Ведьма Зеленой Дубравы

1.

Он лежал с раздробленным позвоночником, тяжело умирая. Рыцарь. Король страны Фальси – в своей резиденции – столице Лугра.
Приспущены флаги, приглушенный свет. Все замерло в грустном ожидании.
Две экзальтированные женщины покончили с собой, лишь бы король выздоровел. Скорее всего, знатных дам, скинули с высокой зубчатой башни. В пропасть возле северных ворот. Их крики долго еще отзывались в сердцах придворных.

Ульрих Коннор – нескладный мужчина. Только по настоянию отца надел доспехи. В битвах не участвовал. Для этого он был слишком умен, слишком поэтичен в этой суровой стране, требующей постоянно держать меч наготове, саблю наголо.
Черные волосы слиплись. Немочь выворачивала организм, отнимая последние капли жизни. Тонкие губы короля побелели. Ульрих не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
И все же придворные близкие не отпускали его. По законам Фальси нельзя избирать иного рыцаря, пока не выйдет срок его правления – пятнадцать лунных лет. Ни заместителя, ни наследника, ни оруженосца или достойного рыцаря.
Им бы отменить турнир «Дамы сердца», где пятеро достойнейших мужа бросают вызов королю, но так вышло, что в этот раз выбрали короля – рыцаря – мыслителя, а не бойца – воина.
«Дамы сердца» не было найдено, а король был при смерти. Серебряная луна освещала худощавую фигуру короля, искривлено – лежащую в перинах, искрилась на нездоровой испарине. Светило временами заглядывало во впалые глазницы. Серые глаза были закрыты.
-- Не жилец, - шептались по углам замка.


Собрались рыцари Первого Круга – самые опытные, отважные, закаленные в боях.
-- Что надумаем? Как выйдем из тупика?
Рыцари до захода серебряной луны обсуждали, как лучше поступить. И не пришли ни к какому решению.
Собрание нарушил приход рыцаря Оливера:
-- Поймана ведьма Зеленой Дубравы.
-- Новость хорошая, но, что она нам даст?
-- Заставить ворожею вылечить короля!
-- Или умрет! – поддержали идею несколько молодых рыцарей.

Ходила молва, что ведьма Зеленой Дубравы – вечно – молодая, знающая сильное колдовство.
 Кто с недобрым придет, имея тайный грех, немедленно превратиться в дерево.
 Те, кто осмеливался пойти с просьбой какой, не боясь металлической рыси, что охотилась в буреломе, загородившем путь в Дубраву после Великого Дня Ветров, просили слезно. Но не всегда она была в состоянии помочь.
Участились жалобы, что ведьма отказывает в помощи простым людям и рыцарям Третьего Круга ( бывшим оруженосцам и другим мужам из обедневших семей ) ставшими рыцарями и давшим обет служить и защищать:
-- Заколдовывает мечи, и те быстро тупятся.
-- Заклинает путь и после этого невозможно найти дорогу.
-- Портятся продукты, если она взглянет искоса!
Им мало верили, но нужна была крайняя, та, кто понесла бы ответственность в этом мире за все наши промахи и ошибки. Женщина, живущая одна, в глуши, самостоятельная, не имеющая протекцию или защиту рыцаря. Что может быть возмутительнее?!

Ее чудом поймали. Накинув сети, смогли оглушить. Затем, заковав, привели для окончательных выяснений в замок короля.
Посланник рыцарей Эльго пришел в темницу:
-- Ты хочешь спасти свою шкуру и выжить?
-- А что взамен? – голос ведьмы звучал равнодушно.
Эльго не показал виду, как ему неприятна ее деловитость. Даже ведьме, как и всякой беззащитной женщине, необходимо вначале выпросить его покровительство, смиренно выслушать решение и согласиться с покорностью настоящей фальсианки.
-- Условие одно. Жизнь короля за твою, никчемную жизнь.
Ведьма согласилась.
Ее привели в темные покои короля. Ульрих лежал без сознания. Даже при заходящем свете серебряной луны было ясно, что жизнь держится на волоске, который был, натянут как тетива, грозя оборваться в любую секунду.


2.

Мы заканчивали медицинский, когда после удачно сданных курсовых, Коул предложил сгонять в глубинный космос.
-- Фигня! В гипер прыжке туда и обратно. Быстро и в кайф.
Бредовую идею подхватили и развили до обязательной программы. Бредовая – набить координаты, не зная, что встретиться во время выхода из гипера. В этом и заключалось кайфовое состояние. Адреналин зашкаливал, ты испытывал нечто…если оставался живым после этого. Вообще – то такие прыжки были запрещены.
-- Ири, чего теряешь? Все будет! Еще несколько лекций, и мы разлетимся по планетам. Когда встретимся в следующий раз? Что нам будет вспомнить?

