Глава 15. И снова выходной

   Просыпаться Тимке совсем не хотелось. Когда он всё-таки разлепил веки, то оказалось, что за окном уже ясный день. В доме царила подозрительная тишина.
  – Эй, Бранди! – крикнул мальчик на всякий случай. Никто, разумеется, не отозвался. Ни Лунария, ни его неугомонной дочери дома давно не было. Они великодушно решили дать выспаться своему драгоценному гостю.
   Мальчик взял простынку для вытирания и направился к прудику. Выкупался, оделся, вернулся в дом. На столе обнаружил тарелку с булочками и кувшин персикового сока. Поел.
  «Что-то тихо вокруг, – подумал он, опять выходя в сад, – забыли про меня все, что ли?»
   И только он так подумал, как на тропинку из цветущих кустов выскочила Брандушка.
   – Ты проспал почти целый день! – радостно затараторила она. – Но не огорчайся! Тебе очень понадобятся силы! Папка такое тебе расскажет…
   Тимка с удивлением почувствовал, как его рот сам собой растягивается в довольной улыбке: «Вот ведь какая штука! Когда эта девчонка мельтешит перед глазами и чуть что впадает в истерику, так и хочется стукнуть её чем-нибудь… А нет её и, сразу, будто солнце выключили… Темно и холодно».
   – Ну, что стоишь? Побежали к папке! – и Брандушка опять упорхнула в кусты.
   Мальчик послушно последовал за ней. В этой части сада ему ещё не приходилось бывать.  Едва заметная тропинка в траве привела его к каменной беседке.
   «Красота-то какая! – восхитился Курочкин. – Словно кусочек голубого дворца!»
   И правда, беседка, выточенная из цельного куска голубой глыбы, была чудо как хороша. Крышу подпирали шесть столбиков, которые при ближайшем рассмотрении оказались изящными дельфинчиками. Дельфины упирались хвостами в морские волны – стены беседки, и держали на головах кусок неба – изрезанную кружевными облаками крышу.
  – Эта беседка – свадебный подарок папы моей маме, – сказала девочка. – Я рассказывала тебе про неё немножко…
   Лунарий тихо сидел внутри на каменной скамеечке. Заметив детей, он улыбнулся, согнав с лица печаль.
   – Идите сюда, – приветливо позвал он детей, – надо поговорить.
Дети вошли внутрь голубого чуда.
   – Я позвал вас сюда, потомучто это место особенное, – заговорил Лунарий. – Здесь живёт наша с Рутой Любовь. И эта Любовь охраняет нас. Кошмары до сих пор не пронюхали про беседку… Сказанное здесь слово ещё ни разу не стало достоянием чужих ушей. Я очень надеюсь, что и не станет. Человек, который создал этот каменный шедевр, сгинул в Синих горах. Это был мой друг. Мой лучший друг. И лучший мастер на свете, – лицо Лунария снова омрачилось. – Куфея думает, что никто не знает её секрета. Она ошибается! Друг мой Стефиус успел рассказать мне, где прячет Куфея то, что ценит превыше всего на свете! Смотри!
   Тут Лунарий неожиданно присел и указал на внутреннюю часть стены. Тимка присмотрелся и увидел, что её украшает тонкий рисунок: дельфины, посчитать которых, казалось, просто невозможно, резвились в голубом просторе.
   Отец Брандушки протянул вперёд руку и решительно надавил пальцем на голову одного из морских животных. Раздался едва слышный щелчок и из стены плавно выехал узкий потайной ящичек.
   «Куфея прячет у Лунария то, что ценит превыше всего на свете?!» – поразился Тимка, как зачарованный уставившись в синюю глубину ящичка.
Однако его постигло мгновенное разочарование. Ящичек оказался совершенно пуст!
   «Какой же я осёл! – тут же отругал себя Тимофей. – Как может Куфея, которая даже не знает ничего о существовании беседки, тут что-то прятать!»
   – Разумеется, здесь ничего нет, – отвечая мыслям притихшего мальчишки, ответил Лунарий. – Ключ от своей страны она хранит во дворце. А то, что ты видишь перед собой – ключ к её тайне!
   – Папочка, откуда ты узнал? – прямо-таки возопила Брандушка. – И почему до сих пор мне ничегошеньки не говорил?!
