Роковые яйца

                РОКОВЫЕ  ЯЙЦА
(С  одноимённой повестью  М. Булгакова у предлагаемых мемуаров общее только  название).
               
     Как-то приезжала к нам  в Новороссийск из Петербурга  родственница Ира с детьми. Во время проводов её в С.Петербург чаепитничали на кухне и вспоминали различные курьезные случаи из прошлой жизни. «Закваской» послужило то, что Ира везла с собой много вещей, так, что они не все поместились в багажник «Волги». И вот все стали вспоминать, сколько и как нам приходилось возить в Советское время.  Тогда ведь в соответствии со знаменитой фразой из многочисленных анекдотов: весь дифцит (так!)  по воле Госплана концентрировали в Москве и в центральных городах, а оттуда уже  предприимчивое население, по мере возможности, развозило по провинциям. Впрочем, даже и в Москве или в Ленинграде не так уж легко было купить что-нибудь дефицитное. За всем стояли в очередях, и, становясь в очередь, обычно спрашивали: «что дают?» или «что выбросили?».
   
 Прогуливается американец  по московской улице, видит народ толпится. Спрашивает:
- Что это?
- Обувь выбросили.
- У нас такое тоже выбрасывают.
 
 «Выброшенное» обычно продавали на уличных лотках, а «давали» в крупных универмагах в определённо отведенных для этого местах. Так, например, в ленинградском Пассаже для этого было выделено место на первом этаже в конце центрального прохода. Народ  из компетентных источников ещё с вечера узнавал, что завезли и что будут «давать». За несколько часов до открытия люди толпились у центрального входа универмага, и ко времени открытия скапливалась огромная толпа. Так появился новый термин «врываться». Обычный вопрос в то время: «Ты куда завтра пойдёшь врываться в Пассаж или в ДЛТ?» или «Ты пойдёшь врываться за обувью?». Так вот – эта огромная толпа в час открытия врывается в универмаг через двери, расположенные со стороны Невского проспекта, а «дифцитный» ларёк находится в конце прохода со стороны улицы Ракова. Надо пробежать примерно 50 – 60 метров в хорошем темпе, чтобы не оказаться в конце очереди. Мне тоже иногда приходилось врываться. Тут мне очень пригодились мои спринтерские способности (лучшее время в 100-метровке 10,9 сек.) – человек 50, ранее ворвавшихся, я с успехом оставлял позади. Так я достал (это производное от «дают») для своих жены и дочери сапоги и норковый мех, а для себя – костюм.
     Мои спринтерские способности проявились ещё во время учения в школе в 7 – 8 классах. Моим соперником был дружок Миша Мягков – прообраз «нового русского».  Он  приобретал старые ржавые велосипеды;  в какой-то мастерской их покрывали лаком и надписывали: DIAMANT. Затем их Миша продавал с  выгодой  для себя. Однажды он пригласил  меня  вступить в своё ОАО. Я внёс 100 руб. Деньги он через некоторое время мне возвратил, но без прибыли. Вот так шло тогда первоначальное накопление.  Миша Мягков вспоминается и по другому поводу – он со своим братом Вадимом двойняшкой практиковали ходить на свидание друг вместо друга, когда очередная девушка кому - нибудь надоедала. Несколько лет я с Мишей не встречался – после 8-го класса я учился в вечерней школе и работал, а Миша оканчивал школу в нашем классе в дневной школе. Затем я поступил учиться в ЛПИ, а Миша – в заочное отделение холодильного института. Здесь я ему очень пригодился, сдавая за него экзамены на первом и втором курсах. При  сдаче экзамена по сопромату чуть не погорел: слишком хорошо  для заочника знал предмет. Принимающий экзамен спросил, по какому материалу я готовился. Я сказал, что по рукописным лекциям товарища из ЛПИ. Нам там читал собственный (не книжный) курс сопромата Соляник-Красса. Поставил мне, т.е. Мишке, экзаменатор 5, а на следующий день у себя в ЛПИ заработал только четвёрку. 
      
