловодством и разведением орхидей. 

                *   *   *

       В героической схватке с гомокряками на верхнем этаже гостиницы Синий маг Магус немного пострадал. Для обычного человека падение с высоты в сотню метров на асфальт обернулось бы понятно чем, но маг пока не утратил навыков левитации. Тем не менее, подоспевшие медицинские работники увезли дедушку в больницу. Побитые гомокряки кое-как улетели сами.
       Собственно, Магус ничего себе не сломал, и все же пролежал в больнице сутки с лишним. На тяжелый переход с Земли по чужому пространственному туннелю ушло много сил, маг нуждался в отдыхе. Как назло, укрепляющая жидкость из знаменитой фляжки по недосмотру вытекла. Собравшись с духом, в самый темный час перед рассветом дедушка покинул лечебное учреждение через окно. На пустынной улице его посетила неприятная мысль – в карманах нет местных виртуальных денег. Помог дружелюбный водитель гравитакси:
       -       Инвалидов и стариков бесплатно перевозим! Садись, дед! У нас все-таки мир всеобщего благоденствия.
       Запрет старших магов не помешал бы ему сразу ринуться в Школу на встречу с Мишей, но Магус некстати вспомнил про долг. По дороге он посетил один пригородный парк, на что водитель согласился с большой неохотой. В том парке на берегу пруда стоял в виде истукана незадачливый мошенник Тото, принявший на себя чрезмерный для обывателя заряд магии. Редкие обитатели тех мест, вероятно, считали чудного мужика новой моделью живой скульптуры. Будучи людьми, чуждыми искусству, они понавтыкали ему бычков – и не только в зубы. Освободив невинную жертву от магического плена, Магус с чистой совестью мог лететь к Школе.
       Колоссальный столб дыма и пыли, поднимавшийся над бывшим университетом, на фоне восходящего солнца смотрелся живописно.
       -       Ни хрена ж себе! – кратко обрисовал свое восприятие ситуации водитель такси.
       -       Как всегда, опоздал, - добавил от себя дедушка. 
       К этому времени срочно созванные со всей планеты полицейские и армейские части окружили место катастрофы плотным кольцом и потихоньку приступили к разбору завалов. Из Скотных Двориков всех выгнали. По прилегающим полям скитались сотни   неприкаянных бездомных студентов. Такси село на пригорке рядом с деревней – дальше не пускали. На дороге сгрудились многочисленные медицинские машины. Возле них Магус встретил Алазайсу. Она вместе с врачом перевязывала раненого.
       -       Где Миша? – спросил маг, не тратя время на лишнюю болтовню.
       -       Пока не нашла, -  грустно ответила Зайка. – Разве тут найдешь?
       -       Его забрали, - прохрипел раненый. То был Мало Ли Кто, счастливо отделавшийся изрядной контузией. – Плохие люди забрали… В черных одеждах…
       -       Бредит, - констатировал врач.
       -       Смотрите-ка! – таксист, увязавшийся за магом из любопытства, указывал в сторону развалин. – Там какие-то огромные птицы!
       Приглядевшись, Синий маг авторитетно заключил:
       -       Ошибаешься, дорогой! Гомокряки – это вовсе не птицы. И даже не звери. 

                КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ 
                ____________________


                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
                ________

                МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ

       Однокурсники и знакомые звали его просто Майк, хотя Миша Барсуков был, безусловно, русским, и даже немного патриотом. Он сам настаивал на иностранном варианте имени – не хотел иронических сравнений с полузабытым политическим деятелем. Хотя полноправным Михаилом Сергеевичем ему предстоит стать только лет через десять, повзрослев и остепенившись. 
       Майк любил вечернюю Москву, особенно такую, как сейчас, когда он ехал на новеньком, купленном ему отцом «вольво». Ощущение свободы и полное удовлетворение жизнью, прохладный ветерок за опущенным стеклом и манящие огни рекламы вокруг. В кармане куртки телефон ненавязчиво родил знаменитую мелодию «Chi Mai» из фильма «Профессионал». Повеяло смутной печалью, чуждой этому времени и месту. 
       -       Да, папа! Да, я помню, какой сегодня день. Слушай, твой друг как бы пропал тридцать лет назад, меня еще на свете реально не было! Забыть уже пора. Нет, я не учу тебя. Хорошо, собирайтесь, только много не пейте. Это как бы шутка, ты же мне всегда так говоришь. Ладно, хорошо, поговорим утром, если я так рано вообще проснусь. Пока!
       Как ни старался, он так и не смог понять, почему отец столько лет вспоминает  пропавшего товарища и скучает по нему. До такой степени, что сына назвал в его честь Михаилом. Сам же Майк почти забыл даже своих недавних одноклассников. Не привлекало его и столь популярное ныне вызывание духов прошлого из Интернета. Многие внешне взрослые люди увлеченно переписывались чуть ли не с соседями по горшку в детском садике, что Майку представлялось большой нелепостью. На самом-то деле все они вполне чужие друг другу люди! Просто не хватает им чего-то. То ли пресловутого «тепла человеческого общения», то ли ощущения принадлежности к правильному коллективу – как завещали нам первобытные предки. Иногда Майк склонялся к мысли, что им элементарно не хватает денег.
       В жизни Майк стремился следовать всеобъемлющему принципу китайского мудреца – увидишь толпу, отойди. С небольшой поправкой – лучше всего оказаться не сбоку от толпы, а сверху. В его случае попадание наверх произошло само собой, благодаря папе. Сергей Анатольевич Барсуков был столь значительным лицом, что его сын предпочитал не упоминать всуе о занимаемой отцом должности. Все, кому надо, и так знали, чей он сын. Молодой человек жил в свое удовольствие: учился в МГУ, причем учился хорошо, ни в чем себе не отказывал, и при этом слыл интеллектуалом. Успехам способствовала и внешность, достойная скорее не актера, но известного футболиста – короткие темные волосы, веселое, еще мальчишеское лицо удачно сочетались со спортивной фигурой. Именно футболиста – девушки утверждали, что он сильно похож на форварда «Манчестер Юнайтед» Криштиану Рональдо.  Реальность Майк любил не меньше, чем литературу. Но и не больше. Темная история с исчезновением папиного однокурсника выглядела вполне литературно, однако произошла на самом деле – поэтому и увлекала вдвойне. Иногда Майк позволял себе помечтать о том, как встретится с этим таинственным типом при самых романтических обстоятельствах. Например, выяснится – тот сбежал на Запад, работает в ЦРУ, приехал с особой, крайне невыполнимой миссией. То-то папа обрадуется – в кавычках, конечно. 
       «Да, видно, реально интересный человек был этот Миша Соловей», - думал Майк, медленно выбираясь из хаоса прилегающих к центру улиц. Необычный человек, как сказал однажды отец. Почему-то Сергей Анатольевич верил, что обязательно встретится с другом. Хотя сам как-то признался, что потратил немало сил, влияния и денег на вторичное расследование того забытого дела, но даже умудренные опытом ветераны спецслужб ничем помочь не смогли. Вышел человек из дома, доехал в троллейбусе до «Кропоткинской» - и не стало человека. Случилось это в такой же точно летний день, ровно двадцать девять лет назад. Дату отец отмечал пунктуально, созывая на попойку разбросанных по миру однокашников. Кое-кто откликался.
       Улыбнувшись своим мыслям, Майк прибавил скорости – дорожная обстановка наконец-то позволила чуть разогнаться. На углу возле известного клуба что-то снимало телевидение, причем американское. Он засмотрелся на симпатичную девушку с микрофоном и в последний момент краем глаза успел заметить на дороге перед собой невесть откуда появившегося человека. Резко ударил по тормозам, но столкновения избежать не удалось. Мужчину отбросило на несколько метров.
       Выскочив из машины, Майк склонился над жертвой происшествия, опасаясь худшего. «Боже, нет!» - вертелась в мозгу единственная мысль. Человек пошевелился, затем сел и потряс головой. Было видно, что нога у него сломана самым кошмарным образом. Из порванных брюк торчала кость.
       -       Эй, мужик, ты реально в порядке? – задал вопрос Майк. В рейтинге неуместности такой вопрос мог претендовать на одно из первых мест. – Откуда ты свалился на мою голову, ведь не было тебя на дороге!
       -       Все нормально, - спокойно произнес мужчина.
       У Майка отвисла челюсть. Пострадавший провел ладонью вдоль раны и, о чудо, ужасная кость исчезла, все встало на место. Мало того, цветастые брюки тропического покроя тоже выглядели целыми, без всяких дырок. Правую ногу сидящего незнакомца украшал пушистый домашний тапочек, на левой не было ничего, кроме оранжевого носка.
       Между тем вокруг уже собирался народ, сзади гудели нетерпеливые водители. Раздавались традиционные возгласы: «Вот понакупают прав, а ездить не умеют!», «Он сам на дорогу выскочил, я видел!». Кто-то звонил в милицию.
       Удивительный незнакомец поднялся, пару раз согнул-разогнул ногу и остался доволен результатом. Выглядел он как ровесник Майка, лет на двадцать с небольшим. Необычно смотрелась прическа – длинные, до плеч, нечесаные лохмы. Черты лица неприметные, но бегающие глаза и периодически искажавшие физиономию гримасы заставляли задуматься – не маньяк ли? Верхняя часть одежды состояла из футболки с надписью «Kill ‘Em All».
       -       Серега Барсуков, ты что ли? – воскликнул парень. – Быть не может!
       -       Извините, Сергей Барсуков – это мой отец, а я как бы Михаил... то есть, Майк.
       -       Блин, опять забыл про фактор времени! Слушай, тезка, подвези, а то светиться мне не с руки. Не люблю толпу.
       -       Да, конечно! – Майк был все еще в прострации, но уже рад тому, что все, кажется, обошлось благополучно.
       -       Куда едем? – поинтересовался он.
       -       Все равно, лишь бы подальше отсюда.
       Некоторое время молча ползли по проспекту. Тихо бормотала музыка. Незадачливый водитель  медленно приходил в себя.
       -       Ностальгия какая, однако, - промолвил незнакомец, прислушавшись к музыке.
       -       Что, рэп любишь? – для поддержания беседы спросил Майк.
       -       Нет, я больше картошку. Просто тюряга вспомнилась...
       -       А откуда вы моего отца знаете? – Студента охватил ужас. Предположения насчет маньяка, похоже, сбывались.
       -       Друзья мы с ним.
       -       Странно, я его друзей знаю, они все как бы одного возраста, а таких молодых...
       -       Меня давно здесь не было.
       Майк заметил, что его сосед как-то странно реагирует на окружающий урбанистический пейзаж. Буйные разноцветные огни освещали витрины дорогих магазинов, подобные окнам в иные, фантастические миры, и многочисленные рекламные картинки, многие – с практически голыми женщинами. 
       -       А что это за город? – неожиданно спросил предполагаемый маньяк.
       -       Москва, разумеется. А вы что думали? – Майк сильно удивился.
       -       Москва? Да, очень давно... Как будто с шампунем вымыли, а потом игрушечных домиков понастроили. По сравнению с этим Белка – захудалая деревня... И давай на ты, тезка. Мы ж с тобой духовные родственники. 
       -       Хорошо, тогда вопрос. Ты откуда на дороге взялся? – Криминальные подозрения Майка сменились другими, совсем невероятными, однако близкими к истине. 
       -       Сложно объяснять, не поймешь. Одно скажу – ты, друг, попал. Обречен мне помогать. Вижу знакомую руку судьбы, будь она неладна!
       -       С какой стати я должен тебе помогать? – возмутился Майк.
       -       Тяжелый случай! – покачал головой парень. – Придется лекцию читать. Скажи, ты как, в сверхъестественные явления веришь?
       -       Я атеистический экзистенциальный гуманист, - заявил Майк, к которому почти вернулось самообладание, - верю в разумность Вселенной, за исключением Москвы и Московской области.
       -       Даже так? Юмор ценю. Видишь ли, моя история под завязку напичкана отборной мистикой, но мистика эта – совсем не такая, как вы ее здесь себе воображаете. Никаких светящихся призраков и вампиров в черных фраках. Поэтому в нее очень трудно поверить. Да, меня зовут Михаил Соловей, мы с твоим отцом в детстве жили в Калинине, потом учились в МГУ на филфаке.
       -       Не верю! – Сразу сдаваться Майку не хотелось, хотя внутренний голос подсказывал, что все это, к сожалению, правда. – Отцу реально пятьдесят скоро!
       -       Вот-вот, - кивнул вероятный Миша. – Друг, давай не в машине отношения выяснять? Посидим где-нибудь, как люди. Честно говоря, выпить бы надо. Желательно коньяку, это хреново виски хуже самогонки. Только денег у меня нет.
       -       Угощаю, - согласился не бедный студент, - не каждый день пострадавшие здоровыми из-под колес вылезают.
       Тормознули у кафе – не самого дорогого, доступного рядовым гражданам. Рядом зазывно светилась вывеска магазина со странным названием «Бюстье». Миша ткнул в нее пальцем:
       -       А это еще что за бред?
       -       Как что? – не понял Майк. – Магазин. Как бы бутик, точнее.
       -       И чем торгует?
       -       Лифчиками, наверно, женским бельем...
       -       Какой кошмар! – схватился за голову Миша, хотя на Легисе ему доводилось видать заведения и постраннее. – Тихий ужас! Мне к этому не привыкнуть никогда. Не подумай, я не враг женского белья, но если такие названия в порядке вещей...   
        Народу в кафе – а оно называлось, кстати, «Кинь грусть», чему Миша уже не удивился - было немного. Некоторые ужинали, остальные – сосредоточенно напивались. На человека в одних носках почему-то никто, включая охрану, не обратил внимания.   Майк заказал кофе, жалея, что не может позволить себе чего покрепче. Миша – кофе, двести грамм коньяку и лимон. Пока ждали, он что-то шептал, подняв глаза к потолку, потом вынул из кармана брюк фотографию и вручил ее Майку. Тот хорошо знал этот снимок из семейного архива – Сергей Барсуков с другом в колхозе, «на картошке». Слева стоял совсем молодой еще отец, а справа... Да, сегодняшний собеседник Майка. Изменился он незначительно – волосы длиннее, лицо выражает отнюдь не щенячью радость, как на снимке.
       -       Откуда? – изумился Майк.
       -     От верблюда, - объяснил Миша, одним долгим глотком употребив стакан коньяку. – Из вашего дома. Возьми, вернешь отцу. Он, кстати, чем занимается?
       -       Работает... В администрации президента.
       -       А это что, солидная работа? – В прошлой жизни слово «администрация» ассоциировалось у Миши исключительно с объявлениями в бане: «Пива нет. Администрация».
       -       Очень солидная! Но как, все-таки...
       -       Для простоты примем такую версию: меня похитили для секретного научного эксперимента. В результате чего я не постарел. Кто похитил, можешь додумать. Спецслужбы, инопланетяне... Сойдет?
       -       Ты, случайно, как бы книжки не пишешь? – В голове у Майка заварилась крутая каша. Внезапно он понял, что верит этому странному человеку, верит безоговорочно.
       -       Как же, пишу. Как-нибудь подарю тебе мою книжку, с дарственной надписью. – Миша доел лимон и принялся за кофе. – Знаешь, не могу узнать Москву. Улицы знакомые, но уж слишком красивые. Плакаты какие-то, вечером светло, как днем... Что у вас тут все-таки произошло? Я как-то не особо интересовался, занят был.
       -       Тебе с какого момента излагать?
       -       Года с восьмидесятого.
       -       Ну, сначала Брежнев умер...
       -       Это кто такой? Ах, да, извини, запамятовал.
       -       Потом Горбачев, перестройка... В девяносто первом  как бы путч был, социализм отменили, Советский Союз тоже... Российская Федерация нынче.   
       -       Путч – это типа революции? Много поубивали?
       -       Да, типа революции. Три человека погибли, кажется.
       -       В России революция, и три человека? Офигеть! А дальше?
       -       Дальше еще один путч, с танками. Вот там поубивали, реально. С тех пор капитализм строим... В принципе, уже построили.
       -       Интересные дела. Пабло, сволочь, ничего мне не рассказывал. Я думал, социализм лет через тысячу кончится, не раньше. Впрочем, все это ерунда. У нас есть дела поважнее. Тебе нужно съездить в Ленинград. Через три дня первое число. 
       -       Он теперь Санкт-Петербург, - вежливо поправил Майк.
       -      А, ну все равно. Первого числа, в полдень, на Стрелке Васильевского острова меня будет ждать девушка. В сквере или возле колонны. Ей надо передать записку. Сам я не могу там появиться, пока не выполнил некоторые условия.
       -       И всего-то делов? – На Майка снизошло облегчение. Он опасался явного криминала. – Ей что, позвонить нельзя? Ладно, у меня каникулы, заняться как бы нечем. А как я ее узнаю?
       Прямо из воздуха на столик упала еще одна фотография. Вернее, портрет девушки. Буквального сходства с Алисой не было – Миша извлек ее образ из памяти. Отдельные черты подверглись откровенной романтизации.
       -       Красивая, - оценил Майк, - но злая какая-то.
       -       Именно так, - подтвердил Миша. – Не вздумай с ней заигрывать! В крысу превратит. Передашь записку и свободен.
       Они вышли из кафе. Следующим пунктом программы, по настоянию Майка, стал ближайший магазин, торговавший мужской одеждой и обувью. Лохмотья спутника оскорбляли эстетические чувства студента, а деньги у него всегда имелись – для потерянного друга отца ничего не жалко.
       В магазине было уютно и пусто. Работал кондиционер. Две продавщицы о чем-то лениво сплетничали, за столиком скучал, листая «Плейбой», охранник. Вскоре Миша предстал миру одетым по земной моде, в духе самого махрового casual – джинсы, кроссовки, дорогая куртка и бейсболка. Сменить футболку с убийственной надписью он наотрез отказался. Да и бейсболка почему-то оказалась вопиюще желтой, тоже с каким-то дурацким слоганом. Майк достал деньги.
       -       Подожди, - остановил его Миша, - я заплачу. Неудобно, сумма большая...
       -       Ты же говорил, у тебя денег нет!
       -       Пока нет, - с этими словами новый знакомый взял у Майка тысячерублевую купюру, повертел ее, подивился картинкам города Ярославля и вернул. Полез в карман, вынул целую пачку точно таких же купюр и направился к кассе.
       Девушка мило улыбнулась, приняла деньги и засунула их в безобидный с виду аппарат. Улыбка медленно сползла с ее лица.
       -       Ты мне что даешь? – чуть ли не завизжала она. – Зови милицию, Коля!
       Охранник, уже начавший дремать над журналом, вскочил и двинулся в сторону Миши, но Майк, сам не понимая, что делает, толкнул вешалку с куртками, которая и погребла под собой секьюрити. Выбежать они успели.   
       -       Деньги он делает! – уже за рулем ругался Майк. – А про водяные знаки и полоски металлические ты хоть слышал?
       -       Не хватило концентрации для точного копирования, - сконфуженно оправдывался Миша.
       Приближалась развилка, уводящая на известное всей стране шоссе, когда «вольво» остановили двое серьезно настроенных милиционеров. Рядом на обочине мигала синими огоньками патрульная машина. Как законопослушный обыватель, Майк сразу затормозил и вылез, несмотря на протесты экстравагантного пассажира. Благопристойный студент только что совершил два подряд серьезных правонарушения, но сознание еще не успело перестроиться. 
       -       Сержант Пушкин, - представился гаишник. – Ориентировочка на вашу тачку, гражданин. Сбили пешехода, скрылись с места происшествия – нехорошо! Документики, пожалуйста. 
       Майк мог поклясться, что Миша никуда не выходил. Однако безумный парень уже подмигивал ему из-за спин стражей порядка.
       -       Не надо! – хотел крикнуть студент, но не успел. Крепкие мужики без видимой посторенней помощи ударились лбами. Оба тела упали одновременно.
       У Майка, образно выражаясь, опустились руки.
       -       Угораздило же меня с тобой связаться! – причитал он. Бросив временно обездвиженных милиционеров на произвол судьбы, нарушители закона свернули с большой дороги и на окраине уютного, но запущенного парка решали, что делать дальше. – Теперь не только машина в розыске! Они очнутся и такую ориентировочку на нас дадут, нигде не спрячешься.
       -       Считаешь, лучше было б их убить? – поинтересовался Миша. – Ладно, поехали.
       -       Куда? До ближайшего поста? – огрызнулся Майк. – Да эту тачку через полчаса реально будут искать все менты в Москве. И нас, кстати, тоже. Давай лучше разбежимся. У тебя как бы свои дела, у меня свои. Отец отмажет.
       -       Хорошо, разойдемся. Если ты обещаешь поехать в этот Санкт-Петербург. Кстати, дай мне номер твоего омнифона... Тьфу, телефона! На всякий случай, для контроля.   
       -       Да не доеду я до Питера! Моя рожа будет на всех столбах!
       -       Мы тебе обеспечим другую рожу, - Миша вдумчиво осмотрел сообщника и начал осторожно трогать его за щеки, за подбородок, за нос.
       -       Эй, ты что делаешь?
       -       Помолчи. Так, бороду добавить... – Майк почувствовал, как на нем с космической скоростью растут волосы.
       -       Вроде готово, - отойдя на пару шагов, Миша критически оценил работу. – Кого-то ты мне напоминаешь, никак не соображу, кого. При подобных трансформациях часто сказываются подсознательные аллюзии.
       Майк глянул на себя в боковое зеркало и задрожал. На него таращился совсем другой человек, причем давно умерший. Не хватало лишь берета.   

                ПРОСТО СДЕЛАЙ ЭТО

       Не вся Калифорния являет собою уголок рая на Земле. Если забраться вдоль побережья подальше к северу от Лос-Анджелеса, куда-нибудь за мыс Аргуэлло, попадешь в не самые приветливые места. Для настоящего романтика, впрочем, они вполне приемлемы. Осыпающиеся серые скалы упираются в не всегда тихий океан, на фоне редкой зелени желтеют мелкие цветочки, удобные пляжи – редкость. Немногочисленные городки с испанскими именами тихо спят. В одном из таких мест некий сумрачно настроенный миллионер когда-то выстроил виллу в псевдоготическом стиле. С недавних пор ею владел известный в Голливуде человек, специалист по части спецэффектов Пол Альварес. Вместе с ним там жило десятка два молчаливых мужчин разных национальностей, числившихся в небольшой фирме Пола каскадерами. Посторонние люди на виллу почти никогда не заглядывали.
       Этот вечер, однако, стал исключением. Босс вернулся после двухдневной отлучки, а с ним приехал актер Джон Бурбелло, чья популярность в последнее время быстро росла. Очередной кандидат в супермены давно и настойчиво добивался приглашения. 
       -       На самом деле я ни от кого не прячусь, - сказал хозяин, в белом костюме смотревшийся как истинный кабальеро, - но не люблю сплетен. 
       -       Сплетни – часть работы, - заметил актер, когда они достигли тенистого внутреннего дворика с фонтаном, - но я вас понимаю. Славный домик! Говорят, здесь вы и придумываете ваши фокусы. Если честно, я не понимаю, как сделаны некоторые вещи в «Небесах в огне», хотя сам там играл. Никакой компьютер на это не способен! Ходят даже слухи, что...
       -       Уж вы-то не должны верить журналистам! Садитесь, выпьем.
       От внимательного наблюдателя не укрылось бы, что за внешней непринужденностью разговора что-то скрывается. Будто два конкурирующих шпиона осторожно выпытывают друг у друга военные тайны. По сути, так оно и было.
       Нет необходимости объяснять, кем на самом деле были собеседники. Космический путешественник, бывший студент чародейского вуза не изменился с момента похищения Миши Соловья. Он даже пользовался своей подлинной фамилией, из гордости. Старый Мишин друг Бурбелла – вот он изменился. Бродячий кузнец превратился в добротного плейбоя. Безрассудно отправившись на Землю в поисках Миши, он не затерялся на чужой планете, напротив, преуспел. Может показаться чудом, что безвестный пришелец, еще три года назад не знавший английского языка, стал знаменитостью, но в Голливуде чудеса подобного рода происходят сплошь и рядом – тем он и знаменит. Только потом, задним числом, Бурбелла понял, что выполнил прощальное напутствие друга. Мишины слова теперь часто воплощались в реальность просто в силу факта их произнесения.
       Вдоволь насладившись прелестями земного шоу-бизнеса, Бурбелла хотел вернуться домой, но не знал дороги. Несанкционированное использование пространственного туннеля не прошло незамеченным для гомокряков, и они приняли обычные меры. Выход из туннеля закрылся. Оставался Пол Альварес – Бурбелла легко догадался, что это человек Оттуда, прослышав о методах его работы. Но что-то мешало прямо обратиться к нему. Кузнец хорошо разбирался в добре и зле. Собственно, этим и было вызвано кинематографическое воззвание, так поразившее Мишу в университетской библиотеке. Пользы оно не принесло, и Бурбелла решился на крайний шаг – полез в логово врага. Хотя почему Альварес – враг, внятно объяснить он бы не смог.
       Откуда-то из глубин дома неслышно возник светловолосый тип нордической наружности.
       -       На минутку, босс, - позвал он, - важное дело.
       Оставив Бурбеллу в компании разноцветных бутылок, украшавших низкий столик, они молча проследовали в кабинет хозяина.
       -       Он все-таки сбежал, - сообщил помощник, скорчив жуткую рожу, обозначавшую ироническую усмешку. Примерно так усмехается крокодил. 
       -       Как, черт подери?! – взорвался Пол, он же Пабло. – Кто из вас продался? Кого мне убивать? Он не мог предложить ничего такого, что не даю вам я!
       -       Никто не продался, успокойтесь! – Веселый скандинав поднял руку, как бы загораживаясь. – Сам сбежал, еще утром. Мы не хотели говорить по телефону, ждали вас. Пошли, сами увидите. Я предупреждал, телевизор – это ошибка.
       Через потайную дверь они проникли в лифт, спустивший их на добрых два десятка метров в глубь земли. За лифтом последовал бетонный коридор, заканчивавшийся сложным устройством, вроде воздушного шлюза на космическом корабле или подводной лодке. Только в данном случае шлюз отгораживал помещение не от забортного вакуума или воды, а от сырой первозданной магии, разлитой по мировому пространству. Стены, пол и потолок, как самого шлюза, так и открывшейся за ним небольшой комнаты были облицованы странным голубоватым материалом – то ли пластиком, то ли камнем. В комнате, среди мягкой мебели и разбросанных повсюду книг, выделялся беззвучно работавший огромный плоский телевизор. На полу под телевизором сиротливо лежал пушистый домашний тапочек. 
       В этом месте Миша Соловей безвылазно провел почти год. Очнувшись здесь после славной ночи разрушения Школы – во время полета его из предосторожности держали в отключке – он не очень удивился, привык. Попробовал подсчитать, в который раз пробуждается неизвестно где после нападения очередных врагов, сбился со счета, бросил. Комната, размером где-то три на пять метров, была не лишена комфорта – тут тебе и диван, и толстый ковер, скрывавший пол, и кресла, и полки с книгами. На стенах висели абстрактные картины, заставлявшие предполагать, что их поместили тут ради изощренной психологической пытки. Имелся крохотный санузел – в советские времена его назвали бы «совмещенный». Шкаф под завязку забили разной одеждой. Среди нее нашлась и та самая маниакальная футболка – не иначе, кто-то из тюремщиков страдал черным юмором. Совершенно отсутствовала любая бытовая техника. Чего не хватало еще, так это окон и дверей. Рядовые тюремщики открывали шлюз, лишь когда узник спал. А спал он крепко, потому что приходилось есть еду. Хорошую, вкусную еду, но туда явно подмешивали нечто для крепкого сна. Более того, иногда в еду попадали психотропные средства для развязывания языка, но всякий раз они давали непредусмотренный эффект. Миша просто засыпал, но видел ТАКИЕ сны!
       Еда проникала в камеру через окно доставки – такой же антимагический шлюз, только маленький. Чтобы получить обед, достаточно было высказать пожелания вслух. Из чего следовало, что комната постоянно прослушивается. Скорее всего, и просматривается. К пище предлагался алкоголь, но Миша не злоупотреблял. Он решил посвятить нежданный досуг чтению. Поскольку давалось вообще почти все, что он просил, кроме свободы, Миша заказывал самые неожиданные книжки. Он прочел тридцатитомное собрание сочинений Диккенса, а после взялся за Бальзака. Диккенс понравился ему гораздо больше.
       Конечно, Миша хотел бежать, но, после ряда неудачных экспериментов, уразумел, что обычного щелканья пальцами недостаточно. Подозрения пали на голубой псевдокамень – да, именно он изолировал мага от вселенских источников энергии. Те силы, что жили в Мише, сами по себе не работали. Они нуждались в подпитке сырой магией, как двигатель в топливе. Можно было бы единовременно использовать для прорыва то, что внутри. Сжечь, так сказать, неприкосновенный запас. Но к чему это приведет в замкнутом помещении? Вероятно, к летальному исходу, а на это Миша категорически не соглашался. Лучше уж подождать. Не может же камера быть абсолютно герметичной! Вентиляция работала – узник иногда дымил, как паровоз, но воздух очищался. Однако и вентиляционные отверстия были магически экранированы. Все предусмотрели, гады! И все равно Миша не сомневался, что убежит. Он караулил момент.
       Конечно, Миша познакомился и с хозяином – только он решался заходить в комнату днем – и узнал его. Виделись на Ойстере во время попытки захвата Жезла. Всплыли в памяти прощальные слова Алисы. Сначала Миша не понимал, зачем нужно «обезвреживать» такого с виду не зловредного человека. Пабло не спешил просветить пленника насчет того, где они находятся. Сказал одно – на Земле. Вот так возвращение! Не так представлялось оно странствующему студенту.
       -       А кто вы, собственно, такой, и по какому вопросу? – поинтересовался Миша во время первой из ознакомительных бесед, протекавших, в принципе, дружелюбно.
       -       Я Пабло Альварес. Тоже когда-то учился в Высшей Школе Жизни, - не принимая шутливого тона, ответил хозяин. – Еще на Ойстере взял тебя на заметку. Потом старый алкоголик Магус рассказал мне, где тебя искать. Ты один из самых сильных магов Галактики, а мне такой и нужен.
       -       Ты встречал Магуса? – обрадовался Миша. – Слава богу! Я боялся, что напрочь его развоплотил. Но как вы в Школу пролезли?
       -       Я изменил Охранное Заклинание Маргадуда.
       -       Ни фига себе! Школа рухнула?
       -       Вот-вот. Но мы подходим к главному, - Пабло заговорил совсем уж медленно, вдумчиво. – Буду откровенен. Хотел бы видеть в тебе союзника, а не слугу. Я владею копиями тайных записок Маргадуда. Из них и вся моя Сила, почти равная твоей. Но вся эта Сила – детские фокусы! В записках есть темные места, которые я не могу прочесть. Там, думаю, и скрыты высочайшие знания! Тайна бессмертия, как минимум. Может ли стоять перед нами, великими магами, иная задача, кроме бессмертия? Ты же не бессмертен?
       -       Как тебе сказать, - Миша помолчал, – Достоевский ведь бессмертен, а я чем хуже? Тоже книжки пишу.
       -       Брось свои насмешки! – возмутился Пабло. – Ты сможешь расшифровать эти темные места, я уверен. Ты не только маг, но и учился на филолога, насколько я знаю. Так что ты – идеальная кандидатура. Просто сделай это, а плоды твоих трудов мы честно поделим.
       -       Неси! – смирился Миша. А что ему еще оставалось?
       Сокровище Пабло представляло собой пачку увеличенных фотокопий. Судя по ним, Маргадуд или кто-то из его последователей были изрядными неряхами – даже на копиях различались следы жирных пальцев. Миша с первого взгляда опознал архаический праязык Галактики, схожий с кельтским. Текст оказался невероятной мешаниной из всего на свете. Без всякого порядка друг за другом шли дневниковые записи, формулы могущественных заклинаний, просто стихи, философские размышления, весьма банальные, кстати, даже кулинарные рецепты. А то и крайне сомнительные реплики, вроде такой: «Неделю не могу посрать. При плохой работе желудка магические способности резко снижаются. Надо придумать заговор от запора». Но если Пабло прочел и освоил хотя бы половину заключенных тут заклинаний, он и впрямь силен. Сильней любого преподавателя Школы, кроме ректора Эректуса, разве что. Слабей Миши, но не намного.
       -       Выйди, я не могу сосредоточиться, - вежливо попросил Миша.
       Пабло вышел, но продолжал внимательно следить за пленником из кабинета. Система скрытого видеонаблюдения действовала безотказно. Стараясь не выдать себя, Миша придал лицу предельно тупое выражение и приступил к темным местам. Они резко выделялись из текста – другие буквы, другой язык.
       На самом деле, загадочных фрагментов наличествовало всего два. То был вовсе не шифр, а язык совсем уж невероятной древности, по звучанию странно напоминавший русский. Кое-где совпадали целые слова. Разумеется, Миша мог читать и на нем. В первом отрывке Маргадуд, не брезгуя техническими подробностями, смачно описывал свои сексуальные впечатления от встреч с некоей могущественной колдуньей. На конкурсе порнографической литературы опус мог получить первый приз, но и только. А вот второй отрывок... Очевидно, в оригинале записок, побывавшем в руках Пабло, предыдущих страниц не хватало. Текст начинался с середины предложения. Миша закурил и, сохраняя безразличный вид, прочел и этот фрагмент.
       Нет! Отдавать ЭТО в руки заурядного самоуверенного бандита, возомнившего себя магом, нельзя. Вселенной, к примеру, крупно повезло с Мишей. В этом случае такого везения не будет. Потенциальные возможности воистину чудовищны, а человек другой. Не то, чтоб Мишу заботили вопросы добра и зла, но принцип «живи и дай жить другим» он всегда считал правильным. А этот другим жить точно не даст.
       К тому же, теперь ясно, кто такая Алиса. Наследница – она, и никто другой. Нельзя сказать, что Миша думал передать ЭТО ей. Ну да она и не сможет никогда получить то, что ей причитается, древний маг позаботился. А вот Пабло – насущная проблема, Алиса права. Сделать можно было только одно, но, к счастью, именно это Миша умел в совершенстве – валять дурака.
       -       Что ж, надо поработать, есть догадки, но нужно время, - доложил он вернувшемуся Пабло.
       -       А что, сразу прочесть нельзя?
       -       Уж ты-то должен понимать – тексты такой силы даже я сразу не прочту. Тем более, в этом гробу. Выпусти меня – получу доступ к энергии, может, и быстрей дело пойдет. Нет? Ну, тогда жди.
       И Пабло пришлось согласиться.
       Время растянулось почти на год. Для виду Миша заказал кучу словарей и книг по лингвистике, и земных, и галактических. Бывало, заглядывал в них от нечего делать. Через полгода начал выдавать далекие от оригинала варианты первого отрывка. Настойчиво просил компьютер, но неизменно получал отказ. Интересно, что, несмотря на неприкрытое дуракаваляние, Пабло так и не прибег к пыткам. Он считал, что Миша, пытаясь избежать мучений, наверняка обратится к внутренним магическим силам, то есть совершит самоубийство. Терять такого пленника Пабло не хотел. Да, плохо знал он Михаила! Ни за что на свете Миша сам не лишил бы себя жизни. Себя он ценил куда выше судеб Вселенной и, конечно, сдался бы. Но Пабло был настоящий мрачный романтик, а Миша – обыкновенный циник. В столкновении с крепким, выдержанным цинизмом романтический герой обречен на поражение.
       На исходе года заключения Миша объявил забастовку. Пообещал бросить работу, если не разрешат хотя бы телевизор. Сдохнуть же со скуки можно! Пабло не разглядел подвоха. Проснувшись как-то утром, Миша обнаружил, что телевизор уже висит на стене. Черный антенный шнур исчезал в потолке. Отверстие наверняка защищено обычным способом, но не сам же шнур! Узник удовлетворенно хмыкнул.
       -       Это тебе последнее поощрение! – с такими словами Пабло появился из шлюза. – Впрочем, скоро все это станет неважно. Я еду сейчас на Восточное побережье, встречаюсь с одним молодым человеком, неизвестным миру компьютерным гением. Он уверяет, что создаст суперпрограмму, которая, наконец, прочитает эти клятые тексты! Не бойся, когда я завладею настоящей Силой, я тебя не убью. Ты станешь моим рабом! Лучшим из моих рабов!
       -       Чтоб служила мне рыбка золотая и была б у меня на посылках, - пробормотал Миша. – Это я так, о своем. Счастливого пути!
       Весь день Миша смотрел по каналу Animal Planet увлекательные фильмы о животных. Заказал на ужин вареные яйца – опасался новой порции снотворной дури. Съел и лег спать. Утром умылся, почистил зубы, закурил и снова включил телевизор. На этот раз – канал CNN. Дождался первого же репортажа, шедшего в прямом эфире, приблизился к телевизору и решительно засунул голову в экран. Миша просачивался на ту сторону экрана медленно, плавно. Охреневшие охранники успели открыть шлюз, вбежали в комнату и даже попытались ухватить беглеца за ногу. Но тут раздался звук пробки, вылетающей из бутылки, и Миша исчез совсем. В руках охранника остался мягкий тапочек.
       Вечером того же дня тапочек долго и пристально разглядывал Пабло. Потом лихорадочно бросился к лифту. Оставшийся наверху Бурбелла за время отсутствия хозяина успел смешать себе коктейль, выпить его и заскучать.
       -       Ты отсюда не выйдешь! – закричал на него Пабло, выбегая из-за пальмы. – Думаешь, я тебя не узнал? Тогда, на Ойстере, ты ударил меня – я такого не забываю! Пролил кровь моих людей! И ты появляешься здесь в тот самый момент, когда он сбежал! Тебе придется очень постараться, чтобы все мне объяснить! Подумай и начинай. 