Я улыбнулась: « Вспомнить!»
Наш набор 29-09 окрестили сумасшедшим. Пять раз расформировывали, собирали в другом составе. Но наша пятерка – Лаг, Толи, Коул, я и Надин – главные возмутители спокойствия оставались нерушимой, неизменной, скандально – талантливой. Только за талант нас и не разогнали, давая возможность балбесам доучиться и остепениться где – нибудь на окраине вселенной.

И мы рванули, испытывая перегрузки, судьбу, замирая от восторга неизвестности, предвкушая, куда на этот раз нас вынесет сэр – приключения на зад.
Выходя из гипера, наш звездолет натолкнулся на беспилотный мусоровоз. Он скидывал остатки переработки на крохотную планету Зиббон.
Это нам отрапортовал летный компьютер, не ожидая наших решительных действий или наплывов паники, каждое сидение пассажира окружила спас – капсула. И нас отфутболило подальше от взрыва.
Взрывная волна успела накрыть, придала ускорения – пинка спас – капсулам, меняя координаты. Отнесло не к проторенным гражданским трассам, а в малоизученные Запрещенные Миры.

Несколько секунд. Меня унесло в сторону ото всех, куда – то в Мглистый Пояс Минора. Портативный комп отчаянно верещал, предупреждая о запрете пересечения неизученных Миров. О том, что капсула будет подвергнута атаке Межпланетных Сил Содружества.
Тут же последовали взрывы. Спас – капсула металась испуганной рыбкой среди зубастых щук – снарядов.
Я до конца не осознавшая всей трагедии, гладила биоробота – Рыску, мою любимицу. Охранника - пса подаренного родителями на день рождения.
-- Не бойся, Рыска. Выкрутимся.
Не выкрутились. Уходили от обстрела. Спас – капсулу притянула к себе какая – то планета. Довершению ко всему, со всей дури мы в нее врезались, отказало тормозное плато.

Прошло немало времени, когда я наконец очнулась. Мое лицо вылизывала Рыска, жалобно скуля.
-- Ничего. Не бойся. Я – в порядке.
Оно так и было! К моему удивлению, не было ушибов, царапин, переломов или каких увечий. Словно, я шагнула в этот неизведанный мир, шутя.
Чего нельзя было сказать о спас – капсуле. Та уже при подлете развалилась. Части поврежденные, местами выжженные валялись на земле. Без маячка – сигнала ( искореженный валялся среди обломков )  было невозможно подать сигнал о помощи и надеяться на спасателей  было глупо. Запрещенные Миры. Никто не сунется. Договор о невмешательстве в развитие местных существ, находящихся в зачаточном состоянии на многие тысячи лет.
Шкура с Рыски сошла, остался железный остов. Кое – где оплавилась пластмасса, но в целом ее мозг – комп не пострадал.
-- Что делать будем? – постучала по загривку любимицы.
Та скульнула.
-- Понятно. Будем выживать.

Падение спас – капсулы не произвело фурора в местном значении. Никто из людей ( так называла аборигенов ) не заметил. Складывалось ощущение, что на небо никто и не смотрел. А в принципе, что рассматривать? Своего светила у них не было. Рядом с планетой вращалась планетка поменьше, отражая металлическим светом от недавно сформировавшейся звезды. Луна – в серебряной оболочке. Она придавала призрачные очертания всему живому и неживому на этой Богом забытой планете.
Светила серебряная луна сутки. Затем сутки не просветная темень в небесах. Даже звезд не видно, скрывались в мглистых облаках. Но на земле ( названия планеты не знала и называла как было удобнее, свыкаясь с неизбежным – жить здесь ) благодаря фосфору содержащемуся в местных растениях и деревьях было относительно светло.

После нескольких попыток меня убить, я прекратила пробовать слиться с местными. Оставаясь жить на месте падения, где чудесным образом все раны на мне моментально заживали, будто природа извинялась за негостеприимных хозяев планеты.
Я нашла пещеру. Обосновалась. Могла не волноваться в отношении осадков. Отдохнуть спокойно под охраной неутомимой Рыски.
Первое время сильно страдала от недостатка тепла. Соскучилась по солнцу, обычному освещению, огню. Спасала Рыска. Приносила мне мелких грызунов, отпугивала агрессивных животных. Я грелась возле теплых боков Рыски. Редкие фрукты, корешки разнообразили мой стол.

