Глава 18. Друг или враг?

   В это роковое утро Брандушка так и не попала на свою «лёгкую» работу. Едва отойдя от дома на пару шагов, она столкнулась нос к носу с… Кексом. Тот сидел на ближайшем дереве и, завидев бывшую хозяйку, стремительно спикировал вниз.
   – Привет, Бранди! – мяукнул он и торопливо прибавил. – Только, пожалуйста, не начинай опять орать. Если снова хочешь увидеться со своим ГОСТЕМ!
   – Гостем? – захлопала голубыми глазами девочка. – Ты это о ком?
   – А не вернуться ли тебе на секундочку в дом? Вдруг ты забыла там нечто важное?
Ошарашенная Брандушка послушно вернулась домой, с тоской отметив, что теперь как пить дать, опоздает на новую работу и опять загремит на штрафную…
Кекс, последовавший за ней, подождал, пока девочка закроет дверь и тихим значительным голосом произнёс:
   – Слушай внимательно: вчера Тиша побывал у Мазуса и выяснил интересные подробности из биографии твоей троюродной сестры. Оказывается, Трина умерла в младенческом возрасте, а её родители счастливо проживают на Деревянной, воспитывая оставшихся семерых детишек.    Кого вы хотели обмануть своим маскарадом, Бранди? Сначала мне было смешно за вами наблюдать, но вчера всё изменилось. Жёлтые развяжут твоему гостю язык, можешь не сомневаться. Бери с собой самое необходимое и беги в лес. Я знаю, некоторые из людей уже сбежали от грозивших им когтей…
   – Ты же… Ты врёшь! – воскликнула девочка, с недоверием и ужасом выслушав кота.
   – Ты взбалмошная, но не глупая. Твоей маме хотелось бы увидеть тебя целой и невредимой, но если ты сама этого не хочешь… Мне некогда.
Кекс гордо развернулся и направился к распахнутому окну.
   – Постой! – закричала девочка. – Почему ты мне всё это рассказал?!
Кекс подошёл к Брандушке и ласково потёрся ухом о подол сарафанчика.
   – Я люблю тебя, глупая. Перед тем, как твоя мама ушла, она попросила меня приглядеть за тобой. А что может забракованный кот? Согласись, с крыльями у меня появилось куда больше возможностей…
   – Но ведь я всё время считала тебя предателем!
   – И это было моим лучшим прикрытием!
   – Прости, прости меня, Кексик! – воскликнула девочка, подняла любимца на руки и нежно прижала к груди, щедро орошая кошачью шкурку слезами.
   – Только не вздумай целовать меня в нос, – проворчал кот, но тут же довольно замурчал. – Поставь меня на место и собирайся! Увидимся ночью, перед самым дождём… Там, где я впервые встретил тебя с «Триной».
Брандушка бережно опустила тёплое кошачье тельце на подоконник, Кекс взмахнул крыльями и унёсся на поиски Лунария. Ему очень хотелось предупредить и хозяина о том, что секрет «Трины» раскрыт.
    А девочка со всех ног помчалась в беседку. Единственной ценной вещью, которую необходимо было забрать, являлся золотой ключ, который Лунарий спрятал вчера в потайной ящичек. Она нажала на голубого дельфинчика, открыла ящик, достала ключ и вернулась в дом. Там она лихорадочно увязала в небольшой узелок какие-то вещички, булочку и выскочила из дома.
   Брандушка бежала по улице так, как будто за ней уже гнались жёлтые. Побив все рекорды скорости, она влетела под зелёный лесной полог и остановилась отдышаться. К счастью, она прекрасно знала, что делать дальше. Неподалёку от неё росло старое дуплистое дерево в три обхвата. Уже три десятка лет оно верой и правдой служило людям, нуждающимся в укрытии. Нет, они не селились в дуплах этого дерева, словно совы, но оставляли в одном из них особый знак – морскую ракушку. За эти годы в глубине чащобы выросло крохотное поселение беженцев – людей, которым, останься они в городе, грозило нечто пострашнее, чем ссылка в Синие горы. Разумеется, все они оказались на редкость сильными духом, талантливыми и необычными людьми. Жизнь, которую они вели вдали от родных и близких, была не очень радостной, но людей согревала надежда, что когда-нибудь владычеству Куфеи всё-таки наступит конец. Когда-нибудь… А пока добровольные изгнанники регулярно наведывались к «почтовому дереву», проверяя, не оставил ли кто в заветном месте условный знак, не нуждается ли очередной несчастный в помощи и укрытии.
   Брандушка нашла дерево и сунула в дупло ракушку на шнурке. Такие украшения носили на шее все рамулейцы без исключения. Куфея до сих пор не догадывалась об истинном предназначении этих бесхитростных вещиц. Теперь девочке следовало затаиться где-нибудь поблизости и спокойно дожидаться помощи. День или два.
   Однако, сидеть спокойно в укромном местечке, в то время как Тимофея ожидает во дворце страшное разоблачение, неугомонной девчонке было просто не под силу.
   «У меня полно времени, – рассуждала она. – Скорее всего, Тим от Фей до сих пор драит полы. Я успею что-нибудь придумать. Вряд ли Кексик будет спасать его.Ох, вряд-ли… Что ему Тим от фей? Простой мальчишка. Нет, не так. Мальчишка, навлёкший неприятности на его любимую хозяйку. На меня, то есть».