     Но возвратимся к нашим баранам. Во  время учения в ЛПИ  Ира (моя жена) на каникулы возила из Ленинграда в Запорожье неподъёмные  чемоданы с сахаром и крупами, за которыми приходилось стоять в разных очередях часами, т.к. их «давали» по 1 кг  в руки. Еще раньше сразу после войны мамуся Таня (моя тёща) из того же Ленинграда привозила в Каменск-Уральский (где они жили во время войны и вплоть до 1950г. – год поступления Иры в институт) макароны, которые были тогда необыкновенным лакомством.
. Во время поездок в центр сотрудники и родственники  командированных «награждали» последних многочисленными заказами. Недавно во время сборов при переезде из Запорожья в Новороссийск в старой записной книжке откопал список заказов, полученных от сотрудников при  командировании меня в Москву. Вот этот не полный список:
- Кисе -  шубу, 
- Лиле - для дочки плавки.
- Наде – конфеты.
-  Смолякову – подгардинники из магазина на Колхозной площади.
- Потапов - связаться с его родителями и привезти от них посылку в Запорожье.
-  Нонне Михайловне - губную помаду морковного цвета.
-Людмиле Ивановне - губную помаду свекольного цвета.
- Нам - колбасу, конфеты, икру, цитрусовывые и все, что будут давать.
- Всем сотрудницам - подарки  к 8 марты (на 18 персон).
      Как-то вез из Москвы только-что появившийся стиральный порошок «Новость». Пакет в рюкзаке прорвался, и порошок смешался с рисом.   Несколько часов отмывали рис от порошка – так и не отмыли, все время шла пена.
     В центр в основном возили и пересылали фрукты своим родственникам и родственникам друзей и знакомых. Когда дочь училась в ЛПИ  во время возвращения с каникул зубной врач (женщина), у которой Нина лечила зубы, передавала своему отцу в Калинин (ныне Тверь) полные мешки груш. Поезд там стоял всего 2 мин. И Нина очень волновалась, что не успеет передать.
     В одну из командировок в Москву  я вез в виде передач 19 посылок и тюков, в т. ч. пару коробок необыкновенно вкусных помидор  (в «раньшее время» не только помидоры, но и другие продукты были вкуснее, молодёжь уважала старших, да, и рыба в реках водилась) для своих родственников. Эти помидоры мы собрали-заработали накануне во время высадки  очередного десанта-помощи сотрудников нашей лаборатории на поля подшефного колхоза.   
Мой двоюродный брат, который встречал меня с помидорами,  говорил, что у моего вагона собралась пол-Москвы.
     Широко использовали вплоть до настоящего времени передачи с проводниками.
     Как-то к нам в Запорожье приезжала в гости из Ленинграда моя родная тетя Женя (впоследствии она с дочкой переехала в Израиль). Это было начало осени – время изобилия фруктов и овощей. Тетя везла с собой около 10 различных клунок.
      Поезд - проходящий Севастополь-Ленинград; стоянка 15 мин. У всех, кто ехал из Запорожья билеты в один плацкартный вагон (54 места). «Умные» железнодорожники резервировали этот вагон для Запорожцев и, поэтому, билеты из Крыма продавали только до Запорожья. И вот по прибытию поезда из него выходят сначала «крымчане», естественно тоже с многочисленными вещами: надо же привести из Крыма и виноград, и массандровские вина да мало ли еще чего. А потом начался буквальный штурм вагона,  как показывают в фильмах о Гражданской войне. Место у тети было в конце вагона. Моя жена сторожила вещи на перроне, а я за 2 приема грузил т. Женю. Первый заход где-то в середине отъезжающих. Представьте себе, как я выбирался навстречу потоку за остальными вещами, которые занес тете перед самым отходом поезда. Я с трудом пробираюсь к выходу, а в коридоре напротив купе проводников загораживают проход огромные картонные коробки. А поезд уже тронулся. Выход один: шагаю по этим коробкам, крышки прогибаются, в коробках что-то трещит и скрипит. Сзади душераздирающий крик: ЯЙЦА…и дикий мат. Соскакиваю на ходу из вагона, а за мной гонится какой-то верзила, предварительно сдернув стоп-кран. Жена ничего не поймет. Я ей шепчу, чтобы ко мне не приближалась и стояла на месте, а сам со скоростью 10 сек на 100 м, убегаю от верзилы по перрону и через пути подальше от поезда. Вдали от поезда я дождался его отправления, нашел жену, и мы благополучно отправились домой.
     Моя тетя Женя очень умная и сообразительная женщина. Она сразу догадалась, кто виновник скандала и никому не призналась в вагоне, что это ее провожал беспощадный давитель яиц. 