Однажды ко мне примкнула женщина. В годах. Молчаливая. Суровая. Ей не нашлось места среди соплеменников. Не смотря на ее несговорчивый характер, Лурдис осталась со мной.
Она многому меня научила: прежде всего, выжить на этой планете, среди обступивших мое обиталище зеленоватых деревьев. Язык, обычаи, рассказала о царящих нравах, законах. Много о природе, местной флоре, фауне.
Лурдис не поверила, что я – из другого мира, из другой галактики ( а понимала ли она эти слова? ).
-- И откуда я? – прикалывалась к ней.
-- Не знаю. Но ты – та, о которой гласят легенды.
Продолжаю хохотать. Рыска ( ее аборигены прозвали металлической рысью ) смотрит на меня, не понимая, что могла так развеселить хозяйку.
-- Ты, что раз и навсегда изменит наш мир, - с почтительной дрожью в голосе продолжает Лурдис.
Замолкает. Для нее это священно. Она ожесточенно отряхивает передник. Я же не угомонюсь:
-- Надеюсь, не в худшую сторону?
Лурдис творит заклинание, и внезапно у меня изо рта полезли волосы. Я, как кошка, выкашливаю пуки волос и вполголоса матерюсь.
-- Ири, это для нас важно.
Лурдес была поварихой. Но ее призвание было колдовство. Скажет слово, и тысячи зверушек напоминающих летучих мышей будут тебя неустанно атаковать. Достанут. Взмолишься:
-- Лурдис. Прости.
Бледновато – синяя кожа. Раскосые глаза. Белые, длинные, спутанные волосы. Женщина вначале объясняла, за что наложила заклятие, потом как. И только в конце отменяла его. Попутно ко всему училась и этому.

-- Это камень – «горючие слезы». До него голой рукой не дотрагивайся. Сожжешь кожу. Он не заменим для разведения огня. Положи на место костра или в печку, и ты не останешься без тепла.
-- Откуда он такой?
-- Из недр Фиби, нашей планеты. Долго остывает, лет двести. У богатых много камней заветных. У бедных - один камень на деревню.

-- Ты – колдунья, Лурдис?
-- Не знаю, о чем это ты. Просто умею договариваться с природой вещей.
-- А как это? – любопытство не порок.
-- Ты сама знаешь, - усмехнулась она.
--????
-- Пять лет я у тебя в пещере живу. Общаемся. Ты за это время не изменилась. Не постарела, волосы не поседели, ни выросли. Я не видела, чтобы ты ногти обтачивала. Болячки. Где? Тебя обходит всякая хворь.

Слова и польстили, и заставили задуматься. Это место так на меня влияет или в целом планета Фиби?
Я вела примерный календарь со времени крушения. Год. Долгий. Тяжелый. Временами беспросветный. В прямом и переносном смыслах этого слова.
Лурдис много научила и ушла безвозвратно. Сама копала ей могилу. Схоронила, оплакивая вместе со скупым дождем.
Крест из фосфорицирующей древесины. Не по обычаям Фальси. Но они же от нее отреклись. Поставила привычный для меня.

Года уносились как день. Рыска продолжала исправно меня охранять. Ей что – атомный стержень, сверхпрочный металл. Почти вечная игрушка. Люди ее боялись. Но Рыска нападала только в крайних случаях.
Я все такая же, как и в день прибытия. Вечные двадцать пять по земному. По фибианскому – перестала считать. Ни к чему это. Только самоедство.

Им удалось меня поймать ночью, когда Рыска ушла на охоту. Не смотря на удар по голове, осталась в сознании, хоть и притворилась без сознания. Дала себя заковать. Привезли в столицу Фальси.
Каменные стены темницы. Темень. Сырость. Но я видела копошащиеся силуэты грызунов по углам.
Явился рыцарь. Статный. Красивый. За время беседы не шевельнулся, не показал единым мускулом лица эмоции, не проявил чувств. Это снаружи. Внутри было иначе: сине – черное напряжение, бардовый всплеск ненависти, капли зеленого – ностальгия, воспоминания. И всеобъемлющая пустота. Он ломал не раз руки. Плохо срослась покалеченная нога.
Я это видела. Еще один дар Фиби. Обычного светила – солнца лишилась. Моя сетчатка перестроилась. Теперь обладаю, чуть ли не рентгеновским взглядом. Вижу старые раны, сегодняшние и могу предсказать развитие болезни.
За эти знания и получила статус ведьмы .А всего лишь научилась договариваться с природой, сущностью всего живого и неживого.