   И девочка побежала обратно. Особо гениальных мыслей в голову ей не приходило, но следуя знакомой тропинкой мимо грецкого ореха, с которого когда-то свалился в этот мир наш герой, она кое-что вспомнила. И это кое-что направило её не куда-нибудь, а в авоськин дом.
   В просторном сарае царила тишина. Почти все летающие сети были разобраны для дневной работы. Два полосатых кота скучали в пыльном полумраке.
   – Уважаемые КОШмары, – уняв сердцебиение, заговорила с ними девочка, – моя сестра Трина разрешила мне взять свою авоську.
   – А зачем-мр?
   – О, я сегодня приставлена к разделке рыбы, и нужно срочно транспортировать часть салаки для вяления…
   – Рыбки? А нам принесёшь? Самой жирненькой…
   – Конечно, принесу! Самой, самой жирной!
   – Ну, бер-ри. Смотри, обещала…
   Брандушка отвязала от столба авоську и, стараясь больше не переходить на бег, потащила её в сторону дворца.
   В небе лениво порхали дневные КОШмары, улицы были практически безлюдны. Совершенно никто не обращал внимания на маленькую девочку, по всей видимости, спешащую на работу.
   «Ах, ну почему, почему авоськи такие безмозглые? И как мне пробраться к замку? Вдруг меня уже ищут? Нет, не может быть. А даже если и ищут, то не возле дворца!»
   У входа в Лабиринт девочка окончательно растерялась. Что же ей дальше делать?
   Помощь подоспела с самой неожиданной стороны. Из зелёных зарослей вылетел белый Храл, за которым, не торопясь, шествовал небритый смотритель штрафников.
   – Господин Фигелиус! – воскликнула Брандушка.
   – Бранди? Ты что, уже успела провиниться и тебя снова отправили на сбор гусениц?
   – Почти. Господин Фигелиус, я всегда знала, что Вы очень добрый и великодушный человек…
   У Фигелиуса глаза на лоб полезли от такой неожиданной и грубой лести со стороны маленькой нарушительницы порядка.
   – Тебе чего надо? – заинтересованным шёпотом спросил он.
   – Мне надо! О, как мне надо! – умоляюще воскликнула девочка. – Мне совершенно необходимо, чтобы эта авоська оказалась напротив окна комнаты, в которой будет моя сестра. Трина, помните? Это её авоська!
   – И что? Появление авоськи может что-то решить?
   – Появление авоськи может решить всё. Наверное… Я не могу сказать больше. Но…
   – А знаешь, – решительно перебил её смотритель, – я как раз хотел опробовать вывоз бочек с гусеницами с помощью летающих сетей… Давай сюда свою авоську. Господин Храл, простите, но мне надо обратно.
  Белый кот флегматично кивнул и пушистым облачком вновь скользнул в глубину Лабиринта. Фигелиус торопливо зашагал следом. Над самшитовыми кустами вяло трепыхалась удаляющаяся авоська.
   Девочка с надеждой посмотрела им вслед. Она верила, что суровый, но действительно добрый Фигелиус доставит авоську в нужное место. Только бы Тим от Фей догадался выглянуть в окно. Только бы он догадался…
   А в это время Лунарий, которого благородный Кекс уже предупредил о грозящей опасности, стоял на морском берегу и отчаянно жестикулировал. Он хватался руками за голову, и то взмахивал ими, словно крыльями, то умоляюще протягивал в сторону моря. Издали вся эта пантомима очень напоминала танец буйно помешанного. Но Лунарий был в здравом уме. Просто он пытался разговаривать с дельфинами. От своей любимой жены он знал одно: дельфины прекрасно умеют читать человеческие мысли. Это люди разучились понимать своих прародителей. Рута была единственной женщиной за последние двести лет, обладающей даром общения с морскими жителями.
   Лунарий знал, что мыслить нужно чётко и внятно. Так, словно ты говоришь. От волнения мужчина размахивал руками, подобно ветряной мельнице, совершенно забыв, что руки не могут добавить чёткости его мысленным формам.
   Однако его поняли! Из воды один за другим вылетели три серебристых тела. Они крикнули человеку на берегу что-то ободряющее и исчезли в глубине моря.
О чём же так страстно молил Лунарий дельфиний народ?
   «Дорогие предки! – мысленно кричал он. – От всей души прошу вас! Пошлите на Рамулею бурю! Пусть придёт с моря ураган, который унесёт с собой проклятый дворец Куфеи вместе с ней и её летающими прихвостнями! Я знаю, что могут пострадать и дома рамулейцев, но они простят меня. Лишь бы избавиться от её ненавистного владычества! Пусть летающий дворец разобьётся где-нибудь в Синих горах! Я уже потерял свою драгоценную Руту, и не хочу потерять ещё и дочь! И не хочу, чтобы она росла вдали от нормальной жизни, где-то в чащобе, в вечном изгнании! Помогите мне, прародители!»
   Лунарий поднял глаза и увидел, как небо стало затягивать какая-то серая дымка. Она быстро уплотнялась и, вскоре, откуда ни возьмись, появилась тяжёлая чёрная туча. Внутри тучи, словно в брюхе голодного чудовища, что-то глухо ворчало.
   Мужчина счастливо улыбнулся и быстро пошёл по берегу, озираясь в поисках укрытия от надвигавшейся бури.