   – Теперь мне кажется, что я знал это давным-давно… Но не придавал сказанным Стефиусом словам должного значения. Странно… Вероятно, я совсем не такой умный, как многие считают. Сегодня утром меня словно озарило! Я сидел здесь, вот на этом самом месте, – тут мужчина опять присел на каменную скамью, – и вспоминал твою маму… И тут ясно услышал слова Стефиуса. Будто он рядом стоял: «Друг, не буду отвлекать тебя от приятных мыслей о твоей невесте, но в этом подарке для неё есть одна маленькая хитрость… Я хочу, чтобы ты знал о ней, как и о том, что хитрость эта известна Куфее в ином месте, и в ином воплощении. Я – хороший мастер, а не хранитель секретов кареглазых дамочек… Сдаётся мне, что Куфея спит и видит, как упрятать меня в Синие горы». Я, конечно, стал убеждать Стефиуса, что ему ничего не грозит. Что такими мастерами как он, не разбрасываются… Но тот перевёл разговор на мою свадьбу, и я тут же всё забыл. До сегодняшнего дня я даже не вспоминал о разговоре двадцатилетней давности!
   Лунарий умолк, грустно поникнув головой.
   – Папа, какая хитрость? – зверским шёпотом произнесла Брандушка, мигом вернув отца из мира воспоминаний в сегодняшний день.
   – Потайной ящичек, я полагаю. Вероятно, подобный ему, Стефиус создал для Куфеи. И там она держит ключ от волшебного мира. Тим от фей найдёт ящик, откроет и возьмёт ключ.
   – Здорово! – воскликнула девочка.
   – И главное, просто, – поддакнул Тимка. – Ну, там, сотня котов, постоянно ошивающаяся во дворце, не в счёт, конечно…
   – Ты справишься! – не обращая внимания на явный сарказм, прозвучавший в голосе мальчика, вдохновенно заявила Брандушка. – Если не ты, то кто?
   – Действительно, – пробурчал тот.
   Близился вечер. Рамулейцы снова потянулись к морю. Вчерашнее страшное событие сегодня уже не казалось таким страшным. Жизнь продолжалась, а последний выходной в этом месяце заканчивался…
   Брандушка сообщила Тимке, что они тоже пойдут на пляж, но совсем не туда, куда обычно ходит народ. Мальчик обрадовался.
   Добирались до уединённого местечка долго, а когда пришли, Тимофей понял, почему сюда не ходят люди. Если на вчерашнем пляже босые пятки утопали в мягком жёлтом песке, то здесь об этой роскоши не могло быть и речи. Повсюду лежали голубые глыбины, а между ними, уже обточенные трудолюбивыми волнами, округлые горячие камушки. За день они так раскалились, что дети едва ступив на них босыми ногами, ошпаренными зайцами поскакали к сверкающему в лучах солнца морю. Уже стоя по щиколотку в воде, они скинули одежду и нырнули в тёплую солёную воду.
   Брандушка завизжала от восторга. Тимке тоже захотелось что-нибудь крикнуть. Но у него просто перехватило дыхание. Волны обняли лёгкое мальчишеское тело так ласково, так бережно, словно руки матери.
   «Пожалуй, я понимаю, почему рамулейцы считают себя потомками дельфинов», – мечтательно думал Курочкин, медленно дрейфуя на спине в этих могучих тёплых объятиях. Брандушка поднырнула под мальчика и ущипнула его за ногу. От неожиданности тот едва не ушёл под воду. Он погнался за нахалкой, но куда там… Девчонка была юркой как угорь и такой же быстрой. Спустя некоторое время дети устали от водных забав и выползли на берег. Горячие камни приятно согрели остывшие тела. Солнце стало клониться к горизонту.
   – Сейчас бы на дельфинов посмотреть… – размечтался Тимофей.
   – А ты не видел их?
   – Где? Я море второй раз в жизни вижу!
   – Да они рядом с нами всё время плавали! Только не хотели нам мешать и потому не показывались сильно. Вон они, смотри!
Мальчик внимательно посмотрел вдаль и, действительно, разглядел в волнах серые быстрые плавники.
   Брандушка помахала им рукой. Тут же два блестящих снаряда выскочили из воды и, описав красивую дугу, снова вернулись в родную стихию.
   – Когда-нибудь я обязательно научусь с ними разговаривать, – твёрдо заявила девочка. – И узнаю, что они рассказали моей маме.
   Обсохнув, дети оделись и пошли домой. Когда они закрыли за собой дверь, было уже совсем темно, и Лунарий снова начал волноваться.
    – Что вы так припозднились? – строгим голосом спросил он. – Я уже всех Кошмаров в небе пересчитал. Всё выглядывал: не несут ли в Синие горы двух непутёвых дитяток.
Второй выходной в Рамулее закончился.