Меня привели к королю Ульриху Коннору. Глупцы. Эти законы главенствуют над разумом!
« Дама сердца» - выбор короля красивейшей женщины и возможность оспорить этот «приз» у короля. Отбить.
Получили труп короля. Почти труп. Вытащить его с того света будет не просто. Но иначе моя голова с плеч… Для живущей на чужой планете ( все еще чужой ), вечные двадцать пять. Может смерть станет избавленьем?

Я подошла к постели короля. От звуков кандалов он очнулся, пришел в себя.
-- Кто ты? – вопрос скорее ментальный, чем шепотом. – Смерть?
-- Нет. Очередная мучительница. Вы называете меня ведьмой Зеленой Дубравы.
-- А ты как себя зовешь?
-- Когда – то звали Ири. Теперь пленница.
-- Ну что? Как король? Выздоровеет? – рыцари Первого Круга волновались.

Обернулась. Суровые лица. Всплески волнения, окрашенные в яркие цвета. Кое – кто искренне встревожен. Кое – кто готов отдать свою жизнь за него. Есть те, кто согласен защитить меня. В целом они помогут.
-- Смогу. Но мне понадобиться помощь.
Последняя фраза растопила лед недоверия окончательно у фальсианских рыцарей:
-- Мы готовы всемерно помогать  и защищать.
-- Прежде всего, это, - я протянула закованные руки.
Один из них шагнул и освободил меня. Свободна! Не успела что – то произнести, как услышали душераздирающий вой. Рыцари молниеносно как ежи ощетинились мечами.
-- Рыска, бродяжка. Нашла меня, - обрадовалась, - лезь сюда.
Обернулась к ним:
-- Это моя охрана. Разрешите зверю находиться рядом.

Рыска бесшумно скользнула ко мне. Красные стекла видеоискателя уставились на рыцарей.
-- Мне понадобится один помощник в течении двух ближайших недель. Необходимо беспрекословное подчинение.

Это смазало картину. На минуту рыцари сомкнули ряды. Показалось, что передумали. Вышел самый опытный из них.
-- Расмус защитит тебя, - прозвучала ритуальная фраза.
-- Держите нас в курсе, - стуча доспехами, рыцари вышли.

Я давно, как зашла в опочивальню, принялась сканировать тело короля, прокачивала чуть не силком кровь, помогая сердцу, легкие качали воздух. В принципе фибианцы мало, чем отличаются от землян. Стройнее, белее. Строение глаз почти как у кошек. Видят ночью прекрасно, как ясным днем.
Приподняла Ульриха. Тот безвольно парил в воздухе. Расмус убирал подушки, перина, одеяла. Деревянные доски кровати. Осторожно уложила.
Расмус принес воды. Омыла руки. Сняла с себя все лишнее, оставшись в рубахе и юбке.
Уселась рядом на кровати с Ульрихом, поджав под себя ноги.
-- Расмус, больше говорить не смогу, в целях экономии энергии, которая потребуется королю. Буду общаться с тобой телепатически. Не бойся. Это не волшебство. Плохого ничего не сделаю.

-- Вот так, - пробно послала.
Расмус вздрогнул. Фиалковые глаза изумленно уставились на меня.
-- А я так могу? – робко спросил.
А он не промах.
-- Попробуй.
-- У меня получилось? – чуть ли не крик.
-- Тише. Получилось. Не напрягайся. Слушай дальше..

Я сидела, раскинув руки над Ульрихом, как парящая птица. Вобрала в себя его душу, выполняя за него и весь организм работу: мозга, сердца, печени, почки. Каждый капилляр, вена, нейрон, эритроциты…слушались меня. Пока его сознание, воспоминания блуждали в моем подсознании, я занялась чисткой и «строительством каркаса». Больные клетки, сгустки, тромбы были разжижены и выступали на коже короля сукровицей. Боролась с заражением.
Расмус был готов к этому. Омывал губкой тело короля. В опочивальню правителя никто не имел права входить, кроме Расмуса. Рыска за этим следила. Я каждую вибрацию в покоях отслеживала. Энергия каменных стен, дерева кровати, шерсти ковров, биение сердца Расмуса, неслышниые процессы в реакторе Рыски. Все мной учитывалось, контролировалось.