                НЕВОЗМОЖНОЕ ВОЗМОЖНО

       -       Ущипните меня, - тихо произнес Майк, потому что сил ругаться не осталось. – Дожили! Это невозможно! Теперь я реально Че Гевара. А где берет? 
       -       Слышь, Че Гевара, отойди, дай сосредоточиться, - фантасмагорический папин друг делал странные движения правой рукой, как будто писал пальцем в воздухе, - берет сам себе купишь. Ну вот, готово.
       Майк обернулся и увидел нечто, поразившее его куда сильней, чем собственное превращение в харизматического латиноамериканского революционера. Вместо прекрасного нового «вольво» на обочине стоял автомобиль, какие он видел только в кино – обычный «Москвич-412» белого цвета. Нет, не обычный. Вся фишка заключалась в том, что легендарная советская колымага была новой, словно лишь вчера сошла с конвейера. Хромированные детали поблескивали в свете далеких уличных фонарей. Настолько новой машины этой марки не найти, наверно, ни в одном музее автотехники. Присмотревшись, Майк с ужасом понял, что номерной знак украшает страшная цифра 666.
       -       Не удержался, - прокомментировал Миша. – Ты теперь у нас всадник Апокалипсиса. На белом коне. 
       Надо заметить – раньше, до подземного заключения, таких злых шуток над людьми он себе не позволял. Вседозволенность плюс долгая скука – ужасное сочетание. Люди меняются не в лучшую сторону. 
       -       Все! – сказал Майк. – Давай свою записку. Я ее передам, но с условием, что после этого все как бы вернется на место, и ты отстанешь от меня навсегда. 
       -       Так и будет, - пообещал Миша. Он что-то сосредоточенно писал в блокноте Майка его же ручкой. – Вот, держи. Привет Алисе. Да, я же забыл сказать – ее зовут Алиса. Еще раз напоминаю – не раздражай ее, это вредно для здоровья. А насчет твоего папы... Хочешь, расскажи ему про меня, хочешь, нет. Будет время, я сам к нему загляну. Понимаешь, я ведь могу и не вернуться – а зачем тогда человека зря расстраивать?
       Слушая его, Майк изучал записку – листок из блокнота, покрытый незнакомыми значками. Таких букв он не встречал ни в одном земном алфавите, разве что в вавилонской клинописи. И неудивительно, мало кто на Земле знал галактическую интерлингву. Студент поднял голову, но перед ним была уже пустота. Миша как возник из ничего, так в это же ничто и вернулся. 
       Майку пришлось заехать домой, вернее, на квартиру, которую он снимал лично для себя, ради пущей независимости. Требовались деньги и кое-какие вещи. Он как раз укладывал сумку, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла русоволосая девушка примерно одного с ним роста и, пожалуй, на несколько лет старше. Вряд ли по отношению к ней стоило употреблять термин «красивая», скорее – «миловидная». С таким смешливым лицом она могла бы подрабатывать на детских утренниках в роли клоуна, причем без грима. Зато одежда происходила если не от Дольче энд Габбаны вместе взятых, то уж от одного из них точно. Или от кого-то из их ближайших родственников.
       -       А, привет, Лера! Ты чего это ночью, без звонка? – Майк узнал свою подругу. – Извини, я тороплюсь, мне надо уехать на несколько дней в Питер.
       -       Эй! Ты кто такой? – Девушка попыталась зайти в квартиру. – Где Майк?
       -       Ты че, подруга, а я, по-твоему, кто? – Он не успел еще привыкнуть к мысли о новой внешности.
       -       Какая я тебе подруга, хиппи долбаный!
       Тяжелая женская сумочка опустилась на голову жертвы магического происшествия. Упав на четвереньки, жертва попробовала скрыться в комнате, но это удалось далеко не сразу. Лера продолжала настойчиво лупить врага сумочкой.
       -       Еще вещи его напялил, ворюга! Сбежать хотел? Где Майк, признавайся! Я в курсе, что он дружит со всякой рванью, но чтоб с такими... 
       Двойнику Че Гевары наконец удалось забиться в щель за диваном.
       -       Лера! – вопил он. – Я тебе сейчас все объясню!
       -       Ну, начинай, - тяжело дыша, согласилась храбрая девушка.
       Враг осторожно высунулся из-за дивана:
       -       Только не бей! Я точно Майк!
       Увернувшись от очередного удара, он закатал рукав рубашки. На левом предплечье красовалась татуировка: сердце со стрелой, а под ним надпись «Валерия». Можно, конечно, недоумевать, как студент-интеллектуал мог опуститься до подобной вульгарности, но это смотря сколько выпить. Достигнув определенного градуса, люди совершают и куда более нелепые поступки.
       -       И что? Любой может сделать такую. Я милицию вызову.
       -       А голос?
       -       Голос похож. У Галкина уроки брал?
       -       Ладно, спроси у меня что-нибудь как бы личное.
       -       Где мы с Майком познакомились?
       -       В прошлом году на книжной ярмарке. А еще я могу пересказать подробности твоей сексуальной жизни. И моей, само собой.
       Принимая во внимание, что наша сага посвящена все-таки не столько приключениям тела, сколько приключениям духа, пересказ Майка мы пропустим. Заметим лишь, что редко когда эротические откровения бывают так эмоционально насыщены. Учитывая ситуацию, это понятно. 
       -       Хорошо, допустим, ты Майк, - после долгого молчания откликнулась Лера, - и что тогда с твоим лицом?
       Хотелось сказать правду, но он подозревал, что правда вызовет новые избиения и вероятную сдачу в дурдом. Майк и сам до конца не верил в события последних нескольких часов. Поэтому брякнул первое, что придумал:
       -       Это я сделал пластическую операцию.
       Лера несколько секунд смотрела на него, как на настоящего сумасшедшего, потом подошла к бару и налила себе полстакана чистого виски. Выпила залпом и вынесла  суровый приговор:
       -       Знала я, что ты дурак, но чтобы настолько! Ты что, кого-нибудь убил или банк ограбил? Зачем тебе это, с таким-то папой?
       -       Я как бы выполняю важное секретное задание! – Майк наконец-то вылез из-за дивана.
       -       И какое? Ты теперь внештатный помощник ФСБ?
       -       Секретное! – отрезал он. – Ладно, все, мне пора. Времени нет.
       -       А твое задание не может подождать до утра? – Лера потрогала шишку у него на голове. – Я могу свою вину загладить. Знаешь, ты же вылитый Че Гевара! Это будет весьма оригинально. Всегда мечтала заняться любовью с Че Геварой.
       -       Задание подождать не может, - огрызнулся обиженный недоверием Майк.
       -       Тогда я еду с тобой.
       -       Это еще с какой стати?
       -       Я журналистка, если ты забыл. Мой долг быть везде, где происходит что-то интересное. А ты попал в какую-то крутую переделку, я чувствую. Кстати, я сама давно собираюсь в Питер.
       Он начал возражать, но Лера подняла сумочку:
       -       Я ведь могу и в глаз заехать! К тому же, если тебя на задании убьют, я первая напишу некролог.
       Перспектива получить еще и в глаз уничтожила остатки сопротивления. 
       -       Поехали, - обреченно проворчал Майк, - вдвоем реально веселее. Но я - главный! А как же ты без своего ноутбука? Ты же без него жить не можешь.
       -       Потерплю! 
       Когда Лера увидела «Москвич», удивлению ее не было предела.
       -       Я смотрю, ты не только рожу поменял, - съязвила она.
       -       Это как бы для конспирации, чтобы не выделяться, - покраснел секретный агент.
       -       Да уж, этот кошмар на колесиках так не выделяется, что даже страшно! Особенно с таким номером. Спасибо еще, что ночью едем. Днем бы я со стыда сгорела.
       Майк не ответил на провокацию. Он был зол сейчас на весь мир и конкретно на Мишу. Молча сел в машину, подождал, пока устроится подруга, и завел мотор. «Москвич» тронулся мягко и без ожидаемого тарахтения задорно покатил прочь из Москвы. Одной из причин, по которым Майк хотел выбраться из мегаполиса до рассвета, было отсутствие пробок. Благодаря чему меньше чем через час они уже выехали за МКАД. Антикварный автомобиль шел на удивление ровно и на приличной скорости вел себя как хорошая иномарка. Вскоре обнаружилось – стрелка датчика горючего, несмотря на порядочный пробег, не желает покидать отметку «полный бак». Волшебный драндулет, похоже, работал на святом духе.   
       По дороге у Майка возникла не самая здравая идея. В уездном городе Твери у него имелись родственники и, раз уж до назначенного свидания оставалось двое с лишним суток, почему бы не заглянуть к ним. Они давно хотели познакомиться с его девушкой. Правда, в прошлом году, когда он рассказывал им об успехах в личной жизни, девушка была другая, но какая разница? О том, что в очередной раз придется объяснять свою метаморфозу, он снова не подумал.
       Ночь выдалась по-летнему теплой. Лера открыла окно и курила, ветер трепал ее светлые волосы. Поддавшись внезапному порыву оптимизма, Майк решил, что все не так и плохо. Передаст чертову записку, а после они могут спокойно на несколько дней остаться в северной столице, погулять по Невскому, пройтись по клубам, а то и по музеям. Его размышления прервал огромный черный японский джип, пронесшийся мимо со свистом. Водитель и пассажиры джипа, высунувшись в окна, делали неприличные жесты.
       -       Вот козлы! – подала голос Лера.
       Как человек, азартный по натуре, Майк автоматически надавил на педаль газа. «Москвич» рванул так, что их с Лерой вдавило в спинки сидений, и легко обошел чудо заморской техники. Но козлы тоже сдаваться не собирались и снова обогнали неожиданных конкурентов. Скорость грозила превысить все разумные нормы. Попадись им сейчас навстречу какая-нибудь фура, беды не миновать.
       -       Давай, Майк, давай! – подбадривала его Лера, сжимая кулаки. – Мы их сделаем! Слушай, знатная у тебя тачка! Приборчики какие прикольные. А это что такое? Может, сирена? 
       Она ткнула пальцем в приборную доску и нажала большую красную кнопку. В капоте «Москвича» отъехала скрытая панель, из отверстия поднялось нечто вроде короткой трубки. Некоторое время ничего не происходило, а затем раздался выстрел. Результат оказался сильно неадекватен негромкому хлопку. Стоявшая впереди по курсу автобусная остановка взорвалась изнутри. На мгновение расцвел ослепительный огненный цветок, на дорогу посыпались обломки. Спасаясь от падающих с неба кирпичей, джип вылетел с трассы, перевернулся и застрял в болоте.
       Бледный Майк вцепился в баранку и благополучно проскочил место катастрофы. Только через пару километров он сбросил газ, остановился и заметил, что руки дрожат, как у припадочного.
       -       Ну ни хрена ж себе, Джеймс Бонд реально получается, - тихо сказал он. Повернулся к девушке и неожиданно заорал: - Ты куда нажала, дура?!
       -       Извини, - Лера испуганно отодвинулась от него, – я думала, ты врешь насчет спецзадания. А давай проверим, что тут еще есть, а? Вдруг я ремень отстегну, а это не кресло, а катапульта?
       -       Так, ничего не трогай больше, договорились? Сиди тихо, мне надо выйти. Я сам как бы чуть не обосрался. Короче, скоро приду.
       Вернулся он из кустов не очень скоро. Лера меланхолически курила возле машины.
       -       А я сейчас летучую мышь видела! Прямо надо мной пролетела. Огромная! Скорее, летучая обезьяна. А крылья – такое впечатление, что это уши. Жуткая тварь. Поехали отсюда побыстрее.
       Ранний рассвет застал их уже далеко за Клином. Шел четвертый час утра.

                БУДУЩЕЕ ЗАВИСИТ ОТ ТЕБЯ

       Бурбелла не знал, с чего начать. Прежде всего, потому, что не понимал сути предъявленных к нему претензий. Да, прозвучало слово Ойстер, окончательно изобличившее Пабло, как человека посвященного. Для чего, собственно, и затевался этот визит в логово малоприятного спеца по спецэффектам. Но сам-то он, Бурбелла, в чем виноват? Кто-то сбежал – странная у мужика терминология. Здесь что, тюрьма? Из глубин проницательного подсознания выползла мысль – неужели? Если кто-то откуда-то сбегает, не исключено, что это Миша. Есть у него такая привычка – сбегать.
       -       Я не совсем понимаю, что происходит, - Бурбелла, сидевший в легком летнем кресле, потянулся за бутылкой. Лучше уж изображать из себя тупого плейбоя.
       -       А, ты не понимаешь! – вконец озверел хозяин виллы. – Ну так получи!
       Подняв руку ладонью вперед, он произнес Заклинание. Его гость оказался пригвожденным к креслу, и не мог даже пошевелить рукой. «Конец! – подумал Бурбелла на родном языке, выкинув из головы английский, как ненужный хлам. – Так никогда и не увижусь с Мишей, а ведь он где-то рядом».
       Внутренний дворик виллы Пабло был уютно обсажен по краям кустами вечнозеленых растений. Среди них возвышались пальмы, кое-где упершиеся широкими плотными листьями в бетонные неоштукатуренные стены. Из-за одной из пальм и вышел Миша, в новом московском прикиде. Огляделся, оценил неестественную позицию Бурбеллы, замершего в кресле, подобно мумии. Слепой бы заметил, что Михаил сильно пьян. Хотя бы по запаху. Пабло опаздывал – он все еще направлял Силу на Бурбеллу, а за спиной у него стояло то, с чем, собственно, и следовало бороться.
       -       Повернись, только медленно, - спокойно, с ленцой в голосе скомандовал Миша, – и руки в карманы не засовывай, ни в коем случае.
       Повернулся, медленно повернулся Пабло, и увидел того, кого ни в коем случае не ожидал здесь увидеть. Разве что, в качестве в очередной раз оглушенного пленника. Вся имеющаяся у него Сила сосредоточилась на новой опасности, и Бурбелла освободился. Он вскочил с кресла и принял боевую стойку.
       -       Не трудись, брат, - промолвил Миша, - не с кем тебе здесь биться. Все бойцы спят, и видят сны. Эротические сны – такой силы, что потом всю свою жизнь вспоминать будут. Это мой им подарок. Они же ни в чем не виноваты. А вот  с этим претендентом на звание бога мы сейчас будем разбираться.
       Бывший деревенский кузнец всегда верил Мише. Он сел в кресло и наполнил стакан крепчайшим из имевшихся в наличии напитков - ромом. От него не укрылось, что этот Михаил сильно отличается от того, которого он знал несколько лет назад. 
       Внешне казалось, что Миша не чинит Пабло никаких препятствий делать что угодно. Но только внешне. Магическое пространство полностью контролировалось. Медленно, медленно начала рушиться одна из колонн, поддерживающих балкон. Это вычурное архитектурное излишество окружало дворик на уровне второго этажа.  Падала колонна точно на Мишу. Он даже не обернулся. Отступил на шаг влево. Каменюки разлетелись по двору, один угодил точно в столик с напитками. В воздухе повис суровый алкогольный дух.
       -       Я же сказал, руки из карманов! – огорченно произнес Миша. И впрямь, левая рука Пабло находилась в кармане брюк, и там наблюдалось подозрительное шевеление. – Однако, ты мастер! Сотворить заклинание движением пальцев одной руки – это супер! Но пойми – все это бесполезно. Ты полностью в моей власти. Ничего не можешь сделать.
       -       Убей меня сразу, - садясь в кресло, сказал Пабло. – Все эти разговоры перед убийством – для кино. Мы же не такие!
       -       Не сравнивай! – сурово отрезал Миша. – Ты – мелкий колдун, а я – тот самый типа бог, каким ты хотел стать. Не вышло, братец! А у меня вышло. Случайно, правда. Именно поэтому убивать тебя я ни в коем случае не буду. Ты же не понимаешь, бог – это очень скучное занятие. Все можно, запретного нет. Что остается? Играть. Я предлагаю тебе игру.
       Поняв, наконец, что происходит нечто крайне важное, Бурбелла оставил попытки изобразить из себя Джеки Чана в критической ситуации, оперся о бортик небольшого бассейна и приготовился слушать. Все-таки он был достаточно умным человеком. Пабло сидел в кресле, лихорадочно ворочая мозгами. Он уже приготовился умереть – отмена подобных мероприятий производит на людей не лучшее впечатление. Миша занимался руинами алтаря Бахуса – искал оставшиеся целыми бутылки. Нашел подходящую, свернул пробку и налил себе полный стакан. Выпил и начал историческую речь, во многом повлиявшую на судьбы Вселенной. К счастью, Вселенная об этом не знала.
       -       Убивать тебя, Пабло, мне нет никакого смысла, - лениво, будто его заставляли, проговорил Миша. – Это если рассуждать по-вашему, практически. А по-настоящему, убивать вообще никого нельзя. Ну что ты мне сделал плохого? Ничего. Хочешь стать очередным Иисусом или Маргадудом? Флаг тебе в руки! Такое занятие присуще человеку, от самых пещерных времен начиная. Держал меня в застенке – этим тоже люди склонны развлекаться. Я, знаешь, не злопамятен. Характер у меня теперь злой, и память хорошая – а в целом я не злопамятен. Я у тебя в узилище сидел, собственно, ради того, чтобы прочитать Диккенса. Когда еще время найдется? Что убегу – это я знал без вопросов. Но думал, побег красивее будет выглядеть. А ты с телевизором поймался, как последний дурак. Неужели не понимал, что великому магу просочиться по кабелю в виде электронного сигнала – легко? Хотя, скажу я тебе, побывать на спутнике связи и оттуда свалиться в Москву – это что-то! Ладно, оставим эти подвиги в прошлом. Речь о будущем. Меня, кстати, недвусмысленно просили тебя убить.
       -       Кто просил? Она? – Пабло вскочил с кресла. – Как я ее ненавижу!
       -       Первый раз слышу, что ты с ней знаком! – Миша ненадолго задумался. – Здесь, похоже, все в один узел завязано. Короче, рукописи Маргадуда я прочитал. Полностью. Там есть то, чего тебе знать не следует. То самое, что ты так хочешь узнать. Она велела тебя обезвредить – для нее это слово, думаю, однозначно. Для меня – нет. Я никого не убиваю без сожаления, даже комара. Шутка! Я вообще никогда никого не убиваю. Ты ведь хотел бессмертия? А ты когда-нибудь бывал в лапах разъяренных гомокряков? С драконом бился? В тюрьме имперской кайлом махал? Пройдешь все это, поймешь – единственное, что придает смысл так называемой Вселенной – это наша неуверенность в завтрашнем дне. Без этого ничего бы не было. Но человек придумал великую вещь для борьбы с неуверенностью – игру. В игре все по правилам. Вот мы с тобой и будем играть. Это лучшее, что я могу предложить.
       -       Но ты же практически бог, - напомнил Пабло. Он нервно вертел в пальцах сигару, не решаясь закурить. – Ты можешь все! Вся человеческая этика, вся философия должны быть растоптаны тобой!
       -       Моя гордость советуется с моим умом, - ответил Миша. – Люди не так плохи, как тебе кажется. Лучшее подтверждение этого – то, что ты до сих пор жив. Жить надо, Пабло. Все умрут, в том числе и я. Поэтому надо жить. Сколько сумеешь. 
       Единственный наблюдатель этой трогательной сцены, Бурбелла, не понимал решительно ничего. Увидев встающего навстречу Мише врага, он инстинктивно дернулся на защиту, но его остановили. Возникла невидимая стена, пройти через которую не было никакой возможности. Беседа двух магов происходила в своем, особом мире, куда был запрещен доступ непосвященным.
       -       Условия игры таковы, - нарушил минутную паузу Миша. – Три раунда. Три, как известно, волшебное число. Встречаемся где-нибудь в безлюдном месте и бьемся всеми доступными нам магическими средствами. Не физическими!
       -       А если я победю? – спросил Пабло (все другие варианты перевода этой фразы с интерлингвы сомнительны. Со словом «победа» в русском языке всегда большие проблемы. По-английски вышло «If I Win?» ). – Я-то уж тебя не пожалею.
       -       Ты не сможешь победить, - наливая себе очередной стакан подозрительного напитка голубого цвета, возразил Миша. -  Я сильнее на порядок. Это игра в одни ворота. Но у тебя же есть честь! Честь настоящего мачо. Ты должен играть.
       -       Я буду играть, - решился Пабло. – Все честно. У меня есть шанс. Ты напьешься до умопомрачения, и я тебя поймаю. Еще раз поясни условия.
       -       Я подумал, - явственно впадая в грех пьяной гордыни, проронил Миша, - что тревожить простых жителей Земли нашей разборкой не стоило бы. Им не нужно знать о галактической цивилизации. Когда сами до туда долетят, тогда и узнают. Все-таки, Земля – моя родина. Да и твоя тоже. Устраивать побоище прямо здесь негуманно. Полиция приедет, все такое... Хватит с нас несчастной Школы. Пока я сидел в кафе, мне пришла в голову хорошая мысль. Да, знаете, выпав из телевизора, я оказался не где-нибудь, а в Москве! Смешной город. Нелепая пародия на Белку. Потом сидел в кафе на острове Спеце – это в Греции. Чудесное место, всегда хотел туда попасть. Греческая ракия – это что-то! Встретил в Москве, как ни странно, сына своего старого друга. Он весь такой из себя герой, прямо хоть сейчас в «Три мушкетера». И я подумал – если этим людям дать знание о настоящей Галактике, они же окончательно с ума сойдут. Нет, пусть живут в своем уютном мире. Так им легче. Мы встретимся с тобой, Пабло, в тех местах, которые и так известны как аномальные. Возле египетских пирамид, у озера Лох-Несс... Стоунхендж, место падения Тунгусского метеорита, Бермудский треугольник, Тибет. Что бы мы ни сотворили, люди спишут это на аномальность места. Напишут в газетах – никто не поверит. Очередные враки, не более того. А мы сможем развернуться и устроить настоящее шоу. Но все это должно закончиться до полудня первого числа. По московскому времени. У меня назначена встреча. Сегодня вечер двадцать девятого, значит, первый раунд завтра утром, второй – завтра вечером, а третий, если он понадобится, послезавтра. Все это по местному времени, так что смотри, не запутайся с часовыми поясами. 
       -       С кем встреча, с ней? – Пабло успел придти в себя и настойчиво отыскивал в предложенном ему варианте развития событий какую-нибудь лазейку. – Бойся ее, Майкл! Она использует нас, и меня, и тебя, и выбросит. Я даже боюсь думать о том, кто она на самом деле.
       -       А я знаю, кто она, - после довольно долгой паузы сообщил Миша. – Я же прочел твои чертовы фотокопии. Еще раз скажу - ты абсолютно прав, Пабло, там есть нечто важное. Думаешь, зачем я тебя вызываю на этот комический, он же космический поединок? Ты сказал, что можно прочитать тексты с помощью компьютерной программы. Опрометчиво! Боюсь, ты действительно сможешь ЭТО прочитать, а допустить такого никак нельзя. Придется тебя обезвредить, как выражается Алиса. Был бы простым дураком – жил бы, не знал проблем. Но ты, к сожалению, умный. Вот, возьми. Здесь - точное время и место трех раундов нашего сражения, и подробные правила.
       Мятый листок из блокнота – из блокнота Майка, между прочим – Пабло рассматривал, как приговор о собственной казни. И был прав.
       -       Ты же видел ее, встречался с ней, - прохрипел не своим голосом мужественный гангстер. – Какая она? В смысле, как женщина? Ты жил с ней три года практически в одной комнате. Вы занимались любовью? Мне очень нужно это знать.
       -       Чудак ты, братец! – Все выжившие при падении колонны бутылки с алкоголем Миша уже выпил, а потому перешел на минералку. – У тебя к ней любовь, что ли? Так вот, знай, она и слова такого не знает – любовь. Она – практически зверь. Это была шутка, но правды в ней – полный вагон. А насчет того, переспали мы с ней или нет, ничего не скажу. Вот когда перестанешь задавать такие вопросы, тогда и станешь настоящим магом. Жаль, тебе не успеть. Падешь от моей безжалостной руки. Вперед!
       Немало весил Бурбелла, но Миша умудрился одной рукой выдрать его из кресла.
       -       Но как я попаду во все эти места? – полюбопытствовал Пабло, вглядываясь в бумажку. – Неравные условия. Тебе легко, щелкнул пальцами, и там. А я?
       -       А на что тебе твой краденый звездолет? Вот его и используй. Сам же хвалился, никакие радары не берут. Пойдем отсюда, брат Бурбелла. Надоел он мне. Я думал, людей, мечтающих о власти над Вселенной, с бессмертием в виде бонуса, больше не бывает. Так нет же – выискался! Давить надо таких, как тараканов! Пошли, пошли отсюда!
       -       А пальцами щелкнуть? – робко осведомился Бурбелла. – У тебя это здорово получается! Сразу попадем куда-нибудь в Париж.
       -       Он тебе нужен, этот Париж? – До известного всем пьяницам состояния поросячьего визга Мише оставался один глоток, так что его высказывания страдали определенной непоследовательностью. – Тут рядом какой-то городок, я выяснил, Санта-Мария или что-то в этом роде. Вот там и оттянемся по полной норме! А это что, это так, разминка. И вообще, до первого раунда чистого времени осталось – часов шесть, надо еще успеть в себя придти. 
       Тяжелым взглядом провожал Пабло гостей. Высокий мощный богатырь не давал упасть тощему длинноволосому придурку в желтой кепке. Они сели в машину, на которой приехал Бурбелла, и рванули в направлении ближайшего городка. Пабло даже не заметил, как его окружили очнувшиеся от занимательных снов ничего не понимающие соратники. Он напряженно думал. Условия, поставленные Мишей, выглядели не так и ужасно. Еще можно все переиграть и победить. Будущее зависело от него самого. 

