Река Времени - День поэзии-2007

Река Времени
День Поэзии-2007




В память
 Александра Сергеевича Пушкина
и его жены Натальи Николаевны

К 170-летию
гибели поэта на Чёрной речке

К 195-летию
со дня рождения
Натальи Николаевны Пушкиной




Река Времени
Воронеж
2007


Река Времени  День Поэзии-2007



ПУШКИНСКИЙ          КЛЮЧ
               





Река Времени
 Воронеж
 2007



ББК 84(2Рос-Рус)
П91

П91             Пушкинский ключ: стихи, рассказ/ Альманах «Река Времени - День поэзии-2007» (Специальный выпуск). – Воронеж: Река Времени, 2007. – 64 с., ил.

ISBN 5-9900490-9-0

Становится доброй традицией книжного издательства «Река Времени» ежегодный выпуск альманаха «Река Времени - День поэзии года». На этот раз альманах посвящен памяти Александра Сергеевича Пушкина, который умер после дуэли на Чёрной речке зимой 1837 года. В 2007 году ещё одну дату отмечают пушкинисты  - 195 лет со дня рождения Натальи Гончаровой. В сборник включены произведения авторов, большая часть которых не является профессиональными литераторами. Но любовь к великому поэту и его почитание объединяет их всех на страницах
этой книги. Наш альманах – скромная стела в честь поэта и его жены.

Если вы хотите поделиться своими впечатлениями об альманахе, если и вам захочется выпустить свою книгу, сделайте это с нами. Наши телефоны: 8 (4732)72-18-05.
ISBN 5-9900490-9-0


© Мосина Е.И., составление, предисловие, эпилог, 2007.
© Гурьев А., Пенкин А.И. иллюстрации, 2007.
© Редакционно-издательское оформление. ООО «Река Времени», 2007.


Вместо предисловия

Этюд о поэте

Гуляя по старинной мостовой, я вдруг увидела - мне показалось - меж камней лежит пуля! Нагнувшись, подняла ее: то ли мне пригрезилось, то ли действительно так - на ней следы тепла от чьих-то пальцев. Словно отпечаток дыхания на зеркале, слегка запотевшее пятнышко.
В это зеркало смотрели все. Смотрел и сам Поэт. В Зеркале Истории он еще жив! 
Он едет на Черную речку...
Секундант великого Поэта - Константин Данзас, пытаясь дать знать встречным, куда они едут, ронял пули на мостовую: остановите же его! Но никто не понял, а может, и
не захотел понять такого знака.
На пуле, найденной мной - несомненно для меня, - следы тепла Данзасовых пальцев. О! Если это так, то я могу у с п е т ь! Я остановлю трагедию, которая еще только готовится произойти. Ведь в Зеркале Истории
Поэт еще жив!
Вот парный след саней: он так отчетлив и свеж, и никто еще не осмелился затоптать его. Даже конский навоз еще дымится. Все только готовится к свершению.
Я - спасу! Я ведь уже знаю, ч е м  э т о  кончится, мне ведь известно. Мы все знаем,
а он не ведает...
К печально известной Черной речке бегу.  Но почему ноги не слушаются меня? Будто я бегу по сыпучему песку, по глубокому снегу, по быстрой воде, бегу - как во сне, страшном и кошмарном. Я кричу. И опять, как во сне, крик во мне, он меня распирает, но вырваться не может. Меня не слышат...
Наконец, запыхавшись, с сердцем, готовым разорваться на части от бега и горя, останавливаюсь у Комендантской дачи. Там, на поляне в окружении кустов и деревьев, белый
ослепляющий снег... Утоптана площадка, и возле, и всюду - следы множества ног...
Слезы бегут по щекам и стынут на холодном ветру. В верхушках деревьев потревожено кружат вороны и галки. Все кончено. Там на площадке - алое пятно на жгучем белом снегу.
Его кровь?
Да нет же! Роза на снегу, как кровь алая... Кто-то оставил для него. Я  о п о з д а л а...
На полтора столетья.

Февраль 1987 г.

 Екатерина Мосина


               

                Пушкин

                Пушкин  -  это опушка               
                Солнечная.  Пётр  у  моря.
                Пушкин   -  это  старушка,
                Пьющая  чарку  с  горя.

                Пушкин -  Дантес  на  мушке.
                Кровь  на  снегу  -  поэта…
                Пушкин,  грешно  живущий,
                Будет  прощён  за  это.

                Инна Чернышова



Владимир Шуваев

Погасшая свеча

                Он более жить не хотел
                "Крещенский снег"

Свеча погасла в ночь рожденья...
Как будто холод пробежал -
По далям будущих мучений,
Иль Божий голос задрожал...

Как будто всё, что предстояло,
В дороге дальней и глухой,
Пред люлькой гения стояло
И торопило за собой...






Юлия Стародубцева


Ко дню памяти Пушкина


Ты "памятник себе  воздвиг нерукотворный"…
К подножию его слагаются цветы
Святого преклонения, любви народной, -
Не скромных одиночек, а большой толпы.

Величие души мятежной гениальной
Постигнуть могут ей созвучные сердца.
Разноязыкий хор поэтов величальный
Веками славит вдохновенного певца.



Андрей  Окуневский

Посвящение  А.С. Пушкину

Что-то  сердце моё так  взволновано,
Только мысли  мои  не  пусты.
Я  зову наступление нового
Лета страсти,  мечты,  красоты.

Я ищу  продолжения старого
Лета песен,  стихов и  любви.
В день рожденья мальчишки кудрявого
Повсеместно поют соловьи.

Мне хотя бы одной только строчкою
Быть похожим, достойным его.
Словно Муза была его дочкою,
Вдохновляя его одного.

Его Слово - свет сердца отважного,
Что доступно, понятно другим.
В его Слове - прозрение каждого,
И Поэзии голос, как гимн.

И какими б путями, дорогами
Ни вошло б его имя в века,
Но Поэты родятся Пророками,
Чтобы правдой сияла строка.

И какими страданьями, бедами
Он бессмертье б своё ни купил,
Но Пророки родятся Поэтами -
Это дети небесных светил.
          
Вадим Цокуренко

Акварель

Как небо в утреннем апреле
С румяным облаком вдали,
Так с этой старой акварели
Явилась миру Натали…

…Но веет странною тоскою
От этих глаз, ресниц и век…
Как будто знает, что Ланскою
Ей суждено закончить век.