Через день построения позвоночника, я обратилась внутри себя к Ульриху. Тот с любопытством разглядывал мои воспоминания – картины прошлого, дом на Земле. Король – невысокий, худенький, черные короткие волосы. Миловиден, но суровое выражение лица, как броня, отбивало всякое желание обернуться, взглянуть на него повнимательнее.
-- Коннор, я восстановила ваш позвоночник. Почистила лифму, другие жидкости. Теперь мне надо вас вложить обратно в тело.
-- Извольте, - разрешил он.
Тонкие пальцы сжимали перо. Но это для всех секрет. Сжимать можно только рукоять меча.
-- До этого момента заглушала всю боль, что вы могли испытывать. Сейчас вы будете вновь.., - запнулась.
Объяснить несведущему о волоконцах парасимпатической системы, мелкие нюансы его внутреннего организма. Это невозможно.
-- Вы будете отращивать жилы. Заново. Это больно. Но иначе нельзя. Вы должны обрести чувствительность, как раньше. Конечно, вам помогу, иначе вы испытаете шок.
-- Значит ты не отсюда? – вопрос застиг врасплох.
-- Это сейчас неважно, - тоска по дому давно сменилась на боль, которую прячу глубоко в себе, которую Ульрих и нашел. Он же - в моей душе.
-- Скольких ты вылечила за эти годы!  Скольким помогла! И плата за это – брань, наветы, ненависть. Кандалы.
-- Король, крепитесь.

Мне не хотелось, чтобы он продолжил в моей душе копаться и завел историю о покровительстве.
Ульрих пришел впервые за эти дни в себя. Застонал. Расмус привыкший к тишине, испуганно подскочил, подбежал:
-- Ваше Величество, вы пришли в себя. Радость, какая для всех!
Король с трудом разлепил губы:
-- Пить.
Я продолжала контролировать его организм, снижая боль до более менее терпимой. Расмус осторожно напоил Ульриха через трубочку.
-- Ири, вы не хотите пить?
За время врачевания рыцарь, видя во мне самоотдачу, самосожжение во благо страны Фальси, не притворную заботу об умирающем, а теперь и вовсе воскрешении Коннора, проникся ко мне уважением. Фиалково – синие волосы убраны в косицу. Морщины чередуются со шрамами. Меч – на поясе. Верный рыцарь. Верный до конца государству и королю.

-- Расмус, что в Лугре? Как настроение в стране? Все спокойно? – Ульрих прикусил губу до крови, чтобы не застонать от адской боли, что плясала во всем организме.
-- Да, мой король. Иначе и не может быть, - Расмус вытянулся в струнку.
-- Проследите, чтобы ее накормили, - Коннор скосил глаза в мою сторону.
-- Она не ест, как только начала лекарство. Изредка пою водой.
Они разговаривали, будто я не понимала языка или меня с ними не было.
-- Ири, - застонал король, - ты, как моя лекарь обязаны кушать. Иначе не долечите.
Ульриху трудно, невыносимо больно было говорить, глотать, просто дышать. Но он не проронив ни стона, поучал меня!
-- Еда потом. Я не могу отвлекаться, делать перерывы.

Неделю заново отращивали нервные окончания. К середине второй Ульрих окончательно «вжился» в свое тело, мог приподниматься, шевелить ногами. Расмус помогал присаживаться, чтобы король мог кушать самостоятельно.
Я же продолжала держать руки над ним. Нельзя было допустить пролежней. Проводила сканирование, анализы: сравнивала картины поступившего больного и теперешнего состояния короля. На меня не оставалось сил. Свое я загнала глубоко внутрь, ломая преграды самосохранения, отдавая всю себя без остатка.