                ВООБРАЖЕНИЕ В ДЕЙСТВИИ

       В прошлом году, когда Майк побывал в Твери, город показался ему скучным и в чем-то типичным. Серый областной центр, воплощение претенциозного убожества российской провинции. Конечно, то был взгляд настоящего москвича. Теперь все переменилось, но непонятно, где – то ли в городе, то ли у Майка в голове. Добрая толика экстрима, выпавшая на его долю, обострила восприятие даже самых незначительных мелочей. Хотелось радоваться солнышку, с умилением слушать пение птичек, переводить через дорогу бедных старушек. Ведь не исключено, что все это – в последний раз.
       Жадно оглядываясь по сторонам во время бесцельной езды по пробуждающемуся городу, Майк замечал вещи, прежде оставлявшие его равнодушным. Отремонтировали многие старинные здания (по крайней мере, на уровне первого этажа). Всюду, как по волшебству, появились в большом количестве фонтаны. В летних кафе, несмотря на раннее – или позднее, кому как нравится – время, громко звучала музыка. За столиками прилично одетые люди неспешно пили пиво. При этом особо буйных и пьяных пока – или уже – не наблюдалось. «Как бы приближаемся к цивилизации», - подумал Майк и чуть не прослезился.
       Возле круглосуточно работавшего супермаркета Лера, до того задумчиво молчавшая, неожиданно попросила остановиться. Через несколько минут она вернулась с покупкой – мягким черным беретом, походившим на головной убор морского пехотинца. Как Майк ни упирался, подруга все равно заставила его надеть нелепый чепчик.
       -       Но я же буду смотреться реально дураком! – возмущался он. – Мы не на карнавале, мы как бы серьезное поручение выполняем!
       -       А я так хочу! – отрезала Лера. Иногда ее заносило в область совсем уж безумных капризов, и возражать против них было себе дороже. – Надо во всем выдерживать стиль. Раз ты Че Гевара, вот и будь им!
       Бесцельные метания по городу объяснялись просто – студент не очень хорошо представлял себе, что делать дальше. Надо было срочно где-нибудь остановиться и отдохнуть хоть полдня, а то так недолго и за рулем заснуть. Но вариант с визитом к тверским родственникам энтузиазма теперь не вызывал. Когда Майк заикнулся о нем, спутница здраво возразила:
       -       Это отпадает. Во-первых, вместо сна нам придется долго и нудно с ними трепаться, а во-вторых, им тоже интересно будет послушать про твой новый имидж. Их-то ты какими интимными подробностями убеждать собираешься?
       Презрев столь разумные доводы, Майк все-таки решился и, не покидая стоянки у супермаркета, позвонил двоюродному дяде. В целях конспирации звонил он по Лериному телефону. Проблема тут же разрешилась сама собой. Дядя ответил из любимого россиянами города Белека, куда он вместе со всей семьей прибыл только вчера. Выслушав жалобы на плохую погоду и недостатки турецкого сервиса, Майк в сердцах чуть не разбил чужую трубку.
       -       Тогда в гостиницу, - резонно предложила Лера.
       -       Какая на фиг гостиница! Как я предъявлю паспорт? Я в розыске! Наверно...
       -       Похоже, ты точно кого-то грохнул. А кстати, ты когда последний раз с папочкой  говорил? Если тебя и вправду ищут, какие угодно органы, первым делом они обратятся к нему. Очень вежливо обратятся, когда поймут, кого именно ищут. Или ты у нас такой независимый герой, что сам со всеми разбираешься?
       Сергей Анатольевич в узком кругу своих друзей пользовался заслуженной славой несгибаемого борца с Зеленым Змием. До трех ночи он с немногочисленными бывшими однокурсниками поминал Мишу Соловья, что не помешало знатному чиновнику бодро и весело ответить на звонок.
       -       Наконец-то! Блудный сын объявился! Анархист, твою мать, хренов! Людей давим, с милицией деремся! Это я шучу, конечно.
       -       Значит, ты в курсе? – обреченно пробормотал Майк.
       -       В курсе чего? – уже серьезно спросил папа. – Если ты сам еще не знаешь, сообщаю: машину твою вчера угнали какие-то недоумки. Покатались, делов натворили, потом бросили. Намек понятен? Ты вообще где?   
       Невероятное облегчение свалилось на богемного студента. Он физически почувствовал, как по телу разливается тепло. Все оказалось так просто! Неразрешимые проблемы развеялись от одного шевеления папиного пальца. Наивный юноша! Проблемы только начинались, а мелкий конфликт с правоохранительными органами был сущей ерундой в сравнении с тем, что готовило будущее. Майка, однако, волновало другое – зачем ему теперь эта революционная рожа и эта кошмарная колымага? Гость из прошлого не сказал ничего конкретного о том, как и когда будет восстановлен статус-кво.
       -       А у меня реально сейчас другая тачка, - порадовал отца блудный сын. - Я в Твери. Хотел к дяде заехать, но они все в Турции. Мы с Лерой как бы в Питер едем. Ты знаешь, у меня для тебя такой сюрприз есть, ты офигеешь! Нет-нет, приятный сюрприз. Но это не по телефону...
       -       Вот и молодец. Сообразительный мальчик! И больше меня не отвлекай, дел по горло. А вернешься, всыплю по полной норме!
       Едва не проговорился студент о возвращении Миши, но вспомнил указания экстравагантного мага и промолчал. Мысли обратились к поиску места для отдыха. Простившись с отцом, Майк выехал со стоянки и прямо напротив обнаружил на берегу мелкой грязной речки по имени Тьмака гостиницу «Волга» - что являло собой странный парадокс. Рядом располагался ресторан, около злачного места околачивалась группа молодых людей. Двое из них заметили вылезавших из машины Майка с Лерой и слегка качающей походкой направились к ним.
       -       Смотри, это он! – долетел до Майка обрывок разговора.
       -       Кто он?
       -       Да вот же, у тебя на футболке! – на груди у бездельника во всю грудь красовался портрет Че Гевары.
       -       Во блин, я думал, он давно помер. Слышь, братан, дай автограф.
       Краснея, Майк взял протянутый фломастер и расписался под собственным временным портретом, после чего путешественники поспешили ретироваться.
       -       Надо найти потише гостиницу, - сказал он Лере.
       Таковая нашлась неподалеку, была куда менее комфортабельной, но зато и назойливых поклонников здесь не наблюдалось. Они сняли на сутки одноместный номер на верхнем, всего лишь третьем этаже. Майк протянул паспорт – чего теперь бояться? Регистрировавшая их девушка сделала большие глаза, но ничего не сказала. Должно быть, всякого навидалась. Причина ее удивления скоро стала ясна. В паспорте имелась фотография все того же бородатого мужика, а звали обладателя документа Эрнесто Че Гевара де ла Серна.
       -       Как ты меня реально достал! – процедил Майк, и непонятно было, к кому он обращался – к Че Геваре, к Мише Соловью или лично к Господу Богу.
       В номере уставший студент сразу завалился спать, но Лера, с ее гламурным образом жизни, спать совсем не хотела. Привыкла сутки напролет работать – если только еженощное участие в тусовках можно назвать работой. Поэтому она решила посетить находившийся внизу ресторан азиатской кухни. Туда ее вел не только голод, но и жажда вдохновения. Лера была девушка с претензиями и в прошлом году даже написала удивительную книгу, политико-гастрономический триллер под названием «Когда вскроют устриц». Главный герой попеременно то занимался черным пиаром, то посещал строго по очереди чуть ли не все московские рестораны, с многостраничным описанием приготовления и поедания всех блюд из меню. К сожалению, опус не напечатали. Издатели не смогли определить, по какому ведомству его отнести – то ли политических разоблачений, то ли поваренных книг.   
       Посетителей в азиатской харчевне по случаю раннего часа набралось немного, обслужили быстро. Она как раз заканчивала пить зеленый чай, когда из-за соседнего столика пересел довольно смешного вида пожилой мужичок в бандане и с серьгой в ухе.
       -       Извините, пожалуйста, - говорил он с едва уловимым акцентом, - это ваша машина там на улице стоит? Белая такая, антикварная?
       -       Наша, а что? – недовольно откликнулась Лера.
       -       Очень любопытная машина, скажу я вам! Понимаете, я сопровождаю иностранцев, - мужчина указал на своих спутников, упитанного парня в шортах и вызывающе красивую блондинку. Те деловито завтракали. – Они хотят посмотреть Россию, так сказать, изнутри. Неформальная поездка, наблюдение за частной жизнью простых русских людей. Вы, кажется, тоже путешествуете? Куда отсюда направитесь, если не секрет?
       -       В Питер, - брякнула Лера, хотя сначала собиралась послать надоедливого дедушку куда подальше.
       -       Чудесно! Культурная столица! – обрадовался он. – Просьба моя нескромная, но не согласитесь ли вы взять нас с собой? Они заплатят, они богатые. Только не хотят иметь никаких отношений с туристическим бизнесом. Все хотят увидеть сами.
       Что-то было такое в дедушке, что вызывало неотчетливое доверие к нему. Так и тянуло назвать его «добрым дедушкой». От подобного человека не следовало ждать никакого подвоха. Сама себе поражаясь, Лера без раздумий согласилась на предложение, многим показавшееся бы подозрительным.
       -       Мы выезжаем вечером. Если вы не против тесноты... Нас двое, вас трое, машина маленькая, даже не знаю, как мы все туда влезем.
       -       Уж об этом не беспокойтесь! В тесноте, как говорится, да не в обиде. Значит, по рукам? Вы в каком номере остановились? Никуда не уйдете? Мы зайдем к вам попозже, обсудить финансовые условия.
       Когда Лера вернулась в номер, ее приятель спал, развалившись поперек кровати. Она гуманно не стала его будить, села в кресло и около часа дремала в неудобной позе. Разбудил их звонок телефона. Майк схватил свою трубку, промычал в нее «Алло! Кто это?», но неизвестный абонент сразу отключился. Тогда командир экспедиции посмотрел на часы и прикинул, что пора вставать.
       -       Поедем вечером или даже ночью, - предложил он. – Меньше будут глазеть на наш кадиллак, это раз. К тому же, я хочу немедленно выпить. До вечера выветрится. Пока пойду побреюсь, а ты закажи кофе и хороший коньяк. И пожрать!
       -       Э, Майк, я тут пригласила иностранцев с нами до Питера доехать, - твердо заявила Лера, всем своим видом давая понять, что спорить бесполезно. – Хорошие, веселые люди. Может, они нас потом к себе пригласят.
       -       Ты что, с дуба рухнула? А впрочем, мне уже реально все равно! – Майк махнул рукой, широко зевнул и скрылся в ванной.
       Лера заказала требуемое, лишний раз убедившись, что здесь не Москва. Доставку чего-либо в номер местный персонал, видимо, почитал за барские причуды. Потом, вынув из сумочки пачку сигарет, девушка вышла на балкон покурить и недолго наслаждалась легкой прохладой и прекрасным видом на усаженный тенистыми деревьями бульвар. Вдруг рука с сигаретой замерла на полпути ко рту. На ветке дерева напротив балкона сидело загадочное существо – большая голова, огромные уши и маленькое мохнатое тельце. Существо спало. Воображение Леры услужливо нарисовало ослепительные картины грядущей сенсации. Журналистка по традиции ущипнула себя, медленно, чтобы не спугнуть зверя, прокралась в комнату и взяла цифровую камеру. Появлению в центре  города страшилища из мультфильмов она ничуть не удивилась. У большинства журналистов в голове такой хаос, что они считают маленьких зеленых или фиолетовых человечков само собой разумеющимся фактом. А равно и биополя, ауры, астрологию и черную магию. Что поделать, специфика профессии. 
       Вспышка сработала как раз в тот момент, когда существо приоткрыло один глаз. От неожиданности чудище свалилось с ветки, но, взмахнув ушами, удержало себя в воздухе.  Взгляд, которым оно одарило девушку, был осмысленным и полным немого укора. Лера посмотрела на видневшийся из-за деревьев купол тверского цирка.
       -       Ты, наверно, оттуда сбежало, да? – спросила она тоном, каким обычно разговаривают с животными или маленькими детьми.
       Зверь понял ее по-своему.
       -       Моя оттуда, да, - произнес он, жутко коверкая слова. – Только не сбежала. Моя часовой.
       -       Ух ты! – Девушка предвкушала – о таком цирке можно рассказывать до конца жизни. – А как тебя зовут?
       -       Моя звать Вус.
       -       Я буду звать тебя Васей. Ой, может, ты есть хочешь? – Вступил в действие материнский инстинкт. 
       Зверь, продолжая висеть в воздухе, непроизвольно сглотнул слюну.
       -       Тогда залетай. Я завтрак в номер заказала.
       Свежевыбритый Майк вышел из ванной, и челюсть его отвисла практически до пола. За столом сидела голова с ушами и громко чавкала, а Лера кормила ее с ложки овсяной кашей.
       -       Ну, Вася, еще ложечку, за маму, - приговаривала она. – Познакомься, это Вася. Он шпион.
       С трудом закрыв рот, Майк дотянулся до коньяка, свернул пробку и сделал большой глоток из бутылки.
       -       Еще сюрпризы будут? – прокашлявшись, спросил он. – Или на сегодня все?
       -       Что ты, день только начался!
       -       Хорошая шутка. Это и есть твои как бы иностранцы?
       В это время в дверь постучали. Пришли те самые настоящие иностранцы. Реакция гостей на сидящее за столом чудо была совершенно противоположна вялому изумлению Майка. Лера не успела еще никого представить, как блондинка схватила со стола длинный батон, обычно называемый «французским», и с криками бросилась на Васю. Тот проявил изрядную ловкость и взвился к потолку, успев запихнуть в рот круассан. Поскольку комната была невелика, говорящий зверь нарезал круги вокруг люстры, а блондинка тщетно пыталась его сбить. Батон перегнулся пополам, но не сломался. Майку эта сцена напомнила мультфильм про Карлсона – фрекен Бок так же гонялась с мухобойкой за шалуном, стащившим плюшки.
       -       А ну, отвали от моего друга! – пришедшая в себя Лера толкнула блондинку на кровать. Завязалась классическая женская драка, с визгами, царапаньем и выдиранием волос.
       Ситуацию разрядил добрый дедушка. Он неразборчиво что-то произнес, и дерущиеся девицы тут же замерли, непонимающе хлопая глазами.
       -       Как нехорошо вышло! Какой неприятный инцидент! Надеюсь, это не помешает нашей совместной поездке. Мы, собственно, деньги принесли. – На стол легло несколько стодолларовых бумажек.
       Общими дипломатическими усилиями позорную сцену удалось загладить. Подсознательно Майк отметил, что все успокоились как-то уж слишком быстро, будто под гипнозом. Наконец-то смогли познакомиться. Дедушку звали Магус, блондинка оказалась француженкой с чудным именем Алазайса, а угрюмо молчавший парень отзывался на что-то восточное, вроде «Малик». По-русски эти двое ничего не понимали. Договорились, что отправятся в девять вечера от гостиницы. Вскоре иностранцы удалились. С люстры их провожал испуганным взглядом Вася.
       Неугомонная Лера заставила Майка потратить часть свободного времени на осмотр местных достопримечательностей. Васю на всякий случай заперли в шкафу – он не возражал, потому что заперли его вместе с длинным батоном. Из шкафа доносилось довольное урчание.
       Ничем особо примечательным экскурсия не запомнилась – прогулялись вдоль великой русской реки, заглянули в церковь, съели мороженое в парке. Необъяснимое происшествие случилось, когда шли обратно. Майк замечтался и едва не попал под троллейбус, подруга еле успела оттащить. Физически он не пострадал, но внезапно почувствовал себя плохо. Внутри словно что-то оборвалось. Лера усадила его на ближайшую скамейку, но Майк уже не видел ни ее, ни города, ничего вообще из окружающей действительности. В глазах потемнело, защемило сердце, подступили видения: пальмы, мост через огромную реку, высокий холм посреди дикого леса, лицо девушки. Той девушки, чье изображение передал ему Миша. «Ты кто такой? – зазвучал в голове ее голос. – А, понятно! Несчастный мальчик! Он втянул тебя в наши игры. Миша учится настоящей жестокости – это хорошо». «Вы Алиса? – робко вымолвил Майк. – Я как бы везу вам от него записку». «С нетерпением жду тебя. Ты мне пригодишься. Ты аппетитный». На этом плотоядном замечании беседа прервалась. Мир вернулся. Лера набирала номер «Скорой помощи». Ее долго пришлось убеждать в том, что все в порядке, просто воображение разыгралось. Оставшееся до девяти вечера время они провел в тревожном вязком сне. Коньяк Лера спрятала, а вместо него скормила Майку целую кучу сердечных таблеток.
       Навязчивые гости явились вовремя и чудом уместились все трое на заднем сиденье «Москвича», рассчитанном на двоих пассажиров. Вася категорически потребовал, чтобы его взяли с собой, и был до выезда на трассу спрятан в багажнике вместе с большим количеством еды. Дедушка нескончаемо балагурил на разных языках, Малик иногда вставлял непонятные фразы, француженка нет-нет, да и поглядывала на Леру неприязненно. Майк не прислушивался к болтовне, но на выезде из Твери речь Малика чем-то резанула слух. Среди причудливых иностранных слов четко выделялось неоднократно повторяемое знакомое имя. И было то имя – Миша. 

                ЧИСТАЯ ЭНЕРГИЯ

       В мире часто происходят странные, необъяснимые события. Происходят они, как правило, в загадочных, таинственных местах. Также в мире очень много странных людей. Вполне естественно, что загадочные места притягивают к себе странных людей, желающих лично наблюдать странные события или хотя бы их последствия. Поэтому предложение Михаила Соловья о проведении магического поединка с Пабло именно в таких местах нельзя признать безупречным. Да, простые люди там встречаются редко, зато часто встречаются люди непростые. Многие из них тратят последние деньги, чтобы туда попасть. Обычно их ждет разочарование – дикие горы (джунгли, пустыни), отсутствие привычных удобств и ничего сверхъестественного. В лучшем случае – куча древних камней, совсем не похожая на обещанный навигационный маяк, сооруженный цивилизацией Атлантиды для привлечения любопытных инопланетян. Но иногда, очень редко кое-кому везет.
       Участники частной уфологической экспедиции на остров Пасхи сильно устали и спали крепко, так что самое интересное пропустили. Их лагерь размещался в небольшой ложбинке между вулканических скал, в пяти милях к северо-востоку от поселка Хангароа. В состав экспедиции входили около тридцати американцев, немцев и русских, объединенных верой во всемогущество космического разума. Целый день они безуспешно пытались с помощью нехитрых подручных средств поставить вертикально многотонную статую. Работа усложнялась тем, что целью ее было доказательство как раз невозможности подъема монумента подобным способом. Из чего следовало: статуи установили все-таки пришельцы. Зачем – тут мнения расходились, но это уже мелочи.
       Руководитель отряда, эксцентричный бизнесмен Джимми Шульман, не поверил своим глазам, когда около семи утра первым вылез из палатки. Проклятому мегалиту кто-то все-таки придал вертикальное положение, но сделал это своеобразно. Сказать, что каменный мужик стоял вверх ногами, нельзя – ног у него не было. Вниз головой – это точно. Квадратная башка довольно глубоко ушла в рыхлую землю. А вот соседняя, не меньшего размера статуя, которая стояла прямо с незапамятных времен, переместилась на добрых пятьдесят метров. Полоса взрытого грунта четко обозначала пройденный ею путь. «Что за хрень?» - воскликнул Джимми, но каменные болваны ему не ответили. Внезапно земля под ногами явственно задрожала. Из палаток повыскакивали испуганные уфологи.
       Дальнейшее почти не поддается описанию. Подземные толчки временно прекратились, но искатели тайных знаний не успокоились, напротив, принялись бегать вокруг изваяний, размахивать руками и орать на разных языках. Что характерно, мистические либо космические причины происшествия никому и в голову не приходили. Подозревали козни конкурирующих уфологов или же местных властей, затеявших в священном месте кощунственные инженерные работы. Правда, русский ветеран движения, известный лозоходец Вася из Сыктывкара, утверждал, что видел над лагерем летающую тарелку, когда выходил по нужде. Не совсем тарелку, скорее летающую грушу с тремя ногами. Но Вася даже среди этих людей славился неадекватностью, к тому же склонялся к тяжелым формам запойного пьянства, а потому на его слова не обратили внимания. Через час на другом конце острова началось катастрофическое извержение вулкана Рано Рараку, считавшегося давно потухшим. Отряд в срочном порядке эвакуировался с острова, чудесные события со временем забылись. Появилось несколько статей в специфических изданиях, тем дело и ограничилось. Сам Шульман, например, объяснял перемещения статуй землетрясением. Разумеется, он ошибался.
       Часа за три до пробуждения Джимми в полумиле от лагеря экспедиции, укрывшись за невысоким холмиком, сидели Миша и Бурбелла. Тропическая ночь скрывала от них невыразительные серо-зеленые пейзажи лишенного деревьев острова, и соседей они просто не заметили. Ради вящей романтики развели скромный костерок – дрова для него специально прихватили с собой. Рядом валялись остатки трапезы. К литровой бутыли какого-то дорогого пойла Миша почти не притрагивался – он уже протрезвел. Однако лицо его казалось покрытым синими пятнами, и дело здесь было не только в причудах освещения, но и в количестве выпитого за сутки. Мишин товарищ, наоборот, прикладывался к бутыли часто, что  простительно в его положении.
       -       А кому ты звонил? – нарушил тишину Бурбелла. – Еще там, в Калифорнии.
       -       Так, парню одному в Россию, - нехотя сообщил Миша. – Убедиться, что он жив.
       -       Все забываю, что ты из России. – Голливудская знаменитость взяла головешку и швырнула ее в сторону возвышавшегося неподалеку изваяния. Разлетевшиеся в стороны искры создали неплохой световой эффект. – Знаешь, эти статуи... Они похожи на Синего мага Магуса. То же гордое надменное лицо. Зря ты с ним тогда так жестоко поступил.
       -       Как ты в темноте-то разглядел? – Миша невесело усмехнулся. – Впрочем, что-то общее есть, ты прав. Здесь вообще волшебное место. Магией тут когда-то баловались, только очень давно. А твой Магус, между прочим, жив и здоров. Пабло говорил, что встречался с ним на Земле. Может, он где-то рядом... Знаешь, а я ведь твое кинематографическое послание получил. Ну, ту вставку в фильм. Ты говорил, справиться с ситуацией могу только я. С какой ситуацией?
       -       От безысходности придумал, - смутился Бурбелла, - чтоб тебя зацепило. Не знал, как по-другому отсюда выбраться. Это кино – глупость сплошная, вовсе не вечная жизнь. Домой хочу! Семья моя там, наш друг Мало Ли Кто там. Ты в курсе, какая заваруха на Ойстере началась? Но я не врал! Пол Альварес действительно и здесь нехорошее затевает, я давно понял.
       -       Слава богам! – Все-таки Миша не удержался и отхлебнул из бутыли. – Я уж решил, что кто-то на Земле серьезно реальность меняет, вроде как у тебя дома.
       -       До этого недалеко! - Кузнец-киноактер совсем погрустнел. – Это безумный, неправильный мир. Один Голливуд чего стоит! Да что мы все о реальности? Вот ты точно изменился, а ничего о себе не рассказываешь, одни анекдоты. Как ты стал таким могучим волшебником? Из-за Жезла и Ореха, я правильно понимаю?
       -       Да. Их Силы – во мне. Я теперь как бочка с магией. Не человек, а чистая энергия. Повезло! Еще я учился на планете Легис, там есть школа, где учат магов. Вернее, была. Легис – это что-то вроде Земли, но пожиже. Жаль, недоучился. Пабло меня похитил и сюда приволок.
       -       А, ты хочешь ему отомстить! – Для Бурбеллы месть за оскорбление чести и достоинства была деянием понятным и похвальным.
       -       Все сложнее, - возразил Миша. – Там была одна девушка... На самом деле она не девушка... В смысле, она старше нас всех, вместе взятых. Боюсь и думать, сколько ей лет. Богиня, практически. Подозреваю, все мои приключения – ее рук дело. Она предупредила меня, что Пабло опасен. Желает бессмертия, власти над Галактикой и всего такого. Потом я и сам получил подтверждение ее словам.
       -       Так замочить его, гада! – В порыве благородного негодования Бурбелла потряс сжатыми кулаками. – Ты, Миша – добро, а он – зло, все ясно.
       -       Сядь, воин! – Молодого, но умудренного опытом волшебника аж передернуло от подобной вульгарности. – Ты где такому научился, у себя в Голливуде? Хорошие парни, плохие парни, и все дела, да? Нет в мире ничего двухмерного! Добрый – злой, светлый – темный, это все фикции. Есть только одна реальная противоположность: пьяный – трезвый. Извини, если что лишнее сказал. Задел ты меня за живое.
       -       Не сердись, я все понял, - поспешил успокоить друга Бурбелла, хотя ничего и не понял. – А вот та девушка, ты что же, любишь ее или как? А Зайка?
       -       Или как, - проронил Миша и взял паузу. – Это больше чем любовь. Я ее боюсь. А насчет Алазайсы – это, брат, прекрасная мечта. Знаю, она тоже меня ищет, но мы никак не можем встретиться. Все время что-то мешает. Что касается Алисы... Это такая ведьма, почище Пабло. Но она есть воплощение чистой природной силы, а не человеческой глупости, как этот придурок. Мне с Алисой делить нечего. Пока... 
       Неизвестно, какими бы еще откровениями поделился Михаил с другом, но у костра неожиданно возник гость. То был мальчик лет двенадцати, явно принадлежащий к аборигенам острова Пасхи. Вопреки стереотипам, одежда аборигена заключалась не в набедренной повязке, а в синих плавках из синтетического материала. В правой руке он держал нечто желтое.
       -       А чего это вы тут делаете? – полюбопытствовал гость. Говорил он на родном полинезийском языке, но Миша его, конечно, понял.
       -       Отойди, мальчик, не мешай! – ответил он. – Не видишь, взрослые дяди заняты.
       -       А я думал, боги не такие, - мальчик освоился и затараторил без остановки, - а вы похожи на обычных белых людей. А мой дедушка – главный колдун острова, он сказал, там у огня два великих бога, они сто лет к нам не приходили. Надо отнести им подарок, а то они рассердятся и больше не придут. Так вы боги или нет?
       -       Ну, допустим. А где подарок?
       -       Вот! – юный абориген протянул им фрукт размером с большое яблоко,  ядовито-желтого цвета с красными полосками. Таких Миша никогда не видел.
       -       Спасибо. – Порывшись в карманах, он извлек двадцатидолларовую бумажку, вручил ее посланцу и принял дар. Мальчик незамедлительно исчез, как будто его и не было.   
       -       Что он сказал? – осведомился ошарашенный Бурбелла.
       -       Принес презент от здешнего колдуна. Он считает нас великими богами и, кстати, близок к истине. По крайней мере, в отношении меня. В примитивных культурах еще различают магию сырую и магию организованную. Колдун, наверно, почуял, что рядом появился настоящий маг, и решил выразить свое почтение. Ты как думаешь, это что?
       -       Может, манго? – высказал догадку несведущий в земной ботанике житель Ойстера. – В любом случае, я бы не советовал его есть. Немытый, мало ли какая зараза.
       -       Сейчас исправим. – Миша облил фрукт виски из бутылки, обтер и откусил порядочный кусок. – Вкусно, на дыню смахивает. Хочешь?
       -       Нет! Ты мне лучше скажи, сколько еще ждать? И я не знаю толком, какие у вас правила поединка. Вдруг я помешаю?
       -       Ждать недолго. Вот-вот явится, если не струсит. – Фрукт тем временем был съеден целиком, в нем не имелось даже косточек. – А он не струсит, он же мачо! Правила простые: у каждого заготовлено одно деструктивное заклинание, мы сходимся и используем их друг против друга без предупреждения. Если выходит ничья, игра прерывается до следующего раунда. Ты не беспокойся, все доступные ему заклинания мне известны, я читал список. Победа будет за мной, но лишь в конце третьего раунда. Все нужно делать чинно и красиво. Потерпи уж три дня, потом я верну тебя на Ойстер.
       Лицо Михаила исказила беспричинная гримаса. Он встал и, запинаясь, пробормотал:
       -       Прости, брат, что-то схудилось мне с этого абрикоса. А скорее, со всего этого бесконечного винища. Волшебники тоже люди! Мое богатое внутреннее содержание очень просится наружу.
       Перепивший волшебник скрылся за статуей. Оттуда раздались ужасающие звуки, словно кого-то выворачивало наизнанку – что соответствовало действительности.
       -       Ну вот, памятник архитектуры облевал, - прокомментировал свое неприглядное поведение Миша, вернувшись. Он не сразу заметил, что Бурбелла у костра уже не один. Рядом стоял, убрав руки за спину, хмурый Пабло. – А, явление козла народу! Где же звездолет? Очень хочу посмотреть. Я ж его всего один раз видел, и то давно. Любопытно, у твоего корабля имя-то есть? Обязательно должно быть красивое имя, «Золотая лань», «Черная жемчужина» или еще как.
       -       Ты мне зубы не заговаривай, - процедил Пабло. – Ты всегда слишком много болтаешь. Ты проиграл, болтун!
       С этими словами он вынул правую руку из-за спины. На ладони лежал желтый с красным фрукт, точная копия подношения от колдуна. Пабло сжал его и произнес ключевую фразу заклинания абсолютной деструкции. Брызнул сок.
       Бурбелла не смог четко осознать события следующих нескольких секунд. Пространство в радиусе десятка метров от костра исказилось и преломилось тысячью граней, будто это место находилось в центре огромного кристалла неправильной формы. Сам Бурбелла тоже находился внутри, но в тоже время заглядывал в кристалл снаружи. Миша распался на сотни маленьких треугольников, снова собрался и тоже произнес слова – волшебные и одновременно матерные. Нечто, похожее на черный шарик, отскочило от Миши, ударилось в статую, отчего та резво уехала в темноту, заметалось, поставило на уши другого великана и улетело в сторону океана. Искажения немедленно прекратились, реальность вернулась к обычному состоянию. Пабло лежал на земле без движения.
       -       Эй, злодеи! – закричал Миша, сняв бейсболку и вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Забирайте вашего начальника!
       Из предрассветной полутьмы возникли две фигуры в черном. Один из злодеев направил на Мишу пистолет, но тут же выронил – оружие обожгло ему руку. Тогда помощники Пабло подняли тело босса и молча унесли.
       -       Придет в себя, передайте – я жду его в точке два, в час икс, как договаривались! – напутствовал их Михаил. Затем он растолковал потрясенному Бурбелле суть произошедшего: - Чуть не обставил меня, сволочь! Эти персики были никакие не персики, а симпатический нейтрализатор магической защиты. Мальчишку он подослал, ясное дело. На стереотипах сработал. Надо было мне сразу понять – при нынешней глобализации никаких колдунов даже здесь быть не может! Если б эта гадость усвоилась, полный абзац настал бы мне. Вот как полезно вовремя поблевать! Ладно, пора нам убираться отсюда. Чувствуешь, земля дрожит? Не исключено, наш междусобойчик сдвинул что-нибудь в земной коре, хотя я в геологии не силен. Надеюсь, обойдется без жертв.
       Миша обнял Бурбеллу одной рукой за плечи, фирменно щелкнул пальцами, и друзья исчезли. От них осталась литровая бутылка виски, наполовину пустая. Вскоре ею завладел предприимчивый абориген, допил и благополучно проспал извержение вулкана. Другое последствие «междусобойчика», в отличие от извержения, достоянием широкой общественности не стало. Сгусток концентрированной магии, пролетев несколько тысяч километров над океаном, в итоге на островах Галапагос угодил в мирную черепаху. Та с невероятной скоростью мутировала в чудовищного монстра стометровой длины, снабженного зубами, гребнем вдоль спины и всем, чем полагается, а главное – не лишенного зачатков разума. Монстр уже собрался, повинуясь навязчивому зову, отправиться морским путем в город Нью-Йорк, непонятно зачем, но в пути его переехал супертанкер компании «Шелл», следовавший в Сан-Франциско. Гигантскую тушу выбросило на берег острова Фату-Хива, и местные жители ее съели. Мясо оказалось нежным – как-никак, черепаха – и долго не портилось, несмотря на жару и отсутствие холодильников. Сказалась магическая обработка. Островитяне посчитали питательного монстра даром богов – в принципе, так оно и было.   

