О великом хане и слепой девочке

начало: http://www.proza.ru/2011/03/06/848



Бирюзовый свет окна покрылся тонкой паутинкой первых солнечных лучей. Девочка в длинном платье до пят из тончайшего шелка нежно-розового оттенка подошла к сплетению солнечных лучей и протянула руки в окно. Тотчас же на раскрытые ладони сели крохотные пичужки, каждая своего неповторимого цвета. Они были так малы и так легки, что когда их слетелось множество, девочка не ощущала их веса. Она делала плавные пассы руками – и порхающая стайка казалась переменчивым облачком,  пронизанным лучащимся цветом, расписанным в необычные сочные узоры, которые непрерывно менялись – и девочку забавляла эта игра. Она улыбалась и золотые волосы, обрамляющие смуглое лицо, от дуновений сотен крылышек развивались как веет флаг на рее корабля. Птиц всё прибывало – и ветерок, поднимаемый крылышками кружил вокруг девочки и словно хотел подхватить её, полувоздушную и хрупкую, и унести с собой…

Вдруг оглушительный гром человеческого голоса раздался за спиной. Девочка обернулась и опустила руки. Порхающее облачко взметнулось из окна в небесную высь. Из глубины комнаты вставал обладатель страшного голоса, перед которым трепетали даже листья на дереве и трава в поле. Мощное тело лучшего из воинов с рельефными мускулами, с широченными плечами и руками, способными поднять коня, переходившими в  могучую жилистую шею, никогда не склонившей странной головы без единого волоса, с жесткими глазами, пылающими беспощадным пламенем.

Вот он каков повелитель воинов и народов всех земель! Он грозен, он ужасен, он готов взорваться яростью, которая у него безгранична и неистощима.

– Ты видишь? – сурово вопросил великий хан. – Я подобрал тебя слепой нищенкой, собирающей милостыню игрой на дутаре. Твоя музыка всколыхнула память о мудрой женщине, родившей меня, и также искусно любившей играть на дутаре. Я взял тебя, чтобы струны дутара принесли мне краткий покой – и ты справилась: ты вернула мне сон. Как же понимать твоё прозрение?
– Я и раньше видела: видела свой мир и свои звуки. Этой ночью пелена спала с моих глаз, и я могу видеть как все другие люди, – тихо сказала девочка без тени страха. – В середине ночи, когда ты уже уснул, в раскрытом окне поплыли хрустальные шары. Я знаю этот звук! Один шар коснулся моих глаз. Как будто поднесли огонь. Я вскрикнула и открыла глаза и увидела в этом окне среди хрустальных шаров юную фею в балахоне до пят. Она улыбалось мне, уплывая дальше.
– Никто не может видеть меня без золотой короны владычества. Никто не может войти в мои покои, где я снимаю корону, чтобы только сон равнял меня с неисчислимым множеством моих воинов, поданных, рабов. Иначе смерть тому, кто смог это узреть…Или будет вырван язык или выколоты глаза. Выбирай!
– Я выбираю жизнь с языком и глазами, – едва заметно улыбнулась девочка. – Если суждено умереть, то пусть по велению властелина дня – могучего хана, которому нет равных на земле под светом дневного солнца.
– Разве есть другой властелин? властелин ночи?
– Есть великий хан. Иначе ты не страшился бы спокойно спать. Даже твоя, верная из верных, стража у дверей стережёт лишь твоё беспокойство. Я родилась в темноте и жила в темноте. И сразу стала видеть другими глазами и увидала многое. Мне хватало слуха, кожи, рук и ног, чтобы не заплутать в вашем мире. И теперь открылись глаза… Мне бы хотелось хоть чуточку посмотреть на ваш мир и кое-что тебе сказать.
– Со мной ещё никто не говорил, как ты. Убить тебя – значит лишить себя удовольствия слушать твою музыку и твои слова, в которых я слышу больше мудрости, чем в словах придворных мудрецов…Тебя ничего не пугает, глядя на меня. Посмотри на мою голову. Видишь ли то, чего нет у тебя?
– Твою голову венчает рог. У меня и вправду такого нет. Но я никогда не видела воинов и слуг твоих. Возможно рог у всех?
– Не у всех. Только у меня.
– Ты великий воин! Ты – лучший из лучших. У тебя явно есть, то что у других неявно и в зачатке.
– Как раз этого, – он тронул рог, – не хотел бы я иметь и в зачатке.
– Все наши беды и уродства исходят от властелина ночи. Этот владыка темного царства рассылает невидимых слуг, которые калечат и вызывают неизлечимые болезни, портят натуру воинов и подданных твоих. Его сила крепнет час от часу. А наше уродство и слабость растёт.
– Ты сказала наше?
– Наши предки слушали одну музыку. И эта музыка позволила тебе услышать меня, а мне увидеть мир. Ты и я – часть одной истины. Ты завоевал видимый мир, но ты бессилен перед миром невидимым, который все твои победы превратит в прах. Я могу показать тебе то, что и во сне не приходит… Смотри, о великий Темирхан.