Валентина Михайлова

                Натали               


Наталья, Таша, Натали, -
Прекрасных звуков переливы
Рождают прошлого мотивы.
И возвращают нас они               
В тот зал, где музыка слышна.

Порхают ножки над паркетом,
И та, воспетая поэтом,  -
Мадонна - тихо в зал вошла…               
Все взгляды к ней устремлены,

И вздохи барышень напрасны, -
Ведь каждому на бале ясно,
Что нет прекрасней Натали.


Алексей Шаповалов

Песня о Натали

Муз. В. Корнеева

Будет снежный январь
И в церквях поминальные свечи,
Будет вечность стихов
И три дня до великой беды,
Будет бал Воронцовых
Началом разлуки помечен,
И у Чёрной реки
Оборвутся поэта следы.

Натали, Натали -
То ли зов, то ли эхо вдали.
И опять зимний вечер
Уныло глядит за окошком.
Натали, Натали!
Жизнь поэта
Спасти не смогли
Ни любовь,
И ни ягоды зрелой морошки.

И ещё Петербург
В ожидании новой забавы,
И за каждым углом
Злые склоки сплетаются в ком.
Натали, Натали,
Может, были вы в чём-то неправы,
Но печальные дни
Пережить вам придётся потом.

Натали, Натали -
То ли зов, то ли эхо вдали.
И опять зимний вечер
Уныло глядит за окошком.
Натали, Натали!
Жизнь поэта
Спасти не смогли
Ни любовь,
И ни ягоды зрелой морошки.


Екатерина Мосина


 На Дворцовой набережной

                На Дворцовой набережной они встретили
                в экипаже г-жу Пушкину,.. встреча эта могла
                поправить все. Но жена Пушкина была близорука...

                Из воспоминаний Данзаса К.К., секунданта


Подковы по граниту стучат и стучат...
Еще ты не убитый, возвратись назад!

Воет волком ветер, поземкою пурга.
Никого б не встретить – ни друга, ни врага.

Думы лезут тайные, но ты их прогони.
Вороньё всё стаями – чьи считают дни.

У посольских окон сбруи громче звон.
В них мелькает локон Долли Фикельмон.

По Дворцовой набережной едет Натали:
с видом она набожным, и взором до земли.

Подковы по булыжинам стучат и стучат...
Сани роком движимы, оглянись назад!

Ложь тебя опутала, водит круговерть.
Хоть приют тебе дала, но бессильна смерть.

Там, на речке Чёрной проложена тропа.
Главою непокорной стал выше ты Столпа.


 Дуэль



                - Ну, что ж? убит...
                "Евгений Онегин"




                1.

Черная речка.
              Белый снег.
Свеж и отчетлив
               санный след.
Снег
           под
                шагами
                дуэлянтов
                скрипит.
Лошадь
                в упряжке
                от страха
                храпит.
Вороны черные -
               вверху дерев.
Сброшены шинели -
                готов барьер.
Сходятся...
                Целятся...
                Выстрелы гремят...
Вспугнутые вороны
                тревожно
                кричат.
                2.

Холодны каменья.
           Пуля лежит.
Стану на колени.
          Время бежит.
Вижу ускользающий
          след саней.
Слышу затихающий
          храп коней.
К проклятой
          Чёрной речке
                я бегу,
И крик мой
           канет в вечность
                на берегу.
Ноги непослушные -
           как во сне.
Вы б меня послушали -
             все известно мне.
Может, и спасли бы вас,
             предостерегли.
Отчего молчит Данзас? -
             Не уберегли!..

                3.

Да, так оно и было - убийства суть ясна.
Я розу обронила, она, как кровь, красна.
И в белом ложе снега горит цвет розы алой.
Я, задохнувшись в беге, спасти Вас опоздала.





Виктор Панкратов


Поединок


Этот век…
Этот месяц…
И такой сонный дом.
Под прохладою лестниц
Мойка скована льдом.
Арапчонок кудрявый,
вдохновенный поэт…
Снова к царской  расправе
приближает рассвет.
От февральской остуды
кони гибло хрипят.
Нет, не дремлют иуды
И дантесы не спят.
Некто, преданный трону,
прогревает глазок:
по маршруту какому
скользко двинет возок?
Отзвенела уздечка.
Пена падает в снег.
Вот и Черная речка -
кони кончили бег.
Лес встревожено замер
в серебристой пыли…
Поплыла пред глазами
Натали,  Натали…
Иглы острые льдинок:
в африканской крови
свой идет поединок -
и хулы, и любви.
Нет особых секретов:
и свинец и молва
убивают поэтов.
- Зачем у-би-ва-…


Анатолий  Кобзев

              Пушкин

На  третий  день... Ещё  не  смерклось.
Услышав  ангельский  хорал,
Униженный  досрочной смертью
В мученьях  Пушкин  умирал.
Покаялся.  Душа страдала.
И сам,  как  проклятый,  страдал.
Душа сквозь  тело  прорастала,
Рвалась  в  пугающий астрал.
Не ждал,  накаркали  вороны,
Достала  всё  же  клевета,
Лежал,  уже приговорённый
Смертельной  раной  живота.
Слова  гортанью  шли  всё  тише
Хоралом  тем  поражены.
И  сразу  увели детишек,
Уняли  слёзы  у  жены.
Летели,  жаля  яркой нитью.
Коснулись  крыльями.  Затих.
Поверил:  "Выше  поднимите!"
Как раньше он  не  видел их?!
Вцепился,  душенька,  в  одежды,
Уже не чувствуя  земли.
То  были  ангелы надежды.
Они  его  и  унесли.


Анатолий  Бабушкин


 Пушкинское  "я"


...И  в  Пушкине  когда-то  было  "я",
Как  дух  и  плоть  земного  бытия,
Как  осязанье  слова.  Он  один
Да "я"  его  читали  "Годунова",
И  "Ай  да,  Пушкин!  Ай  да,  сукин  сын!"
"Я"  оценило  гения  большого.
И в  Пушкине  когда-то  было  "я".
Он  с  "я"  под  сенью  болдинского  крова
Делил  по-братски  белые  поля,
Где,  росчерку  пера  кудрявиться  веля,
Вдруг  возникала  в  пене  платья  Гончарова.
И  в Пушкине  когда-то  было  "я".
Его  секли  осекшиеся  речи,
Косые  взгляды и  улыбки  жгли.
Он Чёрной  речке  шёл  уже навстречу,
Когда  несла божественные плечи
По  залу молодая  Натали.
Как  тесно  непокорному  в  мундире,
Как  кулаки  от  ненависти  пухли,
А "я"  его  звенело  по Сибири
Стихами  Пушкина и  кандалами  Кюхли!




