Сказ о славной Куршавеле и о батюшке Микаэле

    Над благодатной землей над Французкой солнышко светить встает. Одно оно на всех, одно и для европейца всякого и для русского человека, россиянина то есть, и для кого другого. Одно оно и для батюшки, батюшки не смиренного как другие, а активного, в прошлом предприимчивого, а ныне работоспособного и от греха отошедшего. Едет батюшка Микаэль по земле им любимой, даже уже родимой – Французкой. По деревушке в далеком прошлом мелкой, горной, да не богатой, но со времен великого века потребления в деле обогащения весьма преуспевшей – Куршавели.
    Батюшка привычек, нажитых долгими годами душевного становления, не меняет. Но и не кичится больно, не летит двести километров в час на Майбахе, как там всякие служители с Большой Земли, а спокойно по узким улочкам на Бентли теснится тридцать миль в час, не погоняешь здесь, да и Майбах в повороты плохо входит, пробовал уж, когда мирянином был.
    Вот за поворотом Храм. На свои построен, кровные. Блестят на солнце золотые купола, из чистого они золота, пробы есть, ибо не признает отец Микаель Куршавельский никакой позолоты. Кресты золотые думал он стразами Сваровски отделать, да и вообще их ставить не очень хотел, больно вид не гламурный. Узнал об этом с Большой Земли Первый Церковник и строжайше запретил, назвав сей грех страшнее греха Садомского, он кстати все самые страшные грехи именно с этим грехом сравнивает. Почему? Да кто его знает то. И Сваровски и всякого немца запретил, я говорит, как бывший Кенигсбергский, тебе запрещаю с немцами дела иметь. Прислал он Микаэлю крест серебряный, чтоб воду любую святой делать. Здесь Микаэль его ослушался и заказал себе такой же крест, только из платины, рассудив, что серебро ну уж совсем дешево и даже пошло для здешних мест. И водичку стал не любую, а Перье заказывать.
    Давно назревало строительство Храма в Куршавели, европейца здесь несколько лет не видели, одни россияне, они в местную церковь не ходили, вот и пришлось её снести, а на этом удобном месте построить Храм.
    Сегодняшний день проходит у отца как обычно. Мамаша бежит с дитем, в шиншилловые пеленки укутанным, покрести, мол, батюшка. Далее молебен обычный за сохранение и приумножение активов, устойчивость рынка, добросовестность контрагентов, отмену окаянного антимонопольного законодательства. Молебен Первым Церковником писан, у него опыт рыночный большой, но отец Микаэль кое-что и от себя добавил, у него то не меньше. В конце дня грешившие молодухи потянулись, каются грешные, не узнают они отца под бородой, а ведь это он, будучи мирянином, их, сюда привез.
    Вот и кончен день хлопотный, солнышко за горы садится, едет отец домой. По дороге как обычно покупает журнал Форбс. На лицевой стороне, большими буквами напечатано: «Сенсация! Куда подевался олигарх Михаил Прохоров?». Сел отец Микаэль Куршавельский в машину и бормочет в бороду:
    – Хрен вы меня найдете!