     Хочу дополнить воспоминания о дефиците  другого вида: товарах для промышленных предприятий и колхозов. Здесь также наблюдался недостаток, как будет следовать из нижеописанного, явно искусственный. Страна вышла, например, на первое место по производству стали, а её также не хватало. Тоже можно сказать о других материалах и промышленных изделиях. Кому будет скучно и не интересно может дальнейшее не читать, но я попытаюсь объяснить, как же образовывался этот пресловутый дефицит. Представьте себе, что ваше предприятие производит тракторы. В соответствие с производительностью вашего оборудования предстоит выпустить п-е количество машин. Вы подсчитываете, сколько для этого потребуется материалов, в том числе – стали. И заказываете всё это на наиболее близко расположенных от вас предприятиях. Это было бы справедливо при нормально-логической экономике, но не при плановой (т.е. при социализме). При социализме схема была такой: годовые заявки задолго до нового года направлялись в различные главки Госплана – главметаллосбыт, главрезиносбыт, главдерьмосбыт и т.п.  Здесь заявки суммировали, выделяли для каждого завода фонды и прикрепляли к определённым поставщикам. Зачастую завод, расположенный на Урале, получал металл от украинских металлургических заводов, а украинские машиностроители – с Урала. Издавна повелось, что каждому заводу выделяли фондов меньше, чем он заказывал, поэтому последний заказывал намного больше, чем ему было необходимо. В сумме заказывалось больше, чем производилось. Вот вам первый источник дефицита. Не так то легко было по различным причинам получить заказанную продукцию на прикреплённом заводе. Поэтому широко практиковалась система толкачества. Толкачи – это, как правило, работники отделов снабжения, добивавшиеся необходимых материалов и оборудования. Их командировывали на заводы поставщики, снабжая предварительно разного вида подарками для, как говорили, представительства. В то время самыми «уважаемыми» людьми были работники отделов сбыта, для них и предназначались подарки. Их же водили в рестораны с богатым угощением. Как-то во время одной из командировок я оказался в ленинградской гостинице в одном номере с двумя толкачами, приехавшими выбивать какие-то станки. Один жаловался другому: - «Я им привёз несколько бутылок хорошего вина, а они меня высмеяли – нам, говорят, с Урала ондатровые шапки привозят». После крушения развитого социализм, и вместе с ним – плановой экономики, самыми уважаемыми стали уже работники отделов снабжения.
     Где же брали средства на представительство? У нас на заводе, например, был для этого создан специальный фонд из наличных денег. Пополнялся он так: надёжным людям выписывали липовые премии, которые они за вычетом подоходного налога передавали в представительский фонд. Я тоже иногда получал такие премии. Их было выгодно получать, т.к. они входили в средний заработок, что влияло на размер пенсии и отпускных.
     Многие наиболее удачливые, а вернее, пробивные толкачи помимо необходимо количества металла, например, добывали ещё про запас; в результате этого же другим не доставалось – вот ещё одна причина образования дефицита. Для хранения всего добытого необходимо было иметь дополнительные площади. У нас, например, на заводе, оборудование под запас хранили в двух огромных складах таких размерах, что там бы поместился современный авиалайнер на 500 мест. В институте УкрНИИспецсталь создали такой запас металлографических фотопластинок, что их хватит до полной и окончательной победы социализма на СНГовском пространстве. Наша ЦЗЛ постоянно побиралась в этом институте, выпрашивая пластинки. По долгу службы мне часто приходилось бывать в командировках на различных машиностроительных заводах по вопросу качества поставляемого нашим заводом металлопроката, короче – по рекламациям на поставляемую нашим заводом продукцию. На некоторых заводах был такой большой переизбыток металла, что зачастую невозможно было отыскать забракованную партию. На ЗИЛе, например, огромные запасы металла складывали под открытым небом вдоль железнодорожных путей в кучи высотой до верха вагонов. При таких условиях хранения металл ржавел, прутки теряли свою первоначальную форму. Поэтому потребителю приходилось отказываться от претензии. Нашим вынужденным союзником на таких заводах был их отдел снабжения – они с трудом добыли металл, а его бракуют. Конечно, по закону мы были обязаны в течение короткого срока возместить металл вместо забракованного. Но улита едет, а когда это будет. Поэтому по обоюдному согласию потребитель снимал претензию; в акте писали, что данная партия заслана по ошибке; в этом случае наш завод немедленно заменял забракованный металл более качественным. Такое решение было очень выгодно для нашего завода, т.к. это уже не считалось рекламацией. Снижение количества рекламаций наравне с выполнение плана было одним из важнейших показателей работы завода.
    По моему мнению, созданные на предприятиях в период развитого социализма огромные запасы материальных ценностей были одной из причин резкого упада экономики в начальный период становления рыночных отношений: предприятия тянули существования за счёт запасов, обменивались с соседями  избытками.