Надежда Семернина

Письмо Пушкину

Через века, на все года
Со мной ты, Пушкин, навсегда.

Пишу тебе, чтобы сказать –
Прекрасней сказок не сыскать.

Читаю. Замирает сердце –
Что там за той волшебной дверцей?

Вот чудо-рыбка золотая
Во всём старухе потакает.

Там петушок с высокой спицы
Царя Дадона зрит границы.

Здесь тридцать три богатыря
На солнце, точно жар горя,

Из моря каждый день выходят,
И «чёрный» дядька их выводит.

Вот едет юный Елисей
Вслед за царевною своей.

Там Лебедь-птица и Гвидон
Радушный всем нам шлют поклон.

И есть у моря дуб зелёный,
Поёт там песни кот учёный.

А взор кота, как жар, горит,
Когда он сказки нам дарит.

Пусть в этих сказках есть и зло,
Но тут ему не повезло.

Через века, на все года
Со мной ты, Пушкин, навсегда.

И что за прелесть твои сказки!
Так много в них добра и ласки.



Галина Гончарова

Татьяна


                ... Сейчас отдать я рада
                Всю эту ветошь маскарада,
                Весь этот блеск, и шум, и чад
                За полку книг, за дикий сад.
                А. С. Пушкин

Да, впрочем, свет всегда был слеп -
Не видит чувств, а только блеск...
А для Татьяны дикий сад
Важней балов и всех отрад,
Важнее шумной суеты
То место, где живут мечты.
О, как доверчиво мила
Татьяна грустная была -
В письме всю душу излила!
Но Боже! Таня в этот раз
Не ожидала жестких фраз.
Любовь отвергнута - одна
Стоит печальна и бледна.
Прошли года... И муж богат,
Увидеть Таню каждый рад -
Ее улыбку и наряд...
Там на балу среди гостей
Предстал Онегин перед ней,
Не спит ночами... он влюблен!
Да, впрочем, свет всегда был слеп -
Не видит чувств, а только блеск...
Татьяна любит, но молчит,
Хоть помнит горечи обид
И те чудесные места...
Ее любовь всегда чиста!



Ольга Сысуева


Плач  Татьяны

Люблю!  Его  люблю,  но  я
Другому  отдана  невольно...
Как стонет  сердце  у  меня.
И душу мне терзает больно...

Сижу  одна.  Глухая  ночь.
И  льются  слёзы  по  лицу...
Уехал  он,  уехал  прочь...
Зачем  с  другим  пошла  к  венцу?

Нет  счастья для  меня.  Увы!
Обманывать  себя  не стану.
Мы  снова  стали  с  ним  на  "вы"...
Онегин - он.  А  я  - Татьяна.


Виктор Мацаев

Уха для поэта

Народ учёный спорит, спасу нету:
Воронеж Пушкин посещал?
Или был град не под руку поэту
И мимо рысью проезжал?
Ни «за», ни «против» говорить не буду,
А знаю точно лишь одно.
И пусть простолюдин меня рассудит…
В Задонске барин пил вино.
А закусив, он попросил ушицы.
Заказ исполнили бегом,
И так поэт смог удивиться,
Что долго цокал языком:
«Да знаю, в Доне водится стерлядка,
Но вкус-то, милые, другой!»
Опорожнил тарелку без оглядки,
Не стало дело за второй…
«Да это ж не уха – загадка!
Уж я-то знаю в рыбе толк!
Как ваше угощенье сладко!
Плесните-ка еще, - на посошок, -
Побаловали знатною вы юшкой!»
Сказал поэт хозяину на ушко:
«Да покажите эту золотую рыбку!»
Хозяин скоренько принес,
И протянул просившему с улыбкой
С товаром красочный поднос.
Не ахти вид - колючая до страсти,
Ловилась рыбка на крючок.
«А как зовётся ваше счастье?»
«Донская прелесть – бирючок!»

Прошли года, минуло два столетья.
В Задонске, словно бы вчера,
С охотою расскажут о поэте,
Как расстарались повара.
И в дружеских беседах часто Пушкин,
Путь вспоминая на Кавказ,
Рассказывал о бирючковой юшке:
«Язык проглотишь. Без прикрас…»
Большой и малый город на Придонье рядом
По шляху Пушкин проезжал,
Окидывал Воронеж острым взглядом:
«А в нём бывал, иль не бывал?»


Зинаида Терских



Миниатюры о Пушкине

***
В семье бранили за распущенность поэта,
За вольности большого света.
А Пушкин отвечал без суеты:
«Никто без шума не выходит из толпы!»

***
               
Корили Пушкина в изменчивости мнений.
«Все верно, - он ответил, - нет сомнений,
Что все меняется, в конце концов,
За исключеньем глупости глупцов».

***

Был задан Пушкину один вопрос:
«В каком полку вы служите?» - спросили.
Ответ был чрезвычайно прост,
Сказал поэт: «Я числюсь по России!»


Виктор Лобачев

                Посвящается Александру Сергеевичу Пушкину


Не только в книгах муж ученый,
Его Пегас стучит копытом,
И знать, огню кудряшек черных
В сердцах простором быть разлитым.

Учусь жить не на общей тризне…
Являться к миру с новой вестью,
Гордиться славою Отчизны,
Храня её с дворянской честью.

Пусть гений Пушкина вздымая,
Сквозь осень, зиму снова в лето,
Год жизни часть тридцать седьмая,
Опять средь нас кружит поэта.               


Алексей Плотников

 
А.С.  Пушкину

О,  Пушкин!  Шутки  злого  света
Не превратят тебя в  шута.
Вели  под  дуло  пистолета
Тебя  любовь и красота...
И чувства, многим  не  знакомы,
В них  правда,  благородство,  честь.
Царизм  поставил  вне  закона
Талант,  в  ком благородство есть.
И  кажется  немного странным:
Твои  завистники, глумясь,
С убийцей дерзким иностранным
Вступили  в  каинскую связь.
Не замолить  им,  ставя  свечки,
Хоть не моли и не проси.
Твои  шаги  на Чёрной  речке,
Слышны доныне  на  Руси.