Девочка вытянула руку и хрустальный шар тотчас же оказался в раскрытой ладони. Это был тот самый хрустальный шар, что добавил ей зрения. Она качнула ладонь в легком круговом движении – и шар закрутился на невидимой оси, плавно ускоряясь и увеличиваясь в размерах.

Не успел хан удивиться, как шар стал выше девочки и соскочил с её рук, встав прямо посредине между ними. С каждым витком шар делался всё больше и больше – вот он коснулся и девочки и хана, вот он облачил их с головы до ног новыми одеяниями, которые вдруг разом слетели, и в мгновение лоскутки собрались вокруг девочки и хана в новый сияющий мягким светом шар. Необычный свет был густой, как утренний туман и прозрачен как вода в роднике. 

Хан повёл головой  слева направо – отовсюду изливался этот странный никогда невиданный свет. Он сделал шаг вперед – и зыбкая оболочка света двинулась за ним. Тогда ханские глаза сомкнулись на посветлевшей девочке: эта оболочка света представилась её продолжением.

– Смотри! – сказала девочка и подняла правую руку. – Вот твои бескрайние степи и леса, где нет тебе равных. Вот неисчислимое множество твоих поданных, что день и ночь работают, чтобы увеличить твоё богатство. Вот твои доблестные воины, что скачут вдоль и поперек по твоей земле, выискивая притаившихся врагов.

Хан водил изумлёнными глазами за указующим перстом – и видел! Видел цветущие степи, зелёные дубравы, спины слуг и рабов, несущуюся подобно урагану грозную воинскую рать.