                ТЕБЕ ВОДИТЬ

       Разношерстная компания, кое-как уместившаяся в удивительном «Москвиче», выехала за пределы Твери в десятом часу вечера. Постепенно разговоры стихли, замолк даже болтливый дедушка Магус. Тишину нарушали только едва слышное гудение мотора и радиомузыка, да еще хруст чипсов, которые с удовольствием уплетал, сидя на коленях у Леры, гомокряк Вася. Его извлекли из багажника и пересадили в салон, когда по сторонам замелькал лес, и несколько снизилась опасность шокировать мирного обывателя. Говорящая обезьянка с фиолетовыми ушами – зрелище не для слабонервных.
        Майк вел машину и размышлял: куда в Васю умещается такое количество еды? Маленькое тело просто не подразумевало большого желудка. Эта биологическая загадка на деле не очень-то волновала Майка, но досужие мысли помогали отвлечься от главных вопросов. Какие еще сюрпризы ждут их впереди? Во что именно он позволил втянуть себя тезке? Какая безумная авантюра разворачивается на его глазах и при непосредственном его участии? То, что троица иностранцев приблудилась к ним не случайно – совершенно очевидно. Они точно знали о существовании Миши и то ли охотились за ним, то ли им же самим были подосланы. Вот и диковинной зверушке не сильно удивились. Да еще Лера сидела и молча дулась.
       У Леры имелись причины для злости. Она бросала гневные взгляды в зеркало заднего вида на хамскую француженку и временами кидала в пустоту фразы вроде «тоже мне, Мерлин Монро!» или «найдется и на вас управа!». Майку, черт возьми, придется объяснить ей, что происходит! И без того жалкие оправдания насчет помощи спецслужбам в свете последних событий утратили всякую убедительность. «Думает, нашел дурочку!» - она погладила ушастого друга. Вася довольно заурчал и запихал в рот сразу целую пачку «Дирола». Почавкал и проглотил.
       Алазайса зло покосилась на гомокряка, но выдержала и промолчала. Космическая путешественница тоже не веселилась. Никак она не могла понять, почему так безрассудно согласилась участвовать в сумбурной экспедиции по поиску Миши. Возвращение на Землю, где она, кстати, отсутствовала сорок лет по местному счету, ее не обрадовало. Земные новшества не удивляли – после галактических диковин все это казалось мелким и скучным. Еще год назад Алазайса всерьез собиралась вернуться – вместе с Мишей, конечно – но за год многое поменялось. Это время она и Мало Ли Кто провели на Легисе, и провели с пользой. Бард действительно поступил на первый курс поэтического факультета Школы и принимал активное участие в ее восстановлении. Волшебники объяснили властям, что катастрофу вызвал внезапный природный катаклизм, им поверили, вся планета присылала гуманитарную помощь. Учебный процесс прервался всего на неделю. Через три месяца Школа выглядела лучше прежнего – и не как по волшебству, а именно по волшебству. Алазайса завязала с воровством, устроилась на работу в библиотеку Школы и тем очень была довольна. С бардом у нее нашлось немало общих интересов – они часто встречались, гуляли по лесу, вспоминали Мишу и строили довольно неопределенные планы на будущее. Рыцарственный бард, само собой, не допускал и мысли о домогательствах к возлюбленной друга, однако некая искра уже проскочила. Только присутствие барда смиряло Зайку с поездкой на жутком «Москвиче». Ладно бы вернулись во Францию, но в эту ужасную страну! Медведей на улицах она пока не встречала, и все же не исключала их скорого появления. Особенно теперь, когда вокруг лес. А еще эта вызывающая девица на переднем сидении...   
       Сам бард пребывал в состоянии тихого восторга. Так вот она какая, эта чудесная страна, где родился и вырос Миша! Чего тут только нет! Странные дома, уродливые и тесные, с рисунками на стенах. Странные механизмы, тарахтящие и плюющиеся черным дымом. Странные люди, суетящиеся, кричащие, нервные. И странная музыка, доносящаяся из маленького приборчика – даже и не музыка, а комбинация ритмичных постукиваний и придушенных визгов. Мало Ли Кто обдумывал балладу, в которой опишет все эти чудеса. Что касается дедушки, он спал или делал вид, что спит.
       Часа через три, уже в темноте, остановились перекусить в кафе при заправке. Васю пришлось оставить в машине, чтобы не пугать дальнобойщиков. На двоих из иностранцев кафе произвело сильное впечатление. Алазайса лишь выпила кофе, и то состроила такую брезгливую мину, словно ей налили, по меньшей мере, рыбьего жира. Мало Ли Кто, напротив, пришел в дикий восторг от яичницы с помидорами. Яичница известна в цивилизованной Галактике, чего не скажешь о помидорах.
       Пока путешественники наносили визит в местный туалет, Магус вернулся к машине и о чем-то беседовал с гомокряком. Вася весь съежился от страха перед магом, но на вопросы отвечал. Тронулись в путь, и Магус на интерлингве обратился к своим спутникам:
       -       Я расспросил нашего пассажира и узнал последние новости с Ойстера. Там худо. Подробностей он не знает, но и без того ясно, что войну с Империей свободные люди проигрывают. Из-за того проигрывают, что на стороне Империи выступает неизвестная мне магическая Сила. Надо возвращаться, только не знаю, как. Признаю, мое решение искать Мишу здесь было ошибкой.
       -       Еще какой ошибкой! – подтвердила Алазайса. – С чего вы вообще взяли, что он на Земле? Вы так нам и не сказали. По-моему, похитители могли увезти его куда угодно.
       -       Действительно, - поддержал ее бард, - мы спокойно жили на Легисе, все как будто утряслось, нет – опять неизвестно откуда являетесь вы и притаскиваете нас в этот невозможный мир!
       -       Я консультировался с магами Школы, - устало сообщил дедушка. Достал серебристую фляжку, отхлебнул и сморщился. Во фляжке теперь, за отсутствием выбора, был настоящий земной армянский коньяк – с точки зрения Магуса, почти вода. – Ради стабильности Галактики они согласились забыть наши частные споры. Им, конечно, не до того, возрождение Школы и прочее, но все же они следили за обстановкой на Земле. Возмущения магического поля за последнее несколько месяцев превысили все пределы. Это дело рук Миши... или его врагов. Надо было срочно что-то делать! А уж какая магическая буря началась вчера и до сих пор бушует, это я кожей чувствую. Но пространственный туннель на Землю, который для нас открыл ректор Эректус – он односторонний. Обратно, я надеялся, нас вернет Миша. Все же надежда есть! Миша здесь, рядом. Вот этот парень и его машина недавно подверглись воздействию Мишиной магии – у него индивидуальный почерк, уж поверьте. Поэтому мы с ними и едем. Рано или поздно Миша на них выйдет.
       -       Но почему ректор отправил нас в тот провинциальный город? – спросила Алазайса. – Чем он лучше других городов на Земле?
       -       Это родина Михаила, - объяснил Магус. – Других зацепок у меня нет.
       -       А вы вообще-то знаете, что делать дальше? – не утерпел бард. – План у вас есть?
       -       Ждать появления Миши... Но после услышанного от гомокряка я предпочел бы вернуться, и прямо на Ойстер. Хотя к тебе, Алазайса, это не относится. Здесь твой дом...
       -       Мой дом – Галактика! – пылко возразила Зайка. – Я с вами. Ищите путь, Магус.
       Уставшая от инопланетной белиберды Лера встряла:
       -       Нельзя ли по-русски говорить? Надоело уже!
       -       Нельзя ли ехать побыстрее? – на чистом русском обратился дедушка к Майку.
       Они находились уже где-то в глуши Валдая. Ночью количество машин на дороге поубавилось, к тому же на федеральной трассе асфальт местами ровный, так что Майк послушно прибавил газу. Не стоило этого делать – модернизированный «Москвич» тут же полетел что твой болид «Феррари». К счастью, водитель успел издалека заметить стационарный пост ГИБДД и вовремя поумерил прыть своего рысака. Почему-то он знал наверняка – их сейчас остановят. Так и есть, представитель дорожной власти яростно замахал полосатой палочкой. «Опять! – мысленно плюнул Майк. – Только все уладилось! Какой-то злой рок в сером! Но ведь я на этот раз ни в чем не виноват. Тачка другая, документы в порядке. А они в порядке?». Документы и вправду были по всей форме выправлены на владельца «Москвича-412» Че Гевару. Магия подчас так крепко сцеплена с реальностью, что Мишины манипуляции соразмерно преобразили все – и автомобиль, и его хозяина, и соответствующие бумажки. Если бы не дурная шутка Михаила с номером, все обошлось бы. Но с числом зверя шутки плохи!
       Страж безопасности движения выглядел по-военному: в бронежилете и с коротким автоматом на плече. Возле будки курили еще несколько таких же то ли милиционеров, то ли солдат. А рядом с патрульным «фордом» стояла пугающая машина непривычной формы. Не сразу, но Майк опознал в ней бронетранспортер.
       -       Лихо гоняете на такой древности! – как бы невзначай бросил страж и вежливо представился: - Сержант Лермонтов. Документы на транспорт и права, пожалуйста.
       Майк вышел из машины и протянул ему кучку бумаг.
       -       А у вас тут что, война? – без особого интереса спросил он.
       -       Спецоперация, - кратко ответил сержант, внимательно изучая документы при свете фонарика. – Вроде все путем, господин... э-э... Серна. Вот с номером что-то не сходится. Забавный у вас номер. Шестьсот шестьдесят шесть, блин! Коля, пробей по нашей базе!
       Один из курильщиков скрылся в будке, а сержант внезапно посветил фонариком прямо Майку в лицо:
       -       Что-то физиономия ваша мне больно знакома. Не знаете, почему?
       -       Не знаю. Меня многие с кем-то путают. Товарищ сержант, может, разойдемся? – Майк полез в карман за деньгами.
       -       Погоди! – Сержант продолжал рассуждать. – Видел я тебя на каком-то фото. А где? Так фото у нас только на стенде «Внимание - розыск». Так. Эй, что у тебя?
       -       А ничего! – как-то подозрительно весело сообщил вернувшийся Коля. – Нет такого номера. Вообще. И быть не может.
       -       Ну, все! – сержант хитро улыбнулся. - Вы задержаны. Не иначе, пособники террористов. Кто это там у вас?
       В это время соскучившийся без внимания Вася наполовину вылез из окна посмотреть, что происходит. Дорожные жандармы застыли – Майк и не знал, что можно до такой степени выпучить глаза.
       Какая-то посторонняя сила буквально вдернула Майка обратно на водительское место. Он сам не понял, как все произошло. Только что стоял, беседовал с сержантом, и вот уже разгоняет «Москвич» до сумасшедшей скорости. Они рванули с места, точно снаряд из катапульты. Но в милиции работают крепкие духом люди – «форд» стартовал с незначительным отставанием. Хорошо, не БТР.
       Самое страшное – Майк прекрасно осознавал, что сделал это не сам. Формально сам, но его кто-то заставил. «Это сон, это сон, - повторял он про себя, лихо выворачивая руль. – Что, опять папе звонить? Сколько можно!».
       Погоня не отставала. Майк вдруг представил, что сейчас один из милиционеров достанет табельное оружие, высунется по пояс, а другой будет кричать ему: «Стреляй, Глеб Егорыч, уйдут проклятые!». Эта картина так ясно встала перед глазами, что он еле успел вписаться в очередной поворот. Пассажиров болтало, как в миксере.
       Долго так продолжаться не могло. Мало Ли Кто, свесившись из окна, поливал дорогу яичницей с помидорами. Наехавший на его ужин «форд» повело в сторону, резко развернуло – машина медленно, на радость стражам порядка, завалилась сначала на бок, потом на крышу и съехала в кювет. В салоне по-прежнему бешено мчавшегося «Москвича» повисло тягостное молчание. Первым не выдержал Майк:
       -       А дальше что? До Питера мы реально не доедем. Этот чертов номер...
       Неожиданно подал голос Вася:
       -       Моя хотеть помогать. Лера добрый. Бедный Вус никто так не любить. Чуть-чуть надо ехать еще, будет, как дедушка хотеть.
       После чего он обратился лично к Магусу с длинной неразборчивой речью на интерлингве. Выслушав его, маг просветлел лицом:
       -       Вот шельмец, молчал, пока нас не приперло! А может, заманивал, кто их разберет. Но нам это на пользу. Слушай, Михаил, ты сейчас будешь выполнять мои указания и ни о чем не спрашивать. Веди машину, и все. Пожалуйста.
       В этом «пожалуйста» заключалась такая гремучая смесь приказа и угрозы, что все содрогнулись.
       -       Скоро слева будет поворот на проселок. – Магус принял командование экспедицией на себя, и никто не посмел ему возразить. Майк все время ожидал услышать вой милицейской сирены и действовал в трансе, как натуральный зомби.   
       «Чуть-чуть» растянулось почти на час. Следуя указанием гомокряка, они проехали по трассе еще с десяток километров и свернули на проселочную дорогу. Не зная заранее, Майк наверняка пропустил бы поворот. Лето выдалось сухое, лишь это сделало возможным ралли-рейд по пересеченной местности в темноте. Скорость понизилась до велосипедной. Пару раз миновали деревни, казавшиеся полностью заброшенными, ни огонька. Полуразрушенные церкви возвышались над ними памятниками погибшей цивилизации. Постепенно проселок сужался, превращаясь в заросшую травой широкую тропу. Наконец Вася сказал: «Сюда!». Меж двух могучих елей «Москвич» заполз прямо в лес. Метров через двадцать пришлось остановиться и бросить машину. С наслаждением Майк покинул душный салон и полной грудью вдохнул чистый воздух, насыщенный незнакомыми городскому жителю запахами. От тишины звенело в ушах. Высоко над головой через просветы в кронах заманчиво подмигивали звезды. Тут-то его настигло изумление. Как же так? Живешь себе в глобальном мире, в небе спутники, в кармане телефон с доступом в сеть, одиночество только снится... И вдруг ты один против этого мира, никто не поможет, никто не спасет, а силы зла таращатся из-за каждого куста. 
       -       Интересно, солнце Ойстера отсюда видно? – прошептала Алазайса, и Майк, к своему удивлению, ее почти понял.
       -       Сомневаюсь, - так же шепотом ответил ей Магус и прибавил по-русски: - Дальше идти тихо! Там может быть засада.
       Гомокряк находил дорогу по каким-то только ему ведомым приметам. Он то смешно скакал по земле, то летел на небольшой высоте. Но тихо идти не получилось. Мало Ли Кто постоянно наступал на сухие ветки. В тишине леса треск звучал громко и смачно. Когда Вася подал знак – мол, пришли – группу обнаружили его собратья. На деревьях пряталась огромная, в полсотни особей, стая гомокряков. Без малейшей попытки договориться миром они окружили людей и бросились в атаку, истерично вереща. Завязавшаяся потасовка быстро распалась на отдельные схватки. Ушастики стремились отделить людей друг от друга. Со стороны все выглядело весьма забавно, но это со стороны.
       Бард отскочил под защиту ближайшей елки, оттянул на себя нижнюю ветку и на противоходе сбил атакующего летуна. Тот улетел обратно, разметав соратников словно кегли. Майк голыми руками сломал небольшую березку – откуда сила взялась! – и теперь отмахивался от наседавших врагов. Зайка, укрывшись за его спиной, отстреливалась шишками. Несколько гомокряков повалили Леру и опутывали ее чем-то липким. Раздался злобный писк, Вася вонзился  в толпу сородичей, растолкал их маленькими ручками, а самому крупному подобно Тайсону вцепился зубами в ухо.
       Маг не принимал участия в сражении, а благоразумно наблюдал за ним из кустов. Не спеша подкрепился коньячком, выудил из воздуха Т-образную палочку, помахал ею, положил на место. Извлек из кармана скомканную грязную тряпицу, бережно развернул и дунул. В воздух поднялось облако сверкающих чешуек и окутало место битвы. Уши разом безжизненно обвисли, гомокряки попадали на землю, как яблоки по осени. Послышался мощный слаженный храп.
       -       Чтоб вам кошмары привиделись! Каждый раз, как использую Жезл Равновесия для принуждения, Сила его убывает. – Магус вышел из кустов, нашел в куче спящих врагов Васю и пинком разбудил его. – Показывай, Сусанин!
       Дружественный ушастик подвел их к огромной ели. В основании ствола, скрытая от глаз тяжелыми лапами, зияла черная трещина размеров с дверь. Это и была дверь.
       -       Там Ойстер, - пискнул Вася. – Портал!
       -       Ты, конечно, догадался, Михаил, что мы не случайные попутчики, - торжественно, с пафосом произнес маг. – Мы искали Мишу Соловья, но теперь все изменилось. Мы уходим. Поезжай и делай свое дело, в чем бы оно ни состояло. Теперь ты сам – ведущий игры. Если встретишь Мишу, скажи ему, что он нужен на Ойстере. Он поймет.
       -       Но меня снова как бы ловит милиция! – возмутился Майк. – А вы нас бросаете! 
       -       Ладно, я не такой чародей, как Миша, но его художества исправить могу. – Маг провел рукой по лику Че Гевары и что-то сказал. Лера ойкнула. Майк догадался, что к нему вернулся прежний облик.
       -       Автомобиль тоже принял изначальную форму. Езжайте спокойно. – С этими словами Магус шагнул в портал и пропал. Мало Ли Кто и Алазайса последовали за ним. Француженка на прощание послала Майку воздушный поцелуй.
       Донельзя обрадованный студент повернулся к Лере и понял – проблемы отнюдь не исчерпаны. Подруга походила на ведьму: вся перепачканная землей, растрепанная и злая.
       -       Знаешь, друг, - прошипела она, - ты должен, наконец, сказать мне правду.
       -       Видимо, должен, - вздохнул Майк. – Хотя в чем она, правда? Еще Фредди Меркьюри говаривал: итс э кайнд оф мэджик.
       -       Чего-чего?
       -       Это что-то типа волшебства. – И он начал долгий рассказ. 

                ЖИВИ НА ЯРКОЙ СТОРОНЕ

       Поздно вечером у порога кое-как сложенной из камней хижины сидел человек и наблюдал закат. Этому занятию он посвящал каждый вечер в течение уже тридцати лет. По внешнему виду трудно было что-либо сказать о национальности и возрасте наблюдателя. Черные прямые волосы и выдубленная горными ветрами кожа делали его похожим на пожилого индейца, но черты лица намекали на европейское происхождение. Сидел он на собственноручно сколоченной кривой табуретке, курил не очень тут уместную, вполне цивилизованную сигарету и, не отрываясь, глядел на запад. И в обычный-то вечер ему хватало, на что посмотреть, а сегодня – в особенности.
       Хижина располагалась прямо на перевале, затерянном в перуанских Андах. В Европе на такой высоте – почти четыре километра – лежал бы лед, а здесь, неподалеку от экватора, господствовали каменные осыпи, перемежавшиеся участками желтой от пожухшей травки почвы. На восток вдоль склонов змеей уходила в необозримую даль дорога. Чуть ниже, близ индейской деревушки, поднимались к ярко-фиолетовому закатному небу огромные каменные глыбы, образуя нечто вроде разрушенного храма. Считалось, что его построили инки, но человек знал, что это не так. Ни инки, ни жившие в этих краях до них безвестные племена не имели к сооружению никакого отношения. Оно уходило корнями в бесконечную древность. Первые люди на Земле построили его для поклонения изначальной Богине – той, что была прежде всех. Но растолковывать это современникам бесполезно, человек понимал и это. Все туристы стремились в Мачу-Пикчу и другие раскрученные места, а сюда забредали лишь редкие безумцы, сами не знающие, какой еще экзотики хотят. Они привозили в дар отшельнику вещи и продукты из большого мира, которых он отнюдь не чурался.
       Индейцы называли человека на своем наречии Хранителем Старых Камней, но на самом деле звался он Луис О’Хара и родился в Штатах. Отцом его был ирландец, матерью – мексиканка. О том, что Луис – маг, не ведал никто в этом мире. Как и Пабло Альвареса, юношу когда-то посетили с заманчивым предложением эмиссары с планеты Легис. Магических буйств в детстве он не учинял, но потенциально являлся сильнейшим магом Галактики, так что место в Высшей Школе Жизни ему гарантировали. Луис отказался. Он сразу догадался – если можно все, нельзя ничего, так что лучше уж  отказаться от всякого действия. Такой вывод делает юноше честь, даосы приходят к нему путем многолетних медитаций. Одинокую хижину на перевале он избрал потому, что трудно найти более чуждое ритму обычной жизни место. Кроме Антарктиды и Сахары, разве что, но там слишком неуютно, а минимальный уют необходим любому мудрецу. До последнего времени все складывалось удачно, никто больше не тревожил отшельника магическими проблемами.
       Что-то странное отвлекло Луиса от созерцания заката. Оглянувшись, он увидел на неровной верхушке древнего храма двух людей. Расстояние скрадывало подробности, но, благодаря острому зрению, отшельник разглядел, что один незнакомец постарше, пониже ростом и покрепче телом, а другой – совсем мальчишка, высокий, слегка сутулый, длинноволосый и в надетой задом наперед нелепой кепке. Они стояли друг против друга без всякого оружия и без видимых признаков агрессии, и все же напоминали ковбоев из дешевого вестерна, ожидающих, кто же первым не выдержит и рванет из кобуры кольт. Луис же узрел и еще кое-что: организованная магия, которая в избытке наполняла развалины пирамиды, стекалась к вершине и заключала двух противников в невидимый кокон. Ничего, доступного пониманию простого человека, так и не произошло. «Ого! – подумал отшельник. – Магией меряются! Зачем зря тревожить Силы? Могли бы, как все люди, померяться, у кого кулак больше. Или то, что в штанах. А мальчишка-то явно сильнее – но тогда зачем ему весь этот цирк?».
       Через неопределенный промежуток времени старший противник упал. Напряженность поля снизилась, энергия рассеялась, и в вершину пирамиды ударила молния. Кстати говоря, молния была совершенно необязательна, просто победителю стало обидно, что спектакль проходит без спецэффектов. «Чистый цирк!» - Луис даже сплюнул от отвращения. Парень в кепке, неуклюже прыгая по камням, начал спускаться с пирамиды, а тело поверженного врага просто исчезло. «Силен! – на этот раз в размышлениях зрителя промелькнула нотка восхищения. – Швырнул его мимо обычного пространства, как игрушку!». На дальнем конце ущелья в небо быстро поднялось что-то похожее на трехногого жука  - не иначе, летательный аппарат. «Нет, не вертолет, - теперь горный аскет непритворно опечалился. – Из космоса. Добрались-таки до меня!».
       -       А что, отец, мы посидим тут у тебя часок-другой, отдохнем? – Возле хижины стоял индеец в шортах и легкой рубашке, не такой индеец, как здешние кечуа, а натуральный благородный краснокожий из голливудских фильмов. На плече у него висела здоровенная дорожная сумка. Говорил пришелец на приличном английском. 
       -       Только, чур, в моем доме без фокусов! –  легко согласился Луис.
       Бурбелла – понятно, что индейцем был он – успел накрыть в хижине шикарный стол, когда до нее пешком добрался Миша. Молодой маг суетливо мял в руках бейсболку и выглядел недовольным собой и миром, однако при виде преобразившегося жилища анахорета повеселел. В самом деле, такое количество выпивки и закуски мало кого могло оставить равнодушным. Все это, конечно, Бурбелла извлек из сумки, у хозяина сегодня на ужин намечалась холодная каша. В целом обстановка благоприятствовала задушевным посиделкам: переносная железная печка нагревала воздух, покрытая цветастыми одеялами кровать располагала к отдыху, настоящая керосиновая лампа освещала помещение. Хозяин сидел во главе стола с непроницаемым выражением лица.
       -       Хорошо ты его приложил, молнией! – похвалил друга Бурбелла.- Ну, за победу!
       -       Ни черта ты не понимаешь! Победа будет завтра, – поправил его Миша, однако за победу выпил. – Это так, шутиха. А кто этот мощный старик?
       -       Вроде как живет здесь... Снаружи дует, я прикинул, в доме удобнее.
       -       А чего он все молчит и не удивляется? – Миша подмигнул отшельнику. – Ты хоть знаешь, дед, кто мы такие? Таких гостей у тебя сроду не бывало!
       -       Вы люди, этого достаточно, - с достоинством ответил Луис.
       -       Человек ли я, это большой вопрос, - серьезно возразил ему пришелец. – Глянь-ка, брат, а ведь он не местный, только притворяется. По-английски понимает. Это ж, наверняка, философ, удалившийся от мира для создания Универсальной Теории Всего!
       Почти в точку попал Миша, да поленился заглянуть гостеприимному философу внутрь, и магических его способностей не заметил.
       -       Разрешите представиться, пусть и с опозданием. – Театральным жестом снова сняв кепку, Миша не менее театрально поклонился. – Это мой друг Бурбелла, он из Голливуда, а вообще-то инопланетянин. А я – Михаил Соловей, всемогущий маг и чародей – правда, без диплома, повелитель времени и пространства.
       -       А говорил, что временем не управляешь, - выпив вторую стопку, Бурбелла подобрел и позволил себе корректное, как ему казалось, замечание. Так, для поддержания беседы. Как выяснилось, зря.
       -       Кто сказал – не управляю? Еще как управляю! – Мишу ни с того ни с сего  понесло. Психологическая перегрузка разрядилась самым странным способом. – Вот вы знаете, почему неандертальцы вымерли? Не знаете. А потому, что я путешествовал во времени. И на собрании вождей и старейшин неандертальцев прочитал мои избранные стихи. В переводе на неандертальский язык. Они сразу сошли с пути прогресса и вымерли. Потому что их верховный мудрец сказал: «Если развитие культуры должно привести нас к подобному ужасу, то ну ее на фиг, эту культуру».
       «Пора бы ему обратиться к врачу-наркологу», - без всяких шуток сказал самому себе Бурбелла.
       -       А попутно я спас Рим! – Поток Мишиного сознания низвергался на слушателей мощным водопадом. – Предотвратив победу Карфагена в Пунической войне – какой по счету, не помню. Познакомился с Ганнибалом и приучил его к мистическому напитку под названием «настойка боярышника». Он утратил свой стратегический гений и отупел. А еще я остановил вторжение на Землю космического флота цивилизации Альдебарана, самой жестокой из возможных. Путем посвящения альдебаранов в тайну гомосексуализма. Поскольку у них три пола, там открылись такие возможности, что им стало не до Земли.
       -       Что ты несешь? – попытался урезонить Мишу товарищ. – Даже неприлично...
       -       Прилично! Все прилично! Они теперь гомобараны. Думаешь, кто такие гомокряки? Это ж утки-лесбиянки, элементарно!
       Прерывать возвышенные речи Михаила посторонними отступлениями вредно, но придется. Скажем так: к истинной сущности гомокряков вышеизложенный скоропалительный вывод никакого отношения не имеет. Все куда сложнее.
       -       Кроме того, я уничтожил сильнейший в мире магический предмет – Жезл Вседозволенности. Или Кольцо? А, неважно. Я спустил его в унитаз. И унитаз на удивление не пострадал! Зато в соседнем измерении рухнул замок Темного Олигарха, и сантехнику там до сих пор чинят. А однажды я победил дракона, правившего в лучших традициях чистого зла. В личном поединке победил! И взял с него клятву больше не хулиганить. Как известно, для победы над драконом надо назвать его имя. Вот я и назвал, и мать его назвал, и всех его родственников назвал, и много чего прибавил. На русском языке. Всего семнадцать предложений, у меня где-то записано для памяти. 
       -       Ну, с драконом все не так было, - не согласился Бурбелла, - я ж там был, видел. Дракон наркоты обожрался.
       Луис, считавший до этого момента Мишиного друга вполне вменяемым человеком, теперь усомнился и в нем.
       -       Не впечатляет! - изрек отшельник и выпил стоявшую перед ним маленькую стопку, первую и последнюю за этот день. – Цинизм – удел слабых. 
       -       Да кто ты, чтоб указывать мне... – начал Миша и осекся, чуть не проглотив сигарету. Он включил внутреннее зрение и наконец-то понял, кто перед ним. – Ёшкин кот! Забрались в самую глушь и наткнулись на мага! Что ж ты сразу нас не выгнал, а сидел все это слушал?
       -       Клоуны вы, - не совсем в тему ответил мудрец, - вам в цирке выступать – в самый раз. Много денег заработаете. В нашем деле возможно одно из двух: или в цирк, или попробовать пойти по моему пути.
       -       А какой он, твой путь, дедушка? – уже почтительно вопросил главный клоун.
       Вместо ответа отшельник встал, откинул закрывавшее дверной проем покрывало и вышел в ночь. Друзья последовали за ним.
       Ущербная луна давала мало света, и очертания гор расплывались в полутьме. Внизу виднелись огоньки деревушки. Крупные холодные звезды усыпали небосвод. Иногда они падали – но редко.
       -       Вот! – обведя невидимый сейчас горизонт рукой, произнес Луис.
       -       Скучновато, - заметил Миша. – Если уж тебя, дед, занесло на ту сторону добра и зла, это еще не повод посылать всех подальше. Душевней надо быть, человечней... Держать хвост морковкой. Будь добр к людям, и люди к тебе потянутся. Есть у тучки светлая изнанка... Так, о чем это я? Пойдем, брат, засиделись мы что-то. У меня встреча со старым другом, а надо еще как-то до него добраться.
       После ухода веселой парочки в хижине осталась груда продовольствия, хватило на целый месяц. Осталось и много спиртного – его Луис обменял в деревне на разные полезные в хозяйстве вещи.
       Чему посвятил следующие несколько часов Бурбелла, точно не известно. На время друзья расстались, актер вернулся в Калифорнию. Перед возвращением домой следовало утрясти некоторые проблемы, с мужчинами – финансовые, с женщинами – моральные. Честный кузнец не терпел незавершенных дел и невыполненных обещаний.
       А вот чем занимался Миша, известно в точности. Еще из Калифорнии, где он побывал транзитом – надо же было перекинуть туда друга – Миша сделал два звонка в Россию. А вскоре уже сидел за столиком уважаемого московского кафе – или ресторана, или клуба, такие заведения с трудом поддаются дефиниции. Больше всего поражало то, что странствующий маг на этот раз был прилично одет. Дорогой костюм, правда, сидел на нем отвратительно, рубашка торчала из рукавов пиджака, а узел галстука наводил на мысли о трясущихся в похмельных судорогах пальцах. При этом на соседнем стуле лежала желтая бейсболка. Понимая, что в обычном виде его сюда не пустят, Миша, недолго думая, ограбил поблизости один дорогой магазин. С работников магазина потом вычли стоимость недостающего костюма, рубашки, галстука и ботинок, но разве такие мелочи смущают настоящего мага?
       Ровно в десять утра по московскому времени возле заведения остановились две большие черные машины. Из одной вылезли озабоченные мужички геройского вида – Бурбелла в их компании показался бы своим – а из другой под присмотром мужичков показался некто лет пятидесяти и прошествовал внутрь. Несмотря на брюшко, аккуратные усы и дежурную улыбку, от этого типа прямо-таки разило тлетворным очарованием власти. Даже древние египтяне немедленно признали бы в нем, как минимум, старшего помощника фараона, и бухнулись бы в ножки. Персонал заведения аж завибрировал от усердия – не каждый день такие люди заходят на чашку кофе.
       Сергей Анатольевич Барсуков оглядел почти пустой в утренний час зал и уперся взглядом в молодого человека, ковырявшего ложечкой в блюдце с чем-то желеобразным. Подошел, тяжело уселся рядом, положил руки на колени и прогундел:   
       -       Так и знал, самозванец! Во что втравить меня хочешь, парень? В игрушки играть не будем, говори сразу.
       -       Серега, да это ж я, друган твой с детских лет, Мишка! – Вернувшись на Землю, Михаил еще ни разу не видел перед собой столь убедительного подтверждения простой истины: тридцать лет – это ужасно много. Одно дело – страны, города, а тут – друг-студент, превратившийся в незнакомого мужика с хамоватыми замашками.
       -       Кто ты такой, это в другом месте выяснять будут. – Сергей Анатольевич неподдельно расстроился. – Не спорю, похож. А главное – голос! Если б не голос, я б сюда ни в жизнь сам не приехал, а так подумал: может, чудо? Что, вызнал, наверно, у моего беспутного сынка о давней моей потере, решил поглумиться? Или денег срубить на чужом горе захотел? Но все же, чисто ради интереса, изложи свою версию. Если ты – он, где был, что делал? Почему, сукин сын, молодым остался?
       -       Да уж, что время с людьми творит! – вслух обмолвился Миша. – Я, Серега, странствовал по Галактике, учился в Высшей Школе Жизни, обладаю теперь невероятными способностями. Думал, ты, как человек государственный, подскажешь, на что мне эти способности направить. И вообще, ностальгия же... 
       -       Способности у тебя точно есть! Тебе надо к Петросяну устроиться, шут ты гороховый! Одеться прилично, и то не смог. Короче, только ради светлой памяти друга моего Михаила, отпущу я тебя. Мог бы так закатать, но отпущу! И чтобы я тебя не видел и о тебе не слышал больше никогда.
       -       Не признал! – Друг его Михаил едва не заплакал. – Практически брата родного послал на три буквы!
       Большой человек встал, тихо пробормотал «Ну похож, стервец!», и двинулся к выходу. Было бы смешно думать, что он действительно решил отпустить странного паренька на все четыре стороны. Хорошим специалистам своего дела поручил он слежку за потенциальным вымогателем, но они сели в лужу. Из заведения молодой человек так и не вышел, и внутри его тоже не оказалось. «Что ж он, в воздухе растворился? - ругался потом Сергей Анатольевич на подчиненных. – И вот еще что мне объясните: как он через час здесь очутился, если звонил мне из Штатов?». 
       Конечно же, Миша растворился в воздухе – его ожидала последняя, решающая встреча с Пабло. Хотя, под влиянием недавних разговоров, он подумывал: а не стоит ли помириться с Пабло, послать к чертям Алису, забыть Алазайсу и вернуться в Анды, к Луису О’Хара? Попроситься в ученики – может, возьмет?   

                ЕСТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ КУПИТЬ

       К середине дня тридцать первого числа помятые и ошалевшие от приключений Майк и Лера прибыли в Санкт-Петербург. Выбираться из лесу на «вольво» оказалось куда сложнее, чем заезжать туда же на «Москвиче». Помог GPS-навигатор – в измененном варианте автомобиля он куда-то спрятался, но теперь обнаружился на привычном месте. Хитрый прибор подсказал, что возвращаться тем же путем, каким приехали, не обязательно. Достаточно продвинуться немного вперед по все той же партизанской тропе, и наткнешься на вполне приемлемую дорогу районного значения. Так и сделали. После чего вернуться на трассу было уже делом техники.
       Утром, еще в пути, Майка потревожил звонок с незнакомого ему номера. «Наверно, какие-нибудь раздолбаи-однокурсники», - подумал он, но на вызов ответил. Хотя и не испытывал никакого желания общаться с кем-то из прежней, не волшебной жизни.
       -       Алло! Это кто?
       -       Маг в пальто! – бодро прокричал собеседник. – Твой тезка, духовный брат и папин друг!
       -       Наконец-то! Тут такое творится, а вы как бы пропали, - Майк опять перешел на «вы», иначе обращаться к Мише он просто боялся. – Вы где?
       -       Следовало бы сказать «в Караганде», но не будем грешить против истины. На самом деле я стою сейчас на бульваре Сансет. Суть, однако, не в этом. Продиктуй мне твоего папы телефон, если помнишь. Или пришли этим... как же его... эс-эм-эс, во! Напридумывали идиотских слов!
       Майк покорно продиктовал, Миша сразу дал отбой.
       -       Ты с кем говорил? – поинтересовалась Лера.
       -       С магом из Караганды. Причем в пальто.
       В Питере они остановились в «Рэдиссоне», не смутившись астрономической платой за номер. Кроме изрядно потощавшей пачки наличных у Майка имелась кредитка – предмет, не уступающий по силе воздействия иному магическому артефакту. Сначала, правда, в этом храме престижа на них подозрительно косились – видок у скитальцев, особенно у Леры, был еще тот – но деньги решили все. Майк принял ванну, выпил залпом стакан коньяку и уснул мертвым сном. Железная Лера привела себя в порядок и отправилась в гости к знакомым питерским журналистам. Исповеди Майка она с оговорками, но поверила. В конце концов, сама много чего видела. Поверила и не знала, что с этим делать. Лера понимала – у нее в руках сенсация всех времен и народов, а доказательств нет. Есть Васино фото, но такой мелочью никого не убедишь. Сам Вася, после трогательной сцены прощания, остался в лесу ждать пробуждения товарищей. Долг победил страсть к обжорству.
       Вернулась Лера поздно и застала Майка тупо пялящимся в телевизор. Для поднятия духа устроили скромный, но дорогой ужин в номере, с вином и деликатесами.
       -       Чего такой хмурый? – подначивала бой-френда Лера. – Все уже позади. Сегодня у нас по плану ночь безумной любви.
       -       Не все, - возразил Майк, - если ты помнишь, завтра в полдень у меня встреча, ради нее все как бы и затевалось. Вот после встречи – все.
       -       С кем встреча-то? С женщиной?
       -       С человеком! – О том, что адресатом Мишиного послания является именно женщина, Майк в своей исповеди тактично умолчал. И что интересно, насчет «человека» он крупно заблуждался – в чем вскоре получил возможность убедиться.
       -       А мне тут коллеги такое рассказали, я чуть не проболталась, - перескочила на другую тему Лера. – Эта спецоперация, под которую мы вчера попали – похоже, они наших ушастых друзей ловили. Официальной информации нет, но ходят слухи, что вчера в Новгородской области чуть ли не с танками искали типа террористов. Они армейский склад с оружием ограбили. И подробности такие невероятные, власти вообще не знают, что говорить.
       -       Совсем распоясались! – махнул рукой Майк, то ли в адрес властей, то ли в адрес гомокряков.
       От вина в голове сбившегося с привычного ритма студента сделалось прозрачно и пусто. После не ночи, но часа не слишком безумной любви он до утра смотрел футбол и задремал в кресле. Однако утром без всякой посторонней помощи проснулся так резко, что успел услышать свой собственный храп. В одиннадцать, как и планировал, Майк вышел из гостиницы. Захотелось пройти Невский пешком, заодно собрать в кучу разбегающиеся мысли.
       -       Цветы не забудь купить для человека! – весело проводила его Лера.               
       Дворцовый мост Майк перешел, не глядя по сторонам, ему было не до любования  хрестоматийной картинкой. Стояла чудесная, не слишком жаркая погода, лето перевалило за середину, в центре Петербурга мельтешили толпы жизнерадостных туристов, люди на улицах как-то по западному улыбались и радовались жизни – а Майк откровенно боялся. Некий холодок внутри портил весь праздник. Временами наплывало чувство, будто он приближается к краю глубокой пропасти. Именно с таким чувством он миновал одну из ростральных колонн и достиг, наконец, полукруглого, ровно обсаженного по краю деревьями скверика напротив Биржи. Тут, судя по сбивчивым указаниям Миши, и намечалась встреча. Поглядел на часы – не опоздал, почти ровно двенадцать. По дорожкам бродили разные люди, у колонны суетилась очередная свадьба, но никого похожего на Мишину знакомую он не встретил. Нервно сминая в руке записку, Майк спустился к гранитному парапету и уставился в воду.
       Знаменитый полуденный выстрел из пушки чуть не довел его до сердечного приступа. Майк завертел головой – и увидел. Шагах в пяти от него стояла и смотрела на Петропавловскую крепость Алиса. Не узнать было нельзя. Даже магический фоторобот, бережно хранившийся у Майка во внутреннем кармане, не понадобился. Казалось, что она здесь одна, а люди, здания, река – не очень нужные декорации. И это притом, что она вовсе не потрясала воображение внешностью или нарядом. Одежда простая – джинсы, какая-то легкая голубого цвета блузка, или как там это у женщин называется. На плече аккуратная сумочка. Внешность... Да, Миша приукрасил. Злая красавица на портрете выглядела чересчур эстетски, в жизни таких людей не бывает. Сейчас Майку пришла в голову Элизабет Тейлор в роли Клеопатры – и сразу ушла. Та была насквозь киношная, эффектно выдуманная, а эта – такая настоящая, что дальше некуда. Точный возраст ее определению не поддавался. От двадцати до сорока, но все-таки ближе к первому.
       -       Э... Очень извиняюсь, вы ведь Алиса? – насколько мог вежливо начал он, заметно волнуясь. 
       -       А, это ты, - не поворачивая головы, промолвила она. – Ну, что тебе нужно?    
       -       Я записку вам как бы привез от Миши Соловья.
       -       Давай. – Она все же оторвалась от созерцания шедевров архитектуры и внимательно оглядела гонца. Так натуралист глядит на экзотического таракана. – Вечно он придумает что-нибудь в духе Дюма. Двадцать первый век, народ из Интернета не вылазит, а он – записки!
       По ходу чтения послания на бесстрастном лице промелькнули эмоции. Содержание, похоже, ее заинтересовало.
       -       Вот, значит, как! Это любопытно, этого я не знала. Но зачем он вообще тебя послал, до сих пор не пойму. Какая цель? Изощренное издевательство, разве что. Все равно же сейчас сам явится. Ну, чего стоишь? Может, тебе денег дать? Не надо?
       От обиды Майку сделалось худо. Он ожидал любого приема, но такое подчеркнутое безразличие к собственной персоне для преуспевающего студента было в новинку.
       -       Чуть не забыла, у меня же и к тебе дело есть! Пойдем, погуляем. – Алиса изменилась в один миг. Улыбнулась, засмеялась, взяла его за руку. Вся обида Майка тут же улетучилась. От этого прикосновения неведомые чувства зашевелились в нем, и чувства те были не только из области секса. Счастье, истинный кайф – она обратила на него внимание, у нее к нему есть дело!
       Так, взявшись за руки, они неспешно прогуливались по Университетской набережной, мимо Кунсткамеры и Академии наук. Полный людей и солнца город исчез для Майка.
       -       Вы знаете, у меня позавчера в Твери было как бы видение, - вспомнил он. – Я с вами как бы разговаривал...
       -       А ты никогда не задумывался, что вот эти словечки «как бы», которые вы всюду вставляете – это неспроста? Это необходимые, правильные слова. Потому что все тут – ненастоящее. Как бы люди, как бы живут, как бы работают. Как бы друзья, как бы любовники. У них как бы боги, которых нет, как бы правила игры, которые никто не соблюдает. А потом они умирают, но не как бы, а по настоящему. Больше ничего настоящего для вас нет. – Алиса заглянула бедному парню прямо в глаза. – Хороший, красивый мальчик. Почти как тот. И ведь есть способности! Если б ты тогда был на месте Миши, все вышло бы лучше. Для меня лучше. Тебя как зовут-то, герой?
       -       Майк... То есть, конечно, Миша...
       -       Как забавно! Дубль второй, как бы клон. Мудрец ваш говорил: в первый раз – трагедия, во второй – комедия. – Они остановились возле одного из древнеегипетских сфинксов, странным образом забравшихся так далеко на север. – Ты знаешь, кто это?
       -       Как кто, сфинксы. Из Египта привезли еще при царе.
       -       Это мои друзья. – После такого заявления Майк решил, что девушка перегрелась на солнце. – Они много раз мне помогали, я перед ними в долгу. А что ж ты подружку-то свою не привел? Я надеялась, вы вместе придете.
       -       Зачем?
       -       Ну, сфинксов-то два. Но она где-то рядом, я чувствую. Ладно, прощай, Миша-два! Эй, Большой Кот, забирай его!
       Никто, кроме впавшего в ступор Майка, не заметил, как физиономию изваяния исказила чудовищная каменная улыбка. С постамента свесилась лапа и утянула студента за собой.
       Как и следовало ожидать, очнулся он в пустыне. Приподнялся на локтях, оглядел местность – ровная, как стол, бесконечная поверхность, присыпанная очень горячим песочком, никаких барханов. Гигантских размеров солнце занимало чуть ли не полнеба. Так, наверно, выглядит Юпитер с одного из спутников. Жара сделала бы честь хорошей сауне. Единственным предметом поблизости был сфинкс. Не черный, а такого же цвета, как и его родственник лев. От очень большого льва зверь отличался только человеческой головой, но вряд ли есть человек с головой такого размера. Лицо подошло бы маньяку из  фильма ужасов – спокойное, но явно безумное. Черты лица вполне европейские.
       Внезапное перемещение в иную реальность Майк воспринял куда спокойней, чем в свое время Миша. Новое поколение почти не страдает страшной болезнью рефлексии – принимают все как есть. Колебание курса доллара для них куда ужасней, чем облизывающаяся пятиметровой длины зверюга из древнего бестиария. Большинство друзей Майка в такой ситуации не потеряли бы уверенности в том, что достаточно щелкнуть мышкой, и чудовище испарится. К тому же, думать Майку было некогда, мешал страх. Но от вопроса, неизбежного и бессмысленного, как сама жизнь, не удержался и он:
       -       Где я?
       -       У меня дома. – В семидесятые годы музыканты любили экспериментировать, пропуская голос через тогдашние примитивные компьютеры – вот так и говорил сфинкс.
       -       А где второй? Вас там два было.
       -       Зачем второй? – Порождение древнеегипетских кошмаров искренне удивилось. – Ты мой.
       -       Это другое измерение? – высказал догадку Майк. – Кстати, деньги для вас что-нибудь значат? Я могу заплатить. 
       -       Да что вы уперлись в эти измерения! – Теперь сфинкс рассердился и пропустил мимо ушей неуместное предложение взятки. – Это всего лишь другое место. Я здесь всегда. Там – только моя тень. И не думай, я не слуга ей, той, что послала тебя. Я был до Слова и буду после того, как его произнесут снова. А она – дитя времени. Приступим же к игре.
       Майк ждал этого. Как-никак, образованный человек. 
       -       В загадки?
       -       Что за глупость! Ты не можешь загадывать мне загадки – я знаю все ответы. Я не могу загадывать тебе загадки – ты ничего не знаешь. Некоторые мои братья поступают так: человек задает вопросы, но смысл в том, что это должны быть правильно поставленные вопросы. Как известно, в правильном вопросе уже есть ответ. Игра беспроигрышная – формулировать настоящие вопросы вы не умеете. Но я придумал другой вариант. Это моя находка! Ты попробуешь задать мне такой вопрос, что мне будет интересно на него отвечать. Предупреждаю, мне очень мало что интересно. Давай, начинай. Три попытки.
       -       А если получится? – попытался прояснить ситуацию Майк.
       -       Съем не сразу. – Тяжелая лапа пододвинулась на полметра с явным намеком. – Начну отвечать, мне понравится, дальше – много вариантов. Но это маловероятно.
       «Что ему может быть интересно? – обреченно рассуждал Майк. – Что-нибудь философское, о вечности». Но язык сильно опередил мыслительный процесс. 
       -       Есть ли Бог? – ляпнул он.
       -       Ответ: нет. – Сфинкс для убедительности даже покачал головой. – Вопрос признан не интересным, почему – ясно из ответа.
       «Надо как-то исхитриться, спросить о личном, задеть какие-нибудь комплексы. Хотя какие могут быть у монстра комплексы? – На этот раз Майк думал долго, но не очень. Трудно сосредоточиться, лежа на сковородке. – Вот! Его же тоска от безделья заела. Сидит, ничего не делает. И бесконечно!».
       -       Скажите, - студент придал голосу сочувственные интонации, - вам, наверно, скучно целую вечность так сидеть, в загадки играть? Разве не хочется все бросить и отправиться куда-нибудь в другое место?
       -       Это один вопрос или два? Хорошо, зачтем как один. Ответ: да, скучно, хочется. Вопрос признан не интересным, почему – ясно из ответа.
       «Кирдык! – констатировал очевидный факт Майк. – Чем же достать его?». Почему-то припомнилась одна байка – ее не раз рассказывал отец. Во времена его веселой юности среди студентов была популярна своеобразная загадка. Эдакая загадка-притча с подвохом. Один студент на досуге излагал другому историю: царь посадил мужика в темницу и обещал выпустить, когда тот назовет три русских слова, оканчивающихся на слог «зо». Причем имена собственные, вроде Робинзон Крузо, не принимались. Ничего мужику в голову не приходит. Схватился в тоске за решетку – ага, железо! Потом проголодался, в животе заурчало – ага, пузо! «А вот какое третье слово? – спрашивал коварный студент товарища. - Давай спорить на большие деньги, что ты не знаешь?». Товарищ принимал вызов, мучительно бился над загадкой, но рано или поздно признавал поражение, потому что нет такого слова в русском языке! Точнее, не было. Отец приводил эту байку как пример всеобщей изменчивости. Нынче до третьего слова легко додумается любой культурный человек, но в Советском Союзе, лишенном развитой банковской системы, мало кто слышал про авизо.   
       Кем-то вроде отгадчика той загадки и ощущал себя Майк. Скрипишь мозгами, кажется, что искомое слово где-то рядом, осталось поднапрячься, а его, может, и вовсе нет. Но сходство ситуаций зеркальное – там требовался ответ, здесь вопрос. Да, зачтется Мише Соловью на том свете за то, что он сделал со мной! Стоп, стоп! Не давая нужной мысли убежать, Майк не стал тянуть и громко, отчетливо спросил:
       -       Успеет ли Миша Соловей меня спасти?
       Сомнение отразилось на скучном то ли лице, то ли морде.
       -       Ответ: нет, - откликнулся сфинкс не совсем уверенно. – Вопрос, конечно, интересный... Но тебя не спасет! Почему – ясно из ответа.
       -       Казуистика! – вскричал Майк, поднимаясь на ноги, но жесткий удар лапы снова повалил его на песок. «Как бы умираю» - с этой финальной мыслью сознание покинуло  жертву. 

                ПРЕВОСХОДЯ ОЖИДАНИЯ

       В принципе, целью экспедиции профессора Елдашева в Непал не являлись поиски, а тем более поимка снежного человека. Кто в здравом уме будет ставить перед собой такую цель? Задача была куда интереснее: поиск входа в Шамбалу, или в Шангри Ла – непосвященные плохо разбираются в столь тонких материях. Больших трудов стоило уже получить разрешение от несговорчивых непальских властей, еще больших трудов – добиться согласия правителя полунезависимого королевства Мустанг на допуск в пределы его владений экстравагантных европейцев. Но профессор Елдашев очаровал всех. Люди здесь знали толк в мистике, а он свободно мог говорить с ними на одном языке. Конечно, профессор он был никакой, а вернее – никакой не профессор. Ученое звание ему присудила московская Академия Оккультных Наук, но кого сейчас волнуют подобные мелочи? В определенных, очень специфических кругах Елдашев пользовался недвусмысленной славой великого адепта учения. Еще в давние времена монахи вырубили десятки пещер в скалах, окружающих единственную дорогу в Мустанг – в одной из них, как почему-то считал профессор, и скрыт вход в царство истинной духовности. Никакого царства в итоге он не нашел, зато нашел кое-что другое.
       По совету проводника лагерь принялись разбивать пораньше, задолго до захода солнца, хотя предполагаемого района пещер еще не достигли. Дело в том, что через просвет между массивами Аннапурна и Дхаулагири, по которому как раз и проходит дорога, на Тибетское плато периодически врываются сильные ветра – в полдень, когда воздух над Непалом прогревается, и вечером, когда остывает. Это весьма затрудняет передвижение. Полуденную бурю путешественники кое-как перетерпели, но вторую серию решили пересидеть в палатках. Для отдыха выбрали относительно ровную площадку, возвышавшуюся над усыпанным серой галькой руслом текущей по каньону стремительной реки Кали-Гандаки. Тогда-то все и началось. Пока другие снимали с лошадей поклажу и усердно возились с палатками, помощник и верный ученик профессора Дима Коровушкин улизнул и забрался по скалам чуть выше. Он не хотел, чтобы его видели товарищи – собирался втайне закурить. Профессор запрещал ему это – мол, и так дышать нечем, а после сигареты ты и вовсе сдохнешь. Но ученик ничего не мог поделать с пагубной привычкой, хоть и мучался потом. В миру Дима работал в известной провайдерской фирме и настоящим сумасшедшим не был, но с ним случалось нечто вроде размягчения мозгов, стоило только заслышать об очередном мистическом проекте. Он бросал дела, срывался с места и тратил немалые деньги на участие в таких мероприятиях, о которых потом и рассказывать-то стыдился. Так вышло и на этот раз. Дима пока не знал, что этот раз – последний.
       Подтянувшись на руках, он поднял голову над поверхностью небольшого скального пятачка – и тут же убрал. Покрепче уперся ногами в неровности камня и высунулся снова. На пятачке стояли двое, что само по себе удивительно – в здешних краях живет очень мало народу. К тому же, они ничем не напоминали тибетцев – двое мужчин в новеньких  утепленных куртках, таких же штанах, в тяжелых горных ботинках. Один с длинными прямыми черными волосами и грубым суровым лицом, без шапки. Другой – молодой улыбающийся паренек, в Москве Дима легко принял бы его за коллегу по бизнесу. На нем – повернутый козырьком назад странный головной убор желтого цвета. Снизу, из лагеря, их можно было заметить, однако никто не смотрел наверх, все занимались делом.
       -       Что-то слишком людно, - сказал по-английски черноволосый, - ты уверен, что не промахнулся?
       -       Да, кажется, надо брать повыше, - откликнулся парень.
       -       А почему опять горы? – как бы продолжая прежний разговор, спросил первый. – Я сам вырос в горах, но эти уж больно жуткие.
       -       Это место держит мировой рекорд по количеству злых духов и демонов на квадратный километр. По крайней мере, так считают местные жители. Для финальной сцены – лучше не придумать. Мы за духов вполне сойдем. И потом, внизу все-таки слишком много туристов. А сюда добираются лишь самые упертые, вроде вон тех.
       -       Да, смотрю, там европейцы. А что, по правде здесь духов и демонов нет?
       -       Почему же, есть. Не больше, чем в других местах.
       Незнакомцы стояли к Диме боком, теперь же парень повернулся в его сторону – непрошенный свидетель спрятался. Когда же он опять выглянул, на пятачке никого не было. Дима чуть ли не бегом спустился вниз, однако рассказывать о загадочных людях пока никому не стал. Вдруг все это ему привиделось? Тайное курение усугубило высотную болезнь, и вот результат. С другой стороны, курил-то он обыкновенный табак, не что-либо иное.
       -       А, Дима! Куда ты пропал? – приветствовал его сам профессор Елдашев. Руководитель экспедиции выглядел, как и полагается настоящему оккультному шарлатану: низенький, с острой бородкой, круглое личико не покидает приторная улыбочка. – Заходи ко мне, чаю попьем. Ну, как твои предчувствия? Ждет ли нас успех? У тебя хорошо развито предвидение.
       -       Да! – воскликнул, забираясь в профессорскую палатку, Дима. Он все еще пребывал под впечатлением от необъяснимой встречи. – Что-то, чувствую, мы найдем. Объясните, профессор – если рядом вход в Шамбалу, то он же и выход? Могут жители Шамбалы сами выходить сюда?
       -       Зачем им этот мир? Не думаю. – Духовный учитель хлебнул чаю, и его едва не стошнило. Проводник специально для гостей приготовил знаменитый тибетский чай с солью, маслом яков и сырыми яйцами.
       -       А мы, когда войдем туда, что увидим? – Дима тоже взял пластиковую чашку, но пить не решился.
       -       Нас вряд ли пустят. Там стражи! Обычным зрением ты ничего не увидишь, только сверхчувственным. Но ты же понимаешь, даже если мы ничего не увидим, надо будет представить отчет спонсорам. Они на нас рассчитывают! В любом случае придется что-то найти.
       -       Вы имеете в виду, придумать? – ужаснулся ученик.
       -       Что ты! – оскорбился профессор. – Внимательно вглядимся в тайные знаки – и увидим. Знаки будут, я верю!
       Ученую беседу нарушили удивленные возгласы, донесшиеся снаружи. Кричали не без причины. По отвесной скале метрах в двухстах от лагеря ловко спускалась гигантская обезьяна. Достигнув подножия, она без остановки устремилась на изумленных путешественников. Из всех известных видов обезьян эта больше всего напоминала орангутанга, но была куда крупнее, куда волосатее. Не Кинг-Конг, а все равно страшно. Такими рисуют наших первобытных предков на картинках в школьном учебнике: низкий покатый лоб, тупая морда, огромные ручищи, почти человеческие ноги. Злобно сверкая глазами, обезьяна набросилась на ближайшую палатку – оттуда еле успели выскочить. Профессор увидел, как один из соратников расчехляет винтовку, и закричал «Нет, только не это!».
       Участники экспедиции были людьми, не привыкшими к физическому противоборству, тем более – с таким соперником. Они предпочитали духовные битвы. Разыгралась ужасающая сцена: агрессор гонялся по лагерю за всеми, кто подворачивался под руку, ломал и крушил. Лошади в ужасе бежали вниз к реке, проводник-тибетец поспешил за ними, на бегу делая знаки, предохраняющие от злых духов. В конце концов чудовищный примат свернул очередную палатку и запутался в ней. Трое-четверо храбрецов воспользовались моментом и связали его державшими палатку веревками. Мудрый профессор метнулся к аптечке, извлек сильнодействующее успокоительное, трясущимися руками наполнил шприц и всадил его наугад сквозь ткань. Подействовало быстро, минуты через три пленник перестал вырываться и затих. С опаской развернули полотнище – примат спокойно похрапывал.
       -       Я, конечно, не специалист, - произнес Борис Львович, врач экспедиции, - но это животное неизвестно науке.
       -       Причем самец! – не очень последовательно добавил кто-то. – И какой!
       -       Да это ж йети! – Дима первым решился высказать вслух то, что было у всех на уме. – Снежный человек!
       -       Ты прав, сынок! – Профессор обнял ученика. Вот оно! Судьба наконец-то повернулась к подвижнику подлинной науки передом, а к завистникам и злопыхателям – задом.
       -       Смотрите, что это у него? – Борис Львович снял с пленника плоскую прямоугольную коробочку на металлической цепочке и передал ее начальнику.
       Тот повертел трофей в руках, нажал большую кнопку в центре коробочки, и ничего не произошло. Тогда он сдвинул спрятанный сбоку миниатюрный рычажок – то есть снял блокировку – и нажал кнопку еще раз. В горах над лагерем, ближе к границе снегов, полыхнула яркая вспышка, за ней последовал грохот отдаленного взрыва. Сверху скатилось несколько камней. 
       -       Что это было? – прошептал Дима.
       -       Выход астральной энергии, само собой! – прояснил ситуацию профессор. – Много тайн хранят эти горы! Пока с нас хватит одной разгадки. Надо уходить, не хватало еще попасть под камнепад.
       Лагерь лихорадочно свернули, и экспедиция, несмотря на крепнущий ветер, на ночь глядя двинулась в обратной путь. До пещер так и не добрались, но зачем какие-то пещеры, когда в руках столь ценный приз? Пленник благополучно проспал до прибытия в Катманду. Только там удалось раздобыть крепкую железную клетку. Профессор Елдашев не спешил трезвонить на весь мир об уникальной находке, хотел обнародовать сенсацию уже в Москве. В Индию перебрались без помех, а вот в аэропорту Нью-Дели возникли неожиданные сложности с таможней. Вывоз диких животных из Индии – штука вообще проблематичная, а если животное к тому же неизвестно науке... Три дня снежный человек провел в закрытом вольере делийского зоопарка, где его все-таки сфотографировали вездесущие журналисты. На снимках йети выглядит очень подавленным и печально ковыряется в носу. От пищи он напрочь отказывался. Удивительное существо сдохло на четвертый день – не от голода, а скорее от тоски. Тело все же доставили в Россию и предъявили публике, но сенсация вышла жалкая и несерьезная. Елдашеву никто не верил и всерьез его чудачества не принимал. Подозревали фальсификацию, многие откровенно смеялись. Мертвый снежный человек – не та вещь, которой можно сегодня удивить мир. А плоская коробочка, подвергнутая дотошному исследованию, оказалась обычным радиопередатчиком, сделанным в Японии. 
       Дима Коровушкин часто вспоминал разговор двух странных незнакомцев, поведать же о нем так и не решился. К каким выводам он пришел, можно лишь гадать. Со временем Дима забросил сверхъестественные увлечения и стал уважаемым преуспевающим бизнесменом, но все это уже мало касается нашей повести. Чтобы понять причину чудесного явления йети, надо вернуться немного назад.
       За четверть часа до хулиганского нападения на лагерь экспедиции Елдашева километром выше по ровному скальному уступу возбужденно расхаживали Миша и Бурбелла.
       -       Я не хотел этого! – оправдывался Миша. – Клянусь, не хотел! Я произнес заклинание – в результате Пабло должен был деградировать умственно, но никак не физически! Понизить его интеллектуальный уровень – вот все, чего я хотел.
       -       А что получилось? Я не понял, - в легком недоумении сказал Бурбелла.
       -       Получилось, что его человеческая сущность тоже деградировала. Опустилась, так сказать, по эволюционному древу. Он превратился в обезьяночеловека... или в человекообезьяну, вроде питекантропа, или как там их называют. Я не ожидал, честно. Я не жестокий. Я добрый.
       -       Добрый? – с большим сомнением в голосе промолвил его друг. – Не знаю, не знаю. Вот Синий маг Магус – тот был добрый. А ты... Я человек простой, поэтому, наверно, чего-то не понимаю. Скажи мне просто и ясно, ради чего ты все это делаешь? На чьей ты стороне?
       -       Во как загнул! – поразился Миша. – Я, брат, за все хорошее и против всего плохого. Так сойдет?
       -       Но ты же сам говорил, что доброе и злое, светлое и темное – это все выдумки.
       -       Поймал на слове, молодец! Кому выдумки, кому и нет, не будем спорить. Дело сделано, ты можешь возвращаться домой хоть сейчас. Там тебя заждались. А что, не жалко расставаться? Земля тоже красивая планета.
       -       Я семь лет родных не видел, - грустно ответил Бурбелла. – Как там они? Давай постоим, помолчим. Хочу попрощаться с твоим миром. Здесь я узнал много нового.
       Так и стояли братья по оружию, в тишине созерцая величественный гималайский пейзаж. Наконец подал голос старший:
       -       Даже мне, горцу, дышать трудно, как ты держишься?
       -       Не забывай, я маг, - отмахнулся Миша.
       Эхом его слов прогремел взрыв, объявленный профессором Елдашевым следствием выброса астральных сил. Два друга находились значительно ближе к точке взрыва, чем искатели Шамбалы – земля вздрогнула, парочка случайных камней пролетела в опасной близости.
       -       Это опять ты со своей магией?
       -       Косвенно. – Миша задумался. – Я так понимаю, это звездолет Пабло рванул.
       -       Улетел, что ли?
       -       Подорвался. Пабло, думаю, не доверял своим орлам и корабль заминировал. Чтоб без него не улетели. Ну и на тот случай, если ненужные люди его обнаружат. А в обезьяньем виде случайно активировал дистанционный взрыватель. Не спрашивай, как – это все догадки.
       Как обычно, он угадал. Почти.   
       -       А экипаж? Бандиты эти, то есть каскадеры...
       -       Очевидно, все умерли.
       -       Да, ты добрый... Страшно добрый! – Бурбелла произнес это с неподдельным сарказмом, обычно ему чуждым.
       -       Хватит болтать! – Миша мгновенно перенастроился на деловой лад. – Тебе на Ойстер отправляться, а там, между прочим, война. Не могу я тебя отпустить без оружия. Дать тебе автомат?
       -       Бесполезная вещь! Патроны кончаются, а враги – нет.
       -       Что ж тебе подарить? Самолет? Ты не умеешь им управлять...
       -       Я могу танк водить, - неожиданно сообщил Бурбелла.
       -       Серьезно?
       -       Серьезно. Я снимался в боевике про войну в Африке, в роли немецкого танкиста. Научился, это несложно. С железом возиться – у меня в крови.
       -       Шикарная мысль! – восхитился Миша. – С горючим там, правда, плохо, но одной заправки хватит шороху навести.
       -       Не нужно это, - не согласился Бурбелла. – Мне бы меч.
       -       Волшебный?
       -       Обыкновенный меч. Волшебных штучек я не возьму, это по твоей части.
       -       Правильно! – Мишин энтузиазм не утих, но свернул в другую сторону. – Что за чушь в голову лезет, ей-богу! На танке по волшебной стране! Все будем делать по правилам – всадник с мечом, на белом коне... Постой, ведь на Ойстере вообще нет лошадей? Как же воюют? Кавалерия, лихие атаки, без этого же никак.
       -       У нас воюют только в пешем строю. Есть зебро-ослики, ты сам видел, но кто же на них станет ездить верхом?   
       -       Что-то тянет меня в последнее время на белых коней. Одного парня уже послал таким макаром... Помню, читал в детстве книжку про конкистадоров. Там крутой сеньор высадился на Кубе с отрядом в двадцать человек и одной лошадью. Ночью их окружили семь тысяч индейцев. Сеньор вскочил на лошадь и давай с воплями скакать кругами. Всех индейцев разогнал. Семь тысяч! Вот это я понимаю, уверенность в собственных силах! Возьмем с него пример. Пора! Пойдем тебе снаряжение добывать. 
       -       А как же Пабло?
       -       Пусть себе бегает, кому он нужен! Волшебник из него теперь никакой.
       Разговор их продолжился уже не в Тибете. Друзья посетили еще пару-тройку мест на Земле, после чего Бурбелла покинул эту планету и вернулся домой.   
       Из всей разбойничьей команды Пабло непостижимым образом остался в живых лишь ленивый пожилой кролик, до сих пор живший в заново отстроенном зверинце Высшей Школы Жизни.   