Борис Губин

  Пушкину

Твой профиль с давних пор знаком нам благородный.
Тобой горды, горды мы с детских лет.
Ты не уйдешь из памяти народной,
Своей отчизны пламенный поэт.

Твой яркий стих учил нас Родину любить!
Наш край земной, наш край безбрежный!
Ты красотой стиха мог душу вспламенить!
И в нас не смолк твой голос нежный.

Ты светоч наш средь грубости людской.
И жизнь твоя нам путь наш освещает.
Мы бережем ревниво образ твой.
И голос твой нам истину вещает.

Ты не поник главой, крылатый гений!
Любви и правде верно ты служил.
Сквозь тьму и мрак своих мирских волнений
Ты сердцем вдохновенье находил.

Любовью к нам отметил ты свой след.
Мы за тобой стремимся к идеалу.
Нам память о тебе не изменяла,
Поскольку ты - российский наш Поэт!



Светлана Ганжа


                Пушкину

   1.

На  века  с  планетой  породниться,
Так  вписаться  в Болдинский  пейзаж,
Звёздно  засветиться  над  столицей,
Ввергнуть  Мойку  в трепетный  кураж;
И  уйти,  швырнув за  честь  перчатку,
Не  предать  ни  правду,  ни  любовь,
Чистой  кровью  профиль  отпечатать
В книгах  гениальнейших  томов
Мог  лишь  ОН - величия не  спрятать -
Сын России  -  лучший  из  сынов.

   2.

Осенний  стих  мой  Гению  поэта…
Через  туманы,  бури  двух  веков
Склоняю  голову пред  лучезарным  светом,
Пред  красотой и  музыкою  слов.

Ему б  сказать  шекспировским  сонетом…
Девчонкой  видела,  как   шли  солдаты  в  бой,
Любовь  и  ненависть,  и  пращуров советы
В стихах  его  несли они  с  собой.

Да,  что  сонет!.. Твержу я  неустанно:
Вот  чуточку б таланта  мне,
Молитву б  создала  и  Лариной  Татьяной
Я  б  на  него  молилась  в  тишине.

А  памятник он  сам  себе воздвиг
В томах  бессмертных  рукотворных  книг.




Лидия Надточиева

Пушкину

Когда зима метелями метёт,
Мне Пушкин видится в ночи глубокой.
Вот он неспешно со свечой  идёт,
По комнатам пустынным одиноко.

И проповедуя закон добра,
Он вечные стихи свои слагает.
Рождаются из-под его пера
Те строки, что весь мир теперь читает.

И у камина старого присев
Он создаёт свои миры и страны.
И льётся, как пророчество, напев
Через столетья и меридианы.

А тени бойко пляшут на стене,
Мистическими демонами скачут.
И лишь в одном единственном окне
В предчувствии тревожном свечи плачут.

Звезда его судьбы ещё горит,
Но близок час трагической расправы.
Мне очень жаль, что будет он убит
Во цвете лет своих, в зените славы.


Раиса Дерикот

Михайловское

А на закате здесь ели - шатрами,
А на восходе берёзы - кострами.
В розовом свете лёгкие тени,
Может, в усадьбу заедет Евгений?

Может, за лёгкою дымкой тумана
Встретит Онегина утром Татьяна?
Сумрак аллеи. Бездонность пруда.
Может, русалки сбегутся сюда?

На перекрёстке, где камень судьбы,
Старенький леший разложит грибы.
Дуб прикорнул у заветной избушки…
Вечная прелесть поэзии Пушкина.



Людмила Иванова

 ***               

Михайловское снова вижу,
Где Сороть дивная течёт,
Её далёкий голос слышу, 
Опять меня туда влечёт.
Я вспоминаю пору лета,
Душистый стог на берегу,
Козлят резвящихся игру,
Глубокой старины приметы:
Часовню, мельницу и крест,
Дубы и ели вековые.      
И не сыскать красивей мест,
Они для каждого святые.
Там колыбель была поэта,         
Там продолжает Пушкин жить,
И едут с разных концов света 
Потомки, чтоб его почтить.


Аркадий  Пресман

 Захарово

Захарово  Пушкина  помнит.
Оно,  привечая  гостей,
берёзовым   соком  их  поит
в предчувствии  добрых  вестей.
И ручку приемника  вертит,
опять натыкаясь  на  зло...
А всё  же  в  хорошее  верит
наивное  это  село.
Покажет  усадьбу  поэта
не как-нибудь,  не впопыхах.
Тенистая  роща  воспета
в  его  сокровенных  стихах.
А  вот  и  старинные  дрожки,
а  вот  и  раскидистый  клён.
Заплещется  штора  в  окошке  -
и  вдруг померещится  он.
Смятенно  стоишь  на  пороге,
шальными  ветрами  продут.
Беспутье.  А все  же  дороги
к  заветным  калиткам ведут.
И хоть  разобщённостью  веет,
и тупо глядят тупики,
Россия  в  хорошее  верит,
плохому  всему  вопреки.
Обидные промахи  полнит,
но так же, как это село,
Россия о Пушкине помнит
возвышено и  светло.



Екатерина Мосина

Воспоминания о детстве

                Ю.М. Герту, автору рассказа «Дуэль»

В тени заиндевелых простыней,
В углу двора за стареньким забором
Мальчишки, стайкой сбившись поплотней,
В дуэль играли, хрипло споря.

Их крикам не предвиделось конца:
Кто же сегодня будет Пушкин.
И споря о похожести лица
На всякий случай мерили макушки.

Везенья предвкушая сладкий миг,
Арбешник* по прозванию Цыган
Вдруг забывал, что сам он озорник,
Отчаянный отпетый хулиган.

Верша свой суд в углу двора,
Укрытая заснеженным забором,
Без умолку галдела детвора,
За Пушкина в дуэли споря.

И даже хулиган не ради интереса
Поэтом в той дуэли стать мечтал,
Во имя справедливости в Дантеса
Он, вместо Пушкина, без промаха стрелял.

_____________
*Арбешник – вот, как сам Ю.М. Герт объясняет это слово: «по-астрахански – отчаянный сорванец,
 задира, плут и хвастун, все вместе».


Иранбек Оразбаев


Пушкин - дуэль...
Дантес - кровь…
Все повторяю
я вновь и вновь.
Дам я навечно
себе зарок.
Запомню надолго
я этот урок.

Всадник в белом
на белом коне
Он угрожает
как будто бы мне.
Боится предстать
открыто и зримо,
Спешит, озираясь,
все мимо и мимо.