– А вот здесь, где высятся гряды гор, подпирая небо, здесь в окружение скал и есть неприступное царство властелина тьмы. Здесь небеса уходят в пропасть, клокочущую огнём и отсюда выйдут воины, которых ещё никто не одолел.
– Чем же они сильны? Разве есть кони быстрее моих? Есть клинки острее и твёрже моих? И кто может сравняться с числом моих воинов?
– Его сила в другом. Он посылает мор на твоих коней,  он поворачивает твои же клинки против тебя, он пробивает защиту воинов, переплавляя храбрость и верность в страх и предательство, он сеет болезни, уродства и скорбь. Его первые воины – это глашатаи другой правды, которая разрушает твою. Ибо убив великий дух, что движет всеми нами – мы станем невольниками духа властелина тьмы. Вслед за победой первых, выйдет второй дивизион – эти-то и будут рубить и испепелять оставшихся хранителей тебя и веры.
– Я уничтожу его! – взъярился хан.
– Никто этого сделать не смог. Ты всегда воевал в открытом поле. Здесь будет другая война, если решишься…
– Ты говоришь мне: решиться?! Я только и ищу приглашение на бой!
– Тогда слушай дальше… В предгорьях царства тьмы с младенческих лет поселился схимник. С рождения у него не было ног, но было доброе сердце и умная голова. Домом ему служила пещера, а еду приносили птицы, те самые которые ты мог видеть со мной у окна. Он безумно любил птиц, и птицы любили его. Сначала он хотел забраться выше скал, чтобы научиться летать. Если не суждено ходить, значит – будет летать. Он задумал сделать себе два крыла, как у птиц. И вот делая крылья и размышляя о способности летать, он наткнулся на черный след невиданной беды и вдруг уразумел, что живет совершенно рядом с неведомым и оберегаемым царством тьмы. И когда наступала ночь, видел всё то, что твориться там. И он стал описывать в чём сокрыта сила тьмы, но не закончил, потому что понял и другое: оставаясь в стороне, и он и его книга-летопись станут просто достоянием властелина тьмы. Строчка за строчкой, страница за страницей будет расти и пухнуть книга, одновременно таять и дряхлеть он – потом огонь и тлен уничтожат его, и впишут новые кровавые строки в летопись укрепляющегося зла. И так будет вечно, пока тьма не покроет свет. Не будет птиц, не будет зеленых листочков, небесная голубизна будет сиять кровавым пламенем беды. В отчаянии он сбросил недоделанные крылья вниз в пропасть, и вспышка бирюзового света вызвала в нем видение, – нет она разорвала пелену другого мира, который обосновался вокруг царства тьмы, словно выставив невидимый заслон воинам властелина тьмы. С приходом следующей ночи он собрался сбросить в пропасть и то, чем делал крылья, и было поволок это к краю, но звуки которые возникли, когда эти железные пилочки, каменные скребки ударялись об камни, о деревья, шорох и шуршание песка – закончились тем же озарением, что и вчера. Он снова увидел заслон добрых духов у самого края растущих демонов зла. Тогда он этими же инструментами: железными пилочками, каменными скребками, крупным песком для шлифовки, стал делать свои новые крылья. Но уже для полета души по тому самому невесомому воздуху, в котором парили птицы и духи, так вдруг и неожиданно давшие знать о себе. Он что-то начал делать – не получалось. Он сбрасывал пустозвонные поделки в пропасть. Снова делал, и снова сбрасывал. И однажды уже изможденный заблуждением, догадками и отчаянием он увидел сон. Где воочию увидел, каковы должны быть эти два новых крыла. Они должны быть в виде круга с деревянным ободом, который натягивает толстую кожу горного оленя; внутри обода есть поперечина, куда крепятся железные подвески и разноцветные ленты… Первое крыло – будет его. С ним он будет жить, с ним сможет лететь по воздуху как птицы и как духи – это будет его новые ноги, это будет его конь, который поднимет в небеса и унесёт к светлым духам от тлена и огня. Унесет как только он сделает второе крыло. Схимник сделал первое крыло точно по образу приснившегося, а совсем недавно – сделал и второе крыло. И птицы сказали мне, что этой ночью он совершит свой прощальный обряд с землей и уйдет на первом крыле к духам. И следующим же днём я должна отправиться за вторым крылом. Он выбрал меня для второго крыла. Я должна продолжить и сделать третье крыло, которое либо откроет мне тайны невидимого мира, либо…Что суждено мне – я узнаю, взяв в руки второе крыло.
– Не желаю отпускать тебя одну. Ты становишься моей главной драгоценностью. Похоже, ты сможешь отделить порочное от наследия предков, избавив меня от него.
– Тебе и не надо отпускать меня. Мы поскачем вместе. Повелитель тьмы силами своих духов  поработил гордое племя горного народа, дал им часть неземной силы и теперь горы в их власти. Но власть эта – часть силы повелителя тьмы. Это будет твой первый бой. И ты будешь сражаться не с ними – ты померяешься своим человеческим духом с силами нижнего царства. Силой твоего духа пронизаны все твои воины. Этот дух победы вы закалили, возвысили и сделали правилом жизни, что приблизило его к силе бессмертных духов. Проиграть этот бой значит положить конец твоему владычеству над миром степей, долин и лесов. У тебя есть право выбора. На твою жизнь хватит отвоёванного мира. Твой дворец великолепен. Собери себе жен – и наслаждайся их сладостью. Убей меня, убей других, убей всех, кто возмущает твоё спокойствие. Ограничь себя в своих желаниях – и ты будешь счастлив. Стоит поверить, что невозможно каждый день что-то делать новое – придёт покой. Можно будет переливать из дня в день одну и ту же воду из одного кувшина в другой кувшин, удовлетворяясь и тем, что каждый раз форма у воды чуть-чуть иная, по форме кувшина – в этом одном искать новизну, смысл бытия, забаву, развлечение.
– Моя голова не такая как у всех, на неё и тюбетейку не подберёшь, мои глаза видят лишь что внутри кувшина. Я собрал золото в дворец, чтобы не растащили монолит в россыпь. Без военных побед моё войско ослабнет. Мы рождены воевать и умирать в бою!
– Ты можешь погибнуть в страшных муках не от отравленной стрелы – сгореть в бездне клокочущего пламени.
– Я мог погибнуть в каждом своём бою. Однако жив! Для чего я завоевал этот мир? Я хочу установить один порядок, собрать всех в один кулак. Собрать всех в один народ, у которого должен быть один повелитель, одни законы, одна правда.
– Боль и скорбь растревожила духов. Древо жизни покачнулось У трех великих царств сместились и наслоились границы – вот в чём ещё причина. Мы не можем жить вместе с духами, не изменив себя. Но сила что-то изменить в нашем мире только в тебе и во мне. …Ты должен показать мне воинов, показать свою армию. Я хочу проскакать на белом коне по степи быстрее ветра и даже быстрее тебя. Я хочу увидеть наш мир в дневном свете яркого солнца. Я знаю – наш мир прекрасен. Наши реки прозрачны, светлы, глубоки. Из них собираются озера, которые как наши глаза смотрят в небо и светлые духи купаются в них. Наши степи в зелёном убранстве шелковых трав, в драгоценной россыпи цветов. Ветер веет там прохладой и зноём.
– Пусть будет так. Отныне ты – моя дочь, которую мне дали духи. Имя твое – Ариунцецег.
– Ты мудр Темирхан, в тебе бескрайняя сила наших степей. Нелегко будет повелителю тьмы справиться с нами.

Они вышли сначала из шара, потом из дворца. Могучий хан в расшитом золотом плаще и юная ханская дочь в таком же золотом плаще. Сотни труб вострубили о пробуждении владыки и начале нового дня. Подвели двух лучших коней: гнедого – для хана, и ослепительно белого – для его дочери. Они вскочили на коней и с гиком понеслись по пьянящему простору родных степей.