                ВЫБЕРИ СВОЙ ПУТЬ

       Таинственное свидание Майка с «человеком» не могло не вызвать у Леры подозрений, и она приняла меры. Журналист и шпион – профессии родственные, так что она незаметно последовала за приятелем и, как выражаются шпионы, вела его до самой Стрелки, держась на безопасном расстоянии. Как же возмутилась она, когда обнаружилось – Майк мило беседует с не самой привлекательной брюнеткой и разгуливает с ней под ручку по набережной. «На кого променял меня, она ему в матери годится!» - нужно отметить, что возраст и внешность Алисы разным людям представлялись разными, в зависимости от их отношения к ней. Лера сдержалась и не набросилась на изменщика немедленно, хотела проследить все до конца. То ли законы магии так сработали, то ли Леру связывали с Майком прочные незримые нити, но одна она из всех прохожих видела, как сфинкс вытянул лапу и утащил жертву в Никуда. Померещилось даже, что чудище показало лично ей язык. После секундного замешательства Лера бросилась бежать, куда глаза глядят, с криками «Съел! Он его съел!». Народ удивленно оборачивался вслед. Так случилось, что она с разбегу уткнулась в шедшего навстречу мужчину в желтой бейсболке, и он оказался тем единственным человеком, который мог ей поверить.
       -       Кто кого съел? Сфинкс? Съел моего, не побоюсь этого слова, протеже? – Лера беспомощно кивала. – Пойдем разбираться.
       Миша Соловей развернул девушку, вернулся с ней к месту происшествия, постучал по граниту:
       -       Эй, как тебя там! Не шали! Ты же знаешь, кто я. Рассержусь, мало не покажется.
       Никто и моргнуть не успел, а на каменной ступеньке уже сидел Майк – в рваной рубашке, красный от жары и вывалянный в песке.
       -       Всегда вовремя приходишь на помощь, мой герой, - насмешливо сказала Алиса. Миша наконец-то заметил ее.
       -       Если и герой, то не твой. И как раз не вовремя я пришел, опоздал слегка. Дела! Эй, вы, двое! – Он обратился к почти утратившим здравый рассудок Майку и Лере. – Идите, куда хотите, успокойтесь, приведите себя в порядок. Встретимся здесь же, скажем, через два часа. Вы мне еще понадобитесь. А сейчас у меня важный разговор.
       Молодые люди повиновались ему, как подопытные зрители гипнотизеру.
       -       Куда пойдем? – неестественно бодро спросил Миша. – Может, в ресторан? Я, между прочим, ни разу в жизни еще не приглашал даму в ресторан. Пора начинать.
       -       Прекрати юродствовать! Тебе известно – предметный мир уже не имеет никакого значения для нас. Только слова. Только Слово! – Укоризненно посмотрев на него, Алиса все же смягчилась. – Посидим где-нибудь на лавочке, если ты устал.
       -       Да уж, устал! Столько начудил за три дня, тут устанешь. А еще битва с Зеленым Змием...
       Не обращая внимания, куда идут, они углубились в линии Васильевского острова. На ходу Миша нес всякую беспечную чепуху, Алиса не отвечала. На одной из линий, изображавшей из себя бульвар, нашлась свободная скамейка. Алиса села, положив руки на колени, и сама стала похожа на древнеегипетскую статую. Миша инстинктивно отодвинулся от нее подальше. Веселости как не бывало – бывшая однокурсница внушала ему немалые опасения. Как же он не разглядел очевидного! В Школе они были близки. Хотя Миша толком и не ответил на нескромный вопрос Пабло – о том, насколько близки – предполагать можно всякое. Но теперь, впервые за волшебную карьеру он почуял – рядом та, кто могущественнее его. И ему стало немножко страшно.
       -       Я получила твою записку, - перешла к делу Алиса. – Зачем ты вообще посылал этого паренька?
       -       Там же написано – я мог и проиграть. Пабло был вовсе не лопух. И точно, один раз чуть не сорвалось. Тогда тебе пришлось бы самой с ним воевать. Вот я тебя и предупреждал.
       -       Что с Пабло?
       -       Все в порядке. Он стал настоящим мачо, большим и волосатым. Я его в обезьяну превратил. Случайно.
       -       Убить было бы милосерднее, - Алиса даже не улыбнулась. – Но мне ли говорить о милосердии? Ты писал, что Пабло владел копиями дневников Маргадуда, ты их прочел и знаешь о Слове. Что именно ты знаешь?
       -       Немного. – Миша попытался собраться с мыслями. – В глубокой древности Маргадуд владел магическим артефактом, которому Жезл, то есть я, в подметки не годится. Вернее, не владел, а отобрал его силой у величайшей волшебницы. Тут непонятно – с одной стороны, это реальный предмет, а в то же время нематериальная сущность, некое Слово. И этот предмет или сущность он закопал на Ойстере в курган, в месте, известном как Темный лес. Есть точные координаты. У той волшебницы осталась наследница, все время менявшая облик, потому что своего у нее не было. Но ей запрещено появляться на Ойстере – не знаю, почему. И она не может вернуть наследство. Верно?
       -       В общих чертах верно. Пабло узнал это? 
       -       Не успел. Узнал бы, захотел воспользоваться. Потому он и мешал, я так понимаю. Но послушай! – Что-то важное не давало Мише покоя. – Маргадуд жил тысячи лет назад. И если я не окончательно сошел с ума и ты – это она... Сколько же тебе лет? Бессмертие невозможно, сам Маргадуд умер! Да что он, я тут выяснил, Джон Леннон – и тот умер! 
       -       Умер ли Маргадуд? – возразила Алиса. – Ты не задумывался, кто основал Школу? А это было совсем недавно, по моему счету. Нет, он возвращался. Один раз точно. Жить можно долго. Ты слышал народную глупость – женщине столько лет, на сколько она выглядит. В моем случае так и есть.
       -       Ты должна мне все рассказать! – взмолился Миша. – Я до сих пор не в курсе, причем тут я. Хочу знать!
       -       Да, я должна рассказать и расскажу. Ты обязан знать. Время пришло.
       Они так увлеклись беседой, что закрылись от мира. Любой прохожий мог поклясться – скамейка пуста, но никто почему-то не испытывал желания на нее присесть. Алиса сосредоточилась и повела рассказ, как эпическая сказительница, себя и Мишу упоминая в третьем лице. Неотвратимая логика мифа требовала этого. 

                Логика мифа
                (Рассказ Алисы)

       Когда-то человечество жило на одной только планете Земля, где и возникло. Жизнь людей проходила в блаженстве, потому что ее направляла Богиня. Называть ее можно как угодно, ей самой из тысяч имен больше всего нравилось имя Изида. Недаром оно сохранилось в истории, как и память об Эдеме. Правила она открыто, пребывая в прекрасном теле. Любой мог придти к ней с просьбой в Единственный Город. Могущество Богини держалось на Слове, произнеся которое, она создала порядок из первоначального хаоса. Нет, она не сотворила ни мир, ни человека – лишь упорядочила. Кто творец – вопрос темный. Вероятно, его просто нет.
       С течением времени люди ей надоели. Они испортились и обнаглели. Они хотели свободы. Тогда она решила уничтожить старый порядок мироздания и создать новый. Сделать это можно было, произнеся Слово во второй раз. Однако люди постепенно набрались знаний, среди них появились маги. Самым мудрым был Маргадуд, он разгадал замысел Богини и решил его предотвратить. Он вступил с нею в магическое сражение и хитростью одолел. Не убил, такое существо убить нельзя – развоплотил. А главное, он захватил Слово. Материальной сущностью Слово тогда не обладало, так что захватил – это в переносном смысле. Потом он открыл первый пространственный туннель и увел почти всех людей с Земли в другие миры. От них и произошла галактическая цивилизация. Землю, зараженную, как он считал, злыми чарами Богини, Маргадуд проклял и запретил впредь ее посещать. Сам материк, где стоял Единственный Город, он уничтожил – нет нужды объяснять, что это был за материк. Но кое-кто за ним не последовал, разбрелся по диким странам. Так возникла земная цивилизация, не ведающая о родичах. Все эти события чудовищно исказились в ее мифах.
       У Богини была внучка, которой она передала малую часть Силы. Ей Богиня завещала завершить дело, отплатить людям за неблагодарность и потом обустроить новое, правильное мироздание. Но Слова внучка не знала – не успела узнать, слишком быстро настал конец. Коварный Маргадуд бросил девочку на Земле, а останки человеческого тела Богини забрал и на пустынной тогда планете Ойстер захоронил в кургане. Позже там тоже появились люди, но они ничего не знали и насыпали рядом курганы своих вождей. Все же Маргадуд принял меры предосторожности и наложил на Ойстер заклятие, мешающее внучке туда попасть. Дело в том, что он не хотел владеть Словом, уничтожить его не мог, произнести – тем более. Чтобы Слово вступило в действие, и порядок изменился, нужно соблюсти два условия. Во-первых, произнести его должен настоящий чародей высочайшего уровня. Даже нынешний ректор Школы слаб для этого. Простаки могут повторять Слово сколько угодно, ничего не изменится. Во-вторых, произнести он должен осознанно, понимая, что делает. Не ведая, что слово – это Слово, он тоже может твердить его без всякого результата. Маргадуд соответствовал обоим условиям. Он боялся, что не выдержит и проговорится. Поэтому он заключил Слово в материальную оболочку, называемую Кристалл Знания, и похоронил вместе с Богиней. В мире, кроме него, был только один человек, способный произнести Слово, – внучка. Пока не появились Миша Соловей и Пабло Альварес. 
       Маргадуд вообще не хотел, чтобы люди знали о магии. Он основал братство магов, потом Школу – для тайной власти над Галактикой. Еще он при помощи отражений Слова в Кристалле создал Жезл Изменения и передал его магам как главное оружие. Сам же исчез в неизвестном направлении. Скоро маги забыли, для чего предназначен Жезл, и хранили его в музее как любопытную диковину. Тем временем галактическое человечество стало таким, как мечтал Маргадуд – технологичным, практичным, циничным. А земное человечество осталось непрактичным, очень религиозным, подозревающим, что чего-то важного оно лишено. 
       Внучка выросла, научилась пользоваться всей доступной ей Силой, научилась открывать туннели и посещать миры. Она влияла на историю Земли. Если назвать наугад десяток имен величайших женщин – то будут ее имена. Она не может умереть, пока не исполнит того, что завещано. И тогда она тоже не умрет, а станет новой Богиней. Но Ойстер недоступен, Слово скрыто! Следовало пойти на хитрость. В библиотеку Школы внучка подбросила поддельный манускрипт об искривлении и выпрямлении Пути Вселенной. Его прочли три глупых мага-идеалиста. Там говорилось, что причина всех неустройств – а галактическое человечество, конечно, не идеально – кроется в гомокряках, и надо их искоренить с помощью Жезла, а начать непременно с Ойстера. В действительности же гомокряки – смешные безобидные зверюшки, недавно появившиеся незнамо откуда. Они незаметно расселились по многим планетам, но в открытую жили только в отсталых мирах вроде Ойстера.
       На Землю как раз заглянул один из трех магов, доктор Дракот. Между прочим, по делу Пабло. Ему внучка внушила: лучший кандидат на роль искоренителя гомокряков – московский студент Михаил Соловей. На самом деле это случайный человек, хотя его исподволь готовили к роли еще с юности. Цель была проста: неумелый дилетант, орудуя Жезлом, такого натворит, что магический баланс планеты нарушится, и заклятие Маргадуда падет.
       Но Миша покинул Землю и пропал на двадцать пять лет. Где он находился все это время – загадка. Не впадая в отчаянье, внучка наняла бывшего студента Школы Пабло, чтобы поддерживать Ойстер в состоянии политического хаоса. Чем больше хаос, тем больше магическая нестабильность планеты, а там вдруг что получится. Тут Миша вернулся из небытия – она узнала с опозданием. К тому же Миша потерял Жезл, а тот сам по себе, конечно, менял реальность, но не в нужную сторону. За Жезлом отправился Пабло, что дальше – известно.
       Преобразившийся Миша показался ей идеальным инструментом для достижения цели. Однако сначала ему не помешало бы получить магическое образование. При новом раскладе сил от него требовались знания. Тогда он точно сможет снять заклятие и открыть путь к кургану. Время ничего не значило – три года больше, три года меньше, какая разница. За обучением новичка она следила лично. Если бы не вмешался Пабло, все давно бы уже было кончено.

                *   *   *

       -       Случайный человек, так я и знал. Знаешь, когда-то я слышал что-то похожее, - Миша скрестил руки, откинулся на спинку скамейки и смотрел в небо, - очень давно и не помню где. А курганы сам видел. Вот скажи, ты – внучка, Богиня, значит, бабушка, а кто мать?
       -       Это печальная история, - вдруг смутилась Алиса, - к тебе не имеет отношения. Я не люблю о ней говорить.
       -       Хорошо. И какой из всего этого вывод? Пока не вижу.
       -       Не шути так! – В голосе Алисы зазвучали просительные нотки. – Ты должен мне помочь. Я умоляю тебя! Все делалось ради этой минуты! Сними заклятие с Ойстера, мы произнесем Слово и вдвоем выстроим прекрасный новый мир. Только ты и я!
       -       Ага, только ты и я, а все остальные – плевки у нас под ногами. Кстати, гомокряки – вовсе не безобидные зверюшки. Разные они. То плюшки воруют, то людей из пулемета убивают.
       -       Ты не ответил.
       -       Пойдем, - сказал Миша, вставая, - меня молодежь дожидается. Еще хотел спросить про эти временные провалы по пути на Ойстер, типа того, во что я угодил. Они продолжаются? А то я недавно послал домой Бурбеллу, ну как он тоже лет на двадцать провалится. Не лучший вариант.
       -       Нет, они прекратились, - ответила Алиса, едва поспевая за Мишей. Он шел по улице широким, размашистым шагом. – Я проверяла, прекратились сразу же, как Жезл туда попал. Разница в несколько часов возможна, не больше суток. 
       По набережной возле сфинксов бесцельно бродили Майк и Лера. Майк поглядывал на монстров с испугом.
       -       Что, заждались? – К Мише вернулось хорошее расположение духа. - Я вам должен, ребята и девчата. Хотите оправиться со мной в шикарную турпоездку? Такую ни за какие деньги не купите. Как у вас нынче выражаются, полный экстрим. Но без риска для жизни!
       -       Ты все еще не ответил, - гнула свое Алиса.
       -       Ответ – нет. Я-то думал, ты нормальный человек, или нормальный нечеловек, а услышал старые песни о светлом будущем. Мне этот мир нравится таким, какой он есть. В записках Маргадуда сказано, что ты – девчонка с дурными задатками. Теперь я в этом окончательно убедился. 
       -       Подумай, ты сейчас становишься моим врагом. Смертельным врагом.
       -       А ты – моим. Уж я врагов всяких навидался! Ну, туристы, согласны? 
       -       Это надолго? – поинтересовался Майк.
       -       День-другой. – Миша подал правую руку Майку, левую – Лере. – Так, а чем щелкать буду? Перестраиваемся.
       Теперь Майк правой рукой держался за Леру, а левой – за Мишу. Несостоявшийся искоренитель гомокряков щелкнул-таки пальцами, и количество гостей Петербурга уменьшилось на трех человек.
       -       Клоун! – злобно бросила в адрес пустого места Алиса. – Что за клоун!
       И заплакала.   

                ПОЧУВСТВУЙТЕ РАЗНИЦУ

       Пространственный туннель – штука коварная. Входить в него без должной настройки опасно. Неизвестно, куда тебя занесет. Синий маг Магус доверился гомокряку Васе и не прогадал. Они определенно вышли на Ойстере, но где? В каком-то темном помещении. При слабом свечении завесы туннеля угадывались сложенные из грубых бревен стены. Пол земляной. В центре невысокого потолка виден люк. Сквозь его щели просачиваются солнечные лучи. Алазайсе все это сильно что-то напоминало.
       Магус нажал ладонью на крышку люка и легко ее откинул. С неожиданной ловкостью дедушка подтянулся на руках и тут же спрыгнул обратно.
       -       Вот черт, попали! – тихо произнес он. – Это Гомоград. Время ближе к вечеру. И пусто! Разлетелись, что ли, по делам? Никто даже не охраняет портал.
       -       Я не понимаю, - совсем не к месту начал рассуждать Мало Ли Кто, - почему раньше выход был далеко отсюда, на море? Почему не сразу здесь?
       -       Вы, юноша, дилетант, - снисходительно проговорил Магус. – Не все от нашего желания зависит. Конфигурация магических полей имеет значение, а она постоянно меняется.
       -       Хватит лекций, - встряла Алазайса, - полезли!
       Она без посторонней помощи выбралась наверх, потом Магус вытащил барда. Все трое распластались на плоской крыше домика. Причина отсутствия охраны выяснилась. Огромная толпа гомокряков заполняла главную площадь поселка. Там собралось настоящее вече. По счастью, никто не смотрел назад, никто не заметил непрошенных гостей. Взгляды ушастиков сосредоточились на стоявших в центре толпы людях.
       -       Если хоть один взлетит, - прошептала девушка, - сразу увидит.
       -       Но мы обязаны узнать, что они замышляют! – указал Магус. А слово его – закон.
       Невольные шпионы слезли с крыши в узкий проулок между домами. Там росла густая, по пояс, трава, а кое-где и кусты. По улицам Гомограда никто не ходит – уши-то на что? Пришельцы ползли сквозь траву на карачках и едва не уткнулись в задние ряды митингующих. У самого выхода на площадь рос пышный куст здешнего жасмина – плохая защита, но лучше, чем ничего. Мало Ли Кто еле справился с желанием дернуть ближайшего гомокряка за ухо.
       С хозяевами городка разговаривали три человека. Двое приземистых мужиков в коричневых комбинезонах и еще один, явный командир. Тот был в усеянных заклепками кожаных одеждах и с мечом на поясе. Маг уставился на него с любопытством, бард – с отвращением, Алазайса – со смешанными чувствами. Она узнала давнего приятеля, пропавшего без вести американца Сэма. Мало Ли Кто тоже. 
       -       Нет, мы не будем воевать! – кричал пожилой гомокряк. Вероятно, жрец. – Ни на вашей стороне, ни на стороне Запада. Все, что мы хотим – вернуть магический Орех. А вы можете истреблять друг друга, если нравится.
       -       Хорошо, - ответил Сэм. – Я рассчитывал на поддержку, но этот вариант меня тоже устраивает. Сами справимся! Но я не забыл, кто и как имперский отряд на реке расстрелял. И кто меня ранил! Может, договоримся? Император заплатит.   
       -       Делайте, что хотите, – возмутился жрец, – а пулемета я вам не дам!
       Поднялся страшный гвалт.
       -       Все, ползем отсюда, самое время! – Маг посмотрел на Мало Ли Кто. – Только, ради богов, тише!
       Покинуть пределы поселка не составило труда, разве что пришлось совместными усилиями пихать барда через забор. Гомоград располагался на берегу ручья, впадавшего в Белую реку. В прибрежных зарослях остановились перевести дух.
       -       Это Сэм, - подтвердила очевидное Алазайса. – Я с ним из тюрьмы бежала.
       -       Когда Миша под волну магии угодил, Сэм был там, - вспомнил бард. – А куда потом делся, не знаю. Я думал, его космические налетчики увезли.
       -       Не увезли, значит. – Магус все понял. – Вот кто у нас имперский чародей! Задело его тогда краем. Нет, если б задело, гомокряки учуяли бы в нем Силу Ореха. Столько дней Жезл Изменения таскал, вот в чем дело! Переродился! Беспредельное Ведомство его схватило и заставило служить Империи. А может, по своей воле... Повезло нам всем тогда, что заряд в Мишу попал. Представьте, если б в этого ковбоя! Почувствовали разницу?
       -       Сэм – хороший парень, - мрачно возразила Алазайса.
       -       Был! Жезл высвобождает скрытые темные желания. А ваш Сэм, похоже, плохой человек.
       -       Что же такого Жезл в Мише высвободил, - не унималась спорщица, - какие ужасные желания?
       -       То-то и оно, - широко улыбнулся Магус, - что никаких. У Миши самое темное желание – выпить и закусить. Этим он мне и нравится.
       -       Как же хорошо на родине! – опять ни к селу ни к городу воскликнул Мало Ли Кто. – Здесь все другое! И воздух другой, и деревья, и...
       Он не договорил. Из травы вышел на маленьких ножках крепкий пестрый мухомор и пальчиком поманил их за собой. Оборванную фразу закончил маг:
       -       И грибы другие. Тебе чего надо?
       -       Я разведчик, - пропищал гриб, - слежу за имперскими войсками. Вы знаете, где находитесь? За линией фронта! Хотите к нашим, проведу.
       -       А почему это грибы заодно с людьми Запада? Насколько я помню, вы всех людей не жалуете.
       -       Во-первых, не все грибы, только я, - ответил разведчик. – Мне дед завещал людей любить. Он когда-то человеку ногу вылечил! А во-вторых, тут от своих грибников отбоя нет, так еще чужие придут! Граф мне обещал – после победы добьется королевского указа. Запретит собирать грибы!   
       -       Врет твой граф! – не поверил мудрый старик. – Веди, человеколюбец! 
       Вверх по ручью они шли на северо-запад. Клонившееся к закату солнце мягко пригревало. Имперская армия, пояснил гриб, находится слева от них, строго к западу от Гомограда. Алазайса проходила этот путь уже во второй раз, но как все изменилось! И спутники другие, и война, и сама не девочка.
       -       Что ж они фланг армии не сторожат? – подумал вслух Магус. – Здесь их легко обойти можно! Видать, на магию Сэма надеются.   
       -       Стой, кто идет? – раздался голос из кустов.
       -       Чтоб тебе кишки на березу намотало! – выругался мухомор. – Мимо тебя, что, много грибов ходит?
       Появился веснушчатый паренек, вооруженный вилами.
       -       Ты ходишь, понятное дело. – Паренек тяжко задумался. – А эти?
       -       Эти со мной. Союзники.
       -       Ну, ежели с тобой, - часовой почесал затылок, - тогда проходите.
       Уже безбоязненно они свернули от ручья налево. Тропинка, вившаяся меж сглаженных холмов, через полчаса привела их прямо в лагерь армии свободных людей Запада. Беспорядочное скопление шалашей и палаток мало чем отличалось от цыганского табора.
       Такому жалкому зрелищу даже бывалый чародей поразился. Толпившееся у костров в ожидании ужина войско состояло из крестьян донельзя штатского вида. Оружием им служили косы, вилы и дубины. Редко попадались люди в доспехах, с мечами – вольные дружинники. Только малочисленный отряд аркадских лучников мог похвастаться одинаковой формой. Прочие добровольцы пришили к одежде белые значки, у всех разные. Боевого энтузиазма не наблюдалось, скорее наоборот. На ходячий гриб воины не обращали внимания, привыкли, а вот на незнакомых людей пялились вовсю. Проводник привел их к большому шатру у подножия самого высокого холма, показал – мол, ждите, и скрылся. Скоро появился мужчина средних лет, с бородой и в кольчуге.
       -       Я командир ополчения граф Лисохвост. – Мужик присмотрелся. – Да это же Синий маг Магус! А с ним певец Мало Ли Кто, с дамой! Вот так подкрепление! Заходите. Вовремя вы, ничего не скажешь. 
       В шатре расселись на грязном ковре, фактически на полу. Гостям принесли вина. Маг отказался, достал заветную фляжку. Кроме графа, в штабе находился еще один мужик, тоже бородатый, но без кольчуги. Он спал и противно причмокивал во сне.
       -       Когда я прихожу куда-то вовремя, это не к добру... А где король Ярутка? – потребовал отчета Магус. – Что вообще происходит? Меня четыре года здесь не было. Докладывайте по порядку. 
       -       Война происходит, - понуро доложил граф, – а король дома. Говорю же, это не армия, а ополчение. Если по порядку – как нормальная жизнь рухнула, так имперские звери обнаглели. Два года назад перешли Белую реку, двинули по равнине к морю. Но тогда у них сил не хватало, одна зверская наглость. Превозмогла их королевская дружина. Теперь другое дело. Армией Империи руководит воин-чародей Сэм. Император даровал ему особое звание – Кошмарный Зверь. Месяц, как снова перешли на эту сторону реки, но далеко  не лезут. Копят силы. Войско у моста – громадное. А король все собирается, в Городе сплошные праздники. Враг давно разбит, так нам говорят. Вот мы с аркадским купцом Дупелем и созвали народное ополчение. Жаль, истинного вождя нет. Мы-то люди простые. Я сам титул получил за хорошие урожаи капусты...
       Спавший мужик вдруг вскочил со словами «Воз капусты – три монеты, дешевле не отдам!», схватил кувшин с вином, приложился к нему и отключился опять.
       -       Вот, тоже мне, вождь! – презрительно усмехнулся граф. – Будьте вождем вы, Магус!
       -       Нет, это не для меня, - не согласился маг, - но помочь – помогу. Посмотрим, какой он воин-чародей! А вождь вам будет. Уже в пути.   
       -       Но когда? Они завтра с утра на нас попрут! Или мы на них...
       -       Завтра и будет!
       -       Хотелось бы верить... – протянул Лисохвост. – Отдыхайте пока. Сегодня точно не начнут, отряды еще подходят, но завтра...
       Трое новобранцев поднялись на холм, скрывавший от врага штабной шатер. Отсюда открывался прекрасный вид на поле предстоящей битвы. К югу и востоку от них мирно струилась Белая река, она же Черная. На изгибе реки еле улавливалась глазом кучка домиков – Гомоград. Ниже по течению поток пересекал широкий мост. По нему проходила единственная дорога из имперских степей на Великие Равнины Запада и дальше к морю. На севере, совсем близко, к холмам подступал Темный лес, хорошо известный Алазайсе и барду. Далеко за рекой вдоль горизонта тянулась полоска Южного леса. Там когда-то Миша и Бурбелла гонялись за Сэмом. Пространство перед мостом занимали ровно выстроенные палатки армии Империи. «Тысяч десять!» - прикинул маг. Ополченцев было раза в два меньше. По приказу графа они соорудили на восточной границе лагеря земляной вал со рвом. Выглядели укрепления неубедительно. 
       -       Зачем мы здесь? – задался философским вопросом Мало Ли Кто. – Понимаю, вы поможете волшебным искусством, я тоже помогу... просто искусством! Но хрупкая девочка!
       -       Ха! – только и сказала Алазайса.
       -       Мы все постараемся помочь по мере сил, - примирительно сказал Магус. – Но главное решать будем не мы. Только б они успели! Пойду, полежу, достигну уровня сверхсознания, попробую прозреть будущее. А вы хотя бы оружие себе подберите.
       Чародей удалился в отдельную палатку. Спустя минуту она задрожала от богатырского храпа.
       -       Когда мы спали последний раз? – Бард зевнул. – В том городе на Земле...
       -       А я спать не хочу! – бодро ответила девушка. – Я есть хочу.
       Парочка подсела к солдатскому костру. Воины-любители засыпали новичков непристойными шутками, но накормили. Мало Ли Кто вяло жевал хлеб и вспоминал яичницу с помидорами. Об оружии как-то позабыли. Да и зачем им оно?
       «Какая она все-таки красивая! – думал бард, любовно косясь на боевую подругу. – Неужели она потеряна для меня навсегда? Надо срочно что-то предпринять! Мужик я или не мужик? Но Миша вернется, уши оторвет...».
       «Какой он все-таки смешной! – думала Алазайса. – Но куда лучше Миши. Да и кто такой Миша? Придумала я его. Нет никакого Миши. А этот – есть. Честный, прямой, глупый... Таким и должен быть мужчина».
       «Какой упитанный боров! – думал один из ополченцев. – Одно слово, бард! Отъел ряху на песенках. А девка ничего».
       «Какие они странные, люди! – думал мухомор, забравшись на ящик с продовольствием, чтоб не раздавили. – Тут война, а они глазки строят. Нет, чтоб как мы, грибницей размножаться, без лишних сложностей».
       Наевшись, девушка улеглась на траву возле костра и уснула. Бард пытался за ней ухаживать, искал одеяло, не нашел. Долго умильно разглядывал спящую красавицу и сам задремал.
       Проснулись вечером. Плавно подступала темнота. В войске стало заметно шевеление. Сказывалось напряженное ожидание битвы. Настроение ополченцев было хуже некуда. Магус куда-то пропал. Алазайса побрела из лагеря в направлении соседней рощицы. Тактично выждав несколько минут, Мало Ли Кто пошел следом. Ко всему привычная путешественница умывалась в миниатюрном пруду.
       -       Завтра сражение, - торжественно произнес бард, - решится судьба моего народа. Возможно, мы завтра все умрем. Хочется сказать что-то важное...
       -       Ну, так скажи!
       -       Я люблю тебя, Алазайса! Но ты не можешь принадлежать мне!
       -       Что за глупость! – Она ничуть не удивилась признанию. – Ты из-за Миши беспокоишься? А где он, твой Миша? Нет его. Любишь, говоришь?
       -       Люблю.
       -       Так и давай, люби. Одна просьба – никогда не называй меня Зайкой.
       Романтический бард опасливо протянул руку и полюбил ее, не сходя с места. О подробностях можно было судить лишь по доносившемуся из темноты яростному пыхтению.
       В утренней неразберихе Мало Ли Кто потерял свою новую женщину, но не придал этому значения. Ночью он проводил ее до палатки, где спала бабка-знахарка, в единственном лице представлявшая всю медицинскую службу. Сам бард, на волне эйфории, до рассвета поднимал боевой дух войска песнями – поклонники притащили инструмент. Не исключено, правда, что боевой дух от этого понизился. Утром же певца отвлекли ратные дела. Когда он поднялся на холм, там стояли Магус, граф Лисохвост и вчерашний пьяница – второй командир ополчения купец Дупель. Армии уже выстроились. Войско Запада – толпой, войско Империи – четкими прямоугольниками отрядов. Увлекшись зрелищем, Мало Ли Кто пропустил, как на холм въехал всадник на огромном даже по земным меркам белом коне. Доспехи крайне эклектичному рыцарю заменяли бронежилет и полицейский шлем с пластиковым забралом, на боку болталась кавалерийская сабля.
       -       Я же обещал вам вождя! – удовлетворенно произнес маг.
       -       Бурбелла! – угадал бард. – Ты успел, друг!
       -       О, да! Я прибыл, чтобы спасти мир!
       -       Чего-чего? – Граф Лисохвост в ужасе пятился от невиданного зверя.
       -       Извините, опять Голливуд попер, - поправился Бурбелла. – Короче, я тут покомандую немного.
       Новый вождь приветственно помахал войскам рукой. Истомившиеся в ожидании ополченцы приняли это за сигнал к атаке и первыми хаотически устремились на врага, вопреки всем стратегическим планам.
       В порыве азарта Мало Ли Кто забыл обо всем, в том числе и о сговорчивой француженке. Бард не ведал, что Алазайса не провела у бабки-знахарки и часа. Она услышала магический зов. Вышла из палатки и против своей воли побежала сквозь ночь к вражеским позициям.
       -       Не надо! – шептала она. – Отпусти меня, Сэм!