Давно мне понятна
убийства суть.
И мой неизбежно
скрещен с ним путь.
Я - сам тот
заряженный пистолет,
Не промахнусь
через толщу лет.

(Перевод с казахского Е. Мосиной)



Галина Умывакина


***


Как славно задурить, как сладко воспарить,
рвануть на волю, что как парус дразнит.
И истину царям с улыбкой говорить
в надежде… и без всякой там боязни.

Но так ли уж она нужна им позарез?
Да и вообще - сомнительная слава,
чтоб истину царям, с улыбкой или без…
Нашлась, вон, и на Пушкина управа.

Что воду в ступу лить, что правду-матку крыть, -
штаны у них просиживать в прихожей.
А истину царям? Зачем такая прыть:
им ни к чему, да и себе дороже.

Тревог невпроворот, заботы полон рот,
в ушах с утра грохочет медь литая…
А истину псарям пускай расскажет тот,
кто духом сыт и в облаках витает!



Владимир Шуваев

    Пушкинский ветер

Александр Пушкин! Снова осень
Засыпает весь двадцатый век.
Те же листья мокрые уносит.
Той же грустью болен человек.

Александр Пушкин! По аллеям,
По мирам, где гибнет человек,
Жизнь сквозной крылаткой пролетела.
И ушла в последующий век.

Александр Пушкин! В изголовье
У любви – осенние цветы.
Осени похожи на надгробья
Над круженьем нашей суеты.

Александр Сергеич! Всё не ново,
Что, родившись, встретит человек.
В синих джинсах тронет Гончарова
Той же кровью выпачканный снег.

«…Счастья нет, но есть покой и воля!»
Ты был прав, усталый человек.
Счастье – только паузы меж болью
И в двадцатый и в тридцатый век.

Александр Пушкин! Губит Небо!
Губит Вечность, Ум и Красота!
Только ступишь в жизнь… а жизни нету…
И осенних ветров пустота… 


Вместо эпилога



                Последний шанс

                Рассказ

                1.
               
Нет, не могла Наталья Николаевна не знать о дуэли. Она её предчувствовала, хотя боялась её и не хотела...  Слишком ревнив её муж. Ведь уже однажды вызов был послан. Тогда она быстренько сообразила, что следовало пригласить Василия Андреевича. Сестры, Александрина и Екатерина, послали брата Ивана Гончарова в Царское Село за Жуковским. «Ради Бога, одумайся. Дай мне счастие избавить тебя от безумного злодейства, а жену твою от совершенного посрамления». - Как он нашёл такие слова! Еле отговорили Пушкина. Да и Жорж  Дантес поспешил все уладить женитьбой на её старшей сестре Катрин.

Натали уже не ждала дуэли, хотя и боялась её возможности.  И вдруг накануне Катрин сообщила ей, когда будет и где. Что она теперь может сделать? Надо их остановить, любыми путями, любыми средствами. Они ведь оба ей близки. Пушкин - муж её, отец её детей. Дантес - муж её родной сестры, свояк. Остальное пусть лежит на совести тех, кто привык всё домысливать. Если вдруг что произойдёт, то горе будет и ей, и её сестре, Катерине Николаевне. Наталья Николаевна этого не хотела, ей было страшно.

Мужа - она убедилась в том - уже не остановить. Слишком уж его затравили, слишком жесток и беспощаден был свет в ожидании развязки затянувшегося скандала. Даже слуги в доме и те недоумевали: их барин эти дни словно в каком-то расстройстве - то приедет, то уедет куда-то, загонял несколько извозчиков, а если бывает дома, то свистит часами какие-то песенки, покусывает ногти, бегает по комнатам. Никто ничего понять не может, что с ним делается.

Наталья Николаевна вспомнила эпизод из далекого детства. В поле охотники травили зайца собаками. Бедное животное в ужасе прыгало из стороны в сторону, но не было возможности уйти от погони. Отчаянным прыжком зверёк кинулся под ноги старому егерю. И тот не стал его убивать, а схватил за уши и посадил в сумку. После зайца подарили барским детям, и они его выпустили в сад, откуда он и сбежал...

Нет, Пушкин горд и самолюбив, он не станет кидаться в ноги с мольбой о пощаде. Хотя его и затравят окончательно.

Катрин сказала Натали, что будет дуэль.

- Из-за тебя, сестрица, мужья наши дерутся, а ты знать ничего не знаешь, да и не хочешь. Нет, теперь сама делай что-нибудь, а их останови.

- Пушкина не остановишь… - горестно вздохнула Натали. Помолчала… И, хотя  недолюбливала она Сергея Соболевского за то, что он, по её мнению, дурно влиял на мужа, добавила:

- Жаль, нет Соболевского, он бы смог. А теперь никто не может, - Наталья Николаевна едва не плакала.

Ей хотелось сию же минуту видеть мужа, требовать, умолять, просить, приказывать... Но его не было дома.

Она не поехала с мужем к Разумовской, где был раут. После бала у Воронцовых они были в размолвке. Пушкин уехал один, ничуть на неё не сердясь. Тут-то и заскочила на минутку к ней Катерина Николаевна. Натали себя чувствовала отвратительно, дурные мысли лезли в голову, не давали спать. Она знала, что муж горяч, ревнив, отчаянно смел бывает и безрассуден.  Сколько раз он посылал вызовы на дуэль. Можно было и привыкнуть.  Она пыталась успокоить себя, но тревога нарастала. Ей так и не удалось хотя бы на миг заснуть. Далеко за полночь вернулся муж. Он был весел и что-то мурлыкал себе под нос.
Потом навалилась гнетущая тишина. Лоб и щёки Натальи Николаевны пылали, она ворочалась и всё ругала себя тем, что накликает беду своим беспокойством. Только на рассвете она забылась, и ей приснился дурной сон. Будто она стала маленькой девочкой и идёт по саду, а на ремешке у нее огромная собака с головой лошади. Потом собака рванулась вперёд, девочка - Натали - упала и выронила поводок. Ей стало страшно, и она проснулась. Было уже достаточно светло, и день обещался быть солнечным. Пушкина в его кабинете не было.
Наталья Николаевна, не дожидаясь чаю, принялась собираться. Велела своей горничной Лизе достать тяжелое бархатное платье, и, подумав, надела сверху чёрный с тесёмками, в кружевах корсет. В сентябре с Пушкиным она в нём была в Академии художеств на выставке. Платье очень ей нравилось, оно прекрасно подчёркивало нежную, манящую белизну её шеи. Пушкин трепетал, видя её в этом наряде.
 
