Черная дойка

      К вечерней дойке никто из доярок на ферму не явился. Так уж вышло. Одна, бедовая разведенка, круто загулялась на свадьбе у подруги. Вторая слегла с радикулитом. А третья, подменная, на которую в случае чего была вся надежда, уехала в город за школьной формой для ребятишек. На носу первое сентября – не голыми же им в школу идти!
Утром коровы снова остались недоеными. Хоть кричи караул! И тогда директор совхоза решился на отчаянный шаг. Снял трубку и сделал один звонок.
 
     Спустя всего пару часов к ферме подкатили два милицейских «уазика» ярко-желтого окраса. Мода, что ли, была такая у милиции в ту пору – на канареечные цвета автомобилей? Через зарешеченное окошко на волю испуганно выглядывали узники, один другого страшнее. Бомжи, пропойцы, драчуны… Понятно, что в милиции их не считали за людей и по команде начальника просто зашвырнули в автозаки. Никто и словом не обмолвился, куда и, главное, зачем их везут.

      Бог миловал, сам не видел ту черную дойку. Однако люди рассказывали. Буренки, и без того не избалованные лаской, при появлении жутковатого вида «спецконтингента» буквально обезумели. Брыкались не хуже коней, рвали с мясом железные цепи. Поначалу привезенные «гости» боялись к ним подходить – жались к своим автозакам. Но последовала грозная команда… И все же с грехом и матами пополам коров выдоили. Так что цель операции была достигнута. Благодаря арестантам из райцентра совхоз уберег свое дойное стадо от поголовного мастита. Кто не знает, болезнь такая коровьего вымени, не излечив которую, корову надо пускать под нож.
 
     Вечером довольный начальник райотдела принимал благодарственный рапорт из подшефного совхоза. Это он по звонку директора приказал открыть камеру предварительного заключения с выездом пятнадцатисуточников на ферму. «Ладно, сочтемся! - по-свойски гудел в трубку милицейский чин.- Думаешь, я тебе просто так удружил? Запомни, я тебе больше, чем брат, сват и кум, вместе взятые. Не забыл, я - уполномоченный райкома в твоем совхозе. Не больно-то хочется на ковер к первому из-за твоих прогульщиц...»
 
     К тому времени перед глазами у меня прошло много знаков неблагополучия села. Но ферма в оцеплении ярко-желтых канареечных автозаков?! Почему-то вспомнились пресловутые «черные вороны». Пусть я был молод, совсем еще зеленый собкор областной газеты. И по этой причине склонен к некоторой экзальтации. Допускаю, что у тех, кто регулярно насылал на деревню порчу под видом то специализации, то концентрации, то агропромышленной интеграции и прочую кабинетную заумь - одна опустошительнее другой! - сохранились совсем другие символы тех реформ.

     Что до меня, то я понял тогда одну простую вещь: сельское хозяйство еще долго будет оставаться у нас кандальным. В буквальном смысле этого слова. А мы еще пытались смешить людей в газетах своими россказнями. Но ведь и сами истово ждали от села обещанного вождями изобилия...