Белка и каблуки

 Мне говорили о тебе. Опускались тихими желтыми листьями на плечо и шептали, рассказывали, а я стараясь не шуршать ногами в опавшей листве, останавливалась и слушала. Или продолжала идти, выискивая островки серого асфальта или ступая на цыпочках. А вы знаете как непросто идти на цыпочках, если у тебя на ногах двенадцатисантиметровые каблуки? Каблуки я ношу всегда, даже когда темно, даже когда никто не видит... Особенно когда никто не видит... Когда я на каблуках, мне кажется, что я могу всё, и именно они, мои двенадцатисантиметровые каблуки, вращают землю.
    Мне рассказывали про тебя долгие годы, изо дня в день. Звук бьющего в металлический подоконник дождя смешивался со звуками ветра, и образовывал поначалу какофонию, от которой клонило в сон, затем из этой псевдомелодии начинали выпадать  какие то знакомые мне слова, и вот я уже поджав под себя ноги усаживалась в кресло поближе к окну и слушала. Слушала так, что боясь упустить хоть слово, не разрешала никому ходить по дому, скрипеть половицами и хлопать дверьми.
    Бывали случаи, когда я пыталась записать услышанное. Я даже завела тетрадь, синюю в твердом переплете и со смешной белкой на обложке. Исписав размашистым почерком пару страниц, я понапрасну вслушивалась в происходящее вокруг. Никаких намеков на продолжение повествования не подавали ни первые хлопья снега за окном, ни чайки, прилетевшие с реки во двор девятиэтажки в поисках хоть какой то еды, ни подмороженные веточки рябины, пестревшие слишком ярко на фоне черной земли и белых пушистых снежинок. И только белка на синей обложке продолжала глупо улыбаться. Тетрадь пришлось выкинуть.
    Шли годы. Бывало я настолько была поглощена своей жизнью, что месяцами ничего не слышала о тебе. Я мчалась галопом, пыталась всё успеть, и многое успевала. Мне казалось, что всё складывается замечательно, как нельзя лучше, и возвращаясь вечером домой, я всякий раз  чувствовала себя счастливым человеком, и двенадцатисантиметровые каблуки несли меня над землей, и улыбка не сходила с моего лица.
    Но все эти годы, бесконечно долгие, и молниеносно пролетевшие, я твердо знала, что ты где то есть, и что рано или поздно мы встретимся, иначе и быть не может. Встретимся и я тебя сразу узнаю, ведь мне так много про тебя рассказывали. Я знала про тебя все, - цвет твоих глаз, размер одежды, название любимой футбольной команды.  Я знала как пахнут твои немного кучерявые волосы, знала что спать ты любишь раскинув руки в стороны,  и что в твоей телефонной записной книжке нет никого с моим именем. Знала какие книги ты читаешь, какое вино пьешь воскресным уютным вечером и какого цвета рубашки висят в твоем шкафу. Мне нравился твой низкий голос, длинные пальцы рук и прямой, чуть с горбинкой нос. Меня не могли обмануть, оставалось лишь ждать.
    Всё долгожданное неожиданно. Я встретила тебя когда менее всего этого ожидала. Ты принимал моё волнение за неуверенность, а я злилась оттого, что столько лет меня обманывали! Не было ни сосредоточенных темных глаз, ни носа с горбинкой, и спал ты, надо признаться, на боку, обняв подушку... Ни тембр голоса, ни манера тихо говорить и размеренно жестикулировать - ничего! Ни одного совпадения! Я готова была мчаться туда, где когда то уверовала в тебя ТОГО, и рассмеяться в лицо, нет в морду))), той самой глупой белке с обложки синей тетради! Они не угадали ничего!
    Я не знаю, кто нибудь рассказывал тебе про меня? Или может быть, ты слышал обо мне случайно, из чужих разговоров? Что тебе говорили? Не слушай их, они часто ошибаются. Из того, к чему стоило бы прислушаться, лишь одно верно: "она ходит на высоких каблуках."
    Если бы я знала... Тот день был единственным, когда на мне не было каблуков. Ты смотрел на меня, я была немного смущенной, и уже не пыталась найти совпадений...
    Такие яркие и крупные звезды бывают лишь в детстве, я смотрела на них и шла тебе навстречу. Нет, не шла, просто летела над заснеженной землей... Ну, как минимум на двенадцатисантиметровой высоте...)