Няньке велела одевать детей, которые только проснулись.

- Поедем к Коленьке Мещерскому, - сказала она Маше.

Машка обрадовалась, она любила ездить в гости, а Коленьку они давно не видели.  Засобирался и Саша. Только малыши ничего не поняли, но их брать и не думали.

- Мы едем к Николя, мы едем к Николя! - прыгала Маша.

Мать пристрожила, и Маша затихла. Вошла Александрина. По виду сестры Наталья Николаевна поняла, что та всё знает. Александра Николаевна была более осведомлена в этой истории, и теперь уже не могла скрывать предстоящую дуэль,  пыталась успокоить сестру.

- Куда это ты  собралась? Опомнись! Зачем детей берёшь?

- К Мещерским. Пусть они играют. А я поеду.

- Куда? Зачем?

- Я  т а м  их подожду. И они не посмеют...

- Я с тобой. Они и впрямь не посмеют.

Сёстры теперь были роднее и ближе чем когда-либо. Их соединяла  одна большая и горькая тайна, о которой все в Петербурге давно подозревали. Дуэль была неизбежна. Но следовало её предотвратить. Наперекор всем правилам и кодексам, Наталья Николаевна решила вмешаться и не допустить этой дуэли. В конце концов, то, что она задумала, должно было пойти во благо её семьи. Это нехорошо, это страшно, когда мужчины стреляются...

В час дня Наталья Николаевна отвезла детей к Мещерским. Вся семья их недавно вернулась из дальних странствий. Екатерину Николаевну Мещерскую, дочь  историка Карамзина, Пушкин особо любил и уважал. Они дружили семьями, крепко, надёжно и преданно. Пробыв на детском празднике около двух часов, в самый разгар игр, жена Пушкина, как можно незаметнее, собралась и уехала, даже не сказавшись Александрине. Она решила сама все уладить. Только хозяйке дома Катеньке тихо шепнула, что скоро вернётся.

Пушкин не узнает… Если получится то, что она задумала... Он сам её невольно привёл к этой затее. Совсем недавно была издана прекрасная миниатюрная книжечка – «Евгений Онегин».  Так хорошо его ещё не печатали. Она решила погадать по этой книге. Задумала страницу, номер строки. Тогда она ещё не знала, к чему ей это:

Когда бы ведала Татьяна,
Когда бы знать она могла,
Что завтра Ленский и Евгений
Заспорят о могильной сени;
Ах, может быть, её любовь
Друзей соединила б вновь.

Теперь же она уверена, что поступает правильно! Долго ей пришлось ждать в карете, даже стали коченеть ноги, пока она не заметила приближающиеся розвальни Дантеса. Она махнула ему. Он вышел из саней, подошел по скрипучему снегу к её экипажу.

- Baron! - в голосе Натали было столько горести и мольбы. – Je vous prie, George... - слёзы сами собой катились по щекам: то ли от ветра, то ли от жалости к себе. – Pour les enfants...*

Дантес неопределенно хмыкнул. Он молча ждал, что она ещё ему может сказать.
А Натали покорно склонила голову:

- Pour moi,** - добавила она тихо.

- C`est impossible! - Дантес резко повернулся и, вскочив в сани, крикнул: - Allez!***
________________________
*Барон! Я прошу, Жорж… Ради детей…
**Ради меня…
***Это невозможно! Пошел!

Наталья Николаевна осталась на набережной, горько сожалея о том, что ей не удалось отговорить Дантеса.  Она велела ехать назад к Мещерским. В приближающихся санях, недалеко от особняка Салтыковых, где жил австрийский посланник Фикельмон, она заметила мужа. Сомнений не оставалось: он будет драться.

Пушкин тоже её увидел и тут же стал очень внимательно рассматривать Фикельмоновы апартаменты. Вглядываясь в окна дворца австрийского посланника, он думал о его милой супруге Долли Фикельмон. Он вспомнил, что это Дарья Федоровна представила Дантеса ко двору, получив из Франции в свой адрес рекомендательное письмо. Фикельмоны были весьма влиятельны. Того, кого они рекомендовали, тут же обласкал царь. Карьера Дантеса была очень успешной в чужой для него России. И это произошло не без участия Дарьи Фёдоровны Фикельмон, внучки Кутузова,  - с её подачи…

Данзас, лицейский однокашник, бывший рядом с Пушкиным, встрепенулся, хотел окликнуть Натали, но осекся. Он вовремя понял, что это ни к чему.  Наталья Николаевна опустила голову, весь её вид был напитан горечью сожаления. Пока карета проезжала мимо, жена Пушкина так и не подняла головы, сидела грустная и потухшая. «Не видит… - подумал Данзас. – Правду говорят, что она близорука».
 
Знал бы Данзас, что Натали  их заметила, но опустила голову, чтобы напрасно не заговаривать с мужем. Она не отрицала своей вины, и его остановить ей было не под силу, бесполезно. К тому же на балу у Воронцовых Дантес позволил сделать ей непристойный намёк, Пушкин услышал и перестал с ней разговаривать. После этой размолвки они так и не помирились.  Что зря ему пенять? Она надеялась встретить Дантеса и кинуться ему в ноги, умоляя не ездить к Чёрной речке. Она всё ещё верила, что Дантес её бы послушал, может, и вправду он её любил. По крайней мере, по-родственному он бы ей не отказал. Но на самом деле  так грубо и бездушно поступил…

Её экипаж показался и исчез, словно солнечный луч на затянутом мрачными тучами небе, унося с собой последнюю надежду Данзаса, Натальи Николаевны, да и самого Пушкина тоже... Каждый из них надеялся на то, что всё обойдётся. Последний шанс истаял, как истаивает зажженная свеча, поставленная на алтарь с глубокой верой в чудо.

                2.

По дороге к Комендантской даче Данзас заметил роскошный экипаж. В нём ехала Сашенька Воронцова-Дашкова, девятнадцатилетняя графинюшка. Не далее как в субботу, 23-го января, Пушкины были у них на балу. Да не до конца веселились.  Увидел Александр Сергеевич, как, танцуя с Дантесом, вздрогнула Наталья Николаевна, и, мучимый ревностью, спешно засобирался домой, увёз свою жену-красавицу. Что причиной тому стало, Сашенька точно не знала, но догадывалась. Ведь роман Натали с молодым Геккереном не был тайным.