                ЛУЧШЕ ДЛЯ МУЖЧИНЫ НЕТ

       Со своего наблюдательного пункта командиры ополчения хорошо видели личный штандарт Сэма. Штандарт торчал в центре неприятельского войска и смахивал на звездно-полосатый флаг. Американец стоял там же в полном изумлении. Он не ожидал настолько безумной атаки. Действия противника нарушали его план боя. Воины Империи также оказались не готовы. Младшие офицеры все утро старались не забыть, какая часть за какой куда двинется согласно хитрому замыслу Сэма. А вместо этого нужно отражать набег толпы самоубийц! Ясно же, что жалким крестьянам ловить нечего. Зачем же рыпаться?
       В головах ополченцев царила дикая смесь из беспросветного отчаянья и внезапного оптимизма. Потому и побежали. Оптимизм вызвало явление Бурбеллы. Слухи о том, что вот-вот на помощь придет воин-чародей почище Сэма, расползлись по лагерю с вечера. И вот пришел, да еще с таким зверем!   
       Войска разделяло порядочное расстояние, метров пятьсот. Бежать пришлось долго, Сэм пришел в себя. Во фронт армии выступили имперские лучники. Град стрел буквально накрыл первые ряды атакующих, но не остановил их. Удивительное дело – все стрелы попали точно в цель, вовсе не было раненых, одни убитые.
       -       Боевую магию применяет, гад! – сказал граф Лисохвост. – Сделайте что-нибудь!
       Второй залп оказался менее удачным, часть стрел перелетела бегущую толпу, но не все. На третий времени не хватило. Лучники еле успели отступить в промежутки между отрядами.
       -       А он сильнее, чем я думал! – На лбу Магуса выступил пот.
       Наконец две войска столкнулись. Вопреки ожиданиям, регулярная армия дрогнула. Удобное построение отдельными отрядами не всегда разумно. На отряды напали не только с фронта, но и с боков и даже сзади. Некоторое время бушевал такой хаос, что ничего разобрать было невозможно. Потом стало ясно – воины Сэма беспорядочно отодвигаются к реке. Вилы – страшное оружие, если его использовать с толком. Об этом еще римские гладиаторы хорошо знали.
       -       Слева заходи! Да кто ж так воюет! Что, получили?! – вопил с холма Мало Ли Кто, подпрыгивая и махая руками.
       -       Можно хотя бы не орать? – не выдержал граф. – Сам повоевать не хочешь? Бери дубину и вперед, у нас каждый человек на счету.
       -       А кто балладу о битве сочинять будет? – резонно возразил бард. – Если я погибну, культура Ойстера не простит мне этого!
       В чем-то он был прав. Слабость левого фланга ополчения заметил бы и дилетант. Там скопились самые оборванные и необученные крестьяне. Столкнувшись с упорным сопротивлением, они топтались на месте. В то же время вольные дружинники, наступавшие справа, вдоль реки, заняли вход на мост. Враг лишился возможности отступить за реку, в Империю. Плохой вышел из Сэма стратег – армия оказалась в треугольнике между противником, рекой и ручьем, на котором стоял Гомоград. Дополнительное смятение вносил Бурбелла на коне. Он беспорядочно носился по всему полю. Пускать в дело саблю ему почти не доводилось – при виде фырчавшего чудовища воины разбегались, кидая оружие. Причем как те, так и другие.
       В чем Сэм не имел себе равных, так это в управлении войсками. Граф, чтобы хоть как-то влиять на ход сражения, отправлял на поле боя помощников. Неизвестно, выполнили ли они задачу – никто из них не вернулся. Сэм же передавал приказы командирам телепатически. Его способности, разбуженные Жезлом, ярче всего проявились в подчинении себе людей на расстоянии. Такой талант, конечно, ценили в Беспредельном Ведомстве. Следуя приказам, резервные отряды имперской армии подтянулись к левому флангу ополчения. Видно было – крестьяне не продержатся и получаса.
       -       Хорошо Алазайса всего этого не видит! – обратился Мало Ли Кто к магу. – Кстати, вы знаете, где она?
       Магус был занят и ничего не ответил. Достав свой Жезл Равновесия, он направлял его энергию на Сэма. Кончилось тем, что Жезл сломался, а перекладина отскочила магу точно в глаз. Дедушка упал и на четвереньках уполз.   
       Кроме поражения в чародейском поединке, графа беспокоило внезапное исчезновение из поля зрения Бурбеллы. Но вот всадник откуда-то вынырнул и поднялся на холм для краткого совещания.
       -       Отступаем за вал! – предложил граф.
       -       Погоди ты отступать! – Бурбелла не на шутку разозлился. – Мы еще можем победить, я поведу бойцов!
       -       Надо вернуться к моему плану! Сэм использовал резерв, а мы еще нет.
       -       Ну и где же он, резерв?
       -       Вон за тем дальним холмом, у ручья. Три сотни лучших дружинников! – Военачальник искренне радовался своему коварству. – Засадный полк! Мы отступим за вал, они за нами, тут парни как выскочат им в тыл! Мы развернемся и опять ударим! Возьмем, так сказать, в клещи.
       -       О-о! – Бурбелла выглядел огорченным. – Это какие такие дружинники? С белыми значками?
       -       Они самые.
       -       Разогнал я их. Вижу, крадутся, подумал – обходят нас. И разогнал. Лошадь увидели, через ручей в лес рванули. – Вождь свободных людей Запада совсем сконфузился. – Я не хотел. Так получилось.
       У графа Лисохвоста не нашлось, что на это ответить.
       Люди галактической цивилизации по природе не так агрессивны, как земляне. Даже на таких отсталых планетах. Многолюдная постановка впечатляла масштабом, но не реками крови. Кое-где сражение перетекло в фазу кулачного боя стенка на стенку. Реки крови текут лишь в том случае, когда бойцы не боятся смерти. А еще лучше – мечтают о героической кончине. Солдаты Империи мечтали совсем о другом. О выплате жалованья без задержек, об избавлении от офицеров-садистов. О бабах, конечно. Магия Сэма вела их, а то давно бы бросили это гнилое дело. Западные добровольцы вспоминали скромную частную собственность – на хрена она им нужна после смерти? Битва меньше всего напоминала противоборство железных людей с железной волей. Углядеть в ней красоту не смог бы и сам Киплинг. Бардак не эстетичен. Это правило, кстати, действует и на Земле, а за повергающие подростков в трепет боевые сцены ответственны не очень вменяемые литераторы и режиссеры.
       Бурбелла навидался киношной войны – настоящая ему не понравилась. Но он-то как раз был здесь одним из немногих, искренне готовых отдать жизнь за абстрактные понятия чести, родины и свободы.
       -       Не хотел я брать, - проворчал краснокожий вождь, открывая одну из седельных сумок, - Миша заставил. Ничего другого не остается.
       В сумке лежало штук пять ручных гранат.
       Всадник вломился в ряды врагов строго по центру и далеко швырнул убийственный снаряд. На Олимпиаде с такими бросками он получил бы как минимум медаль в метании чего-нибудь. И все же самого метателя и коня не задело лишь потому, что граната упала в самую гущу толпы. Разлету осколков помешали тела солдат. Бросить вторую он побоялся, вынул саблю – пространство на пути всадника стремительно очищалось, имперские воины расступались, открывая прямую дорогу к ставке Сэма. Сражение продолжалось на флангах, в центре же бой вообще прекратился. Все замерли, зачарованные надеждой: сейчас состоится личный поединок вождей, наш ихнего убьет, противник сложит оружие, и по домам!
       Сэм ждал возле штандарта, заложив руки за спину. Его меч оставался в ножнах. Американец знал повадки старого знакомого и за себя не опасался. Бурбелла по-рыцарски тоже вернул саблю в ножны, слез с коня, снял шлем и укоризненно произнес:
       -       А ведь мы когда-то были друзьями! Сидели вместе! Сдаться вам не предлагаю, это глупо. Мир между нами невозможен. Предлагаю честный бой на мечах. Победитель получает все. Только, чур, никакой магии!
       -       Согласен! – ответил Сэм. – Какой у тебя жеребец славный. Я столько лет не видел лошадей! Ты же знаешь, я ковбой с техасского ранчо. Хорошая лошадка, на тебе сахарку.
       Из кармана он извлек замызганный кусок сахару и предложил коню. Конь не отказался. 
       -       Америка хорошая страна, я видел, - сказал Бурбелла. – Может, все-таки мир? Скоро появится Михаил, вернет тебя домой. Он может.
       -       Здесь мне нравится больше, - покачал головой воин-чародей. – Возможности шире. Здесь этот, как его... фронтир!
       Что-то с шумом брякнулось. Обернувшись, Бурбелла увидел, что его скакун лежит на земле, судорожно дергаясь.
       -       И заметь, никакой магии! Обычная отрава. – Сэм засмеялся и нанес бывшему другу страшной силы удар в ухо. Не то что человек, та же лошадь на ногах не устояла бы. – Свяжите дурака и унесите в обоз. Потом потолкуем.
       Вернувшись к полководческим обязанностям, он велел продолжать бой до победного конца. Валявшийся в кустах на другом конце поля Магус, должно быть, видел все это каким-то внутренним зрением, потому что вдруг произнес, не приходя в сознание:
       -       Как все-таки Голливуд портит людей! Чего было разговаривать? Нет, болтают, болтают, потом в ухо получают.
       Глубоко разочарованные ополченцы поняли, что им ничего не светит, и отступили за наспех сооруженный оборонительный вал, не дожидаясь приказа. Солдаты Сэма бездарно упустили удобный момент для решающего натиска. Стороны перешли к позиционной войне. Две с запозданием предпринятые вялые атаки на укрепление закончились ничем. Засевшие на холмах аркадские лучники стреляли сверху так метко, что наступавшие откатывались назад, не добежав до вала. Середина дня давно миновала, когда защитникам Запада выпала нежданная передышка. Граф Лисохвост глазам своим не поверил – имперские отряды строевым шагом возвращались к себе в лагерь. Будучи по сути штатским человеком, он не ведал: в армии Империи превыше всего распорядок суток, предписанный уставом. А в распорядке отведено время на обед. Нарушить устав ради какой-то битвы и Сэм не мог. 
       Последовав примеру купца Дупеля, граф выпил полный кувшин вина и слегка повеселел. Погибать сегодня все равно придется, но, слава богам, не сейчас. Часа через два. Так граф и сказал барду Мало Ли Кто. Бард отмахнулся – он не оставлял попыток привести в чувство контуженного Магуса. На кого еще надеяться? Магус явно бредил. Не открывая глаз, бормотал: «Не выше пятого порядка, Миша! А то придет, заберет!».
       Сэм обедал с комфортом, но ему ничего в горло не лезло. Чуял он – что-то неправильное творится. Не здесь, а в имперской Столице. Штатные чародеи Беспредельного Ведомства, с которыми он всегда легко мог телепатически связаться, не откликались. За них отвечала черная, давящая пустота. Казалось, все умерли. Не в силах сдержать дурные предчувствия, Сэм бросил недоеденный кусок и отдал приказ о начале новой атаки. На этот раз лишь часть имперского войска полезла на вал в лоб, другая обходила справа вдоль ручья. Теперь ничто не могло спасти людей Запада. Аркадские стрелки отбросили бесполезные луки и присоединились к рукопашной схватке. Во многих местах противник преодолел насыпь, второй отряд ворвался в лагерь с незащищенной стороны и поджигал палатки. Полководец, конечно, сам не полез в драку – Сэм наблюдал за победоносным завершением сражения с привычного командного пункта. Невзначай он посмотрел назад, на восток, и увидел в небе черные точки. Они приближались, увеличивались и, наконец, превратились в гигантских птиц, то ли страусов, то ли кондоров. Проще говоря, скуперсов. Всего их было около пятидесяти. На каждом скуперсе сидел вооруженный человек, а то и два. Сэм узнал птиц – патрульный отряд из тюрьмы Большие Крысы. Узнал и людей – заключенных этой тюрьмы во главе с Одноглазым. Страшно было то, что они не поддавались мысленному внушению. Их кто-то защитил!
       Скуперсы высадили пассажиров и вместе с ними набросились на солдат с тыла. Ободренные подмогой ополченцы погнали врага из лагеря. Тут-то и началась настоящая добротная резня, вполне удовлетворившая бы извращенного любителя подобных зрелищ. Зэки как раз не боялись смерти и очень хотели лично завалить побольше народу. Скуперсы же, с их когтями и клювами, интеллигентно драться просто не умели. Клочья мяса так и летели во все стороны.
       С кровожадными птицами Сэм мог справиться, но он ничего не делал. Замер, бессильно опустив руки. Подступало другое, невообразимое, ни с чем не соизмеримое. Воздух вибрировал от магии. Силовые линии, протянувшиеся над полем, становились видимы обычным глазом. Сырая природная магия стекала с холмов, выползала из леса, фонтанами вырывалась из реки. И вся она стремилась к одной точке, к одному человеку. Он находился в этой точке, и в то же время был сразу везде. Почти все участники сражения увидели его одновременно. Куда ни поворачивайся – всюду был он. Человек положил каждому руку на плечо и что-то сказал. Воины обеих армий послушно бросили оружие, легли на землю и уснули. Вернулась тишина.
       Не подверглись воздействию Силы скуперсы, потому что они не люди. А из людей – единицы: два командира ополчения и бард. А Магус, так тот очнулся.
       -       Это вы сделали? – почему-то шепотом спросил у него бард.
       -       Нет. Миша.
       -       Силен Миша! – уже громко восхитился Мало Ли Кто. – Это вам не десяток гомокряков порошком усыпить!
       Миша пробирался по полю меж телами, засунув руки в карманы.
       -       Эй ты, дятел! – крикнул он скуперсу, явно собиравшемуся полакомиться человечинкой. – Людоедства не допущу! Хотите жрать – вон, в продовольственных палатках еды полно.
       Хищники не осмелились ослушаться и дружно принялись потрошить запасы имперской армии.
       Неподалеку от командного шатра Миша пригляделся к одному из спящих помощников Сэма. Этот сотрудник Ведомства когда-то допрашивал ничего не понимавшего советского студента в тюрьме.
       -       А, дружище Хитрый Зверь! – узнал маг. – Большое у меня желания попинать тебя ногой. Жаль, лежачих не бьют. Нет, бьют, и повсеместно, но если еще и я начну, всему песец настанет.
       Не уснул и Сэм – сопротивлялся. В ужасе смотрел он на длинноволосого парня в майке с надписью «Убей их всех» и в желтой спортивной кепке. 
       -       Ты кто? – еле выдавил уже бывший воин-чародей. – Я тебя где-то видел. Ты убил их всех?
       -       Спят, - объяснил ему Миша. – Здоровый сон – лучшее лекарство. В том числе от зверства. Да, мы же почти не знакомы. Хотя ты, насколько мне известно, с Алазайсой сожительствовал. И мой Жезл стащил. Вот тебе урок – не хватай все, что валяется. Может, это кому-то нужно. Мы же с Бурбеллой тебя, хромого, спасли тогда в лесу. Потом я стал тем, что я есть, а тебе огрызки достались. Но как тебя угораздило Ведомству служить?
       -       Почувствовал способности, бродил по деревням, фокусы показывал. Они нашли меня, предложили власть. Кто от власти откажется?
       -       Кто? – Миша потер подбородок. – Ну, хотя бы я. Эх, Сэм! Марионеткой ты был, а не магом. Но теперь их власть кончилась. Тюрьмы нет, в Столице революция. Что с Императором сделали, стыдно вспомнить. Дикие нравы! Хочешь домой, в Америку?
       -       Не хочу, - твердо отказался Сэм. – Разве там жизнь? Я же, честно говоря, никакой не ковбой. Я уборщиком на заправке в Сан-Антонио работал. Вот здесь – жизнь! Лучше места для мужчины нет.
       -       Смотря для какого. Что ж, твой выбор. Иди.
       -       Отпускаешь? Врага? – не поверил американец.
       -       Я на тебя зла не держу, - заверил его Миша, - но вот все эти люди – держат. Скоро проснутся. Даровал я им толику дружелюбия, но, подозреваю, кое-кто все равно пострадает.
       Не поблагодарив за доброту и не попрощавшись, Сэм потащился в сторону реки.  Есть версия, что его съел Страж Черного моста, некогда чуть не съевший Бурбеллу. Кто знает? В любом случае, на фоне последующих событий это не имеет значения. 
       Услышав за спиной шорох, Миша резко дернулся, но там оказался всего лишь Магус.
       -       Вы, случайно, остров Пасхи не посещали? – полюбопытствовал Миша, делая вид,  будто они виделись вчера.
       -       Возможно, дружок, возможно, - не удивился дедушка.
       -       Вам там памятник поставили. И не один. Это наводит на мысли...
       -       Что будет, когда солдаты очнутся? – прервал его болтовню Магус.
       -       Все путем будет! Им внушен предельный пацифизм. Кошку пихнуть не смогут, не то что воевать. Побратаются, выпьют за мир и дружбу и по домам разойдутся. Они ж нормальные люди, не виноваты, что политики дурью маются.
       -       Ты знаешь, сколько Силы потратил? – Синий маг говорил очень серьезно. – Это было заклинание восьмого уровня. Зачем? Пятого бы хватило выше крыши.
       -       Могу я раз в жизни по полной норме оторваться? Интересно же! А затраты восполним. Рядом источники моих Сил – не дурак, знаю! Лес гомокряков и курган с начинкой.
       -       Узнай же еще кое-что! – Магус погрозил ему пальцем, как учитель – нерадивому ученику. – Я, как хранитель планеты, осведомлен о заклятии Маргадуда. Оно несовместимо с магией восьмого уровня. Нельзя так действовать на Ойстере! Заклятие Маргадуда разрушено, и вот-вот на курганы явится она. Если уже не пришла. 
       Хотел Миша что-то ответить, но подошли граф Лисохвост и купец Дупель.
       -       Приветствуем тебя, истинный король Запада! – торжественно возгласил граф. – И Востока! Да, король ты, сотворивший чудо, а не трус Ярутка. При тебе Ойстер встанет с колен!
       -       Мудак я, а не истинный король Запада, - самокритично заметил Миша. – Еще ребят своих там оставил! Прощайте, Магус! Боюсь, встретимся мы уже при новом мировом порядке. Если она сочтет нас достойными. Нам этот порядок точно не понравится. Все же попробую застолбить теплое местечко.
       На глазах остолбеневших военачальников Миша сгинул. Был, и нету.
       Доковыляв до лагеря ополчения, Магус застал барда в порыве вдохновения. Мало Ли Кто строчил героическую балладу о триумфе Миши – не прежним средневековым способом, а шариковой ручкой в тетради, купленной на Земле.
       -       Стар я для Мишиных трюков с телепортацией, - прошипел дедушка, - по воздуху придется. Бросай писанину! Тебе не впервой на скуперсе летать.
       -       А куда? – оживился бард. Он-то думал, все кончилось.
       -       Наблюдать конец истории. Если не опоздаем. Не в твоем, литературном смысле конец истории. А в смысле – конец истории человечества. 