Расмус поил меня, иногда после долгих уговоров и кормил, как ребенка. Рыска рычала, скучая по просторам Дубравы, но не отходила от входа опочивальни.
К концу второй недели я разрешила королю встать.
-- Расмус, позовите кого – нибудь, чтобы помогли Коннору погулять по коридору. Недолго. Только проследите, чтобы он двигался сам, но в случае усталости или падения был подстрахован. Кости у короля еще хрупкие.
Рыцарь мигом выполнил приказ. Еще двое верных - из Первого Круга рыцарей помогали Коннору. А Расмус подошел ко мне.
-- Я не могу встать. Мне нужна помощь, - прошептала.
Сострадание – в фиалковых глазах:
-- Не стесняйтесь, я помогу.
Он осторожно поднял меня. Не могла ничем пошевелить, отсидела ноги, заныли руки. Свою боль не было сил экранировать, дистанцировать от себя. Застонала. Слезы ослепили.
-- Сейчас, - пообещала, а сама была не в силах расслабиться, как скрутило.
Расмус уложил меня в кровать Ульриха.
-- Нельзя, - застонала, - вы с ума сошли. Царская опочивальня!
-- Коридор длинный. Успеем, - Расмус принялся осторожно растирать мои руки и ноги.
-- Откуда вы знаете, что надо делать? – рыдала попутно от боли, удивляясь его осведомленности в вопросах массажа.
-- Что я – не рыцарь? Бывало, по трое суток с коня не слезаешь. Потом сам как стреноженный. Ни ходить, ни лежать.
-- Да. Но, если вас увидят, что тут..
-- Прекратите. Расслабьтесь. Кровать заменят
-- А Ульрих? – боль отходила, наступало отдохновение.
-- Вы до него не дотронулись ни разу. Я – свидетель.
Расмус помог встать. Рыска зарычала. Коннор возвращался.
Король плохо выглядел, усталым донельзя, но улыбался:
-- Вы не представляете, что для меня снова быть на ногах!!!

3.

Ульрих Коннр восседал на троне ко всеобщему ликованию трех Кругов рыцарства. Воины Второго Круга только вернулись с похода. Были обрадованы видеть в добром здравии короля. До них доходили страшные слухи, что король был убит. Ведьма Зеленой Дубравы вылечила его почти за два месяца. Это было как волшебство. С того света вернула!
Женщина в кожаной поддевке, белой рубахе и длинной юбке стояла посередине зала.

-- Мои рыцари обещали отпустить тебя после моего выздоровления. Мы сдерживаем слово. Ты свободна. Но прежде, чем уйдешь, мы хотим узнать не нашла ли ты себе покровителя, может, желаешь защитника? По законам Фальси ты не можешь оставаться одна. К тому же ты слишком дорога нашей милости.

Ведьма покривилась, набрала полную грудь воздуха, чтобы явно сказать – нет. Но ее опередил рыцарь Первого Круга. Расмус.
-- Мой король, вы знаете, что я давно служу вам и стране.
-- Это так. Продолжай, - кивнул Ульрих.
Рыцари довольные закивали головами: «да», «правду молвит».
-- Я прошу отпустить меня в качестве покровителя, охранника этой женщины, - рыцарь встал на колено, опершись на свой тяжелый меч.
Для всех – короля, рыцарей и особенно для ведьмы это стало удивительной сенсацией.
-- Это замечательно. Достойно рыцаря, - объявил Ульрих, слушая восторженные крики и одобрения рыцарей.

Расмус сердечно со всеми попрощался, в полном облачении с юным оруженосцем, с женщиной и ее зверем – металлической рысью, отправились в глубь страны – Зеленую Дубраву.

Коннор вернулся было к повседневной рутине: турниры, шествия, балы…Но ему было тоскливо на душе. До болезни Ульрих не понимал в чем дело, считая, что хандра от лени и плохого питания.
Зато теперь, оставаясь наедине, он понимал, что скучает по этой ведьме.
«Она заколдовала меня? Приворожила?  Нет. Не то».
Ульриз засыпал и только тогда становился поистине счастливым. Он устремлялся к ней.
Они встречались на ландышевой поляне. Ири сидела по обыкновению на пеньке. Увидев его, подскакивала и мчалась к нему. Ульрих ловил ее, кружил с ней. А потом целовал. Деревья роняли резные листья на страстных любовников, закрывая от всего мира.
-- Я знаю, что ты сделал со мной, чужестранка, - говорил он, прощаясь с ней.
Она ласково гладила по волосам:
-- Что?
-- Ты научила не просто защищать тебя, а любить. Об этом я всем поведаю. А, когда закончится срок, приду к тебе и навсегда останусь. Примешь?
-- Конечно. Ты еще спрашиваешь.
-- А Расмус? Он помогает?
-- Расмус – отец названный. Он построил для меня дом. В любую минуту готов прийти мне на помощь. Частенько ходит на охоту с Рыской. Оруженосец преуспевает в науках. Станет отличным рыцарем.
-- До завтра.
-- До завтра.

Король просыпался. Долго лежал, переживая заново встречу, потом шел писать баллады о любви, которые обязательно положит на музыку и расскажет всему миру о любимой и вечной любви.


24 – 26 марта 2011