Поговаривали, что Дантес сказал какой-то казарменный каламбур, который переполнил терпение мужа Натали. А что Пушкин был ревнив, горяч - чистый африканец - тоже все знали. Для светской публики, как для игрока вошедшего в азарт, роман Натали с Дантесом был развлечением: когда их видели, то на балах беседы оживлялись. Все настойчиво ждали, чем же кончится эта комедия...

За пять минут до встречи с санями Пушкина, мимо экипажа графини бешено пронеслись розвальни, в которых она различила белокурого красавца Дантеса и приятеля его д`Аршиака.  Вот он, конец! Сашенька была неспокойна. Это уж точно на дуэль поехали. А что как убьют друг друга? Нет, нет! Их надо остановить. Но как? Куда ехать? Кому сказать? Жаль, нет в городе Соболевского. Говорят, Пушкин его всегда слушался. Ведь ещё свежо предание о том, как он славно уладил назревающую дуэль между Пушкиным и графом Соллогубом.
 
- Быстрее, быстрее! Гони! - торопила графинюшка.

Дома разрыдалась:

- С Пушкиным непременно что-то случится, непременно...

- Успокойся, душа моя. Бог даст ничего и не будет, - утешал её немолодой уже муж.



                3.


А Пушкин и не заметил юной графини. Данзас видел, как она помахала им рукой.  Он сам очень хотел, чтобы и Пушкин всё начал замечать, слышать и видеть. Но тот сидел напряжённый, словно ожидая чего-то плохого. Весь ушел в себя.  И будто сам с собой рассуждал:

- Всё словно бьёт лихорадка, - говорил он, закутываясь в медвежью шубу и засовывая глубже ноги в меховые сапоги. – Всё как-то холодно и не могу я согреться в нашем климате. Эх, на юг мне надо, на юг!

Потом, очнувшись, умолк ненадолго...

Встрепенулся поэт, когда мимо проехало семейство саксонского посланника Люцероде. Все они, радостные и весёлые после катания с гор, приветствовали известного поэта. А дочь их, Августа, закричала:

- Но вы уже опаздываете!

Пушкин заулыбался и помахал рукой в ответ:

- Нет, нет, мадмуазель Августа, я не опоздаю!

За всю дорогу  раза три нетерпеливо  спрашивал:

- Что так медленно едем?

А Данзасу казалось, что летели они будто на крыльях. Поэтому никто не может их остановить, и никто не видит, что у него ящик с пистолетами. А то бы, может, кто и задумался, куда это они едут под вечер.

Только, когда через Петропавловскую крепость выехали на Каменноостровский проспект, Пушкин встрепенулся, увидев карету, запряжённую четверней. В ней сидели граф Иосиф Михайлович Борх и его жена, Любовь Викентьевна, как считали, дерзкая кокетка. Пушкин болезненно относился ко всему, что напоминало ему о драме. А граф Борх в анонимке, разосланной почти всем знакомым, где Пушкина именовали рогоносцем, был его "товарищем по несчастью".  Хотя какой Борх ему товарищ? Любовь Викентьевна, была кузиной Натальи Николаевны, и от жены поэт хорошо знал о том, что творится в этом семействе.

- Вот две образцовые семьи, - сказал поэт Данзасу.

- Не понимаю...

- Жена живет с кучером, муж - с форейтором! - всю желчь поэт излил на Борхов, хотя то, что он говорил, было не совсем так. - Вот есть же такой тип мужей, которые закрывают глаза на то, что делают их жёны по ночам...

Данзас понял, о чем хотел сказать его спутник. Не следовало об этом затевать опять беседу. К счастью, тут их окликнули.

- Что вы так поздно? Все хорошенькие девицы давно разъехались, - князь Голицын был весел, румян после санных катаний на островах.

- А мы не спешим, - отвечал Данзас. - Мы своё успеем наверстать, - добавил он как можно более с бесшабашным видом и при этом подбросил на ладони пулю.

Но ни Голицын, ни сидящий рядом с ним Головин не придали значения этим словам и жесту Данзаса.

Пушкин сидел молча, кутался в шубу. Только и махнул рукой:

- Прощайте!

Сильный ветер отнёс его восклицание в сторону, никто не расслышал его слов.

Поэт хорошо запомнил давнее предсказание гадалки - немки Кирхгоф. И всё уже предречённое ему исполнилось: и деньги с запиской - от Корсакова - в тот же вечер по возвращении домой он неожиданно получил, - ещё лицейский долг; и  «интересное предложение» -  от Орлова – о военной службе; и две ссылки – на юг и север – были; и женитьба на красавице, на которой жениться не следовало, по словам гадалки. И славу он себе снискал огромную на поприще литературы. Осталась не сбывшейся самая зловещая часть предсказания - гибель от белого человека, или белой лошади, или белой головы.  Пушкин не считал, что Дантес - это и есть тот фатальный для него тип. Но на всякий случай попытался обмануть судьбу, ведь он был пристрастно суеверен.  Своё скверное письмо он послал старшему Геккерну, брюнету, а не блондинистому Дантесу. Но названный сын решил вступиться за названного отца. И не зря: Дантес знал старинные секреты стрельбы, ведь от прадеда, который был оружейным заводчиком, в его настоящей семье осталась не только память…

Впереди, уже почти возле намеченного места, Пушкин различил розвальни, запряжённые  белой лошадью. Соперники прибыли почти одновременно. Дантес был облачён в кавалергардскую, белую, форму...

И здесь фатум уничтожал последний шанс на отмену трагедии.
Екатерина Мосина




ОТ СОСТАВИТЕЛЯ:

В Воронеже работает клуб «Друзья Пушкина». В апреле 2006 года ему исполнилось 10 лет. Этот сборник сначала был запланирован к юбилею клуба. Но не нашлось среди участников клуба столько авторов, чтобы можно было составить весь альманах из их работ. Да и саму идею такого сборника любители Пушкина встретили вяло и почти равнодушно. Тогда составитель обратилась к участникам университетского Дня поэзии, который ежегодно проходит в ВГУ. Один из организаторов этого праздника декан филологического факультета ВГУ Виктор Михайлович Акаткин предоставил часть материалов. Название «Пушкинский КЛЮЧ», можно расшифровать как пушкинский Клуб Любителей Чтения.

