Странный случай

Экспертиза констатировала странную смерть – она сгорела на работе. Хотя, чего уж странного, в этом мире каждый пытается урвать кусок да по мясистей, рвет жилы, зарабатывает сверх нормированной работой копейку, чтоб отдохнуть по-человечески потом два часа.
Но она была не такой, совсем ведь не такой. Ей хотелось вносить прекрасное в жизнь, даже не свою, но чужих, и все же небезразличных ей людей.
Сказать что б она хворала – так и нельзя. Она была чересчур худой в своей основе, в своей конституции, душе, и, казалось, слабый ветерок может ее сломить. Но она стойко противостояла и сильным ураганам, поскольку внешнее ее проявления было достаточно крупным.
Та же экспертиза показала – что сгорала она изнутри, и безразличному взгляду могло причудиться что вовсе и не страдает она, одаривая всех своим ласковым светом, поскольку снаружи это не проявлялось.
Ей был противен электрический свет – она считала, что ртутные и вольфрамные корпускулы и волны лишь расстраивают человеческое око, мешают воспринимать мир по настоящему, в истинном свете.
Она привносила в этот мир утончённость и утраченный давно аристократизм. Ей было под силу все, но лишь время так скупо ей отмеренное судьбой было неподвластным. Она знала это, смирилась с этим и жила так, что бы не жалеть, мерно обдавая всех нежным светом своей души.
Экспертная комиссия, в которую входило еще пару пятилетних ребятишек, таких же, как и я долго рассматривала огарок. Нет, фитиля там уже точно не было – выгорел весь, проделав чуть ли не сквозное отверстие в широком цилиндре парафина. Пламя, так долго и размеренно освещавшее нарочно затемненную комнату опаяло парафиновые края, выткав замысловатый узор.
Экспертиза плакала, у нас еще не было тех умений и знаний что б снова заставить ее жить, мы бились в истерике, ожигая спичками мертвую свечу и пальцы, пытаясь реанимировать ее, но ничего не вышло.
И нам пришлось констатировать странную смерть – она сгорела на работе. Хотя, чего уж странного.