                И ЦЕЛОГО МИРА МАЛО

       На историческую битву у Темного Леса Майку и Лере поглядеть не удалось. Возможно, это и к лучшему. Такие зрелища портят аппетит цивилизованным людям. По телевизору они готовы глазеть на них сколько угодно, даже удовольствие находят, но живьем – увольте, не хотят.
       При этом находились гости из Москвы совсем рядом, рукой подать. В том самом Темном Лесу, а конкретно – у подножья одного из Поющих Курганов. Там они разожгли аккуратный, по всем правилам разложенный костер. Не для забавы – замыслили шашлычок. Казалось бы, какой может быть шашлычок в безлюдной чащобе на другой планете? Откуда возьмутся все причиндалы – мангал, шампуры, не говоря уж о мясе и разных кулинарных мелочах? А вот взялись. Они ж не с кем-нибудь на экскурсию отправились,  с Мишей.
       Кроме двух туристов, вокруг никого не было. Так, по крайней мере, они сами считали.
       Миша звал их и на финал сражения посмотреть, но земляне благоразумно отказались. За предыдущие несколько часов успели всякого навидаться, хватило. Соглашаясь отправиться с Мишей из Питера в путешествие, Майк предполагал, что их занесет в места экзотические. В джунгли какие-нибудь. А попали они на средневековую революцию, которую сам же Миша и устроил. Уточним сразу, личного участия в мятеже и бунте москвичи не принимали. Ходили за гидом, как привязанные, и все. Лера щелкала камерой. Получился самый потрясающий фоторепортаж за всю историю журналистики. К сожалению, если предъявить его на Земле, ответ будет один – каких, однако, высот достигла компьютерная графика!
       Сначала Миша притащил парочку в тюрьму Большие Крысы, где он разгонял начальство и охрану, освобождал заключенных, обнимался со знакомыми, а под конец подорвал скальные казематы вместе с шахтой – но лишь когда там никого не осталось. Полет зэков к месту сражения был их собственной инициативой, Миша им такого не поручал.
       Подробное описание событий в Столице в наши задачи не входит, расскажем о них вскользь. Как и в любой прогнившей тоталитарной державе, учинить революцию в Империи было нетрудно. Император неожиданно обнародовал на всех углах указ о даровании всем без исключения подданным звания Людей. И всяческие свободы обещал – не смог отказать Мише. Народ, понятно, не поверил. Беспредельное Ведомство и свободы плохо сочетаются. Ситуация резко изменилась, когда титанический комплекс зданий Ведомства в буквальном смысле провалился под землю. На этот раз – вместе с персоналом. Миша пошел на этот жестокий шаг сознательно. Гуманизм гуманизмом, но на сотрудников злодейских репрессивных органов даже Мишиного галактического гуманизма не хватило. В конце концов, они сами объявили себя Зверьми.
       Дальше все понеслось по накатанной дорожке. Народ логично посчитал причиной катастрофы гнев богов. При всем страхе и ужасе в Столице, как и везде, имелись забившиеся по щелям тайные оппозиционеры разной степени радикальности. Через час они толкали зажигательные речи на площадях, через два крушили дворец, через три грызлись за места во временном правительстве. Армия старую власть не поддержала. Что мятежники сделали с Императором, действительно, и вспоминать неловко.
       Из Столицы Миша перенес Майка с подругой к Поющим Курганам вместе с большим количеством лучших вин и деликатесов из императорской кладовой. Свежее мясо взяли на дворцовой кухне.
       -       Безопаснее места, чем здесь, не найти, - успокоил друзей маг-революционер. – Народ стороной обходит, злых духов опасается. Не без причины опасается, но вам бояться нечего. Главное, людей тут не бывает. Я дела закончу, через часик вернусь. Посидим, отметим победу демократии. Вы пока все приготовьте в лучшем виде. Я сам могу шашлык создать, но он будет хуже настоящего.
       Прошло полтора часа. Майк лениво поворачивал мясо на углях и рассуждал:
       -       Верно кто-то сказал: самое лучшее в дикой природе – отсутствие человека. Какое первозданное место! Священный трепет пробирает, прям как в храме каком древнеегипетском. Тьфу, опять Египет вспомнил! Как думаешь, мы где?
       -       В Катманде, блин! Какая разница? А ты заметил, животных тоже нет? – Лера взглянула куда-то вверх и вздрогнула. – Эй, слезай, я тебя вижу! Вася, ты?!
       На поляну спустился гомокряк.
       -       Уходить, прятаться надо! – верещал он по-русски. – Плохой человек идет! 
       -       Михаил обещал, нас никто не тронет. Я ему верю. – Бывалая журналистка не испугалась. – Иди ко мне, Васек! Дай я тебя обниму! Хочешь булочки?
       Но вслед за Васей из лесу точно выскочили трое вооруженных людей. Один нес на плече, как мешок, связанную женщину. Двое других волочили еще крепче связанного мужика.
       -       Колоритная группа! – невозмутимо прокомментировала Лера и нажала на кнопку цифровой камеры.
       Вечерело, в мягких сумерках вспышка эффектно полыхнула. Незнакомцы завизжали, бросили ношу и скрылись за деревьями.
       Происшествие требует объяснения. Когда Сэма во время обеденного перерыва обуяли неприятные предчувствия насчет исхода сражения, он велел переправить двух ценных пленников, Алазайсу и Бурбеллу, на имперский берег. Доступ к мосту на главной дороге перекрывали вольные дружинники, поэтому маленький отряд двинул через Темный Лес, на знаменитый Черный мост. Сэм знал о Страже, но считал, что тот не тронет его людей. Кратчайший путь пролегал мимо Курганов. Суеверные солдаты страшились встречи с тамошними духами – они их и встретили. Кто же еще, кроме оживших мертвецов, может жечь костер в таком месте? Вот пусть они пленников и сожрут, решили солдаты, а мы нанимались только с живыми людьми воевать.
       Вася разгрыз веревки зубами. К удивлению Леры, оба пленника, едва освободившись,  набросились на гомокряка с тумаками, причем явно не сговариваясь. Тот еле вырвался.
       -       Вы чего, сдурели? – опешила Лера, закрывая Васю собой. – Сдается мне, Майк, мы все-таки в Голливуде. Ты знаешь, кто это? Не узнаешь? Это ж известный актер Джон Бурбелло, у меня диск есть «Небеса в огне», три раза смотрела. Но откуда взялась эта оборзевшая супермодель? Ума не приложу!
       -       Актером я был на Земле, - живо откликнулся на хорошем английском мужчина, услышав свое прежнее имя. – Это мой мир, мой дом. Здесь я просто Бурбелла. А вы кто?
       -       Мы статисты, - просто ответила Лера.   
       Бурбелла вовсю уже собрался бежать обратно, на битву с подлым врагом, но успокоился, узнав о возвращении Миши. Ни парня, ни девушку он никогда прежде не встречал, однако понимал – земляне на Ойстере случайно не появляются. И Майк, и Лера более-менее говорили по-английски, взаимопонимание стало возможным. Невольные гости остались на пикник, а гомокряк Вася куда-то заныкался. Ждали виновника торжества.
       Алазайса, английскую речь почти забывшая за ненадобностью, молчала с видом оскорбленного достоинства. Что с ней случилось в плену у Сэма, она говорить не хотела. Скорее всего, ничего хорошего – раз уж связали. Бурбеллу и двух русских она узнала, но кто они ей? Бард спасать ее что-то не поспешил, Миша, в реальность которого она уже не верила – тоже. Причин для уныния у Алазайсы хватало. А вот неудавшийся вождь людей Запада, напротив, улыбался. Раз Миша вернулся, можно ни о чем не волноваться, все устроится должным образом.  По просьбе Леры Бурбелла рассказывал ей историю друга – то, что знал. Лера записывала рассказ на диктофон. Для будущей документальной книги, как она утверждала.
       -       Ага, документальной! – поддел ее Майк. – Такое и за фантастику-то не прокатит. Покруче твоих устриц будет.
       До конца изложение Бурбелла не довел – появился Миша. Окинул компанию тяжелым взглядом и тревожно спросил:
       -       Она уже здесь?
       -       Я здесь! Миша, как я рада! Ты все-таки нашел меня! – Алазайса вскочила и бросилась ему на шею.
       -       Да не ты! – Миша довольно грубо отстранил ее от себя. – Где Алиса?
       -       Ах ты сволочь! После стольких лет! – Обиженная француженка сжала губы, чтобы не расплакаться, не выдержала и отвесила грубияну увесистую пощечину. – Я ждала, я верила, а он... Он ищет эту черную ведьму! Это ведь с ней ты был в кафе? Там, на Легисе? Я видела вас!
       Честно говоря, сцена ревности выглядела крайне неубедительно. Сама исполнительница это понимала. Это понимали даже Майк с Лерой, не знавшие всеобщего языка. Алазайса разозлилась на барда, не ринувшегося ей на выручку, а тут очень кстати Миша подвернулся. Хотя чем бард мог помочь? Но такова знаменитая женская логика.
       -       Разве я тебе чем-то обязан? Не кричи, и без того тошно, – спокойно сказал Миша. – Да, я любил тебя, Зайка, но это было давно и я был дурак. Теперь я никого не люблю. Даже себя.
       Она ничего не ответила. Села на траву, отвернувшись, и горько зарыдала.
       -       Не плачь, девчонка, пройдут дожди! – В последнее время Миша курил мало, но тут достал сигарету и прикурил от костра. – Раз Алисы пока нет, не исключено, что мир еще выкарабкается из ямы. Тогда, в спокойной обстановке, я тебе все объясню. Предвосхищая твои вопросы, Бурбелла, отвечаю – Император свергнут, а сражение закончилось вничью. Серьезно, дружба победила. Ты, вроде бы, в плен попал? Пустяки, бывает. Шашлык готов? Ешьте, пейте, не стесняйтесь. Я подожду.
       Все проголодались, шашлык подоспел вовремя. Но ели как-то невесело, без душевного подъема. На пир в честь победы мероприятие никак не тянуло. Скорее на поминки. Миша нервно вышагивал от одного кургана до другого и обратно, мял в руках желтую бейсболку. Выпил из горлышка бутылку коллекционного императорского вина – не помогло.
       Тем временем в Темный Лес пришла ночь. Звезды свысока издевательски подмигивали Мише. Он отвечал им тем же. Внезапно на поляну упали две черные тени – прилетели на скуперсах Магус и Мало Ли Кто. Потрясенный бард кинулся к Алазайсе, тоже схлопотал оплеуху, но потом был утешен и обласкан.
       -       Ее до сих пор нет? – удивился дедушка. – Что-то задерживается.
       -       А если она вообще не придет? – высказал тайную надежду Миша. – Откуда ей на Земле знать?
       -       Уж не беспокойся, узнала. Целую вечность ждала, подготовилась.
       -       Неужели в одном из этих курганов скрыто изначальное Слово, определяющее порядок мироздания? – сменил тему младший маг. – Я ничего не ощущаю.
       -       Да, вот в этом, самом высоком. – Магус напряженно прислушался к чему-то внутри и вдруг переменился в лице. – Странно, очень странно...
       Миша не узнал, что именно померещилось Магусу – подошел Мало Ли Кто и протянул сложенную и запечатанную каплей бурого вещества бумажку. 
       -       Еще в Школе, год назад, перед самым катаклизмом, - сбивчиво пояснил бард, - Алиса просила это тебе передать. Я забыл, потом тебя похитили... Но она велела сказать, что это написал Бурбелла, но Бурбелла этого не писал, это она сама написала, наверно. Теперь это не важно, конечно, но я не люблю невыполненных обещаний.
       -       Ничего не понял! – Миша пожал плечами и распечатал записку.
       Русскими печатными буквами там было начертано: «Миша! Уходи с баркаса! Взорвешься!».
       -       И что сие означает? – бесцеремонно заглянув в бумажку, спросил Магус.
       -       Сие означает, что у нее извращенное чувство юмора, - мрачно усмехнулся Миша. – Знала, выходит, что Пабло на Школу покушается. Да и сегодня предупреждение в тему.
       -       Не вешай нос, парень! – Отчего-то старый волшебник резко повеселел, хотя не пил ни вина, ни любимой энергетической жидкости из фляжки. – Стабильность реальности пока в пределах допустимой нормы.
       -       Это не надолго! – послышался знакомый голос.
       На пологом склоне центрального кургана стояла Алиса. Из всех присутствующих лишь Бурбелла никогда не встречался с ней, но и ему стало не по себе. На ней был тот же неброский наряд, в каком ее запомнил Майк – блузка, джинсы. Абсолютно чуждая Темному Лесу модная дамская сумочка, и та на месте. Сейчас она выглядела – по крайней мере, на взгляд Миши – совсем молодой, лет на семнадцать. Но, несмотря на безобидную внешность, от нее веяло окончательной катастрофой, крушением всех надежд, бездной отчаянья и другими подобными неприятностями. Миша заметил, что Магус спрятался за широкой спиной Бурбеллы. 
       -       Ты сделал это, Михаил! Спасибо! – радостно воскликнула она. – Нет, мы сделали это! Иди сюда, ко мне! Дай мне руку, и завершим дело.
       Нехотя Миша начал подниматься на курган. Руки он держал в карманах, из вредности.
       -       Нашел себе красотку! Краше в гроб кладут, - громко произнесла Алазайса.
       Алиса не обратила внимания на ехидную реплику. Не смутила ее и внезапная яркая вспышка – это Лера не упустила возможности сделать эпохальный снимок.
       -       Тебе не кажется, что с концом света стоит повременить? – предложил Миша, приблизившись. – Не лучше ли попробовать что-то усовершенствовать, исправить, подремонтировать? Целый мир у нас в руках, столько возможностей – и так бездарно все похерить?
       -       Целого мира мне мало, - не согласилась внучка Богини, - в нем все мелкое. Мне нужно на другую сторону.
       -       Не такое уж и мелкое. Вон какой курганище! Ты что же, копать его будешь? Тогда экскаватор нужен. Я сбегаю за экскаватором?
       -       Зачем же копать? – Шуток Алиса уже не понимала. – С вершины я воззову к духу бабушки, и Кристалл Знания сам поднимется из земли. Пойдем.
       Они почти дошли до вершины, когда внизу раздался истерический вопль Мало Ли Кто:
       -       Они меня в таракана превратят!
       -       О чем он говорит? – недоуменно спросила Алиса и с этими словами упала в глубокую яму, когда-то вырытую любознательным бардом.
       За четыре года яма оплыла, отвал порос травой. Бард копал методом колодца, и теперь снизу нельзя было разглядеть следы его работы. Да что там снизу, в темноте еще в двух шагах от вершины казалось, что курган целый. А между тем, глубина колодца превышала четыре метра. Как можно выкопать такое практически в одиночку – непостижимо. Как Алиса умудрилась ничего себе не сломать, одним богам известно. А уж как Миша ее оттуда достал без лестницы, без веревки, но и без всякой магии, он сам бы не смог объяснить. Но все это именно так и произошло.
       Из ямы Алиса явилась миру изменившейся – грязная, растрепанная, совсем не величественная и словно бы постаревшая. 
       -       Кристалла Знания здесь нет! – причитала она. – Я не чувствую его! Он похищен, украден! Слово утеряно навсегда! Над прахом бабушки надругались!
       Стремительно сбежав вниз, Миша схватил барда за грудки:
       -       Ну ты даешь, археолог, искатель знаний! И я хорош, две очевидные вещи не сопоставил! Куда артефакт девал, гробокопатель?
       -       Продал, - ответил Мало Ли Кто, виновато потупившись, - распилил и продал. Целый не продать, большой очень. На Западном континенте мне в галактических кредитах заплатили. Сто тысяч. Дешево, знаю. Срочно деньги нужны были – на Легис ехать, в университет поступать.
       -       Тебе ж проезд оплатили!
       -       Проезд – да, но есть еще мелкие радости жизни.
       -       И крупные радости жизни! – Отпустив барда, Миша посмотрел на него не без восхищения. – Дорогой ты мой археолог, ты же Галактику спас! Человечество спас! По раздолбайству своему спас, но кому это интересно? Вот кто у нас истинный герой, не я вовсе.
       Вместе с Магусом Миша снова полез на вершину, где по-прежнему недвижно стояла Алиса. Хотелось помочь ей в горе, сказать что-нибудь доброе, ободряющее. Вышло так, что трагическую развязку видели только те, кто обладал сверхчувственным зрением – два мага и отчасти Бурбелла, бывший кузнец.
       -       Вы! – дико уставилась на Магуса Алиса. – Вы! Помогите мне! Миша! Ради всего, что между нами было!
       У нее за спиной возник смутно угадываемый золотистый силуэт женщины.
       -       Не исполнила ты, внучка, мое завещание, - прошелестели слова, - позор! Я забираю тебя с собой.
       Алиса утратила четкость формы, расплылась таким же сиянием, и два золотых ручейка утекли в яму.
       -       Ишь ты, вспомнила! – добродушно проворчал Магус. – А между вами, значит, было? Все они так – как припрет, о высоких чувствах вспоминают. Нет, чтоб раньше! 
       -       Где та страшная женщина? – поинтересовалась Лера, когда они вернулись к костру. Смысл событий от нее ускользнул, но неприятный осадок в душе остался.
       -       Ее больше нет, - обронил Миша, - а по сути, никогда и не было.

                НЕКОГДА БОЛЕТЬ

       По-разному отнеслись к происшествию с Алисой участники пикника. Майк с Лерой посчитали его очередным номером в программе развлечений. Бурбелла – новой магической победой Миши. Бард сокрушался, что совершил страшный проступок, а оказалось – он герой и, что самое приятное, деньги возвращать не надо. Но, кто бы что ни подозревал, все искренне думали – приключениям пришел конец. Куда уж дальше? Неловко даже указывать, что они снова жестоко заблуждались.
       Рискуя сильно забежать вперед, скажем – Лера действительно издала на Земле книгу с немудреным названием «Сверхчеловек». Понятно, фантастическую. Основой послужили личные впечатления, исповедь Майка и рассказ Бурбеллы. Вряд ли из этой книги можно что-либо узнать о настоящих приключениях Михаила Соловья. В реальной магии Лера не разбиралась, так что антураж пришлось брать из обычного источника – пальца.  Недостаток знаний она восполнила страхолюдными ксеноморфами, бесчисленными лазерами, станнерами, а то и гипердвигателями. Для завлечения читателя журналистка усеяла «Сверхчеловека» садистскими сценами и толстыми намеками на российские политические игры. Читателю понравилось только свое, родное. Книга прославилась как мастерское изложение эзоповым языком тайн коррумпированной власти. Эх, если б все было так просто!
       Миша тоже хотел разобраться в тайнах. Обстановка, правда, к этому не располагала. Алисино наваждение развеялось, веселья прибавилось, императорские вина потекли рекой. Алазайса демонстративно целовалась с бардом. Бурбелла развлекал Майка похабными анекдотами из жизни калифорнийской богемы. Лера танцевала под тихое журчание диктофона, он же мини-плэйер, с вернувшимся гомокряком Васей. Пирушка обрела должную интонацию. 
       -       Когда же ты Кристалл Знания нашел? – отвлек Миша Мало Ли Кто от приятного занятия. – Когда я из тюрьмы бежал и тебя здесь встретил, он у тебя уже был?
       -       Нет, что ты! Я бы сказал! – уверил товарища бард. – На тот момент всего полметра недокопал, но я не знал об этом. Бросил, ведь надо же было тебе помочь, Орех добыть! Потом мы с Бурбеллой по стране бродили. Вот когда он на Землю отправился, я  вспомнил – есть же незавершенное дело! Добрался сюда, на второй же день и выкопал. Там еще скелет был, я его не трогал! Так, присыпал. Я понимал, алмаз – историческая реликвия, на золотой цепочке. Не хотел пилить, нужда заставила.
       -       Цепочку, конечно, тоже продал, - утвердительно сказал Миша. – Большой был алмаз?
       -       Пятьсот пятьдесят карат по земному стандарту, - сообщил внимательно слушавший Магус. Никто не спросил, откуда он это знает.
       -       Я вот чего не понимаю, - продолжал пытать барда младший маг, - каким образом изначальное Слово, штука нематериальная, находилось в материальном предмете? Написано на нем было, что ли?
       -       Написано, - кивнул бард. – Внутри будто плавали огненные буквы. Три буквы. Когда ювелир пилить начал, из камня дым пошел, и буквы исчезли.
       Магус тяжело вздохнул.
       -       Какие буквы? – У Миши внутри похолодело.
       -       Откуда ж я знаю? Вам, магам, виднее. Древние магические буквы, надо полагать. Я думать забыл об этом. Но знаешь, странное дело – недавно я снова видел эти буквы, и не раз.
       -       Где?! – В ужасе вскочил Миша.
       -       На Земле, в твоем родном городе – мы с Алазайсой и с дедушкой недавно там были. Они там везде написаны. На стенах домов, на заборах. Сначала решил – совпадение. Потом прикинул – понятно, что Миша стал магом. Ведь он родился в городе, где люди магические слова просто так на заборах пишут!
       -       Иди-ка сюда! – Миша отвел барда подальше от костра. – Напиши!
       Мало Ли Кто послушно достал тетрадку с ручкой и на чистом листе коряво начертал три знака. У Михаила чуть не остановились сердце. Он хорошо знал эти знаки. Со своими способностями к языкам, он прочитал Слово сразу в двух вариантах – в русском, увиденном бардом на заборе в Твери, и в тайном магическом, до недавнего времени скрытом в глубинах Кристалла Знания. Оба варианта звучали одинаково.
       -       Так я и знал! Какое же еще это могло быть Слово! – Тут Миша вспомнил кое-что из прошлой жизни. – А ведь Одноглазый оказался прав!
       -       И какое же? – заинтересованно спросил Магус.
       -       Такое! Икс, игрек и еще кое-что из высшей математики. – Миша вырвал лист из тетради и разорвал его на мелкие кусочки. Но было поздно.
       Нет смысла дальше интриговать читателя. Внимательный читатель уже все понял. И пребывает, должно быть, в серьезном недоумении – каким образом мистическое Слово, некогда создавшее порядок из хаоса, могло совпасть по звучанию и написанию с самым знаменитым словом современного русского языка? А вот смогло! Законы развития языка неисповедимы – азбучная истина для лингвиста. В любом случае, магическое значение Слова несомненно. Недаром русский народ постоянно пользуется им во всех жизненных коллизиях – в труде и в войне, в любви и в ненависти, в радости и в горе. Больше возвращаться к этой теме мы не будем.
       -       И ради этого потрачены четыре года! – трагически воскликнул Миша. – Тюрьма,   гомокряки, путешествие, любовь, скитания по мирам, учеба, друзья, война, революция – все это ради того, чтобы узнать, что мировой порядок держится на слове из трех букв! Я это и раньше знал. Хочешь, сей, а хочешь, куй, все равно получишь...
       Так чуть не сбылась мечта Алисы. Конец человеческой истории мог наступить, но Миша вовремя осекся. До него с запозданием дошло, что он полностью соответствует двум условиям действенного произнесения Слова – владеет великой Силой и знает, что делает.
       -       Я не смогу с этим жить! – сокрушенно вымолвил он. – Рано или поздно я его произнесу. А ведь изменять мир мне совсем не хочется! Это то же самое, что не думать о пестрой корове. Вы понимаете, Магус, что значит – не думать о пестрой корове, если специально поставлена такая задача? Это невозможно. Я заболею и сойду с ума!
       -       Некогда тебе болеть, ученик! – по-отечески поддержал его кто-то. – На тебя возложена большая ответственность.
       Веселое общество у костра уже достигло стадии хорового пения и Мишиной трагедии не заметило. Сейчас же они удивленно завертели головами – оказывается, на поляну у Поющих Курганов прямиком с Легиса явились новые гости.
       Впереди стоял, опираясь на палочку, ректор Высшей Школы Жизни Эректус. За ним – бывшие Мишины однокурсники, а ныне магистры Школы Айдабелла, Флинт и Вэн. Флинт держал под мышкой некий предмет.
       -       Приветик, Ферри! – помахала рукой Айдабелла. – Не думала, что снова тебя увижу.
       -       Обалдеть! – Не очень трезвая Алазайса попыталась отобрать у Флинта его ношу. – Это ж черный ящик! Где вы его взяли? Я и забыла о нем!
       -       Да, это Черный Ящик Маргадуда. – Легким движением руки ректор отогнал ее. – Продавец книжного магазина, хранивший артефакт, давно вернул его в Школу. Из тупика, в который ты угодил, Михаил, есть выход. Опасный, но единственный выход. Ты должен добровольно вернуть свою Силу, а вернее Силы, туда, откуда взял. Тогда ты сможешь пользоваться Словом как обычный человек. Иначе миру грозит катастрофа. Черный Ящик магически инертен, но изготовлен из древесины Единственного Дерева Ух, как и Жезл Изменения. Орехи гомокряков, насколько я знаю, растут поблизости. Заклинание разъединения Сил произнесу я. Ты готов?
       -       Приступайте скорее, доктор! – с некоторым даже нетерпением ответил Миша и потянулся за ближайшей бутылкой. – Наркоз, надеюсь, не противопоказан?
       Ректор охнул от неожиданности – его дергал за штанину гомокряк.
       -       Беда, повелитель чародеев! – на всеобщем языке Ойстера Вася говорил куда лучше, чем на русском. – Священные орехи еще не созрели! Урожай будет только через два месяца.
       -       Проблема! – ректор подергал себя за бородку, но ничего не придумал.
       История, однако, так стремительно неслась к финалу, что остановить ее ничто не могло.
       -       Твоя знакомая свои вещи забыла, - Лера протягивала Мише дамскую сумочку из светлой кожи. – Может, ты ей передашь?
       Открыв сумочку, Миша обнаружил в ней, кроме обыкновенного набора женских мелочей, запечатанный конверт без адреса – его он сунул в карман – и знакомый орех.
       -       Запасливая, все предусмотрела! – С таким туманным комментарием он показал орех ректору. – А он не испортился?
       -       Срок годности не ограничен! – обиженно пискнул Вася.
       -       Не рванет, как в прошлый раз? – осторожно осведомился Мало Ли Кто.
       -       Ни в коем случае! – успокоил собравшихся ректор. – Разъединение Сил – это вам не соединение.
       Все же зрители отошли на безопасное расстояние.
       Колеблющийся свет костра хорошо подходил к подобной сцене. Миша взял орех в левую руку, а Черный Ящик разместил на сгибе правого локтя – держать такую громоздкую вещь на ладони неудобно, а ручек Ящик не имел. Вообще-то, он собирался просто сесть на Ящик, но ректор возмутился – это было бы кощунственно и ни с чем не сообразно.
       Доктор Эректус положил ладонь Мише на лоб, предварительно сняв с него бейсболку,  и одними губами прошептал заклинание. Орех всего лишь засветился зеленоватым светом, а вот Ящик неуловимо трансформировался, вытянулся и обрел форму Жезла, то есть швабры.
       -       Делов-то! – разочарованно сказал Миша и без чувств рухнул на траву.
       Новый Жезл Изменения ректор отдал Флинту, бейсболку отшвырнул подальше,  поднял Орех и подозвал Васю:
       -       Осуществилось чаянье твоего загадочного народа! Прими сей магический предмет. Тебя, вернувшего Орех, соплеменники наверняка выберут новым верховным жрецом. Сделай же так, чтобы между людьми и гомокряками никогда больше не было войны!
       Вася схватил дар обеими ручками, взмахнул ушами и улетел, не сказав спасибо. Похоже, ему не терпелось стать верховным жрецом.
       -       Он не умер? – Алазайса робко коснулась лежащего Миши. Тот не пошевелился.
       -       Его кирпичом не прошибешь! – откликнулся давно молчавший Магус. – Пусть полежит спокойно. Пора нам провозгласить тост за торжество истины, добра и красоты! Прошу вас, коллеги!
       Тостов провозгласили много, за торжество всех абстрактных понятий по очереди. Вечеринка удалась. Нашлись, как ни странно, общие темы для разговоров. Один Мало Ли Кто занимался делом – не успевал записывать рвущиеся из головы строки новой баллады. Флинт заглянул ему через плечо и прочитал:
                Мудрецам неуютно, когда на урок
                К ним приносит загадки азартный игрок.
                Им всегда невдомек, что в предписанный срок
                В нарушенье законов природы
                Разбиваются кубики правильных строф,
                Начинается время холодных ветров
                И хрустальные шарики новых миров
                Вылетают из горной породы... 
       -       Растешь! – непритворно похвалил Флинт. – О чем это? 
       -       О Мише и Алисе, - ответил бард.
       Наконец вспомнили о том, что подлинный герой дня все еще не пришел в себя.
       -       Дайте вашу фляжку, Магус! – попросила Айдабелла. Как видно, слава волшебной емкости распространилась и в стенах Школы.
       С трудом удалось разжать герою губы и влить в рот глоток коньяка – или того, что на этот раз дедушка таскал во фляжке. Миша открыл глаза.
       -       Честно тебе скажу, Айдабелла, - четко произнес он, - заниматься всем этим все же стоило. Мир очень скучен, ради разнообразия можно пуститься и на поиск слова из трех букв.
       Встав, Миша первым делом громко прокричал Слово. С добавлениями. И ничего не случилось. Мир не изменился и уже никогда не изменится. Вероятно. Может быть. Скорее всего.

                *   *   *

       Приключениям свойственно заканчиваться самым предсказуемым образом, что тоже есть аксиома. Враги разбегаются до следующего раза, монстры испускают дух. Потерянные сокровища находятся, здравый смысл выкупается из ломбарда. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Некоторым не везет в этом, но это не беда. Великая Вселенская Случайность уступает место формальной логике. Герой остается наедине с зеркалом и может любоваться собой сколько угодно. Что это было? – думает он. Жизнь? Сон? Литература?
       Все три ответа одинаково приемлемы. 

                Эпилог

       После крушения Империи на Ойстере наступил долгожданный мир. Люди наконец-то могли наслаждаться незатейливой свободой, не опасаясь ни вражеских солдат, ни гомокряков, ни бешеных грибов. Они сполна пользовались благами мира, не зная и не желая знать, кому в действительности обязаны спасением.
       Миша не обижался на народ за неблагодарность. Он слишком много всего испытал, чтобы жаждать славы, пусть и заслуженной. За наличные деньги – ими снабдил его Магус – неизвестный герой купил маленький домик с садом на берегу моря в Аркадии. Сам вернуться на Землю он теперь не мог, а просить никого не хотел. Да не очень-то его туда и тянуло. В домике имелись все необходимые удобства, а продукты покупались в соседнем городке под названием Пестрая Корова. Жил Миша один.
       Как-то утром его посетил Синий маг. Он вернулся к обязанностям дежурного волшебника и к любимому синему балахону. Миша сидел у открытого окна и записывал что-то в толстую тетрадку.
       -       Как здоровье? – поинтересовался Магус.
       -       Грех жаловаться, - грустно ответил хозяин домика. – Но есть какая-то пустота внутри. Словно вынули важный орган.
       -       Синдром Фродо, - покивал головой гость.
       -       Кто такой Фродо?
       -       Один знакомый кролик. Но что-то ты еще умеешь?
       -       Знания, полученные в Школе, остались. Элементарная магия. Фокусы. Это могу. Да что мы все обо мне! Расскажите, как там наши. Я не получаю новостей.
       -       Бурбелла далеко на Востоке, в Столице, - охотно начал маг. – Всенародным голосованием он избран первым Президентом Соединенных Штатов Ойстера – это бывшая Империя. Проводит реформы. Мало Ли Кто на втором курсе Школы. Женился на Алазайсе. Она заведует музеем истории Легиса. Как никак, крупный специалист по историческим реликвиям. Просили передать тебе привет и наилучшие пожелания, от себя и еще от какого-то Феди, уж не знаю, кто это. Однокурсники твои кто где. Айдабелла, к примеру, получила назначение на Землю. Тайная миссия, конечно. Следит за возможными отклонениями в развитии цивилизации. Я на Земле не бываю, но, по слухам, тезка твой вступил в какую-то радикальную партию, и от этого у отца его большие неприятности. Не прошел бесследно Че Гевара! Подружка его Лера книгу написала, как бы о тебе. Бестселлер! Еще она активист комитета по защите редких животных. А ты сам-то, чем занят?
       -       Вот, стихи до ума довожу, - указал на тетрадку Миша. – Я много сочинил за последнее время, записывать было некогда.
       -       Хорошее дело. Я тоже в молодости баловался.
       -       Читал я ваши стихи. – Миша хитро улыбнулся. – И другие произведения. Вы что же, считаете, я не догадался? Хватило времени подумать. Вы специально ушли много лет назад из Школы, чтобы здесь присматривать за мной. Вы все время попадались мне на пути. Вы спасли нас из тюрьмы, первым встретили на свободе. Вы направили меня от Черного Моста к Поющим Курганам. Устроили меня в Школу. Вы сделали так, что я выкинул вас с Ойстера не куда-нибудь, а на Землю. Проболтались Пабло, где меня искать – чтобы я прочитал ваши записки, узнал о Слове, а потом избавил вас от Пабло. Вы всегда все знали наперед! Алиса узнала вас – там, на курганах. Вы – Маргадуд Мудрый!
       -       Ты многое пропустил, - невозмутимо ответил дедушка, сразу как-то резко помолодев. – Все задумано мной, от начала до конца. Все ради того, чтобы окончательно обезопасить мироздание от угрозы в лице той несостоявшейся богини. Выбирая тебя, она думала, что выбирает сама, но на самом деле ты уже нес на себе знак.
       -       Но почему все это – мне? За что?
       -       За красивые глаза. У тебя на самом деле красивые глаза. 
       -       Погодите, если вы Маргадуд, - вспомнил Миша, - вы же знаете Слово! Как же вы сами справляетесь с искушением?
       -       Эх, чему тебя учили коллеги! – пожурил его собеседник. – Заключив Слово в камень, я разделил мою магическую Силу. Та часть, что слилась со Словом, была похоронена вместе с ним. С тех пор я стал куда слабее. Когда же Мало Ли Кто распилил Кристалл Знания, вырванная из меня энергия рассеялась по пространству, ее уже никогда не собрать. Так что Слово произносить я могу.
       Для убедительности он его произнес. В разных вариациях. Прозвучало эффектно, и только.
       -       Лишь три человека способны были использовать Слово по назначению – ты, она и, вероятно, Пабло. Теперь нет никого.
       -       А что с Пабло?
       -       Он умер.
       -       Эх, нормального мужика погубили! – пожалел Миша своего похитителя. – Ни за хрен собачий!
       -       Был бы я так же велик, как в давние времена, - продолжил маг, - не понадобилось бы всех этих сложностей. А так пришлось действовать больше хитростью. Зря ты думаешь, что я всемогущ. Я совершил много ошибок. Пока плел интриги, не заметил, как Мало Ли Кто выкопал камень. Сам не знаю зачем доставил на Землю его и Алазайсу. Хотя и это было не напрасно. Они полюбили друг друга. А надпись на заборе вызвала в памяти барда начертание Слова. Это положило начало событиям, в результате которых ты добровольно отказался от Силы. Поверь, так лучше. В новом стабильном мире прежний ты был бы лишним. Даже опасным...  Заболтались мы что-то. Пойду.
       Просветитель Пространства встал с мягкого кресла, подошел к столу. Бесцеремонно открыл Мишину тетрадь и хмыкнул, прочитав последнее, незаконченное стихотворение:
                Позавчера – объект ловитвы,
                Вчера – кувшинка на воде,
                Сегодня я на поле битвы,
                А завтра я незнамо где...
       -       Еще столько вопросов! – попробовал задержать его поэт. – Столько непонятного! Земля так и останется закрытой планетой?
       -       Это как земляне себя покажут. Айдабелла будет решать.
       -       А две другие закрытые планеты? С ними-то что?
       -       Наверняка там тоже происходит что-то неправильное. Я не в курсе. Надо ректора спрашивать.
       -       И самое главное – гомокряки, кто они?
       -       Что тебе сказать? – всезнающий долгожитель замялся. – Гомокряки – это...
       -       Знаю, знаю! – невежливо оборвал его Миша. – Гомокряки – это вовсе не птицы. И не звери. И не люди. Но кто же они такие на самом деле?
       -       Надеюсь, когда-нибудь мы узнаем ответ на этот вопрос. Но не сегодня! – Вот и все, что смог сказать Маргадуд.
       Он достал из складок балахона фляжку, столько лет служившую ему источником  вдохновения. Потряс, отвинтил крышечку, еще раз потряс, поднес к носу и огорченно крякнул. Волшебный напиток иссяк.

                КОНЕЦ

                2007 – 2009

                Тверь