В качестве иллюстраций использованы работы воронежского художника Александра Пенкина,  любезно предоставленные им составителю. Из своего личного архива составитель использовала работы известного в Казахстане художника Альберта Гурьева, выполнившего прекрасные иллюстрации к «Сказкам» Александра Сергеевича Пушкина. (Книга издана в 1984 году в Алма-Ате в издательстве «Жазушы», редактор  Е. Мосина).

Если говорить об авторах стихотворений, вошедших в альманах, то большая часть из них люди разных профессий и не являются членами союза писателей.  Но разве это так важно? Тропа народная к поэту не заросла,  и эта книга  - ещё одно тому подтверждение.

Что касается материалов составителя, то дуэльная тема здесь разрабатывается уже в течение многих лет, поэтому  частичное включение в альманах результатов этих изысканий вполне логично. Причиной дуэли принято считать поведение жены поэта, которая вела себя неосмотрительно с Жоржем Дантесом. Но никто из исследователей не ставил себя на место Натальи Николаевны, матери четверых детей, которая вряд ли желала этой дуэли. Какая женщина примет равнодушно известие о том, что она послужила поводом к дуэли? Торжество здесь вряд ли уместно. И невозможно представить, чтобы жена поэта желала дуэли и хладнокровно ждала её развязки. Почти единодушным является мнение, что встреча поэта перед дуэлью на Дворцовой набережной со своей женой была случайной; он, якобы, даже не заметил её. И многие считают, что эта женщина легкомысленно предавалась развлечениям в тот роковой день, и ехала то ли с праздника, то ли с катаний на Островах. При этом в оправдание жены поэта существует предположение, что она, якобы, о дуэли ничего не знала. Внешне вполне пристойная версия, по мнению автора рассказа «Последний шанс» была глубоко драматична по сути.  Главной мыслью исследования Е. Мосиной остаётся идея, которую до сих пор никто не озвучивал в биографии поэта. Это - стремление Натальи Николаевны предотвратить дуэль, её попытка отговорить Дантеса от роковой поездки на Чёрную речку (При этом речь идёт только о самом факте попытки, который и доказывает исследовательница, и понятно, что встреча жены поэта с Дантесом перед дуэлью – это уже предположение, художественный вымысел). В данном случае попытка – это действие во имя спасения.  И Наталья Николаевна, не смотря на дуэльный кодекс, эту попытку предприняла… Это сенсационное заявление - не беспочвенная фантазия, оно зиждется исключительно на материалах авторитетных исследователей и свидетельствах современников. Автор работает над отдельной статьёй для более подготовленной аудитории, где  каждое утверждение подкрепляется ссылками на источники и даётся множество цитат, говорящих в пользу столь необычной версии. Но в альманах включено только её художественное изложение – рассказ «Последний шанс».

Ещё никто не пытался в отдельном издании соединить, казалось бы, несоединимые вещи - смерть и  рождение: дату гибели поэта с датой рождения его жены, ставшей причиной этой гибели. Хотя о Наталье Николаевне написано и издано немало книг, вряд ли  кто особо отмечал память женщины, долго жившей и умершей после случившегося под  чужой для Пушкиных фамилией. Но умирал поэт на руках своей жены - Натальи Николаевны Пушкиной. «Ты ни в чём не виновата», - сказал поэт. Так отчего нельзя безоговорочно уважать эти слова Александра Сергеевича? Тем самым мы лишний раз выказываем к нему почтение и долгую память. Альманах является памятным изданием в честь семьи Пушкиных: мужа и жены, чему и даты поспособствовали. В этом - уникальность нашего издания.

Остаётся добавить, что альманах составитель издаёт на личные средства, и выражает большую благодарность всем участникам, которые предоставили свои материалы безвозмездно.


Содержание

Вместо предисловия. Этюд о поэте……………………….………………3
Инна Чернышова.   Пушкин……………………………………………….
Владимир Шуваев. Погасшая свеча................
Юлия Стародубцева. Ко дню памяти Пушкина………………………….
Андрей  Окуневский. Посвящение  А.С. Пушкину………………………
Вадим Цокуренко. Акварель……………………………………………………
Валентина Михайлова. Натали……………………………………………
Алексей Шаповалов. Песня о Натали.……………………………………
Екатерина Мосина. На Дворцовой набережной………………………….
                Дуэль…………………………………………………..
Виктор Панкратов. Поединок………………………………………………
Анатолий  Кобзев. Пушкин…………………………………………………
Анатолий  Бабушкин.  Пушкинское  "я"……………………………………
Надежда Семернина. Письмо Пушкину…………………………………….
Галина Гончарова. Татьяна………………………………………………….
Ольга Сысуева. Плач  Татьяны……………………………………………..
Виктор Мацаев. Уха для поэта……………………………………………..
Зинаида Терских. Миниатюры о Пушкине………………………………..
Виктор Лобачев.  «Не только в книгах муж ученый…»…………………
Алексей Плотников.  «О,  Пушкин!  Шутки  злого  света…»…………….
Светлана Ганжа. "На века с планетой породниться..."
                "Осенний стих мой...."
Борис Губин. «Твой профиль с давних пор знаком…»……………………….
Лидия Надточиева. Пушкину………………………………………………
Раиса Дерикот. Михайловское………………………………………………
Людмила Иванова. «Михайловское снова вижу…»………………………
Аркадий  Пресман. Захарово………………………………………………..
Екатерина Мосина. Воспоминания о детстве…………………………….
Иранбек Оразбаев. «Пушкин - дуэль… Дантес - кровь…»……………….
Галина Умывакина. «Как славно задурить…»…………………………..
Владимир Шуваев. Пушкинский ветер..................
Вместо эпилога.  Последний шанс.Рассказ……………               
От составителя……………………………………………………………….

Иллюстрации: на первой сторонке обложки – эмблема издательства «Река Времени» художника Алексея Попова-Магаданского; на обороте авантитула – рисунок Альберта Гурьева; на четвёртой сторонке обложки – рисунок Алины Мосиной «Объектив».


Литературно-художественное издание


Пушкинский ключ
Альманах
«Река Времени» - «День поэзии-2007»
Специальный выпуск

Редактор Е.И. Мосина
Компьютерная верстка А.В. Мосина
Тираж 300 экз.
Заказ…
Издательство «Река Времени»: 394000, Воронеж, пр. Революции, 25, а/я 104.
Т. 8 (4732) 72-18-05.
Типография ЗАО «ТЭФА», Воронеж, ул. Минская, 16