Жозефина...

 Собираясь к нему на встречу,она не надела свое любимое прозрачное платье, потому что была без белья, надо было все успеть, - между его совещаниями и советами. Но не успела.
Скучая за богатой ширмой и не прислушиваясь к разговорам, она, однако,уловила,что промежуток между советами отменяется. Она слышала, как его голос становится все более хриплым, как в речи появлялись заминки и боялась, что у него начнется приступ, ведь он
всегда мало спал, плохо ел, оживлялся только при виде новых женских лиц ( со временем
она даже перестала ревновать,а,напротив, беспокоилась, когда он оставался бузучастным к
какой-нибудь приятной даме: не болен ли?). Она изнервничалась, пока ждала его лишний час. Когда он злился, в первые минуты, ее это всегда возбуждало, что выражалось в истечении из нее влаги(иногда он ее пил,- эти драгоценные капли и говорил, что когда-то он уже пил такую же водичку с тонким особым запахом из минерального источника), но сейчас его злость набирала обороты, переходя в крещендо, из нее вытекли эти капли,
но волнение нарастало, но желание страсти сменилось волнением за него: вдруг снова приступ, этот ужасный приступ...Она встала и начала метаться за ширмой и тут вошел он.
Она рванула платье:скорее снять, больше ждать она не могла, ткань на груди была мокрой, - что это, откуда? Из ее сосков текло молоко, - но намного жиже и прозрачней, с голубовато-перламутровым оттенком, сладкое на вкус. И он повалил ее на софу, впился губами в сосок, - сначала в левый и, захлебываясь, стал жадно сосать. Ей было больно от его зубов, но эта боль заставила ее желать его еще больше, еще острее, она помогла ему войти и он,войдя, впился в ее второй сосок и его глоток был таким большим,что она почувствовала, как он опустошил ее грудь и одновременно наполнил ее собой.